Еврейская Слобода. Глава 5

               

                ГЛАВА 5



             Яков Яковлевич, шеф-повар привокзального ресторана Дербента  был ближайшим другом моего отца. За годы совместной работы у них сложились крепкие партнерские отношения, которые затрагивали практически все сферы жизнедеятельности. Для меня, слободского  пацана, Яков Яковлевич, казался сказочным, могучим, но добродушным великаном из детских сказок, которыми я зачитывался до поздней ночи, восхищаясь их  феноменальным сверхчеловеческим способностям.
            О! Какой ты был живчик, - спустя 10 лет рассказывал, Яков Яковлевич, смеясь весело от души, - у тебя были длинные курчавые волосы, и по еврейской традиции тебя не стригли аж до самой школы. Ты всегда был  очень упрямым маленьким сорванцом, которому не были чужды шалости  и забавы, безделье  была не твоя стихия, ты, как белка в колесе вертелся вокруг взрослых, требуя к себе повышенного внимания. Он сел в видавшие виды потертое кожаное кресло, и задумался на  мгновение, затем расправил широченные сутулые плечи, чуть выдвинул вперед массивную шею, пристально, бесцветными уставшими глазами, изучающе взглянул на меня. Он смотрел в упор и целую минуту не  отводил взгляда, и тут я заметил как его лицо становилось всё светлее и светлее от доброжелательной улыбки, звездами обозначившихся в углах губ и глаз. Он молчал, задумавшись о чем-то своем,  опустил взгляд, как будто пытался вспомнить, что  - то очень важное, медленно и с расстановкой сказал. - Когда я впервые увидел тебя у меня было стойкое  ощущение, словно  передо мной был главный персонаж романа Марка Твена, Томас Сойер, мальчик, способный в любой момент  проявлять инициативу и смекалку перед друзьями отца.
           - Тобик!, - Яков Яковлевич, вполголоса кликнул собаку и когда она появилась в дверном проеме, ласково с любовью тихо произнес - иди ко мне мой  хороший, голодный небось, понимаю тебя мой дорогой, долго ждал своего звездного часа. Тобик, не раздумывая  по привычке прыгнул ему на колени и замер в ожидании. Яков Яковлевич, чтобы успокоить своего питомца спокойно гладил его, осторожно проводя рукой то по его гладким   бокам,  то по  худенькой  спине. - По большому счету, твоему  отцу и твоей матери  до тебя не было никакого дела. Ты жил беззаботной жизнью, без  материнского и отцовского воспитания, словно сирота при здравствующих родителях - вспоминал и рассказывал Яков Яковлевич, забавные истории из моего раннего детства.
            Застольные беседы отца о том, что привокзальный ресторан вскоре останется без своего шеф-повара в последнее время часто велись в нашем доме. И это беспокойство вполне можно было понять, поскольку в здании вокзала были расположены цеха по производству кондитерских изделий, лимонада, батонов и буханок, которыми владели братья моего отца. Я  заметил, что мои воспоминания из детства в основном строились вокруг дружеского застолье в нашем доме. Я помню, как  Яков Яковлевич, бывая  у нас в гостях настойчиво уговаривал отца переехать с ним в Волгоград.
          - Ты  деловой мужик,- говорил он отцу, безуспешно стараясь  убедить его в том, что именно в России можно проявить себя как настоящий деловой человек.  Через настежь  открытые  окна я слышал их неторопливую беседу во дворе, где  с удовольствием ели,  свежеприготовленную мамой - Дюшбара по Дербентский. Это ароматный суп на  бараньем бульоне с добавлением больших пельменей. Пельмени мама крутила ещё днем и их было бессчетное количество, они круглыми рядами заполняли все пространство  на обеденном столе. До меня доносились отрывочные слова, короткие фразы, сказанные, Яковом Яковлевичем, моему отцу в тот поздний субботний  вечер, искренне убеждая отца в эффективности своего  предложения.    
           - Год Ихиилович, -  надо сказать, Яков Яковлевич, всегда  обращался к моему отцу по имени  и отчеству. -  Надо  начинать делать совсем другие дела, - говорил он медленно, приводя убедительные  доводы,  основанные на неоспоримом преимуществе работы в крупном городе в России. Когда я ближе познакомился с Яковом Яковлевичем, мне было сложно осмыслить и понять, как в этом мягком, интеллигентном человеке, который всем сердцем любил свою породистую домашнюю собачку, уживался такой жесткий и крутой деловой человек, который умело управлял лучшим рестораном в Волгограде.  Я же, во времена веселого озорного детства, был полон тайных и радужных надежд, что вскоре мы можем переселиться в Волгоград. По детский наивно мечтая о жизни в новом городе, я видел себя обожаемым и всеобщим любимчиком в классе, среди незнакомых мальчишек и девчонок,  непохожих на шаловливую слободскую детвору.
