Друг

 Весна в тот год пришла с опозданием. Начало марта было морозным и снежным, только в последней декаде месяца погода разгулялась. Небольшой, до десяти градусов, мороз держался в ночное время. Днём температура поднималась до ноля градусов, а в отдельные дни и выше. Яркое весеннее солнце на безоблачном синем небосклоне радовало теплом, и к началу апреля снег сел, образовалась снежная корка, хорошо держащая не только лыжника, но и снегоход.
 Охотник из небольшого таёжного посёлка, Илья, из-за болезни не успевший закрыть с десяток капканов на дальнем путике, ждал подходящего момента, чтобы попасть на промысловый участок. Убедившись, что наст достаточно крепкий, он решил ехать в субботу в лес с таким расчётом, чтобы вернуться на следующий день. В пять утра завёл «Буран» и выехал из гаража. В утренней мгле раздался неровный звук работы холодного двигателя, который троил и выбрасывал клубы чёрного дыма, напоминая, что пора менять поршневую. «Да знаю, что ремонт надо делать, потерпи пожалуйста, привезут запчасти, будешь как новый», - обратился к машине, как к старому другу охотник, поёживаясь от холода, слегка похлопал по капоту и тронулся в путь.
Миновав спящий посёлок, вышел на трассу. Здесь автомобильная дорога была покрыта накатанным до блеска снежным покровом и признаков весны не наблюдалось. Лишь вершины бровок с солнечной стороны местами потемнели и просели, напитавшись влагой. «Буран» резво бежал, слегка уходя в занос на поворотах. Утренний морозец и встречный ветер выбивали слёзы из глаз, и Илье приходилось прятать лицо за прозрачный щиток. Спустя сорок минут он, осторожно преодолев бровку дороги по ранее пробитому следу, заехал в лес.  Под защитой близко стоящих деревьев стало теплей. «Буранка», проложенная вдоль ЛЭП, убегала вдаль с небольшим уклоном, растворяясь в сероватом рассвете. Взгляд Ильи отметил изменения, произошедшие в тайге. Не было уже той сказочной красоты, когда кругом лежал пушистый белый ковёр, когда ветки берёз и осин были украшены изящными шапочками снега, а лапы ёлок и пихт, укутанные снежными шарфами, клонились к земле. Кедр стойко и с достоинством держал на ветвях большие пушистые шапки, и только при резких порывах ветра он ронял их бурным потоком снежной пыли. Всё это было в зимнем лесу, а сейчас только торчащие в разные стороны корявые ветки деревьев среди холодного снега.
 Через час пути лес расступился, показалось огромное белое поле, сверкающее в лучах восходящего солнца и уходящее за дальние горы. «Ну вот и дражные отвалы», - подумал охотник, ища глазами ориентиры дальнейшего пути. Еле заметное углубление следов на гребне отвала показывало направление, и снегоход, пуская клубы дыма, устремился вперёд. Преодолев русло реки Мурожной и поднявшись на отвал, продолжил по нему путь. Через семь километров на увале, справа, будет большая поляна, где раньше был посёлок золотодобытчиков. Илье помнилось, что бывать в этом посёлке уже приходилось в юности. Цепкая детская память напомнила, как в шестьдесят четвёртом году он, его брат 13 лет, отец и муж сестры отправились рыбачить на Чёрную речку. Родитель, отвлекая внимание на детей, перепутал тропу, в результате чего заблудились. Дотемна бродили по лесу, устав, заночевали у костра. Рано утром обойдя окрестности, отец нашёл нужную тропу. «Да вот же она!» - указал в сторону, махнув рукой, отец, - «пьём чай и идём. Через час – два будем на речке». Вскипятив чай на костре, поели домашних шанежек, затушили костёр и бодро зашагали к цели. Через час с небольшим услышали шум воды, ускорив шаг, вышли на незнакомую речку, в русле которой возвышались дражные отвалы. На другом берегу вдали виднелись крыши незнакомого посёлка. Перейдя вброд неглубокую протоку реки, поднялись на отвалы и направились к домам. Оказалось, что посёлок называется Тюрепино, а река - Мурожная. Здесь даже работал магазин, где приобрели, «вывернув карманы», две булки хлеба и две банки тушёнки. Местные мужики подсказали дорогу, после чего без приключений добрались до Чёрной речки. Вместо двух дней провели в лесу четыре, что вызвало беспокойство родных. Они посчитали, что рыбаки заблудились и даже обращались в поссовет, чтобы включили сирену на пожарной каланче. Такое практиковалось в посёлке, если кто-то заблудится.
За воспоминаниями Илья доехал до поляны, пересёк её и углубился в лес. Здесь требовалось внимание из-за торчащих из-под снега веток и кустов, а также опасно наклонившихся зимой под тяжестью снега деревьев. Тропа еле просматривалась, но служила хорошим ориентиром среди леса. Наст хорошо держал снегоход, и охотник вскоре добрался до своей избушки. Первым делом затопил печь, потом разгрузил «Буран» и накрыл его брезентовым пологом.
