Поцелуй...

В пятом классе у них был утренник, на который можно было явиться не в школьной форме, а во всем красивом.
Он пришел в белой рубашке и черной курточке с погонами, которую сшила ему мама.
А она была в клетчатом платье с белым бантом.
Они пили чай и лимонад, было много фантиков от шоколадных конфет, сидели рядом, и он подумал «вот было бы здорово донести ее портфель до парадной, а по дороге взять за руку и может быть даже поцеловать эту руку на прощание, как это делают взрослые».
Но в тот день проводить ее он не решился. Засмеют…
Потом в 9-м классе был школьный вечер.
Он пришел в новеньких кроссовках, она была в короткой юбке и на каблуках, они танцевали в темном углу зала, его губы были совсем рядом с ее ушком, он хотел прошептать что-то нежное, но постеснялся.
Потом был последний звонок - они поехали на пляж, лежали всей компанией на большом покрывале и перед ними на песке стоял целый ящик холодного пива.
Так получилось, что она лежала почти рядом, но спиной к нему и не видела, как он рассматривает светлую незагоревшую полоску между нежных лопаточек. Ему захотелось сорвать травинку и провести тихонечко по этой светлой полоске. Но как-то сдержался.
Потом была встреча одноклассников – отмечали 15 лет окончания школы –  сидели в ресторане. А когда она посчитала, что уже поздно и вызвала такси, он встал проводить ее до авто и уже хотел сесть в ту же машину, но как-то замешкался, и понял, что упустил момент, когда она уверенно хлопнула дверцей машины.
Прошло еще 35 лет и, надо же, кто-то проявил инициативу собрать класс после стольких лет. Страшно сказать - решили отметить 50 лет со дня окончания школы. Пришли далеко не все, но она пришла. Сходили к школе, правда, внутрь их не пустила охрана, посидели в кафе, немного выпили.
В этот раз он взялся, наконец, проводить ее до дома. Она пригласила его зайти выпить чашечку кофе. Сидели долго - пили кофе, потом чай с шоколадными конфетами прямо как когда-то на утреннике в школе, говорили, вспоминали, разглаживали в руках фантики. Наконец, он спохватился, что засиделся неприлично долго…
Когда он уходил она подала ему руку, а он замешкался, не зная то ли пожать ее то ли поцеловать. Несмотря на паузу он все-таки поднес эту руку к лицу, в свете тусклой лампочки, рассмотрел пергаментную в мелких пигментных пятнах кожу, набухшие вены, и превозмогая неловкость, слегка приложился губами, потом еще больше смутившись, пробормотал что-то невнятное на прощание и не оборачиваясь пошел к лифту.