Танец со смертью

ГЛАВА 1

Воздух сотряс дребезг будильника, возвещая, что пора вставать. Симона отключила его и опустила ноги на пол. В последнее время было всё тяжелее и тяжелее отрывать голову от подушки. Хотя, если постоянно работать в ночную смену, неудивительно, что слабость будет беспокоить. Плюс на ноге появился новый синяк. «И когда я успела удариться? Кажется, во время сна в меня вселяется другая личность и шатается в сомнительных местах, иначе другого логического объяснения нет». К вящей радости ещё и горло стало болеть. К счастью, чтобы играть на фортепиано, голос не требовался.

Симона натянула водолазку и старомодный пиджак. От прежнего костюма, который Перрен насмешливо называл «подранный собаками», пришлось отказаться — в нём стало слишком холодно. Она заперла свою крохотную комнатушку на ключ и отправилась на работу. Поприветствовала охранника и отправилась к своему станку — то есть фортепиано. Не сказать, что она мастерски играла, но публика была не сильно требовательная, так что от неё не требовалось исполнять третий концерт Рахманинова или этюды Листа. И в этот раз, когда она иногда попадала не по тем клавишам, никто не обратил внимания.

Охранник имел хороший слух, потому отметил, что Симона допускает ошибки в игре. Кроме того, он увидел, что девушка побледнела и стала совсем уж вялой. Охранник сказал ей отправиться в больницу, но проводить её не мог — у него ещё смена не закончилась. Ландре и сам отметила, что боль в горле стала совсем уж нестерпимой, а саму донимал озноб — верный признак высокой температуры. Она в бессознательном состоянии дошла до приёмного покоя больницы и села на стульчик в коридоре.

— Эй, девушка, что с тобой? — кто-то тормошил её за плечо.

Лицо расплывалось, а голос доносился сквозь вату. Ландре скорчила страдальческую гримасу — и чего этому человеку неймётся, оставил бы её в покое.

— Как тебя зовут?

— Ландре… Симона, — ответ был получен с большим запозданием.

Доброхот вбежал в кабинет.

— Эй, врача сюда! Тут человеку плохо!

— Тут всем плохо! — огрызнулись в ответ.

— Да нет же, девушка горячая, как печка, и на вопросы толком не отвечает! Она сейчас откинется!

Выползло нечто в белом халате, ругаясь матом. Симоне запрокинули голову, заглядывая в глаза, она ощутила холод от мембраны фонендоскопа на груди.

— Тащите реаниматолога и грузите её на каталку!

Дальше вокруг неё засуетились люди. «Зачем меня трогаете? Просто оставьте в покое!

***

Ландре открыла глаза. Свет от лампы бил в глаза, и она болезненно поморщилась. «Господи, почему ночью не выключают свет? Прямо как в концлагере!». Симона тут же задалась вопросом, а точно ли сейчас ночь? Сил у неё не было, потому она повернула голову, чтобы осмотреться. Она увидела кровать, на которой лежал голый мужчина, прикрытый лишь простыней. Из его рта торчала трубка, а рядом аппарат раздувал меха, и грудь мужчины механически вторила в такт движениям.

«Аппарат ИВЛ! — догадалась Симона, — значит, я в реанимации!». Она скосила глаза вниз. Ландре тоже была раздета догола, а к её груди было прилеплено куча датчиков. Рядом мерно пищал монитор, отмечал показатели. Два молодых медика — судя по всему, интерны, — сидели на посту и разговаривали. Они друг другу рассказывали, как ВИЧ-инфицированные скрывают диагноз и трахаются направо и налево, как беременная пошла в женскую консультацию, сдала положенный анализ — и у неё обнаружили ВИЧ. Муж, оказывается, наградил. Всякую жуть рассказывали.

— А что с этой девушкой? У неё тоже ВИЧ?

— Нет, экспресс отрицательный, но зато в крови громадное количество бластных клеток, тяжёлая анемия, — непонятно, как она жила с такими показателями. Не знаю даже, выживет ли.

— Почему не должна выжить? Лейкоз же хорошо лечится.

— Если у тебя есть деньги на лечение — то да, лечится хорошо. Эта девушка нищая как Иов, да к тому же одна как перст. Неоткуда ей деньги взять. Да и не возьмут на лечение — с такими показателями крови она просто не перенесёт его.

— Наше дело маленькое. Спустить её в отделение, и пусть у лечащего врача голова болит.

Ландре перевели в отделение. В палате кровати стояли так близко, что еле-еле можно было поставить каталку, и на каждой кровати лежало по больному. Раз в день заходил злой, уставший врач с тёмными, как у панды, кругами под глазами. Он раздражался в ответ на любой вопрос. Симона решила не донимать его — дороже выйдет. Всё равно всё в выписке напишут.

Однажды в палату зашла незнакомый врач. Ландре отметила, что она разительно отличалась от врачей отделения — лицо было свежим, без следов усталости, а волосы уложены в причёску. «Должно быть, консультант» — подумала девушка.

— У вас острый лимфобластный лейкоз.

Симона лишь пожала плечами. Гематолог, уже привыкшая к слезам и крику, поразилась её хладнокровием.

Ещё больше она поразилась, когда девушка сказала:

— Я не дура, более того, у меня IQ сто пятьдесят два балла. Потому я хочу знать, стоит ли овчинка выделки или просто дольше помучаюсь. Обещаю, я не буду закатывать истерику или крушить вещи.

— С такими показателями крови, — вздохнула гематолог, — вы можете сойти с дистанции уже на стадии химиотерапии. А ведь надо пройти облучение костного мозга, и, собственно, саму пересадку, которые тоже не назовёшь лёгкими и приятными процедурами.

— Благодарю, — Ландре вежливо попрощалась.

Свой приговор она приняла спокойно, даже с иронией — ну что ж, вот закономерный итог её ничтожной жизни. Рождение в семье чопорных аристократов. IQ 152 балла, но это стало проклятием, а не благословением. Профессор-педофил, которого она забила насмерть словарём, чтобы избежать домогательств. Семья откупилась от тюрьмы, но не желала её знать. Ну и пусть, всё равно она не видела от них любви, только попытки понять, чего Ландре стоит и как это использовать. Бродяжничество. Бригада Леграна. Предательство босса. Симона отказался к ним присоединяться. Потом окольными путями до неё дошли вести о смерти Перрена, Юдина и Леграна. Раймунд Бертран — загадочный новичок — стал боссом мафии.

Распорядок дня. Проснуться под будильник. Пожалеть, что ещё не сдохла. Выпить парацетамол, чтобы не сильно лихорадило. От такого количества таблеток должна отвалиться печень, но Симоне плевать. Умыться, почистить зубы, сплюнуть в раковину кровь — у неё кровоточили дёсны. Кое-как запихать в себя пару йогуртов, больше ничего попросту не лезло. Одеться, надеть маску. Симона угрюмо смеялась над ней — ага, защитит она от вирусов, как же. К счастью, место работы было недалеко от комнатушки, потому что поездку в общественном транспорте она бы просто не пережила, — достаточно больному ОРВИ чихнуть на неё, чтобы Симона слегла с тяжёлой пневмонией. Добраться до места работы. Поздороваться с охранником.

— Как дела? — спрашивали его.

— Паршиво.

Охранник и так видел, что дела у неё идут плохо. Симона сильно похудела — пиджак болтался на ней, как на вешалке, а запястья стали такими тонкими, что их можно было обхватить указательным и большим пальцем. На лице был толстый слой грима, чтобы не пугать посетителей своим больным видом. Она всё чаще исполнял вальс номер семь Шопена.

ГЛАВА 2

Ландре закуталась в одеяло, как в кокон, тщетно пытаясь согреться. Не зря она злобно зыркала на посетителя, который кашлял весь вечер. Теперь температура под сорок, боль в груди, кашель, одышка — тут и к пульмонологу не ходи, чтобы выставить верный диагноз. Хреновая выйдет смерть. Симона надеялась, что у неё потихоньку откажут внутренние органы и однажды она просто не проснётся. Но судьбе было угодно, чтобы она умирала в полном сознании, ощущая все прелести агонии. Клеткам и тканям было плевать, что Симона хочет уйти без мучений — они будут бороться за жизнь до последнего. Такая генетическая программа.

— Так-так-так, — человек, пришедший к Симоне, открыл дверь пинком, — забилась в свою норку и надеялась, что тебя не найдут? Вставай, кому говорят!

— И тебе всего хорошего, Эмиль, — отозвался Ландре, — вставать не буду, хоть застрели.

— Ха-ха, смешно, — Эмиль не оценил шутку, — как тебе живётся? Кошмары не мучают, совесть не грызёт?

— Живётся мне очень хреново, — Симона оскалилась, — если тебя это утешит — подыхаю как собака.

— Не пытайся меня разжалобить!

— Даже и не думала. Мне на самом деле мало осталось. Вон, выписку почитай. — Симона столкнула на пол бумажку.

— Не буду я ничего читать. Чем ты можешь болеть таким смертельным в твоём возрасте?

— От моей болезни как раз молодые и мрут. Слышал о лейкозе?

— Что?

— Рак крови, дубина!

— Правда?!

Эмиль, наконец, пригляделся к Ландре. Кожа была землистого оттенка, губы потрескались, глаза блестели, как у наркоманки.

— Как так-то… Неужели нельзя вылечить?

— Лечение есть — денег нет, — Ландре закашлялась, — к тому же, я упустила время.

— Почему ты раньше к нам не обратилась?!

Симона из последних сил приподнялась на кровати.

— Ты не понял? — она зловеще ощерилась, — тебе не показалось странным, что я не жалуюсь, не проклинаю судьбу, не умоляю спасти меня? А? Ты же знаешь мой отвратный характер — и тут такое смирение.

— Я тебя не понимаю.

— Я не стала просить помощи, потому что я не хочу жить.

Ландре замолчала — устала разговаривать. Эмиль стоял потрясённый — как это можно добровольно отказаться от весёлых разговоров, вкусной еды, красивых пейзажей?

— Ты не мог бы пустить мне пулю в лоб? Это будет куда лучше, чем умирать от пневмонии или кровотечения.

— Симона… Раймунд может тебя вылечить.

Ландре лишь рухнула на кровать, уставившись в потолок.

— Я не хочу жить, а наложить на себя руки кишка тонка. Пожалуйста, если не хочешь убивать — просто оставь меня.

Тишину прервал жуткий кашель. Девушка едва успевала сделать вдох, чтобы согнуться в новом приступе.

— Симона! Симона, что с тобой?! — на подушке появились крупные пятна крови.

— Мать твою пернатую!!! — Эмиль схватил Симону в охапку и потащил её на улицу. Он поймал автомобиль и запрыгнул в него.

— Гони на улицу… — там находился дом Бертрана.

В груди Симоны булькало. Эмиль наклонил её вперёд, чтобы она не захлебнулась кровью, которую она откашливала себе на колени, на водолазку Эмиля, на салон автомобиля.

— А ну выметайтесь отсюда! — закричал водитель, — я не повезу её! Вдруг она заразная!

Стрелок достал пистолет.

— Во-первых, она не заразная, а во-вторых, если ты будешь недостаточно расторопен и она умрёт здесь, я тебе голову прострелю. За испорченный салон я тебе ущерб возмещу. Гони давай!!!

Водитель нажал на газ и автомобиль рванул с места. Симона пыталась закрыть глаза, но Эмиль то и дело тормошил её, заставляя держаться в сознании. Стрелок хоть и не имел медицинского образования, но инстинктивно чувствовал, что если Ландре отключится, то у неё артериальное давление упадёт до нуля и времени на спасение не останется, а его было и так катастрофически мало.

— Может его в больницу? — опасливо спросил водитель.

— Я куда сказал везти? — рявкнул стрелок, — В больнице ей не помогут!

Остановившись у дома, Эмиль, не глядя, кинул купюру и рванул к дому с Симоной на руках. Он пинком открыл дверь и заорал на весь дом:

— Раймунд, быстрее!!! Симона умирает!!! Она уже в отключке!!!

Раймунд вприпрыжку спустился по лестнице.

— Клади её на пол! — босс всегда сохранял спокойствие. Потенциал склонился над телом, и от его рук появилось свечение.

— Едва успели. Ещё пара минут — и спасать бы было уже некого.

Ландре выглядела уже не такой бледной, и, хотя она по-прежнему была без сознания — это был целительный сон, а не кома умирающего человека.

— Помоги перетащить её на кровать и позови Присциллу.

