Р. М. Уилсон. Труды Джона Уиклифа и их ценность

ТРУДЫ ДЖОНА УИКЛИФА И ИХ ЦЕННОСТЬ
Р.М.Уилсон (1933)

Тема возвращает нас в XIV век. Европа тогда представляла собой картину, в которой было больше печали, чем радости. Эдуард III воссел на трон Англии; его славные победы оставили за собой бедствия, но война с Францией способствовала росту национальных чувств и появлению народной литературы. Иоанн XXII занял папский престол, который оказался в Авиньоне, ибо началось вавилонское пленение пап. Папские претензии достигли зенит в Бонифации VIII, который открыл XIV век великолепным и финансово прибыльным юбилеем и дерзновенно заявил в своей булле Unam Sanctam (1302), что "для спасения каждого человека совершенно необходимо подчиняться римскому понтифику". "Гордость предшествует разрушению, и надменный дух падению" (Притч.18). С этого времени начинается упадок папства. Это очевидно прежде всего в молчаливом подчинении Бонифация VIII и его преемников королям Франции. Папство курируется теперь светской властью, само не имея светской власти даже в Италии. Отсюда великолепие Авиньона, в то время как опустошенный Рим попадает в состояние анархии и рискует потерять свой древний престиж.

Два папы - два императора

Людвиг Баварский в XIV в. был сомнительным императором, и сомнительным стало и достоинство пап. Когда умер император Генрих VII, в Германии было двойное избрание - одни избрали Людвига, другие Фридриха Австрийского. Это был век двоевластия, и если были два папы, то почему бы не быть и двум императорам? И если в одном случае церковная латынь разразилась суровыми анафемами, то в другом словесная война уступила место реальной. Было бы несправедливо утверждать, что церковные деятели возражали против кровопролития. Задолго до XIV в. в базилике Либерия насчитали 137 трупов после конфликта между папой Дамасием и его соперником Урсицином. Лорд Актон писал об инквизиции, что «мнение человека о папстве определяется его мнением о религиозных убийствах". Людвиг победил Фридриха Австрийского, несмотря на то, что ему не хватало доброй воли и поддержки епископа Рима. Между папой Иоанном XXII и императором отношения так и не сложились. Папа отлучил императора, и тот  комплимент, объявив, что папа должен быть низложен за ересь и назначил Николая V антипапой.

Предтечи Уиклифа

Упоминание о ереси показывает, что император был не одинок в своем противостоянии с Иоанном XXII. Мы видим, как францисканцы участвовали в конфликте. В предыдущем столетии возвращение к простоте защищалось Франциском  с усердием, которое был столь же восхитительно, сколь и неоспоримо. По словам профессора Култона, «история первых францисканцев и доминиканцев - одна из нетленных идиллий мира". Но еще до того, как Франциск оказался в могиле, слава возрождения уступила место мраку широко распространившегося обскурантизма. Его атака на капитализм потерпела неудачу, и его последователи часто становились богачами под маской нищеты. Идеи Франциска вскоре были забыты, и вскоре мир увидел безделье и нищету под вывеской религиозного самоотречения. Когда мы читаем об этой жалкой истории у Матфея Парижского, мы вспоминаем нашего Роджера Бэкона, итальянца Бонавентуру, испанца Альвареса Пелайо, фламандца Бругмана, и видим, что те немногие, кто пытался придерживаться первоначального идеала францисканства, были заклеймены как изгои. Подобно тому, как вальденсы и юмилиаты были предшественниками Франциска и Доминика, эти лучшие души среди францисканцев были предшественниками Уиклифа и Лютера и учили подобному. Духовные или Малые  братья (Fraticelli), как их называли, утверждали, что Христос и Его апостолы ничего не имел и что их основатель был прав, когда сказал, что Господь был наг и бос и такими должны быть следующие за Ним. Папа Николай III в 1279 году в своей булле Exiit qui seminat, сделал торжественное заявление в пользу нестяжателей, которое было включено в каноническое право. Но Иоанн XXII, который был финансистом, воспротивился торжественному заявлению Николая III и постановил в пользу большинства, заявив, что сказать, что Христос и Его апостолы были полностью лишены собственности, значит учить ереси. Некоторые из Fraticelli были сожжены на кострах за такие взгляды. Реформирование Церкви изнутри было опасным делом.

Реформация в миниатюре

Поэтому не странно находить некоторых францисканцев, которые встали на сторону Людвига в его ссоре с папой и стали апеллировать к Вселенскому собору. Уильям Оккам, английский францисканец, пишет в защиту Людвига, и мы видим у него практически протестантскую позицию в заявлении о том, что Христос, а не папа, является главой Церкви и что Писание само по себе непогрешимо. Этим отмечен также знаменитый "Защитник мира" Марсилия Падуанского, возможно, самый оригинальный политический трактат Средневековья. В этой работе, посвященной Людвигу, императору и королю римлян, Марсилий среди всего прочего поставил под вопрос светскую власть папы, право духовенства наказывать ересь и даже то,  был ли Св. Петр когда-либо епископом Рима. Он утверждал, что вся светская власть и собственность принадлежат императору. Это движение, явно предшествовавшее событиям XVI в., иногда называли "Реформацией в миниатюре".

Первые дни Уиклифа

Таковы были некоторые события в Европе, когда родился Джон Уиклиф. Его мать, Кэтрин, была дамой из поместья Уиклиф, которая сделала все, чтобы ее сын вышел в люди. Мы очень мало знаем о его ранних годах. Он был классическим йоркширцем, обладавшим твердым характером и независимым мышлением. Оксфорду не удалось ухудшить ситуацию. Небольшая усадьба Уиклифа находилась близко к Ричмонду, и еще подростком он мог заметить, что архидиаконство Ричмонда всегда замещалось либо иностранным кардиналом, либо епископом, либо привилегированным слугой короля. Это зло было настолько общепринятым, что было перед его глазами, куда бы он ни пошел, и мы можем понять протесты в его проповедях против прибыли от заочных кафедр. В 1342 году владение Ричмонда перешло из рук своих бывших лордов Гоунтских и Ричмонд стал одним из титулов дома, который впоследствии был известен под именем Ланкастер. Это означало, что Джон Гонт стал лордом Джона Уиклифа -  факт, который окажет влияние на несколько событий в карьере будущего реформатора.

