У последней черты

С рождения и до последнего дня мы спешим по жизни, погрязая в ежедневной рутине. Нам постоянно кажется, что какие-то мелочи необходимо сделать прямо сейчас, не откладывая в долгий ящик, не задумываясь ни на секунду, а действительно ли нам надо озадачиться этим и так ли невозможно без данного поступка прожить. Действия эти, скорее по привычке, нежели имеющие такую необходимость, не меняют наши мировоззрения, духовно не обогащают, разве что создают временное чувство выполненного долга (непонятно перед кем), таким образом давая разве что короткий передых в безумном беге между решением второстепенных жизненных ситуаций. Мы на мгновение останавливаемся, чтобы перевести дух и осмотреться, но делаем это слишком быстро и поспешно, так и не замечая, как пролетает жизнь. Школа, работа, семья – безумный бег не заканчивается, как не заканчиваются проблемы – маленькие и большие, мы их решаем, порой по порядку, иногда вразнобой. Решив одну, на ее место сваливаются другие, и так до бесконечности, до последнего вздоха.
Мы радуемся и грустим, мы ставим перед собой цели и стремимся их достичь, несмотря на колдобины и неровности той дороги. Но, даже добившись когда-то поставленных целей, мы не перестаем погрязать в необходимых, но таких ненавистных бытовых мелочах. С каждым годом бег этот убыстряется, десятилетия сыплются, как песок меж пальцев, у нас есть успехи и неудачи, и первых вроде как больше, тем не менее мы уже не успеваем радоваться этому, потому как новые горизонты влекут нас. И так изо дня в день, лишь за окном зима сменяется весной, а лето осенью, и количество прожитых лет увеличивается столь же стремительно, сколь стремительно мы несемся по жизни, не замечая ничего вокруг.
Но, однажды мы делаем остановку. Вольно или невольно мы замираем, пытаясь осознать происходящее. Умирает близкий родственник. Или друг. Молодой или в возрасте, не важно. Важно одно: мы вдруг начинаем понимать, что надо остановиться и осмотреться. Нельзя нестись вперед, не видя цели.
Цель исчезла. Вместе с осознанием факта смертности, мы вдруг начинаем задавать себе вопросы. Ради чего живем? А нужно ли нам то, к чему стремились? Ведь смерть не просто биологическое завершение жизни, это окончательная черта, итог всего, чего добился умерший и воплотил в своей бренной жизни.
Человек мог быть незаметным и тихим, подвигов не совершать, но в каждом поступке, быть может даже не в большом и вроде заметном, на протяжении всей жизни он творил добро, сам того не замечая, но заметили родные и близкие, когда того не стало. Быть может и при его жизни они это замечали, но в непрерывном забеге рутинных дел не до конца осознавали величие маленького чело-века.
Бывает, к сожалению слишком часто, чем хотелось бы, человек всю свою сознательную жизнь загребал жар чужими руками, постоянно обирал ближнего своего, хапал все, что под руку попадет и не как не мог насытиться, стяжая несметные богатства, и на смертном одре, весь в золоте и блеске, оказывается никому не нужным и все вокруг только и ждут его кончины, чтобы, еще даже не похоронив, начать делить наследство и дележ этот больше похож на пиршество стаи шакалов, пожирающих падаль.
Ад и Рай существуют. Но не там, где нам его показывают. В наследниках, в их душах. Тот, кто всю жизнь стяжал, обрекает своих близких на вечную ненависть друг к другу, всепоглощающую зависть, неконтролируемое желание смерти оппоненту. Их жизнь превращается в Ад, ибо кроме жажды денег они ничего не хотят, да и не могут. У них вкусная еда и роскошное, дорогое жилье, большие мощные машины, но у них нет души – они давно заменили бесполезное с их точки зрения милосердие и сострадание на банковский счет. Они давно умерли несмотря на то, что дышат и сердца их бьются – они умерли как личности, ибо в отличии от родичей, которые воспитали их такими, о них забудут еще быстрее. Они уже не люди – им обогащение нужно ради обогащения, им безразлично какой ценой приумножается богатство, их волнует лишь один единственный вопрос, на сколько увеличился счет за прошедшее время.
 И напротив, простые люди, ежедневно своим трудом создавая все вокруг, попутно уча и вразумляя своих наследников, прививая сострадание и любовь к ближнему, попадают в Рай, и куши эти населяют благодарные дети, которые, с молоком матери впитали любовь и умиротворение в земной благодати.
В их Раю нет дворцов и позолоченных карет. В их обители есть дружба. Там нет зависти, зато есть сплоченность. Там нет, быть может больших денег, а есть взаимовыручка. Там нет Ада, а есть Рай – созданный руками человека и который невозможно разрушить.
В повседневном забеге мы порой забываем об этом, а когда останавливаемся, уже поздно. Но эти краткие остановки заставляют нас переосмыслить происходящее, по-иному расставить акценты. Человека не вернуть. Не сказать послед-нее «прости» и «прощай». Мы запоздало сожалеем, что порой бывали излишне грубы и недовольны, что не замечали ростков доброты и любви, плохо различимые на фоне постылого быта.
Время лечит. Довольно-таки быстро жизнь возвращается в привычную ко-лею, с каждым днем боль утраты утихает, и кажется нам, что так было всегда, что воспоминания о былом, на расстоянии, спустя какое-то время, чудится нам каким-то нереальным и зыбким, как будто происходило это не с нами, мы лишь оказались невольными свидетелями чьей-то жизни. Умом мы понимаем, что это было на самом деле, но вот душа не до конца верит в происходящее. Нет чело-века рядом, мы быстро научились обходится без него, хотя совсем недавно не представляли себе жизни в данной ситуации.
Умер человек, мы плачем. Равнодушные лица, без каки либо эмоций, слов-но скорбящие по покойнику надежно спрятали души - больше говорит об умершем, нежели длинные хвалебные речи. И так во всем. Ревут белугой – оставшиеся не представляют себе дальнейшую жизнь без любимого – никаких речей не надо, чтобы понять, кем был усопший. И наоборот, излишне спокойные лица, прячущие едва заметный вздох удовлетворения прекрасно характеризуют покойника: быть может он был карьерист, безжалостно шедший по голо-вам или семейный деспот, неважно кто, главное, люди почувствовали облегчение и его смерть никого не тронула, наоборот, люди раскрепостились и почувствовали себя немножко лучше.
Оставить после себя след или наследить, — вот простейшее мерило жизни. Но результат этот мы познаем в полной мере лишь после смерти человека – добро или зло, посеянное им, дает всходы в потомках, и глядя на них мы можем окончательно оценить прожитую жизнь усопшего.
Так было, так будет. Мы не вечны, мы гости на этой планете, а потому и вести нам надо как в гостях: предельно вежливо, гася в душе любые злобные мысли и действия, с искреннем уважением восхваляя хозяев этого дома, нигде, ни в поступках, ни даже в помыслах не оскверняя дом, при этом постоянно совершенствуясь, учась и уча других любить и уважать друг друга и лишь смерть внесет свои коррективы, но не сможет оборвать связь поколений.