Рыцарь по имени Карлсон

Утром девятого января затихшая на две недели новогодних каникул школа вновь наполнилась веселым гомоном и смехом учеников. На улице было еще темно, но в коридорах и классных комнатах уже горел теплый приветливый свет.
Первоклассник Кирилл в задумчивости шел по коридору, рассматривая знакомые иллюстрации из детских книжек, которыми были украшены стены. Хоть учиться в школе мальчишке и нравилось, не все предметы давались ему одинаково легко. На уроках русского, например, не хватало усидчивости, чтобы аккуратным почерком выводить буквы, слова и предложения. Зато чтение Кирилл обожал. Любовь к книгам ему привила Лена, его мама, которая каждый день перед сном читала им с братом вслух. Кирилл любил слушать мамин голос, по велению которого воображение рисовало ему приключения отважных героев, будто бы сошедших со страниц книг прямо в их с Никитой комнату.
Направляясь в сторону своего класса по коридору, ставшему за первые полгода почти родным, Кирилл думал о том, что успел соскучиться по друзьям. Особенно по Димке Смирнову, своему лучшему другу, который на каникулы уезжал погостить к бабушке. Как здорово будет снова с ним увидеться! Радость от предстоящей встречи омрачал лишь тот факт, что теперь придется снова смирно сидеть на уроках и делать по вечерам домашние задания. Когда мама заставляла его переписывать текст из-за неаккуратного почерка или большого количества помарок, Кирилл завидовал брату Никитке, который еще не ходил в школу, и вечерами мог беззаботно играть.
Подойдя наконец к дверям своего класса, Кирилл услышал звонкие голоса одноклассников, бурно обсуждающих последние новости.
 — Подумаешь, у какой-то бабушки в деревне на лыжах катался! Вот мы с родителями ездили на горнолыжный курорт в Сочи! Знаешь, какие там горки! Ни за что не сравнить даже с самой большой деревенской! — послышался возглас Мишки Игнатьева, главного задиры в классе.
— Везет вам, — совсем тихо сказал Глеб Самойлов, — а меня родители вообще на улицу не выпускали в каникулы, сказали, что холодно, заболею.
Глеб был маленьким, щуплым, носил очки, часто болел и имел пожизненное освобождение от физкультуры. Его провожала и встречала сразу после школы строгая бабушка, которая не позволяла ему поиграть с пацанами в снежки или покататься с горки. Кириллу часто казалось, что Глеб болеет не из-за морозного воздуха, а как раз из-за его отсутствия.
— А ты, Игнатьев, задавака и хвастун! Будто бы только ты один с родителями куда-то уезжаешь каждые каникулы! — а это уже протрещала Катька Сорокина, чья манера разговора вполне соответствовала ее фамилии.
— Чего?? — взвыл Мишка. — Ничего я не хвастаюсь, а просто делюсь!
Кирилл улыбнулся, чувствуя, как его сердце наполняется искрометной радостью от предвкушения встречи с друзьями. Пожалуй, ради этого уроки и домашку можно и потерпеть.
— Всем привет! — Кирилл улыбнулся, заходя в класс.
— Кирюха! Наконец-то! Я тебя уже заждался! — Димка бросился навстречу другу.  — А мы тут каникулы обсуждаем. А ты чем занимался?
— Нам Дед Мороз под елку положил новую настолку про пиратов и лего. Мы с Никитосом рубились, а потом строили крепости из лего. Можно в выходные встретиться у меня и сыграть втроем. — У Кирилла заблестели глаза от воспоминаний об игре. — А еще с родителями ходили на лыжах, коньках и санках. Слушай, мама меня такому трюку научила! Высший пилотаж!
— Да ладно, неужели еще кто-то верит в Деда Мороза и рубится в настольные игры? — насмешливо протянул Альберт Серов, не отрываясь от своего телефона. — Вот мне родители подарили новенькую приставку с играми, вот где рубилово, а не эти ваши фишечки и кубики.
Кирилл сжал кулаки и собрался уж было популярно объяснить Альберту, куда ему пойти со своими приставками, но прозвенел звонок, и в класс вошла учительница Маргарита Николаевна.
— Ребята, займите, пожалуйста, свои места. У меня для вас важное объявление.
Торопясь к своей парте, Кирилл не сразу заметил за спиной учительницы незнакомую девочку.
— Это Таня Крылова, — представила гостью Маргарита Николаевна, — она была зачислена в наш класс, но проболела и училась дома. Сейчас Танюша полностью поправилась и готова обучаться в коллективе. Я уверена, что вы быстро подружитесь. Сейчас я вас пересажу. Теперь вас ровно двадцать шесть, и больше никому не придется сидеть в одиночестве.
Так новенькая девочка неожиданно оказалась соседкой Кирилла. У Тани были светлые волосы, заплетенные в тонкие косички, и большие серые глаза. Она аккуратно разложила свои вещи на парте и устроилась на самом краешке парты, отодвинувшись от Кирилла, и, кажется, перестала даже дышать.
— Не бойся, — шепнул ей Кирилл, — у нас хороший класс, никто не обидит.
Таня испуганно посмотрела на соседа, не ответила ни слова, замерев на своем конце парты, словно каменная статуя. Весь первый урок Кирилл украдкой разглядывал девчонку: ее тоненькие запястья, длинные пальцы, державшие ручку, аккуратное форменное платьице с белым воротничком. Все девочки в классе носили такие же, но на Тане оно казалось Кириллу особенно красивым. Девочка писала медленно, осторожно выводя каждую букву. Она не успевала, и Кирилл тихо диктовал ей предложения. Но Таня по-прежнему не реагировала на него, только слегка вздрагивала от его шепота. На перемене девчонкам тоже не удалось ее разговорить. Таня упорно молчала, она не выходила в коридор, не бегала и не играла, а тихо сидела на своем месте, что-то рисуя в блокноте.