Уиклиф в Оксфорде

В это время сцена событий меняется с Ричмонда и Йоркшира на Оксфорд, куда Уиклиф поступил в колледж Баллиол, вероятно, в 1345 году. Оксфо
рд был тогда чем-то немногим больше скопища небольших домиков. Улицы были темными и грязными туннелями с канализацией посередине. Баллиол был тогда вне городских стен, рядом с воротами Бокардо, и был обязан своим происхождением епитимье, наложенной на Джона де Баллиола, лорда замка Барнард, за то, что он досадил епископу, будучи в стельку пьян. За это рыцарь должен был до конца жизни платить определенную сумму, которая шла в епархии на обучение студентов. Это было началом создания стипендии и Баллиол-холла для 16 бедных студентов в 1266 году. Вдова Баллиола продолжила эту работу. Колледж имел автономное руководство из своих ученых и пользовался самоуправлением. Это одно из лучших свидетельств университетской демократии.

Мастер Баллиола

Если 1345 год приблизительно соответствует дате поступления Уиклифа в Оксфорд, он должен был быть там,  когда Черная смерть свирепствовала в зловонных переулках в 1349 году.  «Двери школ были закрыты, колледжи и залы оставлены, и едва ли кто-то остался, чтобы сохранить  имущество или составить достаточное число для захоронения мертвых. Сообщается, что не менее  шестнадцати тел за один день были доставлены в одну церковь и двор для захоронения».  Удивительно, что эпидемии не вспыхивали чаще. Грязь на улицах, разбитые  канализации и тротуары, грязная вода, которую использовали  пивовары и пекари для приготовления эля и хлеба, кости мясников и другие отвратительные отходы, засорявшие ручей, трупы мертвых животных, которые заполняли гравийные карьеры, где  впоследствии возник Новый колледж, - всего этого было достаточно, чтобы вызвать чуму, которая уничтожила бы город. Если бы средневековый нос был хоть немного восприимчив!
Жизнь в университете  не становилась нормальной в течение трех или четырех лет, и этот грубый перерыв  может объяснить позднюю дату, когда Уиклиф получил степень магистра. Избранный магистром  Баллиола в 1358 или 1359 году, он стал магистром искусств в 1361 году и был назначен ректором  Филлингема в том же году. Проведя там некоторое время, он решил, что ему следуе  получить разрешение на отсутствие, чтобы учиться на степень по теологии. Он получил  лицензию на нерезидентство от своего епископа, и это одна из небольших ироний его жизни, что  Урбан V, по ходатайству Оксфордского университета, предоставил студенту, отсутствующему на месте ректора,
 средневековый эквивалент стипендии, делая его пребендом Ауста в коллегиально
 церкви Уэстбери-он-Трим, недалеко от Бристоля. В этом не было ничего необычного. Студенты- теологи, как правило, были благополучными светскими людьми с разрешением на отсутствие. Их старший  статус мог считаться гарантией хорошего поведения; но уставы, которые  ничего не принимали как должное, устанавливали, что во время лекций они должны сидеть «тихо, как девушки»2; на самом деле, они часто были самым трудным и беспорядочным элементом в университетской жизни.
 Был ли будущий реформатор замешан в каких-либо волнениях колледжа, мы не знаем. У него  были свои проблемы в качестве смотрителя Кентерберийского зала, но мы должны пропустить многое из того, что представляет  интерес, и приветствовать его как доктора богословия в 1372 году.

 Пример Гроссетеста

 Излишне говорить, что он не получил степень доктора богословия Оксфорда, не ввязавшись в схоластические споры, которые занимали мыслителей его времени. Университет тогда находился в состоянии  непрерывного интеллектуального брожения, и вопросы остро обсуждались между францисканцами  и доминиканцами. Борьба между соперничающими философскими верованиями «реализма» и «номинализма» была неослабевающей; и став влиятельным голосом в Оксфорде, Уиклиф был многим
 обязан тем, кто жил до него. В одной из его ранних проповедей в Оксфорде названы некоторые  философы и теологи, которые прославили Англию. Этот список включае
 имена почтенного Беды, святого Иоанна Беверлейского и Роберта Гроссетеста.
Гроссетест,  обычно известный как «Линкольнский», ведущий епископ предыдущего столетия, был силой  в Оксфорде как лектор, канцлер и друг францисканцев, и каждое доброе  влияние, которое способствовало свободе в национальной жизни, получало его поддержку. Независимость и  смелость его «острого послания» «магистру Иннокентию» принесли ему европейскую репутацию. И ни чем Уиклиф не следовал ему более верно, чем в своем постоянном обращении к авторитету  Писания.

 Авторитет Библии

 Еще в свои схоластические дни он пришел к положению, что Писание является высшим во всей  человеческой мысли. Он был знаком с Иеронимом, Григорием Великим, Иоанном Дамаскиным, Ансельмом  Фомой Аквинским, Бонавентурой и Дунсом Скотом; Брадуардин и Фицральф оказали  на него свое влияние как люди его собственного века. Среди древних он приветствует Августина как своего  учителя, настолько, что «его ученики называли его знаменитым именем Иоанн, сын  Августина»3; но когда все эти источники признаются, остается верным, что главным его  авторитетом является Библия, и Библия с предпочтением буквального толкования. Его библейские  лекции в качестве «курса», в рамках подготовки к докторской диссертации по теологии, не были пустой формальностью  и они, вероятно, легли в основу его самого раннего теологического труда, De Veritate Sacra  Scripturae, который является бескомпромиссной защитой вдохновения и авторитета Библии  и очень приближает его к точке зрения реформаторов 150 лет спустя. Из третьей части этого труда, хотя она и относится к более поздним годам, мы можем видеть, что Уиклиф,  должно быть, столкнулся с оппозицией в Оксфорде; он утверждает право государства на  имущество Церкви, он заявляет, что только лишением даров можно очистить Церковь  что десятина должна быть удержана с плохих священников; и он жалуется, что «человек  защищающий истину Писания, терпит оскорбления и преследования». 

