Загадки эллипсиса и тайна одной болезни

3агадки эллипсиса и тайны одной «болезни»
1.
Она сидела в библиотеке (Ленинке), зелёная лампа била в лицо, вечер, зал научный был полон. Кто после работы или учёбы – доделать то, что не давало покоя днём, кто от нечего делать –  просто почитать. И ведь многие сначала отстояли очередь, чтобы войти в б-ку и разбрестись по разным залам. Она не часто приходила сюда, в основном, чтобы никто не мешал думать над очередной задачей. Вот и в этот раз – для отвода глаз она взяла с полки открытого доступа пару словарей, заодно можно и заглянуть в них: вдруг какую мысль подскажут. Тема была ей дана очень интересная – «Эллипсис синтаксический». Слово Синтаксис она знала хорошо, и курсовые писала, а вот что такое Эллипсис, узнала совсем недавно, когда Игорь Мельчук сформулировал ей саму тему. По заданиям того же Рыжего она уже и Синтаксический анализ русских фраз в алгоритмах делала, и структуры разных сложных предложений рисовала, - это легко. А тут, можно сказать, и важностью темы прониклась, и в самую душу этого эллипсиса проникла, а нормальной структуры в заданных ей отношениях изобразить не может. Оказалось, ну очень много его в самых разных текстах! Да и по радио слышала неполные (эллиптичные) фразы, которые порой сама не могла разгадать, о чём это они сказали. А тем более в уличных обрывках разговоров бесконечные загадки улавливала. И в самом секторе Структурной и прикладной лингвистики, где аспиранты вымучивали всякие другие темы, только и слышишь: «Ты куда? – А туда, куда и ты!». А этот рыжий Мельчук звал её к себе в аспиранты, но для этого она должна была изобразить фразы с Эллипсисом в терминах Синтаксической структуры (=дерево). Раскинула Она свои листочки со многими примерами трудных фраз, заранее набранных, но из данных ей 80 Синт-отношений мало что годилось для обозначения связей в такой неполной структуре, с которой она имела дело. А ничего  искусственного она не хотела придумывать, да и сам язык сопротивляется. Надо сказать, что Она, молодая и временная сотрудница, выросла в эпоху «почти коммунизма», очень не любила его, но свято верила, что в жизни существует Одна Истина. В этом «Рыжем гении», как его уже прозвали, и во всех его взглядах она увидела воплощение той Истины, которую она искала, готова была отбросить всё то, что слышала прежде. И нА тебе: почти с первых шагов, поверив во все его конструкции будущего в новой науке, уже на второй конкретной задаче не соглашается следовать за ним: видит её иначе, спорит – но никак навстречу не может пойти… Сидит она под зелёной лампой, прямо ввинчивается в одну эллиптичную фразу … и в этот момент происходит с ней некое чудо. Сначала физически чувствует сдвиг в голове, и следом сразу возникает в той же упорной голове другое ветвистое чудо-граф. Немного испугалась (такого  раньше никогда не было), оглянулась вокруг – не заметил ли кто в ней перемены? – а потом потихоньку собрала свои бумажки и просто пошла к выходу. Она согласилась идти в аспирантуру, куда её звал Игорь, но переформулировав тему, примерно так: «Анализ текста и смысловая неполнота». Она поверила, что её упрямство перебросило её на другой уровень – Семантический, а он требовал иного, нежели Синтаксис, аппарата анализа и типа структуры, а для этого ей был нужен целый текст … Начатый тогда же ею другой (не-Игорев) путь она так и не успела довести до конца. (Да это было и объективно невозможно). Но сейчас не о том речь. Её взволновал случившийся с ней психологический или даже мистический эпизод. Дело в том, что это явление «сдвига в голове» повторилось через много лет, два-три раза (ниже о них речь). Связаны ли они с её идеей – открытием  другого подхода к машинному переводу (МП) целого текста или это признак какой-то болезни? Но Она была даже слишком здоровая. А этот другой путь анализа текста возник у неё раньше многих (в новой области МП) подходов к семантике, но он был описан лишь в 1967 г. Началом Она считает свой первый глухой протест с первых же шагов работы в ЛМП по заданию Вяч.Всев. Иванова – поиску «атомов Смысла»: ей казались важней не сами атомы, а отношения между ними. Встал  вопрос: «Есть ли между всеми названными выше явлениями какая-то логическая связь?»