             С этими мечтаниями я сладострастно  засыпал, а навязчивые мысли  с самого утра  и до позднего вечера, предательский сопровождали меня, и так  каждый  божий  день. Мое маленькое сердце  жаждало больших  перемен и в этом, я точно  был  похож на Тома Сойера, но случилось то, что случилось. Мать была категорически против инициативы Якова Яковлевича,  - от добра, добра не ищут, - как-то, за завтраком сказала она отцу, - у нас все хорошо, все сыты, обуты, одеты, слава богу все здоровы, зачем  искать ещё чего-то лучшего, может получиться только хуже. Когда я стал взрослее и стал понимать, что на чистоту супружеских отношений существенно влияют тайные пружины мужской психики, мне стали понятны истинные мотивы матери против переезда нашей семьи в Россию.
            - Привлекательный мужчина, да ещё при деньгах, он быстро привлечет к себе внимание хорошеньких женщин. Нормальных мужчин становиться все меньше  и меньше, а вот красивых женщин, тем  более, в России, пруд пруди, -  логично объясняла  мама  своей слободской  подруге, глубинные  мотивы, удерживающие ее от переезда в Россию.
             - Кто хозяин в доме? - не унимался Яков Яковлевич, бросая лукавый вопрошающий взгляд на гордого, с врожденным чувством собственного  достоинства моего отца, то на добросердечную, смиренную мою маму. Конечно он прекрасно знал и всем сердцем и умом понимал кто правил балом в семьях горских евреев.
             - Ты хоть сам осознал что сказал?, -  Вопросом на вопрос ответил отец, Якову Яковлевичу и замолчал, чтобы не наговорить лишнего. Молчание  затянулось, оставив бокал с вином в сторону,  Яков Яковлевич вертел в руках вилку и все это время упорно глядел в одну точку,  Быстро поняв, что  сказал, что-то нелепое он взял себя в  руки, мягко по дружески продолжил.
           - Ты хочешь жить в этом грязном, убогом городишке, - на этот раз  вопрос Якова Яковлевича повис в воздухе и за столом вновь возникла непривычная тишина.
          - Ладно, это твое личное дело, - задумчиво, с горечью в голосе произнес он, взяв в руку бокал с домашним красным вином.  Он прервал  молчание и чтобы подчеркнуть важность момента уверенно сказал тост.
           - Делай то, что велит тебе сердце, потому что как  бы ты  не поступил, это  будет самым  верным твоим решением, живи так, как хочешь ты, а не как ожидают от тебя другие, но ради бога, Рафаэля отдай мне, я сделаю из него настоящего мастера - повара. Слова, Якова Яковлевича на прощальном ужине  в честь  его отъезда из Дербента звучали твердо и уверенно.
         - Подумай о парне, ему здесь ничего не светит, ты ведь понимаешь чему он здесь может научиться - будет по взрослому пить, играть в карты, и заведет себе кучу любовниц. Я не помню, как долго сопротивлялся отец  мощному и агрессивному  напору своего друга, но   Рафик в 17 лет, все же переехал в Волгоград, где вскоре стал помощником Якова Яковлевича в одном из самых шикарных  и престижных ресторанов города героя.
             Вопрос о смене места жительства периодически возникал перед моим отцом, и каждый  раз была одна и та же причина. Он  был не  из  того  типа людей, которые просто не могут жить в постоянстве, у него был постоянный круг друзей, дружбой с которыми  он  очень дорожил. Но и к нему в голову иногда приходили мысли сменить  город  проживания. Помните как в фильме «Достучаться до небес» говорили: «На небе только и разговоров, что о море и о закате. Там говорят о том, как чертовски здорово наблюдать за огромным огненным шаром, как он тает в волнах. И еле видимый свет, словно от свечи, горит где-то в глубине…».  Кто-то любит леса, кто-то горы, кто-то море, или бескрайние степи. Моего сокурсника,  после отличной защиты дипломного проекта, председатель комиссии по распределению выпускников института спросил, - молодой человек, куда желаете отправиться для работы? - он  недолго раздумывая моментально  ответил  - в любое место, только бы там было теплое море. У моего отца была другая страсть - он жадно любил  работу, я не помню, чтобы он был в отпуске - и  чтобы он отдыхал в санатории или в каком либо доме отдыха, где услуги проживания и питания  в комфортных условиях длятся хотя бы 7 дней. 
