Юрий Гагарин - герой Вселенной

ЮРИЙ ГАГАРИН – ГЕРОЙ ВСЕЛЕННОЙ

     ВСТУПЛЕНИЕ

     Космос – это простор, не имеющий границ, наполненный тайнами и неизведанными мирами. Это место, где мечты могут стать явью, где возможна встреча с невообразимым в любой миг и где каждое мыслящее создание стремится к новым вершинам.
     Однажды, в далеком 1961-ом году, один мужчина, по имени Юрий Гагарин, решил, что он готов покорить космос и стать первым человеком, побывавшим вне нашей планеты. Он знал, что это будет нелёгкий путь, наполненный опасностями и неизвестностями, но он был готов рискнуть всем, чтобы достичь своей цели…
     Гагарин был настоящим пионером, первооткрывателем, отважным путешественником и исследователем, который не побоялся расширить рамки собственного миропонимания и бросить вызов самой Судьбе. Он был настоящим героем, который вдохновил миллионы людей во всем мире на стремление к будущему и постоянному развитию.
  В этой книге мы расскажем вам об удивительных космических приключениях Юрия Гагарина, о его неудержимом духе и несокрушимой воле. Мы покажем вам, как он преодолевал препятствия и достигал невозможного, и как его наследие продолжает вдохновлять нас сегодня. И, возможно, мы даже увидим в этой книге, как Юрий Гагарин станет символом человеческой стойкости и неудержимого духа (во много присущего русскому человека – прим. автора) в противостоянии опасностям, которые таит в себе не всегда дружелюбный (и даже откровенно враждебный) космос…
     Но сразу предупредим: здесь не будет описаний того, как Юрий Алексеевич готовился к тому самому полёту. Нет. Об этом сказано уже много. И фильмы сняты, и книги написаны. И, может быть, и в таком жанре про Гагарина уже кто-то писал, поэтому наша история не претендует на что-то значительное. Мы просто представим, как космонавт оказался в далёком уголке Вселенной, окунёмся вместе с ним в космические дебри, побываем на поверхности незнакомой планеты, познакомимся с чем-то новым, ощутим невесомость, столкнёмся с непредвиденным и вместе с ним примем важные судьбоносные решения вселенского масштаба…
     Да-да, не смущайтесь. От вас тоже многое зависит во Вселенной. И даже от чтения книг. И конкретно этой. Может быть, будущее миллиардов свободомыслящих существ зависит именно от того, прочтёте вы эту книгу или нет…
    Верьте, что от вас зависит многое. Не будьте рабами действительности. Не идите на поводу у реальности. Да, вас многие факторы могут ограничивать, но это не значит, что они могут лишить вас прекрасных мгновений осмысления всего мироздания, которое вам открыто всегда…
     Смотрите в небо! Смотрите на звёзды! Ищите планеты! Радуйтесь Солнцу. И думайте. Мечтайте! Верьте, несмотря ни на что!..
     Ваш взгляд в небо может многое рассказать о вас. Небо не знает границ, оно едино для всех. И звёзды, сияющие на нём, могут видеть одновременно миллиарды людей (и не только лишь их). Разделяйте радость открытий вместе с ними. И не забывайте, что мечты сбываются…
     Конечно, даже тот технических прогресс, который застал автор этих строк (при написании данного произведения) не даёт гарантии того, что вот-вот свершится какой-то космический прорыв землян – и им действительно откроется Вселенная по-настоящему, а не через телескопы и зонды дальнего радиуса действия. Может, этого не случится в скором времени, но мы не будем отвергать этой идеи окончательно, а просто вместе с читателями хотя бы попытаемся заглянуть за горизонт и узреть что-то такое, о чём большинство стереотипных обывателей и не задумывается.
     Приготовьтесь к взлёту, дорогие друзья, и следуйте за нами в это потрясающее путешествие, наполненное звёздами, мечтами и бескрайним пространством космоса!
     ОТ АВТОРА

     Наверняка многие могут привести примеры из литературы или кинематографа, в которых главными героями (ну, или не главными) являются реальные исторические личности. Возможно, вы читали того же Вальтера Скотта и его книги. Александр Дюма. Виктор Гюго. Лев Толстой – «Война и мир». Это только те имена великих писателей, которые сразу пришли на ум. Про кино, думаю, говорить не стоит. Информация есть в открытых источниках. Про тех же президентов США, например, Линкольна или Кеннеди. Про спортсменов, певцов и актёров… Но не об этом речь.
     Я не имею права сравнивать себя с настоящими писателями прошлого, которые действительно творили, создавали, созидали тексты, а не просто сочиняли. Они знали больше, обладали большей информацией и фактами – и поэтому у них и получились произведения, которые во многом точны и даже достоверны с исторической точки зрения.
А мне же просто взбрела идея… И выбор пал на Юрия Гагарина.
     Прошу прощения у всех, кто знал и работал с этим достойным уважения и доброй памяти человеком. Отдельно – у родственников. И у самого Юрия Алексеевича.
     Юра, прости нас…

     ГЛАВА ПЕРВАЯ: Секретная разработка

     В одном из государственных архивов, где хранится информация с наивысшей степенью конфиденциальности, содержится обширная коллекция документов, помеченных грифом "Совершенно секретно". Эти материалы представляют собой ценный источник сведений о различных сферах деятельности государства и его граждан. Архивные документы охватывают широкий спектр тематик, начиная от военных операций и политических решений, и заканчивая экономическими и научными разработками. Информация, содержащаяся в этих документах, является ключевым инструментом для анализа исторических событий, понимания причин и последствий принятых решений, а также для выявления тенденций и векторов развития общества.
     Строгое соблюдение принципов конфиденциальности и доступа к такой информации обеспечивает надёжную защиту государственных интересов и обеспечивает сохранность национальной безопасности. Важно отметить, что доступ к архивным документам с грифом "Совершенно секретно" регулируется специальными правилами и требует соответствующих разрешений и авторизаций.
    В общем, не каждый, даже высокого ранга государственный деятель, мог туда попасть. А там действительно можно найти много интересного. В том числе и различные научные изыскания. Чертежи засекреченных приборов. Технические характеристики удивительных изделий. И даже таинственная разработка инновационного летательного аппарата, с помощью которого можно было бы совершать пространственные прорывы через портальные тоннели…
     Звучит в самом деле фантастически.
     Ах, если бы у нас только имелась возможность лучше ознакомиться с этими документами!.. Но, к сожалению, добыть исчерпывающие подробности по данной тематике нам не удалось. Лишь по крупицам получилось более-менее приблизительно воссоздать представление о содержании тех бумаг…
     Так вот. Теория пространственных прорывов базируется на известном научном факте о том, что гипотетически возможно из пункта отправления попасть в пункт назначения за приемлемое время, минуя большую часть расстояния с помощью прохода через портал. Это вполне осуществимо, ведь наше пространство кривое – и об этом известно давно. Нужно всего лишь научиться открывать эти проходы, научиться находить места, где это можно сделать, научиться создавать стабильные тоннели для быстрых путешествий на сверхдальние расстояния…
     Задача довольно сложная. И над её решением работали очень умные люди. Некоторые имена учёных вам даже известны. Но это в основном теоретики, которые правильно излагали мысли. А вот кто по-настоящему занимался данным вопросом – этого нам, к сожалению, из соображений государственной секретности, не узнать…
     Ещё до окончания Великой Отечественной войны советские учёные исследовали особенности кривизны пространства глубин космоса. А сразу после неё в их руки попали немецкие документы, в которых излагались довольно любопытные мысли насчёт возможностей быстрых перемещений. Там даже были конкретные предложения, как этого добиться, но немецкие учёные тогда просто не успели. Да и страна их под конец всем известных событий сороковых годов двадцатого века не обладала нужными ресурсами. А вот Заморская держава и СССР вполне могли довести всё это до ума…
     И, наверное, советской стороне повезло в этом плане больше, потому что её учёные стали обладателями сведений, которые сразу можно было применить на практике. И опытным путём искать недочёты и исправлять их.
     Долгие годы не получалось достичь нужного результата. Удалось отправить человека в космос, но не вышло сделать это так, чтобы мир уже 12-ого апреля 1961-ого ахнул от открывшихся возможностей покорения Вселенной. Потом состоялся первый выход человека в открытое космическое пространство – это тоже было большим достижением для всей планеты. Люди радовались таким маленьким шагам в освоении дальних рубежей. А вот учёные из секретных НИИ…
     Учёные всё никак не могли совместить, казалось бы, уже готовую к использованию информацию с практикой. Проводимые тайные испытания ещё ни разу не были близки к успеху, но однажды резиденты заокеанской разведки получили кое-какую любопытную информацию. И нет, они не были добыты в условиях шпионских игр. Никто никуда не внедрялся для этого. Даже попыток завербовать кого-то с противной стороны не было. Выражаясь политкорректным языком, наши заокеанские партнёры сами поделились с нами некоторыми имевшимися у них данными. От всё тех же немецких учёных, которых у них после Второй мировой собралось там большое количество…
     Коротко говоря, невзирая на существующее в те годы (хотя что изменилось с тех времён?) противостояние двух держав, всё-таки в каких-то вопросах, даже таких специфических, как пространственные перемещения, между ними имелась какая-то взаимосвязь, шла какая-то общая работа между представителями этих стран, которые изучали сею проблематику…
     Была ли какая-то выгода для Заморской державы в том, что она добровольно передала секретные документы своему главному геополитическому оппоненту? Наверное, что-то важное они для себя имели в виду тогда, но нам об этом ничего не известно. Мы лишь знаем то, что случилось на нашей стороне…
     Когда учёные получили дополнительную информацию, то они несколько подивились, насколько они были упрямы. Ведь решение все эти годы было у них перед глазами. Достаточно было взглянуть немного с другого ракурса на эти немецкие записи. Нужно было просто посмотреть со стороны и понять простую вещь: для открытия тоннеля в пространстве нужна не только установка, которая это сделает, но нужен и аппарат, который сможет через него пройти так, чтобы проход не захлопнулся сразу. Во всех ответах, которые получили советские учёные, всегда не хватало лишь одной детали…
     И именно эту делать, точнее её подробную схему сборки, и доставили разведчики из-за Океана… И всё неожиданно и быстро встало на свои места. Чуть-чуть добавки в теории – и всё готово к апробации в реальном мире, а не в лабораторных условиях.
     Так что же это такое было?..
     Идея о том, что способ мгновенной телепортации, минуя промежуточное пространство, существует, давно не давала покоя умам физиков, математиков, философов и прочих. Даже богословов – но это, пожалуй, исключение в данном случае. Так вот. Всем известны концепции кротовых нор, которые яко бы могут соединять не только точки пространства, но и времени, а также квантовой запутанности, когда информация о частицах передаётся одновременно и независимо от расстояния. В это углубляться мы не будем. Наш рассказ не об этом. Если кому-то интересны эти понятия, то о них можно почитать много хорошей литературы. Мы сейчас просто пытаемся понять в общих чертах, чего удалось добиться неизвестным учёным…
     Они знали, что им нужно создать такие условия, при которых портал будет стабильным. Для этого нужен был чёткий контроль гравитационного баланса, чтобы не допустить схлопывания прохода. И, похоже, эта сложная задача была решена. Исследователи сумели получить точную технологию открытия, закрытия и направления, но в теории. В опытах они терпели неудачи, потому что создаваемые ими тоннели не хотели удерживать свою структуру. Как только туда помещалось что-либо, то портал тут же исчезал. Нужно было ещё хорошенько подумать, как всё правильно провернуть…
     Работы могли бы затянуться на годы, но волею случая у учёных появился прототип некоей машины, очень напоминающей самолёт. Он имел не совсем обычную конструкцию. Его корпус нужно было собрать из особых материалов, устойчивых к внешним энергетическим воздействиям. В его элементах управления нужно было установить прибор, который бы генерировал специальные защитные экраны для поддержания гравитационной структуры телепортационного прохода. И нужно было оснастить этот самолёт сверхмощным и быстрым вычислительным ядром, через которое бы происходило молниеносное вычисление всех нужных параметров для безопасного перемещения…
     Практическая реализация такого летательного аппарата помогла учёным понять, что они изначально неправильно интерпретировали трофейные записи немцев. Те сами не очень понимали, с чем имеют дело и откровенно не знали, как реализовать столь амбициозный проект. Если бы они добились этого – только представьте, что солдаты Вермахта перемахнули бы через океан – и не позволили бы Заморской державе открыть второй фронт… Хм, это можно было бы реализовать, если бы исполнители решились на масштабные испытания. Однако время тогда было не на их стороне.
    Фантастика, которая могла бы дать преимущество на поле боя. Может, поэтому советские функционеры уцепились за эту идею? И почему им тогда на помощь пришли заокеанские партнёры? Или у тех ничего не вышло – и они решили посмотреть, смогут ли русские с этим справиться?..
     Вопросы… Сплошные вопросы… Ответы на них вряд ли можно заполучить запросто. Мы многого не знаем. Как происходила разработка летательного аппарата. Какие были использованы технологии для этого. Что нового для авиации было создано при его создании…
     Сколько идей и светлых мыслей остались там, где-то в лабораториях НИИ, которые бы могли помочь человечеству в его прогрессивном развитии и совершенствовании!.. Какие трудности преодолели научные сотрудники, чтобы расколоть этот крепкий орешек! Сколько они сделали полезных открытий, которые, возможно, уже внедрены в реальный сектор экономики и повседневный быт простых граждан!..
     Это были энтузиасты, верящие в своё дело и свою цель. Если бы они работали на какую-нибудь корпорацию, то могли бы стать баснословно богатыми людьми, но это была другая страна, другие люди, другое время. Они любили науку, верили в успех и искренне желали изменить мир к лучшему. Может быть, они и без подачки из-за океана сумели бы прийти к правильным выводам, только позже. Но раз уж так сложились обстоятельства, то работа заметно ускорилась. Жаль, что все подробности засекречены. Но что нам известно достоверно, так это то, что уже в марте 1968-ого первая экспериментальная летательная установка была готова. Оставалось только отладить навигационное оборудование, настроить все приборы, перепроверить надёжность корпуса – и приступать…
    Всё было готово к прорыву. Нужно было только найти того, кто рискнёт сесть за штурвал этой машины. Ведь неизвестно, как она себя поведёт при перемещении…
     Да, если бы советские учёные сразу поняли, что надо было с самого начала мыслить большими категориями, у них бы вышло всё гораздо быстрее и, возможно, успешнее. Но… Вышло уж так, как вышло.
     И лётчик-испытатель был найден быстро. Тут выбор был очевиден…

     ГЛАВА ВТОРАЯ: Быстрое решение бюрократических проволочек

     Итак, всё построено. Всё собрано. Всё настроено. Всё подготовлено. Смоделировано математически. Просчитано. Протестировано. Осталось лишь утвердить, получить партийное одобрение – и поразить мир своей инновационностью…
     Команда учёных-разработчиков всё сделала. Если бы у них было больше творческой свободы… Но пока партийные кураторы не согласуют – с места ничего не сдвинется. Поэтому надо всё красиво презентовать. Сделать доклад. Так сказать, впечатлить важных чиновников, которые ничего не понимают ни в физике, ни в авиации, ни в космических величинах. Да и вообще мало в чём…
     Такое случается часто. Иногда важное ответственное место занимает человек со знаниями из другой области компетенций (либо наоборот: с компетенциями из другой области знания). И это ещё повезёт тем, кто будет в подчинении у такого. Если начальник хоть что-то знает, хоть как-то умеет строить логические связи, чтобы делать верные выводы, то это вполне может нивелировать его непрофильное образование. Если человек на руководящем посту нацелен на результат, то он, наверное, постарается разобраться в новых для себя делах. И если он умён по-настоящему, то он найдёт себе толковых помощников, с которыми будет советоваться, чтобы не ошибаться при принятии решений… Согласитесь, это было бы даже слишком хорошо. Ведь хуже (намного хуже), когда руководитель абсолютно лишён понимания происходящего и ни в чём не разбирается. И было бы полбеды, если бы такой нерадивый начальник просто не лез в дела профессионалов. Но ведь нет. Обычно на важные места назначают не очень сообразительных индивидуумов, но которые старательны и исполнительны. Они не понимают сути происходящих процессов на отведённом им участке, но они хорошо знают директивы управленцев более высокого ранга – и требуют от подчинённых максимально точного исполнения того, что спущено сверху. И им не важно, согласуются ли эти указания с возможностями и потребностями того конкретного места, куда приказы направлены. Обычно всё делается по шаблону. Для всех сразу. Ну, чтобы общая картина была ровной и совпадала с генеральной линией партии. В каких-то местах это даже полезно, ведь там, на верхах, бывает, знают, какие у них руководители на нижестоящих позициях. И чтобы ни у кого не возникало сомнений, как себя вести, чтобы каши в голове не было – на то и придуманы все эти регламенты и стандарты.
     Эффективность – куда ж без неё. И удобно всем. Не надо раздумывать, что да как. Тут главное делать то, что от тебя требуют, и говорить то, что хотят услышать. И подавать отчётность с хорошими показателями. Не надо расстраивать тех, от кого зависит многое…
     Казалось бы, к чему эти слова… Где НИИ, а где все эти карьеристские игрища, свойственные различного рода крупным структурам, типа правящей партии или большой корпорации… Но… Такое уж было время. И такой уж руководитель достался учёным, который не разбирался в деятельности своего ведомства, не хотел вникать хоть как-то, но постоянно влезал и мешал научным сотрудникам, требуя от них неукоснительного соблюдения тех или иных нормативов и правил. И никакие доводы и обоснованные аргументы того, что так делать не надо, а надо поступить иначе, он не воспринимал! Некоторые грамотные специалисты из-за такого негибкого подхода к деятельности уши из НИИ, что сказывалось на его продуктивности и результативности. Работы, одним словом, затягивались. Это очень раздражало начальника. Он кричал, сердился, топал ногами, стучал кулаком, матерился (крепкие выражения были основной частью его повседневной лексики), но мало чем мог помочь общему делу. Он осознавал, что будь на его месте человек понимающий, то и дела шли бы лучше. А ещё он знал, что если его выгонят прочь – то другого такого хлебного места ему уже не найти. Карьера особо не задалась, а здесь вроде непыльно, чисто, вокруг одни безобидные интеллигенты в белых халатах, на которых можно кричать себе в удовольствие, а они и не пошлют тебя подальше даже… А те, кто посылал – быстро уходил…
     В общем, отчёты рисовались нужные. Вопросов сверху было мало. До поры, до времени. И, видимо, во Вселенной к этому моменту подоспел какой-то основополагающий момент. Получилось так, что ни раньше не позже, а именно тогда, когда учёными было всё построено, сверху пришёл запрос о проводимых работах…
     Руководитель НИИ вызвал к себе в кабинет троих учёных, показал им телеграмму и своим противным визгливым голосом закричал на них:
     – Что я вам говорил всегда?! Сколько верёвочка ни вейся!.. Вот! Погибель моя из-за вас, бестолочей! Только деньги народные можете растрачивать, а результат нулевой! Что я скажу своему начальству?! Вы думаете, я вас выгораживать буду?! Да я всех собак на вас спущу! Вздумали убрать меня таким способом?! Не нравлюсь я вам?! За дурака меня держите?! Ничего у вас не выйдет!
     Среди тех, кто слушал эти истеричные вопли, был один профессор в возрасте лет под девяносто. У него были седые слегка курчавые волосы, седая борода и усы на лице, круглые очки в старинной оправе. Он был единственным, кто осмелился сесть, когда вошёл в кабинет директора НИИ. Он всегда так делал. Ну, во-первых, ему действительно уже было тяжело стоять, а во-вторых, он с большой иронией относился к этому напыщенному недотёпе, которого зачем-то поставили сюда. И возразить на выходки этого почтенного учёного начальник ничего не мог. Потому что профессор был очень умён, сдержан, местами глуховат (когда нужно было). И уже ничего и никого не боялся. Свои учёные регалии он получил ещё при царском режиме, пережил все значимые события для своей страны в первой половине двадцатого века, мог уехать за границу, но не стал. Он просто занимался наукой, каких-то суждений насчёт правительства не высказывал, работал на благо Родины. Может, поэтому и дожил до своих седин более-менее спокойно…
     Так вот, когда старый профессор уловил в речи директора НИИ паузу, то спокойно произнёс:
     – Николай Владимирович, вообще-то наша группа ещё месяц назад подала вам запрос на проведение испытаний, но вы, сославшись на неотложные дела… – Он замолчал, поправил очки, а потом добавил: – Мы сделали всё по правилам…
     – Опять ваши шуточки, Герман Иванович! – крикнул начальник, весь раскрасневшийся.
     Двое других учёных, молодых, высоких, худых, резко контрастировавших на фоне директора, который был толстым и низкорослым, стояли по стойке смирно и ничего не говорили. Этой тактике поведения их научил Герман Иванович, поскольку за годы работы в НИИ много раз был свидетелем, как хорошие люди из-за споров с этим человеком уходили с работы. Да, приятно дураку доказать, что он полный дурак, но не обязательно говорить ему это в лицо. Поэтому молодым специалистам старый учёный всегда давал совет просто слушать, кивать, со всем соглашаться, а затем просто идти дальше исполнять свои обязанности. Вот и в этот раз он сказал коллегам, чтобы те молчали…
     Директор не унимался:
     – По правилам?! По правилам сделали?! Хотите сказать, это я нарушаю правила?! Ну, смотрите у меня! Будет вам по правилам – потом не обижайтесь! Опять на меня всю ответственность спихнуть хотите? Я с вами слишком лояльничал столько лет! А вы, неблагодарные… Хорошо, я с вами на другом языке разговаривать начну… Вы меня плохо знаете…
    Николай Владимирович сел в кресло, схватился за листок и бумагу, сделал вид, что сейчас начнёт писать что-то, но, видимо, он не знал, с чего начать…
     Двое молодых учёных переминались с ноги на ногу.
     Их старый коллега проговорил своим ровным голосом:
     – Товарищ Протонов, я давно вам хотел рассказать одну интересную гипотезу…
     – Меня не интересуют ваши гипотезы! – крикнул тот.
     – Я знаю… Вам результат для отчётов нужен… Но, вы не поверите… Ваша телеграмма пришла вовремя. Ни позже, ни раньше. Мы с месяц как подали прошение… И это время не теряли даром, а дорабатывали, устраняя лишнее, добавляя недостающее… В общем, гипотеза проста: когда для всего Мироздания намечается какое-то важное эпохальное событие, то все моменты пред его началом стекаются в одну точку пространства-времени…
     Николай Владимирович отложил ручку и бумагу, пристально посмотрел на седого старичка и спросил:
     – Эпохальное, говорите?
     – Да, надеюсь, это слово вам понятно? – уточнил Герман Иванович.
     – Думаю, да, – с заинтересованностью ответил Николай Владимирович. – Вы говорите о чём-то, что можно сравнить с первым полётом человека в космос?
     Профессор заулыбался:
     – Я всегда верил в вас, товарищ Протонов. Я всегда знал, что в нужную минуту, на своём уровне осознания действительности, вы всё поймёте верно.
     Лицо Николая Владимировича вдруг засияло. В его голове нарисовались радужные перспективы и пронеслась мысль, что если его НИИ сделало что-то такое под его чутким руководством, то он получит орден, повышение и вообще…
     – Где? Где этот ваш запрос? – вдруг стал он шарить по столу, который был завален бумагами.
     – Николай Владимирович, не тратьте времени, – промолвил Герман Иванович. – У моих коллег всё при себе. Они вам всё покажут…
     Директор НИИ застыл на месте, сообразив, что сейчас учёные завалят его информацией, в которой он не смыслит от слова «совсем». И, похоже, старый профессор уловил некоторый испуг в глазах начальника и сказал следующее:
     – Но мы вас не хотим утомлять, давайте мы вам лучше всё покажем наглядно…
     – Наглядно? Это, пожалуй, хорошая идея, – согласился товарищ Протонов. – А то читать я не люблю, глаза сразу слипаются…
     – О, да, чтение – это такое занятие… – произнёс профессор, вставая с кресла. – Ох, а ведь есть же те, кто ещё и книги пишет!
     – И не говорите, Герман Иванович! – согласился Николай Владимирович. – Ну, идёмте…
     Вот, значит, как удачно всё складывается-то… И для учёных. И для начальника. Пришла телеграмма – значит, никакой больше волокиты не будет. Значит, проект будет реализован. Ведь у них всё готово. И для отчёта всё есть – и директору не за что переживать. Нужно только посмотреть…
     Его привели в конструкторское бюро. Николай Владимирович редко сюда спускался. Ему не было интересно смотреть на то, как тут что-то собирают. А зря. Ведь в стальных объятиях этого помещения, где инженерная мысль парит подобно орлам, расцветали невероятные творения учёной мысли…
     Стены, столько высокие, подобные готическим соборам, создавали ощущение свободы для целой армии инженеров в этом замкнутом пространстве, в котором мастера своего дела, повелители цифр и формул, неутомимые искатели совершенства трудились и днём, и ночью.
     В самом центре бюро, залитом мягким светом, возвышался необычный летательный аппарат. Его элегантные изгибы и обтекаемые линии словно рисовали в воздухе картину будущих полётов. Учёные, склонившись над рабочими местами, вносили последние штрихи, выверяя расчёты с хирургической точностью.
     На соседней площадке раздавалось гудение машин. Это цех сборки, похожий на улей деятельности, где каждая деталь, каждый винтик, каждый кабель находит своё место в сложных механизмах. Воздух был наполнен ароматом металла и машинного масла, смешанным с энтузиазмом творцов…
     В глубине здания находилось несколько лабораторий. В них имитировались самые суровые условия полётов, испытывались новые материалы и технологии. Инженеры напряжённо следили за показателями, анализируя данные и совершенствуя свои проекты до мелочей…
     И вообще всё здесь было пропитано духом изобретательства. В конструкторском бюро зарождались идеи, которые должны были изменить не только мир авиации. Каждый день здесь рождалось что-то новое, смелое и вдохновляющее. Здесь мечты о небесах обретали форму и воплощались в реальность…
     Николай Владимирович не был склонен к поэтизированию любых рабочих процессов, поэтому для него все эти воодушевляющие мотивы были недоступны. Он был слишком приземлён в своих насущных потребностях. И вообще его раздражало, как эти людишки, запертые тут чуть ли не круглосуточно, могут что-то делать и продуктивно работать. Он не любил это место. Здесь все были при деле, знали свою работу. А он лишь знал, что он не в своей тарелке, но никуда деться от этого не может…
     Но вот замаячила перспектива – и он уже предвкушал победу…
     Подойдя к самолёту, директор НИИ спросил:
     – Что это?
     Старый профессор, пристально посмотрев на него, дал ответ:
     – Вещь сия не от мира сего…
     – Ха-ха, – усмехнулся товарищ Протонов, – Герман Иванович, вы иногда чересчур буржуазно выражаетесь…
     – Знаете ли, молодость моя прошла ещё…
     – Ох, только не надо про девятнадцатый век! – попросил Николай Владимирович. – А то вы опять в исторические дебри окунётесь… Про историю языка начнёте – увольте… Так что это? Самолёт? И куда он летит?
     – Я бы спросил ни «куда», а «как», – промолвил профессор.
     – Что значит «как»? – не понял товарищ Протонов. – Набирает высоту – и…
     Герман Иванович подошёл ближе к Николаю Владимировичу и задал новый вопрос:
     – Скажите, вы же знаете, над решением каких задач мы тут трудимся?
     – Ну, типа ускорение, быстрое перемещение и так далее… Вы тут новый тип двигателя создали или что-то такое?..
     – Что-то такое… Николай Владимирович, вы правы лишь отчасти… Мы не просто решаем проблему быстрого перемещения… Мы решаем, как преодолевать сверхдальние расстояния за короткое время… В космосе…
     – О! Космос! – вдруг обрадовался директор.
     – Да-да, товарищ Протонов, именно он, – сказал профессор. – И это не простой полёт. Это перемещение через портальный тоннель. И этот, как вы выразились, самолёт должен доставить…
     – Я понял! – вдруг осенило товарища Протонова. – На этой машине должен лететь человек! Через ваш чёртов проход! А потом вернуться! Вот это будет фурор! Вы понимаете?
     – Мы, – старый учёный оглянулся на стоящих поблизости коллег, – хорошо понимаем. И не хотим делать из этого всеобщего представления…
     – Да как вы можете такое говорить!? Это же грандиозно! Советский космонавт первым покорит галактику! Всю Вселенную! Я доложу наверх! Нас всех наградят… А мне…
     Директор НИИ на секунду замечтался…    
     – Постойте, не бегите впереди паровоза… – попросил Герман Иванович.
     – Ха-ха, паровоза… Самолёта! – поправил профессора товарищ Протонов.
     – Мы только готовимся к запуску, – стал пояснять учёный. – Возможно, у нас ничего не получится. Надо сначала испытания провести…
     – А вы ещё их не провели? – строго спросил Николай Владимирович.
     – Вы нам не дали санкцию на проведение полётов…
     Директор НИИ обнял по-дружески старого профессора и проговорил:
     – Считайте, что вы её получили. Полную свободу действий. Я всё организую. Я напишу, куда следует и как следует. Нас всех наградят, – вновь повторил он. – И вас тоже, – посмотрев на молодых коллег Германа Ивановича, добавил товарищ Протонов. – И ваш чёртов самолёт должен вести сам…
     – Нет, вы спешите, – с сомнениями промолвил профессор. – Нам сначала надо опробовать…
     – Это будет проба высшего качества! – весело изрёк Николай Владимирович. – Сам Юрий Гагарин станет вновь первым!   

     ГЛАВА ТРЕТЬЯ: Доклад. В духе и с ценностями

    Товарищ Протонов Николай Владимирович обладал, пожалуй, одним положительным качеством: он умел подавать запрашиваемую отчётность таким образом, что у принимающей её стороны на некоторое время отпадали вопросы к возглавляемому им НИИ. Обычно он делал это в конце года – чаще с него и не требовали. И в конце 1967-ого он так же составил необходимые бумаги, подвёл кое-какие итоги работ, составил (по шаблону) план на следующий период. Он не ждал никаких внезапных проверок. Даже перед съездом партии его не донимали за показатели. Он был полностью уверен, что до декабря месяца ему не о чем беспокоиться…
     Наступил март! Зима календарно сложила с себя полномочия, и теперь весна вступила в полноправные владения территорией. Это время перемен, а перемены – это неотъемлемая часть существования. Они могут происходить в любой сфере нашей жизни: личной, профессиональной, социальной. Перемены могут быть связаны с изменением обстоятельств, условий, отношений, взглядов и убеждений. Перемены могут оказывать влияние на различные аспекты нашей жизни. Например, они могут повлиять на наше эмоциональное состояние, наши отношения с другими людьми, нашу работу или учёбу. Перемены могут привести к новым возможностям, но также могут вызывать стресс и неопределенность. Важно помнить, что перемены неизбежны и являются частью естественного процесса развития. Они помогают нам расти и развиваться, открывают новые горизонты и позволяют увидеть мир с другой стороны. Важно научиться принимать перемены и адаптироваться к ним, чтобы использовать их в своих интересах и достигать поставленных целей. Но… О каких это мы переменах? У нас пока просто наступила весна, воздух начал наполняться благоуханием просыпающейся природы, а солнечные лучи, тёплые и нежные, словно поцелуи небес, начали проникать сквозь спящие ветви деревьев, пробуждая их от зимнего сна. Март – это месяц возрождения, когда Земля, уставшая от холода и мрака, ещё не сбросила с себя свой тяжёлый зимний наряд, но уже присматривается к лёгким платьям и элегантным босоножкам, а реки и ручьи, освободившиеся от ледяных оков, начинают свой весёлый забег…
     Николай Владимирович любил весну и лето. В тёплые месяцы года он уходил в заслуженный отпуск, уезжал на юг в лучшие дома отдыха для государственных служащих и грел своё круглое тело, и купал его в морях – и был счастлив…
     И тут эта телеграмма с требованиями!.. Всё настроение у Николая Владимировича упало. И если бы не Герман Иванович и его команда учёных – ох как тяжко бы было сейчас товарищу Протонову…
     На телеграмму требовался ответ. Немедленный. И от качества ответа зависело, с какими целями сюда заявится проверяющая комиссия. Вы только подумайте! Ни разу такого не было за восемнадцать лет работы! Ему хватало умения составлять более-менее достаточные отписки. Тут не стоит сбрасывать со счетов факт, что, возможно, его писанину читал такой же малопонимающий в работе НИИ специалист – и поэтому всё шло ровно. Но где-то на верхах произошли какие-то сдвиги, задевающие товарища Протонова лично. И он не был к этому готов. Но как же ему повезло, что работники НИИ всё-таки что-то смастерили, что незазорно даже показать высокопоставленным гостям…
    О, после пояснений Германа Ивановича, Николай Владимирович уже не боялся. Он уже сам желал, чтобы эта, будь она не ладна, комиссия во главе с кем-то там (он даже не знал, кто это будет – там ревизоров хватает) приехала и узрела… Узрела такое…
     Ох, пришёл час товарища Протонова блеснуть литературным талантом. Если бы всё было плохо, он бы попытался отвести все угрозы от себя, попробовал бы убедить своё начальство не приезжать, хотя это была бы тщетная попытка. Но теперь… Теперь все заслуги он приписывал себе, возвеличивая свою значимость в важном государственном проекте…
    Ему не просто надо было дать ответ. Он должен был явиться в одно министерство и там зачитать свой доклад лично пред председателем комиссии и её членами. Такого с ним ни разу не случалось. Он слегка волновался. Герман Иванович, когда узнал, что товарищ Протонов поедет выступать в высокие кабинеты, предложил ему свою помощь. Мол, лучше профессор сделает доклад с научной точки зрения, но Николай Владимирович от его услуг отказался со словами:
     – Вам, мой старый друг, надо подготовить презентацию здесь. Чтобы всё прошло без сучка и задоринки. Я позабочусь об этом…
     Произнеся последнее, директор НИИ что-то дописал на листе бумаги, вложил его в свою увесистую папку и с улыбкой на лице покинул здание НИИ…
     Учёные проводили его долгим взглядом, а один из них спросил у профессора:
     – Как он вас назвал? «Старый друг»?
     – Да-да, ни разу такого от него не слышал, – ответил Герман Иванович. – Подозрительно всё это… Давайте, товарищи, действительно ещё раз всё перепроверим и подготовимся к визиту наших надзирателей… – немного иронично добавил он.
     А товарищ Протонов через некоторое время уже стоял перед небольшим скоплением партийных деятелей и зачитывал свой доклад:
     – Товарищи! Я с огромной гордостью представляю вам отчёт о достижениях и открытиях научно-исследовательского института, который под моим чутким и высокопрофессиональным руководством обрёл новые высоты и заслужил похвалу и уважение социалистического общества. В нашем стремлении к новым горизонтам мы неизменно руководствуемся мудрыми словами Владимира Ильича Ленина: «Наука и техника – это могучие силы, которые нарастают как снежный ком». Наше достижение основывается на принципах марксизма-ленинизма, где научные открытия направлены на процветание нашего Советского государства и укрепление социалистической системы. Мы стремимся к развитию сил Советской Родины, и наш институт всегда следует прогрессивным идеям КПСС. Мы привержены культуре и этике социалистического общества, наша работа проводится в духе революционной энергии и стремления к новым вершинам. Маркс говорил: «Науку, как и производство, пронизывает тяжёлый, лишённый пошлости и высокоценный дух революции». Наши научные открытия являются ярким примером этой революционной энергии, которая тесно связана с принципами Коммунистической партии.
     В заключение, друзья, я хочу выразить уверенность в том, что благодаря настоящему духу революционности и прогрессивной мысли, наш научно-исследовательский институт будет продолжать вести нас к новым вершинам прогресса и процветания. Слава науке, слава социализму!
     Николай Владимирович всегда мечтал выступить на партийном съезде, пред большим собранием делегатов со всего Союза, но его не столь значимое положение не давало ему такой возможности. Ну, не такой он важной фигурой был, чтоб сам Генсек ему дал право голоса, чтоб все члены Политбюро внимали его речам…
     Да, предел мечтаний товарища Протонова был каким-то таким. И в тот день частично он его достиг. Да, слушало его малое количество товарищей, никого из первых лиц государства тут не присутствовало. Но Николай Владимирович был уверен, что не пройдёт и пары дней, как о нём выйдет статья в газете «Правда» …
     Никаких оваций не последовало. Выступающий ожидал большей благосклонности от этой неблагодарной публики, ради которой от так старался…
     Сидящие в небольшом зале чиновники несколько секунд молчали, сверля взглядом докладчика. Николай Владимирович даже задёргался, подумав, что в его внешнем виде что-то не так.
     Один из членов комиссии выделялся особенно. Он не шевелился и не моргал. И, кажется, все остальные ждали его реакции, поэтому старательно подражали ему.
     – А что, Ленин и Маркс в самом деле такое говорили? – с некоторым сомнением спросил у сидящих рядом коллег строгий чиновник.
     – Не хотелось перед докладчиком попасть впросак, – ответил кто-то.
     – Хотите сказать, сесть в лужу? – уточнил лидер этого собрания.
     – Именно так, товарищ Лаптев.
     – То есть мы сами не знаем… Ладно… Товарищ Протонов! – позвал товарищ Лаптев докладчика. – Николай Владимирович… Я, признаюсь, не ожидал от вас такой прыти… Задали вы нам, конечно… Никогда не понимал эту тягу функционеров вашего уровня к артистизму… Я, кстати, все ваши доклады читал – всё время вы какие-то такие замысловатые речевые обороты употребляете… Где только нахватались?.. Вам бы на эстраде репризы показывать. Признаюсь, я всегда считал, что вы все эти годы занимались очковтирательством и писали свои ежегодные отчёты лишь для отвода глаз. Я не понимал, почему государственная комиссия не позволяет вас проверить досконально. Но вот вы презентуете доклад, полный революционного духа и верности ценностям партии – и я теряюсь в догадках, что же у вас там такое получилось…
     Николай Владимирович очень внимательно выслушал товарища Лаптева, этого пожилого подтянутого мужчину в сером костюме, и особо для себя заметил, что тот был знаком с его творчеством… Но в документах не фигурировало этой фамилии. Начальником товарища Протонова был другой человек, которого на этом собрании не было.
     – Так вам известны мои доклады? – с нервной улыбкой на лице спросил незадачливый директор НИИ.
     – Да. По долгу службы приходилось. Не только ваши. Но… Я не принимал решений, а вот теперь… Вы, наверное, удивились, когда телеграмму получили…
     – Я всегда готов… – хотел выставить себя в лучшем свете товарищ Протонов, но товарищ Лаптев махнул рукой.
     – Ой, не надо, – сказал он. – Мы уже поняли, что вы грамотный управленец, сыпете цитатами из Ленина и Маркса… Но я вам должен объяснить, что вызвал вас не просто для того, чтобы вас послушать и отпустить… Я получил повышение. И теперь я курирую не только ваше НИИ, но и несколько других. И я принял дела. И теперь разбираюсь с ними… Я вас вызвал, чтобы понять, кто вы такой на самом деле… И, знаете, товарищ Протонов, вы первый, кто меня приятно удивил… Кажется, вам действительно есть, что нам показать…
     Товарищ Лаптев встал и начал аплодировать. Остальные девять его помощников повторили за ним.
     Николай Владимирович еле на ногах устоял. Хорошо, трибуна была крепкой…
     Товарищ Лаптев лично подошёл к нему подал руку и проговорил:
     – Я с полной уверенностью могу сказать, что вы пройдёте проверку на «отлично». Поэтому давайте поспешим в ваше НИИ и удостоверимся…
     Он дал команду всем собираться. Николай Владимирович в этот миг почувствовал, что упускает возможность взять ситуацию под свой контроль, поэтому, недолго думая, остановил коллег по партии фразой:
     – Но, чтобы ваше впечатление было по-настоящему неизгладимым, нам нужно позвать ещё одного человека.
     Все остановились. Товарищ Лаптев тоже. Он обернулся к товарищу Протону и спросил у него:
     – И кого же вам ещё требуется для демонстрации своего достижения?
     – Юрия Гагарина, – был дан ответ.
     Товарищ Лаптев был лысым, и, когда его что-то заставляло волноваться, он постоянно трогал себя за голову, плавно проходя ладонью ото лба к затылку. Те, кто с ним работал, знали, что это очень плохой признак. Он так поступал в те мгновения, когда что-то ставило его в тупик – и тогда подчинённым придётся несладко, ведь товарищ Лаптев заставит всех работать сверхурочно…
     – Простите, кого вам надо? – с лёгким недоумением спросил товарищ Лаптев ещё раз.
     – Юрий Гагарин, – невозмутимо промолвил Николай Владимирович. – Нам нужен Юрий Гагарин.
     – Вы серьёзно? Ваши успехи столь велики, что без участия первого космонавта нам никак не обойтись? – начал задаваться вопросами товарищ Лаптев.
     – Поверьте мне, нам он нужен. Вы сразу это поймёте, – стал уверять его товарищ Протонов. – И он сам это поймёт. Это важно.
     – Коллеги, вы слышали? – обратился товарищ Лаптев к помощникам. – Николай Владимирович, подскажите, а в какой степени нам нужен Юрий Алексеевич? В той, что можно и без него обойтись, или же прям никак?
     – Настоятельно необходим! – уверенно заявил товарищ Протонов.
     Товарищ Лаптев пожал плечами, сказав:
     – Что ж, это будет очень интересно… Я успел четыре проверки провести – и ни один директор НИИ не посмел требовать присутствия хоть кого-то, хотя они показали свою деятельность с хорошей стороны, но к ним были замечания и вопросы… А вы же… Требуете Юрия Гагарина… Хм, вы понимаете, что столь уважаемого человека по пустякам тревожить не стоит? Он занят работой, а вы…
     – Юрий Гагарин ещё спасибо скажет, что мы его позвали… – произнёс Николай Владимирович, гордо задрав свой маленький нос.
     Товарищ Лаптев состроил неоднозначную гримасу на лице и проговорил:
     – Хорошо, будет вам Юрий Гагарин. Не разочаруйте нас.
     – Вы будете приятно удивлены! – с большой радостью в голосе сказал товарищ Протонов.

     ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ: Презентация. Сделано красиво
    
     Герман Иванович пришёл на работу раньше всех. В привычку такой подход к труду у него вошёл очень давно. Часто он и не уходил домой, до утра занимаясь своими изысканиями. Он бы вообще мог жить в НИИ, но дети требовали от старика, чтобы он хоть иногда уделял внимание внукам, которых у профессора было несколько.
     Так вот. Герман Иванович пришёл на работу рано утром. После отъезда Николая Владимировича к вышестоящему начальству для дачи отчётности, старый учёный решил не задерживаться в лабораториях. Он знал, что с его стороны лично и со стороны его коллег всё сделано хорошо, как минимум. Они имели дело с чем-то необычным в технологическом плане. Их деятельность носила новаторский, опережающий своё время характер. Все имеющиеся в распоряжении материалы были учёными тщательно изучены. Они проанализировали всё вдоль и поперёк. И даже смоделировали гипотетические последствия. Выявили кое-какие закономерности, придя к определённым выводам…
    Да, было несколько вариантов итогов проделанных в институте работ. Но утверждать, какой из них окажется действительным, никто не мог, пока не будут проведены полноценные испытания. Полномасштабные. В этой связи профессора терзали некоторые душевные сомнения, о которых он постоянно говорил своим сослуживцам по НИИ. Но не все, можно сказать, что никто, не разделял тревог учёного, умудрённого опытом…
    – Герман Иванович, вы чересчур осторожничаете, – пытались его успокоить каким-то такими словами. – Мы не добьёмся прорыва, если не проведём испытаний машины, созданной нами… Для чего мы тогда тут всё это мастерили? Ломали голову над немецкими схемами, чтобы собрать это… Да, есть опасность за то, что испытатель не вернётся… Но мы этого не узнаем, если не попробуем. Риск? Да, но стремления социалистического труда требуют от нас беззаветно следовать идеологии партии и жертвовать личными интересами во имя общего блага.
    Ах, как часто слышал подобное от более молодых коллег Герман Иванович. И ведь не поспоришь с ними. Время новое, не девятнадцатый век, когда всё казалось плавным, размеренным и более лёгким, что ли. Сейчас век энергетики, машиностроения, авиации, мореплавания, полётов в космос… И постоянного увеличения мощностей во всех сферах жизнедеятельности человека. Будущее… Таким ли его видел молодой выпускник Царской академии наук? И каким оно будет там, хотя бы года через двадцать три?..
    Но некогда философствовать, надо трудиться, трудиться и ещё раз трудиться. Собственно, с этими намерениями Герман Иванович и приходил в НИИ первым уже много лет. Однако тот день вышел необычным…
     Несколько молодых коллег буквально выбежали навстречу старому профессору, удивив и слегка шокировав того своим присутствием тут.
     Учёный даже посмотрел на часы, заподозрив, что это он так сильно опоздал сегодня.
     – Который час? – спросил он, скрывая своё удивление.
     Взъерошенные коллеги слега опешили от его вопроса. Ведь они мчались рассказать ему такое…
     – Времени сколько, коллеги? – повторил свой вопрос профессор.
     Трое молодых учёных успокоились – и ему ответили.
     – Хм, часы идут верно, – промолвил тогда Герман Иванович. – Но что вы тогда тут делаете? Вы никогда не приходили сюда раньше меня…
     – Товарищ Аксельродов, – как-то официально было сказало кем-то из коллег. – Вы вчера ушли раньше нас и не видели…
     – Не видел что? – с непониманием проговорил профессор.
     – Идёмте! Вы сейчас… Это видеть надо…
     Его подхватили за руки и повели туда, где находился прототип собранного ими летательного аппарата…
     И да, учёные были правы. То, что увидел там Герман Иванович, его в некотором роде поразило…
     Цех был украшен красными лентами, шарами, портретами вождей. В стороне стоял оркестр, готовый уже играть. По всей территории расхаживали какие-то пионеры и рабочие. На летательном аппарате висел большой транспарант с надписью крупными буквами «СЛАВА ТРУДУ. СЛАВА ПАРТИИ. СЛАВА ПОКОРИТЕЛЯМ ВСЕЛЕННОЙ».
     – Что это за цирк? – спросил профессор.
     – Это ещё вчера вечером началось, после вашего ухода как раз. Распоряжение Николая Владимировича, как нам удалось узнать. Презентация для высоких гостей…
     Герман Иванович припомнил, как товарищ Протонов делал какие-то записи, сидя за рабочим столом у себя в кабинете перед самым отбытием…
     – Так вот оно что… И что, думаете этот маскарад понадобится? – иронично задал вопрос старый учёный.
     – Не знаем… Но нам так интересно стало, что мы тут даже на ночь остались…
     – Похвально… Похвально… Хоть что-то вас может заставить уделить труду больше времени, чем определено трудовым законодательством, – промолвил профессор. – Но… – Ему на голову упал воздушный шарик. – Проклятье, нам так работать не дадут…
     – Да какие работы, товарищ Аксельродов! Когда проверка!..
     – Вот именно: когда? Пока вижу только клоунов каких-то. Работаем, коллеги, не отвлекаемся. Нас это мало касается…
     Молодые учёные загрустили после таких речей старого учёного. Перечить ему они не смели, поэтому, вздохнув, пошли по своим местам…
     – Вот проныра… Николай Владимирович… – глядя на рабочих, строящих высокую трибуну, промолвил Герман Иванович. – Неужели у него получится?..
     Если бы только профессор знал, что директору НИИ в самом деле удалось в какой-то степени невероятное: он убедил своё начальство привлечь к презентации самого Юрия Гагарина…
     Это было не так просто. Всё-таки первый космонавт планеты был человеком занятым. И так легко истребовать его присутствия на том или ином мероприятии мало кому было под силу. Уж не Николаю Владимировичу точно. Он и обращаться-то с таким пожеланием не представлял куда. Но приблизительно знал, кому он подчиняется. А вот у тех людей уже возможностей было намного больше…
     Товарищ Лаптев обладал широким спектром полномочий. В его ведение входили разные вопросы. И он мог поспособствовать тому, чтобы привлечь Юрия Гагарина к какому-то событию. Сам товарищ Лаптев слабо верил в успехи НИИ товарища Протонова, но тот так убедительно сыпал цитатами из Ленина и Маркса…
     – Вы считаете, что это возможно? – сомневался насчёт требования товарища Протонова кто-то из помощников товарища Лаптева.
     – Давайте попробуем. Пусть люди порадуются. Да и вы – вы хоть раз в жизни с Юрием Гагариным общались?
     – Я? Нет, – ответил помощник товарища Лаптева.
     – Вот и я нет, – признался тот. – Не пришлось, а тут, раз уж такое дело, то…
     Товарищ Лаптев оказался именно тем человеком, который мог организовать встречу с любимым космонавтом. Он давно бы мог с ним свидеться и даже пожать руку, но совесть не позволяла использовать служебное положение. Это нехорошо для репутации ответственного партийного деятеля. Могли бы возникнуть претензии к нему. Но сегодня – всё официально, серьёзно и связано с важным поводом.
     Запрос был принят выше…
     Юрий Гагарин занимался своими обычными делами, когда за ним приехали люди в штатском и попросили проехать с ними. Космонавт не стал расспрашивать, с какой целью его вызывают. Видимо, случилось что-то серьёзное…
     Когда его доставили к товарищу Лаптеву, тот с нескрываемой улыбкой на лице пожал Юрию Алексеевичу руку и проговорил:
     – Товарищ Гагарин, разрешите представить вас товарищу Протонову, директору одного НИИ, в котором кое-что создали интересное…
     Юрий Гагарин протянул руку Николаю Владимировичу, который весь вспотел от волнения…
     – И что же вы такое сделали? – спросил космонавт.
     Товарищ Протонов, уцепившись в ладонь Юрия Алексеевича, сам затрясся в судорогах и дрожащим голосом сказал:
     – О-о-о, Юрий Алексеевич… Вы должны увидеть этот самолёт…
     – Ну-ну, дорогой мой, – обратился к директору НИИ товарищ Лаптев, – не портите нам сюрприза… Давайте уже ехать…
    И вот, где-то в послеобеденное время делегация (она же – проверяющая комиссия) прибыла в НИИ. Товарищ Протонов выступил в роли гида, рассказывая об истории института, выдающихся учёных, которые здесь трудись, об открытиях. Да, если бы только Герман Иванович видел его в тот миг – не поверил бы, что Николай Владимирович с таким толком, с такими искренними чувствами, полными самозабвенной экспрессии, рассказывает про научные работы…
    Делегация была впечатлена. Товарищ Лаптев был доволен. Пока был доволен – это надо подчеркнуть. Юрию Гагарину тоже всё нравилось. По НИИ быстро распространилась информация, что высокопоставленные гости уже тут…
     Профессор отмахнулся от известия, которое доставил ему один научный сотрудник.
     – Но там Юрий Гагарин! – было сказано с восторгом.
     Герман Иванович отвлёкся от работы, застыв на месте.
     – Юрий Гагарин? – не поверил услышанному он. – Здесь?
     Старый учёный встал из-за стола и вышел из лаборатории – и увидел…
     Все работники НИИ собрались в главном цеху конструкторского бюро. Пионеры вдруг начали трубить. Откуда-то взялись барабанщики, которые под ритм ударов по своим инструментам, сопроводили почётную делегацию к самолёту. Там же стояла и сооружённая рабочими трибуна, на которую рьяно взобрался Николай Владимирович, взял в руки рупор и начал толкать речь:
     – Дорогие товарищи! Сегодня знаменательный день для нашего НИИ и для всей нашей великой Родины! Мы собрались здесь, чтобы торжественно презентовать нашу уникальную разработку! – Он покосился на летательный аппарат. – Это именно то, что откроет нам дорогу в будущее и позволит нам сделать ещё один шаг к покорению Вселенной!
     Публика как по команде взорвалась аплодисментами. Люди закричали "Ура!" и замахали флажками. Оркестр заиграл торжественный марш.
     Товарищ Лаптев одобрительно стал кивать головой и хлопать в ладоши. Его команда за ним стала повторять. Юрий Гагарин так же радовался вместе со всеми.
     Когда музыка стихла, Николай Владимирович продолжил:
     – Это НИИ – символ наших достижений и нашей непоколебимой веры в светлое будущее. Здесь трудятся лучшие из лучших, те, кто готов отдать все свои силы во имя нашей Родины. – Он сделал паузу, обводя взглядом собравшихся. – Слава труду! Слава партии! Слава покорителям Вселенной! – провозгласил он.
     Собравшиеся снова разразились аплодисментами. Потом заиграл гимн Советского Союза, который все начали петь…
     Когда торжественная часть была окончена, всем почётным гостям были подарены цветы. После откуда-то появился фотограф, который быстро всех собрал для коллективного снимка…
     – Так, все собрались? – глядя в объектив камеры, спросил фотограф.
     – Все! – крикнул весёлый Николай Владимирович, повернул голову в сторону и увидел в стороне Германа Ивановича.
     Профессор стоял и отрицательно качал головой.
     – Товарищ Аксельродов! – завопил буквально директор НИИ. – Сюда! Сюда, вам говорю! Приведите его! Это он тут всё сделал! Сюда его!
     Герман Иванович не имел желания фотографироваться. Товарищ Лаптев без слов дал команду своим людям привести сюда странного старика…
     Профессора опять, второй раз за день потащили под руки. Сопротивляться не имело смысла. Его впихнули в самый центр, где стояли товарищи Лаптев и Протонов вместе с Юрием Гагариным.
     Фотограф скомандовал всем улыбнуться – и сделал снимок.
     – Ну-с, товарищи, попрошу всех вернуться к своим служебным обязанностям, – попросил требовательно ото всех Николай Владимирович. – Мне же с нашими уважаемыми гостями предстоит…
     Все хотели пожать руку Юрию Алексеевичу. Он не мог отказать простым советским гражданам в этом…
     – Товарищ Протонов, опять вы впечатлили меня, – тихо проговорил, подойдя к тому, товарищ Лаптев. – Но я так и не услышал никакой конкретики. Где ваши достижения?
     – Вот же они! – директор НИИ указал на самолёт.
     – Ну и что в нём выдающегося? – спросил чиновник.
     – Профессор! – стал звать Германа Ивановича товарищ Протонов. – Товарищ Аксельродов! Идите к нам… Товарищ Лаптев хочет знать, что выдающегося в этой машине…
     Старый учёный слегка заскромничал и спросил:
     – Мне излагать всю теоретическую часть или можно вкратце?
     – Можно даже в двух словах, если получится, – проговорил товарищ Лаптев.
     – В двух не получится точно, – сказал Герман Иванович, поправив очки. – Но если вкратце, то это экспериментальный летательный аппарат для перемещений в межпространственных тоннелях. На его борту установлен генератор порталов и…
     – Кажется, понял, – прервал учёного чиновник. – Вы откроете портал – и этот самолёт в него влетит, а потом вылетит… Я что-то про такое читал…
     – Вы верно поняли, но лишь отчасти… Сам летательный аппарат не предназначен для этого.
     Тут у Николая Владимировича аж сердце ёкнуло, но профессор внёс ясность, всех успокоив:
     – Наш самолёт набирает нужную сверхскорость, генерирует портал впереди себя, куда затем отправляет пилотируемую капсулу, которая отстыковывается от его борта… Именно капсула с пилотом войдёт в портал и окажется где-то на краю Вселенной… Но мы точно не знаем, где именно. И есть вероятность, что даже не знаем, когда… И в какой вселенной испытатель вообще окажется…
     – Но вы можете это сделать? – уточнил с заинтересованностью товарищ Лаптев.
     – Да, мы готовы, но повторю: есть много непредсказуемого в этом эксперименте. Поэтому я не знаю, кто вызовется добровольцем, чтобы лететь, простите, чёрт знает куда…
     – Я готов это сделать, – вдруг услышали они голос Юрия Гагарина.
     Он уже несколько минут как освободился от рукопожатий, подошёл к этой троице и внимательно слушал профессора, глядя на летательный аппарат.
     – Я, когда увидел машину, сразу понял, что это не простая техника… Это выдающаяся вещь… И я готов испытать её, – заключил космонавт.
     Товарищ Лаптев задумался.
     Товарищ Протонов подскочил к Юрию Алексеевичу и обнял космонавта.
     Товарищ Аксельродов, Герман Иванович лишь сказал:
     – Я категорически против такого неоправданного риска…
     – По постойте, я правильно понял, что вы можете сделать то, о чём только что рассказали? – стал задавать вопросы высокопоставленный чиновник.
     – Да, могу.
     – И… самолёт готов… И расчёты сделаны… Это так?
     – Да, по бумагам теперь всё сходится…
     – Тогда почему мы должны откладывать? – промолвил товарищ Лаптев. – Прогресс нельзя тормозить какими-то недомолвками. Мы действуем на благо… Во имя… Вы поняли, короче, ради чего мы тут все собрались. Поэтому откладывать не имеет смысла… Ваши открытия позволят нам покорить…
     Кажется, товарищ Лаптев, как и ранее Николай Владимирович, представил, как его награждают…
     Юрию Гагарину был интересен сам летательный аппарат.
     Директор НИИ весь издёргался от переполнившего его волнения.
     И только Герман Иванович оставался реалистом, не оторвавшимся от земли.
     Профессор сказал:
     –  Я вряд ли вас смогу отговорить от этого безумства… Хотя бы первый полёт давайте проведём без этого пафоса, который тут только что был…
     – Вы в чём-то сомневаетесь? – вдруг спросил товарищ Лаптев.
     – Я лишь хочу сначала убедиться в успехе, чтобы было потом не стыдно докладывать Генеральному секретарю партии, – ответил старый учёный.
     – Да, я согласен с профессором, – поддержал его космонавт. – Надо убедиться…
     Ну, если сам Юрий Гагарин такое говорит – тут спорить совершенно не стоит…
     Что ж, договорились.
     Полёту быть.
     Когда комиссия и космонавт уехали, Николай Владимирович, вытирая лоб от капель пота, сказал:
     – Вот вечно вы со своими замечаниями, Герман Иванович… Чуть под монастырь не подвели… Я так старался… Ради вас, кстати, тоже…
     – Это заметно. Когда вы успели этот перформанс организовать? – решил узнать учёный.
     – Я долго ждал. Очень долго… Думаете, я просто так в своём кабинете сидел… Нет, я сочинял, как должно всё пройти… И ведь вышло! Получилось! И Юрий Гагарин у нас теперь! А вы не верили…
     – Тут я должен признать вашу правоту, – согласился Герман Иванович. – Ладно… Готовим полёт…