2.
Лёгкий отрыв от действительности случился с ней второй раз, когда она жила на Суворовском бульваре. Она вышла из дома №8, пошла в сторону метро Арбатская. Было тепло и хорошо в этот лёгкий летний день. Спустившись с 4-го этажа (лифта не было, а этажи высокие), она отвлеклась от суеты домашней и ещё не успела подумать о работе:  времени было достаточно, не опоздает. Тут и случилось второе чудо. Она почувствовала себя вдруг девушкой 17 века, в северных расписных одеждах, идёт себе по воду с удобным коромыслом на плечах, причём не касается земли, а как бы плывёт над ней. И сладко ей так двигаться: ведь друг отца Сергей Наровчатов так и звал её былинным именем принцессы: наша Марья МорЕвна. Но очнулась она от забытья очень скоро: всего-то шагов 20 так проплыла, стали попадаться навстречу люди. Ну, а потом обычный путь на работу с пересадками, какая уж тут принцесса или царевна. Вечером пришла к своей подруге и коллеге с вопросом: Что бы это могло быть? Мудрая Маша не думала ни минуты: «Запомни это состояние и вспоминай его, когда тебе будет плохо… А что это? – спрашиваешь – так это состояние Благодати». Но больше у неё оно ни разу не повторилось … Разве только дважды было чувство отрешённости (отрыва от «земли»).  Один раз она возвращалась усталая с работы на тот же Суворовский, с сумками еды, но вошла не в свой подъезд, а в соседний на два шага влево, там был крошечный стоячий кафетерий на три стола. Повесила сумки (благо, стол имел снизу крючки) и взяла себе кофе с молоком и пирожное. (А дома её все ждали с едой). Другой раз, когда она вернулась из Коктебеля, оставив там детей на мужа (так они продлевали детям отдых), она не просто вошла в ванную мыться, а «принимала душ», не спеша. Она даже повторила эти слова: «Я принимаю душ». Это была её свобода. Эти несколько минут отдыха без всякого повода оба раза дали ей вздох и силы тянуть лямку жизни дальше. Подобные простые «отрешения» порой повторялись, и это уже казалось естественным. Но там же на Суворовском случился и серьёзный приступ «сдвига сознания». Хорошо, что мелькнуло воспоминание о том  первом, о котором она никому не говорила, но тело-то запомнило. Здесь же она была дома и совсем одна (И куда все разошлись?! – а всех было много). Вдруг почуяла что-то новое в голове, которая закружилась – и наша «принцесса» как можно скорее доплелась до кровати и легла. Лежала полчаса с нехорошей головой и слабостью во всём теле, потом шум в голове стал стихать, а сама она стала медленно успокаиваться и думать. Тут были суровые поводы: на работе надо было сдать Систему ДО Нового года, Система  была не готова, потому что недавно умер главный программист, оставив коллектив беззащитным. И дома было очень плохо после тяжёлой ссоры с любимой сестрой. Назревал развод с мужем, который грозил тяжёлым исходом, если она вдруг «вздумает» ... Новый год был на носу, у старшего сына Д/Р 16 лет, а младшему – 11. Вечером Н. добралась до умной Маши, которая ничего не сказала, поговорили только о Серёже, её муже, он же ушедший программист её Системы. На следующий день наша Н. вызвала знакомого психиатра; просьба у неё была одна: «Помогите не сойти с ума, ей необходимо любой ценой сдать Систему». От его лекарств она  отказалась, дескать, сама справлюсь. Конечно, справилась: она была очень сильной. Но наша героиня Н. не могла больше так жить. Ей подсказали, что в обычной поликлинике открылось новое отделение, кризисное – для тех, кто пережил тяжёлую драму. Она попросилась туда – и провела там целый месяц, с единственным лечением – лёгкая зарядка (врач счёл её абсолютно здоровой) и сон под гипнозом, которому она не поддавалась: ей было смешно. Да, ещё любые свободные прогулки, где она встречалась только с одним приятным знакомым ей физиком, который один навещал её. Рассказала ему, он отнёсся серьёзно, сказав, что после такого или очень умнеют, или наоборот. В этой же больнице она совершенно успокоилась, но вернувшись домой, попала снова в тот же ад, от которого бежала. В Новый год, утром 1 января 1980 года, в День сына (16 лет) Н. сказала ему, что они с его отцом разводятся; сын потребовал сразу разъезда, что они и сделали, потеряв ещё 17 метров бесценной площади, и т.п. Итак, впереди разрыв семьи, разгон лаборатории, смена работы и нового поколения ЭВМ и т.д. Так что это было – предвестие крутых перемен или признак какой-то новой болезни? – но ведь здоровее неё не было вокруг никого.

