Реванш

— Доктор, что с ним? Это серьёзно? Я могу его увидеть? Понимаете, он не просто мой друг, у нас общий бизнес. И этот приступ совсем некстати.
— Я понимаю вас, но ваш друг поступил в состоянии сильнейшего возбуждения. Приступ мы купировали, но психика Николая Васильевича остается крайне нестабильной. Скажите, он много пил в последнее время?
— Кто, Колька? Да что вы доктор, уже год как не пьет. Было конечно, когда жена его, Светка, погибла. Пил. Все сорок дней пил. А после пришел в офис, помятый, опухший, но бритый и в чистой рубашке. И с тех пор ни-ни. А какие идеи для бизнеса принёс! Мы же в гору пошли! Доктор, мы в последнюю Колину идею всё вложили, всё что было. Осталось заказчику передать. А вот кто заказчик, только он знает. Мы всё потеряем доктор. Понимаете? Всё! Мне просто необходимо поговорить с Колей!

— Я понимаю ваше беспокойство, дела, бизнес. Но давайте сначала поговорим о вашем друге. Вы сказали, что год назад у Николая погибла жена. Как это произошло?
— Я точно не знаю, говорят, не справилась с управлением. Ехала по автостраде, вылетела на встречку. Если честно, я тогда подумал, что это и к лучшему. Крутила она Колькой, как хотела, а этот подкаблучник, ей все прощал.

— А вы слышали, что ни будь, о зеркале и надписях за зеркалом, о проклятии? Ваш друг только про них и бормочет.
— Нет, Коля никогда не говорил об этом. Доктор, но ведь просто так с ума не сходят, верно?
— Верно. Но и друга не каждый день привязывают к столбу в центре пентаграммы.
— Слушай, док, давай проведем эксперимент, а? Вы пустите меня к Кольке, и понаблюдаете за его поведением. Может у него уже прошло затмение. Мне позарез как нужно с ним поговорить!
— Мысль ваша понятна, рискнуть, конечно, можно, но, при малейшем намеке на изменение состояния Николая вы тут же уходите.

Пожилой сухощавый доктор встал и жестом пригласил следовать за собой Вадима Сергеевича, молодого мужчину с ранними залысинами над высоким лбом. Поднявшись на три лестничных пролета вверх, мужчины оказались перед белой дверью с номером 34.

Беззвучно повернулся в замке ключ, чуть скрипнула открывшаяся дверь, пропуская мужчин в скромно обставленную светлую комнату. На кровати, в гнезде из одеяла, слегка раскачиваясь из стороны в сторону, сидел взлохмаченный мужчина, словно мантру повторяя одно и то же: «Я сделал всё так, как ты хотела».

Доктор присел на табурет. Вадим на краешек кровати.
— Коля, ты узнаешь меня? Это я, Вадик. Твой друг.
— Я всё сделал, как ты сказала. Забери меня. Забери меня, — не обращая внимание на гостей, продолжал шептать больной.

Доктор взял Николая за руку и очень спокойно спросил:
— Вы узнаете этого человека?
Николай, не поднимая глаз и продолжая раскачиваться из стороны в сторону, словно в никуда ответил: — Да. Это Вадик, мой бывший друг.

Вадим аж подпрыгнул.
— Колян, ты чего? Мы же столько лет вместе! Сколько выпито, съедено. А сколько дел мы вместе замутили! А это, последнее, Колян, ведь круто вышло! Ты мне только имя заказчика скажи, и лечись себе на здоровье. Я вот тебе яблочек принес.

Николай, не меняя положения, всё так же в пустоту, ответил:
— Это вы её убили. Света мне всё рассказала: и как вы тормозной шланг попортили, и как клинья к ней подбивали, и как меня, дурака, вокруг носа водили. Запил я тогда крепко. Светка каждую ночь снилась. Запах духов в каждом углу чувствовал. А как-то пошел на кухню, опохмелиться, а на зеркале её помадой написано «Привет! Не бойся, я с тобой!» И главное почерк её, Светки. Ну, думаю, всё, допился. Хотел стереть, а буковки-то, стой стороны написаны. Я, главное, что не спрошу, всё отвечает. Буковки сами в зеркале в слова складываются. Ночь мы проговорили. Она мне всё рассказала и делать что нужно, чтобы отомстить, тоже она придумала. А вы дурачьё и повелись. А то, как же, делать почти ничего не надо, а денежки рекой текут.
Я год почву готовил для нашего последнего дела. Для друзей моих верных. Останется ли с Вадиком жёнушка его, когда всё с молотка пойдет? Нужен ли кому будет нищий друг? Бомжевать теперь будет. А вот Толик подогадливее был. Заподозрил, что-то. Ну, Светка и подсказала, что делать с кобелём этим. Снял я сарайчик покрепче. Нарисовал всё как полагается. В центр столб из березы вбил. Светка сказала, как Толик сгорит, так и она ко мне вернётся. Почему он не сгорел. Я же сделал всё, как она сказала. Лучи звезды по сторонам света и на восход. Теперь я проклят. Не отомстил. Не смог. Света. Света. Света. Хочешь знать кто заказчик? Светка заказчик. А теперь уходи. И не приходи больше. Никогда!

— Сволочь, сволочь, — не мог успокоиться Вадим, выйдя в коридор, широко меряя расстояние между окном и дверью палаты, — доктор, это ведь, ну, всё что там Колька нес, это же бред, да? Вы же подлечите его. И всё будет как раньше?
— Вадим Сергеевич, у вашего друга серьёзные проблемы с восприятием. Мы, конечно, постараемся сделать все, что в наших силах, но обещать что либо, я вам не могу.

После психиатрической клиники Вадим ещё несколько часов колесил по городу. Придя домой, не разуваясь, прошел на кухню. Достал из шкафчика бутылку коньяка, и прямо из горла сделал большой глоток. Плюхнулся на диван. За дверным проемом поблескивало зеркало, висящее в прихожей.

— Что, за? — Вадим поднялся, включил свет в прихожей. На зеркале красной помадой было выведено: «Привет! Поиграем?» ...