Идите от сюда. Чучело какое!

Портал Ахилла.ру
31 июля, 2024

Отвык я за тридцать лет от российских реалий. Как услышу что-нибудь, для рассказчика и незаметное, бытовое, так голова кругом. Вот едет мама с тремя дочками отдохнуть в Сочи. В вагоне духота. Идет к проводнице: “Почему не включите кондиционер?” “Не работает.” И глаза отводят. Знакомая моя учительница в школе, знает, как с врунами разобраться. “Иду к начальнику поезда. Я билеты брала в вагон с кондиционером.” И пошла с дочерьми. В вагон-ресторан. В холодке посидеть, лимонада попить. Потом пассажиры-соседи рассказывали, как только ушли они, кондиционер заработал. Ну что бы этим проводникам комфорт для пассажиров сразу не создать? Безо всякого пинка. 

 Долог путь из Сибири до Сочи. Целых три дня. Проезжают через юг России - другая беда. Налезли в вагон какие-то местные люди, не то дагестанцы, не то чеченцы, не то... Они не представились, но повели себя так, хоть беги: шумят, галдят, других пассажиров словно не замечают. Место у моей знакомой было боковое, так уселся к ней на полку какой-то бородатый мужик, и еще задом ее к стенке отпихивает, чтоб ему сидеть поудобнее. Хотела она проводникам пожаловаться, да те все куда-то подевались. Замечания пробовала этому хамью делать, так вроде как и не понимают ее, смотрят так, что мороз по коже. Хорошо, где-то через час на какой-то станции все из вагона вывалились и дышать пассажирам куда легче стало. И проводники появились.

 Ладно. Добрались до Сочи. Встретились там с сестрой, что приехала из Москвы с женихом своим, французом. Заселились в отель, гуляют все вместе, восьмилетняя дочка моей знакомой с французом враз сдружилась, русскому языку его учит. Ему - в радость. Все хохочут, море синее, небо голубое, бульвары, набережные, пальмы, народ отдыхающий, солнышко вовсю - красота!

Солнышко вот только пророю - уж слишком.  Тридцать семь градусов, жарко. Хочется в прохладу. Вот храм стоит православный. Служба идет. Двери открыты. Заходи всяк желающий.  Зашли все гурьбой.  Там сразу бабки услышали иностранную речь. Подошел человек, деликатно, к французу, пояснил, что в шортах тут... нежелательно. Тот - ладно, на улице, в теньке постою, подожду своих. 

Маленькая та, восьмилетняя, тоже в шортиках была. Заволновалась, на улицу за французом - шмыг. Неуютно ей в храме стало, от того, что дружка ее от туда попросили. Однако не кончилось тем. Не понравилась там какому-то активисту-прихожанину соломенная шляпка, что прикрывала голову моей знакомой. Зыркал на нее зло, а потом приблизился и - “Идите, идите от сюда. Не положено. В церкви такое на голове!”

Что делать? Скандалить не станешь. Пошли к выходу. А тот не отстает, провожает, да еще шипит зло: “Чучело какое!”

Они не очень-то и расстроились, ушли всей веселой гурьбой в другом месте прохладу искать - чего на дураков обижаться? У меня же, от услышанного, аж в глазах потемнело.  Надо ж, христиане!..

Самого меня из православных церквей не раз гнали. Три раза особенно запомнились. 

Было нам лет по шестнадцать, что ли... Гуляли мы по московским улицам втроем с друзьями, хлебнувши винца. Вспомнили, что завтра Пасха. Ну и поехали на Ваганьково. Не было там еще упокоения Высоцкого, который, кстати, и вдохновлял нас своим: “Или гуляешь, хлебнувши винца.” Место было еще обыкновенное, не очень-то популярное.  Вошли в храм. Народу много, кто в очереди куличи святить, кто к какой-то плащанице. Меня прямо потянуло к большой иконе Спасителя. Стою, смотрю. Он длинноволосый, я длинноволосый. Он, правда, трезвый, я - не очень. Он весь в сиянии, я весь в грехах. Стал я как-то про то, как умел, соображать, да только вдруг позади возня, ругань приглушенная. Один из моих дружков, совсем уж косой, сцепился с каким-то дядькой. Тот его на улицу тащит. Не стали мы напрягать - место-то святое, убрались. 

Другое мое изгнание, из того же храма на Ваганьково, подробно уже описано мною в рассказе Баба Таня.  В тот раз поинтереснее было. 

