20 лет назад. Возвращение в профессию

Мне повезло, почти два десятилетия назад (15 сентября 2005 г.) я постарался обстоятельно рассказать моей давней и доброй коллеге Елене Петренко о сделанном в тот год. В начале 1994 года я уехал из России в Америку. Первые пять лет прошли очень тяжело, об интеллектуальной работе я не думал. Потом, несмотря на множество проблем, начал потихоньку, но неуклонно возвращаться к социологическим исследованиям, которым было отдано почти четверть века перед отъездом в Россию.
Еленой Петренко многое сделано в области методологии, техники и организации опросов общественного мнения в СССР и России. Она – пионер в разработке общенациональной репрезентативной выборки, она и Александр Ослон, соответственно,  четвертый и пятый сотрудник ВЦИОМ, позже ими был создан Фонд «Общественное мнение», сегодня это одна из старейших и имеющих добрую репутацию организация по исследованию социальных установок населения России. Совместно с ними была сделана моя первая «американская» книга «Эпоха Ельцина: Мнения россиян.
(Социологические очерки. 2002.), в которой обнаруживаются истоки последующих моих исследований.
Удивительно течет время:. В начале письма я немного говорю о моей внучке, только начавшей ходить в расположенную вблизи от нашего дома еврейскую школу. За прошедшие годы она завершила полный курс обучения в трех школах, окончила колледж и одну из лучших в Америке Юридическую Школу при Университете Беркли. Она – юрист в области патентоведения.


Приятно констатировать, что за прошедшие годы я не сместился от названных Елене Петренко главных исследовательских линий – анализ развития приемов изучения общественного мнения в США, или «гэллапиада», и история послевоенной советской / российской социологии. Результаты этих исследований опубликованы в нескольких сотнях статей и двух десятках книг. Так что задуманное и обещанное выполняется.


Грустно читать имена многих коллег, называемых ниже, большинство из них тогда активно работали и много публиковали, а теперь – неотъемлемая часть истории отечественной социологии. В письме говорилось о продуктивности общения с Б.А. Грушиным, И.С. Коном, Т.И. Заславской, Б.М. Фирсовым и В.А. Ядовым, оно продолжалось до их смерти, а мысленные разговоры ведутся с ними и сейчас. Упоминается книга Г.С. Батыгина по истории российской социологии, она и сейчас представляется мне базовой для моего многолетнего историко-биографического проекта. Отмечается имя Н.Я. Мазлумяновой, социолога и редактора от Бога, работа с ней началась по инициативе Ослона и Петренко, с нею сделано четыре книги о тех, кто в Америке развивал научную рекламу и заложил основы современной методологии и технологии опросов общественного мнения.

 
Не могу сказать, с момента написания расположенного ниже письма прошло бесконечное долгое время или оно незаметно промелькнуло. Время – неровное, так или иначе, но оно отразилось в истории. Отправил я это письмо Елене Петренко и Александру Ослону, спокойными оно их не оставило:


Е. Петренко: «Хоть рыдай, хоть молись! Прям не могу поверить, что я такая резвая была […] Подумала, это все равно, что фотки молодости разглядывать...»
A. Ослон: «Прочитал. Ностальгия. Как же эти 20 лет пролетели?!  В последние годы я тоже все чаще стал смотреть в прошлое...»
Такова всегда встреча с прошлым. Но нельзя только придаваться чувствам. Прошлое надо изучать.

                ****** 
Спасибо, Лен, за вопрос о том, что я делаю: знаешь, лень подводить какие-то итоги, а так – есть основание. Давно не писал тебе обстоятельно. Если не понимать вопрос буквально (в нашем телефонном разговоре на вопрос: «Что ты делаешь?» Лиза отвечает: «С тобою по телефону говорю»; вообще, ее многокультурее – русский, английский и хибру – делает ее реакции на слова очень необычными...), то я обозначу этот год. Тогда будет ясно, что я делал, делаю и в ближайшее время буду делать, а также, что я сделал. В конце концов последнее и есть самое важное.
Мои два главные проекта: «гэллапиада» и история современной российской социологии.