Уиклиф как эмиссар

 Религиозные и политические интересы были тесно переплетены в те дни, даже больше, чем  сегодня. Многие считали неудовлетворительным, что французский Папа должен быть во главе  Церкви, и что так много денег должно уходить из Англии в пользу этого  иностранца и его компании кардиналов. Отношения между Англией и папством были  напряженными. В 1373 году Григорий XI потребовал 100 000 флоринов от духовенства Англии для  своей кампании против Висконти, герцога Миланского; но Эдуард III уже требовал десятую часть для своей политики.  Французская война и налоги короля должны быть на первом месте. Вряд ли можно было ожидать, что духовенство будет платит  оба вида налогов. Это был не первый и не последний раз, когда духовенству пришлось выбирать между  Папой и  собственной страной. Было решено назначить комиссию для  изучения путей урегулирования на конференции с тремя нунциями, назначенными Григорием.  Брюгге был назначен местом встречи. Эта миссия в Брюгге показывает Джона Уиклифа ка  политика на службе короля. Другие члены комиссии включали Джона Гилберта, епископа  Бангора, который впоследствии стал канцлером Ирландии и заседал, осуждая  Уиклифа на синоде Блэкфрайерс в 1382 году, сэра Уильяма Бертона, мирянина с сильными  религиозными чувствами, Хуана Гутьерреса, декана Сеговии, доверенного агента Джона Гонта, Саймона  де Малтона и Роберта Билкнапа, государственного служащего, который впоследствии стал главным  судьей Суда общих тяжб и получил рыцарское звание. Они встретились с папскими  нунциями, епископами Пампелуны и Синигальи, и ректором церкви Св. Миньона в Валенсии  Джайлсом Санчо.
 Конференция продлилась недолго. Элементы, из которых она состояла,  были слишком непримиримыми. Уиклиф был единственным теологом на своей стороне комиссии , и нет никаких сомнений относительно его взглядов на субсидию Папе. Мы узнаем и  из его Determinatio, что  «Сам Христос есть Верховный Господь, а папа - человек, подверженный ошибкам, который, по мнению  теологов, должен потерять свое господство, если впадет в смертный грех, и поэтому не может предъявить  никаких претензий на владение Англией. Поэтому достаточно того, что мы держим наше королевство  как встарь, непосредственно от Христа в феоде, потому что Он есть Верховный Господь, который, один  Сам по Себе, санкционирует все права господства, предоставленные сотворенным существам».
 Это принцип, что господство основано на благодати, который Уиклиф подчеркивает снова и  снова. Он не был бы стороной, идущей на компромисс, подведя  собственную страну. Когда он  обнаружил, что Корона не была серьезна, он покинул Брюгге, чтобы не быть стороной какой-либо  заранее подготовленной сделки между Эдуардом и Григорием. Переговоры продолжались с некоторыми  небольшими изменениями в составе, и результатом этого дела стало то, что  Папа дал определенные устные обещания, в обмен на которые он должен был получить не всю субсидию,
 которую он просил, но весьма существенную ее часть, а именно 60 000 флоринов. Это полностью  заслуга Уиклифа, что он не был участником такой позорной капитуляции перед папскими притязаниями,  и вполне уместно, что в это время он не получил вознаграждения за свои услуги, в отличие  от других членов комиссии.

 Революционный принцип

 Вот вам и первый поход Уиклифа в политику. Прежде чем комиссия возобновила свои  заседания, он вернулся в Оксфорд, проповедовал перед университетом и занимался публикацией  некоторых своих сочинений. Он имел удовольствие скрестить шпаги с Уильямом  Вудфордом, следует сказать(«удовольствие», поскольку ирландская склонность к спорам была сильна  в  Уиклифе); они обменивались аргументами о границах гражданского владычества и праве духовенства  владеть собственностью. Он был занят своими обширными трактатами о «Гражданском и Божественном  владычестве». Мы можем читать эти страницы, как читаем «Республику» Платона или «Утопию» Мора; но, если  мы применим их к непосредственной ситуации в Англии, мы легко увидим, насколько  они были заряжены динамитом.  Если всякое реальное господство основано на благодати, и если это нарушение срока пребывания у власти смертный грех , влекущий за собой  лишение полномочий, то общественные установления весьма далеки от правильности и противоречат  закону природы, не говоря уже о шаткости Церкви из-за широко распространенных зол  непотизма, плюрализма, абсентеизма и других нарушений. Неудивительно, что в Оксфорде была оппозиция, и неудивительно, что откровенный йоркширец был обвинен некоторыми в богохульстве и 
 ереси. Грядущие события начинали отбрасывать перед ними свои тени