— А у нас в классе новенькая! — первым делом сообщил Кирилл родителям за ужином. — Учительница сказала, что она долго болела, но теперь может учиться в школе вместе со всеми. Ее со мной посадили, только она ни с кем не разговаривает почему-то.
— Наверное, ей нужно привыкнуть к коллективу, — ответил папа Олег и потрепал сына по волосам.
— Я надеюсь, ты не свел ее с ума разговорами в первый же день? — спросила мама, нахмурив брови.
— Нет… — Кирилл задумался. — Я совсем немножко, мам.
— Ты уж подожди, — улыбнулась мама, — она обязательно заговорит.
Однако прошла неделя, но Таня так и не заговорила. Казалось, будто ее и не было в классе. Девчонки перестали пытаться подружиться с ней, и только Кирилл продолжал пробовать поговорить с новенькой. Но, помня мамины слова и встречая взгляд испуганных серых глаз, раз за разом ретировался.
— Может, она вообще немая? — предположил Димка на одной из перемен. — На уроках же ее тоже не спрашивают.
Кирилл лишь пожал плечами. Он и сам замечал эту странность. Маргарита Николаевна, действительно, никогда Таню не спрашивала, к доске не вызывала. Она лишь изредка подходила к девочке и что-то тихо ей говорила, но, что именно, Кирилл разобрать не мог.
— Никитос, а ты в группе с девчонками дружишь? — спросил Кирилл брата, когда они вечером рубились в настолку.
— Мы играем иногда вместе, а что?
— Новенькая, Таня, так и не разговаривает со мной. Может, я ей не нравлюсь? Хотя она вообще ни с кем не разговаривает.
— Влюбился? — Никита понимающе улыбнулся под суровым взглядом брата. — Может, у родителей спросить?
— Много они понимают… — Кирилл вздохнул и взглянул на маму с папой. — Наши только целуются.
И, словно в доказательство его слов, папа, который в этот момент что-то показывал маме в телефоне, обнял и поцеловал ее в щеку.
— А может, любовь — это и есть одни поцелуи? — с интересом спросил Никита.
 — Да нет, ну не может такого быть!
— А ты все-таки спроси у мамы, — посоветовал Никита, — смотри, какая она счастливая.
Больше в этот вечер про девчонок они не разговаривали, увлекшись играми в пиратов. На ночь мама читала им книгу «Малыш и Карлсон», и Кириллу снова было некогда думать о Тане, ведь он проказничал вместе с героями любимой истории. И только когда мама наклонилась, чтобы поцеловать его перед сном, он вдруг вспомнил, что хотел у нее спросить.
— Мама, что папа делал, чтобы тебе понравиться?
— Я даже не знаю… — Мама улыбнулась и ненадолго замолчала, предаваясь воспоминаниям. — Понимаешь, он как-то сразу произвел на меня впечатление.
Утром у мамы на работе случилось нечто непредвиденное, и она ушла рано. И Никиту в садик, а заодно и Кирилла в школу отводил папа.
— Я все узнал, — шепнул Кирилл брату перед выходом из дома, — надо произвести на нее впечатление! А сегодня как раз физкультура — первый раз на лыжах!
— Мальчишки, поторапливайтесь, иначе я на работу опоздаю! — поторопил ребят папа.
В школе Кирилл долго стоял в раздевалке, раздумывая, как же ему произвести на Таню впечатление. Идея пришла неожиданно, будто яблоко свалилось на голову Ньютону. Карлсон! Ну, конечно! Надо быть таким же смелым, находчивым и ничего не бояться! А то разнюнился, как какой-то Малыш! Что ж, пришла пора показать себя во всей красе! Воодушевленный этой идеей, Кирилл помчался в кабинет, перепрыгивая через несколько ступенек сразу.
Залетев в класс с горящими глазами, он метнул портфель на свое место и оглянулся: «С чего же начать?». Взгляд мальчишки упал на грязную меловую тряпку, которой стирали с доски. Недолго думая, Кирилл схватил ее и громко крикнул:
— Фу, сифа! — И с размаху швырнул ее в стоящего к нему спиной Севку Гладышева.
Тряпка попала Севе аккурат между лопаток и оставила на черном пиджаке белый меловой след. Севу дважды просить было не надо, он тут же передал эстафету Лешке Болотову. А уже через пару минут в игру были вовлечены все, даже девчонки, и класс наполнился криками: «Сифа! Сифа! Сифа!».
Маргарита Николаевна вошла в кабинет со звонком ровно в тот самый момент, когда Мишка Игнатьев неудачно увернулся от «сифы», брошенной Кириллом, и задел стойку с цветами. Стоящий наверху горшок опрокинулся, полетел вниз и разбился вдребезги, засыпав пол землей.
 — Что здесь происходит?  — строго спросила Маргарита Николаевна.
Учительница оглядела класс с развернутыми партами и сброшенными с них вещами.
— Посмотрите, на кого вы похожи! Все красные, в грязи! Кто это затеял?
Класс стыдливо потупил глаза.
— Это я, — отвечая, Кирилл даже сделал шаг вперед и посмотрел на учительницу.
— И не стыдно тебе? — укоризненно спросила Маргарита Николаевна, вручая главному проказнику веник. — Все остальные, приведите в порядок класс и себя тоже.
Первый урок был практически сорван, поскольку большая его часть ушла на уборку после учиненного погрома. Кирилл украдкой поглядывал на Таню и гадал, удалось ли ему уже произвести на нее впечатление. В наказание за сорванный урок русского языка Маргарита Николаевна задала огромное домашнее задание, включающее и те упражнения, которые они должны были выполнить во время урока.
— Классно мы поиграли! — восхищенно сказал Димка за завтраком. — Давайте на следующей перемене еще побегаем?
— Только на этот раз в коридоре, — отозвался Мишка Игнатьев, — а то я еле увернулся от того цветка.