3.
 И в системе ФРАП, и в следующих работах Она развивала своё «Семантическое пространство» текста. Похоже, она и не поумнела и не стала дурочкой. В ИНИОН РАН, её следующем месте работы, мало что удалось наладить, только дала начальнику план развития Тезауруса на 10 лет вперёд да создала с двумя соавторами полную таблицу всех систем машинного перевода с их аттестациями (опубликовано, ок. 100 стр.). Через 2 года её переманили в ИСК РАН, где было много техники (ПК), но не было задачи. Она поставила задачу и набрала группу из тех, кто готов был работать почти бесплатно. Ещё был резерв – студенты РГГУ, где она работала на полставки. Создали базу словарей, адаптировали Морфологический  словарь А.Зализняка, собрали Базы терминов, организаций, должностей и т.п. Это была вся та основа, на которой быстро заработала Информационная Система. Следующим её шагом была система ПОЛИТЕКСТ, то есть Семантический анализ политических текстов. Тут успели много. Два программиста из Киева делали Синтаксис и красивую программу Словаря для демонстраций начальству и др., а студентам давались  мелкие темы, - и увлечены были все. Здесь её заставили написать и защитить докторскую диссертацию; волею судеб она защищала её на технических, а не на филолог. наук: там был разработан ею способ настройки структур на разные предметные области. Через 10 лет Система с частью коллектива перешла в НИВЦ МГУ, а там были рады уже только её Информационной части, ИПС, на которую было уже много заказов. Она переключилась на Семантику. Время энтузиастов прошло, на студентах МГУ далеко не продвинешься, по грантам платили копейки, но и они были всё скуднее; пришлось работать над Теорией прикладных систем (изданы три препринта и учебник «Автоматическое понимание текстов…», не считая статей). Однако даже практическая работа над базой Словарей замедлялась: не давали программиста, а без эксперимента и словарь беднел. В свои  80 лет она оставила работу в МГУ.  Не последним поводом был Третий удар по здоровью, который  случился как бы независимо от всех рабочих трудностей. Сначала у неё стали дрожать руки, а ей приходилось подписывать много бумаг. Врачи в МГУ искали причину. Паркинсон? – нет, не он. Опытные неврологи отказались от неё, а молодая терапевт посоветовала ей пройти полное обследование, направив в б-цу №31, где вечером пациенты уходят домой, а утром по врачам. Поехала; в первый же день послали на МРТ головы. Не спешите уходить, говорит врач. Через час выносят результат: обширная опухоль мозга.  Послали в Бурденко: Только операция! Все врачи и родные ещё и торопят. Она записалась на консультацию к молодому оперирующему врачу в МедИн-т №1 с вопросом: Каков может быть исход, только не лукавьте, я готова ко всему. Отвечает: 50 на 50, потому что велик шанс задеть соседний участок мозга. – А  тогда что? – С большой вероятностью инсульт… – А у меня есть ещё один год, чтобы завершить работу?  – Может быть, но дайте расписку, а то вдруг по дороге что-то случится... Через полгода сделали второй МРТ, принесла снимок врачу: «То же самое, опухоль даже увеличилась немного; немедленно операция, а то будет поздно». Пошла снова – уже сдаваться в Бурденко, а там врач – молодая Гамалея, и говорит то же самое. Провели мимо палаты, увидела перевязанных больных … Вышла на улицу, села на лавочку, подумала – и звонит сыну: «Я отказалась, лучше умру с неразрезанной головой». С тех пор прошло 6 лет, а она жива и даже руки почти перестали дрожать, только по утрам немного или когда пишет. Но ведь она работает на компьютере! А 3-й удар не миновал. Под Новый 2017 год надо было сдать отчёт по новой анкете, но очень глупая купленная итальянская система не понимает даже слов Россия и