Беспорядки в соборе Святого Павла

 После смерти Черного Принца и конца Доброго Парламента мы находим Джона
 Уиклифа в союзе с Джоном Гонтом, доказывающим истинность поговорки о том, что политика создает  странных сообщников. Мы можем понять, почему Ланкастеру следовало искать услуг  выдающегося философа и теолога, такого как Уиклиф, но не так легко понять, почему  реформатор должен был стать орудием человека, с которым у него было мало общего, кроме  его враждебности к власти и богатству иерархии. Вероятно, политический оппортунист видел,  насколько полезен будет идеалист со своим пером, голосом и университетским влиянием,  тогда как Уиклиф не понимал, что он был всего лишь марионеткой в  игре герцога Ланкастера. Во всяком случае, мы видим Уиклифа, проповедующего по всему Лондону о том, что Церковь должна быть  восстановлена до ее изначальной нищеты и что ни прелаты, ни священники не должны занимать светских
 должностей - проповеди, которые прекрасно соответствовали решению герцога вытеснить  епископов из главных должностей Короны и занять их места своими сателлитами.
 Уиклиф, вероятно, был в блаженном неведении, что Ланкастер набивает парламент для своих  целей, но другие видели, что происходит, и их гнев должен был найти какое-то выражение. Когда  заседание собралось, архиепископ Кортни выделил Уиклифа как союзника герцога, и он бы  призван предстать перед епископами 19 февраля 1377 года в часовне  Св.Павла  Сам герцог с Генри Перси, маршалом короля, и четырьмя монахами из Оксфорда  сопровождали Уиклифа в собор. Между герцогом  и архиепископом произошли недружелюбные обмены репликами; политические слухи усилили путаницу, из-за которой собрание  разошлось, и Уиклифа увезли его сторонники. Комментарий летописца заключается в том,  что дьявол знал, как позаботиться о своих.

 Личность Уиклифа

Мы не можем быть уверены,  имеют ли изображения Уиклифа, которые используются сегодня, хоть какое-то близкое сходство с тем человеком, каким он
 был на самом деле, они, вероятно, слишком недавние, чтобы считаться  подлинными в полном смысле этого слова. Из словесного описания мы знаем, что он был худым
и изнуренным; он, должно быть, был наделен каким-то настоящим обаянием манер, иначе люди самого  высокого ранга вряд ли находили бы удовольствие в его обществе. Но нелегко обнаружить качества,  которые составляли это обаяние. В его трудах есть глубокая ученость, интеллектуальный  огонь и моральная серьезность, которая очень прямолинейна; но нет особых свидетельств чувства  юмора или тех глубоких личных эмоций, которые делают грубоватого Мартина Лютера таким человечным  и милым. Мы осознаем элемент жесткости, когда читаем его трактаты,  насколько нам известно, никто из его семейного круга не следовал за ним по его пути, и это может  помочь объяснить его поведение. Но кое-где он рисует картины, которые вызывают улыбку, как, например, когда  он говорит в своем произведении «Закваска фарисеев» о монахах, которые стали торговцами ножами, кошельками  булавками, поясами, специями и шелком для женщин и дарили дамам комнатных собачек, чтобы получить  взамен множество больших подарков; или, как в своем комментарии к Завету Св. Франциска, где он описывает монаха, которого в его обходе сопровождал скариот или казначей, в чей мешок  сыпалась добыча, и прекрасная скрупулезность монаха видна в том, что он подсчитывал монеты в
 перчатках, чтобы не оказаться виновным в прикосновении к грязной корысти; или, как в своем «Аве Мария», где он  упрекает дам за то, что они так заняты яркой и дорогой одеждой, платками, жемчугом  и лентами, танцуют и прыгают по ночам и спят на следующий день, забывая Бога  и  преданность молитвам. Однако преобладание интеллектуальной и моральной стороны  его натуры над эмоциональной составляющей заметно повсюду. Несомненно,  безупречность и простота его личной жизни должны были дать ему значительное влияние  в грубом и жадном поколении; когда мы добавим к этому его репутацию первого ученого в своем  университете, его рвение как патриота и его преданность как церковника, мы можем понять, почему он  был советником короля, товарищем знати, главой партии в Оксфорде и лидером  группы ревностных учеников в Оксфорде и Люттерворте

 Папа против реформатора

 Оксфордский реформатор  находился в восьми годах от своей смерти, когда судьбоносные события понли одно за  другим. Поскольку суд в соборе Св. Павла провалился, Григорий XI выпустил серию булл  и цитировал Уиклифа, чтобы тот предстал перед ним лично. Это было не только нападение на  реформатора, это была попытка преодолеть церковные суды и статутное право королевств , и установить папскую инквизицию в Англии. Список  ошибок Уиклифа, составленный Григорием, показывает, что основание папского обвинения было основано на De Civil  Dominio Уиклифа. Придворные круги должны были увидеть опасную и революционную природу догмата о том, что  господство основано на благодати. Но теологических пунктов было недостаточно: это было отрицание отлучения, нападение на власть ключей Папы и, наконец, но не в последнюю очередь, утверждение,  что каждое духовное лицо (даже римский понтифик) может быть законно ограничено в правах и даже  привлечено к ответственности подданными и мирянами. Очевидно, Уиклиф, если бы он жил в наши дни, не  согласился бы с епископом Фрером из Труро относительно неуместности церковных решений судебного комитета Тайного совета. Но он был бы за лишение имущества   добровольную систему, модную в Церкви в Ирландии, Канаде и Австралии

 Уиклиф в Ламбете

 Через месяц после выпуска булл Григория умер Эдуард III, и первый парламент Ричарда I  не спешил потакать высокомерию Папы. Хотя буллы Григория находились
 руках архиепископа, Совет спросил Уиклифа, не оправдано ли  удержание нацией для собственной обороны большого количества золота, которое отправлялось иностранцами
 по требованию Папы. 10 000 в год шло только французскому духовенству из английских приходов. Уиклиф ответил, что сокровища королевства не должны быть отправлены, и он основывал свое  суждение на законе природы, законе Евангелия и законе совести. Также он не мог смириться с ситуацией, когда можно было получить удовлетворение для папы от любого судебного разбирательства против Уиклифа в Оксфорде. 
 Магистр-регент через канцлера публично заявил, что «тезисы Уиклифа были верны,  хотя они звучали плохо для уха». В начале 1378 года Уиклиф появился в Ламбете, где  епископы имели право судить его; но влияние и симпатия правительства  удержали епископов от вынесения окончательного приговора обвиняемому.  Уиклиф подал письменное «Protestatio» в защиту своих выводов, но суд был  прерван гражданами Лондона, которые ворвались в часовню архиепископа и устроили шумные  демонстрации в поддержку реформатора.