 Сухие, смолистые дрова весело потрескивали в печи, железная труба гудела от хорошей тяги, тепло быстро наполняло помещение.  Илья поставил на печку набитый снегом чайник, разогрел в сковороде банку тушёнки, нарезал сало и хлеб. Запах еды возбуждал аппетит так, что в животе урчало. Сняв верхнюю одежду, приступил к обеду. Какое же это было наслаждение, озябшему есть ароматное тёплое мясо, прикусывая белым деревенским хлебом в тёплой таёжной избе! Насладившись едой, попил чай с пряником, вымыл и убрал посуду. Сев на нары, почувствовал усталость. Откинувшись к стене, замер на несколько минут. Прилив тепла и приятных чувств разливался по телу, голова становилась всё тяжелей, сон туманил сознание. Но нет, встрепенувшись, усилием воли встал с нар, собрал рюкзак и вышел на улицу. Холодный воздух освежил и снял пелену сна. «Время двенадцать, надо спешить, потом отдохну», - подумал Илья, посмотрев на часы.
 До путика около семи километров. Надев лыжи, забросил рюкзак за плечи, окинул взглядом избу, снегоход под брезентом и заскользил по знакомому пути, огибая деревья и кустарники. Погода стояла отличная, в вышине синевы проплывали редкие облака, ярко светило солнце, лучи которого, отражаясь от искрящего снега, слепили глаза. Лёгкий морозец обещал комфортный поход по тайге. «Только бы наст продержался, чтобы успеть «закрыться» и домой доехать», - думал Илья, радуясь хорошему скольжению лыж. На очередном спуске он сильно разогнался, лыжная палка зацепилась за куст, охотник со всего маха плюхнулся на спину, проломив наст, погрузился в рыхлый снег. Отбросив палки, с большим трудом снял рюкзак, опираясь на него одной рукой и держась за ветки куста другой, попытался подняться из снежного плена. Однако слетевшие с ног лыжи держались завязками креплений за валенки и не давали встать. Пришлось скинуть обувки, и только после этого получилось опустить ноги в рыхлый, как крупа, снег. Яма оказалось глубиной почти по пояс.  Опираясь на лыжи и подтягиваясь за ветки, выбрался на наст. Встав на лыжи, тщательно отряхнул брюки и шерстяные носки от снега, обул валенки. Укоряя себя в неосторожности, произнес: «Надо же было так упасть, можно ведь и лыжи сломать или ещё хуже. Куда летел?»  Ругая, проверил содержимое рюкзака: термос с чаем целый, это главное. С давних времён Илья привык брать с собой в тайгу немного еды, топор, спички, термос с чаем или котелок; даже если шёл на полдня, не изменял этому правилу. В тайге всякое может случиться.  Она ошибок не прощает!
 Собравшись, продолжил путь, но теперь на спусках притормаживал, а на подъёмах сильней опирался на палки. Добравшись до путика, принялся за дело. Закрывать капканы, это не настраивать, особенно, когда они пустые. Закрылся быстро, всего лишь в один капкан попалась белка, и ту соболь съел.
 Обратная дорога проходила без приключений. Время перевалило за пять вечера, оставалось хода чуть больше километра, когда вдруг почувствовал усталость и появилось желание попить чая. К тому же охотнику, как по заказу, дорогу преградила упавшая осина. Опустившись на ствол, достал термос, налил в кружку ещё тёплый чай и стал медленно, с наслаждением пить. Минут десять сидел, слушая редкий щебет птиц и любуясь далью леса. Солнце опустилось к самым верхушкам деревьев, отбрасывая длинные причудливые тени. Заметно похолодало, и надо было спешить к избе. Выплеснув остатки чая, убрал термос в рюкзак и продолжил путь. Усталость как рукой сняло: чувствовался прилив бодрости, шаг стал уверенней и размашистей. Пройдя метров сто, заметил след. Присмотрелся… На снежной пороше чётко отпечаталась цепочка крупных медвежьих лап по направлению к ключу, рядом с которым стояла избушка охотника.  «Да ну! Медведь четвёртого апреля? Как такое возможно?» - возникло в сознании недоумение. Ружья у таёжника с собой не было, не было его и в избе. Мозг работал лихорадочно, прикидывая, как поступить. «Уйти на вторую избу? До неё десять километров, скоро стемнеет. Да и «Буран» здесь. Надо идти» - так, рассуждая, двинулся вперёд, внимательно оглядывая лес, чтобы неожиданно не встретиться со зверем. Когда до жилища оставалось около двухсот метров, путь снова пересёк медвежий след. «Ну тут-то я дома», - пронеслось в голове Ильи. Подойдя к избе, он снял лыжи, осмотрелся. Следов не видать, снегоход на месте накрыт тентом.
 В избушке затопил печь, принёс дров на ночь, набрал полное ведро и чайник снега. «К жилью побоится подходить, если только сильно голодный», - подумал охотник, готовя ужин. «Движок снегохода ненадёжный, запчасти ещё так и не привезли, да и наст может упасть. Как ехать?», - тревожные мысли лезли в голову. Тут же приходилось себя успокаивать, что всё получится, надо ужинать и ложиться спать. Утро вечера мудренее.