              Помнится, я слышал однажды вечером, во время совместного ужина, как  отец с жаром  и подробно рассказывал матери  о своем казахском друге, с которым служил  на Дальнем Востоке. - Мы были как братья, - отец говорил так, словно боялся того, чего хотел рассказать и какие  изменения могут возникнуть в  будущем нашей семьи,  и почему - то бегло взглянул на меня, наверное жалел, что у меня не было родного брата. Я был мужчиной, мне уже стукнуло 13 лет, и конечно понимал и чувствовал взволнованность отца. -  Мой однополчанин стал большим начальником в Кустанайской области - это в Казахстане, так вот, он предложил мне возглавить областной потребсоюз. И снова мечты волной накатывались на мою юную душу, а сердце замирало от одной только мысли, что у меня появиться возможность  увидеть другие города. Но там крепкие морозы, и нету моря и снова,  по неизвестной мне причине, сочувственно взглянул на меня. На этот раз он сам не был  готов к изменению в своей  жизни и это  стало реальностью, когда спустя несколько  лет друзья отца уговаривали его  переехать в США. -  Год, сейчас у горских евреев есть уникальная возможность свалить отсюда и зажить  без страха, за  будущее наших детей. Дядя Хануко, был умнейшим  человеком, руководителем крупной строительной  организации и даже слыл   авторитетным  функционером в горкоме партии. - Ладно мы с тобой прожили  жизнь в  унижении перед этими недоумками, кормили  их с руки, постоянно рискуя своей свободой. - говорил он -  если в течении месяца ты не примешь  правильного решение, то оно будет противоречит разуму. Я часто вспоминаю   последний разговор близких друзей и горечью в сердце думаю,  согласись  отец  на уговоры своего друга, возможно остался бы жить  ещё  на  долгое время, а  не скончался  бы  в  больнице в 49 лет.               
             Человеку не дано знать, что случится с ним, даже в самом ближайшем будущем. Проходят дни за днями мгновением одним, Неслышными шагами мы к вечности спешим, И буря, и несчастье, и ясный солнце свет, И горести, и счастья прошли, их больше нет. Эти замечательные слова из песни "Возрождение", заставит призадуматься любого разумного человека над быстротечностью бытия. Не успеешь оглянуться, как жаркое лето сменяется дождливой осенью, а за ней не оглядываясь  на то что ещё несколько дней назад во дворе бушевала насыщенная яркими сочными красками,  чудесная осенняя погода, по - хозяйски  входит в свои права, суровая зима, ещё чуть-чуть и на пороге уже долгожданная весна, и так из года в год, пока  продолжается земная жизнь человека. Нужно наслаждаться и радоваться каждым мгновением жизни, любить какой она есть, какой бы не была ее реальность.  Жизнь  не знает  пауз, у неё нет перерывов, она течет и меняется и даже самая яркая, пламенная любовь не остается прежней. Время - наш злейший враг, и добрый друг, не останавливаясь на раздумье, по прежнему идет только вперед, стремительно меняя наши вкусы и предпочтения. А когда вокруг все  так быстро  меняется, невозможно предсказать, что  будет с нами даже в  ближайшем будущем.
            Для Рафика все пошло не так, как грезил он, в своих юношеских романтических мечтах. И как обычно бывает в юном возрасте, взаимное влечение возникшее между Рафиком и Тамарой, юной прелестной дочкой, Якова Яковлевича, которую он, вероятнее всего, с тайным умыслом перевез с холодного Урала на юг России, переросла в большую любовь. Любовная одержимость и патологическое влечение Рафика к Тамаре привело к  нежелательной беременности. Безотчетный, неосознанный страх перед неизвестностью, охватил молодых людей, это когда вы ещё  не  готовы  стать отцом  и матерью и не знаете, что нужно делать в этой непростой ситуации. Несмотря на простоту вопроса, а также современные достижения медицины, молодые люди выбрали не самый действенный вариант решения данной проблемы, в результате неудачного аборта, Тамара лишилась возможности вновь забеременеть естественным путем. Рафик повел себя достойно, как настоящий мужчина и вскоре они стали мужем и женой.