Человек предполагает, а Бог располагает

 Через несколько дней после этой третьей неудачной попытки заставить замолчать воинствующего йоркширца, сам Григорий  покинул этот мир, и ему наследовал Урбан VI, или, скорее, - в результате Великого раскола - Урбан  VI с Климентом VII в качестве антипапы в полной воинственности выступили друг против друга и разделили  Европу на два враждебных лагеря. Эта ситуация усилила неприязнь Уиклифа к папству  укрепила его убеждение, что недостойный папа был скорее антихристом, чем наместником
 Христа. В своем De Potestate Papae (148, 186, 212) Уиклиф утверждает, что оба должны хранить молчание,  пока Церковь не примет решения, - что предвосхищает политику Жерсона на Констанцском соборе,; и добавляет, что тем временем «мы, англичане, не можем принять ни того, ни другого», поскольку их соперничество  показывает, что они оба являются антихристами. Гус Богемский много и свободно заимствовал из этой
 работы, не упоминая источника, которому обязан, и именно благодаря Великому
 расколу влияние нашего реформатора проникло в Богемию. Франция и Шотландия
 поддержали дело Роберта Женевского, «мясника», принявшего титул Климента VII
 Италия и Англия были на стороне Урбана VI; также были Венцель и Сигизмунд, и он
 увлекли за собой своих чешских подданных. Таким образом, Англия и Богемия были на одной стороне в  этой международной ссоре, союзе, который значительно укрепился, когда в 1382 году в соборе Св.  Стефана в Вестминстере Ричард II женился на Анне, сестре Венцеля, короля Богемии.  Урбан VI одобрил этот брак, потому что он думал, что он помешает Богемии  признать его соперника в Авиньоне; и он преуспел намного больше, чем он надеялся или хотел. Слуги королевы  Анны вернули в Богемию труды Уиклифа, в результате чего  реформатор снова оказался на земле Яна Гуса и Иеронима Пражского.

 Уиклиф, Гус и Лютер

 Больше всего рукописей Уиклифа находится в Праге и Вене, обычно это  работа чешских писцов. Отсюда и изображение в Богемской Псалтири 1572 года, на которой  Уиклиф высекает искру, Гус разжигает угли, а Лютер размахивает зажженным  факелом. В 1529 году Лютер писал Спалатину:  «До сих пор я учил и придерживался всех мнений Гуса, не зная об этом. С такой же  бессознательностью учил их Штаупиц. Мы все гуситы, не зная об этом. Я не  знаю, что и думать от изумления».  Мы могли бы изменить слово «гуситы» на «виклифиты», поскольку доктрины, за которые Гус  был осужден и сожжен в Констанце в 1415 году, были взяты почти дословно из трудов  Уиклифа. Это можно сразу увидеть, если сравнить De Potestate Papae Уиклифа   De Ecclesia Гуса в параллельных столбцах. Предложения и даже целые абзацы практически  слово в слово совпадают! Поэтому изображение в Богемской Псалтири не является  преувеличением. Влияние нашего реформатора за пределами Англии, возможно, было более  более постоянным, чем в его собственной стране

«Бедные проповедники

 Но это еще не все. Пока не было упомянуто о венце его жизни, о его  отправлении его «бедных проповедников» и его английской Библии. Следуя методу Франциска
 Ассизского, он начал отправлять своих «бедных священников» или «странствующих проповедников» до того, как покинул  Оксфорд и удалился в Люттерворт навсегда. Называть их «бедными проповедниками» не означает, что  они были лишены способности проповедовать, но что они сами являли собой пример бедности  и простоты служителей Евангелия. Они должны были переходить с места на место, полагаясь на  добрую волю своих соседей в вопросах питания и проживания, вооружившись некоторыми трактатами и проповедями своего хозяина.  . Некоторые из них были людьми с университетским образованием, некоторые были неграмотными  неблагополучными священнослужителями, поскольку Уиклиф утверждал, что «неграмотный человек с Божьей благодатью может сделать  больше для созидания Церкви, чем многие выпускники».

 Таинственное учение

 Уиклиф был не только патриотом, который возражал против вмешательства Папы во внутренние  дела своей страны, и не просто политиком, который желал, чтобы через Парламент нация  реформировала Церковь, которая, казалось, не желала и не могла реформировать себя; он был прежде  всего богословом, который относил вопросы Церкви и государства к Слову Божьему как  высшему авторитету и последнему критерию. Обучая людей молитве Господней и  Десяти заповедям, проповедники-лолларды должны были осудить многие тяжкие злоупотребления  в Церкви и провозгласить истинное учение о Вечере Господней. Из идеи Уиклифа об истинном учении о Евхаристии были сделаны различные выводы. В философии он был  «реалистом», как и Аквинат, однако он нападал на основную позицию Аквинского с несомненной  энергией. По словам профессора Тревельяна, в его «Англии в эпоху Уиклифа» (с. 175) «он  никогда не заходил дальше в своем принижении Таинства, чем позиция, обычно известная как  консубстанциация»; по словам принципала Уоркмена, он сохранил пресуществление, хотя  не без многих вопросов и изменений.
Но Уиклиф занял свою позицию гораздо более  открыто рядом с осужденным Беренгаром. В Fasciculi Zizaniorum («Связки плевел») мы  находим мнения, которые были приписаны нашему реформатору его оппонентами. Когда они совпадают  с утверждениями в его собственных De Blasphemia и De Eucharistia, мы можем быть вполне уверены, что  эти впечатления современных противников верны. Вся теория разделения
 «субстанции» и «акциденций» развалилась под критикой Уиклифа. «Освященная
 гостия, которую мы видим на алтаре, не есть ни Христос, ни какая-либо Его часть, но действенный знак».   Согласно Уиклифу, тело не может присутствовать, если оно не присутствует во всей полноте своих  атрибутов, имеющих размер, цвет, запах, вкус и т. д., соответствующих субстанции, из которой  оно образовано.  «Мастер Джон Уиклиф спорил относительно выводов, которые он изложил, и был подвергнут сомнению
 различными религиозными докторами священной теологии. Затем тот же Мастер повторил среди прочего  три мнения относительно умножения тела, то есть размерного
 определенного и виртуального. Первые два он объявил совершенно ложными и невозможными, но он  признал третье. Отсюда он заявил, что тело Христа не находится в таинстве алтаря  по способу умножения, но что оно там виртуально в той же степени, как король пребывает во всем королевстве».  «Виртуалитер», не «виртуально» в смысле «почти» или «как будто», но в рабочей силе, в реальной  эффективности, в реальном действии, силой Божественного Духа