 Ночь прошла на удивление спокойно, Илья спал как убитый. В пять утра проснулся от холода, подложил дрова в печь, поставил на огонь чайник. Вышел на улицу, уже почти рассвело, до восхода солнца больше часа. На небе ни облачка, мороз небольшой, около пятнадцати градусов, и полный штиль в лесу. Надо собираться и ехать, пока ещё наст держит. Охотник быстро позавтракал, попил чай, посуду вымыл и убрал в железную бочку с крышкой. Постельное свернул в тугой рулон и подвесил на провод к потолку. Дверь избы оставил открытой, чтобы медведь не сломал. Снял брезент с «Бурана», долил масло в двигатель, вылил остатки бензина из канистры в бак. Провернув пару раз коленвал, резко дёрнул за ручку стартера. Двигатель затарахтел с перебоями, бросая черный дым с запахом горелого масла, заволакивающий пеленой округу. Пока грузил и привязывал вещи, двигатель прогрелся, его выхлоп стал ровный, лишь изредка выплёвывал клубы дыма. Зашёл в избу, огляделся, чтобы ничего не забыть, присел на нары, «на дорожку». Пора ехать!
- Ну, друг, не подведи, - Илья, садясь на сиденье, слегка постучал по капоту и тронулся в путь. Вчерашний след был чётко виден на петляющей среди деревьев тропинке, наст хорошо держал, что радовало. Метров через пятьсот на «буранке» заметил темное пятно лёжки медведя. «Видать ночевал здесь», - подумал охотник, а, подъезжая, добавил газ. Это было сделано вовремя, так как наст стал ломаться под снегоходом на большие куски. За счёт скорости удалось выскочить на крепкий участок. «Если провалится снегоход, из снежной крупы будет не выбраться», - Илья вспомнил, как барахтался в снегу после падения. Он осторожно продолжил движение, стараясь ехать плавно без резких поворотов и наклонов. Наст пока держал, двигатель работал ровно, без перебоев. Через пятьсот – шестьсот метров – новая лёжка. Снова валится наст, но снегоход успевает проскочить опасный участок. Всего на пути оказалось семь лёжек зверя. Особенно опасной и нервной по преодолению оказалась последняя. Здесь медведь дольше всего провёл времени. Лежал, топтался, оставляя большое тёмное пятно на тропе. Охотник, собрав волю в кулак, разогнал «Буран», наметив для себя твёрдый участок за пятном, куда следовало выскочить. Рёв двигателя разнёсся по лесу. Снегоход, оставляя за собой клубы дыма, рванулся вперёд. Едва гусеница коснулась места лёжки, наст стал крошиться и проваливаться. За счёт скорости снова удалось преодолеть почти весь опасный участок, лыжа уже зашла на плотный наст, но гусеница стала валиться в рыхлый снег. В самый, казалось, критический момент, под снегом оказалась приваленной ветвистая берёзка, по которой гусеница поднялась и выскочила вслед за лыжей. Илья сбавил газ и обернулся, на месте лёжки осталась яма длиной около трёх метров, в конце которой из-под снега виднелся ствол и обломанные ветки берёзы. «Повезло мне сегодня», - подумал он и ощутил, как по спине струится пот, а голова покрылась испариной. «Выходит, что этот Хозяин тайги караулил меня всю ночь на тропе»! Плавно ускоряясь, «Буран» продолжил свой путь до отвалов. Здесь охотник проверил уровень масла в двигателе, достал из рюкзака полотенце, вытер насухо голову и, надев шапку, продолжил движение. Солнце, залившее своим утренним золотистым светом долину реки Мурожной, совсем не грело. А со стороны устья тянул холодный колючий ветерок. Илья изрядно замёрз, пока ехал по отвалам до кромки леса. В этом месте он заглушил двигатель, долил масла и только после этого углубился в лес. Широкая тропа с накатанными следами шла в пологую гору до автомобильной трассы. В лесу ветра не было, стало теплей и настроение поднялось от чувства завершения важного дела. Путь домой всегда короче! Надо бы остановиться, остудить надсадно ревущий двигатель, но до трассы рукой подать: каких-то сто метров. Вдруг снегоход резко остановился! В звенящей тишине Илья понял, что заклинил двигатель. Отвязал лыжи, закинул за спину рюкзак и, заботливо укрыв «Буран» тентом, зашагал по насту к автомобильной дороге. Поломка не испортила ему настроение, наоборот, он был благодарен судьбе, что так всё случилось. «Это надо же, какой молодец!  Вывез меня, можно сказать, из лап медведя, а здесь можно и пешком дойти», -  рассуждая, Илья вышел на трассу, где его и подобрал знакомый водитель на «Урале». Через пару дней привезли запчасти, и отремонтированный снегоход занял своё место в гараже. Ещё много лет служил он Илье и выручал в самые трудные моменты, как настоящий друг.