Все ребята согласно закивали. Следующим уроком была математика. Кириллу было сложно усидеть на месте, он весь извертелся, пытаясь понять, как отреагировала Таня на его утреннюю выходку. Но девочка по-прежнему даже не смотрела на него, продолжая жаться к противоположному краю парты. От возбуждения Кирилл не слушал, что говорила учительница, и ничего не записывал в тетрадь. Маргарита Николаевна уже сделала ему несколько замечаний. Впереди него сидела Настя Маркова, самая прилежная ученица в классе. Решив хоть как-то скоротать время до перемены, Кирилл уперся ногами в Настин стул и сдвинул его. Настя обернулась и зло посмотрела на него, отодвинувшись на прежнее место. Через некоторое время Кирилл повторил свои манипуляции еще несколько раз.
— Прекрати! Ты мне писать мешаешь! — зло зашипела Настя.
— Извини, больше не буду. — Кирилл состроил извиняющееся лицо.
В этот момент Таня впервые посмотрела на него и сразу же опустила взгляд в тетрадь. Кирилл воспринял это как положительный знак и накинулся на стул соседки с новой силой. Настя не выдержала. Неожиданно развернувшись, она со всей силы ударила Кирилла по голове учебником, так что у него зазвенело в ушах.
— Маркова, ты что творишь? — Учительница подлетела к Кириллу.
— Маргарита Николаевна, он мне весь урок стул двигает, из-за него у меня одни помарки в тетрадке, — жалобно заныла Настя, показывая полосы, оставленные ручкой.
Маргарита Николаевна взяла дневник мальчика и аккуратным почерком вывела: «На уроке математики не работает, мешает одноклассникам». Затем, вздохнув, добавила к домашнему заданию по русскому языку еще не выполненные им номера упражнений по математике, а потом, подумав, дописала: «Сорвал первый урок».
На перемене Кирилл умыкнул меловую тряпку и, подмигнув мальчишкам, самый первый выскочил в коридор, где «сифа» приобрела совсем другие масштабы. В игру быстро втянулись и другие ученики начальных классов, а в воздухе мелькало уже шесть или семь тряпок одновременно. Школа содрогнулась, казалось, что даже стены вибрируют от детского топота. Надежда Сергеевна — завуч старой, еще советской закалки — шла по коридору второго этажа и, услышав топот, невольно подняла голову вверх. «Что там такое происходит? Надо бы проверить», — на ходу решительно меняя траекторию движения, подумала она. В школе не было такого ученика, кто бы не знал и не боялся Надежды Сергеевны, она была из тех педагогов, которые умеют успокаивать школьников одним только взглядом. Не было ничего удивительного в том, что она бесстрашно вступила в коридор третьего этажа и двинулась вперед. И только она открыла рот и собралась остановить царившее безобразие, как вдруг грязная тряпка прилетела ей прямо в лицо, оставив меловой след на стеклах очков.
— А ну-ка прекратили немедленно! — громогласно заявила она, и все ученики, находящиеся в коридоре, мгновенно в ужасе замерли в самых немыслимых позах. — Где все классные руководители?
Наконец, из кабинетов выглянули испуганные учителя. Надежда Сергеевна не спеша сняла и протерла очки.
— Вы что же это устроили? Собираетесь всю школу по кирпичику развалить? Внизу уже потолок на головы падает, а они, полюбуйтесь-ка, сидят в классах! — Завуч обвела строгим взглядом всех учеников и педагогов. — Чтобы до конца рабочего дня никакой беготни в коридоре!
Звонок на урок грянул в оглушительной тишине. Все поспешили в свои классы, только Кирилл остался стоять на месте, не в силах пошевелиться.
— Что, герой, из какого класса ты будешь? — обратилась к Кириллу Надежда Сергеевна.
— Из первого «А», — пролепетал мальчишка заплетающимся от страха языком.
— Идем. — Надежда Сергеевна взяла Кирилла за руку. — Поговорим с твоей учительницей.
После разговора Маргариты Николаевны с завучем в дневнике Кирилла появилась новая надпись: «На перемене чуть не убил завуча и не развалил всю школу!».
По чтению, который был следующим уроком в расписании первого «А» класса, на этот день было задано выбрать и выучить любое стихотворение по своему желанию. Скоро в школе будет проходить конкурс чтецов, поэтому Маргарита Николаевна велела каждому из ребят выразительно прочитать наизусть понравившееся стихотворение. Ей предстояло выбрать самого талантливого из них, того, кто будет представлять их класс на предстоящем соревновании. Кириллу очень хотелось попасть на этот конкурс, поэтому они с мамой нашли стихотворение Сергея Есенина «В этот лес завороженный» и долго репетировали дома. Но разве можно каким-то Есениным произвести впечатление на девчонку, которая никак не хочет обратить на него внимания, даже после всех совершенных сегодня подвигов?! Кирилл вспомнил, что однажды папа рассказывал очень смешное стихотворение, над которым они с Никитой долго смеялись. Эх, была не была! Кирилл зажмурился и поднял руку.
— Кирюша, теперь ты,  — вызвала его Маргарита Николаевна.
Кирилл вышел в середину класса и со всем артистизмом, на который только был способен, грянул так удачно всплывшее из памяти стихотворение:

Однажды, в студёную зимнюю пору,
Сижу за решёткой в темнице сырой.
Гляжу, поднимается медленно в гору
Вскормлённый в неволе орёл молодой.
И, шествуя важно, в спокойствии чинном,
Мой грустный товарищ, махая крылом,
В больших сапогах, в полушубке овчинном,
Кровавую пищу клюёт под окном.

— А дальше? — прошептала изменившаяся в лице Маргарита Николаевна.
— А дальше я забыл, — так же тихо ответил Кирилл.
— Откуда ты взял это стихотворение? — спросила учительница.
— Папа научил! — гордо ответил Кирилл и улыбнулся.
Класс смеялся неистово, громко, словно неожиданно разразившаяся буря, которую учительница даже не пыталась остановить. Она просто молча оставила в дневнике Кирилла еще одну запись: «Пытался сорвать урок чтения, рассказывая неподобающие стихи!».