 Беренгар, Уиклиф и Кранмер

 Это предвосхищение позиции XVI века как в кальвинизме, так и в англиканстве
 Джереми Тейлор развил d позицию, что неотъемлемая сила тела Христа находится
 Таинстве, и Кальвин в своих «Наставлениях» 9 подчеркивает ту же драгоценную мысль
 «Хотя кажется невероятным, что плоть Христа, находясь на таком расстоянии от нас
 отношении места, должна быть для нас пищей, давайте помнить, как далеко находится тайная сила Святого  Духа, что превосходит все наши представления, и как глупо желать измерить Его необъятность  нашими слабыми способностями. Поэтому то, чего не постигает наш разум, пусть постигнет вера, а именно, что  Дух действительно объединяет вещи, разделенные пространством».
 Конечно, у Уиклифа есть много отрывков, которые вовсе не столь ясны, но, как вышеизложенные  его писания демонстрируют ту здоровую непоследовательность, которая является признаком роста. Он был во многих  отношениях сыном своего времени и не совсем освободился от мыслительных шаблонов своего  века; но эти вспышки света являются предвосхищением Кранмера, Кальвина и Хукера.

 Крестьянское восстание

 Институт бедных проповедников, которые проповедовали Евангелие без желания наживы, бы  призван дать людям наставления, которых им, к сожалению, не хватало, но он встретил  сопротивление со стороны монахов, которые проповедовали мало, кроме легенд и безвкусных историй, и со стороны  епископов, которых больше интересовали другие вещи, нежели евангельская проповедь.  Целью Уиклифа было послать вперед людей, которые знали что-то не только из Библии, но и об оживляющей силе Слова в своей жизни. Он показывает свою проницательность,  когда говорит10:  «О, чудесная сила Божественного Семени! которое побеждает сильных воинов, смягчает сердца,  твердые как камень, и обновляет по Божественному образу людей, огрубевших от греха. Очевидно, что столь могущественное чудо  никогда не могло бы быть сотворено словом священника, если бы жар Духа Жизни не действовал  превыше всего остального».
 Бедные проповедники имели реальный, хотя и ограниченный успех, поскольку пламя лоллардов  горело в нескольких английских графствах и в некоторых частях Шотландии в течение следующих 150  лет, несмотря на все официальные усилия по его тушению и несмотря на быструю дискредитацию, которую  они претерпели из-за крестьянского восстания в 1381 году.  Этот взрыв, как указывает д-р Уоркмен, был вызван экономическими и политическими причинам  и произошел бы, даже если бы Уиклифа не было. Но это было очень неудачно для нашего  реформатора, поскольку это выглядело как грубая попытка воплотить в жизнь его идеальную теорию о том, что  господство основано на благодати, которая уничтожает господство нечестивых и освобождает бедняка от необходимости платить налоги плохим правителям, будь то в Церкви или в Государстве.
 Какова бы ни была  доля Уиклифа в разжигании недовольства среди крестьян, его заслуга в том, что он  не отвернулся от них после восстания. Он продолжал поддерживать их дело  протеста против вечного крепостного рабства. В этом его отношение ярко контрастирует  с обличениями Лютера против крестьян в Германии. Сын английского сквайра защищал  дело угнетенных, несмотря на свою растущую непопулярность среди власть имущих;  сын немецкого шахтера призывает князей к отместке невежественным  угнетенным крестьянам, виновным в восстании. В призыве  «Против убийственных, воровских орд крестьян Лютер пишет: "Кто может, тот должен сбивать  с ног, душить и колоть их публично или тайно, ибо нет ничего столь ядовитого, пагубного  и дьявольского, как  мятежник: ... Настали такие прекрасные времена, что князь может заслужить небеса  лучше кровопролитием, чем молитвой».  От такого пятна герб нашего реформатора счастливо свободен. Остается верным сказать, что  когда мы ищем средневекового теолога, который поднимает свой голос в серьезном протесте против  несправедливости крепостничества, мы не находим его, пока не приходим к еретику Уиклифу.

 Переводил ли Уиклиф Библию

 Ссылка Уиклифа на силу Божественного семени Слова приводит нас к теме
 английской Библии. Его теория владычества, основанная на благодати, действительно подразумевала это и должна была  привести к демократизации Божьего закона, т. е. созданию общеупотребительной версии Писания.  Перевод Библии был задуман и частично осуществлен между 1381  и 1384 годами. Уиклиф был скорее зачинщиком плана, чем исполнителем работы. Его  особым учеником и секретарем был доктор Джон Пурви. Когда Уиклиф был осужден и покинул  Оксфорд, Пурви отправился с ним в качестве секретаря в Люттерворт, и там работа был  продолжена. Уолден, монах-кармелит, который был «избран генеральным инквизитором веры, чтоб  наказать уиклифитов», описывает Пурви как «глоссатора и переводчика Уиклифа, ибо он  был его постоянным помощником вплоть до его смерти и впитывал самые тайны его учения» 11.
 В этом месте мы касаемся темы, которая, возможно, более спорна в наши дни, чем любая другая  часть жизни Уиклифа. Неудивительно, что апологеты средневековья, такие как  кардинал Гаске, г-н Г. К. Честертон и г-н Илер Беллок, пытаются показать, чт
Церковь не скрывала Библию от людей, и что, следовательно, английская  Библия Уиклифа была  излишеством, если она вообще когда-либо существовала. Но недавняя статья   Living Church указывает на то, что есть англиканские священнослужители, которые придерживаются той же точки зрения. Автор,  настоятель протестантской епископальной церкви США, спрашивает, есть ли какие-либо более ранние упоминания до XIX века о переводе Библии Уиклифом, потому что он не может найти ни одного
 В своей статье он цитирует Конституции архиепископа Арундела, принятые в Оксфорде в 1408 год,у всего на 24 года позже  смерти нашего реформатора.