            Я помню, с каким неподдельным  интересом, не скрывая истинных намерений от родственников и друзей, они открыто и свободно обсуждали вопрос усыновления ребенка с детского  дома. Все бы ничего, жили бы они своей безбедной, размеренной жизнью, взяли бы и второго ребенка на воспитание. У Рафика было много денег,  хватило бы  на содержание целого детского дома. Однако в жизни Рафаэля все пошло не так, несмотря на безумные деньги, которые  он делал играючи.  Однажды, в пылу дружеского спора, о том, что нужно предпринять, чтобы всегда выглядеть важной и значимой  фигурой в  глазах других людей, он вгорячах произнес, - надо иметь большие деньги, и тут же  войдя в пьяный кураж он положа правую  руку  на сердце,  хвалебно произнес, - бывали времена, когда я делал сумку денег за день. И снова привокзальный ресторан, на этот раз в городе Волгограде где Рафаэль был шеф-поваром. Даже сейчас я не могу понять, как в  полуподвальном цеху, где ежедневно жарились тонны курей, которые затем поставлялись в вагоны-рестораны в поезда дальнего следования, сотнями проходившие через волгоградский железнодорожный вокзал, можно было делать такие  безумные деньги.
               А ведь было время, Рафаэль самовлюбленно бравировал тем, что когда-то кормил обедами и ужинами самого Леонида Брежнева и всю его многочисленную свиту в ресторане "Волгоград" где в то время он заведовал производством. Люди, знавшие Рафаэля, с восхищением восклицали - О! этот  парень был первоклассным шеф-поваром, талантливейшим  профессионалом поварского  дела в Волгограде, способный приготовить  изысканные мясные и рыбные  блюда. Генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Ильич Брежнев 15 октября 1967 года присутствовал на торжественном открытии памятника-ансамбля «Героям Сталинградской битвы» на Мамаевом кургане. Многотысячная толпа, и я в том числе, горячо  и искренне, приветствовал советского руководителя, возглавляющего СССР на протяжении 18 лет. Многие всерьез считали, что ему нет и не может быть альтернативы. О Брежневе травили анекдоты, а его эпоху окрестили застоем, но в целом советские люди относились к нему благожелательно.      
              Это были времена грандиозных  строек, считалось, что "Освоение Сарпинской низменности" на севере Калмыкии была самой крупной и значительной  стройкой того времени  в центральном регионе СССР . В конце 70-х годах прошлого века, я начал работать, на этой комсомольской стройке, и отработал на ней аж целых 6 лет. На этом моё бродяжное житье-бытьё не закончилась, далее пойдут ещё две всесоюзные ударные комсомольские стройки. Это были чудесные времена в моей жизни, потому что, я искренне верил, что строю коммунистическое  будущее моей великой страны. Возможно, нынешнему молодому поколению это покажется слишком наивным и не очень правдоподобным. Но такие, удивительно счастливые были времена, я вставал ни свет  ни  заря и до поздней  ночи работал - и так каждый день. Сожалел, что  так  быстро заканчивался рабочий  день и с нетерпением ожидал нового утра. Мои друзья, подшучивая надо мной с удивлением  спрашивали меня - какая неразрывная связь  существовала между горским евреем, выходцем из криминальной слободы, где воры и разного рода  бандиты отсиживались, чувствуя себя в безопасности, и ударной комсомольской стройкой. Даже несмотря на язвительные усмешки родственников и многочисленных друзей, всеобщее равнодушие и полный пофигизм охватившее молодежь великой страны, пустые полки магазинов, на которых всегда чего-то не хватало - я был счастливейшим из живущих людей, У меня была  женщина, которую я безгранично любил, ради которой пошел против воли своего отца.
           В те застойные времена процветало всеобщее пьянство, а за ним следовали его неизменные спутники - разврат, преступление, тяжелые болезни. Я немало был удивлен, как много спиртного за раз мог одолеть Рафаэль. Что это было - дань моде, семейная традиция, или то, что важно было для делового человека того времени.
             Прожив на квартире у Рафика 6 месяцев, я привык к своей  несвободе, хотя Рафик и Тамара  были очень добры ко мне  и никак не реагировали на то, что помимо их самих в их небольшой квартире проживали ещё трое взрослых мужчин. Вроде бы ничего плохого, мы люди привыкшие к общинной жизни, наоборот все хорошо, вокруг близкие люди, которых я знал с самого детства. Но напряжение нарастало с каждым днем. Усталость от многоголосого, раздражающего шума, постоянных словесных стычек и перепалок между братьями  уже становилось видимыми. От этого настроение у Рафаэля и Тамары портилось ещё  больше. Разногласия между ними накапливались, они касались в основном вопроса усыновления ребенка. Было  видно, все  происходило на  наших глазах, что Рафик остыл и уже говорил "нет" идее усыновления. Чудовищное психологическое давление со стороны его родных братьев, отца и матери не прекращалось ни на один день. В конце концов  они  добились своего - Рафик и Тамара начали бракоразводный  процесс.