К счастью, четвертым и пятым уроком в этот день была физкультура, которая в третьей четверти всегда проходила на улице, поэтому на перемене Маргарита Николаевна увела класс переодеваться и получать лыжи.
— Классно ты читал! Я бы именно тебя взял на конкурс! — Димка одобрительно похлопал друга по плечу по дороге в раздевалку. — Что сегодня на тебя нашло?
— Понимаешь, — Кирилл несколько замялся, — мне надо на Таню Крылову впечатление произвести. Я хотел, как Карлсон, бесстрашно и находчиво, но она все равно не реагирует. Я уже не знаю, что бы такого придумать!
— А что делал Карлсон? — спросил Димка.
— По крышам гулял и изображал приведение, — ответил Кирилл.
— О, давай тоже! — Димкины глаза заблестели.
— Кто же нас на крышу пустит? Тем более нужна простыня и моторчик, чтобы летать, ведь Карлсон изображал приведение с мотором! — Кирилл погрустнел. — Эх, было бы лето, я бы хоть червей накопал и напихал девчонкам в рюкзаки!
— Зачем черви? — удивился Димка. — В кабинете биологии есть мадагаскарские тараканы!
— Откуда ты знаешь? — подозрительно спросил Кирилл.
— Сестра только об этом и рассказывает, мечтает стать биологом. «Ой, такие хорошенькие, шипят», — Димка довольно точно изобразил восторженный голос сестры. — Я знаю, где этот кабинет, он в пересменку всегда открыт, и там никого нет, мы можем после физкультуры зайти туда и набрать тараканов.
— И выпустить как раз за обедом! Уж тараканов Таня точно не сможет игнорировать!
Так мальчишки переговаривались по дороге на физкультуру. Семен Валерьевич, учитель физкультуры, в свои пятьдесят с хвостиком был подвижным и подтянутым мужчиной, неустанно приучавшим подрастающее поколение к спорту. Ученики обожали его за веселый и добрый нрав, а также за желание всегда пойти им навстречу, однако иногда все же посмеивались над учителем из-за его неукоснительного следования технике безопасности. На прошлой неделе он успел наскучить ребятам своими многочисленными «нельзя», зато теперь первоклашки были в предвкушении первого в их жизни урока физкультуры на лыжах. Они семенили за учителем в большой парк, расположенный через дорогу от школы.
Сначала все было хорошо: учитель выстроил класс на небольшой поляне на расстоянии вытянутой руки друг от друга, и стал обучать классическому ходу на лыжах. Кириллу было скучно, ведь все это он уже умел благодаря маме, которая поставила их с братом на лыжи, едва они научились ходить. Впрочем, не один он в классе умел кататься. Мишка Игнатьев не врал, когда рассказывал, что ездил с родителями в Сочи. Он явно не был новичком и держался на лыжах не хуже самого Кирилла. Димка тоже умел кататься, но уступал и Кириллу, и Мишке. А вот Таня чувствовала себя неуверенно и, очевидно, стояла на лыжах в первый раз.
— Теперь, когда вы познакомились с азами, можно и прокатиться. — Семен Валерьевич довольно потер руки. — Встаем друг за другом и выходим на лыжню, едем до горки.
— Кирилл, — крикнул Мишка Игнатьев, — давай наперегонки до горки? Или испугался?
— Вот еще! — Кирилл обернулся на Таню, которая становилась в очередь последней. — По моей команде! На старт! Внимание! Марш!
И мальчишки бросились вперед, стараясь обогнать друг друга. Ветер свистел в ушах, мороз обжигал щеки румянцем. Они ехали почти вровень. Однако в последний момент Кирилл вырвался вперед и первым въехал на вершину горы. «Эх, как жаль, что Таня меня сейчас не видит», — подумал он, но сердце его все равно ликовало.
— Где ты научился кататься? — спросил Мишка, немного раздосадованный своим проигрышем.
— У меня мама — мастер спорта по лыжам, — улыбнулся Кирилл, — она меня научила.
— В следующий раз я тебя обгоню, — заверил Мишка и уважительно показал большой палец вверх.
Здесь было несколько горок, одну из которых называли «камикадзе» за крутой спуск и множество трамплинов. Семен Валерьевич строго-настрого запретил даже приближаться к этой горке. Вместо этого он стал учить первоклашек кататься с самой низкой из них — «заячьей». А Кириллу, Мишке и Димке разрешил съехать с другой горы, где обычно катались старшеклассники, чем ребята были невероятно горды. У Кирилла получалось мастерски, он явно превосходил обоих мальчишек. Он заметил, что Таня не катается с горки, а стоит неподалеку, и Семен Валерьевич никак не может ее убедить съехать вниз. Это дало Кириллу стимул, он осмелел и стал откровенно рисоваться, заезжая на трамплин.
— Хватит выпендриваться! — злился Мишка.
— Эти горки для детского сада, — нарочито громко заметил Кирилл.
— Тогда, может, съедешь с «камикадзе»? — Мишка скептически посмотрел на Кирилла. — Что, слабо?
Сначала Кирилл немного стушевался, ведь Семен Валерьевич запретил первоклашкам даже думать об этой горе. Но вслух он сказал совсем другое:
— Ну, вот еще! Ничего не слабо! — Кирилл сжал губы и упрямо посмотрел на Мишку, подъезжая к краю горы.
— Эй, как тебя там, Абрамов, отойди оттуда немедленно! — встревоженно крикнул Семен Валерьевич.