 Современные свидетельства

 После разговора об опасности ошибок, совершаемых в работе по переводу Писания  Собор заявляет:  «Мы поэтому приказываем и постановляем, чтобы впредь никто не переводил никакой текст Священного Писания на  английский или другой язык как книгу, брошюру или трактат, и чтобы никто не читал никакую книгу, брошюру
 или трактат, недавно сделанные во времена упомянутого Джона Уиклифа или после ... до тех пор, пока такой перевод не будет  одобрен и разрешен епархией ...».  Для любого непредвзятого читателя эти слова показывают определенную связь между Джоном Уиклифом  и работой по переводу Библии или ее частей на английский язык; и таково было суждение  архиепископа Арундела и Оксфордского совета. Автор в Living Church приводит  Concilia Уилкинса, III, 157, в качестве ссылки для этой цитаты. Если бы он продолжил еще двести  страниц в этом томе, он вряд ли смог бы упорствовать в своем отрицании простых  современных свидетельств. Ибо на с.350 мы читаем письмо того же архиепископа Арундела  папе Иоанну XXIII, которое делает ссылку ясной как день.
Оксфорд некоторое время находился в состоянии  брожения после осуждения Уиклифа синодом Блэкфрайерса в 1382 году.  В Оксфорде между 1400 и 1407 годами проходила академическая дискуссия о законности  Библий на народных языках. Не случайно архиепископ Арундел выбрал Оксфорд местом  запрета английских Библий. В своем письме Иоанну XXIII в 1412 году он описывает  нашего реформатора как «того жалкого и пагубного человека, проклятой памяти, сына старого  змея, истинного глашатая и чада антихриста», который «чтобы наполнить меру своей злобы  придумал средство нового перевода Писания на родной язык». Это  было основой его преступления; это также описывает его участие в предприятии. Уиклиф  «придумал средство»; другие выполнили работу под его руководством   поощрением; его секретарь Пурви выполнил значительную ее часть.
 В соответствии с этим свидетельством архиепископ Арундел является продолжателем Генри Найтона. Он был каноником Св. Марии Медоузской в то же время, что и Херефорд и Репингдон.  «В те дни [1382] самый выдающийся доктор теологии... Мастер Джон Уиклиф перевел  на английский язык (увы, не на язык ангелов) Евангелие, которое Христос дал клирикам  и учителям Церкви... через него оно стало более распространенным и открытым для мирян и  женщин, которые умеют читать, чем это обычно бывает даже для грамотных клириков с хорошим интеллектом».12

 Кто такие «псы»

 Начиная с папы и ниже, излюбленным аргументом тех, кто выступал против народных версий  Писания для мирян, было «Nolite sanctum dare canibus». Это было доводом Иннокентия II  против вальденсов в Меце. Уиклиф парирует его, указывая на то, что «псы» - это  вовсе не неграмотные верующие, а те, кто искажают учение Христа и являются распутниками. Например,  , в одном из своих полемических произведений, De Nova Praevaricatione Mandatorum, он говорит  о противодействии Евангелиям на народном языке со стороны властей из-за контраста  между жизнью Иисуса Христа и жизнью священников.  «Когда бы образ жизни Христа был раскрыт, стало бы яснее дневного света, что они  (наши фарисеи и сатрапы) своей жизнью противостоят Ему, а не являются христианами, заслуживающими  похвалы... И поэтому они выступают против перевода Евангелий на народный язык, , чтобы скрыть свою низость». Буддензиг датирует этот трактат 1381 годом.13
 Можно привести дополнительные современные свидетельства, но их можно суммировать в осторожном  заключении мисс Динесли по этому поводу:  «Существует больше современных свидетельств относительно авторства, чем можно было бы найти, например, для доказательства того, что Чосер написал «Кентерберийские рассказы».14 Ошибка, допущенная сэром Томасом Мором, советником и канцлером Генриха VIII, когда он  написал свой Диалог в 1528 году, во многом ответственна за введение в заблуждение многих, кто подвергал сомнению  и принижал работу Уиклифа. Сэр Томас Мор считал само собой разумеющимся, что  Библия Уиклифа должна была быть еретической, поскольку церковные власти ее не одобряли; он  совершенно определенно говорит нам, что ересь в единственной Библии Уиклифа, которую он сам исследовал была в прологе; однако ему никогда не приходило в голову, что
 в переводе Уиклифом самого текста не было ничего, с чем можно было бы спорить. Конституция  Оксфорда не осуждали Библии, созданные до дней Уиклифа, и Мор пришел
 выводу, что английские Библии, которые он видел в некоторых домах, должны были быть копиями  этих, и не могли быть переводом Уиклифа.
 Кэкстон совершил ошибку,  приписывая так называемую средневековую Библию до Уиклифа Тревизе. Тревиза был профессиональным переводчиком классических произведений; он перевел Полихроникон на английский язык, н  нет никаких оснований для приписывания ему какого-либо перевода Писания. Более поздние  авторы следуют за Кэкстоном в этой ошибке, и предисловие к Авторизованной версии последовало за
 ними всеми. Кранмер, цитируя прецеденты для народных версий, говорит:  «В дни нашего короля Ричарда II Джон Тревиза перевел их на английский язык, и многие английские  Библии в рукописном виде еще не были видны с различными переводами, что весьма вероятно, в ту  эпоху».
 Справедливости ради по отношению к нашему реформатору, имя Джона Тревизы следует вычеркнуть из этого предисловия  и вместо него вставить имя Уиклифа. Это была версия Уиклифа, которую видели , знали и использовали ортодоксы в некоторых местах Англии, так же как в Италии и  Германии ортодоксальные дворяне и монастыри  в некоторых случаях обладали Библиями на народном языке,  полученными из вальденсийких источников, без каких-либо подозрений в их еретическом происхождении