Эмиль положил её на постель. Девушка принесла тазик с водой и тряпку. В несколько рук они стали избавлять Симону от окровавленной одежды.

— Mon Dieu, выглядит, словно из концлагеря бежала, — сказала девушка.

— А это что за херня? — Эмиль ткнул в надпись на её груди.

По торчащим рёбрам красным маркером написано: «Не реанимировать».

— Не знаю, что бы это значило, но это мне уже не нравится, — отозвался Раймунд. Присцилла оттирала тело Симоны от крови, — Эмиль, ты тоже прими душ.

— Боюсь, что сменной одежды у тебя не будет, — проворчал стрелок, — твой размер мне маловат.

— Но это не дело — ходить в кровище и пугать народ. Кстати, кровь какая-то странная, ты не находишь?

Кровь имела лаковый оттенок и не сворачивалась.

— Эмиль, она случаем не говорила, что у неё за болезнь?

— Рак крови, вроде.

— На будущее — не говори при медиках «рак крови», чтобы они не препарировали тебя с особой жестокостью. Правильно — лейкоз.

— Именно так она и сказал — лейкоз.

ГЛАВА 3

Раймунд и Эмиль вошли в комнату Симоны. Помещение было обставлено старой, рассохшейся мебелью, а постельное бельё имело желтоватый оттенок и красовалось множеством заплаток. Бертран отметил чистоту и порядок помещения — Ландре до последнего оставалась верной себе. На прикроватном столике лежали облатки с таблетками, книга «Утраченные иллюзии» Бальзака и бумаги. Раймунд развернул документы, прочитал и нахмурился.

— Что ты там интересного вычитал? — спросил стрелок.

— Отказ от реанимации.

— Она хотела, чтобы врачи её не спасали, когда она начнёт откидываться?

— Да. Потому и сделала надпись на груди, потому что врачи скорой помощи в запарке не стали бы читать бумажки, а так это бы заставило их обратить внимание на её пожелание.

— Я не пойму! То она умирать не хотела, то наоборот, ищет смерти! — Эмиль был озадачен.

— Как раз-таки всё понятно, — отозвался Бертран, — она сломалась.

— Что?!

— Люди тоже ломаются. Как табуретки или часы.

— Совесть что ли её замучила?!

— Это словами не объяснить. Но если тебе удобно — да, можешь считать, что её замучила совесть.

Эмиль решил не загружаться по этому поводу. Раймунд умный, пусть он и думает, а Эмиль будет заниматься тем, что лучше у него получается.

***

Когда Симона проснулась, она увидела девушку со шрамами на лице.

— Меня зовут Присцилла, — представилась она, — мне поручили приглядывать за тобой.

Ландре чувствовала слабость, но хотя бы не было лихорадки, которая отравляла её существование последние дни.

— Ты будешь есть?

— Да.

Присцилла ушла, чтобы распорядиться насчёт завтрака. Симона привела себя в порядок. Они со Присциллой сели за стол. Еда на вид была хорошей, но Ландре механически жевала, не чувствуя вкуса. Она давно научилась сомнительному навыку — кушать, когда не хочется. Симона бы вообще перестала есть, так как из-за постоянной лихорадки не было аппетита, но тогда она не смогла бы работать, и хозяин вышвырнул бы её на улицу. А она не была готова, как Юдин, бомжевать на улице.

— Добрый день, — поприветствовал её Раймунд.

— Добрый.

— Как ты себя чувствуешь?

— Удовлетворительно.

Симона не стала закатывать истерику «зачем вы меня спасли?!», но и не благодарила за помощь. Эмиль решил перейти в наступление:

— Твоя жизнь принадлежит нам!

— Хорошо.

Тут и Жаме стало не по себе. Хоть бы Ландре вспылила, затопала ногами, закричала. Но только не это равнодушие.

«Она действительно сломалась! Не знаю, что Раймунд имел в виду, но Симона сдала!» — панически думал стрелок. Злость на Симону испарилась уже тогда, когда Эмиль застал её захлебывающейся кровью. Теперь ему стало жалко Симону.

«Можно ли будет её починить?» — Жаме с надеждой посмотрел на Раймунда. В зелёных глазах босса ничего не отражалось.

***

— Теперь её никуда не отправишь, — ворчал Эмиль, — у неё инстинкт самосохранения приказал долго жить! Если её убивать будут — она даже не трепыхнётся!

— Можно подумать, у тебя инстинкт самосохранения сильно развит, — ответил Раймунд, но подумал, что Эмиль в чём-то прав.

Дружба дружбой, а дело на первом месте. Симона и в самом деле стала бесполезна для полевых заданий, но ей не дали скучать — у Бертрана была куча бумажной работы. Ландре выполняла её методично, — Раймунд уже перестал перепроверять, зная, что ни один пункт, ни одна запятая даже не будет пропущена. Но без огонька. Хотя какой в бюрократии может быть огонёк? Бюрократия может только раздражать своей нудностью, но Симоне было всё равно.

Не сказать, что Раймунд не пытался понять, как привести её в чувство. Он наблюдал за ней. Ландре ела неохотно, поэтому медленно набирала вес. Это плохо, потому что любовь к еде — это любовь к жизни. Отсутствие аппетита — нежелание жить.

***

— Ты ни в чём не виновата.

— Ладно. — Симона рассеянно смотрела в окно.

Раймунд начинал злиться — ну нельзя быть до такой степени равнодушной! Даже тот факт, что Бертран и Эмиль простили Симону, не заставил её встрепенуться. Хотя именно уход из бригады на самом деле и заставил её сломаться. Ландре думала, что она поступила правильно, а они всего лишь безумцы, которым пора бронировать место на кладбище. Но потом она поняла, для неё нет места на земле без Леграна, и нет никакой семьи, кроме её бригады. Именно это имел ввиду Перрен, когда говорил, что может найти покой только рядом с ним. Потому и пошёл на верную смерть, лишь бы оставаться рядом с ним до конца. Ландре же совершила ошибку, которую она не сможет никогда исправить.

— Встряхнись ты уже!

Ландре хлопала глазами, не понимая, что от неё хотят. Раймунд хотелось взять её за плечи и тряхнуть её от души, да так, чтобы голова мотнулась. Вот только и боль она примет безразлично.

«Неужели нет никакой вещи, которая заставила бы тебя возмутиться?!» — и некстати вспомнилась какая-то мыльная опера, где девушка бьёт по щеке ухажёра, который посмел её поцеловать.

Раймунд взял Симону за подбородок и развернул её лицо к себе. Голубые глаза выражали недоумение. Бертран впился в её губы поцелуем. Именно впился, сминая безвольные губы и засовывая язык внутрь. Ландре задёргалась, а потом и вовсе шарахнулась назад.

— Не нравится? — и устрашающе улыбнулся. Симона невольно поёжилась — в ангельских чертах юноши появилось нечто демоническое.

ГЛАВА 4

Один из начальников попросил расследовать дело о самоубийстве сына у друзей. Бертран отправил Симону.

— Здесь бы понадобился Перрен.

— Перрена с нами нет, так что придётся тебе применить свой аналитический ум.

Ландре была рада оказаться подальше от Бертрана. С ней отправилась Присцилла. В поезде Симона раскрыла папку и стала изучать материалы дела.

Морис Вилларе, студент второго курса юридического факультета. Преподаватели отзывались о нём как о прилежном студенте. Был членом студенческого профсоюза. Активно участвовал в мероприятиях от университета. Подозревали убийство, но многократная экспертиза с привлечением лучших судебных медиков доказала, что это самоубийство и ничего другого тут быть не может. В ходе допросов сокурсники утверждали, что Морис — оптимистичный и весёлый человек, всегда был разговорчив и постоянно шутил. Девушки у него не было, хотя существовали поклонницы.

«Надо ещё раз тет-а-тет поговорить со студентами и преподавателями. Они могли не доверять полиции и не слишком откровенничать, да и следователь в запарке мог упустить важные детали».

На следующий день Ландре взяла с собой Шейлу и отправилась в университет.

«Вы замечали, что он в последнее время стал подавленным?».

«Нет, он всё такой же весёлый».

«Он раздавал свои вещи?».

«Нет».

«Вы замечали его с девушкой?».

«Вокруг него постоянно вились девушки, но у него ни с кем не было постоянных отношений».

«Он не общался с подозрительными людьми?».

«Морис? Да не в жизнь!».

Все были в полном недоумении, как Вилларе мог совершить суицид и искренне не понимали, что могло его сподвигнуть. Ландре поневоле задумалась о действии Потенциала. Но кому он мог так насолить, чтобы кто-то решил довести его до суицида?

Настала очередь невзрачной блондинки по имени Беатрис. Она была вся какая-то бесцветная — волосы мышиного цвета, белёсые серые глаза, которые она сердито отвернула, стоило в них попытаться посмотреть.

— Можно я буду разговаривать так? — повернулась она боком.

— Ладно, — Симона была слегка ошарашена такой грубостью, — ты аутистка?

— Нет, социальная тревожность. Я прекрасно поддерживаю зрительный контакт, просто я сейчас не хочу этого делать. Глаза меня отвлекают.

— Ладно, в каких отношениях вы находились с Морисом?

— Не сказать, что в близких, так, общались пару раз.

— Что вы можете сказать о нём?

— Он не из тех людей, которые будут жаловаться, но он упоминал мельком, что у него проблемы с родителями.

Симона склонила голову — это что-то новенькое.

— С этого места поподробнее.

— Родители — самые лучшие пособники самоубийства. Те, кто должны любить больше своей жизни, на самом деле выживают со свету как могут. Хотя с виду может выглядеть, что всё в порядке. Не так ли?

Ландре вздрогнула.

— Кто заказал расследование? Родители? Дохлое дело, ребята. Вам придётся сказать, что они и только они виноваты в суициде своего сына. Ни несчастная любовь, ни карточный долг, ни разборки с мафией.

— Ты ни с кем больше не делилась своими соображениями?

— Нет. С вами откровенничала только потому, что вы посторонние люди. Не думаю, что моим сокурсникам понравится, если они узнают о моих способностях.

— Каких твоих способностях?

— Эмпатия. Не бойтесь, я сама не горю желанием узнавать о «богатом внутреннем мире» у всех встречных-поперечных, в первую очередь неприятно от этого мне самой.

— Меня можешь прочитать?

Беатрис задумалась:

— Ты совершила ошибку и из-за этого хотела умереть. И тебе это почти удалось, но тебя заставили жить.

— Откуда ты это узнала?!

Девушка вздохнула:

— Я не читаю мысли, — сказала она с раздражением, — я считываю эмоции и облекаю их в слова. Делаю предположения, что могло их вызвать, и, как правило, не ошибаюсь. Извините, мне на занятие пора.

Ландре и Присцилла переглянулись. Вечером Симона отчитался Бертрану о проделанной работе, в том числе и о словах «ненормальной студентки». Раймунд заинтересовался Беатрис и пожелал встретиться с ней лично, а пока приказал им поговорить с родителями Морис, уточнив, что у Присциллы есть подходящий Потенциал.

***

Ландре сильно нервничала перед предстоящим разговором. Присцилла невозмутимо шла рядом. Они уже договорились, что она начнёт разговор и задействует свой Потенциал.

Вилларе встретили их в роскошной квартире. Отец Мориса окинул их взглядом «ты взвешен на весах и найден очень лёгким». Мать имела брезгливое выражение лица. Симона поёжилась — они до жути напоминали её родителей.

— Мы провели расследование и нашли виновных в смерти Мориса, — начала Присцилла.

— Кто они? — требовательно произнёс отец.

— Вы каждый день видите их в своих зеркалах.

— Что?! Да как вы смеете? Да я вас в порошок сотру!

Девушка призвала Not Listening и он ударил по стене. На поверхности обоев возникли множество губ.

«Папа, не делай мне больно!».

«Заткнись! Ты провинился!».

«Ну хоть здесь не опозорился».

«Мне некогда! Я занята!».

«Как же ты мне надоел!».

«Если что — дверь там!».

«Папа, я не хочу быть юристом! Меня воротит от этой профессии!».

«Ты сделаешь, как я сказал!».

— По-моему, здесь комментарии излишни, — говорит Присцилла.

У Симоны закружилась голова и она не могла отследить реакцию Вилларе. Морис был в отчаянии. Ландре избила профессора насмерть из-за отчаяния, потому что она знала, что родители не станут её защищать.

«Те, кто должны любить больше своей жизни, на самом деле выживают со свету как могут».

— Тебе плохо? — Присцилла обратилась к ней.

— Просто слабость, — отмахнулась девушка.

