Не сказка на ночь. Глава 2-Бабкины сплетни

Настасья хлопотала по дому. Изба была прибрана, в печи подходил хлеб, а на столе стоял котелок с ароматными щами. Мироша спал в люльке.
   Дверь отворилась. Кузьма Петрович скинул тулуп и сел на лавку стягивая сапоги:
- Ну что, дочь. Третий месяц как я пустил твоего подкидыша в дом. Трудись за семерых, иль снесу его в монастырь а может в лес, волкам на съедение. Мне лишние рты не нужны. А уж дурные и подавно. Сватался такой жених, сын кузнеца, нет же, хвостом завертела и принесла в подоле. Срам какой на голову мою. Ты в моём доме  только ради светлой памяти покойницы моей  Дуняши, вот где свет божий,  не что ты - гнилой плод. - Отец выругался, сел за стол и принялся за обед.
   Настасья краснела, опустив глаза в пол. Не было дня, что б отец не гневался. Мироша как чувствовал и был тихим малышом. Сладко ел, крепко спал, тихонечко гулил.
  В двери постучали.
- Отворяй, чего стоишь столбом. - буркнул отец.
   Настасья впустила гостей. На пороге стояли бабки Фёкла и Маруся, сёстры покойной матери.
-Чего явились? Толку с вас нет, бестолковые. За девкой и то не углядели.    А всё ходите и ходите. - Кузьма Петрович не унимался, был сердит на всех и вся.
- Да что же ты батенька. Мы ту маслица принесли свеженького, с вечера только взбили, и сырочку головку, как раз подоспел. А вот тут в платочке рыбка вяленая, ты же любишь, мы помним.       
   Бабки суетливо выкладывали гостинцы из корзинки на стол. Случилось так, что обе они овдовели, дочери по семьям разошлись и остались бабки одни, вот и порешили вместе жить и хозяйство вести.
 Кузьма глянул исподлобья, разогнулся от обеда, широко расправив плечи:
-Хороши гостинцы, благодарствую. Всё балуете нас, но излишне оно. Я ещё крепок и силён, хозяйство веду, сам справляюсь. По избе и за скотиной Наська ходит, хоть и со своим нагуляшем всё воркует. Благо старших девок хорошо засватал, живут с мужьями в ладу, а как время придёт и детишки пойдут. Не дал бог мне сына, так может внуком одарит.
- Так батенька, а Мирошка как же?- тихо,  с опаской в голосе сказала Маруся.
- Этот пес приблудный не моей крови, чужой род, дурное племя! - стукнул кулаком по столу Кузьма, покраснели щеки, ноздри заходили, нашла злость да горечь. Взял со стола ломоть хлеба и резко вышел прочь.
  Кузьма Петрович был крепким мужчиной не смотря на свой возраст. Женился он, на редкость времени, по любви. Евдокия была статной, пышной и озорной девушкой. Звонко хохотала на реке стирая рубахи и окатывая водой девок-прачек. Когда Кузьма увидел её первый раз, сразу влюбился и как можно скорее заслал сватов. Родители дали добро и сыграли свадьбу.
   Как он оберегал её и заботился, на удивление всей деревне. По натуре грубый и резкий мужчина рядом с ней был мягок и нежен. Со временем и Евдокия ответила взаимностью, вскоре у них родилась дочь - Варвара, затем Пелагея и самая младшая Настасья. Вот только тяжелые были последние роды, детей бог больше не дал, несколько лет она слабла,  а затем умерла.
   Горевал Кузьма Петрович, чернее ночи для него угас мир, а он очерствел и  погряз в быту. Сколько невест приглядывались, сколько девок привечали, да всё мимо, и глазом не повел Кузьма Петрович, так и остался вдовцом. А дочерей помогали растить тётки и мама Кузьмы Петровича - бабушка Ольга. Так и росли девочки, без материнской любви и заботы на поруках нянек.
    Постоял Кузьма Петрович на крыльце, вдохнул сырой весенний воздух, вспоминал как жизнь прошла и всё больнее сердцу от каждого её изгиба. Натянул шапку и шагнул за ворота по топкой распутице.
  Настасья стояла серая от печали. Как не старалась - нет ей прощения папеньки.
   Бабки, убедившись что хозяин ушел, оживились. Фекла подбежала к люльке, взяла Мирошу на руки и начала петь смешливую песенку и качать, малыш улыбался и цеплялся ручками за лицо бабушки. А Маруся, расстегнув полушубок,  начала доставать из карманов ещё подарки. Секретные, что б не гневить батеньку.
- Настасьенька,  вот тут тебе платочек теплый, а это Мироше рубашечка, сама вышивала, мягкая, как перышко. А вот малинка в меду, и клубяника сушеная, дитятку на соску и сама поешь, а то совсем изработалась. Кожа да кости, так и молоко пропадёт, чем сыночка кормить будешь? А это Мирошке внучек мой старший передал, так ловко он игрушки строгает, вот лошадку своял.
   Бабушки суетились, и так тепло было от их заботы. Они обе  ворчали и судачили, до самого рождения. А как в избу зашли, увидели младенца и обмякли. Не может материнское сердце дитя отвергать, так и бегают втихоря нянчатся да помогают.
 - Мы же Настасья с новостями. В лесах за болотом зверь диковинный завелся, подрал мужиков с соседней деревни. Кто выжил, говорит, здоровенный, ни то рысь, ни то медведь. На охоту ходить боятся, лес не валят. Страх какой. А бабы наши на реку ходили, говорят, на том берегу на холме стоял, да на деревню глядел. Так бежали, что со страху себя не помнят.
   Сердце забилось как синица и не слышала Настасья дальше, что говорят бабушки. Видела она этого зверя. Не по добру он приходит, прогневали деревенские лесного царя и он вернулся.