Лесные интеллигенты

(опять я о своём, о лесном отдыхе 2024 в серфлагере Волго. Опять никто не поймёт. Ну это неважно)

...Вообще-то интеллигентных людей в серф-лагере дофига. Только они об этом не знают.
  Ведь интеллигент — это не тот, кто перечитал всего Гегеля и знает наизусть все стихи Достоевского. И не тот, который со всеми на «вы», очки и бородка клинышком и ни при каких условиях не пёрнет на чужом костре. И который слова на букву П, Х,Б и Е не употребляет, даже с производными. Этот-то как раз и есть ЧМО, хотя и мнит себя чуть ли не эталоном.

   Наши люди (которые интеллигенты, себя я вычёркиваю) совсем другие. Во-первых, они умеют смеяться над собой, а не над другими. И так, что другие падают со стульчиков, услышав про очередной вчерашний косяк нашего И.
   Никогда наши И. не ходят в чистых рубашках и без ссадин на ногах, без фингала и без где-то порванной одежды. А очки (темные) надевают только чтобы скрыть недостатки верха лица после вчерашнего.

   Наши И. только на третий день узнают, что здесь, оказывается, ещё и озеро есть. Потому как предыдущие два дня со всеми знакомились, обменивались опытом и напитками и на собственном опыте узнавали, у кого из баб есть муж (оттуда и фингалы), а у кого ещё или уже нет. А когда это озеро увидят, пару минут чешут в затылке, а потом произносят — «Я, ваще-то, не за этим сюда приехал».

   Ведь настоящий И. всегда в фронде и не делает того, что принято. На сёрф встать каждый может, даже чмошник с бородкой, а вот без трусов на сцене потанцевать — далеко не каждый.
   Настоящий И. никогда не доходит до туалета, потому что ближайшая сосна — и удобнее, и нельзя, и вообще отличное место, чтоб с бабой познакомиться. Которая обязательно вдруг из-за угла появится, как только это дело начнёшь. — «Извините, а разве ещё не стемнело? А я думал, меня не видно. Кстати, меня зовут Вова!»

   Настоящий И. подходит к чужому костру не со словами «Как хорошо поёте, можно послушать?», а только чтобы поучаствовать в спорах, естественно, со своим фрондёрским мнением. Он сразу спотыкается об растяжку (оттуда и ссадины), сносит кресло и кан со щами для детей назавтра и плюхается мордой в костер, разбивая принесённую бутылку (ведь наши И. без бутылки в гости не приходят). Ни разу не видел, чтоб такого от костра отгоняли. Ну, конечно, если это И-костёр.

  На И-костре вообще сначала кресло пододвигают, наливают и подсовывают гитару в руки, а потом уже смотрят, кто пришел. И будь ты хоть старый пердун, хоть мужик в камуфляже, хоть девица с длинным носом, хоть студент без сигарет, да хоть Криштиано Роналду — всё стерпят, если ты в спорах можешь посыпать голову пеплом, поёшь не то, что принято и берёшь за ручку не ту, которая красивая, а ту, которая ближе, даже если это жена начальника лагеря. Ну и которая, конечно, И-девушка.
   
  И-девушка никогда не откажется выпить, но может отказаться пойти потанцевать, потому что ноги её не держат. И-девушка может пронести мимо рта чашку кофе или ложку борща, вылив её случайно себе за шиворот, но никогда — рюмку водки. Она никогда не читает. Никого, кроме себя. Да у неё и очков-то нет, а мобильник разряжен. Поэтому она только поёт, но без холдера и интернета.

   Настоящий И. никогда не доходит до своей палатки сам. Его доносят другие И., после настойки из можжевельника. Вообще, настоящий И. никогда не помнит, что было вчера, и узнаёт о своих похождениях по чужим рассказам или от жены со сковородкой в руке.

 ...Сколько у нас в лагере И.? И не сосчитать. А вы говорите — Достоевский.