Родители наплевали на то, что Морис ненавидит юриспруденцию и страдает на этой специальности. Ландре и Морис отчаялись. Только выход нашли разный.

ГЛАВА 5

В купе поезда сидели трое. Неказистая блондинка читала книгу. Брюнетка тоже не была красавицей — лицо пересекали огромные шрамы.

— Вижу, что поездка к родителям Мориса не прошла для тебя даром, — изрекла Беатрис Симоне.

— У тебя ужасный дар, — выдохнула девушка.

— Теперь ты поняла, каково мне живётся?

Симона прикрыла ладонью глаза.

— Я чувствовала то же самое, что и Морис. И это было ужасно.

— Потому я выбрала бесчувствие и стараюсь не смотреть в глаза незнакомым людям. Ведь всегда хочется узнать, что представляет собой незнакомый человек.

В поезде погас свет. Пассажиры тут же засуетились, принялись вставать с мест и спрашивать друг друга.

— Я пойду на разведку, — Присцилла поднялась.

Как только она исчезла, наступил полный мрак. Темнота была абсолютной, словно их лишили зрения — не видно было ничего, даже на расстоянии вытянутой руки.

— Это действие Потенциала! Присцилла, вернись назад!

В вагоне началась паника — ослеплённые люди начали метаться из стороны в сторону, были слышны крики и давка.

— Успокойся, — прохладная ладонь опустилась на руку Симоны. Девушка повернула голову, но, конечно, ничего не увидела, — обладатель, как ты там выразился, — Потенциала? — труслив и нападает исподтишка.

— Ты предлагаешь дождаться, пока он подкрадётся?

— Нет, мы сами найдём его и атакуем. Но для этого нам надо привыкнуть двигаться на ощупь и слух.

Первобытный страх поднимался из души, и вопли напуганных людей ничуть не способствовали спокойствию.

— Я сказала — успокоиться! — девушка больно ущипнула за руку, — и привыкать действовать, не видя ничего.

Симона сделала несколько глубоких вдохов и зажмурила глаза. Она открыл их — всё та же темень. Но всё-таки стало легче ориентироваться.

— Теперь идём. Ты впереди, так как физически сильнее, — Беатрис вцепилась в её пиджак.

— Куда идти?

— Владелец Потенциала в головном конце вагона.

Ландре двигалась, опираясь руками о стенку. На неё то и дело налетали люди, и ей приходилось отталкивать их. Беатрис бы действительно смели, будь она одна. Девушка вдруг вышла вперёд. Симоне показалось, что она увидела чёрно-фиолетовую фигуру.

«Это её Потенциал?!» — подумал она, прежде чем начался самый настоящий кошмар.

***

Ландре заново проживала свою жизнь, вот только в ней не было ничего хорошего — перед внутренним взором проносились самые худшие воспоминания.

Неприязнь родителей. Домогательства профессора- извращенца. Жестокое убийство. Тюрьма. Бродяжничество. Работа на мафию. Предательство Леграна. Лейкоз. Медленная смерть.

«Мне так больно. Я не хочу жить!».

Не реанимировать.

Не-ре-а-ни-ми-ро-вать.

«Пожалуйста, не надо!».

«Нет!!!».

— Симона, очнись!

Ландре открыла глаза и увидела потолок вагона. Растерянные люди бродили туда-сюда. Над ней склонилась Беатрис.

— Извини, что тебя зацепило моим Потенциалом. В темноте тяжело атаковать.

— Что с врагом?

— Он в шоке. Присцилла займётся им. Давай, поднимайся, — девушка подала руку. Ландре кое-как встал на ноги и проковылял к своему купе.

***

— Вы удивительный. Вы всё — и одновременно ничего, — Беатрис говорила Раймунду, — нет слов, чтобы описать это. Вы словно неземное существо.

— Моё происхождение действительно необычно, — ответил босс, — но всё-таки я человек.

Ландре стояла, уставясь в пол. Настроение у неё было не то что ниже плинтуса — вообще где-то в подвале. Симона определённо не завидовала нападавшему — если её только зацепило Потенциалом, а уже так хреново, то что же тогда пережил враг? Всё-таки жуткий Потенциал у Беатрис, под названием Apocalyptica, чёрный гуманоид с фиолетовыми узорами, которые светились как неон.

Симоне нечасто приходилось выпивать — Легран следил за своей бригадой, дабы они не натворили дел по пьяни. Но сейчас ей хотелось налакаться до бесчувствия.

— Не делай этого, — сказала Беатрис, — от алкоголя становится ещё хуже. Напьёшься — так вообще захочется прыгнуть с балкона.

— Хороший совет. Следовать я ему не буду.

— Ну, как знаешь, — девушка направилась к выходу.

— Симона, останься здесь.

Ландре лишь безнадёжно пожала плечами — да пусть с ней делают, что хотят.

ГЛАВА 6

Ландре иронизировала про себя, что теперь она может основать детективное агентство «Симона и Ко». Неразлучная тройка из Симоны, Присциллы и Беатрис отправилась во Фландрию расследовать загадочные убийства. Жертв находили мёртвыми в своих постелях с колотыми ранами прямо над сонными артериями. Только на замках не было следов взлома, а сами жертвы никак не сопротивлялись и в крови не было обнаружено ни наркотиков, ни снотворного, ни иных препаратов.

— Я не могу, как Уилл Грэм взглянуть на место преступления и сразу выдать заключение, о чём думал преступник. Мой дар работает на живых людях, — Беатрис снова закатывала глаза.

— Кто такой Уилл Грэм? — недоумевала Присцилла.

— Талантливый профайлер из романов Томаса Харриса о Ганнибале Лектере.

— А что, если я заставлю стены говорить? Может тогда сможешь применить эмпатию?

— Надо попытаться.

Not Listening ударил по стене и на ней возникло множество губ.

«Это же просто обычная родинка! Быть такого не может».

«Я не могу сказать это маме и папе. Они будут плакать».

«Химиорезистентна. Радиорезистентна».

Симоне снова стало дурно. Судьба словно издевалась над ней.

— Она сама хотела умереть, — заявила Беатрис.

— Что это за чушь? — вспылила Присцилла.

— Господи, если вы бы знали, как тяжело описывать то, что чувствуешь! Если я говорю, что она хотела умереть — значит убийство совершенно не из-за денежной выгоды, мести или желания поиздеваться.

— Она хотела умереть без мучений и боли, — заключила Ландре.

Симона не помнила, как она добралась до гостиницы, но она первым делом направилась к телефону. Раздражённым жестом она потребовала девушек покинуть помещение и набрала номер босса.

— Делайте со мной что хотите, но я не собираюсь выполнять это задание! — Ландре заходилась в крике, разговаривая по телефону.

— Ты выполнишь это задание! — от холода в голосе Бертрана казалось, что ухо покрылось льдом, — возражения не принимаются!

Симоне хотелось расколотить телефонную трубку что есть сил.

— Призраки прошлого покоя не дают?

— Владелец Потенциала ищет людей, которые хотят умереть и дарует им милосердную смерть.

— Проверь все случаи. Надо выяснить способ, которым он их находит.

Ландре поскребла татуировку.

— Симона, я понял, как тебе нравится… Без боли, без принуждения, с лаской.

— Боль только мазохистам нравится, — проворчала девушка.

— Выполни это задание… — голос стал глубоким, — и я займусь с тобой любовью со всей нежностью, на которую я только способен.

— Да иди ты! — Ландре поперхнулась. Лицо стало гореть от прилившей крови. Из трубки раздался смех.

— Я слышу, как твоё дыхание изменилось.

— Пожалуй, я закончу разговор, — Симона отключилась и простонала от досады.

«Чертов Раймунд Бертран!».

ГЛАВА 8

Десять случаев запущенной онкологии, три случая невыплаченных кредитов, два случая эндогенной депрессии.

Ландре, Присцилла и Беатрис вечером изучали все документы, касающиеся очередного убийства — протоколы осмотров места происшествия, результаты вскрытия, стенозаписи допросов. Затем утром они вызывали такси и выезжали на место преступления.

Квартира мужчины, страдавшего от рака толстого кишечника с метастазами в лёгких и головном мозге. Симона немедля направилась в комнату, не заостряя внимание на обстановке. Хотя и на этот раз не удалось приблизиться к разгадке. Not Listening Присциллы мог воспроизвести услышанное только в стенах комнаты. Беатрис лишь раз за разом подтверждала, что убитые хотели умереть — и больше ничего.

— Ну и где нам искать этого ангела смерти? — спрашивала Присцилла.

Квартира женщины, десять лет лечившейся от тяжёлой депрессии.

Адреса были разбросаны по всей Фландрии. Жертвы не были знакомы друг с другом, имели большой разброс в возрасте, род занятий или профессий тоже был совершенно различный. Трио в ходе обсуждений пришли к выводу, что искать зацепки в их прошлом совершенно бесполезно.

— Не проще ли тогда совершить суицид, а не изгаляться? — спрашивала Присцилла.

Ландре засмеялась. В её смехе не было ни намёка на веселье — он напоминал карканье ворон.

— Нет, не проще. Вот захочешь, например, повеситься. Где будешь вешаться?

Присцилла подняла глаза. Люстра висела на поддерживающей конструкции, хлипкой даже на вид.

— На гардине.

Симона схватилась за гардину и согнула колени, повиснув на ней. Та жалобно затрещала.

— Она не выдержит вес человека.

— Может тогда таблетки?

— Для того, чтобы убить себя — притом действительно убить, а не покалечиться и всё равно остаться в живых — нужны хорошие знания по медицине. Не говоря уж о том, что инстинкт самосохранения верещит и упирается лапками.

— Откуда ты знаешь? На досуге размышлял? Или были попытки? — съязвила девушка.

— Да, развлекалась вот бессонной ночью, придумывая способы суицида. Ни один из них я не признала оптимальным.

Симона потом рассказала, что потенциально токсичные препараты отсекают ещё на стадии испытаний. Так что попытка отравиться тем, что можно купить без рецепта, приведёт лишь к сильной рвоте и отходняку от побочных эффектов. Сильнодействующие препараты можно получить только по рецепту врача и в весьма ограниченном количестве, а незаконным путём — втридорога, и то не факт, что не всучат палёный товар.

Квартира женщины с раком молочной железы на последней стадии.

На местах расследования ничего не удавалось найти — ни отпечатков пальцев, ни следов ботинок. Ландре быстро нашла объяснение — раз Ангел смерти, как прозвали убийцу, пользуется Потенциалом, то, конечно, отпечатков пальцев не останется. Чтобы не оставлять следы от обуви, достаточно на неё надеть бахилы, которые можно купить за копейки в любой аптеке.

— Неужели у тебя нет никаких мыслей, как найти Ангела?! — Присцилла нервно топала на очередном месте преступления.

— Почему же нет, — ответила девушка, — совершенно очевидно, что убийца сам выходит на жертв. Осталось понять, каким образом он их находит.

Квартира игромана, проигравшего все деньги в карты.

Даже соседи таинственным образом не могли вспомнить выходящего незнакомца. Хотя разгадка оказалась проста — жертвы приглашали убийцу в дневное время, когда большинство уходит на работу или учёбу. И если подумать, то людям по большому счёту плевать друг на друга и они обращают внимание только если внешность человека прямо совсем бросается в глаза, к примеру, волосы выкрашенные в кислотный цвет или кожаная куртка с цепями и шипами.

— Ты когда-нибудь болела гриппом? — спрашивала Симона у Присциллы.

— Было дело, — ответила напарница.

— И как ты себя при этом чувствовала?

— Паршиво.

— Представь себе, что у тебя постоянная температура тридцать семь и восемь и она не снижается, хотя жрёшь парацетамол как конфеты. Хотя я парацетамол пила, чтобы быстрее угробить печень.

— Что?!

— Парацетамол является одним из самых безопасных препаратов, его даже младенцам дают. С одной оговоркой — в больших дозах он токсичен для печени.

— Ландре, ты пыталась совершить суицид?! — девушка подпрыгнула на месте.

— Нет, конечно, это было бы тупо, к тому же это весьма мучительная смерть. Я просто пыталась приблизить неизбежное. Ну так вот, у тебя температура, воротит от любой еды, сильная слабость, голова словно паклей забита, спать толком не можешь. И проблема в том, что ты не выздоровеешь, дальше будет только хуже. Как ты думаешь, захочется ли в таком состоянии причинять себе лишнюю боль?

Присцилла и Беатрис обеспокоенно переглянулись.