     ГЛАВА ПЯТАЯ: Запуск и авария

     Работа множества сотрудников НИИ получила логическое продолжение в виде начала опытов в реальных условиях. Экспериментальный летательный аппарат был ещё раз тщательно перепроверен – и получен официальный документ, разрешающий допуск машины к полётам. Для этого был подобран аэродром в отдалённой местности, чтобы запуск машины максимально походил на учения. Всё-таки, как бы ни хотелось Николаю Владимировичу (да и товарищу Лаптеву, кстати, тоже) нагнать прессу, телевидение, чтобы трансляция шла на весь Земной шар, но мнение Германа Ивановича, что сначала нужна проба – и лишь потом можно, после анализа и исправления возможных недостатков, ранее незамеченных, – их отрезвляло.
     Да-да, чиновникам хотелось фанфар, триумфального шествия, парада в их честь, получения орденов и званий. Они бы на пару могли набедокурить своими решениями, но инстинкт самосохранения им подсказывал, что излишняя прыть и инициативность влекут на себя слишком много ответственности, а лишней головной боли они лично для себя не желали. Поэтому в случае неудачи испытаний нужно было найти крайнего…
     – Вы же понимаете, что с вас самый большой спрос, поскольку вы, а не кто-то иной, директор НИИ, – незадолго до старта проговорил товарища Лаптев товарищу Протонову.
     – Да… И вы, уверен, тоже понимаете, что как куратор НИИ за допущение провала также будете привлечены к…
     Николай Владимирович недоговорил. Они уставились друг на друга. У обоих была хитрая улыбка на лице. Чиновники кивнули друг другу и разошлись в стороны.
     Стоял конец марта. Температура была плюсовой. Солнце с каждым днём поднималось всё выше и выше. Небо было чистым…
     Оставалось совсем немного времени – и свершится уникальное…
     Перед началом важного события (не только для отдельно взятого НИИ, но и для всего человечества – ведь так оно и было), Юрий Гагарин пару недель учился управлять летательным аппаратом. Ничего сложного лично для себя он не нашёл, ведь устройство механизмов машины были похожи на все известные ему самолёты. Так что космонавт с уверенностью уже через пару дней более близкого знакомства с этим инновационным изобретением учёных заявил, что справится с его управлением без проблем…
     – Но тут есть одна загвоздка, – промолвил тогда Герман Иванович.
     Юрий Алексеевич вопросительно посмотрел на профессора.
     Старый учёный пояснил:
     – Я понимаю, что вы первый человек, побывавший в космосе… И вам бы, наверное, хотелось быть первым из землян, кто окажется за пределами нашей галактики…
     – Вы же сами сказали, что этот самолёт…
     – Вы слишком восхищены им, Юрий Алексеевич… Но я же говорил, что не сам самолёт пройдёт через портал, а капсула с пилотом… И вы должны решить, кем именно вы будете: первым пилотом или первым…
     Герман Иванович прервался, посмотрев в сторону летательного аппарата.
     – Первым, кто совершит проход… – задумчиво промолвил Юрий Алексеевич.
     – Я не рекомендую вам рисковать. Сначала мы запустим пустой модуль и проверим его параметры… А уже потом…
     – Но кто-то же должен управлять! – немного повысив голос, промолвил Гагарин.
     – Да-да, но на борту должно быть два пилота. Поэтому… Если желаете, то вы сядете за штурвал, опробуете полётные возможности машины, но… Сами видите, как нас поджимают товарищи Лаптев и Протонов… Они не дадут нам времени на то, чтобы сначала полетали вы, а потом бы кто-то другой… Так что решайте сразу, кем вы будете…
     Юрий Алексеевич задумался… Конечно, ему хотелось быть тем, кто сядет в кресло этого самолёта, возьмётся за его руль и заставит взмыть ввысь… И почувствовать радость покорения небесных высот…
     Он мечтал о полётах с детства, когда смотрел на птиц, свободно парящих на фоне бескрайнего голубого неба. Теперь, стоя у обшивки этой чудо-машины, он вспоминал первые взлёты и посадки, моменты, когда сердце билось так сильно, что казалось, оно готово вырваться из груди…
     Юрий Гагарин чувствовал, как каждый раз, поднимаясь в воздух, его душа расправляла крылья, становясь единым целым с бесконечным пространством. Это желание летать, стремление к небу, словно магниты, притягивали его к высоте. Взлетая, он оставлял позади все земные заботы, растворяясь в безбрежной лазури. Его стремление к небу было как зов песни сирен, манящей, полной магии и сулящей освобождение от бренности бытия.
     С каждым новым полетом Гагарин вставал на порог великого и неизведанного, ощущая сладкое предвкушение приключения. Его улыбка, которую могло уловить только небо, становилась шире с каждым моментом, когда он чувствовал, как крылья самолёта отзывчиво поднимаются, даруя невероятное ощущение свободы. Юрий Алексеевич хотел поделиться со всеми этой непередаваемой, захватывающей дух эйфорией, чтобы каждый смог почувствовать себя не просто человеком, а свободной птицей, владыкой воздушных пространств… 
     Мыслями он унёсся куда-то ввысь…
     – Юрий Алексеевич, – позвал его Герман Иванович. – Товарищ Гагарин!
     Первый космонавт Земли, Герой Советского Союза вернулся в действительность. Подошли товарищи Протонов и Лаптев. Глаза у них сверкали нездоровым блеском ажиотажа азартного игрока, который предвкушает срыв банка в казино. Наверное, для них всё к этому и шло, но мы-то с вами знаем, как обычно завершаются такие игры…
     – Ну-с, когда же мы увидим? Когда узрим? – спросил улыбающийся товарищ Лаптев.
     – Юрий Алексеевич, вы же освоились уже? – заискивающе задал свой вопрос Николай Владимирович.
     Космонавт, почесав лоб, серьёзным тоном ответил:
     – Тут такое дело, товарищи, я понял, как управлять самолётом, но нужен ещё один пилот…
     Чиновники удивились, воззрившись на него, потом на профессора. 
     Герман Иванович пришёл на помощь Юрию Алексеевичу:
     – Да, это так. Я говорил…
     – Вы говорили про капсулу, но не говорили про второго пилота, – с некоторым недовольством промолвил товарищ Лаптев.
     – Потому что вы не стали меня больше слушать… Да и вообще слушаете невнимательно…
     – Николай Владимирович, что-то не нравится мне такая постановка вопроса, – добавил высокопоставленный чиновник. – Вы специально затягиваете процесс?
     – Я?! – с испугом произнёс директор НИИ. – Это всё выходки товарища Аксельродова…
     – Ну-ну, друзья, – поспешил всех успокоить Юрий Алексеевич. – Это необходимость. Того требуют условия эксперимента. Я вник в работу и теперь понимаю, что в одиночку управлять этой птицей, – он дотронулся до борта летательного аппарата, – у меня не получится. Я просто не смогу набрать скорость, сгенерировать портал, перейти в капсулу, отстыковаться и… В общем, нужен тот, кто будет управлять…
     – Но… – товарищ Лаптев сразу не сообразил, как возразить. – Вы тогда не будете первым, кто рулил…
     – У нас будет два первых, – вмешался Герман Иванович. – Один – тот, что сидел за штурвалом, другой – который отправится в путешествие…
     – Приемлемо, – согласился товарищ Лаптев. – Так когда уже?
     – Торопиться тут не стоит, – промолвил профессор. – Первый полёт будет тестовым. С двумя членами экипажа на борту. Капсулу запустим пустую, дождёмся её возвращения, изучим показатели, всё взвесим – и тогда уже…
     – Торжественно? – с надеждой в голосе спросил Николай Владимирович.
     – Прям чтоб все открыли рты, – с улыбкой сказал Юрий Алексеевич.
     – Давайте тогда не тратить времени на разговоры, – требовательно проговорил товарищ Лаптев.
     Да-да, болтать некогда. Надо поторапливаться. Хотя куда им спешить? Вроде бы конкурентов у них нет? На Западе никто подобного не проводит. Из-за Океана информация сама поступает. Похоже, представителям Заморской державы самим интересно, что у этих русских получится. И получится ли?.. Они бы и больше данных передали, но, видимо, не было. Или придержали. Да теперь это уже играет малую роль. Советские учёные стояли на пороге невероятного прорыва, до которого осталось совсем немного времени…
     Второй пилот был найден быстро. Хотя по факту он становился первым, потому что именно ему предстояло управлять самолётом. Это был опытный лётчик-испытатель первого класса с огромным количеством часов в воздухе. Он управлял многими летательными аппаратами. В его квалификации не было никаких сомнений. Он так же, как и Юрий Алексеевич, с большим энтузиазмом вовлёкся в участие в этот уникальный проект…
     И вот период подготовки минул очень быстро – и наступил день тестового полёта.
     – Владимир Сергеевич, – обратился Гагарин к первому пилоту, – как ощущения?
     Они только что сели в самолёт, который под покровом секретности доставили на испытательный аэродром (делалось это ночью, чтобы никто ни о чём не догадался).
     – Да вроде всё привычное… Сделано интуитивно понятно, но некоторое волнение есть, Юрий Алексеевич.
     – Да, и у меня… Счастливый вы человек: такую машину поведёте туда… За горизонт…
     – Ох, вы прям поэт… – весело ответил Владимир Сергеевич.
     Поступила команда выходить на взлётную полосу. Моторы летательного аппарата активировались, заставив гудеть весь корпус…
     Именно в этот момент произошёл обмен мнениями об ответственности в случае фиаско между товарищем Лаптевым и товарищем Протоновым.
     Герман Иванович с группой ассистентов разместился в пункте управления полётом со специальным оборудованием. Старый учёный волновался больше всех. Какое-то неприятное предчувствие тяготило его седины. Он не мог избавиться от ощущения, что что-то идёт не так. Его сердце билось быстрее обычного, а руки немного подрагивали. Вот молодые коллеги были бодры и веселы. Они верили в светлое будущее и собственные силы. Они считали, что именно им суждено стать свидетелями начала новой эпохи науки и технологий, а профессор… Он хотел бы торжества разума, но не ждал, что Эра просветления наступит на его веку…
     Профессор хорошо знал, что наука может быть опасной в руках неопытных исследователей. Он помнил, сколько ошибок было совершено в прошлом, сколько неудачных экспериментов привело к катастрофическим последствиям. И теперь он боялся, что история повторится снова… Однако профессор не мог остановить молодых коллег. Да и сам уже не имел права останавливаться.
     Эксперимент начался…
     В кабине самолёта пилоты проверяли системы управления, навигации и связи. Каждый из них был хорошо подготовлен. Они знали, что от их слаженной работы зависит успех всей миссии.
     Самолёт начал движение по взлётной полосе. Скорость увеличивалась, и гул моторов становился всё громче. Пилоты внимательно следили за приборами, контролируя каждый шаг. Наконец, самолёт оторвался от земли и начал набирать высоту…
     Всё выше и выше поднимался летательный аппарат. Внизу проплывали живописные пейзажи: поля, реки, леса. Но пилотам было не до красот природы. Они сосредоточились на выполнении задания…
     Профессор со своей командой учёных отслеживались передвижение самолёта и давали указания лётчикам, куда держать курс. Как только была набрана нужная высота, Герман Иванович дал команду включать форсаж и нажать необходимые кнопки на приборной панели…   
     Самолёт резко ускорился. Его стало очень трудно удерживать в ровном положении, но опытный пилот, хоть и с трудом, но справился с задачей. Впереди самолёта вдруг произошли непонятные для лётчиков изменения. Всё за бортом вдруг заискрило – и тут же появилась некая точка, которая стала увеличиваться в размерах…
     Самолёт уверенно мчался к ней…
     – Это и есть наш портал? – спросил Владимир Сергеевич. – Приготовьте капсулу, Юрий Алексеевич!
     Гагарин наклонился чуть в сторону, чтобы дёрнуть специальный рычаг. Если бы в тот день проводился настоящий запуск, то Юрий Алексеевич должен был занять место в капсуле и уже изнутри отстыковать её – и полететь сквозь портал. Но тогда был тест… И всё должно было пройти гладко…
     Вдруг самолёт сильно тряхнуло. Машина потеряла управление.
     – Что?! – громко спросил Гагарин.
     – Теряем управление, Юрий Алексеевич! – сказал первый пилот. – Прыгайте в капсулу! Я не знаю, смогу ли вырулить из пике…
     – Но… – хотел, было, протестовать Гагарин.
     – Это приказ! Как командир корабля требую!.. Чёрт! – борясь с непослушным штурвалом, промолвил Владимир Сергеевич. – Юра! Спасайся! Быстро!
     Летательный аппарат ещё раз что-то сильно толкнуло. Юрий Алексеевич, не собиравшийся покидать борт, вдруг не удержал равновесия, упав в капсулу, что-то задел – и тут же запустилась автоматика управления…
     Он и опомниться не успел, как пулей вылетел в неизвестность.
     Портал за ним закрылся…
     На земле с восторгом наблюдали за испытаниями. И ждали возвращения могучих лётчиков… Но… Профессор с ужасом уставился на мониторы и закричал:
     – Потеря! Потеря сигнала!
     Товарищ Лаптев насторожился:
     – Что это значит?
     – Самое плохое: самолёт разбился… Но хуже… Капсула прошла через пространственный тоннель, но он захлопнулся…
     – Это тоже плохо? – решил уточнить товарищ Лаптев.
     – Там был человек! Там был человек! – взявшись за голову, проговорил Герман Иванович.
     Поступил звонок с одной из наблюдательных вышек. Сообщили, что самолёт разбился.
     Николай Иванович в этот миг побелел…
     Товарищ Лаптев гневно на него взглянул и сказал:
     – Вы лично ответите за эту неудачу…
     Он со своими людьми быстро удалился.
     Товарищ Протонов уселся на стул и промолвил:
     – Мне конец. Меня посадят…
     Его тревоги и печали были вполне понятны и оправданы. Раз он допустил такое… Но больше всех свою вину за то, что не смог предотвратить трагедию, чувствовал профессор. Он понимал, что его опыт и знания не смогли бы спасти жизни хороших людей. И теперь было слишком поздно что-то менять…
     Горы труда, великолепный летательный аппарат, продвинутые технологии и, конечно же, лучшие сыны Отечества погибли в адском пламени…
     Ах, как жаль, ведь прогресс был близок, но что-то вновь отбросило землян на десятки (а то и сотни) лет назад…

     ГЛАВА ШЕСТАЯ: Очень далеко во Вселенной тоже идут работы

     Сейчас бы начать описывать последствия аварии. Как повели себя очевидцы в первые минуты после неё. Как была создана Государственная комиссия по расследованию происшествия. Как оцепили место крушения. Как всё держали в тайне. И так далее и тому подобное…
    Но… Мы не будем этого делать. Об этом написано много документальной прозы. Есть даже что-то официальное. Есть основная версия случившегося. Если кому-то интересно, то можете ознакомиться в общедоступных материалах. Наша история выдуманная, сказочная. Небылица, в общем. Вот и вернёмся к её продолжению…
     Не только на Земле велись исследования космических глубин. Это сложно представить, но и где-то там, за пределами видимых звёзд, есть тоже разумные существа, мало чем отличимые от нас. Возможно, они полностью похожи на нас, только лишь разнятся какими-то индивидуальными особенностями. Ведь надо понимать тот факт, что жизнь на планетах просто так не формируется. Для этого нужны определённые условия. Вот на Земле они были (и есть) – вот и получилась какая-никакая цивилизация (или несколько). В общих чертах, наверное, и на просторах Вселенной на планетах, с похожим составом воздуха и воды, также могла зародиться разумная жизнь. Поэтому…
     В одном дальнем уголке Вселенной группа исследователей изучала физику пространства и времени. Они также искали возможности быстрого межзвёздного перемещения. И у них было некоторое преимущество, если сравнивать с учёными из СССР. На их планете технологии были более развитыми. Их корабли уже летали к ближайшим планетам. Космос ими был освоен куда лучше, чем землянами в 1968-ом году. И поскольку инопланетная цивилизация более-менее процветала в своём прогрессивном развитии, то и задачи перед ними стояли амбициозные. Пока не будем вдаваться в подробности, почему именно им это было нужно, но местные планетарные власти желали расширения своего присутствия в космосе. Этого требовало от них кое-какое обстоятельство, хотя населению всё объяснялось чисто экономическими и стратегическими интересами. Мол, освоение других планет позволит добывать больше необходимых ресурсов для облегчения быта граждан. И это нужно было для безопасности, ведь другая цивилизация из какой-нибудь соседней галактики могла бы позариться на их свободу…
     (Неправда ли, звучит знакомо?..)
     В общем, так или иначе задача была поставлена перед учёными – и они работали…
     Инопланетные люди науки выглядели вполне обычно, разве не носили белых халатов. Их рабочей одеждой были светло-сиреневые балахоны, в которых они больше походили на звездочётов-волшебников из старинных легенд. Работали они в самой настоящей башне, где сидели за большим круглым столом, напоминающим огромный глаз с разноцветными секторами, и что-то увлечённо обсуждали. В руках у каждого было по небольшому предмету, похожему на стеклянную пирамидку. От пирамидок исходило мягкое свечение, окрашенное в разные цвета радуги. Иногда учёные начинали бурно жестикулировать, когда свечение пирамидок создавало сложные геометрические узоры, словно вытканные из тончайших лучиков света. Кажется, так они воссоздавали модели ближайших к ним галактик, выстраивая карту Вселенной сектор за сектором, триангилируя дальние звёзды и планеты с помощью специальных установок, напоминающих наши телескопы. Наверное, это они и были…
     В минуты напряжённой работы учёные не тратили время на слова, а обменивались мнениями невербальными методами, понимая друг друга с полумысли, точно каждый из них мог видеть внутренним взором образы, рождающиеся в голове собеседника. Казалось, что они умели подключаться к некоей ментальной сети, связывающей их в единое целое. Они были похожи на музыкантов, играющих в унисон, где каждый инструмент звучит в гармонии с остальными, создавая прекрасную мелодию Вселенной…
     Хоть большая часть их рабочего дня проходила в относительной тишине, это не означало, что они вообще никогда не разговаривали. Нет, у них был язык для бытового общения. Ну, или должно было произойти что-то неординарное, что заставило бы их выйти из мыслительной синхронизации…
     – Господин Гирэл, зафиксировано возмущение в пространстве.
     Высокий мужчина, больше похожий на колдуна, чем на учёного, оторвался от изучения узора, созданного пирамидками. Он отошёл от круглого стола, оставив своих коллег продолжать работу без него…
     Господин Гирэл был уже в возрасте. У него была огромная белая борода и такие же длинные волосы. Тут вообще все были волосатыми. И, видимо, чем длиннее была растительность на лице и голове, тем выше имел статус тот или иной человек.
     Господин Гирэл был важной фигурой.
     Он подошёл к молодому, ещё безусому помощнику, который следил за показателями телескопов и данных, которые постоянно поступали к ним с космических спутников и кораблей, находившихся не на планете.
     – Что тут у тебя, Торакс?
     – Вот…
     Юный Торакс указал на полученную только информацию.
     Гирэл внимательно присмотрелся – а затем громко крикнул:
     – Всем внимание! Приготовить зонд и включить тоннельный генератор!
     Коллеги не поняли его оглушительных воплей.
     – Бегом на испытательный полигон!
     – Но что за спешка, Гирэл? – с недоумением спросил не менее седой учёный.
     – Сигнал из дальнего космоса! Мы поймали сигнал! Торакс, откуда?
     Молодой научный сотрудник растерялся на секунду, но всё же смог ответить:
     – Это неизвестный нам ранее участок Вселенной… Я даже не думал, что на таком расстоянии что-то может существовать! – добавил он с восторгом и радостным блеском в своих наивных глазах серого цвета.
     Более опытные коллеги Гирэла прильнули к показателям – и тоже удивились…
     – Что там такое происходит? Или уже произошло?.. – задумался кто-то.
     – Нам надо быстрее послать зонд! – громко сказал Гирэл. – Пока есть чёткая сигнатура! Быстрее!
     Он куда-то помчался, схватив со стола свою пирамидку. Все побежали за ним, на перебой крича ему в спину:
     – Но зонд ещё не проходил проверки!
     – Тоннельный генератор не готов к пуску!
     – Мы так и не составили маршрут!
     – У нас нет точных координат!
     Н-да, если бы Гирэл хоть на миг притормозил и прислушался к стенаниям коллег, то он мог бы задуматься, всё взвесить – и отказаться от неоправданного риска. Действительно, они только-только собрали необходимое, придумали, как его эффективно использовать. Даже согласовали с правительством повышенные квоты на энергетические расходы. Но готовыми к испытаниям они ещё не были, потому что всё перепроверяли. Они не хотели ошибиться. Властям бы это не понравилось. Но Гирэл увидел какую-то возможность в принятой из космоса информации. Может, только для себя – неизвестно. Просто дух исследователя и первооткрывателя завладел им в то мгновение – и его уже было не остановить…
     – На полигон! Активируйте генератор! – скомандовал Гирэл.
     Затем он с помощью быстрого турболифта попал в нужную лабораторию, в которой находился зонд. Именно он должен был стать тем лучом, который бы рассёк беспросветную ночную мглу… Он был создан для изучения неизведанных глубин космоса. Этот прибор должен был стать посланцем иной цивилизации, стремящейся познать тайны Вселенной…
     – Как долго мы работали над твоим изобретением, – с грустью в голосе проговорил Гирэл, занимаясь приготовлениями
     – Мудрейший, что происходит? – спросил голос, исходящий из зонда.
     Это был бортовой ИИ, который должен был управлять полётом прибора и обрабатывать собираемые данные.
     – Всё хорошо, ЗДК. Ты оправляешься на свою первую миссию.
     – Вчера мне сказали, что я ещё не прошёл всех отладок…
     – Нам некогда этим заниматься, условия изменились – и на тебя вся надежда…
     Гирэл поместил довольной большой зонд, напоминающий внешним видом ракету, в шахту запуска, а потом отправился на испытательный полигон, находившийся недалеко от башни.
      Там коллеги Гирэла уже включили оборудование и активировали тоннельный генератор…
      Перед ними вдруг пространство расширилось и начало скручиваться в воронку, образуя тем самым некий тоннель…
     – Готово? – стоя поодаль, спросил запыхавшийся Гирэл.
     – Так точно! – крикнул в ответ Торакс.
     – Жми!
     Молодой помощник седовласого учёного дёрнул рычаг – и зонд-ЗДК вылетел как стрела из шахты запуска…
     Подбежавший к коллегам Гирэл, стал шарить по оборудованию и вопрошать:
     – Обратная связь! Обратная связь!..
     – Не задалась! – было кем-то сказано рядом стоящим. – Что-то пошло не так…
     – Ещё раз! – потребовал Гирэл. – Ещё раз!
     Он что-то нажал – и так совпало, что из открытого ими прохода в пространстве вылетел какой-то объект, а тоннель тут же исчез…
     – Это что такое? – почти хором спросили все.
     – Куда оно летит? – задал вопрос Гирэл. – Локация! Определить место падения…
     У этой цивилизации было хорошее передовое оборудование. Они быстро отследили маршрут движения неопознанного объекта, который пролетел достаточно далеко от места проводимого испытания, упав в отдалённой местности на открытом поле…
     Учёные во главе с Гирэлом добрались туда за несколько мгновений на своих быстроходных машинах, парящих над поверхностью планеты в момент работы. И удивлению их не было предела…
     Перед ними лежала какая-то капсула. Немного помятая. В один её конец врезался зонд, частично разрушенный из-за физического контакта с этим объектом…
     – Большая часть ЗДК повреждена, – проговорил Торакс, подойдя чуть ближе к месту падения и глядя на него через свою маленькую пирамидку.
     Все учёные мужи, которые были тут, еле сдержали досаду, ведь свои приборы они забыли в исследовательском центре.
     – Логический модуль ИИ утрачен, – продолжил Торакс, – остались лишь вспомогательные схемы памяти. Надеюсь, он хоть что-то успел зафиксировать…
     – Будем надеяться… – промолвил Гирэл, не сводя взора с неизвестного объекта.
     – Что это за штуковина? – спросил один из коллег Гирэла.
     Всем был интересен ответ на этот вопрос. Всем было интересно узнать, что же это такое…
     – Я посмотрю, – произнёс Торакс, вдруг осмелевший.
     То ли в силу возраста прилив энергии в нём от происходящего взыграл, то ли какое-то воздействие объект на него оказал, но он почему-то не чувствовал опасности рядом с ним. Он вплотную подошёл к нему…
     – Стой! – предостерёг его Гирэл. – Стой!
     – Да всё нормально! – ответил молодой научный сотрудник с далёкой планеты.
     Он отёр рукавом своего балахона верхнюю крышку капсулы от какого-то осадка (может быть, космической пыли) – и с испугом отпрыгнул в сторону! 
     – Что там?! – широко раскрыв глаза, спросил Гирэл.
     – Там… Там… – стал заикаться помощник, но так и не ответил внятно.
     Вдруг крышка капсулы открылась – и оттуда поднялась фигура в оранжевом костюме и шлеме. Это двурукое существо, продолжая сидеть, сняло с себя шлем, улыбнулось и что-то проговорило…
     Все, кто видел пришельца, пришли в изумление…
    
     Как понял догадливый читатель, это был Юрий Гагарин, который спросил, когда осмотрелся и увидел странных людей:
     – Господи, куда же это меня занесло?..

     ГЛАВА СЕДЬМАЯ: Пролетая сквозь

     Первые минуты, а то и секунды… Хотя о каком измерении времени можно говорить, если находишься вне привычного для себя измерения? Сложно, может быть, это то самое нуль-пространство, где нет ни расстояния, ни времени. И понять, как долго ты в нём находился не представляется возможным, потому что скорость, время и расстояние в нём в любом случае равны нулю…
     Может быть, Юрий Гагарин попал именно туда. А может быть, во что-то иное, что имеет параметры и может быть определено. Но, поверьте, в первые мгновения в неизвестности космонавт совершенно не думал о фиксации показателей для последующих исследований…
     Ему было страшно. Но не до безволия и оцепенения, а так, что подстёгивало желание бороться за жизнь до конца, каким бы он ни был. Его руки дрожали, но крепко держали рычаги управления. Он почувствовал себя одиноким, но полным решимости. В этот момент он понял, что значит быть настоящим героем. Его капсула двигалась с постоянным ускорением. Он испытывал невероятную нагрузку. Его трясло в этом замкнутом ящике, из которого он не имел возможности выбраться…
     Юрий Алексеевич понял, что это конец – и в этот миг он усмехнулся. Гагарин вдруг вспомнил свой первый полёт вокруг Земли, все трудности, связанные с подготовкой к нему, всю опасность, которая ни на миг не отступала, пока он не вернулся домой из космоса. Тогда он был моложе и совсем не имел опыта таких полётов. Да, длился он всего-то несколько минут, но для него это было настоящее испытание…
     Во время того полёта возникли проблемы с системой навигации, и Гагарин потерял ориентацию в пространстве. Он не мог понять, где верх, а где низ, и это заставляло волноваться. Кроме того, система связи постоянно барахлила, и он не мог точно объяснить ЦУПу, что с ним происходит. Если бы он не был хорошо обучен и натренирован, если бы не его личная дисциплина и твёрдость закалённого невзгодами характера, то не было бы у советского народа такого героя… Но Гагарин не сдался. Он продолжал бороться, несмотря на все осложнения. Знания, опыт и целеполагание помогли ему сориентироваться с навигацией и связью – и всё тогда для него завершилось благополучно…
     И вот сейчас, лёжа неподвижно в узкой капсуле, Гагарин усмехнулся. Тот полёт был лишь лёгкой прогулкой по сравнению с тем, что с ним происходило в данный момент. Это движение сквозь пространственный тоннель не внушал оптимизма. Нет, Герой Советского Союза был уверен в себе и своих способностях. Он знал, что ему было бы по силам справится с этой передрягой, как и в тот первый раз. Морально Гагарин всегда был готов к новым испытаниям и приключениям. Но он был реалистом. И что-то ему подсказывало, что сегодня ждать благополучного исхода не стоит. Ведь он абсолютно не знает, где находится. Он лишь ощущает невероятную скорость…
     Гагарин видел огни, свечение, вспышки света. В его фантазиях рисовался какой-то новый чудесный мир. Так он хоть как-то отвлекался от грустных мыслей о неизбежном финале…
     Ему грезилось, что окружение, в которое он попал, меняется каждую секунду. Изменяются цвета, формы, размеры. Всё вокруг превращается в одно огромное разноцветное пятно…
     В какой-то момент он заметил на локаторе, установленном рядом с его головой, какой-то объект. Он был похож на что-то огромное, вроде гигантского змея с множеством голов и конечностей. Гагарин хотел бы избежать столкновения, но не мог никак повлиять на манёвренность своего транспорта. Капсула прошла сквозь объект, оставившего после себя лишь облако пыли…
     Было это на самом деле или ему всё привиделось – Гагарин не смог бы дать развёрнутого подробного ответа, как того требует форма доклада военного и партийного человека. Всё происходило очень быстро. Всё было как в тумане. А потом он стал замечать, что окошко, через которое он мог видеть хоть что-то, стало тускнеть. Что-то покрыло его капсулу…
     Затем что-то произошло. Телеметрия приборов капсулы окончательно сошла с ума. Юрий Алексеевич закрыл глаза и приготовился встретить Судьбу. Но вот он услышал хлопок, капсулу как будто что-то подтолкнуло – и она словно пробка вылетела из тоннеля. Гагарин вдруг почувствовал какое-то облегчение. Он подумал, что всё случилось быстро, он даже не заметил и теперь парит в вечности…
     Недолгим было это парение: капсула рухнула на каком-то поле. Благо внутри неё была хорошо продумала система амортизации на случай жёсткого приземления. В этом плане советские инженеры-конструкторы отработали на «отлично». Жаль, похвалить их некому тогда было…
     Так вот. Полёт Гагарина завершился. Несколько минут он не шевелился, боясь что-нибудь повредить. Заодно и собственное самочувствие проверял на случай травм. Обошлось без них. Юрий Алексеевич ещё какое-то время подождал. По протоколу к месту посадки должна была прибыть эвакуационная бригада. В её задачи входило извлечение космонавта из капсулы. Но за отведённое регламентом время так никто и не появился. Чуть позже кто-то оказался возле капсулы, но не спешил помогать. Поэтому Гагарин решил взять всё в свои руки – и самостоятельно открыл крышку и поднялся…
     И он увидел… Он тогда ещё не знал, что это другая планета, красивая и загадочная. Всё показалось ему знакомым: зелень травы и синева океана, шумевшего вдали.
     «Наверное, я просто улетел далеко», – подумал Юрий Алексеевич.
     Он и представить не мог, насколько он был в то мгновение прав…

     ГЛАВА ВОСЬМАЯ: Налаживание коммуникации

     На Юрия Алексеевича взирали незнакомцы с опаской и любопытством одновременно. Они им улыбался, не понимая их смешанной реакции.
     – Простите, где я нахожусь? – спросил космонавт у странных людей, но ответа не получил. – Вы так необычно одеты… И тут так тепло… Не узнаю местность? Я где-то заграницей оказался? Вы греки? Извините, у меня вдруг такая ассоциация в мозгу возникла… Вы, наверное, меня не понимаете, – догадался он, задумавшись.
     Гирэл и его команда действительно не могли разобрать ни слова в речи пришельца. Они не знали, чего от него ожидать. Опасен ли он? На чём он прилетел? Как он смог это сделать? И зачем? И что он такое говорит? И почему его язык кажется каким-то знакомым?..
     Инопланетные учёные в полном молчании осматривали гостя из портала. В голове их роились вопросы, но никто не решался проронить хотя бы звук. И так продолжалось несколько минут, пока юный Торакс из своей нагрудной сумочки, которую он постоянно носил с собой, не вынул некий прибор. Он направил его на улыбчивого мужчину, производя с помощью этой штуковины какие-то измерения…
     Юрий Алексеевич подивился портативному устройству. Оно было размером с ладонь – совсем небольшое для какого-то серьёзного приспособления. Кажется, на Земле подобного Гагарин ещё не видел. У аппарата был, похоже, пластиковый корпус. Сам он походил на расплющенный прямоугольник, на задней стороне которого имелось какое-то блестящее окошечко, а спереди, как понял космонавт, находился экран, на котором что-то отображалось…
     – Неужели они меня так обследуют? – задал он сам себе вопрос тихо. – Где же это я?..
     Торакс тем временем с помощью своего устройства зафиксировал образ изучаемого субъекта. С помощью блестящего окошка на задней крышке прибора он послал в сторону Гагарина какие-то невидимые лучи – и тут же получил о нём кое-какую информацию…
     Седовласые учёные окружили молодого стажёра и с большим нетерпением следили за результатами сканирования…
     – Ну, что там? Я ничего не вижу! – с нетерпением проговорил кто-то.
     – В общем-то, ничего удивительного… Судя по спектральному отражению, у него такая же кожа, как и у нас… Ну, по крайней мере, близка… Рост, масса… Физиологическое состояние на более чем девяносто процентов сходно с нашим…
     – Хотите сказать, он один из нас? – с недоверием прозвучал чей-то вопрос над ухом Торакса. – Это абсурд. Для нашего сектора Вселенной уж точно…
     – Нет ничего абсурдного во Вселенной, – заступился за помощника Гирэл. – Всё самое абсурдное в ней очень часто является закономерностью…
     – Да, но тогда в этом нет ничего абсурдного, – было сделано одним из коллег старого учёного меткое замечание.
      – Совершенно верно, – согласился тот. – Мы просто ещё не поняли, с чем имеем дело… – Гирэл посмотрел на экран маленького прибора, а потом на пришельца. – Или с кем…
     Юрий Алексеевич некоторое время наблюдал за необъяснимым поведением старцев и одного молодого человека. Они, казалось, боялись его. Но почему? Юрий Алексеевич привык к узнаваемости в любой части планеты – и был в полной уверенности, что его ни с кем не перепутают, где бы он ни оказался. А он для себя решил, что его унесло за пределы государственной границы. Но почему тогда его не засекли радары? Почему за ним не выслали самолёты? Где военные? Куда они смотрят? И что там такого увидели эти старички?..
     – Или я на съёмочную площадку попал? – вдруг пришло в голову космонавту. – Ну, а что? Похоже? Наряды у них чудные, сами выглядят… нестандартно… Приблуда там у них какая-то… Товарищи! – вдруг прокричал громко в адрес людей в балахонах первый космонавт Земли. – Я ненароком помешал съёмкам вашего фантастического фильма? И вы не можете понять, что пошло не по сценарию… – Гагарин засмеялся…
     Старцы встрепенулись, когда Юрий Алексеевич подал голос. И только Торакс, не дрогнув ни на секунду, ещё точнее навёл на Гагарина свой прибор…
     – Что он говорит? Как его понять? – спрашивали учёные.
     – Он смеётся? – озадачился Гирэл. – Лингвистический анализатор нашёл хоть какое-то структурное сходство в его речевом потоке с чем-нибудь нам известным? Ключевые паттерны языка уже выявлены?
     – Да, учитель, – проговорил Торакс.
     – Как?! – изумился Гирэл (да и остальные тоже). – Так быстро?..
     – Да, – вновь произнёс молодой ассистент. – Вы не поверите, о пресветлые умы нашей галактики… Паттерны его речи полностью совпадают с языком…
     Торакс драматически замолчал, чем привёл некоторых старцев в негодование:
     – Перестань ломать комедию, щенок! Говори уже! Не томи!
     – Ах, извините, я в школе участвовал в театральных постановках – и там нас учили подчёркивать важность того или иного момента в пьесе через глубокомысленную паузу…
     – Вот негодяй! – не вытерпел кто-то. – Гирэл, как вы терпите этого несносного мальчишку?!
     – Спокойно, друзья мои, без паники, – призвал всех к благоразумию глава этой компании. – Торакс, что ты понял?
     – Вот, смотрите сами! – сказал ученик и отдал аппарат учителю.
     – Не может быть! – только и произнёс Гирэл.
     Юрию Алексеевичу надоело сидеть в капсуле. Он выбрался из неё и подошёл к людям, желая наконец-то наладить с ними общение.
     – Что вы так оживлённо обсуждаете? – спросил он непринуждённо.
     Все, кроме Гирэла и Торакса отступили на пару шагов в сторону.
     – Что происходит? – задал новый вопрос Гагарин, улыбнувшись. – Кто вы?.. И где я? Меня зовут Юрий Алексеевич… Гагарин…
      Гирэл с большим волнением смотрел на небольшой экран сканирующего устройства, на Гагарина – и удивлению его не было предела…
     – Кажется, он только что сообщил своё имя, – понял из фонетического набора звуков речи Гагарина Торакс. – Юрий? – повторил он.
     – Да! – обрадовался космонавт, что его наконец-то поняли. – Юрий Алексеевич. Гагарин! Это я! Не узнали?
     – Ах… Торакс, – представился молодой человек в балахоне светло-сиреневого цвета.
     – Гирэл, – поспешил вступить в диалог с Гагариным старый учёный. – Проклятье, Торакс, как тут включить языковой интерпретатор…
     – Нужно подгрузить словарную базу данных и смоделировать модальный диапазон основ синтаксических конструкций, чтобы…
     – Торакс, я знаю, куда жать? – прервал ученика Гирэл.   
     – Нажмите на кнопку слева…
     Экран прибора был сенсорным – и Гагарина впечатлило, как некий Гирэл ткнул на него пальцем – и там что-то такое включилось…
     Пока загружалась информация, Гирэл, выказывая уважение к гостю, проговорил:
     – А я всё думаю, почему мне кажется, что ваш язык так знаком… Мы же все, в некотором роде, говорим на нём… Но у нас, в силу эволюционных преобразований и технического развития, произошли кое-какие изменения в составе языка, но, думаю, нам не составит труда…
     Гагарин слушал старца – и ему также казалось, что он его понимает. Не буквально, а на каком-то подсознательном смысловом уровне. Космонавт сообразил, что Гирэл ему что-то объясняет – и это как-то связано с речью. И космонавт что-то попытался даже рассказать о себе…       
     Всё-таки удивительно устроен человеческий (да и другой сложной структуры) мозг! Он способен воспринимать информацию не только на родном, но и на других языках мира. Это можно сравнить с магией, словно разумы двух разных миров общаются напрямую, минуя барьеры языка и культуры…
     Они смотрели друг другу в глаза, будто пытались прочитать мысли. Оба стали использовать жесты и мимику, чтобы выразить свои чувства и эмоции. Они внимательно прислушивались к каждому сказанному ими слову, стараясь запомнить их, чтобы лучше понять друг друга…
     Это напоминало танец двух душ, которые пытаются слиться в едином ритме… Они движутся вместе, синхронно, несмотря на различия в культуре, языке и опыте. Они учатся друг у друга, открывая новые грани своих личностей…
     Момент общения Гагарина и Гирэла был сродни маленькому чуду. Меж ними не было полного взаимопонимания, но было большое стремление его достичь. Они улыбались и смеялись, как бы становясь частью друг друга, создавая уникальную связь, которая сильнее любых преград…
    Загрузка словарного интерпретатора завершилась – и тут же стало ясно каждое слово, произнесённое Гагариным…
     – Так вы из Советского Союза? – вдруг услышал знакомую речь космонавт, что его крайне приободрило.
     – Да! А я уж думал, что меня занесло к чёрту на кулички! – весело ответил Гагарин. – Вы тут кино снимаете?
     – К чёрту? – не понял Гирэл смысла выражения Юрия Алексеевича. – Кино?
     Старец вопросительно посмотрел на Торакса и тот сказал:
     – Думаю, нет. Мы не делаем этого. Мы исследуем космос, материю и способы перемещения в них. Извините, Юрий Алексеевич, а где находится ваш Советский Союз?
     Гагарин усмехнулся:
     – Как где? Вы что? Здесь! На Земле!
     Слово «Земля» заставило всех присутствующих волнительно шептать это слово, переглядываясь и кивая…
      – Я не понимаю… – промолвил Гагарин. – Это какая-то шутка? Что не так?
      Гирэл погладил свою длинную бороду и дал ответ:
      – Видите ли, в чём дело… Вы больше не на Земле… Вы на нашей планете… Добро пожаловать…
      – Как?.. – удивился космонавт и почувствовал, что ноги у него подкашиваются.
      Торакс успел его подхватить. Старцы зашевелились вокруг удивительного инопланетянина. Гирэл дал команду отбуксировать капсулу пришельца к ним в исследовательскую башню. Самого Юрия Алексеевича отвели в транспорт, усадив в мягкое кресло. Только он опомнился – как вновь ощутил преодоление тяги гравитации…
     Он вновь был в полёте. На внеземной машине…