И снова, в который раз за этот день, внимание всего класса было направлено на Кирилла. Он заметил в толпе серые глаза Тани, хитро улыбнулся и, оттолкнувшись, поехал вниз. Теперь Кирилл отлично понял, почему эту трассу называют «камикадзе». Крутой склон значительно усилил скорость, а впереди показался трамплин. В какой-то момент он подумал, что не справится, потеряет равновесие и покатится дальше кубарем вниз Мишке на забаву. Собравшись, Кирилл сгруппировался сильнее, как учила мама, и легко зашел на трамплин, который подкинул его так, что он пролетел над землей и приземлился немного неуклюже. Он радостно махал ликующим одноклассникам снизу, а на Семене Валерьевиче не было лица.
— За-за-зачем я, спрашивается, на п-п-прошлой неделе рассказывал им про технику бе-безопасности? — заикаясь, говорил физрук Маргарите Николаевне получаса спустя. — А е-если бы он себе ше-шею свернул? Нет, надо у-у-уходить на пенсию!
— Кирилл, нам пора, если мы хотим успеть до обеда, — напомнил Димка, и мальчишки под шумок незамеченными улизнули из класса.
 Первоклассники обедали в половине второго. В столовой стояли длинные столы, за которые усаживались целыми классами. Кирилл и Димка нарочно сегодня уселись в середине стола, чтобы все смогли увидеть приготовленный ими «сюрприз». Тараканы находились в бумажном пакете, который до поры до времени лежал у Кирилла на коленях. После того, как большинство ребят расправились с супом, Кирилл осторожно достал пакет и, приоткрыв, положил его на стол. Первой тараканов заметила Катька Сорокина, которая заверещала не своим голосом, тыкая пальцем в середину стола, не в силах вымолвить не слова. А потом Катькин визг подхватили и все остальные. Девчонки и мальчишки повыскакивали со своих мест, образовав толкучку.
— Спасайте детей, Маргарита Николаевна! У нас санитарная катастрофа! — Надежда Сергеевна голосила не хуже учеников.
Через пять минут столовая опустела. Кирилл честно пытался спасти тараканов, но Надежда Сергеевна за шкирку оттащила его от стола и вытолкала за дверь.

Мама Кирилла сидела в кабинете завуча, перед ней лежал дневник сына, в котором, помимо уже имеющихся записей, красовались новые: «Довел учителя физкультуры до заикания» и «Устроил санитарную катастрофу, выпустив мадагаскарских тараканов в столовой».
— Это все мой сделал, за сегодня? — упавшим голосом спросила она.
Учительница кивнула.
— Елена Вячеславовна, вы видели когда-нибудь заикающегося физрука?
Мама только покачала головой.
— Вы простите нас, ради Бога! Я ему всыплю сегодня. Нас теперь выгонят?
— Нет. — Завуч усмехнулась. — Но вам нужно Кирилла забрать сейчас, пока он не натворил что-нибудь еще. За сорок лет работы я впервые вижу такого активного ребенка.
Мама молча вела сына в раздевалку. Кирилл хорошо знал, что такая реакция не сулит ему ничего хорошего, но не решался нарушить это молчание. Одеваясь, мальчик чувствовал ее пристальный взгляд. Тревога нарастала в его душе. Он так и не спросил, куда мама ведет его, и не отважился взять ее за руку, а просто так же молча семенил следом. Впрочем, вскоре он понял, что они идут к маме на работу. Мамин кабинет был маленьким, она делила его с напарницей, и два стола были придвинуты друг к другу. Возле каждого стола имелся стул. Но Кирилл стоял чуть поодаль, опустив голову, а мама смотрела на него, поджав губы в тонкую линию.
— Какая муха тебя сегодня укусила? Или, может быть, ты с цепи сорвался? — ее голос звучал холодно и спокойно. — Не слышу ответа на поставленный мною вопрос.
Кирилл наконец отважился взглянуть на маму. Здесь, в полицейской форме, сидя за столом, заваленным какими-то бумагами, она пугала его. Мальчик снова опустил глаза и пробормотал что-то невнятное.
— Что ты там бормочешь? Говори четко и ясно! — Женщина прилагала колоссальные усилия, чтобы не сорваться на крик.
— Я просто хотел произвести впечатление, — выпалил Кирилл на одном дыхании. — Ты же сказала, что папа сразу произвел на тебя впечатление.
— Ты что, с ума сошел? Впечатление нужно производить хорошее! — Их прервал неожиданно раздавшийся телефонный звонок, на который мама вынуждена была ответить.
Кирилла словно ударили хлыстом. «Неужели я неправильно понял и все сделал не так?» — лихорадочно подумал он. Из горестных дум его вырвал мамин голос:
— Мы с тобой вечером поговорим. А сейчас садись за этот стол и займись домашним заданием. И только попробуй хоть что-нибудь не сделать! Я сейчас вернусь. — Уже в дверях она обернулась и строго добавила: — И чтобы никакой грязи в тетрадях!
Кирилл вздохнул и расположился за столом напротив маминого. Раскрыв дневник, он вспомнил, что Маргарита Николаевна задала еще и дополнительные упражнения, которые не были выполнены им в классе. Мама то возвращалась, то уходила снова. Постоянно звонил телефон, приходили какие-то люди, что-то решали, приносили все новые бумаги. Некоторые из них игриво интересовались: «Какой симпатичный хулиган. Это ваш, Елена Вячеславовна?». В другое время Кирилл непременно спрашивал бы у мамы о них, улыбался и охотно вступал в разговор. Но сейчас он почти не реагировал, продолжая усердно выполнять задания. У него уже болела рука и спина. Однако он так и не осмелился позволить себе отдохнуть, чувствуя на себе мамин взгляд. За окном совсем стемнело, когда Кирилл закончил читать заданную сказку.
— Мама, — робко позвал мальчик, — когда мы домой пойдем? Я очень устал.
— А хулиганить ты не устал? — тут же чуть более агрессивно, чем собиралась, спросила мама, но затем, взглянув на часы, уже мягче добавила: — Минут через двадцать пойдем, я почти закончила.
На улице похолодало, и мороз разрумянивал щеки и нос, которые Кирилл украдкой потирал перчаткой. В троллейбусе его прижало к маме, и мальчишка щекой уткнулся в ее бок. Дома их ждала бабушка, которая забрала брата из садика, и приготовленный ужин.