По первому направлению, как ты знаешь, закончена книга. Не прерываясь на обед, я сразу начал делать вторую, вернее ту, которую предлагал тебе в конце прошлого года. Она – 25 листов. Вчера закончил последний параграф последней главы. Основная часть уже отредактирована, я продолжаю работу с Натальей [Б.Д.; Н.Я. Мазлумянова], просмотрена мною и второй раз отредактирована. Текст – огромный, сотни имен, из которых множество абсолютно новых для России, около тысячи сносок. Честно, такой книги американцы не имеют. Думаю, что к началу октября все завершу. Грустно на сердце... но об этом потом. А то не смогу выдержать основную линию повествования.
По этой же тематике написал большую статью о пост-гэллаповских опросных технологиях, она вышла в «Социологическом журнале». Статью о Хурье в сокращенном виде опубликовал Тощенко. Статью об обогащенном общественном мнении опубликовал Федоров, что и стало «камнем» в отношениях с Левадой. Грушин сказал, что «размоем»... посмотрим.


По второму направлению, однако, тоже сделано кое-что. В стертом виде оно обозначилось в «линии Грушина» и в интервью с Ослоном и Сатаровым, [БД: Г.Г. Сатаров]  значит – давненько. Оно как-то неожиданно напомнило о себе в статье о Грушине, опубликованной год назад. Знаешь, я делал ее в связи с юбилеем БА [БД: Б.А. Грушин], но статья вышла не юбилейная, а сущностная. Ядов тогда написал (11 декабря 2004):
Боря, я с огромным интересом прочел твою статью о Грушине, каковая далеко не только о нем, но многом другом, что важно для понимания процессов развития важнейшего направления в социологии.
Совмещая в своем сознании статью о Гэллапе и "пост...", я думаю, что хорошо бы тебе подготовить и опубликовать у нас свою книгу.
Нарушая хронологию, приведу выдержку из совсем недавнего письма Кона (6 сентября 2005):
Дорогой Борис,
получил книгу, прочитал главу о Грушине - просто замечательно написано! Поздравляю!


Так или иначе предложение Ядова я принял, начал изучать творчество и жизнь тех, кого хорошо знаю и уважаю. Возможно, что это надо было делать давно, но не было импульса, да, думаю, оно раньше и не получилось бы. Работа над биографиями американских ученых привела к биографиям русских. Конечно я знаю и ценю книгу Гены Батыгина, но сейчас я стараюсь ее не смотреть, а то получится повтор. Чего я не хочу. Фирсов называет то, что я делаю «кругом вторым»... но я сам пока не очень хорошо представляю, что это будет...
Ясно, что мои интервью много более глубокие, обстоятельные и личностные, чем те, что собраны в книге Батыгина. Это – более разговоры друзей, чем формальные интервью. Это разговоры на «ты», с людьми, которых я знаю десятилетиями, к тому, же это не запись на диктофон, но долгие беседы, в которых человек сам пишет.


В конце прошлого года, рассказывая Ядову о планах на этот год, я писал широкими мазками о том, почему, зачем и т.д. я берусь за историю современной российской социологии; процитирую себя (12 января 2004 года):
… год назад я был в Тюмени..там была защита кандидатской диссертации по «заводской социологии» (защищал замгенерального директора крупной нефтяной компании)... я оказался на защите случайно… но прочел быстро автореферат и даже пролистал «кирпич»… ссылки на ленинградскую школу… Ядов, Кузьмин, Свенцицкий, Чугунова… я выступил и сказал, что значение диссертации и в том, что она показывает жизненность тех принципов, которым уже много десятилетий. Там присутствовали Тощенко, Голенкова, Валерий Мансуров, Галя Татарова… она потом сказала: «Борис - самый советский социолог…».
Я исхожу из того, что советская теоретико-эмпирическая – ясна условность этого термина, но как-то надо отделиться от социологии в широкой интерпретации и, скажем, научного коммунизма – была сильной и самобытной ветвью большого древа социологии. Развал СССР привел, в частности, к тому, что нарушился процесс развития социологической науки. Пока я не говорю, что в этом разрушении положительного, но, ясно, что далеко не все. Почти вмиг было перечеркнуто то, что делалось первым поколением.
Уже есть преподаватели со степенями, которые не читали «Человек и его работу», «Мир мнений…», «Человека после работы», не знают о работах Дилигенского, Заславской, Лапина, Шубкина, думают, что Левада всегда занимался общественным мнением, а Кон – социальными проблемами секса, и т.д. Мне бы хотелось, используя опыт исследования судеб первопроходцев изучения общественного мнения в Америке, рассмотреть на примере анализа содержания нескольких классических книг судьбы отцов-основателей российской социологии…
Прежде всего - это новое прочтение старых работ …я более, чем уверен в том, что эти книги должны жить… это не ностальгия, но попытка навести мост между тем, что делается в российской социологии в начале 21 века, и тем, что уже сделано и на глазах начинает забываться…
Второе - это глубокие интервью с авторами книг… Никто ни в России, ни на Западе серьезно не занимался советской классикой, ее корнями. Мне нравится тонкое замечаение Мамардашвили о том, что Зиновьев вышел не из Бердяева, а из пьяненького лейтенанта (я цитирую эти слова в моей статье о Грушине). Это очень глубокое проникновение в суть нашей истории… так мог сказать лишь Философ. Я не вижу в этих словах стремления сделать больно Зиновьеву, хотя и это могло быть у Мамардашвили…все мы читали про зияющие вершины…
Мне кажется, пока основываясь на опыте работы над очерком о Грушине, что «советская социология = внеидеологизированный марксизм + личность социолога».
Я сейчас не хочу уточнять термин «внеидеологизированный марксизм», возможно, я найду нечто точнее, но пока скажу, что марксизм социологов был иным, чем марксизм философов, научных коммунистов, историков КПСС и так далее...


