103

Боль чуть-чуть утихла. Но всё равно терпеть почти невыносимо. Дуняша смотрит на тряско проплывающие облака и едва сдерживает стон. Надо терпеть. Рядом перепуганный Ванятка сидит, смотрит на неё и украдкой вытирает слёзы.

- Теперь уже лучше, - сказала ему.

Но Ванятку вовсе не порадовали эти слова - не поверил.

Закрыла глаза, сосредоточилась на ощущениях. Ух, никогда так не было. Скорее бы доехать куда-нибудь. Может, там помогут.

Сознание мешалось. Временами Дуняше казалось, что надо самой встать и бежать... от боли. Но потом приходила в себя, осознавала, что боль внутри, и куда бы ни побежала, боль будет с ней... бежать... бежать… Куда-нибудь... Невыносимо... Зверёк вцепился в ногу... Грызёт... Оторвите его... Отшвырните его от меня...

Дуняша открыла воспалённые глаза и посмотрела на Ванятку.

- Уже почти не болит. Я привыкла.

Но Ванятка не верил.

Наконец, телега остановилась. Сколько времени прошло? Несколько часов или минут? Наверное, часов. Но солнце ещё высоко. Пока была с закрытыми глазами, думала, что уже потемнело.

Матвей наклонился. Взял на руки. Понёс.

Дуняша смутно подумала, что она, наверное, теперь страшно тяжёлая. Потому что боль. Она огромная и пульсирующая. Она наполнила ногу ужасной тяжестью. Бедный Матвей, как же ему донести и её, и ногу.

Дуняша обхватила парня за шею, смутно надеясь, что так ему будет легче, и не заметила, что рука бессильно сползла с плеча...

Очнулась от того, что кто-то приподнял голову:

- Пей, пей, девица, должна всё выпить.

Открыла глаза. Седой красивый старик наклонился, что-то пытается влить. Несупа. Дуняша всегда его немного побаивалась.

В деревню он приходил редко. И когда случалось их дорожкам пересечься, Дуняша старалась свернуть куда-нибудь подальше от его глаз. А то вдруг наколдует что? Страшно. А теперь девушка послушно глотает. Горько. Но горько - это хорошо. Значит, поможет. Дуняша прислушалась к боли. Намного легче. Всего лишь ноет. Скосила взгляд на ногу. На месте укуса какая-то толстая повязка. И когда наложили? Она не помнит.

- А ты чего ревёшь? - спросил у кого-то Несупа.

В ответ послышалось неразборчивое бормотание брата. Ванятка плачет? Что с Ваняткой?

- Умереть? С чего она будет умирать? От укусов гадюки редко умирают. Если только она укусит в голову, или... - Несупа не стал уточнять. - А от такого укуса твоя сестра и сама бы справилась. Недельки через две. А теперь получается, что и раньше. Через три дня танцевать будет.

- Она не любит танцевать.

Дуняша почувствовала приятное головокружение. Стало легко-легко.

«Какой хороший этот Несупа...», - успела подумать она и провалилась в уютную безболезненную темноту...

- Она теперь спать будет. А когда проснётся, нога почти не будет болеть. Но надо полежать несколько дней.

- Спасибо тебе, Несупа!

- Спасибо, Несупа, - эхом повторил Ванятка.

Матвей вновь понёс Дуняшу, положил на телегу. Ванятка сел на прежнее место около сестры.

Казалось, всё то же самое, но это внешне. Внутри всё кувырнулось невероятным кувырком и стало на привычное место. И только теперь, когда жизнь едва не потеряла свои краски, привычно место казалось блаженством.

Как хорошо, что все живы и здоровы. Это главное и этого достаточно! А если и случаются неприятности, так на то она и жизнь, чтобы радовать своим разнообразием. Но пока целы, всё можно изменить, всё преодолеть. Ну, или хотя бы попытаться.

- Ванятка, кто у вас дома?

- Бабуля и дедуля.

- Слушай. Мы сейчас мы доедем до опушки и разделимся. Ты побежишь к родителям, скажешь, что всё хорошо. А я поверну назад в деревню, Дуняшу домой отвезу. А потом опять на поле.

- Ладно. А она точно поправится?

- Точно... Чья вторая лошадь? У вас же одна была?

Ванятка с интересом уставился на чёрную кобылку, которая скоро бежала рядом с их Седкой. Потом нахмурился, вспоминая.

- А, это деда Лукьяна.

- Ясно. Передай деду Лукьяну, что верну ему кобылку чуть погодя.

Вдалеке сердито заворчало небо. Матвей с Ваняткой подняли головы. Толком ничего не видно - деревья мешают. Может, послышалось?

Но вот заворчало ещё раз, зашумели тревожно верхушки деревьев, Матвей дёрнул вожжи - лошади ускорили ход.

Только когда выехали из леса, смогли оглядеться. Далеко у горизонта сгустилась синева.

- Ванятка, успеешь добежать?

Верстах в двух-трёх копошились яркие пятнышки людей. Не вовремя дождь. Там теперь суматоха.

- Успею, - Ванятка без лишних слов спрыгнул с телеги и шустро запылил по дороге.
 
Матвей минуту смотрел ему вслед, потом повернул обратно в лес.

Дневной зной сменился приятной прохладой. Матвей не спешил, понимая, что до дождя всё равно не успеть. Непогода его не особо тревожила. Дуняшу он сумеет укрыть.

Когда загрохотало почти над головой, он остановил лошадей, привязал их под густыми еловыми ветками, огляделся в поисках подходящего места для себя.

Когда брызнули первые крупные капли, оба были укрыты. Но ливень начался такой сильный, что пробивал, казалось, надёжную густую крону невысокой ели и ветки деревьев, из которых Матвей соорудил на скорую руку подобие шалаша.

Парень снял рубаху и стал держать её над лицом мирно спящей девушки.

Когда оглушительно громыхнуло над самой головой, Дуняша чуть вздрогнула и открыла глаза. Посмотрела сонным взглядом на мокрое лицо Матвея и сказала. Шум и грохот не дал услышать её слова. Потом девушка перевела взгляд вверх, где над её лицом белела рубаха. И снова что-то неслышно произнесла и закрыла глаза.

Пока сверкало, гремело и лилось, Матвей пытался понять, что же сказала Дуняша...