— Лена, Никиту я накормила, вы давайте мойте руки и тоже за стол, а я побежала, — бабушка бодро раздавала указания, одеваясь в прихожей.
— Спасибо, Елизавета Михайловна, не знаю, что бы я без вас делала, — ответила Лена, провожая свекровь.
Кирилл был очень голоден и сразу же накинулся на еду, не дожидаясь маму. Впрочем, присоединиться к нему она бы и не успела. Как только за бабушкой закрылась дверь, раздался телефонный звонок. Работа редко оставляла маму дома. Сегодня Кирилл был даже рад этому. Он был не в силах разговаривать с ней сейчас, поэтому набросился на еду с удвоенной скоростью.
— Как все прошло? — поинтересовался Никита, едва за братом закрылась дверь их комнаты.
— Я так старался, — Кирилл поморщился, — а учительница позвонила маме.
— Сильно влетело? — понимающе спросил Никита.
— Не, — Кирилл мотнул головой, — не успела еще, у нее постоянно звонит телефон.
— Будешь играть?
— Да, только полежу немножечко.
Кирилл уснул еще до того, как голова коснулась подушки. Ему снились огромные, с него ростом, мадагаскарские тараканы, похитившие Таню. Девчонка кричала и тянула к нему руки, а он не испугался и отважно прыгнул одному из них на спину, спасая ее. Все учителя и одноклассники рукоплескали ему, как победителю, а он обнимал Таню за талию и махал им рукой. А она льнула к нему, как мама к папе на свадебных фотографиях. Сквозь сон Кирилл чувствовал, как кто-то раздевает его и укладывает в кровать, но сон был слишком хорош, чтобы просыпаться.
— Мама, можно мне надеть галстук-бабочку? — спросил Кирилл, собираясь утром в школу.
— Зачем? — подозрительно спросила мама.
— Для того, чтобы я был красивым и больше не хулиганил, — важно пояснил Кирилл.
Мама странно взглянула на сына, но галстук-бабочку все же достала и помогла надеть. Дело в том, что, проснувшись утром, Кирилл вдруг понял, что Карлсон со своими глупыми выходками совсем не подходит для того, чтобы произвести впечатление. Он должен стать настоящим рыцарем, и пусть все девчонки будут от него без ума! Вот тогда Таня точно обратит на него внимание!
— Кирилл, сегодня чтобы никаких выходок, иначе я накажу тебя! — сказала мама, целуя сына в щеку перед входом в школу.
— Я буду самым послушным, мамочка, — клятвенно пообещал мальчишка.
Перед тем как подняться в класс, Кирилл зашел в туалет, достал расческу и долго перед зеркалом пытался зачесать непослушные волосы на бок. В классе Кирилл аккуратно разложил вещи на парте, решительно придвинул стул так, чтобы между животом и партой помещался разве что кулак, и уселся с прямой спиной ждать звонка.
— Кирюха, ты как? Живой? — Димка подлетел к нему сразу как только вошел в класс.
— Благодарю тебя, Дима, за заботу, со мной все в порядке, — ответил Кирилл.
— Ты чего это? — опешил Димка.
— Решил сменить тактику, — шепнул Кирилл и подмигнул другу.
— Во даешь! — Ошарашенный Димка отошел к своей парте.
Весь первый урок Кирилл старательно занимался, не выкрикивал с места, желая ответить, не вертелся, а когда учительница объясняла, складывал руки на парте, как прилежный ученик. На перемене ребята шумно собирались в столовую, толкаясь в дверях. И только Кирилл степенно стоял сбоку, пропуская девочек вперед. В столовой он сам, без напоминания, помыл руки и попросил у ошарашенного повара нож, чтобы разрезать котлету.
— Маргарита Николаевна, можно я зайду в библиотеку перед уроком? — спросил Кирилл у учительницы.
— Конечно, ты сегодня очень хорошо работал на уроке. — Маргарита Николаевна одобрительно улыбнулась.
— Благодарю вас, теперь так будет всегда. — Кирилл опустил голову в поклоне.
В библиотеке мальчик взял книгу «Король Артур и рыцари Круглого стола», которую выложил на парту так, чтобы Таня непременно увидела обложку с рыцарями и название. Вторым уроком была музыка, которая проходила в другом кабинете, где стоял большой рояль. На музыке первоклашки учили песенку озорного мышонка, который учился кататься на велосипеде. Ребята вставали у своих парт и пели хором.
  — А давайте еще раз, — сказала Татьяна Дмитриевна, — только Катюша Сорокина будет солировать.
Катя вышла вперед к роялю и запела неожиданно звонким и чистым голосом:

Мой сосед, хорошенький мышонок,
Загадал желание с пеленок —
Научиться управлять велосипедом
И гонять, гонять на нем за ветром следом.

А класс хором подхватил припев:

На трехколесном велосипеде
Мы едем, едем по лугам и рощам едем.
И нас догнать не сможет забияка-ветер
На трехколесном велосипеде.

— Катя, как чудесно ты пела! — восхищенно сказал ей после звонка Кирилл.
— Спасибо! — Девчонка порозовела и подмигнула ему.
— Эй ты, любитель тараканов, отстань от Катьки, а то как дам! — Мишка Игнатьев насупился и сжал кулаки.
У Кирилла руки чесались подраться, но он, глубоко вдохнув, спокойно сказал:
— Махать кулаками просто так я не намерен, но, если ты хочешь вызвать меня на дуэль за сердце прекрасной дамы, то я согласен и смогу уделить тебе немного времени после уроков.
— Ты что, дурак? — Мишка покрутил пальцем у виска и отошел.
На математике Кирилл продолжил демонстрировать идеальное поведение и отличные знания. Он блестяще решил задачу у доски, и Маргарита Николаевна похвалила его перед всем классом.