РФ. Она отсылает начальству незаконченный кусок отчёта, а не поддающуюся вводу в анкетную форму часть отчёта  описывает словами и просит ей помочь перевести их в нужный формат: ведь был строгий указ, что если не успели переслать Отчёт до Нового года 31 декабря, то он считается непринятым со всеми вытекающими... А у нашей НН  впереди 2 дела: Утром 1 января опекаемым старикам (Ж. и его семья) надо отвезти еду и прочее, а у ст. сына день рождения, невестка с детьми ждёт. Звонит слепому старику: Ж., прости, но я не успела до Нового Года. А 1 января весь день покупки и готовка 2-х обозов еды – семье Ж. и молодой невестке, которая ещё не умела готовить. Но успела только к сыну. От сына ОНА  возвращается домой после 23 час., а там уже обрывают телефон: «Ж. умер!». А утром 2 янв. Она НЕ может встать: боль сковала всё тело, как у жука Кафки. Как-то скатилась, нашла обезболивающее. А в Январе врачей нет, полфевраля тоже никто на работу не выходит. Через два месяца пришлось обращаться к Шурочке, всегда нам помогающей. Она послала в нужный Ин-т, а там поставили диагноз: ревматическая полимиалгия, в острой форме, надо пить преднизолон по 4 табл/в день, и это навсегда. Она ушла из МГУ… на пенсию, хотя её переаттестовали на 5 лет вперёд (и 4 года ещё оставались).

4.
А тут пандемия… Она уже почти год не выходит из дома: головокружение + плохие колени, да и не привита: у неё аллергия на многие лекарства; если чудом уцелела от ковида, так глупо умереть от прививки! В мире разгар военных страстей, здесь дружба РФ с Лукашенко и усиление репрессий в двух странах. Ведь хочется нашему лидеру собрать -соединить трёх друзей=врагов и стать главным над всем Славянским миром! Бог мой, неужели Она и в политику лезет? – мало ей проблем Эллипсиса с болезнями. Да, действительно, причём тут Эллипсис? – спросит любой, кто прочитает её исповедь о «сдвигах» в голове. – Но и ей непонятно, какие здесь связи: медицинские, логические, или просто случайные. Заведомо есть временнОе следование; а для уточнения связей её Системе не хватает Знаний. Её друг Виктор Шнитке говорил, что каждый человек к концу жизни должен оставить какую-то «табуретку». А её «табуретка» - это полная модель АПТ. Она представляет себе работу всей Системы целиком, как хозяйка в доме знает, когда и как надо ей всё приготовить, где ждать и каких трудностей. Что лишь Лингвисты смогут сделать, а где нужны другие специалисты. При ручной работе со структурой текста Она снабжает пока неясные семантические отношения знаком Вопрос и другими знаками неопределённости и неполноты, моделируя свой метод понимания целого. Ведь многие читают текст (научный или поэтический), не видя порой связей между событиями в тексте или даже словами. Часто это метафора или иной поэтический приём. Но чтобы автомат уточнил их (а Она и её коллеги имеют именно такую цель), потребуется и сравнение отдельных слов по их глубоким определениям, и сравнение целых текстов (напр., медицинских справочников - с текстовым или устным описанием явления). Иногда нужна сложная цепочка выводов и аналогий, привлечение других сущностей, как-то: факты из жизни поэта, его приверженность одной лексике и даже его настроение в момент написания данного текста (чаще в поэзии, что хорошо известно переводчикам). Но для исследователей Семантики текста важно иметь сначала хотя бы самую простую модель восстановления неявных смысловых отношений. Вот её упрощённая модель и работает лишь с однородными объектами, а именно, только с текстами или близкими к ним структурами:  это списки или таблицы и базы данных с текстовым материалом. Таким образом,  главной процедурой работы по восстановлению опущенных (эллиптичных) связей будет сравнение текстовых структур. Процедура их сравнения «по содержанию» связана со сжатием, т.