Дом мужчины, больного мелкоклеточным раком лёгких.

— Ладно, — Присцилла принялась нарезать круги, — допустим, человек не просто готов умереть — он прямо жаждет смерти. Убийца же не подойдёт к нему на улице, спросив, «а не убить ли вас небольно»? Жертва просто шарахнется и убежит, опережая свой визг!

— Тогда кому мы доверяем, не будучи знакомыми.

— Я никому не доверяю, — говорит Присцилла.

— Да нет же, — Ландре болезненно поморщилась, — это вопрос, на который нужно найти ответ. Тогда мы и выйдем на убийцу.

Девушки тайком позвонили Бертрану и попросили отозвать Симону с задания.

— Симона психически нестабильна, — говорила Беатрис, — у Ангела смерти явно психологический Потенциал. Ландре ни в кем случае не должна встретиться с ним!

— Всё идёт по плану. Продолжайте расследование.

Присцилла была слишком преданна боссу мафии, чтобы идти против него, а Беатрис — слишком рациональной, чтобы нарываться на неприятности. Но ведь Бертран же не запрещал им принять меры для безопасности? Тогда они решили сопровождать Симону повсюду.

***

Ландре собралась на улицу прогуляться и подумать над загадкой. Присцилла увязалась за ней.

— Я хочу гулять одна! — огрызалась Симона.

— Мало ли чего ты хочешь, — не менее злобно отвечала девушка, — ради своей безопасности потерпишь.

Симона бросила выразительный взгляд на Беатрис. Та проигнорировала её недовольство.

Солнце потихоньку клонилось к горизонту. Присцилла была неразговорчивой девушкой, но её присутствие всё равно раздражало и путало мысли.

«Кому мы доверяем, не будучи знакомым?».

«Кто остаётся незаметным, куда бы не пришёл?».

«Кто охотится в самой гуще толпы?».

Раздался звуковой сигнал. Симона повернула голову и увидела, как таксист приглашает её присесть, но стоило девушке подойти к машине, как тот нажал на газ и остановился у светофора. Водитель выразительно посмотрел на спутницу и провёл ребром ладони по шее.

Ландре свернула в узкий тупичок, откуда несло мочой.

— И что ты здесь забыла, — скривилась Присцилла, последовав за ней.

Day Of The Dead схватил её за шею.

— Не советую тебе рыпаться, Присцилла. Вирус убьёт тебя за тридцать секунд.

— Отпусти меня, или ты об этом пожалеешь!

— По-моему, разговор тут не имеет смысла.

Симона приказал Потенциалу пережать сонные артерии. Не задушить — лишить сознания. Девушка дёргала руками-ногами, пока не лишилась чувств. Day Of The Dead разжал пальцы, и Присцилла свалилась мешком на землю. Ландре выскочила из переулка и помчалась к машине. Хлопнув дверью, она поспешно пристегнулась.

— Давай быстрее!

Таксист послушно нажал на газ. Пока тот вёл автомобиль, Симона внимательно разглядывал его. Мужчина пятидесяти лет, с рыжими бородой и усами, в которых мелькала седина. На голове серое кепи, а на глазах очки с толстыми линзами.

— Куда мы поедем? — водитель наконец заговорил.

— Я тут проездом, так что не успел обзавестись постоянным жильём.

— Тогда я знаю одно славное местечко.

***

Присцилла с трудом поднялась на ноги и, держась за стенку, поплелась по улице. Только супергерой после потери сознания способен бодро бегать-прыгать, девушка же супергероем не была и двигалась чисто на упрямстве. Она доковыляла до телефонного автомата и далеко не с первой попытки засунула монету в прорезь.

— Месье Бертран, случилось ЧП!

— Слушаю.

— Беатрис попросила меня присмотреть за Симоной. Мы гуляли с ней по улице, и она набросилась на меня, едва не задушив, а потом убежала! Я не знаю, где её искать!

— Мой приказ — отправляться в гостиницу и ничего не предпринимать. И Беатрис передай мои указания.

— Месье Бертран, я вас не понимаю! Симона ищет Ангела смерти, чтобы умереть! Неужели вы не хотите ей помешать?

— Я не собираюсь ей мешать.

Присцилла дёрнула себя за волосы.

— Но почему?

— Можно заставить человека жить, но его нельзя заставить захотеть жить.

— Это слишком сложно для меня.

— Беатрис тебе объяснит. Ландре должна сама сделать свой выбор. Только не вздумай ничего предпринимать, ты меня поняла?

— Есть! — Присцилла вытянулась по-военному. Она положила трубку на рычаг и всё ещё нетвёрдой походкой пошла ловить такси.

Раймунд Бертран закрыл руками лицо. На столешницу упали две слезы.

ГЛАВА 9

— Можно узнать твоё имя?

— Зачем? — удивился Симона.

— Мы же не враги друг другу, чтобы скрывать имена.

— Ландре.

— Меня зовут Рафаэль.

Симона не сильно удивилась, когда таксист, проведя «эмпатический сеанс», слово в слово повторил изречённое Беатрис. Она так же отметила нетривиальность подхода. Действительно, с кем не поболтать, как с таксистом по дороге? Рафаэль так же предлагал подбросить до дома, если у пассажира не было денег, говоря, что ему по пути.

Таксист оказался интересным собеседником. Он рассказывал о проблемах эвтаназии, о египетском культе мёртвых, о Хароне — перевозчике душ мёртвых через реку Стикс. По ходу дела Симона успела развязать небольшую дискуссию.

Рафаэль отметил, что покалеченных животных усыпляют, а покалеченных людей — нет. И задавался вопросом, почему животные заслуживают милосердной смерти, а люди должны страдать. Из его желания помочь людям и родился Потенциал Azrail — талмудисткого ангела смерти. Ландре усмехнулась и ответила, что ей следовало бы назвать свой Потенциал Abbadon.

— В честь ангела погибели? — осведомился Рафаэль.

Ландре сказала, что да, он несёт погибель всем, кому не повезло оказаться рядом. Она говорила, что у Потенциала Azrail есть существенный недостаток — результаты действия слишком заметные и смахивают на убийство. Рафаэль ответил, что при ранении сонной артерии потеря сознания наступает через пять секунд. Он не хочет причинять лишнюю боль, человек уже и так натерпелся. Выглядит весьма жутко, но на самом деле это довольно безболезненная смерть. И гарантированная, потому что человеческий организм парадоксальным образом сочетает две вещи — он очень хрупкий, но очень живучий. Кто-то умирает от простуды, а в кого-то стреляют из дробовика — и он выживает.

Рафаэль поведал, что он уже привык работать с потерявшими надежду, хотя порой это довольно утомительно. И он рад, что ему не пришлось выслушивать длинный пересказ о своей несчастной жизни, а поговорить откровенно на интересующие его темы с человеком, который обладал сходными способностями. Ландре лишь отшутилась, что глупо бы было упускать возможность поболтать с ангелом смерти.

Таксист выехал за город к заброшенной стройке. На улице уже стемнело. Они молча вышли из машины и направились к зданию.

— Славное местечко, говоришь? — сказала девушка со скепсисом.

— Без обид, дочка, после твоей смерти мафия будет носом землю рыть, чтобы отомстить за тебя. Потому мне нужно выиграть время, чтобы успеть исчезнуть из города.

— Хорошо, — Симона прикрыла глаза, — я не буду привередничать.

— Вот и славно, — Рафаэль осторожно наступал на землю, чтобы не напороться на гвоздь или ещё что-то довольно острое.

Они вошли в одну из предполагаемых комнат. Ландре легла на бетонный пол. Холодно. Она ненавидела мёрзнуть.

— Потерпи, — произнёс Рафаэль, — закрой глаза и не открывай их, иначе можешь испугаться. И ещё будет немного больно, с этим я ничего поделать не могу.

— Бывало и больнее.

Симона зажмурила глаза и вытянула руки вдоль боков, как в стойке смирно, чтобы не сильно дрожать. Она честно не открывала глаза, потому что не увидела ни Потенциал, ни то, что этот Потенциал делает. Поначалу не было ничего, только этот проклятый холод. Затем она ощутила два укола в шею…

Ландре схватила рукой отростки Потенциала и дёрнула их в сторону. Шипы довольно глубоко оцарапали шею. Симона вскочила на ноги, заливая пол кровью. Ничего, артерии не задело, а боль можно потерпеть.

— То, что ты делаешь — это убийство!

— Ты чего творишь?! — заорал Рафаэль, отзывая Потенциал.

— Ты прикрываешься красивыми словами о милосердной смерти, но это убийство!

Симона призвал Day Of The Dead.

— Ты находишь отчаявшихся людей, которые не будут сопротивляться, когда их убивают!

Капсула с вирусом разбита. Но удивительное дело — ядовитое облако, вместо того, чтобы расползтись во все стороны, собралось в правильный шар. Шар, полностью подчиняющийся её воле.

«Твоя ошибка в том, что ты пытаешься избежать боли. Ты не должен её бояться, ты должен превратить её в свою силу».

 «Это ты имел в виду, Раймунд Бертран?». Преодолеть свою боль — и научиться терпению.

Симона никогда не отличалась терпением, потому легко приходила в ярость. И её Потенциал был воплощением вспыльчивой натуры, которая сносила всё на своём пути, не различая ни врагов, ни друзей. Сейчас же Симона изменилась — и её Потенциал эволюционировал. Её губы исказились в кривой усмешке:

— Я дарую тебе милосердную смерть.

***

Ландре шла, зажимая раны на шее. В машине должна быть аптечка. Симона находит искомое в бардачке и достаёт бинты. Шипит, прижимая маленькие свёртки с марлей поверх ран и накладывает сверху повязку. Хорошо бы обезболивающее. Ландре находит таблетки и кривится — аспирин. Она и так истекает кровью, а лекарство наоборот, снижает свёртываемость. Очень кстати, да.

Симона снимает автомобиль с ручника и трогается. Она не сочла нужным запомнить дорогу, считая, что это ей не понадобится. Ладно, главное до города добраться, а там у кого-нибудь спросит. Ландре надеялась, что в темноте не будет заметно пятен крови.

— Как добраться до гостиницы? — спросил она у охранника круглосуточного магазина.

— Тебе скорее в больницу надо, — мужчина косился повязку, пропитанную красным.

— Пустяки, всего лишь царапины, — небрежно заявила Симона.

— Тогда езжай туда-то туда-то.

Девушки не спали, несмотря на позднее время, и повскакивали с мест, когда Ландре ввалилась в номер.

— Ты свинья, Симона! — Присцилла влепила бы ей затрещину, если бы она не была в плачевном состоянии.

— Ты всё-таки жива, — сказала Беатрис, — выглядишь, словно пришёл со съёмок фильма ужасов.

— Отзвонитесь Бертрану, скажите, что задание выполнено. Я зверски устала.

— Пошли, я тебе перевязку сделаю! — Присцилла потащила её в ванную и приказала раздеться до пояса. Марля уже успела присохнуть к ранам, и девушка щедро лила на неё перекись водорода, чтобы размочить ткань. Антисептик шипел и пенился, и раны стали болеть ещё сильнее. Симона закусила губу, терпя варварскую процедуру, отметив, что у девушки имелся опыт лечения ран — перекись водорода хоть и сильно жжётся, но убирает микробов, омертвевшие ткани и обладает кровоостанавливающим действием.

— У тебя не найдётся обезболивающего? Только не аспирин.

— Нимесил пойдёт?

 — Пойдёт.

***

Неразлучная тройка села на поезд. Беатрис читала книгу, а Присцилла уставилась в окно, глядя на движущийся пейзаж. Ландре тоже не был настроена на оживлённый разговор. Раны продолжали болеть и кровоточить, несмотря на то, что Симона старалась лишний раз не крутить шеей. Вот и сейчас девушка прикоснулась к повязке и выругалась вполголоса — пальцы окрасились красным. Присцилла потянулась за сумкой.

— Потерпи, Бертран тебя вылечит, — девушка принялась снимать бинты с шеи.

— Видимо, Рафаэль всё-таки старается доделать своё дело, — просипела она, пока прикладывали новую марлю. Она достала из кармана облатку с таблетками.

— Ты не слишком много их пьёшь? — Беатрис оторвала взгляд от текста.

— Точно, да, дурацкая привычка.

Трио сошли с поезда и на такси поехали к боссу. Отчитавшись о выполненном задании, девушки вышли из кабинета.

— Как твои раны? — спросил Раймунд.

— Не очень.