— Кирилл сегодня будет консультантом по математике при подготовке домашнего задания, — сообщила всем учительница.
В гимназии, где учился Кирилл, действовала школа полного дня, и после уроков ученики успевали приготовить домашнее задание, посетить кружки и дополнительные занятия, а заодно и погулять, если погода позволяла. В такие часы Маргарита Николаевна и практиковала назначение консультантов, которые могли помочь другим ребятам, объяснить материал. Этой чести удостаивались только самые лучшие ученики в классе.
— Кирилл, побежали играть, там четвероклассники придумали взять вместо тряпки бумагу, которую скатали в шар и скрепили скотчем! — позвал Димка друга.
— Я считаю эту игру более недостойной своего внимания, — ответил Кирилл, — лучше я проведу это время с пользой.
С этими словами он открыл книгу и принялся читать. Но сегодня чтение не шло: из коридора раздавались веселые вопли ребят, и сердце Кирилла ныло и тянуло его присоединиться к игре. Рядом сидела Таня, которая что-то рисовала в блокноте. Кирилл скосил глаза, но девчонка закрыла рисунок рукой. Подняв взгляд, Кирилл увидел Маргариту Николаевну. Она села на место Насти Марковой, развернулась к нему и участливо спросила:
— Кирюша, мама вчера сильно ругалась?
— Нет, она просто показала мне всю ошибочность моих действий, — серьезно ответил Кирилл.
Больше Маргарита Николаевна его ни о чем не спрашивала. На следующем уроке Кирилл прочитал стихотворение, которое они с мамой так старательно готовили. Учительница объявила, что именно он будет участвовать от их класса в конкурсе чтецов. Но Кирилл не был рад, ведь Таня так и не заговорила с ним, а значит, ему не удалось произвести на нее впечатление, несмотря на все старания. Он не пошел играть с мальчишками в «сифу», хотя они не раз звали его. А на прогулке вместе со всеми съезжал на лыжах с «заячьей» горы, больше не пытаясь геройствовать. Во время подготовки домашнего задания вокруг него столпилась группа девочек, которым он терпеливо пытался объяснить решение задачи, не переставая вставлять «Пожалуйста, присаживайся», «Большое спасибо» и «Я очень рад». Ребята махнули на него рукой, и даже Димка больше не делал попыток втянуть его в очередную мальчишескую проказу. «Как же тяжело быть рыцарем и постоянно вести себя идеально», — грустно размышлял Кирилл, смотря на то, как весело ребятам, устроившим турнир в настольный футбол, и мусоля свою книжку про рыцарей.
Лена вздрогнула, увидев на телефоне входящий вызов от Маргариты Николаевны. «Неужели опять?» — в ужасе подумала она, поднимая трубку.
— Елена Вячеславовна, здравствуйте, можете уделить мне минутку? Я насчет Кирилла…
— Понимаете, я не успела вчера толком поговорить с ним, — сразу начала оправдываться Лена, — он опять хулиганит?
— Скорее наоборот…
— Как? — сдавленно спросила Лена.
— Он ведет себя подозрительно идеально.
В этот раз рассказ занял чуть менее пяти минут, за которые мама Кирилла успела удивиться, расстроиться, а под конец немного забеспокоиться.
— Вы не ругайте его, пожалуйста, так сильно, — искренне попросила Маргарита Николаевна, — он чудесный, подвижный ребенок, а сейчас такой грустный и подавленный, что на него больно смотреть.
Вечером после ужина Кирилл предстал перед родителями, переминаясь с ноги на ногу и кусая губы.
— Кирилл, скажи, пожалуйста, что происходит с тобой в последние дни? — максимально мягко попросила мама.
— Мамочка, я хорошо себя вел сегодня! Честное слово! — выпалил Кирилл.
— Я знаю, — мама вздохнула, — мне снова звонила Маргарита Николаевна. Просто расскажи все с самого начала.
— Я хотел подружиться со своей соседкой по парте — Таней. Ты сказала, что папа произвел на тебя впечатление. — Кирилл замолчал, собираясь с мыслями, а затем продолжил: — Я решил, что смогу произвести впечатление, если буду сильным, смелым и находчивым, как Карлсон.
Мама всплеснула руками, а папа едва не расхохотался. Однако Кирилл этого не заметил и продолжил рассказ:
— Но ты заругала. Оказывается, надо было наоборот. И я попробовал стать настоящим рыцарем, обходительным, вежливым — идеальным. Но это оказалось намного сложнее. И было скучно. А главное, напрасно. Таня все равно не обратила на меня внимания.
— Сынок, — мама взяла его за руки и притянула к себе, — Кирюшка, понимаешь, чтобы произвести впечатление, достаточно просто быть собой. Ты добрый, активный, в меру хулиганистый. Но ты как будто попытался поместить в себя сначала только отрицательные, а потом только положительные стороны. А ведь в жизни так не бывает. На самом деле ты очень разный. И в этом твоя прелесть и сила. — Мама обнимала и гладила сына по голове.
— Но я не нравлюсь ей таким, какой есть! — Кирилл отстранился от матери.
— Знаешь, сын, — серьезно сказал папа, — так иногда бывает. Нам не всегда нравятся люди такими, какие они есть. Это не плохо и не хорошо. Это просто есть.
— Что же тогда делать?
— Ничего, просто ждать появления тех, кто примет нас, нашу суть. Мы в любом случае меняемся, подстраиваемся под человека, с которым дружим. Но ты не сможешь притворяться и быть тем, кем ты не являешься, вечно. Просто выдохни и отпусти. В этой ситуации ты сделал все что мог. — Отец потрепал сына по щеке. — В конце концов, помнишь, как говорил Карлсон?
— Дело-то житейское! — ответил Кирилл и улыбнулся.
— Беги играть, Никита тебя заждался, — сказал папа.