Что же сделано?
До анализа классики я пока не дошел, возможно, если будет время, посмотрю Гордона и Клопова «Человек после работы», я очень любил эту книгу.


Большое интервью с Фирсовым (2 листа) и Я. Гилинским (2 листа). Второго ты не знаешь, Яша – ведущий российский социолог-криминолог. Потом была мозаика о Яше Капелюше (около 2-х листов), я долго ее собирал, но она получилась: это Грушин, Аркадий Пригожин и Лариса Федотова. И я написал историю Яшиной зарубленной книги.


Затем – интервью с Ядовым, оно вышло огромным, почти 4 листа. Уверен, это тоже много больше, чем просто рассказ Ядова о его жизни. Первую часть интервью ты передала своим цадикам, они ее разместили на сайте ФОМ-Клуба, вторую – повесили недавно. В этой же серии исторических материалов в последнем номере «Телескопа» есть фрагмент последней статьи Батыгина. Лариса [БД; Л.А. Козлова] и Наталья помогли получить. И фото прислали.


В ближайшем выпуске будет 2-х листовое интервью с Кесельманом, ух попотел я. Но сделали. Он написал около пяти листов, пришлось многое сжимать. Сейчас в работе несколько интервью, и есть несколько респондентов, обещавших ответить, например, Здравомыслов и Гофман. Да, еще я ответил на вопросы Наташи для батыгинского журнала, т.е побывал в шкуре интервьюируемого, знаю, что это такое... не сахар.
Так что к концу следующего года, надеюсь, может собраться коллекция в 20 листов. Хочу нарастить и освежить интервью с Сашей [БД; Ослоном] и Юрой Сатаровым, чтобы замкнуть круг. С изданием пока не думал, но полагаю, что что-нибудь придумаю. 
То, что мы когда-то с тобою делали на вашем сайте «Об Америке» тоже продолжаю. Это сотрудничество с питерским еженедельником ДЕЛО. Очень толковая газета, интеллигентная. В прошлом году я обозревал избирательную кампанию и верно предсказал победу Буша. Позже опубликовал статью о Кондолизе Райс и в понедельник – будет об урагане. Все это по материалам опросов Гэллапа. Отправил им две части интервью с Ядовым, они сделали «клип» на 20000 знаков, ты понимаешь, что для газеты это немало. Даже очень много. Так что несу социологическую жизнь в массы.


Я понимаю, Ленок, что так работать могут только психи: я встаю в шесть и с трудом дохожу до кровати в 11 вечера (иногда чуть позднее), но я и есть псих.
Вот, думаю, к концу 2006 года, если все будет нормально, получу от американского правительства заработанную (!!!) пенсию (из России я ухал молодым), куплю ковбойскую шляпу и буду днями сидеть на солнышке... греть кости и думать грустные мысли (у Моруа есть чудесный рассказ о старике-итальянце, сидящем на солнце у фонтана. За его спиной трудная жизнь, но туристы, радующиеся красотам старой архитектуры Неаполя, думают о нем как о бездельнике. А пока надо работать.)
Из самых новых начинаний может еще осилю книгу по истории возникновения рекламы и исследований эффективности рекламы в Америке, уж очень сильные личности работали в этой области..для начала сделаю серию статей.
Ну вот, Лен, ответил я на твой вопрос? Всегда рад твоим пятничным весточкам и сам стараюсь помнить о них, мне очень дорога эта наша традиция.