Желтый мир белой идеи красного смеха

               
     Иногда ехидная, иногда откровенно сексуальная, но неизменно чуть не боготворящая своего отца Анна Комнина забавно проклинает безбожных пацинаков, буквально через несколько страниц сравнивая их с точно такими же, по ее мнению, варварами западными, пусть и восхищаясь мужеством Боэмунда Тарентского, но все же не видя почти никакой, кроме внешней, разницы между варварством, искренне считая средоточием цивилизации только и лишь Восточную Римскую империю. Странно было бы ожидать чего - то другого от порфирородной, заметил же как - то курсивом Генри Миллер, отбившись от домогательств распаленной членом родного папы тринадцатилетней парижанки, что из ребенка можно вырастить все что угодно, но ...
     Здесь, на этом самом месте, признаюсь, я не удержался от издевательского смешка, постепенно перешедшего в идиотический громкий смех над собой, вкурив схожесть аза с интервьюируемыми   "Радио  " Свобода " мудаками, мазохистически дрочащами на диссидентов Подрабинека, с многочисленными гостями грудастой красотки Феклуши Толстой, изрыгающими прописные истины с видом вашего же Каспарова, повторюсь, правильно называющего вещи своими именами, но в отличие от коалы крепко заблуждающегося относительно путей выхода из тупика, куда загнала сама себя Россия, Харри Кимыч по обычаю благодушных питает надежды, циничный же и откровенный автор прямо называет страну говном, а народ сволочью, убившей себя осенью семнадцатого года двадцатого века, мечтая о махоньком шансе с каким новоявленным Реригом Ютландским или программой восточных территорий Альфреда Розенберга, в общем, ощутил я свои весомые понты за нечто стоящее, типа зырь, товарищ Пастухов, какой жук навозный нарисовался, из самой глубины народных толщ, ремиссионный нарк и оконечный дятел, развлекающий себя и лишь себя всеми этими никчемушными сказочками, валит тебя понтами лошадиными, как Сидихин Чиндяйкина в  "Мама, не горюй ", торжествует и ликует, найдя только скуку на оппозиционных сайтах. Короче, дело было так.
     - Все же наши шкипетары хотя бы верные, - заметил великий логофет, утирая свое чудовищное лицо кастрата полой тоги, - не станут в пост есть найденный в котомке убитого ими странника кусок сала. А эти ? Во что они веруют ?
     Анна пожала хрупкими плечами, продолжая грызть кончик свинцового стилоса, хотя специально приставленный ее волей к ней монах - бенедиктинец уже занес розгу, принцесса сама просила его бить ее по рукам или куда придется дабы отучить от назойливой привычки грызть стилос.
     - Вопросы веры первостепенны, да, великий логофет ?
     Тихий голос Алексея, незаметно прошедшего в покои дочери из парадной залы Влахерны через сложную сеть спроектированных им самим тайных коридоров, галерей и ходов, раздался из - за парчовой занавеси, изображавшей какого - то юного франка с рыцарским копьем, закрывающего грудью полуобнаженную деву с толстыми лодыжками, укутанную с ног до головы в собственные волосы. Фантазией художника сверху, из левого угла, вылетали люди с острыми решительными лицами, то ли на подмогу рыцарю, то ли огнедышащему дракону, от которого и закрывал деву франк.
     - Да, - кратко ответил великий логофет, очень хорошо зная своей не раз поротой спиной о большой нелюбви императора к излишним разглагольствованиям.
     - А мне вот лично плевать на верования некоторых категорий людей, - не вытерпела и влезла Анна, также очень хорошо зная о большой любви отца к логически выстроенным противоречиям пусть и высочайшей воле, - какая разница в тонкостях верований шкипетаров, если они рвут империю в куски ? Пусть они будут даже святее Афонских старцев, но важен результат.
    - И каков же результат ? - прошелестел Алексей, бесшумно ступая пурпурными сапогами.
    - Украденная у тебя Антиохия, - принялась, загибая розовые пальчики, испачканные чернилами из буковых орешков, перечислять Анна, - бегство Балдуина за Евфрат, поднявшие головы персы, сельджуки Рума, впервые признавшие верховную власть фатимидов, призвавший на Русь половцев Владимир Мономах. Мало ?
    Алексей чувственно рассмеялся, не скрывая вожделения в серых глазах рассматривая вздымающуюся под прозрачным виссоном грудь дочери. Взгляд скользнул по благоразумно сомкнутым ногам. Анна, облизав губы кончиком языка, чуть развела колени в стороны. Император вперился в темнеющее межножье юной дочери, с трудом переводя вдруг ставшее горячим и прерывистым дыхание. Великий логофет, устав от ежедневных игр отца и дочери, взвыл, хватаясь за обритую голову, и выбежал из покоев Анны.
    - Между прочим, - произнес Алексей, протягивая дочери какую - то коробочку, - именно так проверяют качество новоприбывших наложниц султаны Трансоксианы. Если евнух, приставленный хранить покой гарема, воет, хватаясь за голову, то хороша дева, так хороша, что жалеет себя евнух, воет и плачет.
    Анна улыбнулась и взяла коробочку.
    - Она похожа, - говорила принцесса, вертя ее в руках, - на шкатулку дяди Фрэнка из  " Восставший из ада ".
    - Кудрявая Эшли Лоуренс, - мечтательно протянул Алексей, целуя дочь в щеку. - Собирайся, вечером мы принимаем Гуго де Вермандуа. Смотри.
    Он положил на мраморную столешницу небрежно исцарапанный свиток папируса. Царапины, по всей видимости, означали неуклюжую попытку франка объясниться.
    - Родной брат короля, - уже хохотал в голос Алексей, одобрительно посматривая на скинувшую виссон Анну, - именует себя царем царей и требует соответствующего его великой персоне уважения. Ну, не дурак ли ?
    - Я выйду к нему голой, - предложила Анна, усаживаясь отцу на колени и обвивая тонкой рукой его загорелую шею.
    - И он увезет тебя не в Трою, а в Лютецию, - предположил Алексей, впиваясь губами в рот дочери, - а она еще не Париж.
    - Эс на конце не читается, - пробормотала Анна, закрыв глаза, чувствуя сильные руки, несущие ее на ложе.
    Вот такая вот листуар пур лямур, товарищ Пастухов, написанная от не хер делать с желанием развлечь самого себя и, немножко, адресат сказочки, не нашедший в рылах лукавых царедворцев ни очистки, ни имперскости.