Раймунд прикоснулся к её шее. Ландре зажмурилась, ожидая боли — Эмиль рассказывал, как ему лечили огнестрельные ранения. Но было лишь ощущение тепла. Симона содрала повязку и прикоснулась к шее. Она ощутила неповреждённую кожу.

— Твой Потенциал даёт жизнь?

— Да.

— Тогда ты не мог бы дать жизнь краске, которая в татуировке?

— Почему ты решил её убрать?

— Будем считать, что она мне надоела, — Ландре скривилась.

Раймунд прикоснулся к корявым буквам и они взлетели под потолок красными бабочками. Затем он прикоснулся к шее, словно убеждаясь в результатах лечения, и стиснул её в объятиях.

— Эй, ты чего?

— Я боялся, что ты не вернёшься.

Симона пыталась высвободиться из объятий, но Раймунд обвивал её как змея, не желая отпускать её. Бертран лишь засмеялся:

— Я же обещал, что полюблю тебя нежно.

Ландре покраснела и смущённо отвела взгляд.

ГЛАВА 10

Бертран сообщил, что вскоре к ним прибудет важный гость. Ландре сидела в ожидании, ей было очень любопытно, но она не лезла с расспросами, решив, что сама узнает всё что нужно при личной встрече. В кабинет вошли двое мужчин, и она тут же отметил сходство Бертрана с одним из незнакомцев: светлые глаза, белая словно фарфор кожа, похожие черты лица; кроме того, оба явно питали страсть к уходу за своим внешним видом и к модной одежде. Было лишь одно-единственное отличие — цвет волос. Его спутник же был полной противоположностью: бандитский видок, да и шрамы пересекали все лицо, прямо как у Присциллы.

— Значит, вы тот самый Раймунд Бертран? — гость прошёлся по кабинету и сел напротив босса.

— А вы, стало быть, Грегори Дойл? — оба изучали друг друга.

Ландре отметила, что они разговаривают на английском. Однако Бертран допускал небольшие ошибки в речи, словно давным-давно не практиковался в этом языке. Но откуда он мог знать английский? Спустя некоторое время её окликнули:

— Симона, — Раймунд окинул нечитаемым взглядом девушку, — знакомься, это — мой дальний родственник Грегори Дойл и его товарищ — Уинфред Рэнделл.

«У него есть родня?!» — впрочем, Ландре решила промолчать — ей скажут только то, что сочтут нужным.

— Эй, это же ты умыкнул чемодан у Рейнолда? — встрял в разговор шрамолицый.

«Отличное начало…» — подумала наблюдательница, но сделала вид, что ничего не происходит.

— Это не то, чем стоило бы хвастаться, — Раймунд не изменился в лице, по-прежнему беззаботно улыбаясь, — но он оказался настолько любезен, что спас мне жизнь, когда мне пришлось бороться со Потенциалом автоматического действия.

— Это, — босс кивком указал на девушку в стороне, — Ландре Симона, мой советник и, с этого момента, помощник в вашем задании.

Мужчины пожали друг другу руки, и Дойл договорился с парнем о месте и времени встречи.

***

— Если честно, у меня кулаки чешутся заехать ему по роже. Он какой-то мутный, — сказал гопник.

— Рэнделл, у тебя кулаки всегда чешутся, — хмыкнул товарищ.

Ландре не слишком удивилась тому, что отношения между Раймундом и его кровной линией, мягко сказать, не были доверительными. Если бы кто-то сказал ей, когда та тряслась в лихорадке в прибежище для бедняков, что её будет заботить то, что босс не желает делиться с ней своим прошлым, она бы подумала, что над ней просто издеваются. Но факт оставался фактом — было чертовски обидно. «Ты чуть не сдохла от тяжёлой болезни, а сейчас тебе обидно из-за того, что босс относится к тебе как к шлюхе?». Беатрис говорила ему: «Ты живой? Живой! Вот и веди себя как живой: жалуйся на плохую погоду, на то, что ботинки жмут, злись на официанта, когда тот принесёт недоваренные макароны!».

Симона снова взглянула на гостя. Может у них с Бертраном и текла общая кровь, но они всё равно отличались. Если первый был всегда себе на уме, то у Дойла, напротив, все эмоции читались ясно. Если злится — то хмурит брови и сжимает челюсти, если весел — улыбается во весь рот.

— Чего уставился? — спросил он, увидев, что новая знакомая таращится на него.

— Ты симпатичный, — не подумав, брякнула она и тут же смутилась. Грегори удивлённо уставился на собеседницу, заученным движением нервно поправляя свою причёску. Неловкая пауза затягивалась.

— Слушай, ты не знаешь приличное место, где можно пообедать? Жрать охота, прямо невмоготу! — Уинфред как всегда в своём репертуаре, но на этот раз парень и девушка были только рады его бесцеремонности.

ГЛАВА 11

Одна из немногих привилегий мафиози — доступ в места, куда простым смертным хода нет. И, как ни странно, одним из этих мест была библиотека. Если составить рейтинг, где работают самые противные люди, которых только можно себе представить, то в один ряд с гардеробщиками и вахтёрами Симона могла бы смело поставить библиотекарей. Ещё в университете она заработала к ним стойкую неприязнь. Запрет выносить книги ещё можно было объяснить тем, что они редкие и дорогие. Или книги, изданные малым тиражом, которые в случае чего будет очень трудно разыскать и восстановить. Хотя этот запрет вредные тётки распространяли и на сравнительно современные издания, напечатанные большим тиражом, что с точки зрения Ландре было сущим маразмом. Потому что дорогими они были разве что для студентов, но они всё равно были вынуждены часами сидеть в душном помещении читального зала. Кроме того, было воспрещено пользоваться копировальным аппаратом и прочей техникой, потому что библиотека желала сохранить монополию на имеющуюся информацию, не позволяя оказаться ей в свободном доступе. Потому Дойл и вынужден был приехать самолично. Симона позволила себе злорадно усмехнуться, когда недовольный библиотекарь, предупреждённый свыше, был вынужден пустить их в хранилище и предоставить беспрепятственный доступ к ксероксу, если тот понадобится.

«Лучше бы радовалась, что мафиози ходят в библиотеку, а не палят на улице».

Но библиотека — не интернет, здесь надо самостоятельно искать нужные документы. Библиотекарь явно не собиралась им помогать, но девушка не нуждалась в её помощи — она сама умела ориентироваться в картотеке. Найдя несколько нужных книг, компания уединилась в читальном зале и Ландре стал переводить с французского на английский.

— Да… Дело пахнет командировкой в Эльзас, — сказал брюнет задумчиво.

— Блин, я думал, мы просто быстро пороемся в книжонках и передадим сведения в фонд, — недовольно протянул Рэнделл.

— Нет, тут не всё так просто. Придётся туда самим смотаться.

— Ладно, давайте тогда сделаем копии документов, — блондинка отнёс книги к ксероксу.

Библиотекарь провожала их недовольным взглядом. Симона краем глаза заметила фотографию в рамке на её заваленном различными бумагами столе.

— Какая у вас очаровательная внучка, — голос девушки излучал лишь напускное дружелюбие, — будет очень жаль, если с ней случится что-то плохое.

Женщина вздрогнула и ретировалась за этажерку.

— Это что ещё за запугивания в стиле «Крестного отца»? — Дойл одёрнул её.

На выходе какая-то дряхлая старушонка вцепилась в рукав гопника и что-то быстро протараторила на бурбонском.

— Иди к чёрту, чокнутая маразматичка! — Уинфред тут же стал проверять наличие кошелька. Слава об французских карманниках доходила до самого Йоркшира. Но старуха пришла явно не за этим.

— Что она сказала? — спросил англичанин.

— Не ездите в Эльзас, отправляйтесь домой, а не то быть беде! — перевела Симона.

— Чего, блин? — возмутился шрамолицый.

— Что ж, никто не обещал, что поездка во Францию будет весёлым отпуском. — сказал Грегори, — ладно, давайте пойдём в отель, отдохнём, а завтра купим билеты до Эльзаса.

Они махнули рукой и вызвали такси. Симона села спереди, а Дойл с Рэнделлом — сзади.

— Эй, уважаемый, вы не заблудились? Отель находится в другом направлении, — спросила Ландре, когда машина свернула в противоположную от пункта назначения сторону.

Таксист проигнорировал её, и девушка насторожилась. Она уже имела возможность убедиться, что не следует пренебрегать подозрительными мелочами, к примеру, зеркало в нетипичном месте едва не стоило ей жизни от Потенциала. Она увидела в зеркале заднего вида глаза брюнета — тот насторожился не меньше. Он что-то шепнул другу и тот, не раздумывая, схватил водителя за горло. Завизжали тормоза, и машину вышвырнуло на обочину.

— Что за херня? Неужели мы даже до отеля не сможем добраться без приключений? — кричал Рэнделл.

— Давайте лучше спросим у него, — Симона схватила водителя за грудки, — слушай сюда, если ты не скажешь, куда и зачем нас повёз, тебе всю свою оставшуюся жизнь придётся работать на лекарства.

«Это что за дело такое? Даже присутствие приближенного босса их не остановило!». Ведь напасть на мафиози — это подписать себе смертный приговор.

— М-мне-е… — таксист заикался и блеял, — сказали, чтобы я встретил вас у библиотеки и отвёз в тупичок.

— А там, судя по всему, нас поджидают любители бейсбола. С битами, но без мячей, — сказал Грегори.

— Ах ты козёл! Да я сейчас тебе рожу начищу!

— Ай-я-яй, нехорошо получится, если Франция прославится как страна, где туриста в любой момент могут ограбить, а то и убить, — протянула Ландре, — ты ещё пожалеешь о своей алчности.

Таксист задрожал.

***

— …есть волшебное древо о семи корнях, рядом с ним текут три реки — одна золотая, другая серебряная, третья медная. Взять с собой можно столько, сколько можешь с собой унести. В противном случае, если металл коснётся земли, он мигом обратится в уголь. Если выпить из серебряной реки, то можно исцелиться от всех болезней, — Симона читала документ вслух, — судя по всему, это какой-то Потенциал.

— Чушь какая-то, — возмутился Рэнделл.

— Только нас из-за этой чуши чуть не прикончили, — ответил Дойл, подошёл к читавшей и взял её за руку, — ты нам очень сильно помогла, но дело оказалось довольно опасным, и мы не можем дальше рисковать твоей жизнью.

Ландре задумалась. В конце концов, это была акция лояльности со стороны Раймунда, но это не обязывало его рисковать жизнями своих подчинённых. Потому девушка могла в любой момент попросить отозвать с задания.

— А знаешь что… Мне приказали помочь вам, поэтому я буду с вами до конца.

ГЛАВА 12

— Сначала к нам прибудет водитель от фонда. Затем мы сядем на поезд и поедем в Эльзас.

В купе Грегори достал документы и снова пробежался по ним глазами.

— Началось всё с того, что появилась секта, поклоняющаяся священному дереву. Можно было бы отмахнуться от неё, если бы не одно но — они вербуют своих сторонников при помощи «серебряной» воды.

— «Если выпить из серебряной реки, то можно исцелиться от всех болезней», — процитировала Симона.

— То есть, то самое дерево о семи корнях… существует на самом деле? — спросил Рэнделл.

— Судя по всему, существует, потому что стали поступать сведения, что безнадёжно больные стали выздоравливать. К сожалению, фонду не удалось получить образец этой воды, и исследовать тех, кто пил эту воду, чтобы действительно убедиться в её исцеляющих свойствах.

Ландре снова уставилсяась на Дойла. В отличие от босса он был высоким и крепко сложенным, даже одежда не могла скрыть это, плотно обтягивая хорошо развитые мускулы. Художники, наверное, пищали бы от восторга, если бы они имели возможность рисовать с такой модели.

— Мне кажется, что дело пахнет жареным, — сказал Уинфред.

— Не кажется, а так оно есть, — согласился брюнет, — у этой секты есть потенциал стать такой же печально известной, как Свидетели Иеговы или АУМ Сенрикё… или даже хуже.

— Ну, а почему бы не сказать полиции или правительству, чтобы они прикрыли лавочку?

— Не всё так просто. У нас нет доказательств, а только лишь одни догадки. К тому же, если действовать в открытую, то не обойдётся без жертв. Ты же знаешь, что эти фанатики будут защищать дерево даже ценой своих жизней.

— Тогда что?

— Нам нужно по-тихому получить доказательства и передать их фонду, и, если не получится — только тогда действовать в открытую.

