Накладка

               


     Этот белый пёс доводил Серёгу до бешенства.
     Нельзя сказать, чтобы он засыпал и просыпался с мыслью о проклятой  псине, но когда через трое суток на четвёртые заступал на дежурство, он сразу о ней вспоминал и с трудом заставлял себя пройти мимо ворот арендаторов, зная, что это исчадие ада сейчас выскочит и загавкает на него, а когда он замахнётся камнем, зарычит и захрипит, как будто сейчас кинется.
     Серёга перебрал в уме все способы убийства, включая такие изуверские как «цыганская» игла в куске мяса, от которой собаки подыхают от перитонита и остановился на отравлении.
     - Слушай, Витёк, - сказал он шоферу Витьку Бутурлюку по кличке Батон,  - у тебя жинка так и есть медсестрой в больнице?
     - Ну, - сказал Витёк.
     - Магарычёвое дело, - сказал Серёга.
     - Я весь внимание, - сказал Витёк.
     - Принеси таблеток собаку травануть, с меня пляшка.
     - Сделаем, - сказал Батон.
     На следующее Серёгино  дежурство он принёс пузырёк с большими розовыми пилюлями.
     - Достаточно трёх таблеток, - сказал он. - С гарантией пять. Но учти, - сказал Батон, дьявольски ухмыляясь, - агония будет ужасна, смерть - мучительна!
     Потом спрятал водку за пазуху и пошёл.
     На следующее дежурство Серёга принёс кусок свиной печёнки, любовно отваренной и нашпигованной розовыми пилюлями как «Любительская» колбаса салом.
     Целый день он с иезуитским смирением выслушивал прощальный лай Тайсона, а когда все разошлись, подошёл к воротам арендаторов и позвал:
     - Тайсончик! Тайсичек, фю-фю-фю!..
     Тайсон, дряхлый, повредившийся на старости лет мозгами, питбуль, сбитый с панталыку этой неожиданной лаской, несмело выглянул в дырку под воротами и посмотрел на Серёгу.
     - На! - сказал Серёга и кинул ядовитую печёнку.
     Тайсон, испугавшись и приняв кусок печени за камень, юркнул назад и зашёлся лаем.
     - Фю-фю-фю! - засвистал Серёга соловьем. - Кусь-кусь!
     Вдруг сбоку вылетела чёрная молния, схватила приманку и улетела за угол.
     Серёга остолбенел. Это был Пиратка, любимый всеми, ни в чём не виноватый, пёс. Он был даже симпатичен Серёге, когда по ночам во время обходов бежал с ним рядом и изредка как бы невзначай тёрся о Серёгину  ногу, чтобы его погладили.
     Серёга останавливался, трепал его по тёплой лобастой голове и говорил: «Ах ты ж, морда блохастая!» Он даже кидал Пиратке хлеб, если оставалось.
     Серёга побежал на угол, но Пиратки уже нигде не было.


         2018 г.