Едва за Кириллом закрылась дверь, мама покачала головой и сказала:
— Это надо было такое учудить! Наш сын играл в Карлсона и едва не развалил школу, а потом изображал рыцаря и чуть не довел себя до депрессии! А учительница, наверное, считает нашу семью чокнутой! Олег, перестань хохотать!
— Что она тебе еще сказала? — Папа с трудом сдерживал смех.
— Посоветовала обратиться к психологу…
 — Леночка, мне, кажется, ему не хватает сестренки, чтобы учиться общаться с девочками.
— А мне кажется, ремня, — ответила Лена и прижалась к мужу.
Утром мальчишки пили чай на кухне, весело болтая ногами, и Кирилл спросил:
— Папа, а девочки любят цветы?
— Кирилл, не вздумай рвать цветы из горшков на подоконнике в школе! — тут же среагировала мама.
— Я и не собирался, — искренне удивился мальчик, но тут же хитро улыбнулся и добавил: — Но спасибо за идею, мам.
Лена погрозила сыну пальцем.
— Цветы нужны девочкам постарше, я в твоем возрасте прекрасно обходился конфетами, жвачками и прочими сладостями. — Подмигнул папа.
Перед школой мама наклонилась и приобняла мальчика:
— Кирюша, помни, что нужно просто быть собой. Конфеты я положила тебе в рюкзак, угостишь ребят. И не хулигань сильно, пожалуйста.
День прошел замечательно. Кирилл снова блистал на математике, получил от Маргариты Николаевны стихотворение на конкурс и даже немного порепетировал. На перемене он играл с мальчишками в «сифу», дергал Катьку Сорокину за косички и чуть не подрался с Мишкой Игнатьевым из-за этого. А еще помог Надежде Сергеевне донести тетради до кабинета, чем заслужил ее одобрение. Оказывается, можно прекрасно сочетать в себе Карлсона и благородного рыцаря, при этом радуясь жизни. Во время обеда он заметил, что Таня украдкой на него смотрит, но сразу же отводит глаза, как только видит, что он замечает ее взгляд. Вернувшись в класс, Кирилл достал из рюкзака кулек с конфетами, выбрал самую вкусную, положил на парту, осторожно подвинул ее к Тане и прошептал: «Это тебе». Девочка взглянула сначала на угощение, а затем на Кирилла, и робко взяла конфету.
— Спасибо, — очень тихо сказала она, и Кирилл впервые услышал ее мелодичный голос.
— У меня еще есть. — Воодушевившись успехом, Кирилл выложил на стол весь кулек. — Мне очень нравятся мишки и вот эти, с халвой, у этой лимонная начинка, а тут — шоколадная.
— Почему ты так странно себя вел эти два дня? — спросила Таня, внимательно глядя на Кирилла.
— Я просто хотел произвести на тебя впечатление. — Мальчишка смутился и покраснел.
— У тебя получилось. — Таня улыбнулась и взяла еще конфетку с лимонной начинкой. — Но такой, как сейчас, ты мне нравишься больше.
До конца школьного дня Кирилл и Таня уплетали конфеты и болтали. Мальчик помогал ей с математикой, пообещал научить кататься на лыжах и пригласил в гости. А через неделю состоялось родительское собрание, после которого к Лене подошла худенькая светловолосая женщина.
— Вы мама Кирилла? — спросила она. — Меня зовут Ольга, я мама Тани Крыловой.
— Мне очень приятно. — Лена улыбнулась. — Наши дети подружились в последнее время.
— Да… Я хотела вас поблагодарить, — Ольга немного замялась. — Таня всегда была стеснительным и немного замкнутым ребенком, в детский садик она не ходила, а прямо перед школой скоропостижно и неожиданно умер дедушка, который нянчил ее с пеленок. Она очень тяжело перенесла это, почти не разговаривала. Я побоялась вести ее в школу, и мы учились на дому. Но лучше не становилось, и тогда врач посоветовал все-таки отдать ее в коллектив. И знаете, ваш сын за два дня сумел сделать то, что не смогли психологи за полгода. Как-то раз она пришла домой и неожиданно начала взахлеб рассказывать про мальчика, который поставил на уши всю школу.
— О да, мой может! — Лена немного смутилась.
— У вас удивительный ребенок! Если бы не Кирилл, я не знаю, как сложилась бы наша история дальше.
— Главное, что сейчас все хорошо, не переживайте. — Лена коснулась руки Ольги. — Приходите к нам в гости с дочкой. У меня еще младший сын есть, он очень радуется, когда к Кириллу приходят друзья. Думаю, что они с удовольствием поиграют все вместе.
— А младший тоже?.. — начала было Ольга, но улыбнулась и замолчала.
— Нет-нет, Никитка у меня спокойный. — Лена рассмеялась. — Я бы с ума сошла, если бы они оба были такие шебутные.
Так, мило беседуя, женщины вышли из здания школы, а неподалеку, на стадионе, Кирилл и Никита катались с горки под присмотром Олега. Ольга помахала Лене рукой и направилась в противоположную сторону, где стояли многоэтажные высотки. Кирилл бросился к маме, едва завидев:
— Мама, тебя за меня ругали или хвалили? — радостно спрашивал мальчишка, падая в ее объятия.
— Ты у меня самый лучший! — Лена обнимала сына и целовала его раскрасневшиеся на морозе щеки. — Мой благородный Карлсончик! Я люблю тебя, Кирилл!
Они шли по ослепительно белому снегу прочь от стадиона. Олег нес младшего сына на руках, Лена взяла мужа под локоть, а Кирилл крепко сжимал мамину ладонь. Постепенно их силуэты затерялись где-то между домов. А вскоре в небольшой спальне на четвертом этаже старенькой пятиэтажки вновь зажжется огонек светильника, и Ленин голос оживит благородных рыцарей, морских пиратов, Карлсона, Пеппи Длинныйчулок и других героев детских книг, которые научат мальчишек мечтать и бороться, любить и добиваться, быть добрыми, смелыми и преданными и подтолкнут к новым приключениям.