— Ты… готов рисковать собой, лишь бы никто не пострадал! — Ландре почувствовала усиливающуюся симпатию к этому парню. Кроме того, она невольно сочувствовала людям, чьим отчаянием воспользовались в корыстных целях, потому что некоторое время была ровно в таком же положении. Разве что она искала смерти, а не исцеления.

— Да брось ты, это моя работа! — Дойл улыбнулся ей. И от этой улыбки у Симоны приятно свело желудок.

***

Рейсовый автобус направился в деревню. Собственно, местность располагалась посреди непролазной чащи, потому и не пользовалась популярностью у туристов. Машину потряхивало на бездорожье.

— Да это какой-то массаж задницы! — жаловался Рэнделл, спрыгивая на землю.

Компания пошла по главной дороге к старой гостинице. Они получили ключи от номеров и заказали обед. Словоохотливый хозяин по имени Фабио подсел к ним, чтобы скрасить время ожидания.

— Что-то у вас немного народу, — сказал брюнет на ломаном французском.

— По правде сказать, я держу гостиницу больше для собственного удовольствия, чем для заработка, — отозвался мужчина. Симона тут же перевела его фразу на английский, — вы что, иностранцы?

— Да, мы из Британии, — ответил Дойл.

— Вот для этого я и содержу гостиницу — чтобы иметь возможность пообщаться с новыми людьми, — и тут же перешёл на шёпот, — только вы не ходите здесь в одиночку, а ночью лучше вообще не покидайте этих стен.

— С чего это вдруг? — удивился шрамолицый.

— Раньше тут было тихо и спокойно, а теперь тут бродят подозрительные люди, и мы боимся за себя... — на пороге появился гость, и хозяин был вынужден прервать разговор, а к этому времени уже принесли обед.

— Может пойдём, у местных спросим? — спросил Уинфред, подкрепившись.

— Скорее всего они напуганы и не будут с нами разговаривать. — возразил Симона.

— Ну тогда пойдём, прогуляемся? А за ужином ещё поговорим с Фабио. — Дойл был в благодушном настроении.

Описывать пейзажи — дело бессмысленное, всё равно их, как правило, никто не читает, предпочитая сразу переходить к действию. Сказать проще — тут было красиво. Компания ушла недалеко — местность была незнакомая, и они могли легко заблудиться.

— Смотрите, озеро! — гопник восторгался, как маленький ребёнок, — давайте искупаемся!

— Рэнделл, у тебя же нет сменной одежды.

— Ну и что, тут всё равно жарко — быстро высохнет! — шрамолицый тут же начал раздеваться. Дойл лишь усмехнулся и решил последовать его примеру.

— А ты? — он обратился к Симоне, увидев, что она не спешит присоединяться, — плавать не умеешь?

— Да нет, умею... — Ландре скинула одежду и залезла в воду. Радостный парниша уже вовсю плескался в середине озера.

— Эй, кто быстрее доплывёт до того берега?
Блондинка отказался, понимая, что ей нечего де
лать рядом с крепкими парнями. Дойл плюхнулся в воду, подняв кучу брызг и стал участвовать в шуточном соревновании.

— Я победил! — и макнул проигравшего головой в воду. Тот в отместку стал брызгаться. Светловолосый смотрел на Дойла. От воды его причёска естественно пришла в негодность, и он откинул длинные волосы назад. Капельки воды сверкали на белой коже…

***

— А с каких пор тут стало небезопасно? — спросила Симона.

— Ну… — начал Фабио, — приехал сюда такой же незнакомец по имени Винсент. У нас живёт старик Антонио, он любит сказки рассказывать. И одна из любимых сказок…

— Про дерево о семи корнях, — продолжил Ландре.

— Да… Он очень заинтересовался этой сказкой. А потом неподалёку появилось поселение наподобие цыганского табора, и его заполонили незнакомые люди. Ходят слухи, что они поклоняются волшебному дереву и делают жертвоприношения, что получить лекарство от всех болезней и золото.

— Вы не пробовали обращаться в полицию?

— А что полиция тут сделает? — вздохнул хозяин, — мы, конечно, хотели их прогнать, но потом оказалось, что тот незнакомец выкупил землю и теперь он может делать на ней всё что захочет. А слухи… Мало ли что говорят. Когда убьют кого-нибудь, вот тогда и приходите, а так ничего делать не будем.

— Что-то мне не нравятся такие сказочки... — сказал Уинфред.

Блондинка пошла к себе в номер и увидела на кровати клочок бумажки.

«Убирайтесь отсюда!» — написано на ней. Она немедленно позвал Дойла и Рэнделла.

— Как мило... — прокомментировал Грегори.

— В стиле «Этюда в багровых тонах», — сказала Симона.

— Какого ещё этюда? — не понял шрамолицый.

— Одна из новелл про Шерлока Холмса. Там одному из персонажей тоже подсовывали записки с угрозами.

— Решили взять на испуг, — заключил брюнет.

Они немедля отправились к Фабио и спросили, не было ли посторонних в гостинице.

— У вас что-то украли? — забеспокоился мужчина.

— Нет, все вещи на месте, но зато на кровати я нашёл это, — и кинул на стол записку.

— Видимо, кто-то вскрыл замок. Сами понимаете — я не могу позволить себе дорогие замки, — хозяин развёл руками.

— Но это значит, что кто-то может точно так же пробраться посреди ночи и… — сказала Симона.

— Значит, нам придётся ночевать в одной комнате, — решил Дойл, — у вас есть трёхместные номера?

— К сожалению нет, — сказал хозяин, — есть, конечно, номер с двуспальной кроватью и диваном, но тогда кому-то из вас придётся ночевать вдвоём.

— Ничего страшного, — ответил Грегори, — переселите нас туда.

Парни собрали немногочисленные пожитки и перебрались в другой номер.

— Это называется двуспальная кровать?! Да мы едва поместимся на ней! — Рэнделл не смог сдержать возмущённого возгласа. То, что называлось «двуспальной кроватью», на деле было полутораспальной, на которой двум здоровенным парням действительно пришлось бы лежать впритирку.

— Симона худая, с ней можно поместиться. — сказал Дойл.

— Вот ты тогда с ней и спи! А я пошёл на диван! — Рэнделл ушёл в другую комнату.

— Договорились.

Грегори пошёл расстилать постель, а блондинка стоял в нерешительности.

— Эй, ты чего? Никогда с парнями не спала? — поддел добродушно брюнет.

— Нет, всё нормально... — Ландре поспешно улеглась на свою половину.

ГЛАВА 13

— Надо узнать у Антонио, что он сказал тому незнакомцу, и потом надо найти то самое дерево.

Ребята узнали у хозяина, где он живёт и пошли к нему. Но старик как увидел их, аж затрясся от гнева.

— Идите прочь! Из-за таких, как вы, здесь поселилась эта нечисть! Я надеялся спокойно прожить оставшиеся дни, а теперь нам приходится бояться, как бы нас не отдали на съедение этому дереву!

— На съедение?! — переспросил Рэнделл.

— Ну, я читал о кровавых жертвоприношениях, но я думал что…

— Много ты знаешь, умник! — презрительно отозвался мужчина, — ты думал, что это дерево просто так даёт свои дары? Нет, это дерево-людоед и ему нужна человеческая плоть!

— Вот так номер, чтоб я помер… — сказал Дойл потрясённо.

— Послушай, уважаемый, — произнесла Симона, — мы как раз пришли за тем, чтобы извести эту нечисть. Но нам нужно знать, как добраться до этого дерева, потому что поселенцы, боюсь, не рады нас видеть, — и она снова вспомнила записку с угрозой.

***

— Ты не могла бы помочь? Я потерял очки и ничего без них не вижу, а мне надо срочно накладные проверить, — обратился Фабио.

— Разумеется, — ответил блондинка, — вы тогда идите без меня.

— Хорошо! — Грегори и Уинфред собрались на прогулку.

Ландре последовала за хозяином в подсобную комнату.

— Итак, где ваши документы?

На неё напали сзади, прижав к лицу резко пахнущую тряпку.

«Хлороформ!» — но было уже поздно, в голове помутилось, а ноги перестали слушаться.

***

Девушка очухалась от запаха аммиака. У носа держали вату с нашатырным спиртом. Она помотала головой и вату тут же убрали. Её тошнило, и она несколько раз пыталась проблеваться, но желудок был пуст. Она подняла мутные глаза и увидела кучу людей в белых балахонах.

— Я же говорил тебе убираться отсюда! — прошипел владелец гостиницы.

— Ах ты… лживая тварь! — и Симона хотела было врезать по роже, но поняла, что не может пошевелиться. Её крепко привязали к дереву. Перестав дёргаться, она с меланхоличным видом смотрела на разворачивающееся представление. Поодаль от дерева разожгли костёр, и белые балахоны держали в руках факелы.

— Братья и сестры! Взгляните на врага нашего божества! Она собралась помешать его замыслу, но вместо этого угодила в его ловушку! Бесчестная еретичка!

Симона закатила глаза:

— Группа деток поздно ночью вызвать дьявола решили.
Начертили пентаграмму, кота с помойки притащили.
Печален итог — кот был просто неистов
Он выдрал глаза молодым сатанистам.

— Что?

— Вы похожи на кучу ряженых придурков! Не хватает только чучела ворона и пластикового черепа из кабинета биологии для полноты картины.

— Посмотрим, как ты посмеёшься, когда тебя принесут в жертву!

Главарь сего безрассудного действа начал заунывную проповедь. Ландре зевнула — вульгарно, во весь рот, а потом крикнула:

— Эй! Пока ты там закончишь, я успею скончаться от старости.

— Не переживай, до старости ты не доживёшь! — рявкнул злой донельзя священник и махнул рукой — «давайте, прикончите уже этого болтунью».

Люди сложили факелы, оставив себе только пару для освещения и окружили пленника. Один из них достал остро заточенный нож и стал ожидать, пока жрец скажет слова нужные для ритуала. Вот тут светловолосая и призвала Day Of The Dead, который разбил пару капсул ударом об крону дерева.

— Что за херня?!!! — таковы были последние слова одного из них. Жертвоприношение превратилось в омерзительную сцену массового убийства. Не то, что бы она сильно жалела об этом. Но и положительным поступком это назвать было сложно.

«Ну нельзя было притащить фонари или керосиновые лампы? Обязательно надо было устроить иллюминацию с огнём?» — Симона с ужасом смотрела, как вспыхнула сухая трава возле горящего факела. Лето в этом году выдалось особенно жарким.

«Эх, была — не была!» — девушка снова вызвала Потенциал, приказала ему выхватить факел и поджечь сдерживающие верёвки. Руки мгновенно покрылись ожогами, и она уже не помнила, как высвободилась и бежала, пока не потеряла сознание.

***

— Прости, прости, я не должен был оставлять тебя одну, я…

Ландре с огромным трудом открыла глаза и повернула голову. «Что-то уж слишком часто повторяется эта ситуация». Она удивилась тому, что у неё ничего не болело, хотя она точно помнила, что получила множество ожогов.

— Пить. — произнесла она пересохшими губами. Грегори тут же поднёс стакан воды.

— Да ладно тебе, — сказала блондинка, — Фабио же нам все уши прожужжал, что житья не стало от этих проклятых сектантов. Кто бы мог подумать, что он с ними заодно?

— Всё равно не стоило ему так доверять, особенно после записки с угрозой! Наверняка замок не взламывали, а открыли ключом!

— Дойл. — сказала Симона ласково, — не казни себя так. Главное, что мы все живы… — и погладила его по щеке. И она тут же обратила внимание, что кожа была гладкой и неповреждённой. Исцеляющий Потенциал?

Неизвестно, что за порыв заставил их губы соединиться в поцелуе. Симона шевельнула рукой и смахнула с себя простыню. На ней ничего не было, кроме нижнего белья — естественно, что одежда сгорела.

— Эй, ребята, нам надо валить отсюда! — Рэнделл распахнул дверь.

Они едва успели отпрянуть друг от друга.

— Чего вы так таращитесь? Нам действительно надо уходить! Огонь охватил лес, и пожарные не справляются с ним! Они объявили эвакуацию населения!

— Идти сможешь? — Дойл протянул руку и помог встать с постели. Ландре взяла простыню и обвязала её.

— Давайте быстрее, вас машина ждёт! — послышался старческий голос.

— Мы уже идём, погодите! — ответил шрамолицый.

Троица выбежала на улицу. Симона взглянула вперёд и увидела алое зарево. «И почему они не использовали фонари?». Водитель нетерпеливо просигналил.

— Что случилось?