И третий раз. Надо же! В том же храме на Ваганьково. Стояли мы с моей Галиной, тогда еще моей невестой, перед большою иконой Христа. Полагаю, тою же самой, пред которой стоял я молодой и поддатый сорок лет тому назад.  Произнес я молитву о благословении нашего предстоящего брака, ну и поцеловались мы. И тут же бабки в черном к нам целую гурьбой, видно, поглядывали на нас. “Молодые люди, чего это вы тут целуетеся? Здесь нельзя! Нашли место! И за руки не держитесь.” 

“Это что такое? - Прикрикнула на них строгим голосом моя Галина. - Мы что, к вам в гости пришли? Тут Господь-Вседержитель всему хозяин, не вы. Вон у вас пол весь в разводах. Швабры в руки и вперед, за дело. А то ишь! Пристают к добрым людям. Где у вас тут Настоятель?” 

Бабки аж присели от такого отпора. Я почувствовал - не на долго. Сейчас опомнятся и пойдут в наступление. Взял я свою невесту под руку и, скорее, не слушая ее возмущений, к выходу. Подумалось тогда - правильную женщину послал мне Господь. 

Можно ли изгонять кого-то из храма? Это ж, и правда, дом Господень, где судить кто виноват, кто нет, мы не в праве. Верно, есть у православных устав, есть канон, есть правила. Не подобными ли же правилами оправдывались и апостолы когда гнали детей от Христа? “Но Иисус сказал: пустите детей и не препятствуйте им приходить ко мне, ибо таковых есть Царство Небесное.” (Мат. 19:14).   

Не все ли мы - Божьи дети, хотя бы и заблудшие, порою и вовсе недостойные?  Чем мы лучше один другого? Тем, что поклоны бьем и в церквях активничаем? Так и про то ясно сказано: “Не всякий, говорящий Мне: «Господи! Господи!», войдет в Царство Небесное, но исполняющий волю Отца Моего Небесного.” (Мат. 7-21:23) Воля Отца Небесного, многими заповедями определена, но главная из них - “Заповедь новую даю вам, да любите друг друга, как я возлюбил вас. Так и вы любите друг друга.” (Иоан. 13-34:35) Это не только к христианам, ко всему роду человеческому относится. На этой заповеди построен современный мир.  Но это совсем уже иная тема.

При крещении смываются с человека прежние его грехи, через Христа обретает он жизнь вечную. При причащении становится христианин причастным всей полноте Божества. Исполняются слова Христа: “... хочу, чтобы все они были едины. Подобно тому, как Ты, Отец, един со мной, а я с Тобой, молюсь, чтобы они были едины с нами...” (Иоан 17:11)

Оскорбляют ли “чувства верующих” шорты на любопытствующем иностранце забредшем в храм? Или соломенная шляпка? Или даже какие-то там “Пусси Райт” пробующие лимиты дозволенного? 

“Не обманывайтесь: Бог поругаем не бывает. Что посеет человек, то и пожнет: сеющий в плоть свою от плоти пожнет тление, а сеющий в дух от духа пожнет жизнь вечную.” (Гал. 6:7-8)

Всякий “захожанин” должен быть с особенным вниманием принимаем в христианском храме. Не тот ли это о котором сказано: “Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные и Я успокою вас.” Мат. 11:28-30) Не возвращающийся ли это блудный сын? Не овца ли заблудившаяся и найденная Пастырем Добрым?  Вспомним, 99 овец оставил Он без надзора, чтобы пойти и разыскать одну. Те 99 и есть воцерковленные прихожане. “Захожанин,” будь он хоть и поддатый подросток, - не та ли самая найденная овца? 

Получается, что гонители таковых “не сеют в дух, чтобы от духа пожать жизнь вечную”, но сеют в плоть, руководствуясь канонами и уставами смертных, пожинают тление.  “Я никогда не знал вас; отойдите от Меня, делающие беззаконие.” (Мат. 7:23) Не к таким ли активистам-гонителям это обращено? Не скажет ли такому при встрече Господь - “Иди отсюда. Чучело какое!” 

Не нам судить. 

Хотелось бы, чтобы и таких простил.

Окончился у той веселой компании отдых в гостеприимном Сочи. Красивый курорт, богатый. Всей бы Росеюшке такою быть. И были ж на то средства у правителей, и время было. Одного, пожалуй, не было. Не донесли пастыри православные до душ своих подопечных главной той Заповеди, на которой стоит современный мир: “Возлюбите друг друга как Я возлюбил вас.” Француз сел на самолет и улетел в Париж с пересадкой в Стамбуле, невеста его улетела в Москву, а сестра ее, наша добрая знакомая, снова отправилась с дочками поездом, домой, в далекую Сибирь. Кондиционера в старом вагоне не было вовсе, хамоватых попутчиков тоже, но... новая напасть. На второй день пути написала она нам: “Не могу поверить! В вагоне клопы.”