Кашка

   Дождавшись, покуда небо оставит своё мытьё и стирку, приятели вышли прогуляться в сад. Не сделавши ещё и пары шагов, они заметили, что и туфли их оказались мокры, и рейтузы по самую середину маковки икр.
Идти дальше не хотелось, но и возвращаться в отсыревшие за лето комнаты было скучно. Порешив постоять так, приятели сдвинули цилиндры на затылок, благо ни дам, ни барышень близко не было, и вертели головами по сторонам, забавляясь тем, что сбивали тростью с листьев дождевую воду. Но, между прочим, молчание явно затянулось.

- Вы только посмотрите! Вот, что значит быть на виду! - Нашёлся, наконец,  один из приятелей.
- И куда смотреть?
- Так на троян!
- Не понимаю вас, простите...
- Да вот же, вот, прямо перед вами!
- Ах... вы про кашку!
- Ну, к чему сие просторечие! У этого цветка имён больше, чем лепестков на листьях!
- Неужто поболе трёх?
- А вы сочтите! Трилистник, дятлина, дятельник, дятловина, троян...
- Так вы про него уже говорили!
- Но не счёл же! Не мешайтесь, а лучше слушайте дальше! - троезелье, троица, медовик, макушка, митлина, лапушка...
- Довольно! Сразили вы меня своей ботаникой! Сдаюсь!
- То-то же!
- Ну и для чего был тот урок?
- Да вот, подумалось мне вдруг, постоянно эта трава кашей под ногами, куда ни глянь - там она, а ведь как хороша! Но мы свыклись с ея видом, не замечаем. Обидно ей, небось.
- Ну, что вы, право! Чего ей таить-то, не человек, чай, знает себе цену, на других не смотрит. Пчёлы, вон, кружат подле неё от зари до зорьки, почтение оказывают, мёду с неё, говорят, немало берут. Корове если дать немного с сеном, так молоко сладким сделается.

   Приятели примолкли, присматриваясь к простому цветку, что и впрямь казался им теперь не обычной будничной травкой, но потешным огнём, на который приятно глядеть.

   Грузная после ливня, солидная, в серебристых богатых, чуть ли не в собольих мехах, сосна рассердилась от невнимания к себе в угоду какой-то там простолюдинке, и излила на товарищей всё своё негодование, отчего те вымокли от шляпы до колена, после чего, само собой, поспешили в дом. Переодевшись в халаты, выпив по чашке чаю с мёдом и белой булкой, приятели открыли книгу, которую взяли себе за правило читать в очередь вслух по вечерам. Первое, на что обратили они свой взор, - на тиснение в конце предыдущей главы, которого не замечали раньше.
- Слушайте! - Обратился один приятель к другому. - Так сия загогулина тоже... кашка!
- И впрямь! - Рассмеялся тот.

   События дня, как-то совсем, незаметно увязли в уюте сумерек, скапали дождём на землю, канули, словно их и не было никогда.  Ну, и потекла жизнь приятелей по-прежнему, - в вечном тщании рассмотреть недосягаемое и небрежении к тому, что рядом.
   Вот, такая вот... кашка...