— Когда узнали, что дерево сгорело, тут такая суматоха началась, что чертям в аду стало тошно. Сектанты стали кричать, что их божество убили и стали требовать выдать им убийцу. От них чуть ли не вилами отбивались. Хорошо, что Антонио приютил нас. А потом разгорелся пожар, и уже стало не до разборок — ноги бы унести!

— Вот и сгинуло это проклятое дерево… — сказал старик.

ГЛАВА 14

— Сейчас-то уже нет смысла спешить с отчётом, — сказал Дойл, — дерево-то сгорело. К тому же, тебе в прямом смысле не в чем идти.

Они снова поцеловались, на этот раз неторопливо. Губы голубоглазого были блестящими и пахли чем-то ягодным. Под гладкой кожей перекатывались крепкие мускулы. Вот только на коже то там, то тут были множество рубцов.

— Разве твой Потенциал не лечит раны?

— Увы, действие Потенциала не распространяется на самого владельца.

— Ну… может, оно и хорошо, — Симона поёжилась, представив действие Day Of The Dead на себе.

У него большие ладони, но они держали так бережно, словно блондинка была хрустальной. Ей стало от этого смешно. Раймунд, конечно, тоже не делал больно.

Симона на мгновение отвернулась в стенку и сжала зубы.

Пошёл на ***, Бертран.

***

Утром Грегори сбегал в магазин и купил одежду. Весь день они гуляли по узким улочкам, а Ландре была экскурсоводом. Вечером парочка вернулись в отель.

Наутро постучались в дверь. Симона, крадучись, подошла к двери и заглянула в глазок.

На пороге была Присцилла.

— В чём дело? — спросила девушка, открывая дверь.

— Ты должна явиться к боссу как можно быстрее, — и нервно дёрнула плечом, — и это… поторопилась бы.

Ландре нахмурилась — если далеко не пугливая девушка демонстрирует страх, дело действительно дрянь.

— Куда собралась? — спросил Дойл.

— Я собираюсь получить по шее от начальства.

— Я должен был отговорить тебя тогда, так что я пойду с тобой.

— Нет, — ответила Симона, — тебя не пустят без приглашения. В этом отношении у нас железная дисциплина. К тому же до смерти не убьёт — я ему нужна. Но мне действительно нужно спешить.

***

То, насколько всё было плохо, девушка осознала, увидев сочувственный взгляд Эмиля. Хотя у них сложились приятельские отношения, они не были друзьями.

— Он зол, да?

— Это ещё мягко сказано, — и махнул рукой, мол, не заставляй его ждать.

Блондинка немедленно вошла в кабинет. Раймунд стоял спиной к двери, уставившись в окно.

— Ландре Симона, — голос звучал вкрадчиво, но от интонаций дрожали поджилки, — вы осознаете, насколько сильно провинились?

Посетительница ждала следующих действий. Бертран повернулся лицом.

— Ты самовольно поехала в Эльзас и едва не погибла.

— Вы сами сказали оказывать им помощь.

    — И решила прибегнуть к софистике? Ты должна был консультировать, а не лезть в самое пекло! Это им было поручено задание фонда, а не тебе! Ты работаешь на меня и выполняешь мои задания! — на местоимениях он сделал особенный акцент.

— А чего это вас так заботит? Ну сгинула бы и сгинула — сама себя наказала. Я же не последний человек в мафии.

— А я-то считал, что ты уже избавилась от суицидальных наклонностей.

Босс стал кружить вокруг Симоны.

— Ты ведь это сделала специально. Ты знала, что я буду недоволен, и всё равно так поступила.

— Конечно ты будешь недоволен — у тебя же чуть не сломали любимую игрушку.

Спина Раймунд окаменела. Ландре же напротив, охватило бесшабашное настроение, как тогда, когда она распевала обидную частушку, чтобы позлить сектантов.

— Да-да, я твоя игрушка! Учёная обезьянка, говорящий попугай! Захотел — поиграл, надоело — положил обратно в коробку.

— Да как ты смеешь… — сказал Бертран с присвистом втягивая воздух.

— А ты не думал, что мне не нравится быть твоей шлюхой?! Или думал, я от излишнего благородства ушёл вместе с Дойлом?

— Дойл?!

— Он хороший человек и отнёсся ко мне по-человечески! Я хочу быть с ним, а не с тобой!

— Ты… ты… ты…

— Пластинку заело? Вот только твой гнев сейчас неуместен. Мы друг другу никто, и я имею полное право встречаться с тем, с кем я захочу.

Раймунд повалила её на стол. Он рванул за полы рубашки и пуговицы посыпались на пол. Симона ещё успела подумать, что в последнее время что-то слишком много одежды уходит в утиль. Но все мысли вылетели из головы, когда белокурый вцепился в неё зубами. Девушка заорала и пыталась оттолкнуть его, но противник в ярости попросту не заметил её усилий и продолжил дальше ставить болезненные засосы и кусаться. И самое постыдное, что от подобного грубого обращения Ландре чувствовала, что возбуждается. Так же внезапно Бертран остановился и уставился немигающим взглядом.

— Пошла вон.

Симона не помнила, как дрожащими руками оправила одежду и добиралась до квартиры, чтобы там рухнуть на кровать. На следующий день её кожа расцвела всеми оттенками фиолетового. У девушки были ломкие капилляры, и кожа легко покрывалась синяками. Босс обычно не оставлял следов, а если случайно ставил синяки, то тут же убирал их. Сейчас не приходилось сомневаться, что это было сделано специально. И эти следы ни один тональный крем не спрячет, только толстый слой сценического грима.

Симона стала рыться в шкафу, пытаясь найти одежду, которая скрыла бы всё это безобразие. Не то что бы ей хотелось надевать водолазку с длинными рукавами, но представив себе косые взгляды Эмиля или Присциллы, если они увидят засосы и укусы, или даже случайных прохожих…

Дойл.

Кто угодно, но только не он! Если Грегори это увидит, то точно взбесится.

Ландре скрипнула зубами. Даже в гневе Раймунд был расчётлив. Дойл точно обратит внимание на изменения в одежде.

«Что ж, ему придётся лететь на родину без меня…».

ГЛАВА 15

Ландре откинулась на стуле, разминая затёкшие плечи. Результаты очередной аудиторской проверки показали крупную недостачу. Честные бухгалтеры — явление из той же оперы, что и радужный единорог. К тому же, порядочные граждане вряд ли пойдут работать на мафию. Единственный способ предотвратить разворовывание — это регулярные проверки и неотвратимое наказание для тех, кто не смог справиться со своей жадностью. Симона написала отчёт и поставила точку. Кого-то в ближайшее время найдут в тёмной подворотне и будут делать строгое внушение, что так не стоит делать.

— Присцилла!

Дверь тут же распахнулась, и на пороге появилась девушка.

— Передай отчёт боссу.

Она, не сказав ни слова, выхватила протянутую бумагу и убежала к начальнику. Она не знала причину, по которой Симона впала в немилость, но держалась себя с ней отстранённо. Собственно, Раймунд теперь не общался с ней напрямую, передавая приказы через девушку. Эмиль тоже смотрел недоброжелательно — опять напортачила? Впрочем, было слишком много работы, чтобы долго предаваться размышлениям о том, как всё плохо. Вот и по электронной почте пришёл отчёт. Что-то явно пошло не так, и теперь надо было решить, какие меры предпринять.

***

Когда член мафии говорит, что едет к боссу, а потом не возвращается — это очень подозрительно. Дойл рвался к Бертрану, но Рэнделл проявил неожиданное для него благоразумие и удержал своего друга от необдуманного шага.

— Может он и мудак, но людьми бросаться не станет. Так что он вряд ли ей что-то сделает. И я не понимаю, чего ты так беспокоишься? Влюбился что ли?

— Ну… — Грегори смутился и посмотрел в сторону.

— Дойл, ты что, серьёзно?!

— Я тоже так думал, пока не встретил её.

— Эх… Ладно, придумаем, как вырвать твою ха-ха принцессу из лап злого дракона. Но ты всё равно не делай глупости.

***

Очередной рабочий день закончился, и Симона, разложив документы, покинула здание. Она гуляла в парке, когда увидела брюнета, который делал знаки руками. Она подошла к нему, но Грегори тут же сделал вид, что обознался и пошёл вперёд. Блондинка, держась на расстоянии, последовала за ним. Затем парень опять же будто случайно уронил скомканную бумажку на асфальт. Ландре подобрала и увидела, что на ней написан адрес отеля и время встречи.

«Ну, что ж, осторожность никогда не бывает лишней» — Симона направилась к дороге вызвать такси.

***

— Симона, что случилось? Почему ты исчезла, не объясняя причин? И почему поменяла одежду?

Симона непроизвольно дёрнула рукава. Она явно была не из породы людей, на которых всё заживало, как на собаке.

— Я не хочу тебе лгать, но и правду сказать не могу. Поверь, я это сделал не из прихоти, а потому что было так надо.

— Он тебя бьёт? Ты прячешь синяки?

Симона не знала, то ли смеяться, то ли просто сделать жест «рукалицо». Тем временем Дойл вызвал Papercut и схватил её, чтобы задрать водолазку.

— Ч-что… это за херня?!

— Во многом знании — многие печали, — устало сказала девушка, — и что тебе даст информация, что я любовница босса, — едва сдержался, чтобы не ляпнуть слово, которое просилось на язык вместо политкорректного «любовница», — и что он был, мягко говоря, недоволен, когда узнал, что я встречаюсь с тобой, потому и оставил эти отметины?

— Люб-бовница?! Ты изменила ему со мной?

— Ну, это спорный вопрос, можно ли считать это изменой. Так-то мы не встречались как пара, просто трахались.

— А мы тоже… просто трахались?

— Ты тупой? Или я похожа на ****ь, который ложится под любого симпатичного мужика? — рассердился Ландре, — уж извини, я не склонна к сюси-пуси в стиле любовных романов, которые продают в газетных киосках. Но ты мне симпатичен. Надеюсь, что взаимно.

— Сейчас я как никогда понимаю Рэнделла. У меня тоже кулаки чешутся набить ему морду.

— Этого я и боялась.

Симона встала посреди двери, заграждая ему проход.

— Дойл, ты не должен бить ему морду.

— С какой стати?!

— Какие слова я должна тебе сказать, чтобы до тебя дошло, что это хреновая идея? То, что он босс, и ты рискуешь втянуть свою семью и фонд во вражду с мафией? То, что вряд ли сможешь набить ему морду по той причине, потому, опять же, ему подчиняется вся мафия, и, к тому же, у него Потенциал с неизвестным уровнем силы? Понимаешь, он не лаптем щи хлебал, а убил предыдущего босса, у которого Потенциал управлял временем!
— Блин, получается, что этот ублюдок будет ходить безнаказанным?!

— Получается, так. Да и я вовсе не белая и пушистая.

— Он тебя не отпустит добровольно?

— Ну, вообще-то никого насильно не держат, но люди всё равно не уходят — просто потому что им некуда идти. Куда, к примеру, податься человеку с уголовным сроком? На приличную работу не возьмут, разве что грузчиком вагоны разгружать, и то не факт. А кушать что-то надо.

— Но и вариант «уважаемый Бертран, я больше не собираюсь работать на мафию» тоже не прокатит. — сказал Грегори, — Ладно, тогда нам придётся подготовить план побега.

— До скорой встречи… — Ландре и Дойл поцеловались.

***

Симона достала из почтового ящика конверт с письмом. В нём сообщалось, что утром за ней заедет машина, которая отвезёт в аэропорт, откуда они полетят частным бортом. Блондинка положила свои документы в сумку-дипломат и отправилась спать в нервном ожидании.

Утром, как и было оговорено в письме, её ждала машина. Девушка села рядом с водителем. Как вдруг кто-то схватил её за шею, и она почувствовала, как в кожу воткнулась игла.

***

«Что-то приходить в себя в незнакомом месте становится дурной тенденцией» — Симона открыла глаза. Она сидела привязанная к стулу. Оглядевшись вокруг, девушка поняла, что находится в пустом спортивном зале. Кое-как уложенный паркет был покрыт слоями наляпанной масляной краски, а окна в деревянных рамах наверняка открывались с огромным трудом. «Должно быть, сельская школа».

— Очухалась? — спросил голос.

Симона повернула голову и прищурилась. Вдалеке стоял незнакомый полноватый мужчина сорока лет. Вот совсем незнакомый, она могла сказать, что до этого даже в толпе его не видел.

— В чём дело? Почему меня тут держат связанной?! — воскликнула она.

— Ты не знаешь, за что?