е. потерей мало информативных частей текста. Синтаксический анализ не может ничего терять, поэтому и нужен новый уровень для фиксации хотя бы содержания (пока НЕ Смысла) текста. Обоснования (но робкие) такого «взрывного» перехода, от СинП к  СемП, находим в Тетрадях НН., но частично они разбросаны и в её публикациях. А почему же Она не говорила этого «в полный голос»? – Тут автор употребит «фигуру умолчания», или её любимого Эллипсиса. (До сих пор её не решили серьёзные лингвисты, а она не хотела их обижать своими «расхождениями»). А в жизненных общениях с близкими людьми Эллипсис встречается гораздо чаще; многие родные доходят даже до нулевой степени сжатия: это их молчание вместо ответа на ясный вопрос. Её Система постепенно осваивает метод вычисления полного семантического «облика» общающихся сущностей и связей между ними. Смысловая неполнота в Тексте копирует ведь и неполноту наших Знаний о мире и личностях, и неясность социальных  процессов, непонимания и ссор отдельных групп населения, и многое другое. Любой Текст тоже социальный объект, а Лингвистический характер его участников –  объектов и связей – позволяет хотя бы увидеть подобные трудности в компактном виде, а затем помочь политикам решать социальные проблемы, уже в масштабе общественной жизни. Но для этого нужно в саму Семантическую Запись явно включать выявленные Лингвистическим анализом явления смысловой Неполноты, или Эллипсиса, всех видов. Это краеугольный камень изучения Семантики текста, что особенно важно в наше «гибридное» время. И ещё автомат должен помогать людям не только понимать тексты, но и самим уметь изъясняться грамотно и ясно. Ведь как вообще культура, так и культура речи стремительно падает в наше беспокойное время. И инструменты синтеза заложены тоже в её модели АПТ, он (Синтез) намного проще анализа (понимания).

5. «И не забудь про меня» (Б.Окуджава)
Почему же лингвисты сейчас не занимаются таким социально-значимым  аспектом, как Семантика целого текста, со всеми присущими ему свойствами и выводами? - Да тема эта была не в моде и мешала быстрому решению очевидных задач. Конечно, трудностей очень много. Но эта  работа дала бы толчок всей области «Искусственный Интеллект», так нужной всему Социуму. Ведь эллипсиса в речи и текстах, особенно в общественно-политическом дискурте, становится всё больше. У «Рыжего гения» Мельчука (а теперь он уже седой) и его постоянного друга, соавтора и жены Лидии Иорданской, устойчивый интерес к Синтаксису, обогащённому Семантикой, и всей Лексической семантике. Возможно,  они придут к Тексту и его СемЗаписи «снизу», плавно, нагружая Синтаксич. структуру семантическими сведениями, но это потребует многих лет. Описательной теоретической семантике всех тонкостей Лексики и Синтаксиса отдельных фраз посвящены горы статей и книг, а работе не видно конца. Она стала называть эти занятия «Лингвистической поэтикой». О вкладе в науку, который Мельчуки и Ю.Д.Апресян внесли вместе и и по отдельности, со всеми их последователями, знает весь мир. Они самые близкие ей коллеги и друзья. Так почему же Она, понимая всю ценность их работ, так держится за своё? - Да потому что её прикладная работа с содержащей неполноту всех видов структурой текста могла бы ведь выполняться параллельно и даже с пользой для их теоретических лингвистических исследований. Начало ведь уже положено – как выполнение задачи, поставленной её научным шефом Игорем Мельчуком с самого начала. В её (Н.Л, т.