На переправе

Из цикла «Памятные события»


   Эта история случилась в июле, когда солнце стояло в зените, а в лесу зрела клубника. К этому времени Аркашка Соловьёв перешёл в четвёртый класс, хотя должен был перейти в шестой, из этого следует, что учился он из рук вон плохо и в каждом классе, кроме третьего, оставался ещё на год.
 
По имени Аркашку никто не называл – для всех он был просто Соловей. Водился он чаще всего с мелюзгой и, не замечая разницы между собой и малышнёй, часто втягивал её в непредсказуемые истории, которые заканчивались порой весьма печально. Но вообще Аркашка был добрым малым, а все эти истории случались по причине его некоторого тугодумия, правда, в экстремальных ситуациях он соображал всё-таки быстрее.

Однажды жарким сибирским днём Соловей вызвал меня на улицу и сказал:
- Томка, собирайся, – пойдём в лес по ягоды. Бери Валерку, а я позову Таньку (Танька – это моя подружка, ей было пять лет, мне шесть).
- А куда пойдём? - поинтересовалась я.
- Куда, куда… на кудыкину гору! (Это была его любимая метафора).
- Ну, правда, Соловей.
- Что ли не понимаешь? В лес на Вятский бок!
- А почему лес называется Вятским боком, – знаешь?
- Простофиля ты! Потому что от берега нашей речки доходит до деревни Вятки. Ладно, собирайся, – ягод поесть охота.
- Не пойду, – сказала я, - мне мама не разрешит.
- А ты не говори ей, мы же недалеко: найдём полянку с ягодами, да и дело с концом.
- А назад как?
Соловей глянул на меня свысока и небрежно сказал:
- Назад через речку по брёвнышку, оно как раз против вашего огорода, – боишься что ли?
- А вдруг не перейдём? - шмыгнула носом я. - Валерик ведь маленький.
- Не боись! - Валерку поведу я, а ты пойдёшь с Танькой.

На Вятский бок мы перешли в конце нашей деревни по мосту, а поскольку возвращаться этим не близким путём не хотелось, Соловей и придумал укоротить его, предложив перейти речку по брёвнышку.
Брёвнышко, надо заметить, было вполне приличным: не узкое, но и не широкое, даже кое-где стёсанное под гладкую поверхность, простиралось оно от берега до берега на расстояние около пяти метров.
И вот наконец все четверо мы выстроились перед ним.
- Ну ладно, мы пошли, - взяв Валерика за руку, бодро сказал Соловей. Глянув на меня, строго добавил: - А ты и Танька, – чтоб ни шагу, пока не перейдём, – поняла?
- Поняла, - уныло ответила я.

Соловей пошёл первым, Валерик (мой братик), смешно переставляя косолапые ножки, за ним. Крепко держа малыша за руку и осторожно ступая по бревну, минуты через три-четыре они достигли противоположного берега.
- Так, Томка, - едва ступив на землю, скомандовал Соловей, - бери Таньку, и вперёд!
- Не пойду-у! - спрятав руки за спину, ни с того ни с сего вдруг заартачилась Танька. - Не пойду, – я боюсь!
- Ты чего? - опешила я. - Хочешь здесь до ночи остаться? А ну, пойдём! Давай руку.

Девчонка скорчила гримасу, собираясь заплакать, постояла немного, потом протянула руку и сказала:
- Томка, держи меня крепче, а то я упаду... может быть.
У меня ёкнуло сердце, и чтобы справиться с волнением, я несколько раз глубоко вздохнула, после сказала:
- Вот, придумала… пойдём, не бойся.

До середины реки добрались нормально, потом Танька почему-то резко качнулась влево и, потащив меня за собой, плашмя плюхнулась в воду. Она свалилась лицом вниз, я – спиной, вода тут же накрыла нас обеих. Не знаю почему, но я сразу почувствовала, что если буду лежать неподвижно, то захлебнусь и пойду на дно. Руки-ноги сами собой задвигались, заколотились, я вынырнула и, глотнув воздуха, чудом прицепилась к бревну, а тут и Соловей подоспел, он протянул руку, и с его помощью я забралась на переправу.
Выпрямившись во весь рост и глянув на реку, я обомлела: на её поверхности вместо Таньки виднелось лишь её белое платьице, надувшееся большим пузырём.

Я и Соловей молча стояли на бревне и словно заворожённые смотрели на этот пузырь, – по мере всё большего погружения Таньки на дно он уменьшался в размерах.
- Соловей, - очнувшись от ступора, в ужасе закричала я, - ты чё стоишь? Таньки-то нет… одно платье торчит. Хватай её за платье-то!
- Без тебя знаю! - сердито огрызнулся он.
- А чего стоишь тогда? Утонет ведь.
- Тихо, я сказал! - с этими словами он решительно оседлал бревно и, взявшись за него левой рукой, правой стал тянуться к Танькиному пузырю. Ухватившись за кончик, он осторожно притянул девочку к себе и, не глядя в мою сторону, скомандовал:
- Быстро садись рядом – помогать будешь!
Вдвоём мы кое-как затащили Таньку на бревно, увидев её закрытые глаза, я перепугалась, облизнув пересохшие губы, почти шёпотом сказала:
- Смотри, Соловей… Танька-то умерла!
- Да, подожди ты, - снова почему-то рассердился он, - ничего не умерла, просто воды нахлебалась, вот и всё. Сейчас возьму её подмышку, а ты иди за мной, да смотри, опять не свались.
 
Выйдя на берег, мы уложили Таню на траву, перевернули на бок и стали постукивать по спине. Когда вода отошла, она открыла глаза, нашла  меня взглядом и тихо сказала:
- Томка, я же говорила, что упаду, – почему ты меня не послушала?..