— Слушай, мужик, я тебя вообще в первый раз вижу, так что понятия не имею, чем я тебе насолила!

— Ты слышала про дерево о семи корнях?

— Ну, слышала, и какое оно имеет отношение к этому делу?

— Не просто слышала. Ты его уничтожила!

— У меня тогда выбора не было, эти ряженые идиоты разожгли костёр, при пятом классе пожарной опасности! Мне не очень-то хотелось сгореть заживо, вот и спасалась как могла.

— А этого бы не произошло, если бы ты не совала нос не в своё дело! Теперь дерева больше нет!

— Ну, а вам-то какая печаль?

— Печаль?! Моя дочь умирает от лейкоза! Врачи сделали все, что было в их силах, но всё бесполезно! Серебряная вода могла спасти её, а ты убила её!

Мужчина отвернулся, заламывая руки. Ландре прикинула расстояние… Без толку. У противника хватило ума предположить наличие Потенциала и потому он держался на безопасном расстоянии.

— А ничего, что это дерево-людоед, которое даёт дары в обмен на человеческую плоть?

— Моя дочь… она не пойдёт в школу, у неё не будет первой любви, она никогда не выйдет замуж, не родит ребёнка! Почему одни спускают свою жизнь в унитаз, а те, кто достойны жить — умирают.

«Легран, Перрен и Юдин тоже хотели жить. Хотя, насчёт Перрена, это спорное утверждение. А я напротив — хотела умереть. Я тоже спустила свою жизнь в унитаз?» — но вслух ничего не сказала. Она не чувствовала ничего, кроме отвращения к этому мужчине. Тот достал пистолет и прицелился в неё. И теперь Ландре с кристальной ясностью осознала, что сейчас от неё ничего не зависит. Не прилетит волшебник на голубом вертолёте, не спасёт от злодея.

— Дай мне силы изменить в моей жизни то, что я могу изменить. Дай мужество принять то, что не могу изменить, и дай мне мудрость отличить одно от другого.

— Что это?

— Молитва о душевном спокойствии. Не сказать, что я верующий человек, но мне кажется, она уместна как никогда.

Симона смотрела в чёрное дуло пистолета в ожидании выстрела. Время шло, а ничего не изменилось.

— Убивать не так уж просто, не так ли?

— А ты что, убивала раньше?

— Нет, цветочки поливала, работая на мафию!

Пистолет трясся в руках мужчины.

— Ты думал, что я буду умолять сохранить мне жизнь, а ты со словами «Сдохни гнида!» нажмёшь на курок?! Вот только всё пошло не по плану. Я не сожалею о том, что сделано, более того, я считаю, что поступила правильно.

— Заткнись!

— Нет, это я буду говорить, а ты — молчать! Меня ищут. «Ищут пожарные, ищет милиция, ищут фотографы в нашей столице…». Вряд ли ты успел увезти меня в сибирскую тайгу или ещё какое малодоступное место. А это значит, что меня обязательно найдут — живой или мёртвой. Вот только если меня найдут мёртвой, твоя участь будет очень печальной.

— Ты не в том положении, чтобы мне угрожать!

— А я не угрожаю, я рассуждаю логически. Ты же мог устранить меня по-тихому без этого дурацкого спектакля. Так нет. Теперь стоишь, трясёшься.

— Я хотел в глаза тебе посмотреть!

— Хорошо, посмотрел. И что это тебе дало? Мне кажется, вряд ли твоя дочь бы оценила, если бы узнала, что ради её лекарства убили человека.

— А ей это знать не обязательно!

— Да ну? Хорошо, давай из области вероятного перейдём к насущным проблемам. У тебя есть возможность не усугубить своё положение — сообщить фонду, где я нахожусь. Конечно, я не могу обещать, что легко отделаешься — всё-таки похищение человека и покушение на убийство — это тебе не взять без спроса конфетку из буфета. Но, всё же это лучше, чем разочаровать свою дочь, став убийцей.

— Я не буду тебя развязывать!

— Твоё право. Я — человек скромный, могу и на стульчике посидеть.

Дверь разлетелась с громким треском. От испуга мужчина нажал на курок, и пуля прошила грудную клетку. Тьма милосердно приняла в свои объятия, пряча от болевого шока…

ГЛАВА 16

Ландре очнулась на кровати. В кресле неподалёку сидела девушка, читая книгу. Симона шевельнулась, и та повернула голову на шум.

— Опять вляпалась в историю? — сказала Беатрис.

— Если третий муж бьёт по роже — дело всё-таки в самой роже, — Ландре попытался пошутить.

Девушка не улыбнулась.

— Бертран сходил с ума от беспокойства.

— Оказывается, он может беспокоиться?

— В таком положении ёрничанье сейчас неуместно.

— Ты пришла сюда лекции читать?

— Я пришла передать, что раз ты так хочешь уйти с Дойлом, Бертран не станет тебя удерживать. Даже наоборот — даст тебе Присциллу в сопровождение, чтобы ты добралась до аэропорта без приключений.

Беатрис встала, чтобы уйти.

— И всё-таки вместо того, чтобы устраивать демарши, поговорил бы с ним по-человечески.

— С ним невозможно по-человечески!

— При первой встрече я сказала ему, что он всё и одновременно ничего, а он возразил мне, что он человек. Он во многих вопросах человек. И чувствует как человек.

— А что он тогда чувствует ко мне?

— Спроси у него сама.

***

Взять и переехать в другое государство легко и просто лишь в художественных фильмах. Конечно, можно было полететь частным бортом, а потом получить гражданство на месте, но Симона не хотел обременять людей, потому совершенно добровольно погрузилась в бюрократический ад. Кроме того, надо было привести документы в порядок и ввести нового человека в курс дела. Но к её удивлению, она сравнительно быстро получила визу. Ландре общалась с другими людьми и знала от них, что посольство может отказать в визе без какого-либо объяснение причин. Приходится несколько раз обращаться туда, а тянуться это может без конца.

Теперь она складывала немногочисленные пожитки. Девушка думала, что по большому счёту её ничего не связывает с родиной. Дом? Она не нажила собственной недвижимости и всё время жила в разъездах. Семья? Не смешите мои тапочки. Друзья? Половина бригады Леграна в могиле, а отношения с оставшимися членами бригады трудно назвать дружескими. Так что не имело смысла устраивать пышные проводы. Помашут ручкой, провожая на самолёт — и достаточно, хватит. Потому она решила отпраздновать предстоящий отъезд в гордом одиночестве. Блондинка накрыла на стол, зажгла свечи и налила немного вина. И так сойдёт.

— За успешный переезд, — она отсалютовала бокалом и выпила из него.

В дверь постучались.

— Кого там черти принесли? — проворчала Симона и мельком заглянула в глазок.

За дверью стоял Бертран собственной персоной.

— Эм… что-то случилось? — спросила Симона, впуская внутрь.

— Нет, всё нормально. Я просто хотел бы провести с тобой вечер перед отъездом. Позволишь?

Ландре решила, что с неё не убудет. Раймунд пришёл не с пустыми руками — он тоже принёс красное полусладкое и фрукты. Выложив содержимое пакета на стол, они сели друг напротив друга. Поначалу они болтали о всяких пустяках, пока речь не зашла о дереве-Потенциале, из-за которого и случился весь сыр-бор.

— Когда я объявил войну наркокартелю, каждый день был борьбой за выживание. Было всё — и письма с угрозами, и попытки покушения, и даже один раз прислали посылку с отрубленной головой, которую погрузили в ёмкость с мёдом. Ну, ты знаешь, так делали в средневековье, чтобы мёртвая плоть не подвергалась порче. Мне пришлось отправить Нинон в Америку на гастроли ради её безопасности. Сами мы передвигались под покровом ночи и каждый раз ночевали в новом месте. Эмиль спал, положив пистолет под подушку.

— И что вы хотите этим сказать?

— Торговля наркотиками связана с огромными деньгами, которые сравнительно легко заработать. Ничего удивительного в том, что люди, которые рисковали лишиться подобного источника дохода, были готовы на самую лютую жестокость. Да, я знал, с каким риском это сопряжено, и на что я иду. Но с тех пор, я предпочитаю не ввязываться в подобные дела, чтобы не ставить под угрозу свою жизнь и жизни подчинённых. Потому я хотел предоставить фонду возможность разобраться с этим деревом.

— Ты хочешь сказать, что это было так же опасно, как борьба с наркокартелем?

— Симона, тебя чуть не убили дважды, но ты всё ещё сомневаешься, что это опасно? — Раймунд покачал головой, — здесь речь идёт о другом сокровище, которое дороже золота — лекарство от всех болезней.

— Только чтобы получить это лекарство, нужно убить человека — всего-то!

— Ты прекрасно знаешь о зверствах, по сравнению с которым простое убийство — это акт милосердия.

— Мне вот что интересно — как тебе удаётся всегда оставаться таким невозмутимым? Вокруг кровь, кишки и выбитые зубы, а ты стоишь с беззаботным видом, словно гуляешь по полю с ромашками.

— Я не люблю делать то, что бесполезно. У меня была безответственная мать, которая оставляла меня одного, чтобы пойти на гулянку. И я перестал плакать, потому что это было бесполезно. Потом она вышла замуж и переехала во Францию. Отчим бил меня, когда у него было дурное настроение. Тогда я стал учиться угадывать эмоции других людей, но не показывал свои собственные, потому что я не видел в этом смысла. К примеру, если покажу я отчиму свой страх, от этого он сжалится и перестанет меня бить? Нет, разумеется.

— Понятно, чего Перрен невзлюбил тебя. Ты вёл себя безупречно для пятнадцатилетнего подростка.

— Согласен, пришёл какой-то хрен с горы с замашками аристократа и сразу втирается в доверие. Ты когда-нибудь влюблялась?

— Вечер откровений? — Симона хихикнула, — увы, после домогательств того мудака-профессора у меня было отвращение к прикосновениям, я дёргалась даже от похлопывания по плечу. Через некоторое время я смогла преодолеть свой страх, но в том месте, которое отвечает за влюблённость, у меня какой-то блок. К тому же, было не до того. Сам видел, что мотаться с места на место для нас обычное дело.

От алкоголя стало шуметь в голове. Раймунд, слегка покачиваясь, подошёл к музыкальному проигрывателю.

— Потанцуем?
— Эм-м-м… Мы не побеспокоим соседей? Только разборок с полицией нам не хватало!

— Нет, время ещё в рамках закона. Мы можем включить музыку.

Бертран с щелчком нажал на кнопку «play». Из колонок понёсся глубокий мужской голос, поющий на немецком. Ландре снова хихикнула и присоединилась к нему. Чем-то напоминало дискотеку, где подростки дули тайком припрятанный алкоголь и потом кривлялись под орущие колонки. И прижимались друг к другу — точь-в-точь как пьяная молодёжь.

Раймунд обжигающе прошептал на ухо:

— Я тоже никогда не влюблялся, пока не встретил тебя.

— И когда ты это понял?

— Когда ты пошла к Рафаэлю.

— Причём тут Рафаэль?!

— Я не мог заставить тебя захотеть жить, но я не мог не плакать при мысли, что я больше никогда тебя не увижу.

— Ты врёшь, — по лицу Симоны текли слёзы, — ты всё врёшь!

— Я же говорил, что у меня трудности с выражением эмоций, — Раймунд прижал к себе, чтобы потом закрутить её вокруг своей оси, — но я не лгу.

Симона встала столбом посреди комнаты. Ни о каких танцах не могло идти речи. В ней кипел гнев. Она ненавидела Раймунда. Это новичок уже дважды разрушил её жизнь. В первый раз, когда он вступил в их банду и разрушил их привычное существование. Во второй раз, когда ради своей прихоти не позволил ей умереть.

И собирается в третий раз, когда уже всё решено, билеты куплены, вещи уложены, а папка с документами уже лежит наготове. А певцу из проигрывателя нет никакого дела до разыгравшейся драмы, и он продолжал тянуть свою песню.

— Заткнись! — закричала она на прибор.

— Он не понимает голосовых команд, — Раймунд сказал с жалостью.

— И ты заткнись! Вот зачем тебе это надо было лезть со своими лживыми признаниями?! Почему ты не можешь просто оставить меня в покое!

— Ты пытаешься убежать. От чего ты хочешь убежать?

— От тебя!

— Нет, ты пытаешься сбежать от себя. Ты смирилась с необходимостью жить, но никак не можешь принять себя и своё прошлое. Но куда бы ты не пошла, ты не сможешь убежать от себя.