е. его аспиранта и ученика) Диссертациях 1 и 2 был изложен костяк полной прикладной модели АПТ. Она развивала эту модель АПТ - Автоматизированного Понимания Текста - на материале разных задач, разных языков, разных предметных областей и в разных учреждениях, куда её забрасывала судьба. И в каждом учреждении Она испытывала разные приёмы работы с текстами и, даже уходя с работы, как минимум оставляла работающую систему или её компоненты. Её помощники легко осваивали предложенный ею для записи содержания текста информационный язык-посредник (ИЯП). Но всё время это был Текучий состав исполнителей, а для серьёзной работы нужен был меньший, но стабильный коллектив, включающий и программистов, и сколько-то устойчивое финансирование. А в последнем месте её работы (НИВЦ МГУ) не был востребован ни Семантический анализ текстов с настройкой на разные Предметные области, ни машинный перевод на основе развитой Базы Семантических Словарей. Ей оставалось, кроме текущих дел, вести работу с Базой словарей и давать теоретическое осмысление прикладного проекта АПТ. Но уже иссякала поддержка грантами; да и без того скудную ЗРПЛТу научным сотрудникам начальство предложило вдвое уменьшить при тех же объёмах работы и отчётности. А лекции и работа со студентами в МГУ вовсе не оплачивались. В этот тяжелый период её и настиг третий серьёзный удар по здоровью. Хотя работоспособность  и её научные интересы меньше не стали, а её 5-летний срок по конкурсу только начался, Она приняла решение оставить МГУ, где простилась с надеждой на свою полезную всем работу… В конце 2016 года, когда  ей исполнилось 80 лет, она подала заявление об уходе с 1 января 2017 года. Теперь, свободная от гонки отчётов и скороспелых публикаций, Она продолжает – у  плиты или за компьютером – обдумывать способы решения наиболее трудных узлов и проблем в работе над Семантическим и Информационным пространствами текста. По-прежнему уверенная в важности работы со смысловой неполнотой в текстовых структурах и, главное, в её исполнимости, Она призывает  лингвистов заниматься ею. Уходя, Она всё сделанное, в том числе Словари, раздала тем, кто моложе неё и хочет работать или продолжить её подход. А надо ли? Послала вопрос умным коллегам - Кузьмичу и Ирине Белецкой, которые ответили: ДА! с большим знаком «плюс»; а Ирину особенно интересовал момент «откровения». Но ведь собственно Откровение настигло её лишь при первом явлении «сдвига», и это больше психологическая или даже медицинская проблема. А главное, Она поняла тогда же, что Истина НЕ одна; что каждый человек понимает тот же Текст по-своему, видит в нем свой, «индивидуальный Смысл». И что неполнота и неоднозначность в тексте не помеха и не случайность, – они основа множественного понимания, которое и смоделировано в её концепции АПТ. Она верит, что и её путь «сверху» к целому тексту найдёт молодых продолжателей. Пусть даже не Она, а кто-то другой выполнит за неё давнее, но всё же гениальное задание И.А. Мельчука, которое Она приняла как «Решение проблемы Эллипсиса в масштабе целого текста», и это был бы прорыв в науке Искусственного Интеллекта. Сам Мельчук знал, что не справится с таким анализом, и однажды он так честно и ответил мне на мой вопрос, почему он забросил Анализ и занялся вдруг Синтезом. Это было в Монреале, когда Мельчуки приняли меня на 2 недели на время конференции, а Игорь отвозил меня на конференцию, в которой сам не участвовал. И там же был у меня ещё один интересный эпизод/встреча с Филмором, тогдашней новой «звездой» в лингвистике; он описан у меня отдельно в Тетради-3 архива ПРОЖИТО. А не очень давно я прочла в одном тихом и малозаметном препринте ИНИОН РАН, что некая ННЛ на год раньше Филмора предложила по сути тот же способ (точнее, метаязык как главный компонент) анализа Текста. Не успела я… и уже не успеваю реализовать анализ на неполноту текста.  ННЛ, август 2021.