 Постоянная работа Уиклифа

 Последователи Уиклифа преследовались церковными властями с неослабевающи
 рвением, но их лидер сохранял свое житие в Люттерворте до часа своей кончины в последний день  1384 года. Поскольку он выжил и поскольку его не задушили, не бросили  темницу и не сожгли заживо, некоторые серьезно утверждали, что он не был ни преследуемым  человеком, ни «утренней звездой Реформации», как многие утверждали. Можно  было бы с равным успехом утверждать, что поскольку покойный лорд Актон и покойный барон фон Хегель мирно скончались  в римском сообществе, то они были во всем послушными и покорными  сыновьями Матери-Церкви; тем не менее, остается верным, что если бы любой священник или мирянин из рядовых  ее членов сказал или написал то, что они сказали и написали, в плане критики  и протеста, он разделил бы судьбу, которая постигла отца Тиррелла и  других модернистов.
Уиклиф был сильнейшей интеллектуальной и духовной силой в Оксфорде в свое  время; он пользовался высочайшим уважением как среди ученых, так и среди народных масс ; как тот, кто, как известно, пользовался покровительством герцога Ланкастерского, он мог  пройти долгий путь, бросая вызов церковной власти, сравнительно безнаказанно. Ему, несмотря  на все, что пытались сказать кардинал Гаске и другие недоброжелатели, принадлежит честь  и слава первого перевода Писания на среднеанглийский язык, в отличие от раннего английского.  Его непоследовательность реальна и неоспорима: он осуждал абсентеизм, хотя сам бы  отсутствующим ректором в течение нескольких лет; он осуждал духовенство, занимающее любую светскую должность, хотя сам некоторое время был политиком на службе короны. Но мы можем понять эти  слабости. Его другие непоследовательности частично объясняются тем фактом, что он принадлежал
 концу средневекового периода и началу периода Реформации. Тем не менее
 он задает ноты, которые никоим образом не устарели, и оставляет нам пример, за который мы  можем искренне благодарить Бога. В использовании освященного разума, в обращении к Слову Божьему как  высшему и окончательному авторитету, в суровой простоте частной жизни, в акценте на  доверии христианского гражданина к своим полномочиям и имуществам, в неодобрении войны как нечестивого  расточительного проклятия, в протесте против власти, полученной нечестным путем и неправильно использованной, отголоски его голоса  все еще можно услышать.
Много истины в суждении профессора А. Ф. Полларда 15:  «Уиклиф действительно является более представительным представителем английской теологии, чем любой иностранный богослов; он  предвосхитил практически весь протестантизм, принятый английской Церковью в XVI  веке. Возможно, он предвосхитил больше; он не был епископом и не дышал духом компромисса . Он был, возможно, больше пуританином, чем англиканином; и он указал на высоты или  глубины, до которых государственная церковь никогда не поднималась и не падала. Но путь, который он осветил, был  путем, по которому пошла Англия, как бы сильно она ни спотыкалась на этом пути и как бы  далеко она ни остановилась от его идеала; и Утренняя Звезда Реформации  Англии также была ее путеводной звездой».

Пепел Уиклифа

 Уиклиф мирно скончался в Люттерворте, но церковные власти, чьи пороки он таким  вопиющим образом разоблачил, не могли позволить его костям покоиться с миром. В 1415 году комитет, назначенный  Констанцским собором для изучения ересей Уиклифа и Гуса, представил  крайне неблагоприятный отчет. Сочинения Уиклифа, которые включают 96 латинских работ, не  считая английских трактатов и статей, было приказано сжечь, а его кости выкопать  и выбросить из освященной земли. Несколько лет спустя, в соответствии с безапелляционным приказом  папы Мартина V, кости Уиклифа были выкопаны, сожжены дотла, а затем брошены в маленькую  реку Свифт, которая протекает под мостом недалеко от церкви Люттерворта. Из Свифта  его прах уплыл в Эйвон, из Эйвона в Северн, из Северна  узкие моря, и из узких морей в широкий океан. «Таким образом, - говорит Фуллер, - прах  Уиклифа является эмблемой его учения, которое теперь рассеяно по всему миру»

1) Wood, University of Oxford, I. 449.
2) Rashdall, Universities of Europe in the Middle Ages, II. 605.
3) Netter, Doctrinale Antiquitatum Fidei Eccles. Cath., I. c. 34, p. 186.
4) Ibid., III. 99, 172.
5) Letters, ed. De Wette, I. 425.
6) Dial. 54.
7) Conclusions, F. Z., p. 105.
8) F. Z., p. 107.
9) Bk. IV., chap. 17.
10) Serm. IV. 265.
11) Thomae Waldensis, Doctrinale Antiquitatum Fidei Catholicae Ecclesiae, Venice, ed. Blanciotti, F. B., 1757.
12) Knighton, Chronicon Henrici Knighton, II, 151-2. Lumby, J. R. Rolls, Series 9, 1889.
13) Polemical Works, I, 126, Wycliffe Society, Buddensieg, R. 1883.
14) The Lollard Bible, p. 250.
15) Factors in Modern History, p. 103

Перевод (С) Inquisitor Eisenhorn