    
     ГЛАВА ДЕВЯТАЯ: Инопланетная дилемма

     Гирэл с собратьями доставили Юрия Алексеевича в свою башню очень скоро. Космонавт даже не ожидал такого и подивился:
     – Что? Мы уже на месте?..
     Гирэл и Торакс, помогавшие ему идти, переглянулись, после чего старец ответил:
     – Мы тут быстро передвигаемся…
     – Аааа, – лишь протянул Гагарин, продолжая бороться с головокружением.
     Космонавт плохо понимал происходящее. Известие о том, что он на другой планете оказалось для него полной неожиданностью. В партийное задание не входило такое. Он не получил должного инструктажа по данному поводу. Это установление межпланетного контакта – а он всего лишь обычный лётчик-испытатель. Ну, да, на Земле, на Родине его, конечно же, считали особенным человеком. Но сам-то он хорошо отдавал себе отчёт, что он простой советский гражданин, такой же, как и другие. На его месте мог оказаться любой способный и грамотный специалист, но вышло вот так…
     Он стал говорить что-то неразборчивое, когда его усадили в мягкое кресло и придали полулежачее положение.
     – Что он бормочет? – спросил с недовольным видом один учёный.
     Он был похож на Гирэла, но глаза у него были маленькие и вредные.
     – Что-то на своём и неразборчиво, – промолвил приблизившийся к Гагарину другой старец. – Считаете, надо принят меры, Пропорцион? – задал он вопрос первому.
     – Я бы уже доложил, Туркар, но повелевает здесь Гирэл…
     Этот самый Туркар был небольшого роста, сутулый, с лицом уставшим. Но с ним, похоже, здесь все считались, потому что другие старцы подошли к нему и стали о чём-то перешёптываться…
     В это время Гирэл и Торакс, когда обеспечили некоторый комфорт для гостя, отошли в другой конец просторной лаборатории. Учитель позвал своего ассистента, чтобы тот подсобил перетащить какое-то оборудование…
     – Что вы намерены сделать, мудрейший?
     – О, мой юный Торакс, случившееся с нами – неслыханное достижение… И для землянина, где бы эта самая Земля ни находилась, видимо, тоже… Давай вот это сюда… Так, аккуратно…
     – Да тут ничего тяжёлого, – весело проговорил Торакс.
     – Тут очень чувствительная техника. Неси медленно…
     Меж тем у кресла Гагарина начался целый консилиум. Старцы ломали головы, как им поступить. И какую пользу извлечь для науки (и, возможно, для себя лично). Идей, наверное, у них было много, но обсудить подробно и взвесить все «за» и «против» по поводу того или иного варианта времени у них было маловато…
     – Коллеги, расступитесь, – попросил Гирэл.
     Учёные старцы отошли, позволив тому подойти к Гагарину, который продолжал слегка бредить:
     – Я же не должен был… Случилось непредвиденное… У меня нет полномочий… Товарищи по партии не поймут… Политбюро…. Генсек… В мою компетенцию дипломатия не входит… А если я ошибусь? Если наделаю ошибок? Если…
     Торакс единственным догадался, что пришельцу надо дать попить. Ну-ка! Такое расстояние преодолел! Может, он и есть хочет, но в лаборатории никаких припасов в данный момент не оказалось.
     – Юрий Алексеевич, вот, испейте, – промолвил Торакс и поднёс к губам космонавта стакан воды.
     Гагарин пригубил – и сразу стало легче. Он открыл глаза, спугнул толпящихся возле него старцев – и залпом осушил ёмкость с жидкостью.
     – Так я на другой планете? – задал он вопрос.
     – Да-да, именно так, – подтвердил Торакс.
     – Вода у вас очень вкусная, – проговорил Гагарин и отдал стакан молодому учёному.
     Затем космонавт опять улёгся в кресле со словами:
     – В голове не укладывается…
     Гирэл, возившийся с коробкой у кресла с пришельцем, поднялся с какими-то очками и датчиками и, нацепив их на Гагарине, сказал:
     – О, ваша голова нам как раз пригодится…
     – Мне надо обдумать… Мне надо связаться с товарищами с Земли и сообщить им… – прошептал Юрий Алексеевич.
     Пропорцион немного надменно фыркнул и поинтересовался у Гирэла:
     – Что вы задумали?
     – Это уникальнейшая возможность узнать о мире этого… существа…
     – Мы уже думали, что его надо усыпить, расчленить, вынуть органы, мозг и изучить тщательнейшим образом…
     – Зачем надо лишать его жизни, коллеги? – с недоумением обратился к ним Гирэл. – Мы же не пещерные варвары! У нас есть более совершенные технические методы…
     – Вы собрались скопировать синапсы его мозга и его долговременную память? – поняв затею Гирэла, проговорил Пропорцион. – А я об этом как-то не подумал…
     Остальные коллеги с одобрением восприняли идею Гирэла…
     В общем, пока Юрий Алексеевич, обессиливший от усталости и известия о том, что он попал к инопланетянам, полулежал в кресле и мысли у него роились и путались самым замысловатым образом, что пером описать весьма проблематично, на его глаза наложили особые очки монолитного вида с тёмным стеклом, подвели к голове датчики с присосками, подключили по беспроводной связи к очкам что-то типа компьютера – и запустили процесс…
     Это довольно продвинутая технология. Каким образом она появилась в этом уголке Вселенной – та ещё загадка. Может быть, на этой планете когда-то бушевал вирус, который вызывал потерю памяти – и, пока не было найдено лекарство, понадобилось что-то, что сохранит воспоминания пациентов. Может быть, причины создания устройства была менее гуманной и доброй. Возможно, местные власти захотели подчинить мышление своих граждан тотальному контролю – и с помощью этой технологии корректировали память своих соплеменников, устраняя все негативные проявления в мыслях провинившихся (да и не только). Может быть, причина была ещё в чём-то…
     Для исследования представителя иной цивилизации этот метод был весьма продуктивен и не нёс какого-то вреда тому, у кого копировали мозг…
     Вообще, конечно, Гагарина следовало бы хорошо подготовить, проинструктировать, объяснить, что с ним будет происходить, какие процедуры. Ведь это занимательный процесс. Мозг сканируется позитронно-эмиссионным и магнитно-резонансным способами. После чего строится его трёхмерная модель. Потом с помощью оптогенетики и микроклеточной визуализации проводится картирование синапсов. Тем самым определяется, какие нейроны связаны друг с другом и как эти связи меняются со временем.
     После этого информация, полученная от картирования синапсов, кодируется в цифровую форму и отправляется в специальное виртуальное аналитическое хранилище. Оно предназначено для хранения огромного количества данных и обеспечивает быстрый доступ к ним, что удобно для исследователей. Они могут спокойно анализировать данные, ища ответы на вопросы особенностей функционирования мозга того или иного пациента и как он обрабатывает информацию. Эти данные также могут быть использованы и для разработки новых методов лечения заболеваний мозга. И для чего-нибудь ещё…
     Вот что-то такое интересное с Юрием Алексеевичем проделали, хотя с виду и не поймёшь, что там с ним. Ну, в очках каких-то, ну, лежит…
    – Товарищи, я тут у вас прикорну? – через пару минут спросил Гагарин, будучи неподвижным в кресле.
     – Конечно-конечно, отдыхайте, – ласково ответил Гирэл. – Коллеги, давайте позволим нашему гостю акклиматизироваться без ажиотажа…
     – Ну, вам виднее, – как-то язвительно промолвил Пропорцион. – Вы глава нашей научной группы…
     – Рад, что вы согласны… Торакс, я попрошу тебя подежурить здесь…
     – Конечно, учитель! – обрадовался молодой ученик.
     Старцы вышли из лаборатории.
     – Друзья мои! – обратился ко всем Гирэл, когда они вернулись в главный исследовательский зал башни. – Давайте сохранять спокойствие. Мы не новички в космических делах. Да, межпространственное путешествие мы ещё не испытывали, и этот землянин нас опередил. Но мне кажется, что он не осознаёт, что им сделано… Давайте просто проанализируем его след и попробуем понять, из какого конкретно уголка Вселенной он к нам прилетел… Это очень важный вопрос…
     – Что вас так волнует? – спросил Туркар.
     – Он, его внешний вид, его язык… Если он из какой-то неизвестной части космоса, то это крайне расширяет наши возможности для трудов… И может в корне поменять наши мировоззренческие концепции. Всю нашу историю придётся переписывать…
     Учёные смутились такому заявлению, широко раскрыв глаза.
     – Гирэл, верховная власть дала нам задание не для того, чтобы мы переписывали историю, – усомнился в доводах главы группы Пропорцион.
     – Я бы сам этого не хотел. И чтобы не смущать обывателей и вообще всех – давайте сначала разберёмся сами, а уже потом…
     – То есть мы не станем докладывать? – вопросительно, оглядев всех, промолвил Пропорцион.
     – Да, я попрошу всех сохранять молчание, – попросил коллег Гирэл.
     Все, немного посовещавшись, согласились с его мнением. И вернулись к работе.
     И только недоверчивый Пропорцион, прищурившись, проговорил тихо:
     – Что ты задумал, старый пройдоха?..
     Он не сводил взора с Гирэла, который с несколькими другими старцами заняли места у большого круглого стола…

     ГЛАВА ДЕСЯТАЯ: Первое погружение в новую реальность

     Юрий Алексеевич проснулся под пение птиц. Их звонкое чириканье-щебетание напомнило ему детство. И не сказать, что оно было поистине счастливым. Всё-таки это были годы войны и оккупации, когда мирным жителям не было легко. Было трудно. Очень. Постоянно была опасность для жизни. И поесть-то нормально не всегда была возможность, ведь враг не считался с интересами местных жителей. Но свойство психики человека имеет множество защитных механизмов. Часто всё плохое стирается в памяти, выбрасывается за ненадобностью. Мозг ведь не любит стресс. Он любит удовольствие. И поэтому он будет воспроизводить что-то, что вызовет улыбку, а не грусть. Вот Юрий Алексеевич, продолжая лежать с закрытыми глазами, припомнив детские годы, ощутил далёкое мгновение счастья, которое сохранилось в его голове…
    Он услышал птичьи голоса – и на минуту перенёсся на лесную поляну, окружённую высоченными тополями, которые шумели своей великолепной кроной на ветру, но в то же время сохраняли безмолвие. Маленький Юра стоял посреди этой поляны и озирался по сторонам…
     Мальчика окружала буйная зелень травы, мягкой, словно шёлк, налившейся жизненной силой под лучами яркого Солнца. Его ласковые золотистые лучи щекотали Юрины щёки и слепили глаза, но он радовался этому…
     Маленький Юра находился посреди этой поляны, будто в центре огромного живого организма, дышащего, пульсирующего жизнью. Вокруг него росли могучие деревья, возвышаясь над землёй, словно стражи этого волшебного места. Их стволы были подобны колоннам древнего храма природы, а густая крона создавала купол, защищающий от палящего Солнца.
     Мальчик стоял и восхищался окружающей его красотой. Его глаза сияли, словно звёзды в ночном небе, а улыбка была ярче солнечных лучей. В его сердце расцветало чувство радости и удивления, сравнимое лишь с первыми шагами ребёнка. Каждый звук, каждый шорох, каждое дуновение ветра наполняло его душу счастьем.
     Он слышал пение птиц, прекрасное, как симфония великого композитора, и видел, как они перелетают с ветки на ветку, подобно разноцветным искрам фейерверка. Их мелодичные голоса сливались в единую песнь, наполняя воздух музыкой жизни.
     Маленький Юра чувствовал себя частью этого мира, его неотъемлемой составляющей. Всё вокруг было наполнено смыслом и красотой, каждая травинка, каждый листочек, каждый жучок. И в этом мгновении, на этой поляне, защищаемой высоченными тополями, он ощущал себя свободным, полным сил и энергии, готовым покорять новые вершины и открывать для себя неизведанные горизонты…
     И глядя на стройные и устремлённый в высь деревья, Юра невольно задумался:
     – От чего так в России безмолвны тополя?..
     Какая-то из птичек вдруг издала настолько звонкий и пронзительный звук, что Юрий Алексеевич окончательно пробудился. Он встал, полный сил. И он как-то забыл, что с ним произошло. Гагарин не обратил внимания на то, что на нём был белый наряд из лёгкой ткани, что вокруг него старинная деревянная мебель. И что окно в комнате полуовальное, с массивными рамами, распахнуто…
     Юрий Алексеевич просто подошёл к нему, закрыл глаза, вдохнул свежего воздуха – и только после увидел, что он находится на приличной высоте в какой-то башне, а под ней простирается удивительная местность…
     Гагарин не поверил глазам, начав моргать ими часто. Но сказочная красота, словно сошедшая со страниц древних легенд, никуда не исчезла, а наоборот – заиграла большим количеством красок и деталей…
     Бескрайние поля, покрытые бархатом зелени, раскинулись до самого горизонта, где сливались с голубым небосводом. На этих полях, словно драгоценные камни, сверкали маленькие озёра, отражая в своих зеркальных водах блеск солнца и облаков. Вдалеке виднелись величественные леса, полные тайн и загадок. Юрий Алексеевич на минуту подумал, что оказался в каком-то волшебном краю, где древние деревья помнят времена, когда мир был ещё молод…
     И среди полей и лесов раскинулись небольшие деревушки. Домики в сказочной деревушке были построены из незнакомого Гагарину светлого дерева. Крыши домов были покрыты соломой, которая придавала им особый колорит. И если бы Юрий Алексеевич был ближе к земле, то он бы увидел, что окна в домах были большими и светлыми, позволяющими солнечному свету проникать внутрь, делая помещения тёплыми и приветливыми…
     Космонавт, глядя вдаль из высокой башни, мало что мог разглядеть подробно. Но его не покидала уверенность в том, что жители деревушки, чьи маленькие силуэты он всё же сумел различить, были трудолюбивыми людьми. Они, похоже, занимались сельским хозяйством, выращивая, наверное, различные овощи и фрукты на своих небольших участках. И, скорее всего, они держали домашних животных…
     Какая деревушка обходится без ремесленников! Они везде нужны и везде есть. И это место, каким бы сказочным оно не было, вряд ли исключение. Ведь кто-то же должен изготовлять различные предметы быта, такие как посуду, мебель и ткани из натуральных материалов.
     Юрий Алексеевич не мог знать точно, какова жизнь в увиденных им издали деревушках, но он был уверен, что она была спокойной и размеренной. Быт жителей прост, естественен и неприхотлив. И при этом было кое-что удивительное в этой сельской местности, ведь все деревни соединялись между собой дорогами, вымощенными золотым кирпичом. И вели они к высоким горам, чьи вершины упирались в небо. Горы были покрыты снегом, который блестел на солнце, словно миллионы бриллиантов…
    Минуты созерцания были прерваны вошедшим к нему Гирэлом, проговорившем приветливо:
     – А, Юрий Алексеевич, вы уже проснулись…
     Гагарин обернулся на голос старца – и тут же вспомнил, что произошло. Но паниковать космонавт не стал. Ещё бы, советская закалка, личные качества и выправка военного – вот составляющие его непоколебимой уравновешенности.
     Он улыбнулся.
     Гирэл обрадовался, что пришелец не испытывает страха. Старец подошёл к нему, взял за руку, словно нащупывал пульс (а может, так оно и было), потом обхватил его за плечи, похлопал по спине, после – по груди, прикоснулся к щекам и лбу…
     Гагарин немного смутился и хотел сказать об этом, но Гирэл тут же отступил со словами:
     – Не переживайте. Простите моё глупое поведение, но вы… Ваши параметры… Вы уж извините, но мы вас немного поизучали, пока вы спали… Вы, наверное, не поверите…
     Гагарин промолвил:
     – Ну, после пролёта сквозь пространство – я теперь ничему не удивлюсь…
     – Хм… Вы настолько не восприимчивы к новому? – озадачился старец, поглаживая свою длинную бороду.
     – Нет, я не то имел в виду… Просто воспитание в духе коммунистических ценностей и следование заветам марксизма-ленинизма…
     – Я вас понял, – прервал его добродушно Гирэл. – В нашем обществе тоже есть что-то похожее на идеологию. Давайте присядем…
     Они отошли от окна к столу, находившемуся в другом углу комнаты.
     – Какие интересные стулья, – присаживаясь, сказал Гагарин.
     – Ручная работа… – сказал Гирэл, сев напротив. – Традиционная узорчатая резьба, полировка, обработка маслами… Деревенские мастера и не такое у нас умеют! Видели бы вы их картины и скульптуры, которыми украшен каждый дом и улицы! Я вам обязательно всё покажу, не волнуйтесь. Вы не наш пленник. Наверняка у вас тысячи вопросов к нам…
     – Ну, на самом деле, их не так уж и много… Мне бы узнать, возможно ли установление дипломатических контактов между нашими… – Юрий Алексеевич прервался. – Между нашими планетами, – через паузу закончил он фразу. – Если да, то мне немедленно нужно передать эту информацию своим товарищам. И тогда они соберут полноценную делегацию – и прибудут к вам с полным правом на… Я даже разговаривать с вами не имею права по уставу!..
     Гирэл рассмеялся.
     – Я что-то не то сказал? – не понял его реакции Гагарин.
     – Всё то… Всё так… В этом у нас много схожего… Если бы вы попали не к нам, а в другое место… Я даже не знаю, что бы с вами было… Ведь вы… – Гирэл пристально на него посмотрел и произнёс: – Вы поистине удивительный феномен, который ставит нас в некое подобие тупика…
     – Я?! – с некоторым недоумением вскрикнул космонавт.
     – Да-да, вы… Вы вот сказали, что ничему не удивитесь. Может, это и так, но вот мы – мы точно удивлены. Если позволите, – Гирэл придвинулся к нему поближе и продолжил говорить почему-то тихо: – Вы не первый инопланетянин, которого я вижу в живую. Мы хорошо освоили свой сектор галактики, в которой обитаем. Мы давно вышли за его пределы. И покорили ближайшие к нам планеты. И теперь стремимся продвинуться дальше. Наши власти поставили нам задачу. Мы должны решить проблему быстрого межгалактического перемещения. Но мы не были к этому близки. Мы только готовились к первым испытаниям, как уловили возмущение в пространстве – а затем появились вы… И вы, как мы успели понять, из очень дальних пределов Вселенной. И… Мы долгие годы думали, что за границами нашей галактики разумной жизни нет. И что нам нужно совершить её экспансию по всей обозримой Вселенной… Потом мы поняли, что жизнь есть не только на наших планетах, но у нас не было прямых доказательств. Мы нашли жизнь на планетах, входящих в одну с нами систему. И мы не были удивлены, когда обнаружили там существ, похожих на нас. И говорящих на том же языке, что и мы. Ну, с некоторыми изменениями… Но вы, Юрий Алексеевич… Вы обрушили столько стройных теорий эволюции нашего мира, что я в полной растерянности…
     Гагарин с волнением спросил:
     – Что я натворил? Как это исправить?
     – Ах, вы так молоды и так горячи в своём стремлении делать что-то хорошее… Друг мой, этого нельзя исправить… Это ваша природа. Генетика. Это слово вам понятно? – Гагарин кивнул, а Гирэл продолжил: – Вы больше чем на девяносто девять процентов идентичны нам. И это доказывает наше родство. Мы имеем одного и того же предка. И это уму непостижимый факт! Вселенная так огромна, а наш вид распространён на такие расстояния!..
     – Согласен, факт поразительный, – задумчиво согласился космонавт.
     – Но… И это ещё не всё… Генетическое родство ещё не показатель полного нашего совпадения… Юрий Алексеевич, вы меня хорошо понимаете?
     – Понимаю ли я ход ваших мыслей? – уточнил Гагарин.
     – Не только это, – ответил Гирэл. – Слова, сказанные мной – вам понятны?
     – Ну, да…
     – А вам не кажется это странным? Мы с разных планет, из разных галактик, может быть, даже из разных вселенных, а говорим и понимаем друг друга без проблем…
     – Пожалуй, вы правы, товарищ Гирэл, – согласился Юрий Алексеевич. – Мы говорим с вами на одном языке. И даже больше: вы, именно вы говорите на родном для меня языке. Скажите, почему?..
     Гирэл выпрямился и пояснил:
     – Дело в том, что вы говорите на очень древнем языке, равным возрасту самой Вселенной. А может, и старше, ха-ха… Есть теория, что он пришёл к нам из другой Вселенной… Но это один и тот же язык. И мы все на нём говорим. Наши нейролингвистические транслитераторы смогли быстро расшифровать ваш речевой поток – и мы теперь беспрепятственно общаемся! Это ли не чудо?!
     – Да уж, – задумался Гагарин. – На моей планете тысячи языков у разных народов… Есть такая страна: Индия. Так там более ста языков на одно государство. Да и мой родной Советский Союз полон разных народов, у которых тоже есть свои языки… А тут… Через миллионы световых лет – и мы понимаем друг друга… А кстати, что такое нейролингвистические транслитераторы? Это какие-то приборы? Как они работают?..
     – Я вам наглядно покажу, – проговорил старец и извлёк из-под своего балахона нечто, как бы сейчас сказали, похожее на планшетный компьютер.
     Включив диковинную для землянина технику, Гирэл, показывая красочные картинки, рассказал, что НЛТ – это революционное (как понял Гагарин) устройство в виде специального компактного микрочипа, вживлённого в мозг носителя и обеспечивающего прямой интерфейс между нейронной сетью мозга и глобальным информационным пространством. Этот чип соединен с информационной сетью беспроводным образом, что позволяет ему получать и передавать данные в реальном времени.
     Эта технология работает следующим образом: микрочип содержит сложную систему сенсоров и передатчиков, которые интегрируются с существующими нейронными путями мозга. Когда человек слышит или видит текст на любом языке, эти сенсоры мгновенно считывают информацию и синхронизируют её с базой данных языка, предоставляемой глобальной сетью знаний. На следующем этапе происходит анализ и мгновенная транслитерация информации. Транслитератор расшифровывает структуру фраз и их контекстное значение, используя алгоритмы машинного обучения и искусственного интеллекта. Этот процесс включает понимание сложных грамматических оборотов, идиоматических выражений и культурных нюансов, что позволяет превратить информацию в понятные мысли напрямую в сознании пользователя. После обработки и транслитерации информация передается обратно через нейронные пути, создавая иллюзию естественного понимания языка в реальном времени. Человек может воспринимать и взаимодействовать с информацией так, как если бы он изначально знал этот язык. Помимо основного функционала, НЛТ обладает и другими возможностями. Он может проводить синхронный перевод в режиме разговорной речи, позволяя пользователю общаться с носителями разных языков без необходимости остановок на размышления и переводы. В этом мире, стремящимся к глобализации и экспансии, НЛТ стал незаменимым инструментом в установлении контактов и быстрой коммуникации, играя ключевую роль в возможностях этой планеты.
     Ещё одним преимуществом НЛТ является его способность адаптироваться и учиться. С каждым использованием транслитератор улучшает свои алгоритмы, подстраиваясь под индивидуальные особенности нейронных путей и предпочтения пользователя. Это самообучение обеспечивает всё более точные переводы и трансляции, делая работу с устройством все более комфортной.
     – Этот чип открыл нам новые горизонты в понимании и взаимодействии с информацией, позволив преодолеть многие языковые барьеры и предоставив возможности, которые ещё недавно казались фантастикой, – заключил Гирэл.
     Юрий Гагарин слушал его, открыв рот.
     – Для меня эти сведения и есть самая настоящая фантастика, – только и проговорил он.
     Гирэл улыбнулся:
     – Ну, вот, а говорили, что ничему не удивитесь…
     – Как говорится, нет пределов для человеческих стремлений, открытий и тяги к знаниям, – философски заметил космонавт.
     – Да вы мыслитель!
     – Ой, ну, что вы… – заскромничал Гагарин. – Но всё-таки не пойму: как? Как ваш НЛТ так умеет взаимодействовать с информацией?..
     – Технология совершенная – я сам не перестаю ею восхищаться. В него встроены
миниатюрные беспроводные модули, которые функционируют на основе разнообразных поколений радиосвязи. Эти модули позволяют чипу взаимодействовать с глобальными информационными сетями без необходимости проводного подключения. Встроенные антенны, оптимизированные для приёма и передачи сигналов на различных частотах, обеспечивают устойчивое соединение с внешней сетью. Антенны интегрированы в структуру микрочипа таким образом, что они не оказывают негативного влияния на мозг и функционируют в безопасных для носителя диапазонах. Также для защиты данных, передаваемых между чипом и сетью, используются методы шифрования и проверки подлинности. Это гарантирует безопасность и конфиденциальность информации, минимизируя риск взлома или несанкционированного доступа…
     – Ого, даже такое есть! – чуть ли не прокричал Гагарин.
     – А ещё в особых случаях микрочип может взаимодействовать с промежуточными устройствами, такими как мобильные библиотеки или специальные носимые приборы, которые обеспечивают более мощное соединение с сетью и выполняют функции маршрутизации данных. Именно с помощью одного из таких устройств мы и наладили коммуникацию с вами, Юрий Алексеевич. Мы сначала загрузили образцы вашей речи в банки памяти, а потом добавили себе нужную информацию в НЛТ – и вот мы с вами говорим без препятствий! Весь наш опыт общения будет отправлен в облачное хранилище, где будет обработан и интегрирован в общий объём языковых данных и информации. И откуда его потом можно будет извлечь, если понадобится установить новый контакт с кем- то из ваших соплеменников…
     Гагарин лишь проговорил:
     – Да, такого устройства не хватает на моей планете. Скольких бы проблем во взаимопонимании удалось бы избежать! Все бы могли договориться – и мир бы был во всём мире… А что, вся ваша галактика использует нейролингвистический транслитератор?
     – Нет, он есть только у нас. Но мы им делимся с некоторыми народами. Хотя он не всем нужен. Есть люди, у которых особым образом устроен мозг – и они после непродолжительного общения с вами уже говорят на вашем языке.
     – Полиглоты? У нас тоже такие есть, по десять языков знают…
     – Но вряд ли у вас это носит массовый характер. А я вам могу показать несколько планет, где каждый, как вы назвали, полиглот. Есть ещё те, кто использует внешние приспособления для перевода. Знаю одну расу, которая находится в симбиозе с особым микроорганизмом, живущим в мозгу. Именно он так меняет структуру мозга, что тот становится восприимчивым к пониманию и воспроизведению чужого языка… И я представить не могу, какие ещё нас ждут открытия в этой области знания… Но если окажется, то вся Вселенная говорит на одном языке – вот это будет настоящая сенсация…
     Гагарина впечатлили объяснения Гирэла, это всё было для него чересчур в новинку, но он старался с понимаем воспринимать удивительные рассказы старца.
     Юрий Алексеевич, несколько осмыслив услышанное, произнёс:
     – Да уж… Мои товарищи бы не меньше моего удивились. Скажите, когда я могу вернуться?
     Гирэл не сразу ответил, молчаливо разглядывая землянина.
     – Юрий Алексеевич, – сказал он, – у нас нет сложностей в общении и понимании, но вот с вашим возвращением придётся повременить… Наше оборудование испытало большую нагрузку и частично вышло из строя. Мы пока не можем открыть портала в ваш мир. Но я полагаю, это не великая сложность… Залог вашего успешного перемещения был в том, что оба конца тоннеля, через который вы прошли, были открыты почти синхронно и у вас, и у нас. И если у вас не сделают это ещё раз, то, боюсь, и у нас ничего не получится. И передать вашим людям, что нужно, мы тоже не можем из-за того, что портал закрыт…
     – Значит, я здесь застрял… – промолвил Гагарин и с состроил гримасу разочарования.
     – Но вы не расстраивайтесь. Это только теория. Мы попытаемся вам помочь. У нас есть кое-какие возможности. Не надо печалиться. Вся жизнь впереди! 
     Космонавт повеселел:
     – Как будто строки из песни…
     – Вам, как биологическому существу, нужно восполнение энергетических запасов в виде пищи. Вы голодны?
     – Странно, но нет…
     – Но всё равно, пройдёмте. Я вам покажу ещё много чего…
     Гирэл встал и пригласил Гагарина к выходу.
     Космонавт принял приглашение…

     ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ: Экскурсия

     Гагарин с большим интересом, сохраняя при этом некоторую настороженность, присущую многим русским людям, проследовал за Гирэлом, который, как какой-то маг-мудрец из средневековой легенды, вёл своего путника с этажа на этаж башни, рассказывая и показывая её чудеса…
     На самом деле ничего волшебного в том, что увидел Юрий Алексеевич, не было. Он и сам понимал многое, о чём говорил Гирэл. Здесь занимались наукой, исследованиями и испытаниями изобретений. Ровно то же самое происходило и в том НИИ, в котором был собран экспериментальный летательный аппарат, не без помощи которого первый космонавт Земли оказался в другом мире. В общем-то, увиденное им было ему знакомо. Гагарину были ясны происходящие процессы. Но вот их реализация… Да, исполнение работ учёными старцами выглядело очень необычно. И та аппаратура, которой они пользовались, заставляла Юрия Алексеевича удивляться и удивляться…
     Странные устройства, которые казались древними и в то же время невероятно продвинутыми, оживали под руками этих опытных исследователей. В арсенале старцев было множество необычных приспособлений. Особенно мистически смотрелось, как они пользовались хрустальными пирамидками и голубоватыми сферическими кристаллами. Эти кристаллы, казалось, обладали собственной волей и могли изменять форму в зависимости от задач, которые ставили перед ними учёные. Один из старцев, с седыми волосами, собранными в аккуратный пучок, прикоснулся к кристаллу, и тот мгновенно превратился в сложную голографическую карту галактики…
     Гирэл в это время что-то рассказывал гостю, а Гагарин, широко раскрыв глаза, с непередаваемым эмоциональным возбуждением, еле им сдерживаемым, взирал на новые звёзды и планеты, которые буквально светились в воздухе перед ним…
     – Что здесь происходит? – лишь спросил космонавт.
     – Построение карт, прокладывание маршрутов, вычисление положения ближайших галактик…
     – А мою? Мою вы можете найти? – с волнением спросил Юрий Алексеевич.
     – Сможем. Со временем. Нам нужно больше данных и времени, – немного уклончиво ответил Гирэл и повёл землянина дальше.
     Перейдя в другую секцию башни, Юрий Алексеевич заметил, что старцы, которые там работали, почти не пользовались инструментами, привычными для него. В их руках появлялись и исчезали странные металлические жезлы, которые могли менять структуру материи на атомном уровне. С их помощью они буквально создавали из воздуха сложные механизмы и устройства. И вот это действительно походило на настоящее волшебство…
     Гирэл, заметив непонимание и восторг Гагарина, шутливо проговорил:
     – Да это самое элементарное, что может быть… Вам же понятна атомная структура веществ?
     – Ну, я не занимался подробным изучением данной темы, но в общих чертах, наверное, да…
     – Вот. Мы просто хорошо овладели методами, позволяющими нам…
     Гагарин остановил Гирэла вопросом:
     – А это что они делают?..
     – Это? Проводят совещание, обмениваясь информацией – ничего особенного.
     Это «ничего особенного» смотрелось крайне удивительно и поразительно. Старцы не писали что-то на досках и не пользовались компьютерами. И ртов даже не открывали. Они собирались в круг, держась за руки, и в молчании сконцентрировались. В этот момент их глаза начинали светиться, и между ними возникало нечто, напоминающее энергетическое поле. В этом поле всплывали образы, формулы и схемы, которые все могли видеть и понимать без слов. В один из таких моментов Юрий Алексеевич ощутил, как будто кто-то прикоснулся к его разуму. Он закрыл глаза, и перед ним появились образы: сложные математические уравнения и чертежи неизвестных технологий, которые он никогда не видел. Это было ощущение, как будто знания вливались прямо в его мозг…
     – Пойдёмте дальше, Юрий Алексеевич, – услышал он голос Гирэла, который вырвал его из потока информации, вернув в реальность.
     Седовласый проводник сказал:
     – На следующем уровне есть ещё кое-что интересное для вас…
     – Ещё более занимательное, чем то, что я уже увидел? – задал вопрос Гагарин, выражая заинтригованность интонацией голоса.
     – Смотрите… – промолвил Гирэл, приглашая гостя пройти одну из исследовательских лабораторий.
     И да, он был прав. Юрий Алексеевич увидел очень необычную форму взаимодействия учёных старцев и растений, которые использовались в качестве живых вычислительных машин. Вот уж по-настоящему фантастично…
     Эти удивительные растения анализировали данные и предлагали решения сложных задач. Они росли в специальных контейнерах, погружённых в жидкость, которая светилась ярким зелёным светом. Корни этих растений были соединены с кабелями, ведущими к непонятным устройствам, которые старцы называли "биоэнергетическими анализаторами".
     – Не, на моей Земле, в моей стране, – стал рефлексировать Гагарин, – многое, что вы используете, можно даже представить, ну, или понять, если ознакомиться. Понять работу. Уверен, мои товарищи по НИИ, с которым я сотрудничаю, быстро бы разобрались и освоили ваши технологии… Но растения… Это то, что заставляет задуматься… У нас, в СССР уж точно, таких растений нет… Да и вряд ли вообще…
     – Ну, вот… Я рад, что сумел расширить границы ваших представлений о научной мысли и хоть чем-то вас удивить, – улыбаясь, промолвил Гирэл.
     Они шли дальше.
     Гагарин пребывал в состоянии глубокого впечатления.
     Он говорил:
     – Вы по истине развитая цивилизация… Ваш революционный прогресс неоспорим… Вам бы лекции в наших университетах читать! Да, учение материализма на том уровне, на котором мы понимаем его сейчас, не сможет нам объяснить, каким образом вам удалось совместить буквально несовместимое! Вы как будто взяли какие-то древние манускрипты и сумели спаять их с передовыми технологиями. И у вас получилось нечто совершенно уникальное и поразительное. И хотя я не понимаю всех тонкостей работы ваших чудесных приборов, но я чувствую, что они могут изменить будущее всего человечества… Всей галактики. Всей Вселенной!..
     – Ох, Юрий Алексеевич, как же мне нравится ваша вера в светлое, доброе, вечное… Вы восхищаете меня своей жизненной позицией. – Гирэл неожиданно обнял Гагарина.
     – Но это действительно потрясающе! Ваши нейролингвистические транслитераторы, ваши кристаллы, растения, ваши уникальные навыки бессловесной коммуникации…
     – И это вы увидели только самую малость нашего мира!
     – Товарищ Гирэл, – сказал Гагарин, резко остановившись. – Я должен всё записать. Я должен запомнить увиденное. Мне нужно будет подготовить доклад о своём пребывании у вас в гостях… Я надеюсь, вы не показали мне каких-то важных государственных секретов? Я ведь могу рассказать своим товарищам о том, что вы мне показали?
     – Можете. Конечно, можете. Никакой тайны мы из этого не делаем.
     – Ох, аж на душе полегчало… – промолвил Юрий Алексеевич, прижав ладони к сердцу. – Но информации так много… Я переживаю, что не запомню всего важного и что-то упущу…
     – Не волнуйтесь. Вы ничего не забудете. Я об этом позабочусь…
     – Как же я вам благодарен, товарищ Гирэл! – крепко пожимая руку старцу, сказал Гагарин. – Вы просто мой благодетель! Я так на вас рассчитываю! Я хочу побыстрее вернуться на Землю и… Я готов помогать вам во всём! И вообще… Вы настолько опережаете нас в развитии, что я полностью уверен, что вопрос того, как меня вернуть обратно, вы решите на несколько дней. Поэтому… Времени у нас крайне мало – покажите мне как можно больше! Расскажите о вашем мире, о вашей планете, о ваших жителях… Сколько у вас стран… Расскажите о других планетах. О природе вашей, животных… О вашей географии, составе атмосферы… О вашей воде! Да! Я же пробовал её – у неё очень приятный вкус! Я буквально хочу знать о вас всё! Какой у вас государственный строй, какая политическая система… Ваша история… Мне интересна ваша история! И искусство! Живопись, архитектура… Литература, театр, кино. Балет… О, у вас есть балет? Это такие танцы. Русский балет, говорят, лучший – вам обязательно его надо увидеть! – Гагарин прервался, не отпуская руки старца. – Слушайте, – менее импульсивно продолжил космонавт, – а давайте вы со мной полетите на Землю? Вы станете послом всей вашей галактики в нашем Млечном пути! Ведь это здорово! Вам нравится моя идея?..
     Гирэл высвободил свою руку, вынул с внутреннего кармана балахона хрустальную пирамидку, повертел ею, спрятал обратно и произнёс:
     – Безусловно. Я всё зафиксировал. И ваша идея вполне… Только надо утрясти всякие моменты… Давайте поступим пока так: я вас передам Тораксу, это мой ученик-помощник, вы видели его, он самый молодой в нашей команде. Он с вами пройдётся по окрестностям, расскажет что-нибудь, природу нашу посмотрите заодно…
     – О, а так можно? – спросил Гагарин – и глаза в этот миг у него блестели, кажется, ярче звёзд…
     – Так будет правильно. Мне надо уладить кое-какие дела…
     Гирэл и Гагарин вошли в следующую лабораторию. Ту самую, из которой запускался ЗДК. Там юный Торакс работал над какими-то микросхемами. Увидев учителя и гостя, он прервал свою работу, встав.
     – Торакс, поручаю Юрия Алексеевича тебе. Прогуляйся с ним. Покажи ему всё. Отвечай на все его вопросы. Будь с ним вежлив.
     – Да, учитель, – покорно согласился ученик.
     Гагарин первым подскочил к юноше и стал бешено трясти ему руку, приговаривая:
     – Я в крайнем восторге от ваших возможностей… Покажите мне всё…
     – Хорошо, идёмте…
     Гирэл проводил их доброй улыбкой. Затем его лицо немного нахмурилось. Наверное, дела обстояли не так хорошо, как хотелось бы…

     ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ: Прогулка звёздных мечтателей

     Торакс, конечно же, выделялся на фоне учёных старцев из башни. Он был молод. Юрий Алексеевич не дал ему больше двадцати двух земных лет. У юного помощника Гирэла лицо было гладким – ни намёка на растительность, которой обладал и его учитель, и все остальные. Глядя на Торакса, и подумать было сложно, что этот молодой человек когда-то тоже станет седовласым стариком с густой бородой. Причёска у него была недлинной. Волос у него на голове было больше, чем, например, у землянина. Они у Торакса были тёмного цвета и немного кудрявились. Глаза у него блестели задором и устремлённостью к…
     – Всегда мечтал бороздить космические просторы… – проговорил Торакс, глядя в чистое светлое небо, пока Гагарин его оценивал. – Вы тоже?
     Они вышли из башни и шли по тропинке через ровную зелёную лужайку. Юрию Алексеевичу очень нравилась царящая здесь атмосфера. Всё казалось знакомым, близким, родным…
     – Я? – задумался Гагарин. – Утверждать, что всегда, наверное, не могу однозначно. Скорее, уже позже, когда появилась перспектива, когда было дано задание вышестоящего руководства… И то не уверен, что это стало тогда моей мечтой. Может быть, во время своего первого полёта…
     Восхищённый Торакс остановился и быстро-быстро проговорил:
     – О! Да вы бывалый космический путешественник! Скажите, на каких планетах вы побывали? Что вы видели? Что узнали?..
     Юрий Алексеевич смутился. Особо-то хвастаться ему было нечем. Он, пожав плечами, ответил:
     – Да, собственно, это мой второй раз… В первый раз я просто облетел свою планету… Но… Я был первым, кто это сделал – а вот это для всего человечества было большим достижением…
     – Вы… Вы… Вы всё равно уникальный человек… Мне только и остаётся мечтать о том, чтобы полететь куда-то к звёздам…
     Торакс протянул открытую ладонь вверх, словно собирался вознестись. На миг Юрию Алексеевичу показалось, что молодой учёный даже начал открываться от поверхности планеты…
     – Но что я вас утомляю? – вдруг сказал Торакс. – Вы, возможно, устали…
     – Нет, ничуть… Я чувствую себя очень хорошо…
     Гагарин пощупал свой пульс, убедившись, что с ним всё в порядке.
     – Хотите посмотреть, как живут наши граждане вон в той деревне? – спросил Торакс, указав вперёд.
     – Да, мне интересно увидеть ваш быт. Я с большим любопытством разглядывал округу из башни… Она у вас… – Юрий Алексеевич осмотрелся. – Как в сказку попал…
     – Сказку? Это что такое? – заинтересовался юноша.
     – Ну, что-то волшебное… И учёные ваши – натуральные колдуны… Но это я так, от незнания материала, пытаюсь осознать и усвоить новое…
     – Понимаю вас, я бы, окажись у вас, тоже бы многому удивился…
     – Ну, у нас вы бы поразились нашей… простоте… – подобрал слово Гагарин. – Вы, очевидно, опережаете нас в развитии…
     – Не исключено, но всё-таки первым до нас добрались вы, а не мы до вас, – сделал вывод Торакс. – И этот факт крайне волнителен лично для меня… Ведь если вы способны довести космический корабль до любой точки во Вселенной, то вы можете помочь нам… И, может быть, с вашей помощью и мой первый полёт свершится…
     Гагарин заскромничал:
     – Торакс, не надо преувеличивать моих достоинств… Всё вышло во много случайно… Если бы моё появление здесь было заложено в программу полёта, то я бы мог вернуться, а я этого не могу сделать…
     – Это лишь вопрос некоторого времени – мы решим его быстро! – приободрил космонавта молодой учёный, после чего задал вопрос: – А всё-таки, Юрий Алексеевич, скажите, о чём вы ещё мечтаете, кроме как вернуться на родину?..
     По натуре своей первый космонавт Земли был человеком непритязательным. Он не строил каких-то грандиозных планов. Он не думал, что в один миг пересечёт чуть ли не всю Вселенную. Но у него получилось – и это уже для него было большим делом. И на вопрос Торакса Гагарин ответил без каких-либо амбициозностей, которые могли бы в нём появиться из-за случившегося события, с лёгкой улыбкой:
     – Ну… Мои самые заветные мечты были связаны с возможностью ещё одного полёта, а может, и не раз побывать в космическом пространстве… Слетать… Посмотреть на другие планеты, узнать новое что-то… Знаете, однажды я похожие слова сказал на телевидении, в одной передаче, на которую меня пригласили… Я и подумать не мог, что всё настолько близко… И я теперь даже не знаю, можно ли мечтать о большем?..
     Торакс, глазами полными внимания, слушал Гагарина, не моргая. Он не мог объяснить себе, что с ним такое, но восхищение этим землянином со стороны инопланетного молодого человека было нескрываемым. Да и могло ли быть иначе, ведь рядом с ним шёл тот, кто совершил подвиг вселенского размаха: он преодолел расстояние, измеряемое в световых годах! В километрах – это неисчислимое значение. Может быть, здесь старцам оно известно и не кажется огромным, но для Земли того времени, из которого был Гагарин… Вряд ли кто-то мог такое представить тогда. Хотя в НИИ ведь трудились над фундаментальными вопросами Вселенной. Значит, советские научные сотрудники могли хотя бы приблизительно что-то такое предполагать… Но то всё темы теоретические, которые долго обдумываются перед практикой применения. А вот тут, в данное мгновение, далеко-далеко, неизвестно (для Гагарина, по крайней мере) где – живое воплощение расчётов, прогнозов, моделирования, проекций и так далее. И не признавать заслуг космонавта с Земли было бы верхом неучтивости и невежества, чего на этой планете, кажется, никак не могли допустить. Всё-таки они умеют больше, знают больше, понимают что-то, что позволяет им осваивать космос намного быстрее землян…
     Всё-таки невозможно представить себе развитое общество, в котором сфера Разума победила все предрассудки, страхи, меркантильность, цинизм, жажду постоянной выгоды и внутривидовую конкуренцию. И если бы не была реальность перед глазами Юрия Гагарина, то всё это могло бы показаться выдуманной утопией, однако это происходило по-настоящему – и космонавт с Земли чувствовал своим сердцем чистоту помыслов и юного Торакса, который шёл рядом с ним, и старцев, которые трудились в башне, и Гирэла… И даже тех людей из деревни, с которыми он ещё не успел познакомиться…
     Трава, небо, воздух, вода – всё здесь было живым, дышащим, искрящимся внутренним светом и движущимся в ритм всей планеты… Юрий Алексеевич ощущал тепло и красоту окружающего мира, который был для него новым и загадочным, но казался вполне понятным. И, конечно, он не знал, какие тайны хранит эта далёкая планета, но ему вдруг стало ясно одно, кое-что важное: она была не просто местом для исследования космоса. Она была местом понимания бытия и гармонии – того, что на самом деле ищет каждый мыслящий индивид во Вселенной, где бы он ни находился…

     ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ: Инопланетная деревня

    Жизнерадостный Торакс, молодой ассистент мудрого Гирэла, и задумчивый Гагарин вошли в ближайшую деревню. Когда Юрий Алексеевич разглядывал местность с высоты из башни учёных, его мозг во многом дорисовывал общую картину на основе жизненного опыта космонавта на Земле. Да, что-то необычное для себя он сумел выделить издали, но только очутившись в деревне, Гагарин смог всецело оценить обстановку населённого пункта…
     Первое, что бросилось в глаза Юрию Алексеевичу, – архитектура строений. Только стоя рядом с инопланетными деревенскими домиками, Гагарин понял, что они совсем не такие, какими показались ему из окна башни. Строения имели куполообразную форму, но были выполнены в разных цветах. У некоторых домов красовались небольшие сады, где росли неизвестные космонавту растения. А ещё над каждым домом возвышался небольшой шпиль, который заканчивался полупрозрачным кристаллом. Приглядевшись, Гагарин заметил, что эти кристаллы слегка мерцают. «Видимо, это какой-то источник энергии», – подумал космонавт.
     Странно, но в каждом домике, в их расположении, их форме и внешнем виде чувствовалась какая-то естественность. В душе Юрия Алексеевича не возникало никакого внутреннего протеста. Почему, с довольно большой высоты (Гагарин оглянулся и посмотрел на маячащую позади башню), он видел отличный образ деревни от того, какой она предстала пред ним сейчас? Гагарин не знал, как объяснить сей феномен и ощутил некоторую растерянность.
     – Что с вами? – заметив лёгкое смятение землянина, спросил Торакс.
     – Всё, наверное, от стресса, от которого мой организм ещё не отошёл… – стал объяснять своё состояние Юрий Алексеевич. – Я смотрел на округу, когда проснулся… И я почему-то был уверен, что ваши деревни не такие и больше похожи на наши, земные… И даже пока мы шли сюда, я в упор не замечал эти шпили… Это какие-то антенны? Что это?
     – Да, специальные приспособления для передачи энергии, – совершенно буднично ответил Торакс.
     – Так я и думал! – обрадовался Гагарин своей догадке. – Но не понимаю, почему образ не соответствует реальности…
     – Я полагаю, это защитная реакция вашей психики. Вы правы насчёт стресса. Ваш мозг не готов к большому обилию новой информации, он защищает себя от перегрузки, подменяя вам картины происходящего вокруг вас… Я читал о таком. В некоторых мирах, до которых добрались наши корабли, были похожие случаи: местные жители не могли понять, что они видят и даже слышат – до того шокирующим для них был вид космического летательного аппарата… Случались даже суициды и умопомешательства. В большом количестве…
     Гагарин испугался за себя, взявшись за голову:
     – Что же это получается? Я сойду с ума? И покончу с собой самоубийством?..
     – Юрий Алексеевич, не тревожьтесь, – поспешил успокоить его Торакс, взяв за руку. – Мы вам поможем адаптироваться в нашей действительности. То, что вы видите – это не показывает и сотой доли нашего потенциала… Поверьте, нам есть, что ещё вам показать… Считайте, что у вас тренировка. Лёгкая такая разминка. Просто наслаждайтесь видами. А я буду рядом…
     Гагарин взглянул на молодого человека – и ему стало как-то легче на сердце. Наверное, Торакс прав. Не надо гнаться за поглощением данных нового мира – нужно постепенное погружение, привыкание. Нужно просто наблюдать…
     Пройдя немного вперёд, Гагарин увидел местных жителей. Они отличались высоким ростом, что немного удивляло землянина. Да, он встречал на Родине рослых деревенских и мужчин, и женщин, но местные крестьяне (можно ли их так было называть?) были все как на подбор. Одежда их была свободной, напоминающей рабочий комбинезон. Но главное, что бросилось в глаза Юрию Алексеевичу, то, что местные жители всегда улыбались и выглядели вполне дружелюбными. Если бы космонавт не знал, что он находится на другом краю Вселенной, он бы вполне мог подумать, что он где-то на родной планете. Уровень развития деревни не сильно отличался от того, что хранила память Гагарина. И только потрескивающие над крышами домов кристаллы напоминали ему, что место это необычное…
     Пройдясь немного по деревне, поздоровавшись с некоторыми её обитателями, рассмотрев убранство домиков, Гагарин вдруг увидел странные механизмы, которые перевозили какой-то груз. Они отдалённо напоминали земные автомобили, однако двигались без помощи колёс. Вместо этого они парили над дорогой благодаря силовому полю. Наблюдая за этими механизмами, Юрий Алексеевич задумался о том, какие перспективы ждут человечество после контакта с инопланетным разумом…
     – Вас что-то беспокоит? – спросил Торакс.
     – Нет, мой друг, – проговорил Гагарин. – Я всё-таки поражаюсь вашему прогрессу… И я понимаю важность своей миссии здесь. Сотрудничество с вашей цивилизацией может помочь Земле достичь настоящего процветания. Поэтому так важно установить дружеские отношения между нашими планетами, так важен мир во Вселенной… Я с трудом могу говорить о том, какую пользу мы можем принести вам… Но я вижу, что вы безусловно можете оказать на нас благотворное влияние… Вы такие… Такие правильные. Вы совершенные… Вы идеальные… Это тот уровень, к которому стремится советский человек. И у нас это получается, но, увидев вас, познакомившись с вами, я осознаю, как нам ещё до вас далеко…
     Торакс как-то странно сжал губы, покачал головой и произнёс:
     – Юрий Алексеевич, не надо нам петь дифирамбы… Всё-таки это вы к нам первым прибыли, а не мы к вам… А значит, и у нас есть чему у вас поучиться…
     Оба грустно замолчали отчего-то. Глаза Торакса почему-то потускнели после слов Гагарина. Исчезла улыбка с лица. Юрий Алексеевич не обратил внимания на перемены в молодом учёном, погружаясь в мысли о прекрасном будущем Земли и тех вызовах, которые всему человечеству придётся преодолеть перед своим единением. Когда общая цель для всех людей с родной планеты космонавта станет ясна, когда её осознает каждый, отказавшись от всего, что мешает расти духовно и интеллектуально – вот тогда случится что-то поистине потрясающее…
     – Друзья, что же вы стоите в печали? – обратился к ним один местный житель.
     Это был вполне себе человек, на вид постарше Гагарина. Он, как и все, был строен и высок.
     – А, господин Таресан, – почтительно произнёс имя мужчины Торакс, сделав поклон. – Я как раз хотел познакомить вас с нашем гостем, Юрием Алексеевичем Гагариным с Земли…
     Таресан приветливо улыбнулся Гагарину со словами:
     – Слухи до меня уже успели долететь… Так вы и есть тот таинственный инопланетянин? С Земли? Где это находится?
     – Да, это я… – проговорил космонавт. – Я бы вам сказал точно, где это, но я не знаю карты вашего звёздного неба. И предполагаю, что это тоже не поможет, ведь меня занесло на огромное расстояние…
     – Должно быть, у вас могучий летающий корабль, – попытался сделать комплимент пришельцу Таресан.
     – Ах, если бы… – вздохнул Гагарин. – У меня нет средства, на котором я бы мог отправиться назад…
     – Но мы работает над этим! – вмешался Торакс.
     Таресан вновь улыбнулся:
     – Ну, тогда нечего переживать за работу! Гирэл и его люди могут любую задачу решить. Пойдёмте со мной. В честь вас, Юрий Алексеевич, я решил устроить небольшое торжество…
      – Но уместно ли? – засомневался Гагарин.
      – Ах, сделайте нам одолжение, – попросил Таресан. – У нас редко происходят события…
     Землянину не впервой были встречи в его честь. Он на многих званых обедах и ужинах побывать успел. В общем-то, привычное для него мероприятие. Он подумал, что сейчас его пригласят войти в дом, он увидит внутреннюю обстановку, его чем-то угостят съедобным, позадают ему стандартные вопросы – и на этом всё.
     Не тут-то было…
     – Таресан – это глава нескольких деревенских поселений, – пояснил Торакс, когда они шли к тому в гости.
     – Староста? Председатель? – задал уточняющие вопросы землянин.
     – Да, да… Можно и так назвать, – кивнул Торакс.
     – Тогда у него, наверное, самый большой дом, – сделал поспешный вывод Гагарин.
     – Дом у него обычный, но я думаю, нас ждёт не просто домашняя встреча, – сказал Торакс – и оказался прав.
     Юрий Алексеевич не понял, как так вышло, но повернув за угол, вдруг картина неспешного быта местных жителей сменилась большим собранием их. Прямо на улице были расставлены столы, ломящиеся от блюд. Очень много жителей (Гагарин был уверен, что их гораздо меньше) собрались поприветствовать его.
     Таресан провёл космонавта и молодого учёного через толпу, заняв место с гостями за главным столом.
     – Это моя жена Гева, – представил он супругу Гагарину, – и старшая дочь Скипа.
     Жена и дочь председателя деревни были настоящими красавицами, белокурыми, румяными, полными жизни. Они обе поклонились гостю в традиционном приветствии.
     Молодая Скипа почему-то раскраснелась, посмотрев на Торакса, который также смутился.
     Таресан подал знак всем занять свои места. Без суеты, организованно и быстро люди расселись. Председатель поблагодарил жителей за эффективность и проговорил:
     – Из дальнего космоса к нам прилетел необычный человек. Он с неизвестной нам планеты под названием Земля. Он выглядит как мы при этом. И поэтому я, уповая на разумность каждого, прошу видеть в нём нашего собрата по разуму и друга. Прошу оказать честь нашему дорогому гостю – Гагарину Юрию Алексеевичу…
     Все собравшиеся встали. К столу Таресана вдруг двинулась откуда ни возьмись процессия с оркестром.
     – Скажите, Юрий Алексеевич, как на вашей планете встречают почётных гостей? – задал вопрос тому староста деревни.
     – Ну… Есть русская народная традиция, – проговорил Гагарин первое, что пришло в голову. – Хлебом и солью…
     Таресан задумался, повторяя тихо:
     – Хлебом… солью… Хлебом… солью… А! Позвольте тогда нам повторить этот обряд! Чтобы вы почувствовали близость дома.
     Дальше произошло что-то по-настоящему странное: музыканты подошли к их столу – и Юрий Алексеевич увидел совершенно обычного земного русского крестьянина, с бородой, в обычной одежде, держащим хлебный каравай с солью на полотенце…
     – Но как? – удивился Гагарин. – Как вы узнали?
     – Наши сканеры помогли, – ответил смущённо Торакс.
     – И что мне делать? – спросил Юрий Алексеевич вновь.
     – А что обычно у вас в таком случае делается? – поинтересовался Таресан.
     Гагарин вопросительно взглянул на него, потом – на Торакса. Оба молчали. После чуть вперёд наклонилась Гева, жена председателя, в её глазах Юрий Алексеевич увидел какое-то одобрение. Она кивнула ему. И он неожиданно для себя всё понял…
     Гагарин встал. Вышел к человеку с хлебом и солью… Преломил кусочек… Сделал всё, как надо… И народ стал ликовать…
     Музыканты стали играть что-то весёлое. Космонавту почудилось, что он слышал этот мотив, но не успел понять, где и когда, потому что его увлекли во всеобщий хоровод…
      Было весело. Даже Торакс прыгал, сияя счастьем (ведь рядом была дочка Таресана). Через какое-то время, когда все вернулись к столу, он признался Гагарину:
     – Скипа мне очень нравится…
     – Вы знаете, это заметно, – отозвался землянин. – И заметно, что вы ей тоже…
     – Неужели? – изумился Торакс. – Я не думал, что получится так достоверно, я ведь…
     Он прервался, оставив мысль недосказанной. Он стал усиленно что-то жевать, чтобы больше не болтать. Гагарин только усмехнулся, решив, что парень просто волнуется…
     Праздник продлился до самого вечера. И всё в нём было прекрасно: ясные лица жителей деревни, вкусные угощения, танцы, пение, музыка. Гагарин ощущал атмосферу благодати и единения с этими людьми. Ему всё у них понравилось…
     Часто размышляя о космосе, Юрий Гагарин представлял его себе холодным и безжизненным, но встреча с инопланетянами опровергла эти предрассудки и оправдала тихие надежды. Эти существа, с которыми он теперь общался, обладали не только передовыми технологиями, но и удивительно высоким уровнем нравственности. Их общество, казалось, было построено на принципах, которые человечество лишь начинало постигать. Эти инопланетяне были словно живые воплощения идеалов, к которым стремилась земная философия. Их отношение к жизни, к природе и к другим формам жизни было пронизано глубокой мудростью и уважением. Они не просто жили на своей планете, они были её частью, как клетки огромного, живого организма. Их нравственный кодекс был основан на гармонии и балансе, и это отражалось во всём, что они делали.
     Для жителей инопланетной деревни каждое действие имело значение, каждое слово и каждый жест несли в себе глубокий смысл. Они верили, что Вселенная – это великое поле энергии, и каждый их поступок, каждая мысль могли влиять на её состояние. В их обществе не было места жестокости или эгоизму, потому что они понимали, что всё это возвращается бумерангом, нарушая гармонию.
     Гагарин был поражён, как эти люди (а он считал их людьми) обращались друг к другу. Их общение было наполнено теплом и заботой, словно каждый из них был частью одной большой семьи. Они не знали зависти или ненависти, потому что их внутренний мир был настроен на созидание, а не на разрушение. Их отношения с природой были настолько тесными, что они могли буквально разговаривать с растениями и животными, чувствуя их потребности и желания. И даже все те научно-фантастические устройства, которые увидел Гагарин в башне, были не просто машинами, а продолжением их самих. Эти устройства функционировали на основе принципов биоэнергетики и квантовой механики, и были настроены на взаимодействие с сознанием своих владельцев. Гагарин видел, как использовались эти технологии для создания пищи и воды – и это восхищало его. Если бы в его родной деревни имелись такие возможности – совсем иного уровня был бы крестьянский труд…
     Инопланетяне верили, что высшая цель жизни – это развитие и эволюция, и это развитие должно происходить в согласии с окружающим миром. Они понимали, что каждый из них – это лишь маленькая часть огромного космического целого, и что их судьбы неразрывно связаны с судьбами других существ. Этот высокий уровень нравственности делал их общество удивительно мирным и справедливым, и Гагарин чувствовал, что ему есть чему у них поучиться.
     За время торжества и весёлого общения с жителями деревни, без разговоров на сложные темы о космосе, он точно соединился ментально с каждым из них и понял, что нравственные принципы, которыми они руководствовались, были не просто абстрактными идеями, а реальными, живыми законами, по которым они жили каждый день. Эти законы отражали глубинное понимание Вселенной и её процессов, и давали им силу и мудрость, которые позволяли им достигать невероятных высот в науке и технике, сохраняя при этом близость к природе…
     По дороге обратно к башне, Гагарин смотрел на ночное небо, усеянное незнакомыми звёздами, и чувствовал, как его сердце наполняется вдохновением. Он понял, что его встреча с этими удивительными существами – это не просто случайность, а важный шаг на пути к новому пониманию жизни и Вселенной…

     ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ: Трудные решения   

     Это началось ещё в первый день, когда Юрий Алексеевич, расслабившись в лабораторном кресле инопланетян, закрыл глаза и не заметил, как заснул. Всё-таки сказалось утомление, которое каким-то невероятным образом нахлынуло на него после непродолжительного общения со старцами. Вроде бы он не чувствовал усталости, но, похоже, сверхбыстрое перемещение на очень дальние расстояния влияют на психику человека особенным образом. Вот вы летите сначала, испытываете какое-то напряжение, но длится это так коротко, что вы и понять-то толком ничего не успеваете – и всё закончилось. И силы у вас остались. И вы даже бодры и готовы активно действовать так или иначе. Но потом вас настигает некое нервное истощение. Оно словно вас догоняет. Вы как бы опередили его. Сравнить можно с движением транспорта быстрее скорости звука, когда вы на чём-либо мчитесь, а звуковая волна идёт после вас. Вот такой же эффект настиг и Гагарина, когда он устало задремал в лаборатории Гирэла.
     Седовласый учёный с ассистентом прикрепили к пришельцу различные датчики. Особенно много их было на голове, но и к другим жизненно важным органам их тоже добавили, начав тем самым полный анализ организма землянина. Но главным была работа с мозгом Гагарина. Гирэл хотел получить из него как можно больше сведений…
     Коллеги Гирэла отправились изучать капсулу гостя из космических глубин. В общем-то, чего-то стоящего для себя они не нашли. Спав, из которого был собран её корпус не показался им каким-то прочным по своим характеристикам. Они даже в некоторой степени были удивлены, как она вообще не разлетелась на мелкие кусочки при прохождении через пространственный тоннель. По их подсчётам, внутри таких структур любой физический объект реального мира должен испытывать колоссальные нагрузки. Они могут разорвать любое тело, расплющить его, деформировать самым замысловатым образом. А аппарат, на котором Гагарин был сюда доставлен, имел лишь некоторые вмятины и царапины от столкновения с их ЗДК. Если не вдаваться в малоинтересные скучные научные детали, то с капсулой разобрались довольно быстро, не найдя в ней чего-то выдающегося. А вот изучить зонд было бы куда интереснее…
     Ах, если бы он только вернулся к ним в целости и невредимости… Возможно, в нём бы содержалась детальная информация о другой галактике, о её созвездиях и планетах. Учёные старцы получили бы точные координаты. С ними им было бы легче просчитать расстояние от них до туда, можно было при прикинуть маршрут… Можно было бы внести эти данные в их объёмную карту Вселенной – и ещё бы один её уголок был освещён и вышел бы из темноты космоса…
     Да, хорошо бы было, если бы они получили всю нужную информацию быстро. Может быть, тогда им было бы легче воспроизвести нужные условия – и открыть портал к Земле, но не всё так просто…
     Всё очень непросто…
     Основной узел, который должен был содержать все данные, не вернулся обратно. Лишь некоторые вспомогательные сенсоры остались в целости. Их польза была косвенной, ведь искусственный интеллект, который был на борту зонда, должен был интерпретировать с них поступающую информацию, анализировать её и делать выводы. И если ему и удалось что-то такое сделать, то всё, к сожалению, пропало. Остались лишь какие-то обрывочные сведения, которые давали почву для размышления, но синтезировать их в какое-то цельное знание было сложным заданием даже для умных вычислительных машин в исследовательской башне. Выводы получались разрозненные и многообразные. Найти закономерности не представлялось возможным. Но Гирэл не отступал, требуя у своих коллег продолжать анализ, сам при этом практически не отходил от гостя…
     – Не нравится мне эта затея, – после некоторого раздумья проговорил Пропорцион.
     Он был умнейшим старцем, не лишённым амбиций. Он бы сам мог возглавлять какое-нибудь научное объединение, но предпочёл быть вторым номером рядом с самым умным и мудрым из ныне живущих учёных этой планеты. Пропорцион поставил себе цель, работая под началом Гирэла, обособиться в своих исследованиях, добиться результата, продемонстрировать его властям – и получить за это привилегии и почести. Но уже довольно долго у него не получалось зацепиться хоть за какое-то направление в их общих трудах. И вот, наконец-то, свершилось нечто – и надо бы трубить об этом во всеуслышание, но никто не шевелится…
     Пропорцион был недоволен такой позицией коллектива…
     – Коллеги, – собрав вокруг себя всех учёных, проговорил он, – у меня складывается впечатление, что наш достопочтенный Гирэл что-то скрывает от нас. Мы держим в тайне прибытие инопланетянина – и это в корне неправильно. И не соответствует духу нашего творчества.
     – Вечно вы сеете смуту и сомнения, – промолвил Тельзегейбе.
     – Вам, дорогой друг, видимо мозг пережала утяжка волос в хвост, – съязвил Пропорцион. – Пока мы тут возимся с несуществующими показателями, которые нам выдумывают наши умные машины, что не ведёт нас ровным счётом никуда, а лишь заставляет топтаться на месте, уходит драгоценное время, которое мы могли бы использовать с большей пользой… Мы даже не подготовили красочной презентации для главы государства…
     – У нас свобода действий, не забывайте, – сделал замечание старец по имени Римац.
     Его отличали маленькие хитрые глаза, нос горбинкой и умение находить во всём свою выгоду. Римац, может быть, и был согласен с Пропорционом, но он осторожничал, потому что впервые в жизни имел дело с чем-то неизвестным…
     Туркар больше был на стороне Пропорциона. Ещё один старец, которого звали Такраль, большой мыслитель и гениальный теоретик, произнёс:
     – Я вижу формирование двух противоположных полюсов во мнении, что над делать дальше. Пропорцион и Туркар, с одной стороны; с другой – Тельзегейбе и Римац. И от моего голоса зависит то, как мы решим действовать. И что я думаю… Если придерживаться линии Гирэла, то мы действительно можем не сдвинуться с точки, которую я бы назвал нулевой. Прилёт этого Гагарина – то, от чего нам надо отталкивать в последующих своих изысканиях… Но, мой давний друг Пропорцион хочет, чтобы мы что-то сделали… Как-то рискнули… Он предлагает совершить шаг, но я не понимаю, куда… Однако я считаю, что нам надо сделать этот шаг… Средства объективного контроля безусловно зафиксировали движение в нашем воздушном пространстве. Да, наша область не поддаётся тотально слежке, лишь потому что мы имеем особый статус. Но наверняка скоро к нам появятся вопросы, что тут стряслось. И Пропорцион прав, что нам нужно хоть какое-то объяснение инцидента… Поэтому я… Нет, я не могу занять чью-то сторону однозначно. Я предлагаю задать наш вопрос Гирэлу – и уже на основе его ответа принять коллективное решение…
     Римац взял Такраля за руки, склонил голову и сказал:
     – Мудрейший из мудрецов… Твои слова истинны…
     Все были согласны с мнением Такраля. Пропорцион, конечно, был недоволен, но ему не дулось добиться большинства голосов в пользу своего мнения…
     Гирэл тем временем с Тораксом работал с показателями, получаемыми от Юрия Алексеевича…
     Они переместились в более просторную лабораторию на специальном лифте. В ней царила атмосфера сосредоточенности и научного любопытства. Стены помещения были покрыты экранами и голографическими проекциями, на которых мигали сложные графики и формулы. В центре комнаты стоял высокий стол с большим монитором, на котором отображались данные от тела Юрия Алексеевича, мирно спящего в кресле и даже не заметившим, что его перевезли в другую комнату…
     Гирэл аккуратно проверял показатели на одном из экранов своими бледно-голубыми глазами, которые, казалось, могли проникать в самую суть вещей. Он был по-прежнему в своём светло-сиреневом балахоне, который светился мягким светом при каждом его движении. Его длинные пальцы быстро и уверенно перебирали сенсорные панели, с помощью которых анализировались собираемые данные.
     Торакс, молодой учёный с блестящими глазами и неуемной энергией, стоял рядом, внимательно следя за процессом. Его лицо выражало смесь восхищения и пытливости. Он периодически задавал вопросы, на которые Гирэл отвечал с терпением и мудростью наставника…
     – Показатели его пульсирующего ритма стабильны, — сказал Гирэл, указывая на один из экранов. – Но обрати внимание на эти колебания в гормональном уровне. Это может быть реакцией на новую окружающую среду.
     Торакс кивнул, тут же набрав какую-то команду на приборной панели, вызывая дополнительные данные.
     – Да, я вижу, – проговорил помощник. – Но его организм адаптируется быстрее, чем можно было предположить. Возможно, это связано с его предыдущей подготовкой к космическим полётам.
     Гирэл задумчиво промолвил:
     – Возможно. Но мы должны быть внимательны. Любое отклонение может иметь серьёзные последствия. Давай проверим его нейронные показатели.
     Торакс активировал новый набор датчиков, и на экране перед ними появилось изображение мозга Юрия Алексеевича, показывающее активность его нейронов в реальном времени. Красочные вспышки и волны проходили через изображение, создавая сложные узоры.
     – Его мозг работает на высоких оборотах, – заметил Торакс. – Он активно воспринимает и обрабатывает новую информацию. Довольно интересно… Это может быть ценным для нашей дальнейшей работы? – спросил он.
     Гирэл улыбнулся:
     – Да, это так. Мы сможем понять, как его организм адаптируется к нашей планете и использовать эти знания для наших будущих исследований.
     Они продолжали свою кропотливую работу, сравнивая данные, анализируя графики и обсуждая результаты. Время от времени они обменивались взглядами, в которых читалось взаимопонимание и уважение. Для них эта работа была не просто исследованием, но и возможностью узнать что-то новое о человеческом организме и его потенциале.
     Они с большой осторожностью подходили к Юрию Алексеевичу, боясь нарушить сладкий сон космонавта. Иногда им нужно было поменять сенсоры или подключить какую-то новую аппаратуру – и они не хотели беспокоить путешественника с другой планеты…
     – У него растёт борода, – проговорил Торакс, поглаживая свой чистый подбородок.
     – Наверное, стоит его побрить. Чтобы он не удивлялся, когда проснётся – проговорил старец.
     – Учитель, – вдруг через какое-то время, закончив с бритьём инопланетянина, обратился к Гирэлу молодой ученик, – я ещё не постиг, как эти данные помогут нам сделать шаг вперёд в наших трудах?
     Гирэл посмотрел на Торакса с одобрением.
     – Ты сделал отличную работу, Торакс, – произнёс старец. – Эта информация, возможно, приблизит нас к понимаю Вселенского замысла… Я знаю, что полностью мы не сможем понять, почему происходит что-то так, а не иначе, впереди нас ждут новые открытия и новые вызовы. Работа учёных никогда не заканчивается, но каждый день приносит знания и понимание, которые приближают нас к разгадке тайн Вселенной… И если этот человек, – он посмотрел на спящего Гагарина, – послан нам…
     Он не закончил мысли, так к ним ворвались другие старцы, изрядно нашумев. Гирэлу пришлось приложить некоторые усилия, чтобы утихомирить коллег. Дольше остальных не успокаивался Пропорцион, но мнение, что всё-таки надо вести себя потише, возобладало у всех.
     – Что вы хотите, друзья? – наконец-то смог задать им вопрос Гирэл.
     – Мы хотим знать, что вы тут делаете и почему мы не можем доложить, – немного нервно озвучил требования Пропорцион.
     – Ах, ну, куда мы торопимся? – попытался всех успокоить Гирэл. – Дайте гостю освоиться… Будет вам слава и почитание – надо немножко подождать…
     – А если к нам нагрянут от самого?.. – промолвил Пропорцион, многозначительно замолчав в конце фразы.
     – Мы успеем подготовиться… Наш ИИ всё нам предоставит в нужной форме…
     Вроде бы слова прозвучали убедительно. Естественно лишь Пропорциона они не устроили, но, видя единогласие коллег, он также присоединился к ним. Но лишь внешне…
     Когда все покинули лабораторию, оставив Гирэла и Торакса с Гагариным, учёный старец обратился к ученику:
     – У нас мало времени, давай постараемся помочь Юрию Алексеевичу… Мы должны вместе подключиться…
     Глаза Торакса широко раскрылись от слов мудрого старца.
     – Да-да, Торакс, ты ещё ни разу этого не делал. Ничего страшного, все мы когда-то начинали. Только мы можем помочь Юрию Алексеевичу…
     – Но долго ли?.. – задал вопрос ученик, когда учитель надел ему на голову шапочку из датчиков и проводков.
     – Не думаю, что у нас много времени… Сначала я… Потом вы с ним побудете, хорошо? Я вас там оставлю на какое-то время, потому что чувствую, что нам не дадут довести исследования до конца… – Посмотрев на лицо Гагарина, на котором поблёскивала еле заметная улыбка, Гирэл взял в руки нечто похожее на шприц, приставил его к голове космонавта и промолвил: – Простите, Юрий Алексеевич, но позже вы сами поймёте, что выбора у меня не было…

     ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ: Расхождение в трактовках, или Конфликт интерпретаций

     Пропорцион посчитал, что он, поддавшись влиянию коллектива, позволил Гирэлу слишком много в отношении пришельца, и поэтому не намеревался больше отсиживаться и ждать чего-то. Не того склада характера был этот старец. Если основная часть этой научной группы (а это все, кроме него) всё-таки придерживалась общей точки зрения, то он постоянно находил возможности для возражений. Он был умён – и это никто не оспаривал. И даже часто с ним соглашались. Но не всегда. Когда он уступал оппонентам в дебатах, то чувствовал себя уязвлённым до глубины души (полагаем, у инопланетян она тоже есть), испытывал сильное разочарование и обиду. Он воспринимал это как личное поражение, которое больно било по его самолюбию. Такие моменты заставляли его сомневаться в своих способностях и временно терять веру в себя…
    Пропорцион отличался высоким уровнем интеллекта, но вместе с тем был пронизан высокомерием и тщеславием. Он обладал острым умом, который позволял ему видеть вещи под таким углом, который зачастую был недоступен даже его коллегам – умнейшим старцам. Это делало его ценным членом научной группы, к мнению которого прислушивались. Однако его уверенность в себе часто перерастала в самоуверенность, что порой мешало ему адекватно воспринимать критику и принимать иные точки зрения.
     Пропорцион любил спорить и дискутировать, находя в этом особое удовольствие. Он не боялся высказывать своё мнение, даже если оно шло вразрез с мнением большинства. Иногда он затевал прения не потому, что видел чью-то ошибку или недочёт, а потому, что ему хотелось напомнить о себе. Он не любил, когда кто-то добивался большего рядом с ним, поэтому он затевал дискуссию, не имевшую своей целью поиск истины. Ему просто нравилась возможность отстоять свою позицию и доказать её правильность. В такие моменты он чувствовал себя живым и полным энергии…
    Учёный старец был личностью сложной. Возможно, не будь он таким высокомерным, то именно ему бы доверили возглавлять научные работы в башне. Но, кто его знает, может, именно эта черта характера и позволила ему занять довольно высокое место в научной среде. Может, благодаря своей неуживчивости с коллективом он и смел претендовать на то, чтобы его возглавлять…
     У Пропорциона была собственная лаборатория в башне, в которой он мог проводить независимые эксперименты. Когда Гирэл попросил всех вернуться к работам и изучению произошедшего, Пропорцион воспользовался выделенным временем по собственному умыслу…
     Он прикинул последствия феномена, попытался понять его перспективу на короткий, средний и долгий срок…
     Старец подумал:
     – Если бы это был просто визит… Если бы землянин просто появился на красноватом небосклоне нашего мира… Если бы он просто послал нам сигнал… Да и в таком случае это был бы нонсенс…
     Впервые представитель другой галактики вступил на эту планету. А это само по себе событие значительное, которое может иметь далеко идущие последствия… Он слишком похож на них – и это тоже вызывает вопросы. Похожи ли инопланетная и земная культуры и образ жизни? Много ли общего меж ними в науке, искусстве и технологиях? Возможно ли сотрудничество и обмен опытом между этими мирами?..
     – Его визит – это опасность… – стал размышлять Пропорцион. – Если его планета так могущественна, что может отправлять корабли в другие концы Вселенной – где гарантии нашей безопасности?  Вероятность колонизации очень высока – и надо предпринимать меры… 
     Пропорцион поработал со своей пирамидкой и другой вычислительной аппаратурой, составил некое донесение, в котором изложил кое-какие свои мысли – и уже собрался его отправить, но вдруг решил повременить. Он подумал, что лучше сначала перетянуть на свою сторону других старцев… Но… Из этого ничего не вышло. Потому-то Пропорцион без сожалений отослал своё донесение куда следует…
     Гирэл предполагал такое развитие событий, поэтому поспешил принять собственные меры по защите своих интересов. Он сразу понял, что появление пришельца, столь похожего на них самих, не сулит ничего хорошего ни жителям планеты, ни самому гостю с дальних рубежей Вселенной. Если бы старцы работали только во благо науки и всех мыслящих существ галактики… Но обстановка на планете была не такой благостной, как хотелось бы. Местные власти могли к Юрию Алексеевичу отнестись враждебно – и тогда у Гирэла не осталось бы возможностей с ним пообщаться и узнать что-то новое. И нельзя было сразу отдавать Гагарина компетентным органам управления – это принесло бы ему большой дискомфорт. Гирэл хотел дать землянину возможность сначала освоиться, привыкнуть, однако понимал, что сделать это будет сложно…
     Оставив через некоторое время Торакса и Гагарина в лаборатории, Гирэл поспешил составить небольшой, но содержательный доклад для вышестоящего руководства. Собранные данные он загрузил в аппарат, оснащённый искусственным интеллектом, который быстро составил связный текст, нарисовал презентацию и выдал готовый документ для доклада. Оставалось лишь его презентовать. Но лететь в Центр научного совета (сокращённо – ЦНС) и выступать пред великими умами галактики он уже не мог. Пока он туда доберётся – донос Пропорциона уже будет изучен. Гирэл полностью был уверен, что старый коллега уже сообщил обо всём. А значит, терять драгоценные мгновения времени нельзя…
     Гирэл также отправил свой доклад в ЦНС.
     Оставалось лишь ждать реакции достопочтимых и свет-умнейших коллег…
     По сути, Пропорцион и Гирэл написали в своих записках одно и то же. Они рассказали о событии, сделали кое-какие умозаключения, выводы, прикинули варианты последствий происшествия. Просто каждый из них сделал акцент на своём, хотя содержательная часть у них была, в общем-то, одинаковой. Оба рассматривали возможности и перспективы. Оба говорили о рисках и опасностях такого контакта с разумом, равным им, а может, и превосходящим их (что было совершенно немыслимо в этом секторе Вселенной!). Просто Гирэл делал ставку на налаживание коммуникации и установление добрососедских (хотя соседи жили уж слишком далеко друг от друга) отношений, когда как Пропорцион акцентировал внимание на извлечении выгоды из общения с инопланетной расой, что, по большому счёту, было больше в духе здешних традиций…
     Пропорцион опережал Гирэла своим доносом, но глава научной группы старцев рассчитывал, что его аргументы окажутся весомее. Ведь это он руководит исследованиями в области перемещения через пространство – и по принятой этике в ЦНС последнее слово должно было остаться за ним…
      Всё-таки в мире, где царствует здравый разум, где достигнуты некоторые вершины мысли, позволившие обитателям его преодолеть рамки своей планеты и начать открывать для себя тайны космоса, должно преобладать не стремление быть первым, не какая-либо необоснованная конкуренция [к которой нас зачем-то приучают] и борьба за ресурсы, а умение работать с информацией обстоятельно, всесторонне и объективно. И, конечно же, быстро.
     Пропорцион спешил со своим действием, потому что чувствовал, что может упустить момент, в который ему удастся возвеличить своё имя. Хотя он знал о принципах ЦНС и знал, что как бы ни был ценен первый доносчик, как бы ни была ценна первая информация, куда важнее то, что именно с ней будет сделано дальше. Он рассчитывал, что его мнение окажется единственным, пока Гирэл увлечён своим гостем. Но не всё так легко…
     Гирэл и Пропорцион встретились в главном исследовательском зале взглядами и долго не сводили глаз друг с друга…
     Времени оставалось всё меньше и меньше – и скоро решится Судьба не только этих двоих…
     Их гляделки прервал вызов из Центра научного совета. Там получили оба сообщения – и хотели пообщаться с докладчиками.

     ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ: Центр научного совета

     Центр научного совета можно было бы сравнить с любой земной Академией наук. Функционал у них был крайне схожим, но имелось одно существенное отличие: ЦНС имел больше влияния на жизнь общества. По сути, это был орган государственной власти с широким спектром полномочий. От решений этого совета зависело очень многое. Учёные, входившие в его директорат, действительно принимали участие в управлении всей планетой, да и не только ей одной. Они влияли на всю освоенную часть галактики…
     Центр научного совета был наполнен интеллектуальной энергией и вдохновением глубины фундаментальных изысканий. Стены этого величественного здания были покрыты интерактивными панелями, на которых непрерывно обновлялись данные и графики, отражающие последние открытия и исследования. В середине каждого зала стояли голографические проекционные устройства, которые позволяли учёным визуализировать самые сложные концепции и модели.
     Деятельность ЦНС была организована по нескольким ключевым направлениям. Одно из них – космическая экспансия и колонизация. Учёные разрабатывали и тестировали новые методы межзвёздных путешествий, создавали проекты космических станций и планетарных баз. Они анализировали данные с разведывательных миссий, чтобы понять, какие планеты подходят для жизни и как лучше адаптировать их для нужд своей цивилизации.
     Другим важным направлением была экология и биосфера. Здесь учёные работали над сохранением и восстановлением природных ресурсов, разработкой новых технологий для очистки окружающей среды и созданием устойчивых экосистем. Они внимательно изучали влияние на природу не только своей планеты, но и других, и разрабатывали меры для минимизации негативных последствий от деятельности при их освоении. Ведь вопрос быстрой добычи полезных ископаемых, быстрого захвата новых земель был одним из важнейших. Можно сказать, что ключевым направлением деятельности ЦНС было решением проблем терраформирования и изменения климата. Эти задачи стояли перед учёными не просто из любопытства, а из целесообразности и необходимости решения множества вопросов, связанных с расширением ареала обитания их цивилизации.
     В лабораториях ЦНС проводились сложные эксперименты по изменению атмосферы и поверхности планет. Учёные разрабатывали технологии, которые могли бы сделать безжизненные миры пригодными для нормального существования в них. Они анализировали состав воздуха, воды и почвы, ища способы повышения уровня необходимых веществ в них для создания стабильных природных структур. Используя передовые методы биоинженерии, они генерировали растения и микроорганизмы, способные выживать в экстремальных условиях и постепенно преобразовывать окружающую среду.
     Одним из важнейших аспектов терраформирования была работа с климатическими системами планет. Учёные ЦНС изучали динамику атмосферных процессов и разрабатывали методы управления климатом. Они использовали орбитальные зеркала и спутники для регулирования солнечной радиации, создавали искусственные озёра и реки для поддержания водного баланса. Эти меры позволяли контролировать температурный режим и влажность, создавая условия, максимально приближенные к тем, которые необходимы для жизни.
     Изменение климата других планет требовало комплексного подхода и долгосрочного планирования. Учёные проводили моделирование и прогнозирование, чтобы предсказать возможные последствия своих действий и минимизировать риски. Они учитывали множество факторов, включая геологические особенности планет, их орбитальные характеристики и взаимодействие с другими космическими объектами.
     ЦНС также разрабатывал технологии защиты планет от космических угроз, таких как астероиды и солнечные вспышки. Учёные разрабатывали системы раннего предупреждения, которые могли бы предотвратить катастрофы и сохранить созданные экосистемы. В их распоряжении были мощные энергетические щиты и лазерные установки, которые могли отклонить или разрушить опасные космические тела.
     Эти люди давно вышли за границы обитаемой зоны – и теперь перед всем обществом, перед всеми гражданами стояла цель в обеспечении стабильного развития цивилизации. И освоение новых планет стало важным шагом на пути к всеобщему прогрессу. С развитием научной мысли и внедрением её достижений в практическое применение стало возможным увеличить технические мощности, усилить производство сложной аппаратуры, с помощью которой можно было добывать редкие материалы на других планетах, создать новые поселения на них и продолжать и продолжать своё проникновение в галактические дебри дальше…
     Конечно, с помощью научных достижений проблема перенаселения и ресурсного дефицита была сведена к минимуму. Удалось повысить уровень безопасности и устойчивости цивилизации перед лицом глобальных вызовов. И именно работа ЦНС позволила сделать этот важный шаг в эволюции их общества. Усилия учёных старцев не были напрасны и показывали, что наука и технология могут быть использованы для создания новых миров и улучшения условий жизни, что должно было гарантировать светлое будущее…
     Но не только этим занимался Центр научного совета. Ещё одним направлением его деятельности была социальная наука и психология. Учёные ЦНС исследовали поведение представителей других планет и особенности взаимодействия с ними, разрабатывая методы для повышения социальной аттракции и уменьшения конфликтов. Они создавали программы для образования и воспитания, направленные на формирование культуросообразной личности. Их исследования помогали создавать общество, где каждый должен был понимать цели, иметь своё место и чувствовать свою значимость для общего блага…
     Также ЦНС занимался развитием технологий и инноваций. Там работали группы учёных, которые разрабатывали новые источники энергии, способы её хранения и передачи. Работали над улучшением медицинских технологий, создавая лекарства и устройства, которые могли лечить самые сложные заболевания.
     Поскольку эта цивилизация уже осваивала активно ближний космос, то учёные старцы из ЦНС приобрели бесценный опыт в межзвёздной дипломатии. Учёные, обладая большими знаниями о других цивилизациях и культурах, участвовали в переговорных процессах, помогая налаживать связи и сотрудничество с инопланетными расами. Они разрабатывали стратегии для мирного сосуществования и взаимовыгодного обмена знаниями и ресурсами. И надо отдать им должное, у них хорошо получалось это… (По официальным пресс-релизам – у них всё было идеально…)
     В общем, ЦНС был не просто научным учреждением, а местом управления и координации, которые направляло развитие всей цивилизации. Решения, вырабатываемые в стенах Центра, основывались на глубоких исследованиях и анализе, что позволяло принимать обоснованные и эффективные меры для поиска верных ответов в самых сложных задачах. Учёные руководствовались высокими моральными принципами, стремясь создать мир, где наука и технология служат на пользу всех живых существ, а не для разрушения и эксплуатации…
     Но это всё красивые описания, а так ли это было на самом деле? Да, если впервые смотреть на достижения Центра научного совета, можно понять, что именно благодаря их усилиям эта цивилизация смогла достичь таких высот в своём развитии. Их пример вдохновлял и напоминал, что наука и знание могут быть силой, способной изменить мир к лучшему. По крайней мере, так было записано в их уставных манускриптах. На скрижалях из сплава неизвестных металлов…
     Имелись ли иные цели у ЦНС? И можно ли было считать их влияние научной диктатурой?..
     Мы ещё слишком мало знаем про этот мир. Но можно предположить, что Центр научного совета не только имел красивое здание, блестящее в лучах небесного светила, не только жил правильными постулатами, а его старцы лишь занимались наукой… Наверняка, там было что-то ещё…
    А собственно, какие виды диктатур нам известны? Военная, гражданская, теократическая, партийная, семейная и, как же без неё, корпоративная. Общее во всех упомянутых вариантах то, что ни в одном из них не приемлемо инакомыслие, есть только генеральная линия поведения, нет свободы личностного роста, но зато есть диктатор. Кстати, есть ли он здесь? И нужен ли, когда имеется такой орган управления как ЦНС? А что, почему бы в этом отдалённом уголке Вселенной не быть такому феномену?..
     Научная диктатура… Это должно быть явление удивительное и устрашающее одновременно. Это общество, где наука не просто играла ведущую роль, но и контролировала каждую сферу жизни, направляя и регулируя все аспекты существования его граждан.
     И Центр научного совета очень хорошо подходил на роль главного руководящего учреждения. Здесь собрались лучшие умы планеты, обладающие уникальными знаниями и непререкаемым авторитетом. Их решения основывались на точных данных и строгих расчётах, исключая любые формы субъективизма и эмоций. Их идеология была построена на непоколебимой вере в рациональность и логику, а также в превосходство научного метода над всеми другими формами познания.
     В таком обществе наука была не просто инструментом, но и священным принципом, на котором строились все законы и нормы. Каждый аспект жизни граждан был регламентирован научными исследованиями и выводами. От рождения и воспитания детей до выбора профессии и личных отношений – всё подчинялось строгим правилам, основанным на данных и прогнозах.
     Система образования была направлена на раннее выявление талантов и способностей. Дети с малых лет проходили тщательные тестирования и оценки, которые определяли их будущую судьбу. Те, кто показывал выдающиеся результаты в науке и технике, получали привилегии и доступ к лучшим ресурсам и возможностям. Остальные направлялись в сферы, где их способности могли быть использованы наиболее эффективно, но без возможности отклонения от заданного пути.
     Научная диктатура предусматривала жёсткий контроль над информацией. Все знания и данные проходили строгую фильтрацию, чтобы исключить любую возможность дезинформации или псевдонауки. Все СМИ были под полным контролем ЦНС, который обеспечивал, чтобы только проверенная и достоверная информация доходила до граждан. Это исключало любые формы пропаганды и манипуляции, но в то же время ограничивало свободу мысли и творчества.
     Наука служила не только для прогресса, но и для контроля над обществом. Технологии наблюдения и анализа данных позволяли отслеживать поведение и настроение граждан, предотвращая любые формы девиантного поведения или несогласия. Личная жизнь каждого человека была открыта для анализа и экспертизы, что обеспечивало высокий уровень безопасности, но практически исключало приватность.
     Безусловно, такая система имела свои преимущества: общество было высокоорганизованным, стабильным и прогрессивным. Благодаря научным достижениям, уровень жизни был чрезвычайно высок, болезни были практически побеждены, а природные ресурсы использовались эффективно. Однако за эту стабильность и благополучие приходилось платить высокую цену: свободой выбора и индивидуальностью.
     Граждане научной диктатуры живут в мире, где каждый шаг предсказан и просчитан, где нет места случайности и импровизации…
     Они могли гордиться достижениями своей цивилизации, но в то же время чувствовали себя частью огромного механизма, в котором были винтиками, выполняющими свою строго определённое предназначение. И хотя на первый взгляд это общество выглядело утопическим, в нём скрывались глубокие противоречия. Ведь не каждому под силу жить в мире, где разум господствует над чувствами, где наука диктует правила жизни, а свобода мысли заменена на строгость научных законов…
    Так ли это было на самом деле? И был ли у них диктатор?.. 

     ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ: Высший научный совет и его вердикт

     Итак, умнейшие старцы планеты из Центра научного совета получили некоторые известия из одной из научных башен. Мудрейший покой этих великих умов, полный фантастических, но не невозможных для их высочайшего интеллекта, идей, был непоколебим. Они служили самому важному в их понимании смыслу. У них была единая общая цель, которую они стремились достичь через всенаправленность своей работы. И только значимые достижения в той или иной области науки могли потревожить думы старцев из ЦНС. А поскольку в башне, где трудился Гирэл со своей командой, занимались крайне важным направлением, от которого зависело будущее планеты, то сообщения оттуда привели в движение несколько застопорившийся мыслительный процесс членов ЦНС…
    – Пришло письмо, братья мои, – промолвил некий старец, восседавший на высоком стуле.
     Стул был настолько высок, что при виде его мог возникнуть вопрос: а как на него можно взобраться? Но это мы, ничего не понимающие в инновационных технологиях, удивились бы, а для больших умов, похоже, в том проблем никаких и не было…
     Это был какой-то особый зал, с особенными высокими стульями, где заседали некие члены ЦНС в полумраке. Наверное, они были очень важными научными советниками, раз для них полагался особый статус в виде отдельного помещения с оригинальной мебелью…
     – Откуда? – спросил другой старец.
     – Из башни Гирэла, – последовал ответ.
     Собравшиеся здесь старцы (а их было несколько) сначала настороженно притихли, а после начали тихо перешёптываться, словно боялись, что их кто-то услышит…
     – Гирэлу удалось? – прозвучал чей-то голос.
     – Там произошёл кое-какой инцидент. Средства объективного контроля фиксировали некоторое возмущение в области башни, но мы же знаем, какую работу там ведут наши братья-коллеги… У них такое часто происходит.
     – Хотите сказать, мы упустили что-то? – задался вопросом другой старец.
     – Наш повелитель будет недоволен, – заключил ещё один член этого собрания.
     – Но что сообщает Гирэл? – последовал новый вопрос.
     – Случилось то, ради чего всё затевалось… Удалось открыть портал в другую галактику…
     – Неслыханный успех! Наш повелитель будет доволен! – тут же прокричал тот же самый старец, который говорил чуть ранее обратное.
     – Несомненно. Но это был не просто проход… – продолжил докладчик. – Оттуда явился инопланетянин…
     Почти все старцы, услышавшие новость, хотели, было, встать, но быстро подавили в себе эмоциональный импульс, поскольку высота от пола была значительной…
     – И что говорит Гирэл?
     – Это не Гирэл. Это наш достопочтенный и равный нам Пропорцион докладывает. Он говорит об открывающихся угрозах инопланетного вторжения. Опасность не в захвате нашего мира силой, но в тлетворном влиянии иного разума… Он говорит, что к нам прибыл некий человек с далёкой планеты Земля…
     Все разом удивились:
     – Земля?!?
     – Кто-нибудь что-то слышал об этой планете? – спросил тот, кто сообщал всем поступившую информацию.
     Ни у кого сколь-либо конкретных сведений, по существу, не имелось.
     – И что же нам делать? – озадачился кто-то.
     Не успели старцы прийти хоть к какому-то мнению, как поступило новое письмо – и на этот раз от самого Гирэла. В нём он сообщал, что при проведении эксперимента удалось установить контакт с существом, похожим на них самих. И говорящим на…
     – Что??? – вновь удивлению старцев не было предела.
     – Говорит на древнем языке? И мы можем его понимать?.. Что всё это значит? – стал задаваться вопросами кто-то из старцев.
     – Вопрос дискуссионный. Нам нужно созвать Высший научный совет… Собственно, мы и есть он. Я предлагаю затребовать мнения тех, кто прислал нам свои письма. Давайте свяжемся с башней – и пусть Гирэл и Пропорцион пояснят свои позиции. Я бы не сомневался в версии первого письма, будь оно от Гирэла. Но его мнение всё равно важно, ведь он возглавляет исследования…
     Члены совета согласились с этой точкой зрения.
     – И нам нужно чёткое взвешенное решение, прежде чем докладывать Темнейшему…
     Опять среди участников встречи пробежал небольшой шёпот.
     – Не стоит произносить имя правителя раньше требуемого, – была дана рекомендация проговорившемуся. – Но вы правы. Раз мы все здесь, то Высший научный совет объявляется открытым. И раз мы уже обсуждаем тему, то… Давайте уже свяжемся с башней!
     А там как раз Гирэл и Пропорцион стояли и смотрели друг на друга пристально – и только вызов из ЦНС заставил их прерваться.
     В главном исследовательском зале башни появилась трёхмерная проекция Высшего научного совета. Некий старец, избранный его главой, запросил пояснений от Пропорциона и Гирэла со словами:
     – Риски и опасности, связанные с контактом, тревожат нас. Слишком мало нам известно о цивилизации, с которой произошла встреча. Разумная ли это раса? И превосходит ли она по развитию нашу звёздную систему? И чем это нам грозит?..
     Первым слово дали Пропорциону. Он встал на специальную площадку – и его проекция тут же появилась пред членами Высшего научного совета. Он поблагодарил братьев и коллег за предоставленную возможность, сказав следующее:
     – Друзья мои! Ибо кто мы, как не друзья в нашем мире? Вы знаете, кто я и чем занимаюсь. И вы знаете моё ревностное отношение к работе и её результатам. Случившееся с нами – это вызов, к которому мы все так долго готовились. И на первый взгляд, нам надо ликовать, но я выступаю с предупреждением… Наша планета стоит перед угрозой, которая может привести к необратимым последствиям для нашего существования. Появление инопланетянина – это угроза, которую нам никак нельзя игнорировать. И мы должны быть готовы к защите нашей планеты и нашей цивилизации.
Для этого необходимо увеличить расходы, выделяемые на оборону, усилить подготовку населения к возможному контакту с иным разумом и предоставить мне больше полномочий для работы в области исследования дальнего космоса. Мы не знаем, какие могут быть намерения этих пришельцев, но мы должны быть готовы к любому развитию событий. Наше будущее зависит от нашей готовности и решительности действий. Я убеждён, что только объединив усилия и выделяя больше ресурсов на оборону, мы сможем преодолеть эту угрозу и обеспечить безопасность нашей планеты и нашего будущего во Вселенной…
    Пропорцион неожиданно оказался краток и осторожен в своих оценках события. Гирэл был уверен, что оппонент попытается подчеркнуть свои достижения. Он понимал, что коллега просто хочет получить больше власти и влияния. Он думал, что Пропорцион постарается принизить значение возглавляемых им работ и попробует отделить себя от коллектива, но этого не произошло…
     Пропорцион не был до конца уверен, что его точку зрения примут с одобрением – поэтому он не стал сгущать красок и твёрдо настаивать на своём. Но он посеял небольшое зёрнышко в умах членов Высшего совета, надеясь, что оно хоть у кого-то в мозгу прорастёт и даст плоды…
     Тем временем слово взял Гирэл:
     – Дорогие коллеги! Сегодня я стою перед вами с важным и судьбоносным вопросом, от которого зависит наше будущее во Вселенной. Долгие годы изучения космоса и контактов с другими разумными цивилизациями привело меня к убеждению, что установление мирных отношений с инопланетными расами является ключевой задачей нашего времени.
Мы, учёные, как никто другой, осознаём величие и безграничность космоса, в котором наша планета – всего лишь крошечная песчинка. И было бы величайшей ошибкой полагать, что мы, жители нашей любимой планеты, являемся единственным разумным видом во Вселенной, который развит технологически настолько, что способен дотянуться до звёзд. Да наша Доктрина говорит нам обратное, но пред свершившимся событием нам надо критически переосмыслить её концепцию. Мы должны принять тот факт, что среди бесчисленных миров существуют и другие цивилизации, обладающие знаниями и технологиями, которые равны нам или даже превосходят нас в своём прогрессе. Именно поэтому обмен опытом и изучение чужих культур имеет жизненно важное значение для нашего собственного развития. Мы должны смиренно признать, что не являемся центром Вселенной, и что наше место в ней может быть определено только через понимание других разумных существ, их устремлений, ценностей и мировоззрений. Лишь через мирный диалог, взаимное уважение и открытый обмен знаниями мы сможем обогатить своё понимание Вселенной и найти своё подлинное место в ней. Только так мы сможем двигаться вперёд, расширяя границы познания и раскрывая новые, неведомые горизонты. Поэтому я призываю вас, уважаемые коллеги, поддержать меня и мою команду. Давайте вместе сделаем решающий шаг навстречу миру и сотрудничеству с инопланетными расами. Только так мы сможем создать более гармоничное и процветающее будущее для всех жителей Вселенной…
     Члены Высшего научного совета задумались. Ведь перед ними стоял действительно животрепещущий вопрос: как именно им поступить… Их мир, развивавшийся постепенно и последовательно до определённого момента, сейчас действовал на других скоростях. Это они осуществляли экспансию своих идей на ближайшие планеты. И ни разу ещё не было такого, чтобы к ним кто-то прилетал. Да ещё и из неизвестной им галактики. Это значительное событие. Это словно взрыв, повлекший за собой необратимые изменения космоса. Старцы как будто застыли в моменте и увидели зарождение самой жизни, возникшей так внезапно. И они реально не знали, что это им сулит: погибель или процветание…
     – Спасибо, братья, – сказал глава совета старцев Гирэлу и Пропорциону, отключив связь. – В любом случае, это риск, – проговорил он своим коллегам. – Это риск и возможность. И это именно то, что требует от нас Темнейший. И мы не вправе таить от него данный факт…
     – Что вы предлагаете? – спросило сразу несколько мудрецов.
     – Мы просто обязаны сообщить в Канцелярию, а там уже разберутся. И скажут, как нам быть…
     – Вы хотите снять с нас ответственность? – с недоверием задал кто-то вопрос.
     – Я не считаю, что в данном случае нам стоит брать на себя больше требуемого. Да и это уже выходит за рамки наших компетенций. Мы работники Центра научного совета, члены высшей категории. У нас, несмотря на широту полномочий, всё же есть свой основной спектр задач и обязанностей. Вопросы, поднимаемые и Гирэлом, и Пропорционом – это уже дело политическое, чем фундаментальное. Хотя Гирэл говорит о месте во Вселенной – но это чисто уже философия. И порассуждать на эти темы мы спокойно сможем тогда, когда будет определён вектор избранного пути. Поэтому… Коллеги, кто «за»?
     Глава совета поднял руку вверх. Следом к нему присоединились и другие…
     К чему привело их решение?
     Гирэл и Пропорцион не успели окончательно прийти в себя после своих выступлений, как в башню явились люди в тёмно-синей форме. Это были посланники Канцелярии Темнейшего, повелителя планеты…

     ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ: Перемена впечатления

     Юрий Алексеевич был абсолютно уверен, что с ним именно происходит. Он ни капли не сомневался, что он видел, слышал и с кем говорил. Он соприкоснулся с бытом одной из близлежащих деревень, увидел красивых людей (несомненно, это были люди), его хорошо приняли, даже хлебом-солью угостили, что выглядело просто ошеломительно. Но Гагарин нашёл для себя объяснения всем с первого взгляда непонятным для себя вещам: высокий уровень технического прогресса общества, которому было подвластно многое. И даже доступ к мыслям другого существа не было для этой планеты чем-то из ряда вон выходящим…
     Конечно, чтение чужих мыслей – это нарушение личных границ и приватности. И Гагарина немного смущал сей факт. Но, с другой стороны, умение проникать в голову собеседника и знать, что он думает – это удивительный способ для установления быстрого взаимопонимания. Если каждый знает, кто и что думает, то ни у кого не будет секретов. Исчезнет злой умысел. Всё будет прозрачно и честно. Может быть, именно такой подход и позволил обитателям этой планеты возвыситься над своими мелочными интересами и построить настоящую великую цивилизацию, способную покорять дальние дали… Но каким же кристально чистым душой надо быть, чтобы избавить себя от дурных мыслей и позволить другим читать себя как открытую книгу! Это ли не та недостижимая для землян высота морали, о которой большинство даже подумать боится? Ведь наверняка и здесь были те, кто противился данному аспекту. Не сразу же они такими родились? Скорее всего, к тому, что разум должен быть чист и открыт они пришли постепенно, по мере своего цивилизационного роста и развития. Но из истории Земли известно, что любое движение вперёд-вверх встречает сопротивление тех, кто впал в зону стабильности, для которой любые перемены (хоть положительные, хоть отрицательные) – это явления чуждые. Ведь гораздо удобнее пребывать в эдаком состоянии нешевеления, при котором тебя не волнует уже ничего. Когда тебе ни интересно ничего нового, которое может угрожать твоему существованию. Ты как бы в болотце увяз, в котором лишнее движение грозит неблагоприятными последствиями. Но в то же самое время в нём хорошо и тепло – и вылезать из него неохота…
     Вот это и есть болото стабильности, которое противостоит всему, что не соответствует его идиллии. Оно мешает любой нестандартной мысли, даже если она несёт благо всем сидящим в этом болоте. В нём царит мрачная тишина, подавляющая любые попытки изменить устоявшийся порядок. Здесь каждый, кто осмелится поднять голос против, рискует быть заглушённым вязкой трясиной безразличия и страха.
     Эти болота стабильности – символ угнетения, где власть и контроль держатся на страхе перед переменами. Здесь всё подчинено единой идеологии, где любое отклонение от нормы карается жестоко и безжалостно. Там люди привыкли к этой тишине, они боятся её нарушить, потому что знают: любое движение может привести к непредсказуемым последствиям.
     В этом болоте нет места для индивидуальности и свободы мысли. Каждая идея, каждая попытка внести что-то новое и свежее душится на корню. Старые порядки защищаются с яростью, как будто от них зависит сама экзистенция общества. Здесь правят те, кто страшится перемен, кто цепляется за власть, боясь потерять контроль над массами. Социально-политическая структура этого болота построена на удушении и манипуляции. Власти имущие используют страх и пропаганду, чтобы поддерживать статус-кво. Они внушают людям, что стабильность – это единственное, что может спасти их от хаоса и разрушения. Любая попытка изменить систему воспринимается как угроза, и те, кто осмеливается выступить против, подвергаются изоляции и преследованию…
     Наверное, это общество претерпело колоссальные социальные потрясения в борьбе за светлое будущее. Преодолеть сопротивление консерваторов помогла какая-то яркая идея! Революционная! Которая нашла отклик в сердцах масс. Ведь и в этом болоте жили те, кто не хотел мириться с тишиной. Это те, кто понимал, что истинное благо для всех сидящих в болоте – это свобода и возможность думать и действовать самостоятельно. Эти люди не побоялись поднять голос, не побоялись бросить вызов устоявшемуся порядку. Они верили в неизбежность перемен и знали, что только через борьбу и сопротивление можно добиться настоящего прогресса. Они понимали, что стабильность, построенная на подавлении и контроле – это иллюзия. Что настоящее процветание возможно только тогда, когда каждый человек имеет право на свою собственную мысль, на свою собственную жизнь. Они готовы бороться за это, даже если это означает столкновение с вязкой трясиной болота. Эти борцы за свободу стали искрами во тьме, которые смогли разжечь пламя перемен. Их напористые лозунги и действия помогли разрушить старые порядки и создать новый мир, где тишина и страх уступили место свободе и возможности для всех. Они были готовы рисковать, готовы идти против течения, потому что верили в лучшее будущее. И пусть это будущее казалось когда-то далёким и недостижимым, революционеры с неизвестной планеты знали, что каждый шаг, каждый голос против тишины приближает их к цели. Потому что болото стабильности – это не навсегда. Оно может быть разрушено, если найдутся те, кто не боится его ровности и готов бороться за свободу и справедливость…
     И, похоже, здесь тоже нашлись смельчаки, отвергнувшие всё старое и создавшие что-то новое и большое…
     Именно так Гагарин объяснял себе увиденную обстановку. Он пытался осмыслить её теми возможными мыслеобразами, которые были ему доступны, исходя из полученного образования на Земле. И после таких умозаключений ему даже стало спокойнее – потому что он нашёл что-то, что, по его представлениям, сближало его с инопланетянами…
     Революционный дух не чужд на просторах Вселенной…
     Как и на Земле, в космических глубинах происходят процессы, которые можно сравнить с революционными, когда старое уступает место новому, когда энергию и мощь преобразований невозможно остановить.
     Взгляните на звёзды, эти бесконечные светила, которые рождаются и умирают в непрерывном цикле космической эволюции. Рождение новой звезды – это настоящая революция в космосе. Огромные облака газа и пыли, подчиняясь силе гравитации, начинают сжиматься, образуя плотное ядро. Этот процесс можно сравнить с зарождением революционного движения на Земле: из хаоса и неопределённости рождается новая сила, способная изменить мир! Когда ядро звезды достигает критической плотности, начинается термоядерная реакция – взрывной процесс, который высвобождает огромное количество энергии и света. Это похоже на момент, когда революция достигает своего апогея, когда массы, объединившись, взрываются мощным порывом, сметая старые порядки и создавая новые. Свет новой звезды освещает тьму космоса, как и революционные идеи освещают путь к будущему!
     Но революции не всегда бывают мирными и гармоничными. В глубинах Вселенной происходят и катаклизмы, подобные сверхновым взрывам. Сверхновая – это финальная стадия жизни массивной звезды, когда она, исчерпав свои ресурсы, взрывается, выбрасывая в космос огромное количество материи и энергии. Этот взрыв уничтожает всё вокруг, но и создаёт условия для рождения новых звёзд и планет. Так и на Земле, революции часто сопровождаются разрушениями и хаосом, но из этого хаоса рождаются новые возможности и перспективы.
     Чёрные дыры – ещё один пример революционных преобразований в космосе. Эти загадочные объекты, обладающие невероятной силой гравитации, поглощают всё, что попадает в их поле действия, не оставляя ни малейшего шанса на спасение. Чёрные дыры – это символы радикальных изменений, когда старое полностью исчезает, уступая место неизвестному и непостижимому. Они напоминают нам о том, что революции могут быть не только созидательными, но и разрушительными.
     Вспышки гамма-лучей – самые мощные взрывы во Вселенной, которые на мгновение затмевают свет всех звёзд в галактике. Эти космические явления можно сравнить с моментами, когда революционный дух достигает своего пика, когда идеи и действия революционеров становятся настолько мощными и яркими, что их невозможно игнорировать. Эти вспышки оставляют следы на долгие годы, как и революции, меняющие ход истории.
     Галактики, сталкивающиеся и сливающиеся друг с другом, – ещё один пример космических революций. Эти грандиозные процессы напоминают о том, что даже самые стабильные и устойчивые структуры могут быть разрушены и перестроены. Столкновение галактик приводит к рождению новых звёздных систем и планет, к созданию новых миров. Это символизирует, что революции, несмотря на разрушения, несут в себе потенциал для создания новых, более совершенных систем.
    Всё перечисленное доказывает, что революционный дух действительно не чужд на просторах Вселенной. Космос, как и земная история, полон примеров преобразований и изменений, которые происходят на всех уровнях бытия. Эти процессы напоминают нам о том, что перемены неизбежны, что старое всегда уступает место новому, и что энергию революции невозможно остановить.
     Как в космосе, так и на Земле, революции – это движущая сила эволюции, создающая условия для роста и развития…
     Юрий Алексеевич сидел у окна в своей комнате в башне и размышлял. Он как-то не запомнил, когда вернулся. Они лишь помнил, что шёл с Тораксом и смотрел на звёзды – а теперь он сидит здесь и…
     Вдруг космонавт очнулся. Что-то заставило его вскочить с кресла. В стороне суетился у приборной панели юный Торакс. Юрий Алексеевич потряс головой, не понимая, как он тут очутился. На нём был его оранжевый костюм. Никакого ночного пейзажа – лишь лабораторное оборудование и какие-то датчики, прикреплённые к голове. Он резким движением сорвал с себя все провода – и ощутил резкую боль в висках. Сработал сигнал оповещения – и Торакс тут же подбежал к нему.
     – Юрий Алексеевич, не надо так резво… – проговорил Торакс, придержав космонавта.
     Гагарин захотел встать – но ноги его не слушались.
     – Спокойно, Юрий Алексеевич, это временный отёк конечностей, – пояснил молодой учёный. – Вот, испейте…
     Он протянул Гагарину стакан мутной воды.
     – Что это? – с некоторым отвращением спросил космонавт.
     – Это тонизирующий коктейль, который поможет вам восстановить функции вашего тела и приведёт мысли в порядок… Пейте. Быстрее.
     – Но… – Гагарин отстранил протянутый стакан. – Что происходит? Как я сюда попа…
     Торакс буквально влил содержимое ёмкости в открытый рот землянина – и тот вдруг почувствовал себя намного лучше…
     Торакс посмотрел на него и задал вопрос:
     – Как себя чувствуете?
     – Вы были правы… Я прям полон сил… – Юрий Алексеевич встал и потянулся. – Прилив бодрости и сил… Хочется бежать и дышать… Но я ничего не понимаю. Я смотрел на звёзды из…
     – Идёмте, Юрий Алексеевич, учитель велел увести вас…
     Торакс потянул Гагарина за собой. Космонавт последовал за молодым учёным, но по-прежнему терялся в догадках, что стряслось…
     – Друг мой, куда вы меня ведёте? – спросил Гагарин, когда они подошли к выходу из лаборатории.
     – Нам надо идти, – лишь ответил Торакс.
     Он нажал на кнопку в стене – и двери пред ними раздвинулись в разные стороны. И вроде бы путь свободен – и можно двигать дальше, но не вышло. Прямо перед носом у них встали люди в тёмно-синей форме и фуражках с чёрным блестящим козырьком. Руки эти люди держали за спиной. Лица у них были каменными и строгими…
     Торакс не на шутку испугался. Гагарин лишь улыбнулся.
     – Канцелярия Темнейшего, – представился человек в форме стоящий ближе всех к ним. – Нам велено конвоировать пришельца. Повелитель желает общаться с ним лично. Это вы?
     Говоривший уставился на Гагарина. Космонавт, припомнив радушие деревенских жителей, стоял в некотором недоумении. Строгость и суровость людей в форме не внушала ему оптимизма. И предположение о том, что они тут все читают мысли друг друга, не оставляла землянину никаких шансов на уклонение от ответа.
     – Да, это я, – подтвердил космонавт.
     – Прошу следовать за мной, – проговорил строгий человек в форме.
     Торакс и Гагарин переглянулись. У молодого учёного вид был провинившегося школьника. Он только и успел промолвить:
     – Простите, Юрий Алексеевич…
     – Но что стряслось?! – громко задал вопрос космонавт.
     Люди в форме взяли землянина под руки и повели за собой.
     Космонавт успел оглянутся на Торакса и ещё раз спросить:
     – Что произошло?!..

     ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ: Спорные моменты

     Таково уж было устройство бытия социума этой планеты, что многое (если не всё) было подконтрольно специализированным структурам. Бесспорно, техническое развитие помогло обществу вырасти, подняться выше, стать единым и сплочённым. Может быть, даже счастливым и стремящимся к высшим целям… Так, наверное, было бы правильно с точки зрения человека из Советского Союза. Ведь именно чего-то такого и добивались в СССР. Но мы не будем говорить об истории этой великой страны. Мы на другой планете. И там сумели построить что-то грандиозное, необычное и совершенное…
     Прилёт Гагарина на самом деле не был какой-то тайной. И все мониторинговые службы планеты знали, что в определённом районе что-то случилось. И если бы это было обычное место, то там бы довольно быстро появились те или иные представители местной власти с определёнными полномочиями. Но местность, где стояла башня Гирэла, была особенной. Это был исследовательский регион, где жили и трудились умнейшие старцы. И башен там было много. Но именно Гирэл работал в самой большой, расположенной на участке суши с особым нестандартным магнитным полем поверхности планеты, что благоприятно сказывалось на проводимых опытах с материей пространства и его энергетическим наполнением. Все мудрецы желали иметь возможность побывать тут и поработать. И конечно же, все уполномоченные департаменты знали, что там ведутся исследования крайне высокой важности. И всякий раз, когда что-то в том районе всколыхнётся, не стоит беспокоить старцев – они заняты первоочередными научными задачами. Не надо их трогать – путь ставят свои опыты и получают полезные для общества результаты…
     В эту башню никто бы не приехал и не стал тревожить мудрецов глупыми вопросами и (такое даже невозможно представить!) проверками, но… Старец Пропорцион своим посланием в ЦНС спровоцировал определённую цепочку событий, которая нарушала привычный уклад башни…
     Гирэл же не зря был главой исследований. Не сказать, что он намного был умнее всех, но в чём-то интеллектуально он всё-таки опережал коллег. Он с самого начала события предположил что-то такое. Ведь происходило что-то необычное – и оно полностью оправдалось. Явился пришелец. А это означало, что власти не дадут ему узнать инопланетянина получше, понять его, объяснить ему что-то, что того заинтересует. Поэтому нужно было спешить…
     – Что вы наделали, Пропорцион! – с осуждением промолвил Гирэл.
     Оба только-только выступили перед Высшим научным советом.
     Пропорцион злобно улыбнулся и ответил:
     – Я сделал то, что должны были сделать вы, о, мудрейший.
     Он поклонился, но сделано это было с наигранной издёвкой.
     – Ваши амбиции затмевают вам разум! – укорил оппонента Гирэл.
     – Это вы с пеленой на глазах и не видите всей опасности ситуации! – парировал Пропорцион. – Я уверен, что Высший совет примет решение согласно моим рекомендациям. И тогда ваш землянин окажется…
     Гирэл перебил говорившего:
     – Что он вам сделал плохого? Что он всем нам сделал плохого?
     Все старцы отвлеклись от дел, наблюдая за спором двух своих коллег.
     – Это небывалый прецедент, – произнёс с гордостью Пропорцион. – Никто не сможет этого опровергнуть. И раз такого не было, то в этом сокрыта угроза. Если вы её не видите, это не означает, что её нет.
     Некоторое одобрение послышалось от коллег в адрес Пропорциона.
     – Неужели мы настолько очерствели своим умом, что в каждом собрате по разуму будем видеть врага? – задался вопросом Гирэл. – Это неправильно.
     – Скажите, многоуважаемый Гирэл, но в ком мы видели собрата по разуму в ближайшем окружении, когда осваивали другие планеты? – спросил у того Пропорцион. – Не были ли они отсталыми и враждебными к нам? Не исходила ли от них опасность? Она есть и сейчас…
     – Вы не правы лишь в том факте, что принижаете достоинство других! – порицательно сказал Гирэл. – Да, наша цивилизация оказалась самой развитой в этом секторе Вселенной. И да, наши исследовательские группы встречали враждебность. И мы боролись с ней. Но не было ли в этом нашей глубочайшей ошибки, что мы влезли на чужую планету и возомнили себя лучше других? А теперь, когда к нам явился человек с Земли, с планеты, о которой мы и не слышали даже, нет ли у вас сомнений в правильности всех наших действий и убеждений? Его прилёт – это повод задуматься, чего мы на самом деле стоим…
     Почти все старцы не одобрили речей Гирэла. Они покачали своими седыми головами с неодобрением его слов.
     – Многоуважаемый и достойнейший, – промолвил старец Тельзегейбе, – вы сейчас посягаете на постулаты нашей идеологии. У нас не было и нет сомнений, что именно мы первопроходцы космоса. Я не хотел бы чего-то плохого нашему гостю, но Пропорцион прав: его визит опасен. Вы сами говорили, что это может как-то повлиять на привычную нам историю. Пришелец грозит нам переменами – и мне кажется, наше общество не готово к ним. У нас сложившиеся многовековые устои… А он всё переворачивает вверх тормашками – и это очень плохо. Это ломает все границы и рамки…
     – Именно! – прокричал Гирэл. – Это расширяет границы нашего понимания Вселенной! Мы выходим за рамки! Неужели вы не понимаете, что мы с вами жили до сих пор в скорлупе – и вот только сегодня она треснула – и мы увидели просвет нового знания! Этот землянин и сам не понимает, что означает его прибытие к нам. И насколько это значимо и для его планеты, и для нашей…
     Пропорцион, уставший слушать возвышенные речи Гирэла, уселся на стул и вальяжно произнёс:
     – Ну, не нам теперь думать об этом… Наше дело защищать интересы…
     Гирэла слово током ударило. Он вдруг выпрямился и застыл. А потом быстро куда-то убежал…
     – Совсем обезумел, – отшутился Пропорцион.
     Другие старцы также улыбнулись, а после вернулись к своим делам…
     Гирэл меж тем буквально бежал. Можно было бы подумать, что он мчался к Юрию Алексеевичу, чтобы о чём-то предупредить, но нет. Он направлялся в свою келью…
     Зайдя в неё, он подошёл к большому массивному шкафу, высотой от пола до потолка, с крупными круглыми ручками, открыл его и начал в нём что-то искать…
     Взяв в руки небольшую шкатулку, Гирэл вынул из неё что-то похожее на наушник – и вставил в своё ухо. Это было какое-то устройство связи, с помощью которого он вызвал Торакса…
     – Ты ещё с Юрием Алексеевичем? – поинтересовался старец.
     – Да, учитель, – ответил Торакс, – мы прогуливаемся по вечерней округе. Ему нравится смотреть на наши звёзды…
     – Перегрузись… Оставь его у окна, где я с ним общался. А сам… Торакс, времени очень мало – надо всё сохранить, спрятать и зашифровать…
     – У вас взволнованный голос, учитель… – насторожился Торакс.
     – Поспеши. И помоги Юрию Алексеевичу проснуться. За ним скоро явятся…
     – Кто? – с испугом спросил Торакс.
     – Боюсь, это будет Канцелярия…
     – Я всё понял…
     – Только ничего не предпринимай и не оказывай сопротивления. Я потом всё объясню… Главное, сохрани информацию. И никому ничего не говори.
     – Хорошо, – ответил ученик.
     В этот миг Торакс открыл глаза в лаборатории, снял с себя все датчики и сенсоры – и стал выполнять просьбу учителя.
     – О, как же много данных… – с удивлением и сожалением одновременно промолвил Торакс, глядя на показатели. – Какой большой объём надо обработать…
     Он схватился за волосы, чувствуя, как нервы его начинают шалить, но, вспомнив поручение Гирэла, взял себя в руки. В голове возникли некоторые сомнения, стремящиеся сковать его решимость. Вот он только что общался с Гагариным. Никаких тревог не было. Всё шло хорошо. Но вдруг ситуация переменилась – и Торакс понял: сейчас не время для колебаний, не момент для слабости. Его задача была вполне проста и ясна – и любые мельчайшие ошибки могли повлиять на успех его миссии. Может быть, она была и не столь и значимой. Может, не было никаких опасений, а поручение Гирэла, его наставника и учителя, чьё доверие он ценил выше всего, это всего лишь осторожность мудрого старца. Но раз Гирэл дал ему ответственность за выполнение этой задачи, Торакс никак не мог себе позволить подвести, не мог допустить оплошности, потому что от него зависело многое. В том числе – и жизнь пришельца, который мирно лежал в лабораторном кресле с улыбкой на лице.
     Волнение словно требовало выхода, пытаясь одолеть волю Торакса. Но он сжал кулаки, пробуя подавить дрожание в руках от внутреннего напряжения. Увидев своё отражение в большом мониторе, молодой учёный удивился, какой решимостью стали сверкать его глаза – и невольно испугался выражения собственного лица.
     – Да уж, хорошо, что меня сейчас не видит Скипа…
     Торакс чувствовал тяжкий груз ответственности – и с большим трепетом и, как ему казалось, осторожностью выполнял своё задание. В голове у него то и дело вертелись какие-то инструкции и указания, которым он всегда следовал безукоризненно. Но голос учителя был неспокойным, а значит, условия работы стали экстремальными. И с каждым мгновением к сердцу его всё ближе и теснее прижималось чувство сомнений. Он боролся с собой, со своим волнением, понимая, что сейчас нет места для упадка, сейчас он должен проявить силу характера и помочь Гагарину…
     – Хорошо, я вас побрил сегодня… – промолвил Торакс перед его пробуждением.
     В какой-то степени он помог ему. Когда представители Канцелярии явились за пришельцем, Юрий Алексеевич уже был на ногах, а вся информация, полученная от него, загружена в банк данных и зашифрована очень сложным алгоритмом. Но людям в форме не было дела до всяких там исследований. Им было важно доставить землянина к своему господину…

     ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ: Канцелярия Темнейшего

     Что же это такое? Кто эти люди в фуражках? И почему к ним относились с большим трепетом и даже боязнью?..
     Канцелярия Темнейшего, наверное, была одним из самых загадочных и влиятельных государственных органов на планете Зенария. Да-да, именно так называлась она на местном языке. Её название было написано на блестящих стальных жетонах служащих Канцелярии. Когда Юрия Алексеевича схватили и повели по башенным коридорам, он кое-как смог рассмотреть отличительные знаки своих конвоиров – и сразу понял, что это какие-то военные или представители правоохранительных органов. Космонавту, естественно, не было понятно, что означают символы на их жетонах, но он понял, что это буквы и цифры – и что-то даже показалось ему знакомым. И он с удивлением для себя произнёс:
     – Зенария?..
     Один из конвоиров посмотрел на него пристально и спросил:
     – Что? Ты знаешь наш язык? И знаешь, как называется наша планета?
     Это был высокий светловолосый мужчина. Черты лица он имел строгие, взгляд был хмурым. И в целом своей выправкой и движениями производил тяжёлое впечатление. Гагарин попытался улыбнуться лучезарно, как это у него всегда получалось, но ровным счётом на человека в форме это никак не повлияло.
     – Я не знаю… Так получилось, что… – начал объяснять Гагарин.
     – Молчать! – приказал строгий мужчина в форме.
     – Куда вы меня ведёте? – спросил тогда Юрий Алексеевич.
     Конвоир хитро улыбнулся, поправил свою фуражку и ответил:
     – В Канцелярию правителя.
     – Канцелярия? – с недоумением промолвил Гагарин. – Что это такое? Где она находится?..    
     Жаль, что Гирэл не успел подготовить землянина ко всем здешним особенностям. Он не успел предупредить Гагарина, что его ждёт. И мудрый старец надеялся, что удастся избежать визита в Канцелярию. Ведь если на самом верху заинтересуются гостем из другой галактики, то ни о каких возможных чудесных открытиях можно и не мечтать. Но Гирэл был мудр и опытен не только в научных делах. Жизнь и работа с властями имущими многому его научила. Поэтому он позаботился об основных, так сказать, параметрах – а уж всё остальное подтянется по ходу пьесы…
     Гирэл никак не мог помешать отправке Гагарина в Канцелярию. Но он мог явиться туда сам – статус позволял. Поэтому он не замедлил с тем, чтобы присоединиться к посланникам из этого государственного органа…
     Юрий Алексеевич с трудом понимал, куда и как его ведут. И был впечатлён тем, что на каком-то из этажей (судя по всему, одном из верхних) была оборудована взлётно-посадочная площадка. Его погрузили в летательный аппарат, похожий на вертолёт, но без винта. Хвоста тоже не было, вместо него сзади находились турбины мощного двигателя…
     – Мы на этом полетим? – задал вопрос Гагарин.
     – И даже очень быстро, – менее строго ответил конвоир. – Тебя что-то смущает?
     – Но где крылья? Где аэродинамические принадлежности, без которых невозможен полёт?
     – С какой планеты ты свалился? – удивился теперь уже человек из Канцелярии. – Ты говоришь о каких-то ужасно древних пережитках прошлого… Залезай…
     Гагарина втащили в лётную машину. Все расселись. Впереди открылось большое окно (а может, это уже была дверь). Место, на котором стояло лётное средство, начало двигаться вперёд. Это была платформа, которая выходила за пределы башни – и только после этого был возможен вылет.
     Казалось бы, всё к нему готово…
     Вдруг появился Гирэл и криком остановил весь процесс. Представители Канцелярии не поняли, из-за чего заминка.
     – Я лечу с вами, – объявил запыхавшийся старец. – Вот мои регалии…
     Он показал какие-то бумаги – и его беспрекословно пустили на борт.
     Сев напротив Гагарина, Гирэл сказал:
     – Крепитесь, Юрий Алексеевич. Мне надо было сразу вас обо всём предупредить, но страсть ко всему новому затуманила мне голову…
     – Отставить разговоры! – потребовал строгий канцелярский конвоир.
     Гирэл смиренно замолчал, сложив руки на груди.
     Юрий Алексеевич попытался узнать ещё хоть что-то:
     – Но что это за Канцелярия? Куда меня везут?..
     Ох, если бы он только знал, что это особое место для всей планеты…
     – Вот, посмотри, – промолвил конвоир, дав в руки Гагарину небольшую брошюру.
     Юрий Алексеевич, конечно, принял подарок (хотя вряд ли это был он), но понимал, что прочесть текст у него, скорее всего не получится. Но Гирэл жестом показал ему, чтобы космонавт открыл буклетик. И когда Гагарин сделал это, то пред ним появилась трёхмерная звуковая презентация, в которой рассказывалось о важном государственном органе…
     Канцелярия была расположена в самом сердце столицы, занимая монументальное здание, которое возвышалось над городом и олицетворяло собой воплощение мощи и контроля. Здание этого органа управления Зенарии было построено из чёрного материала, похожего на обсидиан, который воспринимал свет только на своих острых краях, создавая впечатление, будто само сооружение поглощает свет и энергию.
     Фасад здания не был украшен хоть чем-нибудь, говорящим об этом учреждении хоть что-то. Глядя на него, невольно можно было подумать о какой-то секретности, спрятанной за непроницаемыми стенами. Даже окон тут не было. Зато имелся высоченный шпиль, устремлённый в небо, как будто стремился достичь звёзд. Вход в Канцелярию охраняли массивные врата, украшенные некими символами власти и какого-то сакрального знания.
     Внутри здание было не менее впечатляющим. Просторные залы с высокими потолками и арками создавали ощущение величия и силы, которыми тут был пропитан даже воздух. Стены были украшены странными голографическими картинами, которые менялись в зависимости от времени дня и событий, происходящих на планете. Потолки светились мягким светом, создавая атмосферу спокойствия и поглощённости в важные государственные дела.
     Все служащие Канцелярии Темнейшего носили строгую форму тёмно-синего цвета и фуражки с острыми блестящими козырьками. Их униформа была практичной, функциональной и, наверное, подчёркивала дисциплину и преданность делу каждого, кто удостаивался чести носить её. Ведь попасть на службу сюда было делом непростым. Надо было пройти строжайший отбор, сотни проверок лояльности и ко-всему-готовности. Многие бы хотели получить место в Канцелярии, но не все могут служить так, как того требовали стандарты. Но уж если формой мышления своего ты подпадал под требуемый шаблон поведения, то тебя ждала там работа и перспективы карьеры…
     Должности в Канцелярии Темнейшего были разнообразными, но каждая из них играла важную роль в управлении планетой. Высшей должностью был Магистр Канцелярии, который руководил всей деятельностью органа и имел прямую связь с Темнейшим. Его задачи включали в себя стратегическое планирование, принятие ключевых решений и контроль за выполнением важных государственных миссий.
     Под Магистром работали префекты, отвечающие за различные направления деятельности Канцелярии. Префект Безопасности следил за внутренней и внешней безопасностью планеты, координировал работу с разведывательными службами и обеспечивал защиту от возможных угроз. Префект Внешних Связей отвечал за налаживание контактов с инопланетными расами с других планет. Когда-то была должность и Префекта по Науки, но с приходом к власти Темнейшего этот пост был упразднён – и все вопросы этой области переданы в Центр научного совета. Были там и другие префекты, но, пожалуй, только эти двое отличались особым положением пред правителем, входя в его личный совещательный консилиум…
     Среди других должностей были секретари, которые выполняли административные функции, координировали работу подразделений и следили за документооборотом. Они играли ключевую роль в поддержании порядка и эффективности работы Канцелярии. Также в Канцелярии служили аналитики, которые занимались сбором и анализом данных, прогнозировали возможные последствия от тех или иных активностей и разрабатывали стратегии для предотвращения от их негативного воздействия.
     Канцелярия Темнейшего была не просто органом управления. Она играла первостепенную роль в поддержании стабильности и порядка на планете. Её служащие, верные своему делу и долгу, обеспечивали бесперебойное функционирование всех государственных институтов, поддерживали высокий уровень собственной работы и способствовали общественному благополучию. Благодаря их усилиям, Зенария была одной из самых процветающих и защищённых планет в галактике.
     Важность Канцелярии Темнейшего трудно переоценить. Она была стержнем, вокруг которого строилось всё управление планетой. Её решения определяли будущее Зенарии, её граждан и её место в галактике и Вселенной. Служащие Канцелярии знали, что их работа имеет огромное значение, и каждый день они стремились оправдать доверие, возложенное на них Темнейшим и народом Зенарии…
     Когда презентация завершилась, Юрий Алексеевич пребывал в некотором ступоре. Он никогда не видел таких технологий. И с трудом верил в увиденное…
     – Мне это не показалось? – с сомнением спросил он.
     – Нет, – улыбаясь, ответил Гирэл. – Теперь вы хоть что-то знаете о Канцелярии.
     – Подлетаем, – промолвил конвоир. – Прекратите болтать. Идём на посадку… – добавил он, и в глазах его вдруг появился несвойственный его образу блеск…

     ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ: Опережающий ход Гирэла

     Когда представители Канцелярии явились в башню, старец Пропорцион с большим подобострастием встретил этих высоких гостей. Он вскочил с места, подбежал к тёмно-синим мужчинам, поклонился им в знак своего уважения и проявления лояльности к высшей власти, которую эти люди олицетворяли. Возможно, он на что-то надеялся. Строил какие-то планы…
     Может быть, Пропорцион рассчитывал, что раз он был инициатором огласки присутствия на планете пришельца из другой галактики, то ему полагаются какие-то привилегии. Может быть, Темнейший запросит его личного присутствия при допросе землянина. И, конечно же, старец надеялся на награды, на признание своих заслуг и повышение личного общественного статуса…
     Командир отряда посланников Канцелярии (тот самый строгий мужчина, что позже обменяется несколькими фразами с Гагариным) произнёс:
     – Младший помощник секретариата… – он прервался с гримасой отвращения на лице.
     Если бы хоть кто-то, кто был рядом в этот момент с ним, внимательнее присмотрелся к его мимике и прислушался к словам, то, возможно, понял про этого человека что-то такое, что сам он держал внутри себя, скрывая ото всех. Но его напарники не имели цели следить за душевным равновесием коллеги, а старцев отвлекла вся эта ситуация, что они ничего и не заметили…
      Пропорцион с пиететом вселенского масштаба склонился пред представителями власти, сделав ещё один поклон и проговорив:
     – О, как же мы все несказанно рады вас видеть в нашей обители…
     При этом старец подумал: «Младший помощник – не могли прислать кого-то позначительнее? Совсем никакого уважения…»
     – Офицер Канут, – назвался глава канцелярского отряда. – До нас дошла информация, что вам удалось захватить инопланетянина. Мы его изымаем…
     – Что с ним будет? – взволнованно спросил Гирэл.
     С появлением в башне посланников Канцелярии он не проронил ни слова, тихо отсиживаясь в стороне. Старец, с присущей ему мудростью, предпочёл не вмешиваться в дела, касающиеся самого правителя планеты. Он, кажется, чего-то выжидал. Он как будто просчитывал варианты, какой шаг осуществить дальше…
     Канут резко метнул на автора вопроса свой строгий взгляд и промолвил:
     – Дела Темнейшего нам не ведомы. Он лично займётся судьбой инопланетянина – вот всё, что я могу вам сообщить. Отведите нас к нему! – потребовал он в конце.
     Быстрее всех отозвался на этот призыв Пропорцион. Пока другие соображали, как им быть, этот мудрец, продолжая отвешивать поклоны, предложил свою помощь:
     – Я укажу вам путь, – сказал он. – Следуйте за мной… Он в лаборатории… – Пропорцион посмотрел со злорадной улыбкой на Гирэла. – Следуйте за мной…
     Канцелярские представители с абсолютным хладнокровием приняли услужливость старца. Гирэл при этом пошёл вместе с ними.
     Пока они перемещались по башне, Пропорцион успел спросить:
     – А вы не знаете, случаем, Темнейший на мой счёт никаких распоряжений не давал? Ведь это я обо всём доложил…
     – Не имею информации, – сухо ответил Канут.
     В этот миг пришёл черёд Гирэла ехидно ухмыляться. Остановившийся Пропорцион увидел это – и тут же нервно проговорил:
     – Вы тоже ничего не можете сделать и как-то помешать! Ха-ха!
     – Да, я вынужден покориться воле правителя, – промолвил Гирэл, сложив руки крестом на груди и опустив глаза. – Мне пора заняться более насущными проблемами…
     Он удалился с безропотной смиренностью от безысходности происходящего. Ситуация сложилась так, что он ничего не мог предпринять. Он бы хотел, чтобы Юрий Алексеевич остался с ним, но обстоятельства поменялись – и надежды на улучшение текущего положения дел не оставалось. Всем своим видом он показывал свою беспомощность – и принимал свою участь без возражений и сопротивления…
     Он никак не может помочь землянину – и в том нет никакой справедливости. Ничего хорошего в этом не было. Словно тёмная пелена окутала его сердце и разум тот в момент – и жизнь показалась непостижимо тяжкой. Душа его была готова склониться перед неизбежностью и безысходностью текущего, ведь нет шансов противостоять приказам Канцелярии. Любое усилие было бы напрасным. И все мечты, связанные с открытием, стали исчезать, как утренний туман перед лучами восходящего солнца…
     Нелегко с таким смириться. Трудно. Но ещё сложнее бороться с этим…
     В такие моменты, сердце наполняется тяжёлым грузом беспокойства и бессилья, а дух ощущает тягу к повиновению перед силами, над которыми нет контроля. Это состояние не просто отрешения или послушания, оно подобно погружению в бездонную пропасть, из которой нельзя выбраться, и каждый шаг кажется бесполезным, а мысли наполнены отчаянием и тоской.
     В такие моменты, вихрем кружат эмоции и мысли, создавая картины безысходности и печали, которые окутывают тебя тёмными тенями. Покорная смиренность становится единственным спасением, выражением принятия того, что невозможно побороть или изменить. Это не подчинение или слабость, а скорее акт непротивления перед судьбой и признание того, что некоторые вещи лежат за пределами человеческой воли.
     В этом состоянии человек становится подобен кроткому путнику, блуждающему во мраке сомнений и неведения, но сохраняющему искру веры в самом дальнем уголке сердца. Это состояние не лишено красоты и глубины, ведь именно в моментах безысходности проявляется истинная сущность человеческой души: её способность к смирению и принятию неизбежного…
     Но, чего бы подобного не чувствовал сейчас Гирэл, это не значило, что он проявил слабость. Не носил бы он титула «мудрейший» и не возглавлял бы главную исследовательскую башню планеты, если бы его так легко можно было обыграть. Да, он показал своим внешним видом, что принимает непредсказуемость и сложность жизни, сохраняя при этом достоинство. Но неужели он не держал в уме схожий исход начавшегося безумия?..
     Конечно, Гирэл рассматривал подобное. Скорее всего, он именно в таком развитии событий и был уверен. Поэтому и кое-что сделал…
     Пока Пропорцион лебезил перед представителями Канцелярии и пока все старцы на них отвлеклись, Гирэл уже успел связаться с Тораксом, используя специальный коммуникатор, который, согласно какой-то там волновой теории, соединялся с его микрочипом в мозгу – и позволял общаться ментально с кем-либо, дав ученику инструкции к действию. И только после этого он выдохнул, присев на стул. А потом как бы опомнился:
     – Где же эти проклятые регалии?! – Подойдя к большому деревянному ящику, он произнёс: – Когда не надо – постоянно попадаются, а когда надо… Вроде бы здесь лежали… Ах, вот они! – сказал он, достав некий документ, обмотанный лентой и с печатью – печатью самой Канцелярии…
     И лишь свершив все эти действия, Гирэл вернулся в главный зал башни, где вскорости и появился Канут с остальными своими коллегами. Ну, а ещё через некоторое время он присоединился к Юрию Алексеевичу и вместе с ним отправился в Канцелярию Темнейшего – потому что у старца были разрешающие на то бумаги…
     А вот Пропорцион остался ни с чем. Уж он так старался угодить представителям главного государственного органа, что обо всём забыл. Эмоции захлестнули – и он упустил все выходки Гирэла. И при этом Пропорцион был уверен, что именно ему достанется великая честь быть тем, кто будет давать советы Темнейшему. Да, пока на счёт этого старца распоряжений нет, но вот правитель увидит инопланетянина, сделает повторный запрос ЦНС, Высший научный совет сообщит, что…
     – Про меня и Гирэла… – вдруг дошло до амбициозного старца. – А где наш мудрейший лидер? – спросил он у своих коллег, которые работали над картами галактики.
     – Насколько я знаю, он улетел вместе с этими канцелярскими крысами, посмевшими нарушить нашу трудоёмкую деятельность, – пренебрежительно откликнулся Такраль.
     Даже такая грубость из уст одного из самых умных старцев никак не смутила Пропорциона. В любой другой день он бы с порицанием проговорил, что-то типа «да как вы можете», «это неуважение к повелителю», «вы ведёте себя недостойно» и что-нибудь ещё такое. Но ничего подобного не последовало – что удивило и Такраля, и других…
     Пропорцион в размышлениях (возможно, о великом) удалился…
     – Совсем рехнулся, – произнёс Такраль. – Я его любимых служащих Канцелярии оскорбил, а он….
     Старцы рассмеялись.
     Пропорцион же, идя по винтовой лестнице в личные апартаменты, вдруг застыл и сказал:
     – Старый лис… Обставил… Ну, я тоже не лыком шит…

     ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ: По пути на приём к Темнейшему

    Юрий Алексеевич, находившийся под впечатлением от трёхмерной презентации Канцелярии, не сумел быстро сориентироваться – и пропустил момент приземления. Он бы с большим интересом посмотрел на то место, куда его доставили, с большой высоты, и был немного расстроен, что не проявил должного внимания. Но только когда его вывели из, по его личному мнению, странного летательного аппарата, он понял, что никакой возможности для наблюдения из него не было, ведь на корпусе отсутствовали иллюминаторы. А ведь вид здания Канцелярии Темнейшего наверняка был великолепным и производящим неизгладимое впечатление…
     Вообще это довольно глубокий вопрос: почему перед чем-то большим мы испытываем какие-то смешанные чувства. Мы не берём те случаи, когда жизни что-то угрожает. Мы просто говорим о большим вещах, явлениях, объектах. Вот мы их видим – и что-то такое ощущаем. С чем это связано?..
     Вот мы стоим перед грандиозной горой, её вершина утопает в облаках, а склоны покрыты густыми лесами. Мы чувствуем одновременно и трепет перед величием природы, и некоторую тревогу. Что-то внутри нас колеблется – и мы будто бы ощущаем нежную дрожь, словно внутри нас есть некие струны, которые натянуты и готовы зазвучать самым странным образом от любого явления, способного нас удивить…
     Или представим, что мы стоим перед монументальным зданием, фасад которого украшен величественными колоннами, скульптурами, лепниной. Мы восхищаемся его архитектурой и в то же время ощущаем некоторое волнение, которое пытаемся скрыть и удержать в себе. Возможно, мы подсознательно чувствуем, что за этими стенами скрывается нечто загадочное и неуловимое для нашего понимания. Да вообще любой известный землянам памятник архитектуры всем своим внешним видом показывает, что он полон тайн, секретов и смыслов. У нас всё на виду, перед носом, но мы, в силу наших скудных знаний по истории ничего не можем понять. И это ещё хорошо, если кто-то отдаёт себе в этом отчёт. А ведь большинство наверняка не задумывается, почему архитектор сделал так, почему имеется ориентация по сторонам света, почему здание стоит именно по этим координатам, как это связано с летним солнцестоянием (или каким-то другим). И таких вопросов может быть очень много. И если их знать, если искать на них ответы – то наше впечатление может приобрести ещё больший размах. 
     Но не только горы или архитектурные памятники могут заставить трепетать наше сердце. Есть такие люди, чья харизма и влиятельность могут заставить нас испытывать смешанные чувства. Мы можем быть восхищены их достижениями, результатами их деятельности, заслугами перед обществом. Они настолько велики, что мы на их фоне не соответствуем никаким ожиданиям. А ведь, казалось бы, это всего лишь человек…
     Многое нас может удивить. Даже поразить сильно. И все подобные разнообразные эмоции связаны, скорее всего, с тем, что перед нами что-то большее, что-то, что выходит за рамки нашего обыденного понимания мира. Мы ощущаем смесь удивления, восхищения, трепета и тревоги, так как эти ощущения эхом откликаются в нас на призыв к обновлению, к встрече с неизведанным и к проникновению в новые границы.
     Возможно, так мы проявляем нашу способность чувствовать широту и многогранность мира, идти вперёд и принимать стимулы, несмотря на неопределённость и опасения. Мы стоим на пороге неизведанного, и наши эмоции – это всего лишь отражение нашей собственной бесконечной жажды познания и роста…
     И Юрий Алексеевич, наверное, тоже бы хотел удивиться в очередной раз. Ведь он был из совсем другой реальности. И та действительность, с которой он столкнулся, постоянно давала ему такую возможность. Он как космонавт-первопроходец был открыт новому опыту и всем возможным переменам. Он всегда был готов. Так его воспитали. Так велел ему долг военного, лётчика и гражданина своей великой страны. Ну, и партийное задание – о нём тоже не надо забывать. Пускай для него всё новое. Но он как человек подготовленный не позволял себе эмоционального всплеска. Он просто подмечал особенности, стараясь запомнить как можно больше деталей. Но…
     Ему не дали насладиться видами полёта. Его вывели в тёмный коридор и долго сопровождали по нему. Прямо и неуклонно. Младший помощник секретариата Канцелярии Темнейшего шёл впереди. Справа и слева от Гагарина следовали двое офицеров, позади – ещё несколько. А также за его спиной молчаливо и смиренно вышагивал Гирэл. Юрий Алексеевич не мог обернуться и поговорить с ним – конвоиры не позволяли. Но зато никто не мешал ему обратиться к самому строгому из них…
     – Простите, могу я поинтересоваться у вас? – обратился землянин к шедшему впереди Кануту. 
     Сотрудник Канцелярии не замедлил шага, не стал останавливаться и никак не дёрнулся. Никто на его слова не отреагировал. Гагарину показалось, что его просьбу просто проигнорировали. Продолжать, похоже, не имело смысла, но он почему-то, не надеясь получить ответа, спросил:
     – Скажите, вы что, тоже лётчик? Как и я?..
     Офицер Канут слегка приподнял левое плечо. Видимо, это была произвольная реакция его тела на внешние раздражители…
     – С чего ты это взял? – вдруг отозвался Канут. 
     – Мне показалось, что когда вы сказали про посадку, у вас изменилось выражение лица…
     Тут Канут удивил всех: он остановился и вопросительно посмотрел на Гагарина. В тусклом освещении невыразительного в своей прямоте коридора видимость была низкой. Да, собственно, там и разглядывать-то нечего было. Иди себе и не отвлекайся. Но Канут находился близко от Гагарина – и тому хорошо были видны его глаза. И этот взгляд не сулил ничего хорошего…
     – Ну и каким же было у меня лицо в тот миг? – задал вопрос Канут.
     Юрий Алексеевич слегка растерялся:
     – Вы такой строгий весь, а тут… То есть там… Когда мы летели, ещё до того, как прибыли…
      – А, уже и до посадки? – уточнил Канут. – Эй, парни, вы слышите этого безумца? Он говорит, что у меня что-то с лицом, ха-ха-ха…
     Коллеги Канута не поддержали. Он перестал фальшиво смеяться и проговорил:
     – Значит, лицо у меня меняется при полётах… Что тут скажешь? Никто такого мне ещё не говорил. И, знаешь, землянин… Ты ведь землянин, как я успел узнать?
     – Ну, да… А вы, получается, зенариец… 
     Канут вдруг заулыбался. Что совершено на него не походило.
     – По-моему, ты слишком много знаешь о нашей планете, – проговорил он, глядя на Гагарина, после чего развернулся, двинувшись вперёд.
     Юрия Алексеевича пришлось подтолкнуть, чтобы он тоже начал шагать вновь.
     – Я что-то не то сказал? – промолвил он тихо.
     Следовавший справа от него конвоир негромко произнёс:
     – Канут был командиром штурмовой эскадрильи первых космолётов. Он лётчик высшей категории.
     – Ас? – вырвалось из уст космонавта.
     – Кто?
     – Ну, ас – у нас так называют профессионалов самого высокого класса…
     Другой офицер, который был слева от Гагарина, тоже решил высказаться по данному поводу:
     – Да, описание соответствует тому, кем он был…
     Гагарин заулыбался. Он подумал, что нашёл какой-то подход к этим людям. И что сможет с ними пообщаться…
     – Однако больше не начинайте с ним обсуждать эту тему, – дал совет левый конвоир. – Он не любит, когда его заставляют вспоминать его лётное прошлое…
     Канут шёл ровно и быстро. Оторвался ненамного от остальных. И он мог бы слышать всё, о чём говорил Гагарин с двумя офицерами Канцелярии. Канут был сосредоточен. И поглощён какими-то мыслями, заставившими его удалиться отсюда в какую-то только ему известную даль…
     Юрий Алексеевич смотрел в спину этого мужчине и размышлял о странностях судьбы. Он находится на другой планете, в другой галактике, его окружают носители внеземного разума, здесь много удивительного и необъяснимого. И при этом кажется, что всё приблизительно понятно. Если не брать в счёт весь технологический прогресс цивилизации, то тут вполне себе обычная жизнь, которую ведут некие зенарийцы, ничем не отличимые от него самого. И этот невероятный факт сближал его, далёкого пришельца с Земли с ними, кто покорил свой сектор Вселенной. Ну, может, не весь, но в сравнении с достижениями землян у местных обитателей было неоспоримое преимущество… Но Юрий Алексеевич тогда думал не о том, что различного между ним и зенарийцами, а что общего. И невольно убеждался, что сходств очень много. Даже эмоционально. Ведь, несмотря на то что он был землянином, а они – инопланетянами, у них имелись общие вполне человеческие эмоции: радость, горе, страх, любовь. За время, проведенное в деревне у башни, Гагарин удостоверился, что существование жителей Зенарии было пропитано теми же основными эмоциями, которые были знакомы Юрию Алексеевичу по его родной планете. И это давало ему надежду, что его мирная миссия закончится успешно. Но чтобы бы быть уверенным в этом, нужно было ещё встретиться с правителем Зенарии…
     Они остановились перед высоченной чёрной дверью.
     Канут посмотрел на Гагарина не так строго, как обычно, и проговорил:
     – Сейчас сам Темнейший примет тебя. Не вздумай с ним заигрывать так, как со мной…
     – Но я…
     – Не надо оправдываться, – прервал его Канут. – Я дал тебе добрый совет. В порядке исключения…
     Он собрался открыть дверь. К ним успел протолкнуться Гирэл, размахивая своими регалиями.
     – Я имею право присутствовать! Я член ЦНС! Я… Уступите дорогу… – ворчал старец.
     – Пропустите его! – дал команду Канут.
     Гагарин и Гирэл встретились взглядом.
     – Вас нам только не хватало, – промолвил строго Канут, посмотрев на старца. – Зачем вы вообще с нами увязались?
     – Имею право, – коротко ответил Гирэл, подойдя к нему и Гагарину.
     – Да видел я ваши бумажки, – отмахнулся офицер от документов, которые протянул ему Гирэл, покорно поклонившись.
     – Что нас ждёт? – спросил космонавт у Гирэла.
     – Приготовьтесь, Юрий Алексеевич, – только и успел ответить тот перед открытием двери…

     ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЁРТАЯ: Темнейший

     Был – это прошедшее время. Но как часто мы используем эту форму глагола, чтобы рассказать о чём-то важном, настоящем, существующим здесь и сейчас?.. Мы произносим или пишем «был» – коротко и ясно, но сколько заключено значимости и смысла в этом…
     Как способ передать прошлое, эта форма глагола хороша и универсальна. С помощью «был» мы можем создать образ, привлечь внимание к чему-то важному, что произошло и оставило свой отпечаток на нашей памяти. Ведь часто мы обращаемся к этому глаголу, чтобы описать моменты, которые имели глубокий эмоциональный или философский смысл. Он становится инструментом, который помогает нам перенести события из прошлого в настоящее и передать их силу, значимость и воздействие на нашу жизнь.
     Глагол «был» – это карандаш, которым мы рисуем портреты прошлого, складываем обрывки наших воспоминаний и создаем картину, которая оживает в наших мыслях и чувствах. Он придаёт жизни те мгновения, которые сделали нас теми, кто мы есть сейчас.
     Когда мы используем «был», мы вносим в наш язык глубину и историю. Он становится мостом между прошлым и настоящим, позволяет нам понять, откуда мы пришли и какие уроки мы извлекли из своего опыта. Он сохраняет память о том, что было, и наполняет нашу настоящую жизнь, возможно, большим содержанием, чем есть на самом деле.
     Этот глагол влияет на понимание языка в целом, ибо он позволяет нам строить связи между прошлым и настоящим, прокладывать тропу, которая связывает наши истории и формирует нашу коллективную память. Он позволяет нам передать наше наследие, наши достижения и наши ошибки, чтобы будущие поколения могли извлечь уроки из нашего опыта.
     «Был» – это не только языковой грамматический элемент, но и ключ к нашей идентичности и пониманию себя в контексте времени и места. Он проникает в самые глубины нашего существования и способен открыть все таинственные двери к нашим воспоминаниям и опыту.
     Этот глагол – слово-мост, который переносит нас через временные измерения, позволяя нам ощутить связь с прошлым и проникнуть в суть событий, которые сделали нас теми, кто мы есть сегодня. Он открывает двери в мир, где воскрешаются тени прошлого, где вздымаются пыльные страницы сокровенных историй и где оживают эмоции, затерянные в пучине времени.
    Когда мы произносим это слово, оно способно заставить нас остановиться и задуматься. Мы погружаемся в всплывающие из недр памяти события – и перед нами вновь рисуются портреты давно ушедших моментов. Мы ощущаем запахи, слышим звуки и чувствуем нашу прежнюю силу или слабость, которые сейчас кажутся такими далёкими…
     Глагол «был» – это неотъемлемая часть нашей истории, нашего пути и нашего бытия. Он позволяет нам обрести понимание о нашей роли во времени и пространстве, о наших связях с прошлым и будущим. Он дарует нам возможность почувствовать себя звеном в цепи времени, которая тянется от наших предков до грядущих поколений. Оно помогает понять нам, что было с нами в том настоящем, которое теперь стало прошлым. Помогает понять, что мы чувствовали, как мы это делали, способствует нашему духовному развитию при осмыслении событий…
     Если бы у нас только была возможность спросить у Юрия Алексеевича, что он ощутил, когда встретился с правителем планеты Зенария в первый раз… Наверное, он бы нам рассказал о своём состоянии… Всё-таки он преодолел немыслимое расстояние через пространственный тоннель, оказался в непривычной для себя обстановке, столкнулся с фантастическими вещами, о которых и подумать не мог. И вот в прибавку ко всему удивительному его привезли в здание Канцелярии, где заседает сам Темнейший…
     Гагарина и Гирэла чуть ли не втолкнули в дверной проём – и они очутились в просторном зале. Он был каким-то мрачным и совершенно пустым. Юрию Алексеевичу даже показалось, что в воздухе присутствует какая-то мгла, мешающая рассмотреть помещение тщательнее…
     – Ничего не разглядеть, – произнёс космонавт. – Товарищ Гирэл, вы здесь уже бывали…
     – Когда-то давно, но тогда тут всё было совершенно иначе…
     Вдруг от дальней стены отделилось две тени. Они двигались в сторону посетителей. Ничего радостного в этом не было. Силуэты не имели чётких очертаний. Гагарину чудилось, что перед ним какие-то неосязаемые великаны, которые неизвестно чего хотят…
     – Нам надо пройти вперёд, – сказал Гирэл.
     Землянин не стал допытывать у старца, с чего тот так решил. Стоять здесь без движения было для него невыносимо. Ему мерещилось, будто на него оказывается какое-то незримое давление, будто его что-то окутало и чего-то от него хочет…
     Они сделали несколько шагов – и тут мгла рассеялась. Гагарин увидел сидящего за длинным столом человека, облачённым во всё чёрное. На нём была какая-то невообразимая мантия, которая постоянно двигалась, шла волнами, шевелилась сама по себе. Зрелище, конечно, то ещё. На голове у него было какое-то подобие короны, блестящей и чёрной. В руках он держал посох. На вид мужчина был не старше Юрия Алексеевича. Но этой мутной дымке впечатление могло быть и обманчивым. Лицо у сидящего за столом было сухим и жёстким. Глаза его светились каким-то блеском хитрости и алчности одновременно.
     – А я вас уже заждался, – промолвил он и засмеялся негромко.
     Это был Темнейший.
     – Это и есть Темнейший? – удивлённо спросил Гагарин.
     – Он самый, – ответил Гирэл.
     Властелин планеты был высок ростом. Когда он встал, то, как минимум, на полголовы был выше посетителей. Он приблизился к ним и посмотрел на них снисходительно.
     Гирэл сделал поклон и протянул свои бумаги, дававшие ему право присутствовать тут.
     – Ах, учитель, бросьте эту пустую формальность, – иронично промолвил Темнейший. – Вы же знаете, что всегда можете прийти ко мне без предварительной записи. А вы, – он стал разглядывать Гагарина, – молодой человек… Вы здесь специальный гость… Прошу к столу…
     Правитель хлопнул в ладоши – и его большой стол перевернулся. Теперь на нём стояли различные угощения и напитки. Темнейший любезно пригласил своих гостей сесть с ним и пообщаться в неформальной обстановке…
     – Вы угощайтесь, – сказал он, когда все заняли свои места. – Не стесняйтесь.
     Не принять приглашение и отказаться от предложенных блюд – это проявление неуважения к хозяину дома. Ведь потчевание гостей – это не просто акт гостеприимства, это традиция, обряд, который связывает нас с нашими предками и создает особую атмосферу общения.
     Представьте себе стол, уставленный изысканными блюдами, словно палитра художника, на которой каждое блюдо – это шедевр, созданный с любовью и творческим подходом. Это кулинарное искусство, которое хозяин предлагает своим гостям в знак уважения и заботы. Но есть те, кто стесняется и скромничает, отказываясь от предложенных яств. Они отказываются от этой мозаики вкусов и ароматов, упуская возможность насладиться всем многообразием, которое хозяин столь щедро предлагает. В их отказе звучит нота неуверенности, страха перед неизвестным или просто нежелания выйти из зоны комфорта. Такие отказы могут создать неловкость и разочарование у хозяина, который старался создать атмосферу радости для всех. Ведь стол, ломящийся от вкусностей, собранный ради гостей – это не только желание показать своё мастерство в готовке пищи, но и способ выразить заботу и готовность поделиться чем-то важным и ценным. В отказе от угощения можно увидеть и метафору жизни. Ведь часто мы стесняемся принять то, что жизнь предлагает нам: возможности, события, людей. Мы так боимся ошибиться или оказаться в неловкой ситуации, что отказываемся от того, что может быть настоящим драгоценным опытом или прекрасным приключением. Поэтому не надо стесняться принимать угощения. Так мы можем обидеть того, кто нам его преподнёс. Надо принимать жизненные обстоятельства с достоинством и находить в них возможности, которые никогда не знаешь, где найдёшь. Вдруг нам откроются новые вкусы, запахи и ощущения, которые могут привнести радость и обогатить нашу жизнь! Да, это вызов, который надо уметь принять. Конечно, есть случаи чрезвычайные, когда ваш враг с помощью еды и напитков попытается вас устранить как-то. Но это уже другая сторона медали…
     Может быть, если бы Юрий Алексеевич знал о планах Темнейшего, он бы не принял его приглашения. Но космонавт не мог знать всех фактов, он не хотел оскорбить самого главного человека на всей планете…
     – Ну, как вам блюда нашей традиционной кухни? – поинтересовался у пришельца Темнейший, с прищуром посмотрев на того.
     – Должен сказать, что всё очень вкусно. Я, кажется, уже что-то похожее на вкус пробовал в деревне, куда меня на прогулку водил товарищ Торакс…
     Правитель Зенарии зевнул и промолвил ехидно в сторону Гирэла:
     – А, Торакс, ваш новый подмастерье, о мудрейший…
     Старец ничего не ответил.
     – А когда же вы успели побывать в ближайшей деревне? – задал вопрос Темнейший, уставившись на Гагарина.
     Космонавт с трудом выдержал этот пронзительный взгляд.
     – Вчера, кажется… – проговорил Юрий Алексеевич. – Или это было сегодня ещё? Нет, я помню ночное небо, звёзды, они у вас тут такие необычные. Я, если честно, ещё не выяснил, как протекает время у вас и сколько длятся сутки, так что… Уверенно ответить не могу, когда… Такое чувство, что вчера…
     Гирэл не отвлекался от еды.
     Темнейший внимательно следил за реакцией бывшего учителя.
     – Ну, не так это уж и важно, если подумать, – сказал он. – Главное, что вам, Юрий Алексеевич, всё нравится…
     (Да-да, глава всепланетного государства знал имя пришельца и назвал его правильно.)
     – О, да! – выразил своё удовлетворение от пищи землянин. – И даже напоминает что-то из моего мира, – добавил он.
     Гирэл всё это время смиренно что-то пожёвывал и молчал. На слова Юрия Алексеевича он отреагировал лишь секундной заминкой, а потом продолжил опять.
     Темнейший же проявил неподдельное любопытство, когда Гагарин напомнил, что он инопланетянин.
     – Да-да, это очень важно, очень важно, – проговорил правитель. – Ваш незамутнённый взгляд на нашу обстановку – это возможность увидеть всё объективно и под другим углом. Это крайне важно…
     – Думаете? – смутился Гагарин.
     – Я в этом абсолютно уверен. Мой старый учитель, мудрейший старец Гирэл подтвердит…
     Гирэл лишь кивнул в знак согласия.
     – Вот видите! – обрадовался Темнейший.
     Гагарин неоднозначно как-то отреагировал, потому что появились какие-то подозрения.
     – А товарищ Гирэл, правда, ваш учитель? – спросил космонавт.
     – О, да, он был моим наставником и ментором… Я был его первым учеником… Мы вместе с ним занимались исследованиями дальнего космоса… Но, как иногда бывает, ученик превосходит учителя…
     – Да уж, – продолжая что-то жевать, сказал Гирэл.
     – А почему вас зовут Темнейшим? Это связано с вашим нарядом? – задал Юрий Алексеевич новый вопрос.
     – Ну… – правитель Зенарии осмотрел своё облачение. – В какой-то степени… Но больше с другим… Мы не так давно, когда только-только начали летать за пределы планеты, обнаружили тёмный сектор Вселенной…
     – Тёмный сектор? – переспросил космонавт. – Он где-то поблизости?
     – Нет, он… В другой галактике, – с усмешкой ответил Темнейший. – Возможно, в такой же далёкой, из которой явились вы, но… в другой, в общем… И вы – из другой… Что-то общее есть в этом… А ещё, мудрейший не даст соврать, у нас на планете сохранилось поверие, что из глубин дальнего космоса однажды к нам явится герой, который избавит планету от гнёта, страданий и бед…
     – Это предрассудки и суеверия, которые сохранились в учебниках по фольклору! – неожиданно на повышенных тонах проговорил Гирэл.
     Гагарин аж вздрогнул от его голоса.
     Темнейший хитро заулыбался.
     – В каждой сказке есть доля истины, – промолвил правитель планеты. – Я вам про тёмный сектор не всё ещё рассказал… Мы там кое-что обнаружили, некую силу, которую можно и было считать тем самым героем – эдакая метафора. Не буквально явился некто, но что-то, что помогло нам… И Оно, – Темнейший поднял взор к потолку, – действительно нам помогло… Но… Вот появляетесь вы, какой-то там землянин, с какой-то отсталой планеты… Земля, – протянул он. – Вы говорите на древнем языке. Это форма нашего языка. Мне практически не нужно использовать нейролингвистическую транслитерацию, чтобы свободно с вами общаться. И вам этого не нужно – вот что ещё более удивительно. И я всё никак не мог понять, кто вы, зачем вы явились, каковы ваши истинные цели и мотивы… Я был в некотором напряжении, пока эти безумцы из Центра научных исследований не доложили… Хотя я обо всём и так знал…
     – Но почему вы не дали указания доставить меня к вам сразу? – спросил Гагарин настороженно. – Если вы так могущественны, если вам всё известно, то чего вы ждали?..
     – Чего я ждал? – переспросил Темнейший, бросив за космонавта свой хитрый взгляд.
     Гирэл в этот миг взялся за голову…

     ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ: Ожидание и опасения

     – Мой господин предупреждал о вашем появлении, – заявил Темнейший.
     Значит, дело было так. Пока мы подождём рассказывать о том, что именно правитель Зенарии называл «мой господин». И как такое случилось. Но отметим, и это важно, что данное таинственное явление помогало ему удерживать единоличную власть и быть, в какой-то степени, вездесущим. И если бы изучить этот феномен, то, наверное, можно было бы с научной точки зрения объяснить все странности, связанные с Темнейшим и его уникальными возможностями…
     Но об этом пока рано говорить. Может быть, он сам поведает Юрию Алексеевичу о своих достижениях, которыми он гордится. Может, это вообще государственная тайна, о которой запрещено распространяться. Давайте просто примем тот факт, что у целой планеты, по своим условиям даже похожей на Землю, был единый правитель. И если бы не его уникальные способности, то ему можно было бы только посочувствовать. Ведь это на нашей маленькой планете существует очень много стран, у каждой из которых своё правительство и свой глава государства. И на Земле страны есть разные: и большие по численности населения и территориальной площади, и маленькие. И каждой кто-то управляет. И это довольно сложно. Надо решать проблемы граждан, надо обеспечить всех работой, зарплатой, защитой, дать всем гарантии и перспективы развития, чтобы твои подданные не разбежались, кто куда. Надо наладить производство, промышленность. Нужна медицина, образование, армия и органы внутреннего правопорядка. Много ещё чего нужно. Если в твоей стране нет каких-либо ресурсов, которые могут обеспечить тебе более-менее сносное существование, то ей нужно иметь что-то, на чём можно заработать и купить у тех, у кого это необходимое есть. Если государство ничего не может, не производит, не добывает, не поставляет на внешние рынки – то это и не государство вовсе, а так, территория с самоуправлением, находящаяся в зависимости от более сильного партнёра (возможно, даже соседа).
     Короче, нелегко править страной. Любой. Даже развитой. И уж тем более трудно руководить всей планетой целиком. Ведь правление – это не просто какой-то формальный акт, где нужно лишь исполнять обязанности, соблюдать регламенты, следовать стандартам и блюсти закон и порядок. О, нет, дело не только в прямом следовании должностным инструкциям. Править, руководить, возглавлять что-либо не только в этом. Любой управляющий (он же – менеджер) подобно дирижёру должен уметь грамотно согласовать голоса инструментов своего оркестра…
     Правитель – это не только глава, но и философ, который берёт на себя ответственность за судьбы своих подданных и держит баланс между интересами и потребностями каждого. Он, как капитан корабля, прокладывает путь через бурные волны, избегая сильных течений, водоворотов и штормов.
     И сам опыт правления можно сравнить с игрой в шахматы, где каждый ход имеет последствия и требует предвидения. Правитель должен просчитывать каждый шаг наперёд, анализировать ситуацию, предугадывать возможные выпады оппонентов и принимать решения, которые будут способствовать благополучию и процветанию вверенной ему территории. Не каждый способен справиться с этим. Ведь зачастую понимание руководства сводится к тому, что тот или иной индивид решает для себя, что ему теперь всё позволено и он может больше не работать. Ведь есть всякие подчинённые, которым можно отдать приказ и требовать исполнения. А самому при этом не прилагать никаких усилий для достижения целей. И это, пожалуй, главная ошибка многих и многих управленцев. И именно из-за такого неграмотного подхода к своим обязанностям не все становятся по-настоящему великими правителями, олицетворяющими собой ценности и идеалы самого высокого порядка. Такой правитель должен быть как солнце, которое освещает путь и даёт тепло, но не обжигает. Он должен быть подобен незыблемой скале, твёрдо стоящей на своих убеждениях, и при этом не заслоняющей света прогрессивной мысли от других. Он должен быть как дерево, которое корнями укоренено в земле, но ветвями стремится к небу…
     И бремя ответственности и трудностей не может избежать ни один правитель. Неизбежно столкновение с противоречиями, угрозами и сложностями, которые подобны теням, скрывающимся в уголках и ждущих своего часа. И чем дальше ты углубляешься в эти уголки, тем больше и больше печали познаешь в работе управленца. Но именно в этих испытаниях, в этих трудностях, и раскрывается истинная сущность правителя, проявляясь во всей красе.
     Идеально, когда любой правитель своими поступками показывает свою мудрость, с помощью которой ведёт свой народ к миру и процветанию. Но много ли примеров мы можем назвать и однозначно сказать, что да, этот государственный деятель был великим правителем? Поскольку на Земле много стран, то у каждой найдётся в истории свой герой. И их будет немало. Но… Мы с вами на другой планете. И здесь всего один-единственный правитель…
     Каков же объём его интеллекта, если он может держать всю полноту власти в своих руках? Может быть, действительно есть какая-то сила, которая ему помогает в этом?..
     Наверное, уже ни у кого не осталось сомнений, что это так и есть.
     День Темнейшего не отличался разнообразием и насыщенностью. Имеются в виду, прежде всего, какие-то внешние действия: какие-нибудь встречи, поездки, переговоры, обсуждения, дебаты. Он даже указов никаких не подписывал. Они формулировались чуть ли не усилием его мысли сразу в готовом виде, если того требовал тот или иной конкретный случай. И любую информацию Темнейший также получал быстро, словно она сама прилетала ему в голову…
     Где-то за день до появления Гагарина, правитель Зенарии получил известие о возможном вторжении…
     – Но что это будет? – спросил тогда он, стоя перед большим зеркалом, в котором он мог рассматривать себя в полный рост.
     Темнейший был в привычном для себя одеянии. Его накидка (или плащ?) так и кружила вокруг его тела. Корона с острыми наконечниками поблёскивала в отражении, а само оно, как могло показаться, отвечало Темнейшему:
     – Это будет не «что». Это будет «кто»…
     – Но откуда ты знаешь?
     – Я зрю в пространство и время на всю широту Вселенной, сквозь галактики… И я могу понять происходящее и предвосхитить его…
     – О, да, как я мог усомниться… – правитель Зенарии преклонил колено перед зеркалом.
     Если бы вы это увидели, вы бы удивились: отражение осталось в стоячем положении.
     – Поднимись, – было велено Темнейшему. – Из глубин космических явится тот, кто может ступать нам все карты…
     – Из глубин? – задался вопросом правитель. – Как гласит древний миф? Но… Мы же уже объявляли о его воплощении и наступлении эры благоденствия…
     – На сей раз всё иначе… Появится живое существо – и в него поверят охотнее, чем в нарисованную тобой абстракцию образа спасителя.
     – И что же мне делать? – с некоторым испугом спросил Темнейший тогда.
     – Жди. Жди его появления. Разузнай о нём всё. И используй…
     – Но как я узнаю, что пора?
     – Ты поймёшь это…
     Таков был приказ.
     И Темнейший ждал. И когда портал открылся, и Юрий Гагарин вылетел из него – правитель планеты знал об этом. Но он не спешил действовать. Он дал возможность ситуации продолжить своё развитие без его вмешательства. Темнейший уже, было, начал сомневаться, не упускает ли он время, но тут пришло сообщение из ЦНС, что, мол, появился пришелец – и тогда-то он и понял, что надо действовать. Ведь, по сути, у него всё было наготове…
     Естественно, Темнейший ничего такого не стал рассказывать Гагарину. Возможно, Гирэл приблизительно мог представить, как всё было, но держал язык за зубами, потому что опасался за дальнейшую судьбу Юрия Алексеевича…
     – Так, выходит, вы знали… – задумался космонавт после слов правителя.
     – Я обо всём знаю. От меня нельзя что-либо утаить…
     – У вас везде есть свои люди? – решил уточнить Гагарин.
     – Есть. Но не только в них дело…. Я бы даже сказал, что не в них дело. Они нужны лишь в качестве вспомогательной силы, – пояснил Темнейший. – Но не хочу пудрить вам мозги излишним мистицизмом…
     – Но мне бы хотелось понять природу вашей власти, – сказал Гагарин. – У меня в стране что-то похожее в истории тоже было, но не в столь… совершенной форме…
     – О, вам кажется, что мой способ правления совершенен? – обрадовался Темнейший.
     – Я не уверен в этом, мои выводы могут быть ошибочны и поспешны, я не силён в интерпретации методов государственной власти. Я простой лётчик-испытатель…
     – Не переживайте вы так, Юрий Алексеевич, – поспешил успокоить его глава Зенарии. – Вы практически всё верно описали. Мой правление совершенно и может даровать многим планетам, где есть разумная жизнь, большое благо. Мудрейший Гирэл об этом хорошо знает… Ха-ха, но… Юрий Алексеевич, чтобы вы окончательно убедились в том, что я имею безграничную власть – и это хорошо, специально для вас я кое-что организовал… Пойдёмте со мной. Вы увидите, как обстоят дела – и составите об этом своё честное мнение…
     Темнейший поднялся. Гирэл встал следом. Гагарин последовал их примеру.
     Вдруг стол исчез, а позади правителя открылся большой проход, из которого лился ослепляющий свет.
     – Прошу за мной! – пригласил своих гостей хозяин дома.
     И только Гирэл и Гагарин пошли в его сторону, как в эту комнату буквально вбежал Пропорцион…
     По виду старца было видно, что он торопился. Он еле дышал. И даже ничего не смог сказать, а просто протянул бумагу. Каким-то чудом мантия Темнейшего отделилась от него, подлетела к Пропорциону и забрала свиток из его рук, отнеся к повелителю.
     – Что ж, добро пожаловать, о мудрый старец Пропорцион, – ознакомившись с бумагами, промолвил Темнейший.
     Он вышел через проход. И сразу три его гостя сделали то же самое…

     ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ: Появление Пропорциона

     Часто ли вам приходилось вступать в контакт по той или иной нужде с государственными учреждениями? И вообще – был ли в вашей жизни хотя бы единичный случай такого опыта? Была ли ваша потребность удовлетворена сразу, ну, или хотя бы в кратчайшие сроки? Не столкнулись ли вы ненароком с отсутствием эмпатии со стороны чиновника, не важно какого уровня? Было ли с вами такое, что у вас есть конкретный запрос, но его никто не собирается или не торопится решать? Или, может быть, ваше дело было рассмотрено быстро и эффективно? Да, такое тоже случается, но зачастую, когда у простого гражданина есть дело к властным структурам, то за него со всей радостью и вовлечённостью никто не бежит браться…
     Возможно, с нашей историей сейчас знакомится кто-то из светлого будущего, где побеждён формализм, чрезмерность инстанций, банальная лень. Но, вы ж поймите, Юрий Алексеевич попал на Зенарию из конца 60-ых годов XX -ого земного века. И в те времена заданные нами вопросы были вполне актуальны. И кто сказал, что в дальнем пределе Вселенной такого не существовало? Да, технологически планета более развита, чем наша, но ведь и управление её более сложно. Вы только представьте себе это раздолье для творческой мысли чиновничьего служащего…
     В бескрайнем мире бюрократии, где канцелярская крыса бдит и бюрократический аппарат непреклонно тянет свои лямки, простой человек сталкивается с жуткими преградами, известными как канцелярщина. Каким бы малозначительным или ничтожным ни было дело, оно обязательно должно пройти через бездонные пропасти бюрократической путаницы, в которой заблудиться проще простого даже самым отчаянным искателям решений.
     В этом мире, где царит канцелярский стиль, каждый шаг становится испытанием. Как будто бы существует невидимая сила, которая с удовольствием сбивает людей с толку бюрократической волокитой. Каждая бумажка, каждая формальность становятся камнями преткновения, мешая простому человеку достичь своей цели.
     Бюрократические препоны, словно непроницаемые стены, стоят на пути прогресса и эффективности. Каждый, кто хочет пройти сквозь этот лабиринт, должен приспособиться к его правилам и обычаям. Бюрократы, эти носители канцелярской мудрости, наблюдают свысока и диктуют свои условия. И всё это великолепие бюрократического аппарата, эта система, словно утверждает свою вечность и непобедимость. Бюрократия – это не просто организация или структура, это философия, которая пронизывает каждый аспект жизни. И, возможно, она существует в каждом уголке Вселенной, в каждой звездной системе и на каждой планете…
     Иронично, но вполне может быть, что где-то на просторах Вселенной существует целая планета или галактика, населенная конторскими бюрократами. Они, быть может, проводят свои Канцелярские войны и борются за свои бюрократические привилегии. В конце концов, в этом безумном существовании, кто знает, что может ещё иметь место?.. Но давайте не забывать, что прогресс Вселенной неумолим. Он движется вперёд, уничтожая старые преграды и пролагая новые пути. И даже самые коварные бюрократические системы не могут устоять перед его мощью и энергией…
     Мы не случайно начали с этих рассуждений. Ведь, несмотря на развитость Зенарии (особенно если сравнивать с Землёй), и в ней существовало всё нами описанное. Жизнь граждан была строго регламентирована и подчинена исполнению предписанных обязанностей. И никто не мог запросто взять и явиться в Канцелярию Темнейшего без предварительного согласования и одобрения неких ответственных лиц из специального комитета. Это здание охранялось очень хорошо – и никто не смел тревожить правителя своими мелочными вопросами. Лишь несколько почётных членов этого единого общества были удостоены такой привилегии. Одним из них был Гирэл. И он не преминул воспользоваться своим шансом, ведь до этого он никогда такого не делал. Кто-то ещё из зенарийцев мог беспрепятственно входить в Канцелярию. А ещё были те, кто стоял вторыми на очереди. И чисто теоретически, и они могли получить аудиенцию у Темнейшего, но шансов, конечно, на это было мало…
     В этой когорте ожидающих по списку находился и старец Пропорцион. Ему всегда не нравилась вторичность его положения в социальной иерархии. И хоть с научной точки зрения он и был равен Гирэлу, но носил лишь титул «мудрый», когда тот был «мудрейший». Хоть Пропорцион и вёл свою работу независимо, но в башне главным был другой старец, который имел право в любую минуту пожелать встретиться с повелителем. И тот не мог отказать в этом. А вот Пропорциону такого позволено не было. И лишь исключительные обстоятельства могли бы заставить ЦНС дать ему разрешение…
     Когда он узнал, что Гирэл улетел в Канцелярию вместе с Гагариным, то некоторая апатия напала на старца. Пропорцион застыл на месте – и не знал, как поступить. Он так старался, чтобы его оценили, а в итоге – никакого профита. Но…
     – Есть же формуляр степени… – Пропорцион не закончил своей мысли, быстро направившись в свою лабораторию.
     Оттуда он связался с ЦНС и запросил необходимый для допуска к Темнейшему формуляр…
     Отвечавший на его требования канцелярский сотрудник Центра научного совета со скепсисом в выражении лица проговорил:
     – О, мудрый старец, ваш запрос не соответствует стандарту…
     – Но мой запрос не может соответствовать стандарту, потому что он касается нестандартной ситуации! – раздражённо сказал Пропорцион.
     – Однако и на такой случай у нас прописан чёткий регламент, – не отступал собеседник.
     – У меня нет времени терпеть ваши… – Пропорцион проделал какие-то жесты, заменив ими слова. – Немедленно дайте санкцию!
     – Я действую строго по регламенту! – крикнул конторский служащий.
     Если бы этот щуплый бедолага в очках с прилизанными волосами стоял сейчас напротив Пропорциона, то произошло бы рукоприкладство. Но их разделяло расстояние. И лишь на мониторе связи старец мог видеть это тупое лишённое интеллекта лицо…
     Пропорцион посмотрел на конторского служащего с недоумением и разочарованием. Он был уверен, что способен убедить эту канцелярскую крысу в необходимости немедленного получения документа. Но вместо этого он столкнулся с непреклонностью и ограниченностью человека, для которого формализм исполнения был превыше всего…
     – Видимо, мне придётся искать другой путь, – пробормотал Пропорцион, с ненавистью глядя на служащего.
     – Вы не можете нарушать установленный порядок! – возразил тот, пытаясь остановить старца от необдуманных действий.
     – Но что делать, когда установленный порядок становится преградой на пути к разумному решению? – Пропорцион обратился к нему голосом, полным сожаления и надежды на понимание. – Помните, что идеи и нестандартные ситуации не всегда поддаются регламенту. Иногда нам нужно применять гибкость мышления и искать альтернативные выходы. И… Ваше препятствие – это угроза государственной безопасности. Вы лично будете отвечать за возможные последствия! Если с Темнейшим что-либо случится – я лично буду ходатайствовать о вашем…
     Пропорцион резко прервал речь, заметив, как служащий вздрогнул и моргнул. Наверное, несчастный ощутил внутреннее противоречие между своими обязанностями и возможностью увидеть ситуацию с другой стороны. Он задумался, осознавая, что может быть больше, чем простое выполнение регламента. И что перспективы негатива в его сторону ему крайне не нравятся…
     – Хорошо, старец, я попробую найти компромиссное решение, – сказал служащий, наконец. – Но я не могу обещать, что смогу изменить регламент.
     – Его менять и не нужно. Это не ваш уровень влияния. Пришлите бумагу в соответствии со стандартом…
     Только через запугивание Пропорцион смог добиться хоть какого-то понимания. Но старец хорошо знал эту систему. Одна его выходка ничего не поменяет – и бюрократическая волокита никуда не исчезнет. И это он, мудрый старец хорошо был знаком с рычагами давления на таких вот прямолинейных исполнителей. Но более простые граждане вряд ли откроют для себя возможность для диалога с этой непроницаемой и чёрствой системой…
     Через несколько секунд Пропорцион получил формуляр ЦНС высшей степени – и теперь мог спокойно явиться в Канцелярию. Осталось только найти свободный транспорт. По его требованию быстро смог прилететь лишь подержанный деревенский тягач.
     Наверное, только здесь, где технологии переплетаются в уникальном сочетании с местной природой, и мог появиться такой вид транспорта…
     Этот тягач был далеко не новым. Когда-то его корпус, выполненный из элегантных сплавов различных металлов, обладал гладкими линиями и изысканными изгибами, но сейчас от всей утончённости модели остались лишь грандиозные пропорции, которые говорили, что машина была создана для работы в самых суровых условиях во Вселенной. Кабина водителя была окружена панелями с необычными символами и показателями и выглядела так, словно ей управляли сами звёзды (кажется, такова была задумка дизайнера модели).
     Но настоящей изюминкой этого тягача был его двигатель. Этот мощный агрегат, работающий на основе экзотических космических топлив, способен был выдавать невероятную мощь. При работе, мотор создавал громкое рокочущее звучание, которое, говорят, можно услышать на расстоянии нескольких световых лет (но, скорее всего, это байки). При включении двигателя, тягач окутывало облаком энергии и света, из-за чего создавалось впечатление, что он вот-вот оживёт и рванёт к самым сложным задачам.
     Эти космические быки, как их называли деревенские жители, олицетворяли прочность и надежность. Они были предназначены для выполнения тяжёлых работ на далёких планетах. В пыльных следах этих машин можно увидеть историю и усилия простых жителей, которые, несмотря на свою скромность, продолжают делать невероятные вещи… И пускай такой тягач не отличался какой-то выразительностью, но даже он имел вполне высокие скоростные характеристики, если сравнивать со средствами передвижения с Земли, но, по меркам Зенарии, это была колымага…
     – Проклятье! – посетовал Пропорцион. – Ничего лучше нет?
     Водитель в потрёпанном комбинезоне промолвил:
     – Сказали, вы спешите в столицу. Могу только я вас доставить…
     – Вот неудача, – расстроился старец, подхватил подол своего балахона и забрался в кабину тягача. – Взлетайте! Времени нет…
     И это ещё ему повезло, что он успел заявиться к Темнейшему перед его выходом в народ. Несколько раз по пути в двигателях тягача падала мощность тяги. Была велика вероятность падения, но опытный водила, с вечно смеющимся лицом, говорил при каждом таком случае:
     – Не беда! И не в таких передрягах бывал!..
     С грехом пополам, при ужасной тряске и ненадёжности проржавелых швов тягача, Пропорцион всё-таки благополучно добрался до Канцелярии и явился даже в самое подходящее время…

     ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ: Светлый лик правителя          
      
     Темнейший вывел своих гостей на площадь перед зданием Канцелярии, которая была заполнена большим скоплением народа. Юрий Алексеевич не ожидал увидеть так много жителей столицы. Эта огромная масса тел словно генерировала большое количество энергии, но она никуда не уходила, а как бы весела над головами подданных своего правителя. Гагарину показалось, что он чувствует этот энергетический заряд – и свои ощущения он ни с чем не смог тогда сравнить. Они были для него новыми. И хорошо это или плохо – непонятно…
     Большой по численности отряд стражи оберегал безопасность главы государства. Охранники, с чем-то вроде ружей наперевес, окружали всю площадь, а также отделяли толпу от шестигранного постамента, на который взошёл Темнейший, возвысившись над толпой своих подданных…
     Гирэл, Пропорцион и Гагарин остались стоять позади. Правитель Зенарии велел стеречь их, как его самого – и стражники исполнили приказ.
     – Что вы здесь забыли, коллега? – перед началом выступления Темнейшего успел спросить Гирэл у Пропорциона.
     – Не только же вам заслуги себе приписывать… Я работал не меньше вашего. И для проекта сделал больше остальных. И первым доложил, а тут вы со своими…
     – Смотрите! – вытаращив глаза с удивлением произнёс Гагарин, указывая на Темнейшего.
      Вдруг фигура правителя стала огромной. Именно этот трюк и впечатлил неискушённого землянина. Старцы, конечно, со снисходительным пониманием отнеслись к его реакции, потому что, видимо, имели представление при помощи каких средств осуществляется подобное. Ну, а горожане…
     Местные жители хорошо знали церемониал и как надо себя вести. Они как по команде издали хвалебный выкрик, подняв руки вверх, словно увидели настоящее божество. Да и как ещё они могли воспринимать своего правителя, который окутал себя ореолом загадочности, недоступности и величия…
     Великий правитель Зенарии, облачённый в плащ тайны и венец могущества, был похож на магического посланника, который спустился к несчастным и освободил их. Он взмахнул руками – и толпа в ожидании затихла. И вдруг Темнейший заговорил…
     Его голос звучал, как песнь ветра, которая окутывала собравшихся ментальным мистическим дымом. И глядя на восторженные лица жителей столицы, сразу можно было понять, что он был не просто лидером, а источником вдохновения для большинства…
     Огромная фигура Темнейшего промолвила:
     – Дети мои! Сегодня непростой день выпал на нашу с вами долю. И я пред вами, чтобы поделиться великими словами и великими мечтами. Наши сердца, наполненные жизненной силой Вселенной, давно ждут взлёта на крыльях надежды и устремлены к новым горизонтам. Мы стоим на пороге невероятных вызовов, которые непослушный космос бросает нам в лицо, будто хочет посмеяться над нашей несгибаемостью и непокорностью перед его мраком. Но я заявляю вам в очередной раз: мы преодолеем все преграды, пройдём через все напасти, сокрушим границы, тормозящие наш прогресс, и покорим другие галактики.
     Слово наше уже проложило себе дорогу своей невидимой силой. И ближайшие планеты к нам уже познали нашу силу воли. Но мы собираемся взлететь выше, чем когда-либо прежде, и взять на себя более грандиозные задачи, чем представляли себе ранее. Мы построим мосты меж звёздами и воплотим невозможное в реальность…
     Пред нами раскинулся космос, где каждая звезда и планета представляет собой новую возможность для нашего движения… Мы не боимся столкновений и темноты, потому что в нас горит огонь, который источает свет и страстное желание познать все глубины Вселенной. Пусть наш путь будет гладким и прямым, как узоры в небесах. Пусть наши деяния будут отражением нашего величия и мудрости. Мы будем строить не только грандиозные сооружения и машины, но и обогащать наши души новыми знаниями, которые сияют ярче самих звёзд. Помните, что в каждом из вас есть сила и потенциал, чтобы изменить мир и вписать своё имя в историю. Мы собираемся идти вперёд, единым фронтом, и покорять новые границы смело и решительно. Пусть наш путь будет прославлен и запомнен во всей Вселенной. Будьте готовы, мои дорогие подданные! Вместе мы справимся и станем свидетелями величайшего достижения, которое отразится в каждом из нас.
     Слава Зенарии! Слава нашему великому будущему!..
     Темнейший закончил.
     Толпа ликовала…
     Таинственная сила, которой обладал правитель планеты, как будто пронизывала каждый атом воздуха. Он точно управлял мыслями и эмоциями, создавая в головах собравшихся иллюзии перемещения во времени и пространстве. Он повелевал огромной толпой – и как он это делал вряд ли можно было объяснить обычными законами физики или биологии. Темнейший был кем-то большим, чем простым магом или волшебником…
     Затем представление окончилось. Фигура правителя исчезла, народ ещё какое-то время постоял, эмоции утихли – и охрана позволила всем покинуть площадь.
     Темнейший, словно принявший на себя заряд бодрости, излучая невероятную силу, подошёл к Юрию Алексеевичу и поинтересовался у него:
     – Ну, как вам я?..
     – Я даже не знаю, что сказать… Такого даже на Красной Площади не было ни разу…
     Темнейший улыбнулся:
      – Специально для вас демонстрация была устроена… Кстати, а Красная Площадь – это что такое?..
      – Это главное место в столице моей Родины, – с некоторой гордостью проговорил Гагарин. – И там тоже проходят парады и собрания, выступают наши правители… Но вот так – нет… У нас всё по-простому, по-земному, а вы – вы здесь как бог…
      – Как бог? – теперь пришёл черёд Темнейшего удивляться. – Мудрейшие, вы это слышали? – обратился он к старцам. – Я – и как бог… А бог – это что?
      – Ну… Я не богослов, – сконфуженно начал пояснять Гагарин. – У меня в стране вообще государственная идеология – это победивший материализм. И религия отделена. И вообще… А бог – это некая сила, в которую верят…
     Темнейший рассмеялся:   
      – Ха-ха-ха, Юрий Алексеевич… Верят в некую силу… Ну, это мне понятно. Но должен вам сказать, что в нашей культуре нет понятия «бог». У нас есть понятие «Вселенский замысел». Надо бы вам объяснить, что это такое… А вы расскажете о том, как на вашей планете всё устроено. Давайте вернёмся. Я вас лично познакомлю с первыми лицами нашей планеты. Им тоже будет интересно вас послушать. – Правитель подхватил землянина под руку и повёл обратно. – Мудрейшие старцы, – притормозив, сказал Темнейший, – что за неучтивость с вашей стороны? Вы же не оставите Юрия Алексеевича, нашего нового друга?..
     Оба старца, мягко говоря, растерялись. Ни Гирэл, ни Пропорцион не поняли устроенного на площади шоу. Оба не знали, что им делать и что будет дальше. Глава планеты вёл себя непредсказуемо – и два мудреца не понимали, какую позицию им занять. Но, кажется, Темнейший знал наперёд, кто и что должен делать в текущий момент.
     Они вернулись в здание Канцелярии, но теперь очутились в некоем зале собрания, где имелась сцена. Темнейший и Гагарин поднялись на неё. Охрана отвела старцев в сторону, любезно и вежливо, но настойчиво и твёрдо, разметив их в одном ряду с важными чиновниками Канцелярии. Правитель сделал несколько поклонов, как понял Гагарин, членам правительства…
     Юрий Алексеевич также решил проявить уважение – и тоже поклонился.
     – Это делать было не обязательно – вы не член общества, – произнёс Темнейший.
     Им вынесли стулья.
     Как только они сели, правитель Зенарии промолвил:
     – Уважаемые, рядом со мной находится инопланетянин, пришелец из неизвестной нам галактики. Он похож на нас, выглядит также, говорит также. Но он другой – и это таит для нас опасность… Но… Юрий Алексеевич, не волнуйтесь, – похлопав космонавта по плечу, сказал Темнейший. – Меня уже предупредили о возможных последствиях – но давайте не будем спешить. Дадим шанс Юрию Алексеевичу убедить нас…
     Он посмотрел на Гагарина.
     – Но в чём мне вас убеждать?! – громко спросил землянин.
     – А это уже будет зависеть от того, что вы нам поведаете… – хитро промолвил Темнейший.
     Весь зал погрузился в темноту, и лишь правитель планеты и космонавт с Земли остались в небольшом кругу света на сцене…
     Гирэл с большой досадой в голосе сказал, взглянув на Пропорциона:
     – Что вы наделали!..
     – А что я-то сразу? Я лишь думал о…
     – О себе вы всегда думаете, – укорил коллегу Гирэл, схватившись за голову.      
     Никто не смел издать лишнего звука. Никто не решался подать голоса. Все послушно ждали. Все подчинялись Темнейшему, которому даже слов не надо было произносить. Создавалось впечатление, что он проникал в мысли каждого – и напрямую транслировал своё неоспоримое мнение. И отклик подданных был искренним на это воздействие. И лишь один землянин не понимал, как такое возможно…

    
     ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ: Разговор с государем

     Если бы Юрий Алексеевич не видел зрительный зал и сколько сотрудников Канцелярии собралось на него посмотреть, то он вполне бы мог подумать, что он тут с Темнейшим один на один. И, с одной стороны, это было бы даже лучше, ведь не было бы лишних пытливых глаз, которые бы изучали поведение пришельца, но, с другой, остаться в компании правителя Зенарии – это не самое приятное, что может случиться на планете. Выдержать его взгляд, его интеллект, его голос – это было сложно. Но надо отдать ему должное: он старался не давить на Гагарина и сделал так, что тот не чувствовал какой-либо тяготы…
     Темнейший проговорил:
      – Юрий Алексеевич, будьте как дома… Хотя я понимаю, что вы очень далеки от него… И пространственно, и временно… И даже я, полновластный властелин Зенарии, не могу дать вам гарантий, что вы когда-нибудь вернётесь на родину… Но не переживайте. Шансы есть. Шансы есть всегда. И если всё сложится, то мы вам обязательно поможем. Но пока… Пока вы наш гость – и мы бы хотели узнать вас получше. – Он остановился, посмотрел Гагарину в глаза и добавил: – Я лично хочу узнать вас лучше. – А затем Темнейший улыбнулся, расслабился, рассмеялся и промолвил: – Ха-ха-ха, но что я всё на вас наседаю? Давайте я сначала расскажу о том, как у нас тут всё устроено… Вот смотрите…
     Позади них засветился большой экран, на котором отобразилось здание Канцелярии…
     Темнейший стал пояснять картинку:
     – Это то здание, где мы сейчас находимся…
     – Я знаю, это ваша личная Канцелярия, – без каких-либо сомнений и колебаний вставил свою реплику в слова правителя космонавт.
     В зрительном зале раздались некие звуки – публика так выразила удивление. Ну, ещё бы, ведь без позволения повелителя ни в коем случае нельзя открывать рта!
     Темнейший посмотрел в сторону зрительного зала – и там тут же воцарилась гробовая тишина.
     С лёгкой ухмылкой на лице он сказал:
     – Юрий Алексеевич не знает всех наших порядков – ему простительно…
     – Я что-то сделал не так? – опять вмешался в речь правителя Гагарин.
     – Молчать! – крикнул Темнейший в зал. – Это я не вам, Юрий Алексеевич… Мои подчинённые не привыкли, чтобы кто-то без моего позволения смел говорить в моём присутствии. Таковы наши правила публичных дебатов. Но! Друзья, вы путаете одну вещь: наш гость не может знать о нас всего, он только-только прибыл. И второе: у нас неофициальные прения. Мы просто так знакомимся. Поэтому… Юрий Алексеевич сказал, что знает, что мы в Канцелярии… Хм, скажите, друг мой, откуда вам это известно?
     – Ну, пока мы сюда летели, я ознакомился с одним буклетом… Там очень красочная презентация трёхмерная была, в которой рассказывалось о Канцелярии Темнейшего…
     – Ах, эти проспекты, – с некоторой снисходительностью промолвил правитель планеты. – Ну, тогда вы, наверное, сами можете поведать, что узнали из той презентации…
      Гагарин засмущался, почесал затылок и ответил:
      – Я, конечно, не всё запомнил… – В этот миг он почувствовал в мозгу какой-то укол. – Но… Значит, здание имеет необычную форму и сделано из особого материала. Тут нет привычных окон и дверей. У Канцелярии есть Магистр. Я только не понял, какую роль он исполняет. Потом есть префекты. Их несколько… Не могу только точно назвать, чем они занимаются… А ещё… Но это я узнал чуть раньше, у вас на планете есть Центральный научный совет, весьма влиятельный орган управления планетой…
     – О, вы и про ЦНС уже знаете? – удивился Темнейший. – Когда успели?
     – Ну, пока был в башне, мне, кажется, кто-то рассказал… Но не помню, кто…
     Глава Зенарии бросил взгляд в тёмную часть зала – и Гирэл, казалось бы, сокрытый тенью, ощутил его на себе…
     – Для пришельца, который совсем недавно на нашей планете, вы знаете об устройстве нашего государства довольно много… – произнёс Темнейший. – И это даже похвально, что вы изучаете нас и не боитесь об этом говорить… Вы ведь абсолютно правы, Юрий Алексеевич. Канцелярия и ЦНС – это два важнейших органа государственного управления… Чтобы вы не путались, я вам поясню кое-что… Ещё недавно Канцелярия была просто бюрократическим учреждением, существовавшим отдельно от народа и жившим только ради себя самого. Но… Когда было совершено наше грандиозное открытие и стало понятно, что научное знание первично, первостепенно и… Я сделал так… Я объединил как бы науку и бюрократию. Сделал из двух общее. Придал один смысл. И теперь мы имеем единую цель…
     – Совсем как у меня на Родине, – не без гордости сказал Гагарин.
     – Ого! – ещё больше удивился Темнейший. – У вас знают о том же, о чём и мы? Можете-ка поподробнее поведать?..
      Юрий Алексеевич слегка стушевался. Правитель просил его начать говорить про ту область знания, в которой космонавт не был профессионалом…
     – Я даже не знаю, с чего начать… – промолвил он.
     – Я вам помогу, – решил оказать поддержку гостю хозяин планеты. – Начните с того, кто вы…
      – Кто я? – задумался Гагарин. – Ну, я человек…
      – Ах… Человек, – повторил Темнейший. – Судя по всему, все мы здесь человеки, – как-то философски прибавил он.
      По лицу Гагарина пробежала едва заметная улыбка. Но только не для зорких глаз Темнейшего:
     – Вас что-то смущает в моих словах, Юрий Алексеевич?
     – О, нет, ничего. Я тоже считаю, что вы все люди…
     Пришла очередь Темнейшего снисходительно улыбаться:
     – Люди? Нет, Юрий Алексеевич, мы не люди, мы человеки…
     – Просто в моём языке слово «человек» во множественном числе произносится как «люди», – внёс ясность Гагарин.
     – В нашем языке тоже есть такое слово… Точнее, было, – дал ответ Темнейший. – И слово «люди» означало «рабы» – подневольные люди. Вам это понятно?
     – О, да, хорошо понятно… Не знал, извините, – почувствовав себя неловко, проговорил космонавт.
     – Ну, раз мы все наши лингвистические нестыковки устранили, то давайте вернёмся к тому, кто вы такой, – предложил продолжить тему Темнейший. – Вы человек, но хотелось бы подробностей…
     – Ну, я гражданин Советского Союза, самой большой страны моей планеты Земля…
     Темнейший стал перечислять:
     – Юрий Гагарин, человек, гражданин Советского Союза… Но кто вы ещё?
     – Ну… – Космонавт задумался. – Ну, я землянин, раз я с Земли. Я советский человек, служу своей стране, я был первым человеком, побывавшим в космосе…
     – Вот, это уже интереснее, – потирая руки, проговорил Темнейший. – Человек, землянин, космонавт… Но кто вы ещё?
     – Да кто я?.. Офицер, военный… – сказал Гагарин и замолчал на несколько секунд.
     Эти секунды могли показаться вечностью некоторым из присутствующих в зале. Ни у кого и в мыслях возникнуть не могло, чтобы так долго задерживать господина, а этот землянин – сидит и о чём-то думает! Никаких манер и уважения к правителю!..
     В зале царила напряжённая тишина, прерываемая лишь звуком шороха одежды и сердцебиением ожидания. Глаза всех были обращены на землянина, чьи мысли казались неуловимыми и совершенно непонятными. Как он мог сметь тратить время господина на собственные размышления, когда все остальные только и ждут его указов?..
     Однако никто не знал, что в тех мгновениях, когда этот невежественный землянин был погружён в свои мысли, с ним происходило нечто удивительное. В его уме зародилась, как ему самому показалось, необычная идея, которая была способна изменить ход беседы. В размышлениях Гагарина сформировалось не вполне стандартное решение. И он не знал, к чему оно может привести, но понимал, что оно способно как-то иначе повлиять на течение этого странного разговора…
     Да, с точки зрения почтенных государственных чиновников, у пришельца совершенно отсутствовали манеры и торжественность в поведении. Сам Темнейший оказал ему такую честь, а он – задумался… Вот смех!.. Даже Гирэл сгорал за подопечного со стыда. Даже Пропорциону стало неудобно. Но реакция землянина была лишь внешней. Правитель Зенарии был единственным, кто хорошо видел, как в глазах Юрия Алексеевича загорелось пламя страсти и стремления к истине. Космонавт не просто сидел и думал, он сделал для себя какое-то важное открытие, словно нашёл какие-то новые резервы для поднятия своего духа…
     Темнейший сам с нетерпением ожидал ответа землянина. Он мысленно подгонял его с ним. Он даже пытался проникнуть в его мысли – но никакая сила не могла помочь ему взломать мозг этого советского человека, как он сам о себе скакал, с Земли.
     – Ну, же… Кто вы, Юрий Алексеевич? – повторил свой главный вопрос Темнейший.
     И тут Гагарин гордо встал, выпрямился и громко заявил:
     – Я – русский! Я – славянин!
     И в этот миг все собравшиеся ахнули…
     Все стали шушукаться и повторять без конца: «славянин» и «русский».
     Темнейший щёлкнул пальцами – и свет озарил весь зал собрания. Он поднялся и проговорил:
     – Русский, значит, славянин… Это кардинально меняет ситуацию…
     Он дал отмашку – и два офицера схватили Гагарина.
     – Но… – хотел запротестовать космонавт.
     – Не надо, – попросил Темнейший. – И тех старцев – тоже за мной!
     Глава Зенарии двинулся со сцены. Гагарина повели следом. Гирэла и Пропорциона также взяли под конвой.
     – Магистр и префекты по безопасности и связям! Жду у себя! – крикнул перед выходом из зала Темнейший.
     Несколько человек в интересных костюмах с плащами и широкополыми шляпами отделились от остальных…
     Да уж… Если бы Юрий Алексеевич был тогда поскромнее… Но тогда бы не случилось того, что произошло…

     ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ: Обсуждение и заточение

     Юрий Алексеевич оказался в другой тёмной комнате, как только его вывели из зала собрания. Его затолкали в клетку. Видимость была плохой – и поэтому он не понимал, что с ним происходит. Настолько кардинальным оказалась перемена. Гагарин к такому не был готов. Но неожиданно промелькнул лучик света – и космонавт смог заметить офицера Канута, стоящего возле его клетки…
     – Офицер Канут, – позвал он его. – Что случилось? Зачем меня заперли?
     – Мне жаль тебя, – проговорил младший канцелярский помощник. – Но… Я ничем не могу помочь…
     Большая печаль отразилась на лице Канута – и Гагарину от этого стало не по себе…
     Вокруг клетки, в которой заперли Юрия Алексеевича, образовалось силовое поле. Оно неприятно гудело. Гагарин не знал, что это такое – и не успел убрать руку от решётки, за которую держался. Его сильно ударило током. Он стал возмущаться и требовать объяснений такого с ним обращения, но довольно скоро понял, что его никто не слышит. Звук от него не проходил через поле. При этом сам он хорошо различал речи тех, кто обсуждал его в темноте…
     Кажется, Гагарина специально ограничили в визуальном восприятии информации. И специально лишили его право слова, чтобы он не сболтнул чего-то недостойного. Хотя он был человеком воспитанным и верным высоким идеалам советской космонавтики. Он никак не собирался проявить неуважения или чем-то оскорбить зенарийцев. Он лишь хотел дать ответ на вопрос Темнейшего и обозначить, кто он, чтобы его начали лучше понимать. Но, похоже, уточнение насчёт своей народности и национальность было лишним. Хотя почему? Он говорит с ними на одном языке. Ну, как объяснял мудрейший Гирэл, в головах этих людей стоят чипы, в который внедрён нейролингвистический транслитератор. Но старец же пояснял, что эти НЛТ помогли быстро понять Гагарина! Так какие могут быть проблемы? Неужели нельзя просто сказать?!..
     Гагарину никто ничего говорить не собирался. Ему просто было позволено слушать…
     Землянин не видел, а ведь совсем рядом с ним была проведена целая церемония.
     Сначала появился Магистр Канцелярии. Мужчина среднего в чёрных одеждах, тоже с плащом, у которого был большой воротник (до макушки головы). В руках он держал посох. Магистр проследовал по комнате. Судя по звуку его шагов, можно было сделать вывод, что помещение довольно большое. Потом Магистр трижды стукнул посохом по полу – и к нему подошли префекты. Они преклонили перед ним колени. Одеты эти господа были, как и Магистр, но ещё у них на головах были шляпы. Магистр стукнул посохом по полу ещё раз – и префекты встали. И только после этого появился Темнейший в компании стражников и старцев. Префекты, согласно принятому этикету, сняли свои головные уборы, но правитель буднично отнёсся к их действию.
     – Прошу всех сесть, – объявил Магистр. 
     Рядом с каждым, кто присутствовал на этом совещании, появились удобные кресла. Темнейший первым плюхнулся в одно из них со словами:
     – Ох уж мне эти ваши традиции… Любите вы, мой милый Магистр, всю эту чепуху…
     – Таков Канон… – учтиво промолвил тот.
     – Вечно вы со своим Каноном… – с небольшим сарказмом сказал Темнейший. – Давайте уже к делу. Вы слышали, что сказал о себе Юрий Алексеевич, человек с Земли… Он русский… И он – славянин, – интонационно подчеркнул концовку фразы правитель. – А это… Это не вписывается нашу Доктрину исключительности…
     Да-да, у зенарийцев имелся такой документ, который считался наивысшим. Он содержал постулаты, в которых никто не имел права сомневаться. Доктрина объявляла Зенарию центром Вселенной. Жители планеты провозглашались исключительными существами по своим умственным и физическим характеристикам. В Доктрине говорилось об уникальной генетической предрасположенности зенарийцев ко Вселенскому господству. Их генетические свойства делали их выше других рас. Благодаря своим врождённым качествам, зенарийцы лучше приспособлены к обучению и восприятию информации – и именно это позволяет им понимать своё первенство перед другими.
     Зенарийская культура в Доктрине объявлялась вершиной совершенства. Уровень её высокого развития определялся глубоким пониманием и применением научных исследований, искусства и философии. Образ жизни и ценности Зенарии были прописаны как идеальные и служащие примером для остальных рас во Вселенной. Отсюда вытекало, что зенарийцы не на пустом месте утверждают свою исключительность. Они постигали высшие уровни творчества и знания, стремились к постоянному совершенствованию и инновациям. Их уникальная способность к анализу и дальновидности позволила им преодолеть свою изначальную планетарную ограниченность и выйти за её орбиту. Высшими ценностями общества Зенарии объявлялись мудрость и духовность, с помощью которых достигались гармония и справедливость для всей Вселенной. Только зенарийцы несут светоч прогресса в космические пределы. Только они несут ответственность за установление порядка в хаосе. И только им позволено выступать в качестве защитников и хранителей Мира, ибо они – исключительны…
     У Юрия Алексеевича тезисы Доктрины звенели в голове, и он недоумевал, как общество, достигшее такого совершенства, может с нескрываемым высокомерием говорить о своём превосходстве над всеми разумными существами Вселенной! Он хотел кричать! Ему было что сказать по этому поводу! Он негодовал в своей клетке – но никто его не видел и не слышал…
     – Что скажут наши уважаемые старцы? – задал вопрос Темнейший.
     Пропорцион взглянул на Гирэла. Мудрейший не стал мешать говорить своему коллеге первым.
     – Это безусловная опасность для нас, – промолвил Пропорцион. – Я сразу на это указывал в своём докладе. Я даже не собираюсь сомневаться в том, что землянин – славянин. А все мы знаем, кто они такие… Эти космические герои, легендарные воины Света, освободители миров… Неужели эти сказки реальны? Наша научная мысль достигла широчайших возможностей – и мы опровергли все суеверия, оставив их истории. Но вот появился этот пришелец – и он говорит, что он славянин… Вы только представьте, что там целая планета славян! И они уже могут путешествовать свозь время и пространство в другие галактики! Когда мы ещё до этого не дошли! Целая планета!..
    – Там не целая планета, – промолвил негромко Гирэл. – Юрий Алексеевич сказал же, что он из Советского Союза, где живёт много народов. Значит, там не только славяне живут. Он говорил, что на его планете много государств. И есть даже одно, где говорят на более ста языках. Там ещё нет единения планеты. Человеческая земная мысль ещё не дошла до понимания единения ради общего блага. Может быть, только его родной Советский Союз, но не остальные…
     – К чему вы клоните? – решил уточнить Темнейший.
     – Нет никакой опасности от планеты, где люди до сих пор разобщены и не имеют общей цели. Ну и что, что он славянин. Он в первую очередь русский – он сам так себя сначала назвал. Он принадлежит народу, который выделяет себя из общей массы славян. Значит, на его планете и среди них нет единства. Они разобщены. И вообще его появление у нас – это единичный случай. Он сам не знает, как так вышло. И анализ его летательного аппарата не показал чего-то стоящего.
     – Хотите сказать, что другие славяне за ним не придут? – спросил правитель.
     – Я в этом уверен. Других славян в нашей Вселенной не существует. И вообще это может быть лишь фонетическое совпадение самоназвания народной принадлежности. Раз мы говорим на одном языке, с некоторыми незначительными различиями… Может быть, у нас общие предки? У нас сохранилась легенда о славянах, а у них какая-то группа народов так себя называет – вот и всё. Зачем из-за одного человека выдумывать катастрофу межгалактического масштаба?..
     – Выши доводы логичны и правильны, о мудрейший, – промолвил Темнейший. – Но вы не знаете всех аспектов…
     – Я не сомневаюсь, что они известны вам, – проговорил Гирэл, стараясь задеть самолюбие бывшего ученика своим нейтральным тоном.
     – Да, Истина мне известна… Поэтому я правитель планеты, а не кто-то другой…
     Темнейшего что-то беспокоило. Известие о том, что Юрий Гагарин славянин заставило его засомневаться в собственных силах. Но почему он боялся славян? Почему этот скромный человек вызывал в нём чувство волнения?..
    Было что-то необъяснимое в присутствии на планете Гагарина, что разбудило в душе Темнейшего внутренние переживания. Некоторое психологическое потрясение испытывал он из-за всего одного землянина. И он не собирался рисковать своей властью, которая и так была абсолютной. Но… Теперь существовало что-то (точнее кто-то), что (кто) мог бы оспорить всеобщую Доктрину исключительности планеты Зенарии…
     Не такая уж она и исключительная – и это понимали все…
     – Магистр, вам слово, – промолвил Темнейший, поглаживая себя за подбородок.
     – Ситуация требует голосования, – проговорил Магистр.
     – Вечно вы с этим пережитком старины! – с экспрессией произнёс правитель. – Для голосования не хватает членов Высшего научного совета из ЦНС… Хотя… Мудрецы, – он посмотрел на старцев. – Вы же члены ЦНС – так что… Я вас провозглашаю главами Высшего научного совета. Годится…
     – Но это нарушение протоколов! – сказал Гирэл. – Магистр! Вы же отвечаете за соблюдение…
     Магистр смутился, потупив взор.
     – Я делаю то, что велит мне мой повелитель, – тихо объяснил свою пассивность тот.
     – Вот! – радостно заявил Темнейший. – А то церемонии, ритуалы, обряды никому не нужные… Хорошо я выборы все отменил, а то бы… Но давайте соблюдём формализм. Голосуйте, господа, – потребовал глава планеты.
     – Само присутствие пришельца возмутительно! – встав, промолвил Магистр. – Казнить!
     – Что скажет префект по безопасности? – обратился к тому Темнейший.
     – Я солидарен с мнением Магистра. Казнить.
     – А вы, префект по связям?
     – О, государь, я бы, может, и хотел установить контакты с планетой нашего гостя, но это противоречит в данный момент интересам Зенарии. Поэтому… Казнить.
     – Я поддерживаю! – выкрикнул Пропорцион.
     – А вы, мудрейший Гирэл? – спросил Темнейший.
     – Я против. Это недопустимо. Человек просто к нам попал – и мы хотим сделать такое. Это несправедливо. Мы хуже пещерных варваров с соседней планеты…
     Старец замолчал.
     Упоминание неких пещерных варваров во всех вызвало дискомфорт.
     Темнейший немного подумал и дал вердикт:
     – Хорошо. Казнить мы его не можем, ведь мы исключительны и вообще лучше всех. Но и допустить его к нашим знаниям не позволительно. Я не могу позволить ему расхаживать по нашим городам и внушать нашим подданным сомнения… Мой приказ: заприте его в темнице. – Через паузу он добавил: – И сотрите ему память… А после подумаем, что с ним делать…
     Юрий Алексеевич поверить не мог, что с ним собираются сделать. Он кричал в темноту, требуя защиты своих прав. Но о каких правах он мог тут говорить? Если по Доктрине он подпадал под понятие «разумное существо второго сорта»? Были ли у него на планете хоть какие-то права?..
     Гагарин потел стучать по клетке, но силовое поле не давало сделать это. Он просто топал ногами и кричал. Но безрезультатно… А когда под его клеткой открылся люк, и она в него провалилась – вот тут вообще уже не до чего было…
     Нехорошо как-то получается…

     ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ: Перемены

     Мы мечтаем покорить космос. Мы грезим идеями посетить другие планеты и галактики. Мы жаждем грандиозных открытий в бесконечности Вселенной. Мы надеемся, что там, за горизонтом нашего миропонимания кто-нибудь есть. И нам хочется верить, что этот кто-то – похож на нас. Он также ищет ответы на загадки природы, хочет понять смысл бытия и истины, ведёт свою собственную вечную борьбу за познание и стремится к новым достижениям. И как же будет прекрасно, когда все наши чаяния окажутся правдой – и мы встретим собрата по разуму и убедимся, что нет меж нами разницы, а общего гораздо больше, чем предполагалось. Как же это было бы здорово…
     Когда мы сможем обнять своего собрата по разуму, то сможем и понять, что наши пути и наши стремления с ним практически одинаковы. И вглядевшись в бездну Вселенной, мы поймём, что мы всего лишь маленькие звёзды, но вместе мы создаём величественное небо, олицетворяющее наши общие устремления к пониманию всего сущего…   
     Мы хотим, мы желаем стать лучше. В своём стремлении постичь тайны Вселенной мы видим возможности для своего духовного роста, личностного преображения. Потому что мы понимаем, что не только мы, возвысившись нравственно, можем дать бескрайнему космосу какие-то идеалы и, но и он способен нас преобразить…
    Да, может быть, пока это всё фантазии, грёзы, но именно они нередко стояли у истоков будущего прогресса. И пока наш путь к звёздам ещё далёк, но свет истины и мудрости пусть наполняют наши разум и сердце. И пусть каждый, кто полон жажды открытий, смело мечтает и движет нас туда, далеко-далеко…
     Да, многие из нас хотели бы встретить представителей других планет и пообщаться с ними. Но, смеем полагать, никто бы не хотел попасть ситуацию, в которой оказался Юрий Алексеевич на Зенарии. Вот уж такого поворота никому не пожелаешь…
     Землянина заточили в темницу. И никто не знал, что там с ним. Наверное, только Гирэла волновала судьба Гагарина, но и он не сразу смог заняться вопросом вызволения Юрия Алексеевича из беды. Своими решениями Темнейший задал некоторой суматохи. Ведь случились некоторые изменения, которые надо было утрясти.
     После заточения Гагарина Темнейший с Магистром и префектами хотели разойтись, но их притормозил Пропорцион. Гирэл также хотел уйти, чтобы обдумать, как помочь Гагарину. Но коллега, окрылённый высоким назначением от самого правителя планеты, промолвил:
     – Я как глава Высшего научного совета хочу внести несколько уточнений по поводу пришельца…
     Темнейший с расстройством произнёс:
     – А нельзя этим заняться позже?
     – Боюсь, дело не терпит отлагательств, – ответил Пропорцион.
     – Вы не единственный глава, – сказал Магистр. – Ваш напарник тоже должен ободрить ваш вопрос.
     – Я думаю, он не откажет…
     Пропорцион посмотрел на Гирэла – и тот понял, что лучше остаться.
     Префекты также не были довольны задержкой, но раз все (почти все) решили, что происходящее имеет большую опасность планетарного охвата, то никуда не делись.
     – Чего изволите? – пренебрежительно задал вопрос Темнейший.
     Пропорцион встал, ощущая лавры триумфа, и сказал:
     – Итак. Теперь я и мой коллега, мудрейший Гирэл, возглавляем Высший научный совет ЦНС…
     – Досточтимый Пропорцион, – с некоторой вальяжностью проговорил Темнейший, – могли бы быстрее излагать?
     – О, да, о, да, позвольте мне ускориться, – быстро произнёс старец. – Так вот, Гагарин в заточении. Мы его изолировали. И вы велите стереть ему память…
     – Да, что тут непонятного? – задался вопросом правитель Зенарии.
     – Мы должны определить место и время процедуры. И решить, что делать с его вещами.
     – А что, какие-то проблемы? – с непониманием промолвил Темнейший. – В ЦНС ведь есть оборудование, с помощью которого вы это сделаете?
     Вдруг Гирэл, молчавший и напряжённо следивший за ходом мысли коллеги, оживился:
     – Да-да, безусловно! В Центре есть всё необходимое! Нам нужно срочно туда, чтобы лично всё проконтролировать! Пропорцион, коллега, собирайтесь! Летим в ЦНС!
     – Вот, видите, никаких противоречий даже, – обрадовался такому развитию событий Темнейший. – Мудрейшие, займитесь, я хочу отдохнуть. И господа префекты с Магистром тоже утомлены…
     – О, ну, что вы, ваше… – начал Магистр за всех, но уловил укоряющие взгляды префектов. – О, да, да-да, повелитель, как скажете…
     – Тогда решено, – объявил Темнейший. – Транспорт готов и ждёт вас, отправляйтесь.
     Он взмахнул рукой – и Гирэл с Пропорционом переместились на борт летательного аппарата, который тут же стартовал…
     – Что вы удумали, Гирэл? – с подозрительностью в интонации спросил Пропорцион.
     – Я должен убедиться, что всё пройдёт…
     – Нет, я вам не верю… Вы же так опекали землянина – а теперь… Вы что-то задумали. Я не верю, что вы позволите сделать…
     – Эй, дедули, вы бы сели, а то сейчас тряхнёт! – крикнул им пилот.
     Кстати, да, Гирэл и Пропорцион стояли и ни за что не держались, хотя транспорт уже набрал высоту…
     Предупреждение было получено вовремя. Оба мудреца успели ухватиться за ремни безопасности на сиденьях – и в этот момент летательный аппарат как бы немного подбросило в воздухе.
     – Ненавижу эти перелёты! – пожаловался Пропорцион, потирая затылок.
     – Тёплый поток воздуха – ничего существенного, – философски проговорил Гирэл, усевшись. – В этой климатической широте всегда так…
     – Всё равно я вам не верю, – заявил Пропорцион.
     – Дело ваше… Но вот только ответьте на один вопрос: вы будете шпионить за мной или пойдёте утверждать своё главенство в совете?
     Действительно, что важнее? Кажется, оба старца знали ответ…
     Как только они прибыли к ЦНС, не заходя в здание Пропорцион сказал:
     – Если бы не безотлагательное дело, я бы вам спуску не дал…
     – Я всецело доверяю вам и вашим амбициям. Наш тандем главарей Высшего совета пойдёт всем на пользу. Вам – в первую очередь, – иронично подметил Гирэл в конце фразы.
     – Уж не сомневайтесь…
     Они зашли в здание Центра научного совета. Да, там что-то изменилось с их последнего визита сюда, а это было давненько. Но старцы настолько были стремительны, что ни на что не смотрели. Оба шли к своим целям…
     Гирэл пошёл налево, а Пропорцион направо. Пройдя какое-то расстояние, он поднялся на лифте выше. Поплутав по коридорам, он-таки нашёл нужную дверь, в которую без стука вошёл…
     Дымка, полумрак, полутени, высокие стулья… Именно так он себе и представлял комнату заседания умнейших учёных планеты. В ней никого не было. У специальной панели управления Пропорцион употребил личный код – и он сработал. Темнейший не обманул ожиданий, сделав старца главой!
     Пропорцион уселся в кресло председателя. Оно опускалось по нажатию кнопки, а после поднималось. Оказавшись на новой для себя высоте, Пропорцион глубоко вдохнул воздуха, закрыл глаза и замечтался… Но долго витать в облаках ему не дали. Члены Высшего совета получили экстренное сообщение – и вышли на связь.
     – Это неслыханная наглость! – заголосил старый председатель. – Это нарушение регламентов! Как вы посмели!?
     – Наш правитель оказал честь всем нам, – ответил Пропорцион. – Во главе совета теперь я и Гирэл. И с этим придётся мириться всем.
     – Да уж, против воли Темнейшего не пойдёшь, – было сказано кем-то.
     Если коротко, то прения длились недолго.
     – Досадно, конечно, – промолвил старый председатель, – но меня назначили похожим образом… Ладно. Раз такова воля высшей власти – я складываю с себя полномочия…
     – Все свободны, – упиваясь своим положением, произнёс Пропорцион. – А теперь пара распоряжений…
     Он связался с башней, в которой работал. Вроде бы ему ответил Туркар.
     – О, коллега, а мы всё гадали, куда вы так сорвались… А оно вон как…
     – Хватит паясничать. В вашем возрасте это неприлично делать, – строго промолвил Пропорцион. – Вы теперь в моём подчинении. Все вы…
     – И Гирэл? – поинтересовался Туркар.
     – У нас с ним тандем. Так что… Нет. Но это не важно. Он занят другими делами, а я даю вам указ… Всё барахло, которое относится к пришельцу, сложить в отдельный защищённый ящик. Я лично за ним приеду. Все исследования, которые вы успели провести, поместить на отдельный носитель информации – и положить в тот же ящик. Я лично…
     – Я вас услышал… – прервал его Туркар. – Это всё?
     – Думаю, да… Хотя нет… Этого дурачка, Торакса…
     – Тоже в ящик?
     – Вы опять клоуна из себя строите! – возмутился Пропорцион. – Заприте его где-нибудь. Чтоб никуда не сбежал… Я скоро буду…
     Закончив разговор, Туркар повернулся к другим старцам и промолвил:
     – А мы над ним посмеивались…

     ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ: Старцы, философы, насмешники

     Как много случившегося с Юрием Алексеевичем: от приёма у правителя до немилости с заточением и приговором к стиранию памяти. Как всё-таки быстро с ним это произошло. Не успел, так сказать, сойти с корабля. А вот в башне, где космонавт был принят после своего появления на Зенарии, всё шло своим чередом…
     Старцы продолжили изучать произошедший феномен. Они сопоставляли зафиксированные параметры со всеми своими теоретическими предположениями. Искали закономерности, совпадения. Нужно было получить какие-то осязаемые выводы, на основе которых можно уже продолжать. Нужно было понять, как открывать порталы. А они ещё не до конца понимали, как это делается…
     Старцы Туркар, Тельзегейбе, Римац и Такраль, оставшись вчетвером после отъезда Гирэла и Пропорциона, продолжили свою кропотливую исследовательскую работу. И, возможно, они не сомневались в том, что они быстро получат ответ, как именно смог незваный гость из другой галактики долететь до них. В башне имелось самое передовое оборудование для решения таких задач. Старцы были уверены, что их вычислительная техника сумеет смоделировать продуктивную модель, по которой уже они смогут проследить маршрут движения Юрия Алексеевича. И самое главное: они бы хотели воспроизвести подобное. Но одна загвоздка не давала покоя ни одному мудрецу…
     – Всё-таки у меня были некоторые сомнения, но, скорее всего, это правда, – глядя на трёхмерную модель известного сектора Вселенной, промолвил Такраль.
     – Вы про портал? – спросил Римац, стоявший рядом.
     – Да… На данный момент мне не представляется возможным открытие пространственного тоннеля лишь с одной стороны. Логика процесса подсказывает, что нужно выходное отверстие. Но откуда ему взяться, если на другом конце не будут знать о наших действиях?.. 
      – Это проблема, требующая дальнейшего рассмотрения и разработки, – глубокомысленно подметил Римац.
     Старцы в задумчивости погладили свои блинные седые бороды…
     Поскольку они были умны и занимались исследованиями космических глубин, то они наверняка знали, что рано или поздно они столкнутся с какой-то неизведанной областью знания, в котором причудливом образом сплелись их представления о Вселенной и фантастические возможности их техники. Старцы понимали космическое пространство очень хорошо. Они знали его закономерности и последовательности. И ещё лучше они знали возможности своей рабочей аппаратуры. Но они никак не могли гармонично соединить одно с другим, чтобы получилась стабильная портально-тоннельная технология – и время с расстоянием им окончательно покорилось…
     – Коллеги, мы тут немного покопались в оборудовании нашего гостя, – из другого угла главной башенной лаборатории промолвил Тельзегейбе. – Я в совершенной растерянности… Я не понимаю, как эта капсула вообще могла двигаться… У неё очень интересный сплав корпуса… Я не назову его крепким, но мною, при более тщательном анализе, выявлено порядка одиннадцати металлов, из которых нам известно лишь семь. И… В общем, ничего толкового сказать невозможно. Приборная панель перегорела, каких-то данных выявить не получилось…
     – Значит, мы не сможем послать сигнала на планету Юрия Алексеевича, – заключил Такраль. – Мы просто не знаем, в какую сторону его посылать…
     – Но чисто гипотетически должна существовать возможность создать связь с неизвестным миром тоннелем, который не только позволит нам проникнуть в новые галактики, но и обеспечит обратный путь, – предположил Туркар.
     – Да, такая возможность должна быть, – согласился с ним Римац. – Но каковы препятствия и риски, которые лежат на пути нашего исследования в этом направлении?
     Все четверо обступили голограмму Вселенной, висевшей над большим столом, и стали думать…
     Первым нарушил тишину Такраль:
     – Если раньше мы только предполагали, что за пределами нашей галактики могут существовать неведомые нам инопланетные цивилизации, то теперь-то мы уж точно знаем, что за известной нам границей они есть. И они вполне себе прогрессивны. Гагарина нельзя назвать дикарём при всём желании. Да, он не показал какого высокого уровня интеллекта, он простоват и добр, но тем не менее… Он здесь, а не мы у него – и это дилемма для нашего общества…
     Коллеги вопросительно посмотрели на него.
     – Вы только представьте, что где-то там есть цивилизация, равная нам по возможностям… А если их много? И ведь существует кто-то, кто превосходит нас…
     – Ай, этого не может быть! Наша Доктрина исключительности… – начал Туркар, но был прерван.
     – А вы не думаете, что о нашей Доктрине знаем только мы, а другим она невдомёк? – задал ему вопрос Такраль. – Вот-вот… Это в нашей галактике у нас нет конкурентов, но там… Там мы можем встретить силу, которая не станет с нами считаться…
     – Тогда что вы предлагаете? – спросил у него Тельзегейбе.
     Такраль прошёлся, продолжая рассматривать созвездия и планеты в трёхмерной проекции…
     – Наверное, перспективнее заняться философским осмыслением будущих встреч с иным разумом, чем ломать голову над техническими возможностями приближения этого события, – стал рассуждать старец. – Просто даже если мы сейчас только строим догадки о наличии где-то далеко-далеко тех, кто может до нас добраться – то надо отнестись к этому с максимальным приоритетом. Собственно, Юрий Алексеевич здесь – нам и фантазировать на этот счёт больше не нужно. Там кто-то есть. – Он указал на космическую карту. – И этот кто-то гораздо ближе, чем мы думали. И когда наступит миг нашего контакта с кем-то оттуда – нам нужно уметь находить точки взаимопонимания с теми, кто к нам придёт, чтобы избежать конфликтов. Ведь если они будут обладать превосходящими силами – то воевать с ними будет бесполезно. Если они будут агрессивны – то у нас останется лишь один шанс: переговоры и уступки, которые позволят нам сохранить жизни большинству наших соплеменников…
     – Хотите сказать, что нам надо прекратить свои поиски? – задал вопрос Римац.
     – Нет, ни в коем случае… Да, мы попали в подвешенное состояние неопределённости, но наши стремления должны оставаться нашей главной движущей интеллектуальной силой. Потолка у пределов познания не существует. Мы думали, что мы познали всё, но вдруг пик вершины поднялся за облака – простите мою метафоричность, но как-то так…
     – Так и что же теперь? – промолвил Туркар. – С нас спрос большой – мы в главной башне. Нас курирует Канцелярия. И сам Темнейший. Что нам делать?
     – Ну, а что только мы должны ломать свои головы? – ответил Такраль. – Гирэл и Пропорцион не просто же так отправились туда… Вот пусть и постараются для общего дела…
     – Да, нам бы лёгкую жизнь, как у Темнейшего, – вставил Римац, сев на стоявший подле него стул. – Торчим тут, размышляем, а там целые галактики ожидают наших действий.
     – Интересно, что они там делают без нашего замечательного вклада? – добавил Тельзегейбе с намёком на иронию.
     – Да ничего они не делают, – ухмыльнулся Такраль. – Без наших гениальных идей и мудрых решений все их старания просто пустое мерцание звёзд на небосклоне.
     – Ну, хватит уже ныть! – воскликнул бодро Римац. – У нас ведь всё получится, как всегда. Мы же не просто старцы, мы – воплощение мудрости и опыта!
     – И правильно, – поддержал Тельзегейбе. – Мы справимся и сделаем эту галактику лучше… И другие – тоже, может быть…
     – Вот-вот, именно так, – заключил Туркар, махнув на всё рукой и отвернувшись от карты Вселенной. – Мы, именно мы – надежда и свет во тьме этой… как там её?
     – Вселенной? – подсказал Римац.
     – О, точно, именно в ней!
     Старцы посмеялись, обменялись уверенными взглядами и… Нет они не стали дальше вести свои работы. Они продолжили непринуждённую беседу, удобно рассевшись в мягкие кресла, которые специально появлялись здесь, когда им нужно было отдохнуть…
     – О, мудрейший Туркар, – обратился к тому Такраль. – Вот вы говорите, что мы – надежда и свет во тьме Вселенной! Но все ли мы?..
     – Ну да, мы, – окинув взором всех присутствующих, ответил Туркар, – все…
     – Ага, особенно Пропорцион, с его вечными амбициями и стремлением быть всемогущим, – насмешливо заметил Римац, подмигнув другим старцам. – Вы видели его лицо, когда он узнал, что Гирэл уехал с пришельцем? Это ж умора!
     – Хорошо, что его тут нет, – подхватил Тельзегейбе. – И Гирэла… А то считает себя слишком мудрым, чтобы справиться с простыми задачами…
     Старцы опять посмеялись.
     – Ну, так-то всё равно, кто чем занимается, – промолвил Такраль. – Главное, чтобы мы все вместе достигли наших целей и прославили Зенарию на всю Вселенную!
     Старцы, забыв на время о серьёзности их задач, весело болтали о пустяках. Ведь даже в самых трудных моментах, они оставались старцами – ироничными, мудрыми и надёжными. Вместе они продолжали свой путь, смеясь над собой и радуясь новому вызову, который шутливо подбросила им Вселенная.
     – А я вот подумал, коллеги, – произнёс Римац. – Ну вот перед нами ещё одна загадка Вселенной. – Он задумчиво почесал свою бороду. – Как только мы разрешим её, тут же появится следующая – помяните моё слово!
     – Зато формы не растеряем! – увидя в словах коллеги возможности, проговорил Тельзегейбе.
     – Не иначе, нам всё это придумывают и подкидывают, чтобы не дать нам уйти на заслуженный отдых, – сказал Туркар, смеясь. – Все эти тайны и загадки – просто занятие для старцев, чтобы мы не заскучали!
     – Ха, ха, ха! – засмеялись они все вместе.
     И, вполне может быть, они бы так долго сидели, но позвонил Пропорцион – и потребовалось вернуться к делам…

     ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ: Особенности двойного управления

     Конечно же, Пропорцион опасался влияния Гирэла. И он не хотел упускать его из видимости по прилёту в ЦНС. Но... Никто не будет спорить, что умом и интеллектом эти два старца были равны и выше других. Но Гирэл не просто так получил титул мудрейшего. Не зря именно он возглавлял исследования в башне. Потому что помимо обширных знаний и умения их применять на практике часто интуитивно и нестандартно, он ещё и обладал тонким пониманием психологии окружающих. Старец хорошо разбирался в том, кто рядом с ним и как на него можно повлиять. И в случае с Пропорционом это было не так уж и сложно. Гирэл сделал ставку на его амбициозность и тщеславие – и не прогадал. Пропорцион ни за что бы не отказался играть первую скрипку в их просвещённом дуэте. А Гирэлу это и было нужно от напарника…
     Как только Гирэл освободился от опеки коллеги, он тут же устремился на нижние этажи Центра. Именно там находилось всё передовое оборудование. В том числе и то, которым можно было стереть память. Мудрый старец ещё не совсем понимал, что именно он хочет сделать, чтобы помочь Юрию Алексеевичу. Но он точно знал, что не хочет, чтобы землянин пострадал. Но как Гагарину избежать уготованной участи? Ведь сам Темнейший отдал приказ – и от наказания теперь никуда не уйти и не скрыться…
     Мысль Гирэла тогда была подобна летящей стреле, проникающей в глубины тайн. Его ждал целый лабиринт из закрытых дверей – и за каждой из них мог быть спрятан ответ о судьбе землянина. И если бы кто-либо несведущий попал туда, то он был растерялся, заблудился, совершил бы кучу ошибок, суясь в каждую дверь – и каждый раз не в ту. Но, похоже, наш старец был хорошо знаком с этим местом – и всё-таки приблизительно представлял, что ему здесь нужно…
     Как и любое учреждение, какой бы спецификой оно ни обладало, в ЦНС работали не только учёные различного профиля, там не только заседал Высший научный совет, не только решались большие фундаментальные задачи. Там ещё и был обслуживающий персонал. Нет, не уборщики или техники. Такая рутина была давно доверена автоматике. Робототехника планеты Зенарии отличалась высоким уровнем исполнения и, конечно же, качеством. Поддержкой чистоты в здании занимались специальные плоские квадратные пылесосы-мойщики. Такие же мыли и огромные окна ЦНС. Так же вся возможная пыль и грязь вытягивалась специально настроенной системой кондиционирования помещения. Воздух очищался, насыщался положительно заряженными частицами, которые благотворно влияли на здоровье работников Центра. Крупных поломок там не случалось, ведь всё было собрано качественно. Основной проблемой всех, работающих головой, заключается в упорядочивании их идей в удобные и компактные документы. Ведь наука – это творчество, иногда хаотичное, бесструктурное, лишённое логики – но это лишь для того, кто ничего не смыслит в том или ином вопросе. Но тут опять на помощь приходят автоматические системы, обученные из разнообразного сумбура создавать стройные тексты без ошибок. И если бы учёные не были о себе слишком хорошего мнения и сами бы утруждали себя искать нужные им папки, то лишней должности в ЦНС бы не было. Но… Мудрецы возвышенны, им можно и поднести требуемое…
     В общем, там работало несколько секретарей, которые и сортировали бумаги, вели учёт имуществу, контролировали расход материалов. Короче, были очень важными людьми, без которых ни одно научное открытие не обходится…
     Вот с одним из таких незаменимых специалистов и столкнулся Гирэл, когда спустился на несколько уровней вниз…
     – Кто вы и что вам нужно? – услышал мудрейший старец безапелляционный вопрос от худощавого мужчины в неприметном сером костюме.
     Секретарь перегородил своим тонким телом проход, держа в руках что-то, похожее на планшет.
     – Мне нужен мнемонический инвертер, – промолвил Гирэл.
     – Что? – удивился мужчина. – У нас есть такое оборудование?
     Секретарь сверился с базами данных ЦНС – и убедился, что мнемонический инвертер действительно находится где-то в хранилище и к нему нельзя получить доступа…
     – Но… Я извиняюсь глубочайше, но я не могу вас допустить к прибору… У него гриф «строжайше запрещено к использованию». Имеется постановление Высшего научного совета, закреплённое печатью правителя…
     Гирэл ещё не привык к своей новой должности. И сперва вёл себя как обычный проситель, у которого нет полномочий. Он смотрел на секретаря с сожалением и болью, потому что чувствовал, как от него ускользает единственная возможность повлиять на то, что должно произойти… Он отлично знал о несгибаемости воли секретарей. Ничто не могло пронять их душу, потому что её у них не было. Ничто не могло заставить дрогнуть их сердца, потому то они у них были каменными (или ледяными). Они действовали чётко по инструкции. Упрёка в том не было. Ведь это была их обязанность. И большим достоинством они не обладали, ибо умом наделены были нешибко. По научной стезе такие специалисты пойти не могли, потому что всё-таки к тому нужен был особый склад ума и характер. А эти мужчины и женщины избрали путь полегче – как раз по своим способностям. И очень гордились своим положением, ведь на фоне многих простых рабочих и крестьян секретари ЦНС действительно выглядели статусно. Но эти служащие часто забывались, проявляя свой гонор и перед сотрудниками ЦНС. И некоторые даже с ними считались и искали какого-то покровительства. Вот и попавшийся Гирэлу секретарь что-то важное о себе возомнил, не давая старцу прохода…
     – Я не могу вас пустить, у вас нет разрешения…
     – Но… Да, нет… Но… – Гирэл задумался.
     – Только глава Высшего совета может дать его экстренно, если ситуация того требует, но не думаю, что у вас получится его застать в это время на рабочем месте, – с довольной улыбкой на лице промолвил секретарь.
     – Думаете, не получится? – поинтересовался старец – и в его голосе чувствовался подвох.
     Секретарь насторожился. Он был опытным служащим – и имел нюх на намечающуюся смену обстоятельств…
     – Конечно, я могу пойти вам навстречу и проверить…
     – Ох, ну, что вы, не стоит… – иронично попросил собеседника Гирэл. – Я сам вам помогу. Новый глава Высшего научного совета перед вами собственной персоной…
     Гирэл демонстративно поклонился…
     Секретарь напрягся и попросил старца приложить ладонь к экрану планшета. Ему не верилось, что этот длиннобородый тип теперь тут самый главный. Одновременно он корил себя за свою опрометчивость и надменность, с которой вёл разговор со старцем…
     – О, мудрейший… – убедившись в достоверности информации, проговорил с придыханием секретарь, всем своим телом выражая благоговение новому руководителю Центра.
     – Вот мы и уладили все недоразумения, – сказал уверенно Гирэл. – Так, где вы сказали, находится мнемонический инвертер?
     – Он расположен в 239-ой секции, в 4-ом ряду, на 11-ом стеллаже.
     – Спасибо за подсказку, – поблагодарил секретаря глава Высшего совета.
     Гирэл уже собрался спокойно идти, но секретарь опять ему преградил путь.
     – Что-то не так? – спросил старец.
     – О, мудрейший, всё так, всё так… Но… Только у меня написано, что есть ещё один глава совета и у вас с ним двойное управление… Чтобы вы прошли – нужно его подтверждение…
     – Проклятье… – сказал Гирэл. – Делайте запрос…
     Пропорцион в это время закончил разговор с коллегами из башни и наслаждался моментом. Ему было хорошо. Он чувствовал, что наконец-то достиг того, для чего был рождён. Справедливость восторжествовала…
     Вдруг какой-то неприятный писк нарушил его умиротворение.
     – Это что ещё такое?
     Пропорцион стал вертеться на высоком стуле, чуть не упав с него. Нажав на кнопку под сиденьем, он спустился вниз. У приборной панели мерцала лампочка и шёл тонкий звук. Старец нажал на неё и увидел перед собой экран, на котором красовалось лицо знакомого нам секретаря, проговорившего:
     – О, мудрейший, какая честь быть первым, кто…
     – Быстрее и по делу, – потребовал Пропорцион.
     – О, безусловно, конечно… Требуется ваше подтверждение… Я вам выслал…
     – И что мне надо сделать? – не понял старец.
     – Просто нажмите зелёную кнопку на экране, – любезно попросил секретарь.
     – И по такому пустяку вы меня беспокоите? – произнёс Пропорцион, свершив требуемое действие.
     В это время Гирэл быстро прошёл мимо секретаря, который уже не смел его задерживать…
     Пропорцион собрался прервать разговор, но что-то заставило его задуматься на миг – и тогда он задал вопрос:
     – А для чего нужно было моё подтверждение?
     – Ваш коллега, мудрейший Гирэл запросил доступа к хранилищу. И как руководитель ЦНС он имеет на это беспрепятственное право, но… Поскольку вас двое, то протокол теперь гласит, что вы должны согласовывать свои…
     Пропорцион прервал его:
     – А что он ищет там?..
     Мудрый старец вихрем мчался по хранилищу, стремясь найти нужную ему машину. Гирэл и сам не предполагал, что в нём так много прыти. Но вот что значит искренние переживания за ближнего – и не такое могут выявить. А ещё он осознавал, что сейчас Пропорцион постарается ему помешать. И нужно было торопиться…
     Он скользил между высоченными стеллажами, проходя секцию за секцией. Он словно плыл по граням искажённых параллельных непривычных миров, в поисках ответов, которые лежали за пределами видимого. В этой сумятице, которая лезла в его мозг, можно было запутаться, но желание спасти Юрия Алексеевича не давало старцу пасть духом. Ведь землянин, как птица, пойманная в ловушку, был безысходно заключён в сети обстоятельств – и если ему не помочь, то сам он не выберется. Но страсть в сердце Гирэла пылала жарким огнём, горя ярче самых блистательных из известных ему звёзд, и несла в себе надежду…
     Мысли путались от волнения, но Гирэл, словно алхимик, стремился найти формулу спасения, которая перепишет судьбу Юрия Алексеевича. Молекулы различных идей всплывали в уме, сливаясь в разнообразные варианты. Но ничего из придуманного по ходу к мнемоническому инвертеру не могло дать гарантий, пока не будет применено на практике. И главный вопрос – как разорвать узы, наложенные самим Темнейшим – останется открытым до тех пор, пока Гирэл не придумает варианта и не опробует на испытуемом. Да, избежать наказания, которое грозило Юрию Алексеевичу, не имелось возможности. Но нужно было попытаться его хоть как-то смягчить, уменьшив ущерб для памяти Гагарина…
     Да, положение незавидное у космонавта, ставшего марионеткой Вселенной там, где танцуют звёзды под космический джаз… 

     ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ: Проблески и безысходность

     Падение Юрия Алексеевича было стремительным и скоротечным. Не успела и тень испуга пробежать по его лицу, как всё закончилось. Защитное электрическое поле перестало гудеть. Клетка приземлилась и плавно раскрылась. Опять он попал в непроглядную темноту. Неприятные ощущения стал испытывать он. Один, на чужой планете, брошен в темницу. Ему вспомнилось трудное детство и оккупация…
     Поскольку Юрий Алексеевич обладал психикой здорового человека, то не все тяготы тех лет, когда он был совсем маленьким ему хорошо запомнились. Конечно, были моменты, которые так и не стёрлись, но защитные механизмы нервной системы человека таковы, что стараются избавить его от того, что вызывает выработку гормона стресса. Они как бы стирают негатив из памяти – и часто люди не могут конкретно вспомнить свои детские годы. Особенно если в них имелось что-то неприятное. Но что-то всегда остаётся. Что-то постоянно напоминает о себе…
     Гагарин припомнил тиранию фашистов…
     Из дальних закоулков памяти космонавта всплыли фрагменты жестокости и злобы проклятых захватчиков. Может быть, ему повезло в те годы – и он не видел всего ужаса их зверских дел, не видел кровавых следов, оставленных на земле… Но что-то тяжкое всё же и его коснулось – и в его тогда ещё маленьком, но таком чистом и стремящемся к большему сердце остались не заживающие раны…
     Он вспомнил те металлические птицы смерти, которые клеймили небо, охватывая его тьмой, как ночные кошмары…
     Как и в любой ситуации, Гагарин не унывал. Он улыбнулся. Да, в детстве было очень тяжело, но мог ли он подумать, что его забросит за горизонт? Наверное, не имеет смысла чего-то бояться – ведь он и так пережил невероятное, оказавшись в другой галактике. И что бы с ним ни произошло, он уже счастлив, что увидел больше, чем любой из людей с его планеты.
     Гагарин на ощупь выбрался из клетки и понял, что находится в камере. Она была холодной. Пол был каменным. Стены тоже. У одной из них имелась скамья. Космонавт присел на неё и посмеялся своему положению:
     – Товарищи, доверившие мне эту миссию, не оценили бы мой провал парламентёра… Ха-ха, хотя вряд ли они ставили себе цель, чтобы именно я налаживал контакты с внеземными цивилизациями… Но раз уж случай выпал на мою долю… Простите, товарищи, – вспомнив всех, с кем работал он при подготовке к экспериментальному полёту, промолвил Гагарин.
     Пред ним предстали и Герман Иванович, и Николай Владимирович, и товарищ Лаптев из ЦК. И другие сотрудники НИИ… И Владимир Сергеевич стоял перед ним и смотрел ему в глаза. Они все смотрели на него. И не было в их взглядах никакого укора. Они стояли и молчали, слегка улыбаясь ему, первому человеку…
     Из состояния задумчивости Гагарина вывел дёрганый треск стальной двери – и луч света озарил его темницу. Юрий Алексеевич прищурился – и ему показалось, что к нему зашёл офицер Канут, протянувший ему тарелку со стаканом и сказавший:
     – Вот, подкрепись.
     Гагарин, естественно, принял подношение. Хоть что-то. Хоть кто-то не забыл, что он тут. Он хотел поблагодарить надзирателя, но тот уже вышел из камеры. Однако быстро вернулся, поставив на пол некий фонарь. Он был не самой большой мощности, свет от него был тусклым и безрадостным, но это, конечно, лучше, чем сидеть в темноте. Так хоть можно разглядеть, что ему принесли…
     В жестяной кружке была, судя по всему, вода. Космонавт отпил немного – и убедился, что это она, вкусная и освежающая. В деревянной тарелке находилась какая-то студенистая, жижа. Вид у неё был неаппетитный, но запах шёл приятный. Гагарин отважился попробовать – и ничего неприятного не почувствовал…
     – Да, наверное, надо… Вдруг это моя последняя трапеза, – с улыбкой промолвил он.
     Поев и попив, Юрий Алексеевич согрелся, ощутил некоторую слабость. Ему захотелось полежать. Он растянулся на скамье, закрыл глаза и…
     – Юрий Алексеевич, – позвал его кто-то.
     Он открыл глаза – и увидел Гирэла. Вид у старца был взволнованный.
     – Ох, я, кажется, заснул, – проговорил Гагарин.
     – В этот раз, по-настоящему, – немного странно промолвил Гирэл.
     – Который час? – решил узнать время космонавт.
     – Утро следующего дня, – постоянно поворачивая голову к двери, ответил Гирэл. –Сегодня вам сотрут память…
     – Как? Уже? Так скоро? Без суда и следствия? – стал сыпать вопросами Гагарин. – Мне даже никак защититься не дадут? Я не понимаю, за что? За что такое наказание? Ах, ладно, не говорите. Я вряд ли пойму… Ну, хоть выспался, а то…
     – Юрий Алексеевич, не сдавайтесь, небольшой шанс есть, – пытаясь приободрить землянина, сказал старец. – Я видел машину, которой вас будут обрабатывать мозг… Я хотел бы с ней что-то сделать, но я не успел…
     Гирэл поведал заключённому, как он нашёл мнемонический инвертер в хранилище ЦНС. Устройство было запрятано в самый дальний угол. И покрыто толстым слоем пыли. Его давно уже не использовали. Мудрейший старец не знал, с чего ему начать. Да он и не успел даже к нему прикоснуться, как вошёл Пропорцион с несколькими помощниками…
     – А, коллега! Как вы дальновидны! Вы оказали планете неоценимую услугу, найдя этот раритетный экземпляр… Я уж думал, они все утилизированы, но нет… У нас один завалялся. Премного вам благодарен. Что ж, дальше мы сами…
     – Что вы собрались делать? – со страхом в глазах спросил тогда Гирэл.
     Пропорцион, которого переполнял сарказм, посмотрел на напарника и ответил:
     – Инвертер надо доставить в Канцелярию. Завтра там его и используем…
     Гирэл рассказывал это – и лица на нём не было. До того сильно он переживал случившееся…
     – Юрий Алексеевич, простите меня за мою медлительность…
     – Ну, что вы, вам не за что просить прощения. Тем более у меня… Вы не виноваты… Раз уж участи не избежать, то надо с гордостью её принять…
     – Нет-нет, мой дорогой друг с Земли, – взяв того за руки, произнёс Гирэл. – Я не допущу такого. Не сдавайтесь. Рано вам, вы ещё молоды и полны сил…
     Гагарин опять улыбнулся, но в этот раз грустно. Старец при этом вынул откуда-то из-за пазухи своего балахона хрустальную пирамидку, приставив её к правому виску космонавта.
     – Так-так, синхронизация стабильна, – проговорил Гирэл, спрятав пирамидку. – Я думаю, у нас всё получится… Но, Юрий Алексеевич, какое-то время вы действительно ничего не будете помнить. Торакс меня немного подвёл, но ничего… В башне у меня всё надёжно – и вам надо будет туда. Я вас постараюсь вытащить…
     – Но как? Темнейший не позволит… – усомнился Гагарин.
     – Я нашёл того, кто нам подсобит…
     Он говорил о Кануте, том самом канцелярском сотруднике, который привёз сюда пришельца и принёс ему еды в темницу. Этот мужчина почему-то симпатизировал землянину. И Гирэл, кажется, знал причины – поэтому и обратился к тому, после того как узнал, что Торакс не выполнил поручения…
     Дело в том, что мудрейший старец, не сумев как-то повлиять на работу мнемонического инвертора, тут же связался со своим помощником. Гирэл понял, что Пропорцион хочет получить полный контроль над текущим делом, а для этого ему надо было перехватить и всё, что в башне осталось от Гагарина. И все данные и о нём, и о его летательном аппарате, и все гипотезы, которые можно построить в связи с появлением инопланетянина…
     Гирэл, можно сказать, позвонил Тораксу и велел тому немедленно покинуть башню, забрав все, что они успели записать о Гагарине в лаборатории…
     – Ты же переписал копию?
     – Да, учитель, – бегая глазами, промолвил Торакс.
     – Что не так?
     – Дело в том, что я подумал, что опасность миновала… Я всё оставил в лаборатории в зашифрованном виде, как вы и просили, а сам вышел в деревню…
      – О, горе нам! – сокрушённо промолвил старец. – Молодость, период глупостей… Но это мой просчёт… Надо было лучше инструктировать… Хорошо, Торакс, в башню не возвращайся. Спрячься в деревне, пока я не дам сигнала…
     Торакс чувствовал, что подвёл учителя – и это очень печалило молодого учёного. Он не догадывался, что могут возникнуть какие-то проблемы. Он думал, что мудрейший учитель во всём разберётся в Канцелярии – поэтому без каких-либо забот отправился повидать прекрасную Скипу, в которую был безумно влюблён…
     Гирэл сдал соображать, что ему делать теперь, раз инвертер забрал Пропорцион, а нужные данные остались в башне. Куда наверняка сунется его коллега по Высшему совету. Не хотелось бы привлекать внимание ищеек, которых тот притащит с собой…
     – Надо как-то доставить Юрия Алексеевича в башню… Но кто это может сделать? Кто отважится пойти?..
     И тут он вспомнил про Канута…
     Поскольку Гирэл теперь был главой ЦНС и его Высшего совета, то имел право на личный транспорт и проход в Канцелярию без записи. А также он, воспользовавшись своим теперешним высоким статусом, получил доступ к обширной базе данных на всех граждан Зенарии, где и нашёл контакт Канута…
     Гирэл вернулся в Канцелярию, вызвал офицера и попросил о помощи…
     – Вы обезумели, мудрейший! – ответил Канут.
     – Отнюдь, я в своём уме. Мне больше некого просить. Только вы можете это сделать. Только у вас хватит духу…
     – Но… Зачем мне это? – прозвучал резонный вопрос.
     – Чтобы не допустить того, что было… – ответил Гирэл, глядя Кануту в глаза.
     Офицер изменился в лице.
     – Это было давно, – промолвил он, отвернувшись от старца.
     – Но не вы, ни я не можем забыть… Неужели теперь мы позволим повториться?..
     – Я не могу… Что я могу? Даже если и могу, что это даст? – начал он задаваться вопросами. – Куда бежать с этой планеты? Гагарину не спастись – в этой галактике его достанут всё равно…
     – Мы поможем ему вернуться домой, – сказал Гирэл и в его словах содержалась уверенность и надежда.
     Их ли хватило Кануту, чтобы он поменял своё мнение, или что-то ещё повлияло, но он проговорил:
     – Хорошо, я сделаю то, о чём вы просите…
     Именно после этого разговора, Канут попросил перевода на охрану заключённого. Поскольку офицер имел низкий канцелярский чин, то никто и оспаривать его прошение не стал. Ну, кто ещё захочет торчать в темнице? Никто не хотел. Там кому-то уже не повезло стоять, но как же обрадовался этот несчастный, когда Канут пришёл подменить его…
     И вот теперь этот мужчина был на стороне Гирэла и Гагарина. Он позаботился, чтобы Юрий Алексеевич не страдал от голода и жажды. И пропустил к нему старца на следующее утро…
     Гагарин был удивлён той целеустремлённости, с которой Гирэл ему хотел помочь. Целый план составил ведь. И людей привлёк, которые бы могли и отказать, однако…
     – Что ж, осталось дождаться экзекуции лишь, – промолвил космонавт.
     Дверь в камеру открылась:
     – Мудрейший, пора уходить, – послышался голос Канута из мрака.
     – Юрий Алексеевич, держитесь. И верьте в спасение – вера сейчас вам очень нужна…
     – Не сомневаюсь: истинная сила – это вера… – произнёс узник, улыбаясь.
     Гирэл удалился. Дверь захлопнулась. Гагарин опять остался один. Столько на него навалилось, столько он услышал… И враги у него тут есть, и друзья… И одни хотят его изничтожить, а другие спасти… Сколько страстей – и всё из-за него одного…
     – Товарищи бы не одобрили, – проговорил Гагарин.
     Он ждал, когда по его душу придут палачи. Он даже представил их: мрачных, огромных, в колпаках, скрывающих лицо. Свет фонаря постоянно подрагивал – и из-за этого на стенах даже получались какие-то тени, в которых Юрий Алексеевич начинал видеть фигуры… Ему даже показалось, что он слышит их тяжёлые шаги, звучащие громовыми раскатами и наполняющими камеру почти осязаемым напряжением. Гагарин представлял себе суровых людей, всецело поглощенных своим жутким делом. Руки их, сильные и большие, со вздутыми венами на мышцах, были подобны смертельному оружию, внушающему обречённому смертельный ужас… Но настоящая сила палачей заключалась в их безразличии, в холодной решимости, окутанной мраком. У них не было души. В них не было сострадания. Они были лишь инструментами странного инопланетного правосудия – но их это ни капли не смущало. Перед ними стояла задача – и он непреклонно всегда были готовы исполнить своё предназначение…
     В ожидании расправы, Гагарин нарисовал всяких образов. Но полёт его фантазии был недолгим…
     – Что за ужасная тусклость в помещении!? – возмутился Темнейший, пришедший к пленнику. – Эй, вы там! Дайте ещё света!
     В камеру тут же внесли несколько фонарей – и теперь в темнице стало поуютнее. Юрий Алексеевич даже осмотрелся – но ничего примечательного не нашёл…
     Напротив него сел Темнейший. В своей короне, в своём живом плаще…
     – Пока есть время – давайте поболтаем, – предложил он.
     – Я никуда не спешу, как видите, – полушутя промолвил космонавт. 

     ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЁРТАЯ: Ещё одна беседа с правителем Зенарии 

     Итак, они остались один на один. Тяжёлая скрипучая стальная дверь темницы захлопнулась с гулким эхом. Темнейший с неподдельным интересом смотрел в глаза заключённого. И длилось это ровно до того момента, пока не наступила тишина.
     – Наконец-то нам никто не помешает, – промолвил правитель Зенарии.
     – Я в вашей власти, – констатировал факт Юрий Алексеевич.
     – Вы уж извините за неудобства, – проговорил Темнейший, осмотрев камеру.
     – Ну, мне ли горевать… Хотя, признаюсь, вы меня тут удивили…
     – И чем же, позвольте полюбопытствовать?
     Гагарин чуть наклонился вперёд и непринуждённо ответил:
     – Уровень прогресса вашего общества впечатляющ. А место заточения у вас – какое-то средневековое…
     – Средневековое? – повторил Темнейший. – Что это значит?
     Юрий Алексеевич стал объяснять:
     – Это такой период исторический на нашей планете. Связан с летоисчислением. Ну, временной отрезок в несколько сотен лет. Как учили в школе, до начала первой технической революции вроде бы… Ну, когда ручной труд сменился мануфактурным производством. Вам понятно, о чём я?
     Темнейший немного подумал, а после сказал:
     – Да, думаю, вы говорите про время… Средневековое… Могу ли предположить, что история вашей планеты делится на ранние века, средине и поздние?..
     – Наверное, я не историк… По-моему, период после Средневековья называют Новое время… Но опять же – я не гарантирую достоверности… Я пытаюсь отвечать в общих чертах…
     – Понял-понял… Так и сколько же лет вашей планете? Точнее, истории вашей планеты?..
     – Ну, самой планете, говорят, миллионы лет. А летоисчисление у нас стандартизировано. И ведётся от рождества Христова…
     – Ага, от рождества… Кто такой этот Христов?
     – Христос, – поправил Темнейшего Гагарин. – Согласно религиозным учениям, посланник Божий, спаситель человечества… Опять же, я не силён в вопросах религиозных. Знаю, что от учения Христа возникло христианство – это религия такая. Оно, кстати, делится на разные ветви: католики, протестанты всякие. Вот у меня на родине – Православие… Хотя после революции и смены режима правления у нас провозглашена победа материализма. И религия, вообще вера, считаются пережитком царизма…
     – Царизм… – промолвил Темнейший. – У вас был царь?
     – Да, потом случилась революция – и к власти пришли… Власть стала народной. Свобода была дана народам. Установлено равенство народов и право каждого на самоопределение…
     Тут Темнейший заулыбался…
     – Не понимаю вашей реакции, – смутился космонавт.
     – Мне кажется, я понял вашу интеллектуальную и технологическую отсталость от нас, – промолвил Темнейший. – Хоть вы и смогли до нас добраться, но это не выглядит каким-то систематическим итогом исканий ваших мудрецов… Я сразу понял, что ваш визит – это случайность. Вы не можете мне объяснить, как вас сюда занесло, потому что сами не знаете… Но… Возможно, вы понимаете, что во Вселенной ничего случайного не происходит. Я в этом убедился давно…
     – То есть моё появление – это чья-то воля? – задал вопрос Гагарин. – Божий промысел?..
     – Я же вам говорил, что у нас нет понятия «бог». Но мы верим во Вселенский замысел…
     – Должно быть, это что-то грандиозное, – произнёс Юрий Алексеевич, что-то такое попытавшись представить.
     – О, вы абсолютно правы, абсолютно… Когда я ещё был учеником нашего общего знакомого – старца Гирэла – я пытался объяснить Вселенский замысел себе рационально. Пытался понять его последовательность, пытался математически его просчитать. Я хотел найти его начальную точку – и выявить движение. Я даже графики составлял, но… В нашей культуре нет точного понимания этого замысла… Оно как бы понятно всем нам интуитивно… И мне кажется, вы тоже его понимаете, просто не можете описать. Потому что впервые с этим столкнулись…
     – Пожалуй, я с вами соглашусь, – проговорил Юрий Алексеевич, осмысливая слова правителя.
     – Я вам подскажу… Если бы можно было его сравнить с чем-то музыкальным, то Вселенский замысел наверняка был бы симфонией планет, звёзд и галактик. Это незримое полотно, на котором бережными стежками невидимых рук соткано всё сущее во Вселенной. Каждое существо, каждая частица. – Темнейший поднял маленький камешек, отколовшийся от пола. – И даже это. И даже мы с вами – всё во Вселенной едино и подчинено закономерностям этого замысла… Он есть. А раз он есть – то его можно зафиксировать и спрогнозировать. Но это логичный вывод, а Вселенский замысел не подчиняется логическому описанию. Наверное, его можно сравнить с вашей религией, которая основана на вере. Как вы сказали называется религия на вашей планете?
     – Христианство, но у нас много религий, разных…
     – На самом деле это не важно для меня. Для меня важно то, как Вселенский замысел влияет на жизнь моей планеты. Ни один мудрец так и не смог его объяснить. И я не смог. Я лишь могу его сравнить с чем-то образно… Он – как картина, на которой воплощаются самые яркие краски и оттенки, вписанные в общую гармонию бытия. Вселенский замысел объединяет всё воедино, создавая союз разнообразия и противоречий… Он – как волна, медленно размывающая берега, приносящая с собой то отраду, то испытание. Вселенский замысел неуклонно движется вперёд, раскрывая свои тайны и открывая новые пути… Он – как дождевой ливень, смывающий старое и питающий новое. Вселенский замысел наполняет всё сущее жизненной энергией, даруя рост и преображение… Он – как танец, в котором каждое движение имеет свой смысл и значение. Вселенский замысел ведёт нас через вихри и спирали, открывая перед нами новые горизонты и возможности… И в этой великой симфонии Вселенского замысла мы все являемся нотами, звучащими в уникальной мелодии бесконечного музыкального произведения. Мы вписываемся в эту общую гармонию, приносим свой вклад и вместе создаём эту неповторимую композицию жизни…
     Темнейший говорил вдохновенно и убедительно. Его слова были полны энергии и веры. Гагарин слушал его внимательно и представлял всё, что тот описывал – фантазии не хватало этому простому человеку, русскому, славянину, гражданину и Герою Советского Союза, землянину в конце концов – до конца увидеть сей непостижимый образ Вселенского величия…
     После непродолжительной паузы Темнейший спросил:
     – Надеюсь, вы хоть немного поняли суть?
     – Если только самую малость, – честно признался Гагарин. – Но не потому, что я обделён умом, а потому, вы описали то, с чем обычный человек с моей планеты не сталкивается… Хотя я… Я всё-таки космонавт, я летал вокруг Земли…  Видел звёзды… Но вы правы… Это был настолько уникальный опыт, что мне бы и сейчас не хватило слов выразить все свои впечатления… Да к тому же, я же говорил, что у меня на Родине теория материализма стоит во главе угла. Всё должно быть описано и объяснено на понятном языке, с доказательствами… С логикой последовательности… Если бы я тогда сказал что-то такое, как вы сейчас, меня бы не поняли, потому что это не соответствует генеральной линии партии…
     Темнейший засмеялся:
     – Партия!.. Ха-ха-ха… Религия… Нет, я не насмехаюсь над вашим социальным устройством. Просто на пути нашего прогресса тоже когда-то было что-то подобное… Но мы сумели преодолеть давление всего тормозящего нас – мы смогли шагнуть выше…
     Гагарин засомневался:
     – По-моему, у вас произошла подмена понятий…
     – Что вы имеете в виду?
     – Вы говорите, у вас нет религий, нет партий, нет других государств, у вас всё общее и единое… Моя страна тоже говорит об общем, едином, но при этом сохраняются страны, религии, органы управления… И моя страна полна разнообразия, несмотря на общую цель, которую даёт нам партия…
     – Юрий Алексеевич, что значит «даёт партия»? – с небольшой ироничностью в интонации проговорил Темнейший. – Вы сами не в состоянии решать, как вам жить и что делать?
     – Почему, в состоянии, но так у нас…
     Гагарин сбился. Он запутался и не мог правильно изложить свою мысль.
     – Не торопитесь. Я вас понимаю, – одобрительно сказал правитель Зенарии. – Я, наверное, один из не многих, кто вас может понять. Вы не ведали чего-то иного – и говорите только то, что знаете. Вы говорите о материализме и о том, что вас бы не поняли… Вы говорите, что партия вас объединяет, но при этом нет настоящего единения вокруг одной главной цели. Ваша планета, как я понимаю, разобщена и разделена…
     – Да, на Земле множество народов, языков, культур, стран… У нас сохранено разнообразие и неповторимость каждого народа…
     – Ах, Юрий Алексеевич, это ваша огромная ошибка… Это то, что погубит вашу планету…
     – Нет! – Гагарин резко встал и чуть не стукнулся головой о потолок, но Темнейший успел придержать его за руку.
     – Не горячитесь, сядьте, – попросил он землянина. – Так-то лучше. А теперь продолжайте…
     – Хорошо, – сказал Гагарин. – Совсем недавно на нашей планете закончилась мировая война. Почти все страны в ней участвовали. И на долю моей Родины выпала самая тяжёлая участь – но мы справились! Нас хотели сломить, поработить, уничтожить. Стереть наши народы, наш язык и культуру. Нашу идентичность… Но мы спасли от забвения не только себя, но и полземли – и низвергли узурпаторов и эксплуататоров!.. А вы… Вы на Зенарии единоличный правитель. Вы диктатор! Вы ничем не лучше того, кто втянул человечество в ту войну – и в ваших словах звучит ровно то, что твердили наши враги… Я всё слышал, когда вы, сокрытые во тьме, решали мою судьбу. Ваша Доктрина исключительности – это самое настоящее человеконенавистническое…
     Темнейший прервал его:
     – Но-но, остыньте… У вас аж глаза пылают огнём… Я вас услышал… И в какой-то мере могу с вами согласиться… Но и вы поймите: чем дольше вы на своей планете будете сохранять эти различия, тем больше всякие разные меньшинства начнут требовать от вас большего. Чем больше вы им будете позволять – тем сильнее они будут вас ненавидеть. Вы же славянин… Вы же знаете, кто такие славяне?..
     – Ну… Это общее название для группы народов, имеющих одно происхождение… Потом славяне поделились на три группы: западные, восточные и южные – и по местам их расселения возникли государства…
     – Вот! Вот! – прокричал Темнейший. – У вас на планете даже среди славян произошло разделение! В глубине истории Земли что-то случилось с вами – и это вас разъединило. И вы там никак не найдёте основы для истинного союза…
     – Моя страна – Советский Союз, объединила народы…
     – За счёт чего? – спросил Темнейший. – Опять партия? Религия общая? Нет, вы же говорите, что у вас многообразие… Ваша беда в том, что вы не ведаете Вселенского замысла – а это действительно основа для понимания своего места среди звёзд!
     – Но… Мы только делаем первые шаги в космосе, – как-то оправдательно произнёс Гагарин. – И пока дружба народов моей державы служит укрепляющим элементов на нашем пути…
     – Дружба народов… – иронично протянул Темнейший. – Надолго ли её хватит? Опыт освоения других планет подсказывает мне, что никакой дружбы народов не существует. Вы так хвалите свой Советский Союз, говорите о материализме, о победе в войне, о народах, религиях, культурах, языках… Вот вы победили врага – и что, у вас на планете мир? Врагов больше нет?
     – Есть, конечно, есть… По политическим мотивам… Мы общество честных тружеников, а есть капиталисты – они думают только об обогащении…
     – Ну, вот видите: вы работаете за идею честно, а кто-то только ради выгоды и прибылей. Я надеюсь, вы не застанете того времени, когда будет уничтожена ваша планета вашими соплеменниками из-за собственной глупости. Хотя… Я уверен, что вы этого не увидите. Я бы на вашем месте не хотел дожить до такого события…
     – Что бы ни случилось – я верю в нашу победу…
     – Вашу – это чью? – решил уточнить правитель.
     – Всех разумных здравомыслящих людей. Которые смотрят на своих соседей не как на врагов, а как на друзей. С которыми всегда можно договориться. Я верю, что мир наступит очень скоро… Я не просто так полетел в космос! Люди радовались этому! Я во многих странах побывать успел. И, кстати, я со многими главами государств встречался – так что вы не первый. И все они говорил о важности для человечества…
     – Ох уж мне эти прекрасные слова, – прервал Гагарина Темнейший. – Вам говорили ровно то, что вы должны были услышать. А я вам говорю честно: вашу страну и всю вашу планету ждёт крах. Ваши разнообразные народы перегрызут друг другу глотки. И этим кто-то будет управлять. Может быть, даже кто-то с другой планеты, более развитой. Может быть, это буду я. Может быть, кто-то иной… Вас будет легко победить, ведь вы разобщены. Нам даже не придётся применять силу. Мы столкнём вас друг с другом на противоречиях в ваших взглядах – и с этого начнётся ваш конец. Будем надеяться, что в момент самого ужасного конца для вас – прилетит кто-то, кто потом приберёт весь хлам на планете и построит действительно единое общество, у которого будет истинная цель и которое будет понимать, для чего оно существует в этой Вселенной…
     Гагарин молчал. Состояние его было удручающим. Он не хотел верить в слова Темнейшего, но где-то в глубине души они получали согласие. Юрий Алексеевич опять вспомнил детство и войну. И переживания о том, что человечеству вновь потребуется этот ужасный урок, усиливались с каждой секундой. Неужели народам Земли мало страданий – и они вновь начнут враждовать?..
     Время, словно безжалостный учитель, преподнесло им уроки крови и разрушений, чтобы они никогда не забыли, что страшнее войны может быть только её повторение. Однако, вопреки всему, кажется, что некоторые упорно забывают эту горькую истину.
Сердца и души людей должны быть проникнуты памятью о прошлом, о бесчеловечных потерях и мучениях, которые принесла война. Люди должны бережно защищать свободу и мир, доставшиеся им такой высокой ценой…
     Великая Отечественная война стала испытанием, которое объединило людей разных народов в едином стремлении защитить себя и других от страшного врага. Миллионы героев и героинь встали на защиту Родины, отдавая свои жизни в борьбе с фашистским зверем. Они были сильны, несмотря на свои страхи и неопределенность, их дух был несгибаем, их решимость была непоколебима. Мы должны вспомнить об этих героях, оказать им должное уважение и благодарность. Их подвиги стали фундаментом последующих достижений… Народы Земли, собравшись вокруг общей цели, должны проклясть войну и приветствовать дружбу, сотрудничество и взаимопонимание. Пусть каждое сердце наполнится памятью о прошлом, чтобы не допустить повторения ошибок, и чтобы мирное сосуществование стало единственным путём к благополучию и прогрессу…
     Юрию Алексеевичу хотелось сказать что-то такое. Он верил во что-то такое. Но вот перед ним сидел мужчина, властелин целой планеты, овеянный мистическим ореолом и называвший себя Темнейшим. И в голове Гагарина не укладывалось, как прогрессивное общество могло существовать под бременем власти авторитарного правителя? Почему так? Почему здесь нет светлого будущего, в которое верят энтузиасты Земли?..
    Неужели возможен только такой путь?..
    – Я знаю, о чём вы думаете, – сказал Темнейший. – Вы переживаете за свою планету. Вы бы сейчас хотели вернуться – и рассказать всё! И вы бы хотели, чтобы вас послушали. И чтобы все распри тут же улеглись… Но… Думаю от этого они только усилятся. Вы хоть и потомок великих славян, легендарных героев Вселенной, которые победили само Зло – и спасли миллиарды жизней, однако… Их больше нет, а вы – вы не тянете на их роль…
     – Славяне действительно герои Вселенной? – удивился Гагарин.
     – Да, странно, что вы на Земле этого не знаете… Но это было настолько давно… Они давно покинули нашу Вселенную. И теперь мы сами по себе. Но… Вселенский замысел непостижим. Вы появились – а это предпосылка и их возвращения… Но… Неизвестно, когда это случится… И, если быть откровенным, мне не нужно, чтобы тут появился ещё хотя бы один славянин. Достаточно и вас… И жаль, что с вами придётся поступить не гостеприимно. Вы мне понравились. Вы не лебезите передо мной. Вы общаетесь со мной как с равным – а этого никто не осмеливается делать. А иногда так хочется просто поговорить… У меня нет партнёра, напарника… Нет друга. Все, кто окружает меня, боятся меня… Мои руки, – он вытянул их и посмотрел на них, – простираются для высшей цели, для изменения, для совершенствования. Но кто готов поднять и свои руки вместе со мной? Кто готов идти рядом, несмотря на трудности и опасности? Я сижу перед вами, Юрий Алексеевич, но я одинок и опечален… И не потому, что не верю в своих подданных, но потому что не могу им доверять. Времена перемен и вызовов требуют общности и солидарности, но я вижу лишь страх и сомнения в их глазах. И знаете, как мне жалко постоянно отказываться от этого чувства доверия… Мои решения и поступки основаны на искреннем стремлении достичь блага для Зенарии. Я хотел бы поделиться этим стремлением и с вами, но… Стены моего одиночества кажутся непреодолимыми. Ваше сердце открыто, Юрий Алексеевич… Если бы рядом со мной был такой соратник, как вы – мы бы смогли больше и лучше, но… Нет подле меня настоящих понимания и поддержки. Где-то есть и мои ошибки, где-то я упустил что-то. И остаётся лишь сожалеть, что я не нашёл верных спутников… Я, наверное, тот самый узурпатор, который захватил власть… Хотя мною всё было обставлено так, что именно я спаситель. После моего открытия… И жители планеты поверили… Не все, но многие… И чтобы удерживать их веру в тонусе, мне приходится выступать перед ними – вы и сами видели, как я это делаю. Вы с другой планеты. Из иной галактики. Вы говорите, что у вас нет того, чем обладаем мы. И вас удивляет, что наше развитие столь высоко, но даже темницы у нас – самые простые. И народом надо управлять… А все бы хотели жить просто и бесцельно… Но я не могу всем объяснить, что это неправильно… Юрий Алексеевич, вы понимаете?..
     В глазах Темнейшего читалась мольба.
     – Я вам сочувствую, – ответил Гагарин. – Может быть, вам не нужно всё это фантастическое? Почему бы вам просто не жить в мире и согласии?
     – Я тоже об этом думал. И так было бы лучше для всех… Но… – Взгляд правителя изменился, недобрая улыбка появилась на лице. – Боюсь, мой господин имеет иную точку зрения… Вы уж не судите строго…
     Темнейший встал. Гагарин поднялся тоже. В камере появились стражники.
     – Не сопротивляйтесь, – попросил правитель. – Если вы на это пойдёте, вы сделаете хуже только себе…

     ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЯТАЯ: Влюблённый Торакс

     Наверное, многие миры не будут похожи на тот, что знаем мы. Да, в каких-то галактиках будут обнаружены планеты так называемого земного класса. И, может быть, их будет много. Возможно, их будет больше, чем тех, которые на Землю не похожи. Где в основу жизни положен другой основной составной химический элемент. Где состав атмосферы будет другим. Где вместо воды будет какая-нибудь кислота. Где вообще будут обитать расы, никак не сравнимые с человеческой. Где будут жить разумные существа, не имеющие тела. Или они будут неорганической формой жизни. В общем, можно быть уверенным в том, что на просторах Вселенной находятся миры и похожие, и отличные от нашего. Но не важно, на сколько велика будет схожесть или различие. Если на той или иной планете есть разумная жизнь, то наверняка и там мы найдём то, что объединяет весь космос, несмотря ни на какие индивидуальные особенности. И этим общим фактором, велика вероятность, будет любовь…
     Наверное, да. Именно она. Любовь. Не просто инстинкт размножения, но нечто большее. Хотя не надо исключать, что где-то живут существа, которые не ведают такого чувства и размножаются лишь их целесообразности продолжения рода и построения общества. Но, будем надеяться, что таких миров меньше тех, где знают и понимают, что такое любовь…
     Любовь – это то самое незримое волшебство, которое переплетает сердца и души. Она есть свет, идущий из самых отдалённых уголков Вселенной, озаряющий путь каждой звезды и планеты и дарящий им тепло. Любовь не имеет границ и не знает расстояний, она проникает в самые далёкие миры и наполняет их радостью и счастьем…
     Как же прекрасно осознавать, что любовь распространена по всей Вселенной, что даже в неведомых галактиках, где звёзды кружат свои хороводы, живут те, кто тоже любит. Ведь Любовь – это магнит, притягивающий сердца и соединяющий их в единое целое. И кем бы ни был любящий – человеком с Земли или инопланетянином из неизвестного мира – в сердцах каждого, познавшего любовь, звучит прекрасная песнь Вселенной. Она особенна для каждого, но и понятна любому, ведь все любящие – это музыканты одного оркестра…
     Любовь – это цветок, распускающийся под ласковыми лучами Солнца. Она цветёт в самых невероятных и красочных формах, наполняя Вселенную яркостью и красотой. И даже в самых тёмных и безнадёжных мирах, любовь может дать ростки в любом очерствевшем от жестокости сердце…
     Сложно представить, что два существа могут жить на разных планетах в миллионах световых годах друг от друга – и любить друг друга. Через всю Вселенную. Может быть, когда мы победим ограничения в скорости движения и покорим огромные расстояния – и такая любовь станет возможной и для людей…
     Наше лирическое вступление нужно лишь нам для того, чтобы мы поняли Зенарию ещё лучше… Когда Торакс водил Юрия Алексеевича в деревню, поразившую землянина своим необычным укладом, то космонавт заметил, как юноша вёл себя, когда смотрел на старшую дочь главы деревенского поселения красавицу Скипу…
     Девушка была полна жизни. Она выделялась яркой внешностью. У неё были шикарные светлые волосы. Кожа была гладкой. Движения её были плавны и естественны. Она светилась привлекательностью – и немудрено, почему Торакс испытывал возбуждение нервной системы при одном только взгляде на неё. Сам-то он был не самый бравый. Да, собою недурён, умён, добр, но застенчив. Это со старцами в башне он чувствовал себя спокойно. Он даже мог спорить с ними начать, если считал себя правым по какому-либо вопросу. Но с ней… С ней он терялся. И Скипа понимала это – и, похоже, ей нравилось, как смущается Торакс, когда она с ним начинала кокетничать…
     Кажется, Скипа от природы владела навыками манящего очарования, мастерски играя в него. Как и любая девушка, наделённая женскими силами природы, Скипа привлекала к себе внимание и пленяла сердца, словно нежный распустивший цветок, тянущийся к ласковым согревающим солнечным лучам.
     Кокетка, как лебедь на озере, плавно и изящно показывает свою грациозность. Её улыбка – это всегда тайна, которую хочется разгадать. Её взгляд притягивает и искрит, раззадоривая любопытство смотрящего. Она играет с волосами так легко, что все повороты её головы кажутся замедленными…
     Вот и Скипа была такой. Её слова, жесты, нежность, непосредственность – всё в ней туманило разум и соблазняло. Она уже была взрослой и знала, что многим мужчинам нравится. При желании она могла бы завоевать своим обаянием любого, попавшего под её чары. Но был один нюанс, из-за которого она ещё не вышла замуж за достойного кандидата, которых её отец и мать ей уже активно подбирали…
     Скипа давно поняла, что может заставить хвостом бегать за ней всех парней окрестных деревень. И они делали это, докучая девушке. Поначалу ей нравилась её власть, ей это льстило. Но быстро наскучило, потому что все, кто вился вокруг неё, были одинаковыми, скучными, неинтересными. Она бы могла стать женой любого трудяги – и жить в достатке. Но ей хотелось большего, хотелось разнообразия. Хотелось, чтобы рядом с ней был кто-то получше. И надо было так случиться, что единственным, кто хоть как-то выгодно отличался ото всех, кого она знала, оказался молодой ученик старца Гирэла, появившийся не так давно и приходивший в её деревню за продуктами и по разным поручениям учителя…
     Однако Скипа осторожничала. Она всё-таки хотела выгодно замуж, а не просто за умного парня. Она хотела убедиться, что Торакс чего-то добьётся, какого-то статуса, повышения в должности, получит какие-то государственные награды. Именно об этом она каждый раз и разговаривала с ним, когда тот появлялся на виду. А Торакс старался это делать почаще, ведь ему нравилось общаться с девушкой, потому что он с первого взгляда понял, что пропал…
     В башне в тот день поднялась суета. Гирэл дал команду позаботиться о файлах изучения землянина. Потом явились канцелярские посланники – и забрали Гагарина. А после и сам учитель уехал. И вроде бы всё успокоилось. Торакс подумал, что раз задач никаких нет, то он может прогуляться до деревни и поговорить со сладкоголосой Скипой…
     У них уже появилось постоянное место встречи. Торакс брал с собой корзину, чтобы набрать в неё деревенских продуктов. Он прохаживался по главной улице населённого пункта, где находились различные лавки. Скипа тоже приходила туда, как бы ненароком, и помогала ему выбирать лучшее. Ну, и заодно поговорить. Однако из-за прилёта Гагарина их встреча сорвалась, что очень расстроило девушку…
     Она сидела дома и дулась, не зная, как объяснить своё состояние. Бедный Торакс так бы и не встретился с ней, но в одну из встреч он передал ей специальный коммуникатор, по которому они могли звонить друг другу. Юноша не осмеливался этого делать – поэтому просто посылал девушке текстовые сообщения. Она сама не вызывала его, потому что знала, что он сделает это сам…
     И вот, значит, пишет он ей, пишет, а её всё нет и нет. Торакс уже целую корзину набрал, а Скипа так и не появилась.
     – Неужели обиделась? – подумал он. – Что же мне делать? Что?
     Вдруг он увидел отца Скипы – Таресана, который шёл с несколькими мужчинами и что-то обсуждал. Председатель деревни направлялся в сторону своего дома. Торакс немного поколебался, но всё-таки отважился…
     – О, почтенный Таресан, – поприветствовал он того, подойдя.
     – Торакс, давненько вас не было. Вы что-то припозднились сегодня… Что-то случилось?
     – Да, кое-что. Мой учитель уехал в Канцелярию и просил…
     – Должно быть, что-то важное произошло…
     – Я могу вам сообщить это только у вас дома, – тихо промолвил Торакс.
     – Что, так всё серьёзно? – насторожился Таресан.
     – Очень…
     – Идёмте быстрее…
     – Хорошо, все члены вашей семьи в доме? – спросил зачем-то Торакс.
     – Да, а что?
     – Ничего. Было бы лучше, чтобы нас не услышали…
     – В моей комнате хорошие стены…
     Планировка многих деревенских домов была стандартной – и Торакс хорошо её знал. У него давно был план дома Таресана – и он знал, где находится комната Скипы: она была рядом с той, куда его вёл отец девушки…
     Кажется, Торакс специально громко поприветствовал жену Таресана, чтобы его услышали в доме. И его расчёт оказался верным: Скипа выглянула в окно – и тут же исчезла…
     Таресан провёл Торакса к себе, усадил на деревянный крепкий стул, сел напротив и спросил:
     – Так что же случилось, что мудрейший послал вас ко мне? Что-то опасное? Нам что-то угрожает?
     – О, нет! Нет-нет! – взволнованно проговорил Торакс. – Пока никакой опасности. В башне ведутся работы, вы же знаете. Мы изучаем материю и свойства пространства, ищем альтернативы перемещениям на дальние расстояния…
     – У вас что-то получилось? – с заинтересованностью спросил Таресан. – Жители деревень заметили какую-то вспышку недавно. И наши антенны немного барахлили…
     – Да, но это пока секрет. У нас получилось открыть портал в другую галактику… Но это только проба… Учитель просил… – Торакс оглянулся на дверь.
     На самом деле он не знал, чего бы такого поубедительнее сказать, поэтому прервался, подошёл к двери, открыл её, выглянул. Напротив находилась комната Скипы – и юноше хорошо это было известно. Девушка стояла на пороге своей комнаты, но как только заметила голову Торакса – тотчас скрылась у себя (но дверь оставила приоткрытой).
     – Я просто хотел убедиться, что нас никто не подслушает, – промолвил Торакс, вернувшись на стул.
     – Ваша предосторожность излишня в моём доме, – с некоторым укором промолвил Таресан. – Так никакой опасности нет?
     – Да-да, всё хорошо. Но… Мы кое-что обнаружили… – Торакс вспомнил о визите посланников Канцелярии. – И это может заинтересовать самого Темнейшего, – тихо добавил он.
     Вот тут глаза у председателя деревенского поселения расширились…
     – Но об это говорить рано, – сказал Торакс. – Но вы имейте в виду. Лучше подготовиться заранее… Думаю, у меня всё…
     Таресан задумался.
     – Хорошо, что вы меня предупредили. Это хорошо. Да, лучше сохранить всё между нами… Но… Надо поторопить людей с работами по уборке урожая… Всякие канцелярские проверки нам не нужны…
     Он пригласил Торакса на выход. Юноша охотно встал. Оказавшись вне дома, Торакс вдруг опомнился:
     – Я корзину оставил!
     – Корзину? – переспросил Таресан. – Ах, да, вы она осталась у меня… Я сейчас… Хотя мне время дорого. Вернитесь за ней сами, а мне надо спешить…
     Не зря юноша был учеников Гирэла – кое-чему научился у старца. Расчёт оказался верным. Торакс пожал руку Таресану, тот поблагодарил его за информацию – и ушёл. Гева, его жена занималась какими-то домашними делами во дворе с младшими детьми. Поэтому Торакс спокойно вошёл обратно в дом, забрал корзину – а затем оказался в комнате Скипы…
     Они заперлись. Корзина была поставлена на пол. Девушка просто уничтожала юношу взглядом. Тот молча переносил эту пытку. Напряжение между ними только нарастало.
     – Я должен… – начал он.
     – Прекрати! – еле сдержав порыв эмоций, сказала Скипа.
     – У нас событие! – промолвил Торакс.
     – Из-за которого ты не пришёл в обычное время? А теперь проник к незамужней девушке? Что подумают о нас, если узнают, что ты тут? Если мама и папа узнают?
     – Как благородный и честный мужчина – я должен на тебе жениться, – вдруг проговорил Торакс – и сам удивился сказанному.
     – Это ты так предложение делаешь? – приблизившись к нему, задала вопрос Скипа.
     – Выходит… что так…
     – Ах, кто меня дёрнул на тебя…
     Она бросилась к нему в объятия – и они поцеловались…
     Через какое-то время они сидели на кровати Скипы – и Торакс рассказывал ей об удивительном появлении пришельца и как его забрали…
     Девушка сияла от счастья – ведь она понимала этот случай как шанс для её избранника проявить себя…
     – Ну, а ты? Ты что? Что ты делаешь? Что важного делаешь ты? – закидала она его вопросами.
     Торакс пожал плечами:
     – Я… Пока ничего…
     И тут с ним связался Гирэл…
     Скипа всё слышала – и не была довольной. Она уже собиралась выставить его вон, но кое-что произошло…
     Пропорцион, воспользовавшись властью главы Высшего научного совета, запросил помощи Канцелярии для изъятия «вещественных доказательств» из башни. К тому же старцы в ней всё собрали, как он им и велел. Вот только Торакса не нашли. Когда явились, можно сказать, курьеры за грузом, то они предъявили распоряжение от Высшего совета конфисковать улики и доставить некоего Торакса на допрос. Всё было сделано по процедуре – задокументировано. И отказаться никто не имел права. Пропорцион просто подстраховался на тот случай, если кто-то из старцев начнёт требовать формального соблюдения протокола. Но те и не думали об этом. Они просто передали вещи Юрия Алексеевича, обломки того, на чём он прилетел – и собирались придаться дальнейшему безделью.
     – А где Торакс? – спросил один из посыльных.
     – Ушёл куда-то… Он обычно в деревню соседнюю ходит… – проговорил Римац.
     Канцелярские сотрудники передали Пропорциону, что Торакса нет.
     – Ищите его! Нет в башне – значит, он в деревне!.. – прокричал новый глава ЦНС.
     И вот бедного юношу начали искать. В деревне кто-то сообщил, что видел его у дома Таресана. Ищейки двинулись туда. Там их встретила Гева, гордо встав на пороге дома и сказав:
     – Что за наглость? В доме только женщины и дети! Молодой мужчина не может находиться там! Он был с моим мужем, но муж ушёл…
     – А Торакс? – был задан ей вопрос.
     – Это оскорбление замужней женщины! – возмутилась Гева.
     Прибежал Таресан. Ему успели доложить, что в деревне «канцелярские крысы»…
     – Друзья! Друзья! – проговорил он. – Не надо ссориться. Это какое-то недоразумение…
     – Мы ищем Торакса. Есть данные, что он был у вас…
     – Да, был, – не стал отрицать Таресан.
     – Что он у вас делал?..
     Глава деревенского поселения на самом деле давно знал, что юноша неровно дышит при виде его старшей дочери. И ответил так, чтобы ему поверили:
     – Торакс честный и достойный… – Он взял за руку жену. – Торакс приходил просить руки Скипы… Мы с ним обсуждали детали…
     Гева изумилась:
     – Как?! И ты мне не сказал?!
     – Он просил никому не говорить пока…
     – И что? – задал невозмутимо новый вопрос канцелярский следопыт.
     – Что? – не понял Таресан.
     – Что вы ответили ему? Вы отдадите за него дочь или нет?   
     – Я бы не хотел… Но… Да, я дал добро…
     Гева прослезилась.
     Посланники Канцелярии переглянулись.
     – Поздравляем, но мы бы хотели убедиться…
     – Конечно, не смею противиться… – сказал Таресан, а сам вспомнил, что оставил Торакса одного. – Корзина… – тихо промолвил он.
     – Какая корзина? – переспросила жена.
     Ищейки вошли в дом. За большим столом сидели младшие дети, ели какую-то кашу. Поздоровались с дядями – воспитанные.
     – Его нигде нет, – промолвил один из тех, кто искал Торакса.
     – Во всех комнатах смотрели? – последовал вопрос.
     Юноша в этот момент трясся весь от ужаса у Скипы. Девушка тоже не знала, как быть. Ей не хотелось потерять хорошего парня. Только что её судьба была решена – папа выдаст её за него, а тут его хотят забрать. Э, нет, своего счастья она не отдаст…
     – В шкаф! – скомандовала она, затолкав туда юношу.
     И вовремя, потому что к ней постучались. Придав себе равнодушного виду, Скипа открыла дверь и проговорила:
     – Что вам нужно?
     Она была хороша и неотразима – мужчины моментально пленялись её очарованием. Сотрудники Канцелярии малость опешили от такой красоты.
     – Что вы уставились на меня? Никогда девушек не видели?
     – Нет-нет, видели… Мы просто ищем беглеца… Торакса… Говорят, он…
     Сзади покашлял Таресан…
     – Говорят, вы его знаете…
     – Да, знаю. И что?
     – Он был у вас в доме сегодня…
     – Не видела. Я с ним не общаюсь. Он ведёт себя как остолоп. Прям как вы. Смотрит и ничего не говорит. Олух просто. Не может двух слов связать. Он даже мне предлагал выйти за него! Ха-ха! Чтобы я! Самая красивая девушка в округе – и за этого умника?! Я отшила его. И вы проваливайте! Не мешайте мне дуться на весь Свет из-за того, что меня окружают увальни!
     Она хотела закрыть дверь, но ей не дали.
     – И всё-таки…
     – Да как вы смеете!? Я непрочная честная девушка! Как вы только подумали такое!?
     Тут же за дочь вступилась мать, встав на её сторону.
     Ищейки пожалели, что вообще вошли в этот дом.
     Таресан опять стал всех просить успокоиться…
     – Гори оно всё огнём! – сказал канцелярский посланник. – Пусть сами разбираются с этим Тораксом. Нет его нигде, что мы сделаем?..
     – Вряд ли он куда-то скрылся. Если он так нужен – пришлют патруль… – промолвил один из напарников. – Рано или поздно появится – и сам попадётся.
     – Точно, уходим…   
     Короче, ученик Гирэла легко отделался… Но продолжал сидеть в шкафу.
     Гева обняла дочь – и увидела возле её кровати корзину – и, похоже, всё поняла, потому что видела её в руках Торакса…
     – Ладно, дочка, не переживай, они ушли, – сказала мать, буквально затолкав Скипу в комнату и закрыв за ней дверь.
     – Что такое? – в некотором недоумении спросил подошедший Таресан.
     – Надо обсудить твои слова о замужестве дочери…
     – Ну, тут нечего говорить, ты слышала, какого она мнения о нём, – с облегчением на сердце промолвил отец Скипы.
     – Но всё-таки… Я тоже ведь перед свадьбой ругалась с тобой часто… Так что… Давай взвесим всё хорошенько, – подложила Гева, уведя Таресана от комнаты дочери.
      А там юноша и девушка притаились…
     Она закрыла окна.
     – Выходи, – сказала Скипа.
     Торакс медленно выполз из шкафа.
     – И что как мне теперь в башню вернуться?
     – Гирэл сказал тебе тут спрятаться, – решительно промолвила Скипа. – Так что… Переночуешь у меня… Еды нам хватит, – добавила она, глядя на корзину с продуктами.
     А вообще наше повествование могло бы быть историей любви на фоне звёзд между умным юношей и красивой девушкой… Но у нас всё же несколько иная история…

     ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯ: Мнемонический инвертер

     Итак, Юрия Алексеевича вывели из камеры. Темнейший нисколько не опасался за свою сохранность, встав рядом с узником. Впереди и позади них находились стражники в золотых доспехах, на которых красовался витиеватый узор. Наверное, он что-то символизировал. Может быть, взаимосвязь и бесконечность процессов Вселенной. Но глубинно осмыслять каждую закорючку на броне стражников у Гагарина в ту минуту желания не было…
     В своих руках тюремная стража держала факелы.
     – Ну, точно Средневековье, – поделился впечатлениями космонавт. – Рыцари в доспехах, темница в подвале, открытый огонь…
     – Такова уж церемония, – промолвил Темнейший. – Соблюдаем традиции… Идёмте, – скомандовал он.
     – А вы не боитесь? – спросил космонавт у правителя Зенарии.
     – Кого? Вас? – с лёгким недоумением проговорил тот. – Я? Ах, вы, скорее всего, судите о происходящем с точки зрения землянина – я прав?
     – Ну, да… Если я преступник, а вы… Вы слишком близки ко мне… Вдруг я на вас нападу?
     – Не нападёте, – иронично ответил Темнейший.
     Гагарин почувствовал на себе, как магический плащ главы государства буквально отодвинул его.
     – Вот поэтому ко мне никто и не может подобраться, – пояснил правитель. – Если попытаетесь резко дёрнуться – то система безопасности моей одежды вас обезвредит. Летально. А я не желаю, чтоб вы пострадали…
     – Но память стереть собираетесь… – с некоторыми претензиями в интонации сказал Гагарин. – Спасибо за заботу…
     – Но согласитесь, это лучше, чем настоящая казнь?..
     Да уж, тут не поспоришь, но перспектива лишиться памяти тоже не самая приятная…
     Они вышли на просторную площадку. Сверху на них взирали зрители. Среди прочих там стояли Магистр и префекты, которые и приговорили пришельца. Также среди наблюдающих находил и Гирэл. Он явно был взволнован. Юрий Алексеевич улыбнулся ему, ни на что уже не надеясь…
     По центру площадки разместили некую конструкцию. Гагарина подвели к ней.
     – Что это? – спросил землянин.
     – Это мнемонический инвертер, – проговорил Темнейший. – Очень странная штука, не понимаю её принципов работы…
     Вдруг откуда ни возьмись появился Пропорцион со словами:
     – Я вам сейчас всё объясню…
     – Ох, только не сейчас, – устало отказался Темнейший. – Вы главное, сделайте так, чтобы он был в состоянии говорить…
     – Ну, им давно не пользовались… Но я справлюсь. Говорить будет…
     – Чтобы не получилось, как в последний раз…
     – До состояния овоща не будет, – заверил старец.    
     – Ну, тогда включайте уже и закончим побыстрее… – проговорил Темнейший.
     Гагарину очень не понравилось слово «овощ» – и поэтому он попытался потянуть время, произнеся:
     – А мне было бы интересно узнать про вашу чудо-технику…
     – Ну, тогда, пока вас приковывают, пока я налажу всё, я поясню кратко, – обрадовался Пропорцион.
     Из слов, сказанных старцем, Юрий Алексеевич понял, что перед ним потрясающее фантастическое устройство. Само по себе оно было небольшим. Даже маленьким и изящным, в виде конструкции из блестящего металла, обрамлённой тонкими светящимися линиями. Из корпуса устройства как бы прорывались изломанные лучи света, что говорило о наполненности его энергией и мощью. Но самое удивительное, конечно же, заключалось в том, что данный прибор взаимодействовал с самой сутью памяти…
     Мнемонический инвертер – это не просто устройство для работы с информацией, это некие врата внутреннего мира, которые позволяют изменять, улучшать или даже стирать память. Он может проникнуть в глубины разума и манипулировать любыми воспоминаниями…
     Удивителен принцип работы мнемонического инвертера, основанный на использовании сложнейших алгоритмов и энергетических импульсов. Он создаёт маленькие вихри в мозговых волнах, размывая границы между прошлым и настоящим. Путем воздействия на синаптические связи устройство способно усилить, заменить или даже полностью разрушить определённые фрагменты памяти.
     Возможно, у этого аппарата есть большой практический потенциал. Его терапевтические свойства до конца не изучены, но даже при непродолжительном воздействии на пациента они потрясающи. Может быть, именно для лечения он и был создан, ведь с его помощью можно не только восстановить работоспособность чьего-либо мозга, но и исцелить кого бы то ни было от различных психологических и эмоциональных ран. Путём тонкого воздействия на нейронные пути памяти, мнемонический инвертер способен активировать и переконфигурировать её определенные участки. А это открывает возможности для применения устройства в медицине…
     С помощью мнемонического инвертера можно помочь людям преодолеть тяжёлые воспоминания, справиться с фобиями и тревожностью. Устройство может помочь разрешить внутренние конфликты, улучшить самооценку и самопринятие. Оно может помочь в процессе психологической реабилитации и восстановления после травматических событий.
     Возможность переписать негативные ассоциации и эмоции, связанные с определёнными событиями или воспоминаниями, и есть основа терапевтического влияния инвертера. Он может создать новые связи в мозге, замещая токсичные образы и помогая пережить прошлое с новой, более здоровой перспективой.
     Эти полезные свойства мнемонического инвертера могут освободить всех нуждающихся от болезненных воспоминаний, обрести покой и мир внутри себя. Они могут помочь страдающим получить шанс на новую жизненную цель, освободиться от тяжести прошлого события и открыть в себе новые возможности для счастья.
     Ах, если бы это устройство попало в добрые руки, оно бы стало мощным средством терапии и исцеления, помогая тем, кто пострадал психологически, преодолевать свои внутренние барьеры и обретать новое качество жизни. Но им владели далеко не бескорыстные люди…
     Мнемонический инвертер был инструментом, способным вызывать потоки эмоций, переписывать историю и даже изменять саму личность. С его помощью можно было делать невероятные открытия в области памяти, но также можно было и потерять самого себя, если слишком часто подвергаться его воздействию…
     Юрия Алексеевича заковали в кандалы по рукам и ногам, уложив на стол. Он не мог пошевелиться. Ему было неудобно. Но Пропорцион так увлечённо рассказывал о работе мнемонического инвертера, который стоял рядом, что Гагарин в какой-то миг даже перестал чувствовать дискомфорт.
     Темнейший отошёл подальше на специально приготовленное для него сиденье. Около него расположилось несколько стражников в доспехах и обычных офицеров Канцелярии. Канут был среди них…
     – Вашу бы штуку да в благих целях… У нас на Земле много страдающих людей недугами, посттравматическими синдромами – им бы всем это пригодилось, – сказал космонавт.
     – Технология слишком прогрессивна, чтобы мы так запросто ей поделились с кем-то, кто отстаёт в развитии, – проговорил Пропорцион, занявшись настройкой инвертера.
     – Надеюсь, это не больно… – промолвил Гагарин.
     Старец надел защитные очки. Юрий Алексеевич успел заметить, что все это сделали. И Темнейший тоже…
     – Вы ничего не заметите, – проговорил Пропорцион.
     Небольшой отблеск от прибора слегка ослепил Гагарина.
     – Что произошло? – спросил он.
     – Как ваши ощущения? – поинтересовался Пропорцион.
     – Кто вы? Где я?.. Кто я? – стал спрашивать Гагарин.
     – Всё исполнено! – громко объявил глава Высшего научного совета.
     Бедный Юрий Алексеевич: он действительно ничего не помнил. И не понимал, что с ним. И кто все эти странные люди… 
     Темнейший, сняв очки, подошёл к столу, на котором продолжал лежать Гагарин.
     – Вы меня узнаёте? – спросил правитель.
     – Я вас не понимаю, – ответил космонавт.
     – Что ж, хорошая работа, мудрейший, – проговорил Темнейший в адрес Пропорциона.
     – Всегда рад служить высшей цели, – поклонившись, промолвил старец. – Для дальнейших исследований, я хочу забрать подопытного в ЦНС. Там есть всё необходимое для…
     – А что вы изучать собрались? – полюбопытствовал Темнейший. – Я сам ещё не придумал, как с ним быть, а вы хотите…
     – Я конфисковал все его вещи, они в ЦНС. Гирэл заодно будет под присмотром – и не сделает чего-то, что может нам помешать…
     – Ох, мудрейший Пропорцион, вы выдумываете… Ну, что может сделать мой бывший учитель?
     – Я хотел забрать и его ученика, но тот куда-то пропал… Они вместе изучали пришельца…
     – Я пришелец? – удивился Гагарин.
     – Ну, хорошо, – согласился Темнейший. – Забирайте его… И Гирэла… А ученик сам найдётся, когда Гирэл поймёт, что ничем не поможет… Жаль, что так вышло Юрий Алексеевич, – сказал правитель Зенарии, посмотрев на землянина. – Увозите!
     Гагарина прямо на столе повезли в неизвестном направлении…
     Пропорцион был доволен собой и с ехидной улыбкой смотрел на Гирэла, который не проявлял никаких эмоций.
     Канут, как вывезли Гагарина, тоже проследовал в том направлении…

     ГЛАВА ТРИДЦАТЬ СЕДЬМАЯ: Отчёт о проделанной работе

     Давайте представим светлое будущее. А может, вы уже в нём – и совершенно точно знаете, что в мире, где развиты технологии искусственного интеллекта, многие рутинные работы будут доверены умным программам и машинам, которые функционируют автономно, независимо, беспрерывно и, не исключено, даже эвристически. Эту технологию ничто не сможет ограничить, если обеспечить её большими вычислительными мощностями. Множество сфер жизни будет изменено (или уже изменено)…
     Безусловно, основное преимущество ИИ состоит в том, что он способен быстро обрабатывать и анализировать огромные объёмы данных, что позволяет ему находить скрытые закономерности и делать на их основе предсказания с высокой точностью. Ему не нужно будет подолгу осмыслять задачу, совещаться с коллегами, ждать решений от начальства. Он всё сделает сам. Без колебаний. И скорее всего, правильно. То есть с помощью ИИ будут автоматизированы многие рутинные задачи. Большое количество людей будет избавлено от монотонных и повторяющихся действий. В производственной сфере, например, роботы с искусственным интеллектом могут выполнять сложные операции и манипуляции, обеспечивая повышение производительности труда. Конечно, те, кто останется без работы, наверное, не обрадуются такому сценарию. Ведь если они не готовы принять процессы развития, если они ничего больше не умеют, то им будет сложно в новом мире. Но… Где-то он уже наступил, где-то только-только приближается. Будут во Вселенной и места, где этого никогда не наступит, но не о них наши суждения…
     Нужно лишь признать факт, что перспективы искусственного интеллекта огромны. В будущем мы можем наблюдать появление профессий, в которых ИИ будет работать без участия человека. Например, автономные автомобили станут обычным явлением на дорогах, а системы умного дома будут управляться полностью ИИ. В сфере культуры и искусства ИИ может создавать произведения в разных жанрах: писать картины, стихи, музыку и прочее…
     Не, наверное, и на Земле ИИ не сможет заменить человека полностью. Всё-таки человеческий интеллект обладает креативностью, интуицией, эмпатией и многими другими уникальными качествами. Тут не стоит исключать и того факта, что ИИ сможет также приобрести их. Он сможет их высчитать и смоделировать. Это нам мозгов не хватает на это, а ИИ – ему же всё под силу. В правильных руках он станет тем ключевым фактором, который позволит достичь максимального прогресса по различным направлениям. И такое взаимодействие с ИИ – это будущее, открывающее нам границы возможного. Вот что надо развивать…
     Однако это прекрасное время, когда ИИ стал надёжным союзником в нашей борьбе со скукой и усталостью от работы, возможно, уже пришло! И теперь мы можем просто нажать кнопку и получить от ИИ все необходимые отчеты и презентации. Кто бы мог подумать, что нам уже не нужно тратить время и силы на изучение и анализ данных!      
     Теперь наши руки могут отдохнуть, ведь ИИ с лёгкостью создаст таблицы, расчёты и графики, словно весёлый ребенок, ловко играющий цветными карандашами и фломастерами. Зачем нам беспокоиться о том, чтобы разбираться в тонкостях тех или иных вопросов, когда ИИ с всё сделает за нас – и нарисует красочные диаграммы и предоставит нам все необходимые рекомендации? И что самое забавное, начальство, сидящее в своих мягких креслах, будет поражено наповал нашей продуктивностью, не замечая, что мы вообще ничего не сделали! И не делаем уже довольно давно! Просто вдумайтесь: мы можем представить презентацию, созданную ИИ, и выдать её за свою собственную работу! За продукт собственного интеллектуального труда! Не нужно ни малейшего напряжения мозга или творческих способностей – ИИ освободил нас. И начальство, вероятно, даже не увидит разницы!..
     И как было бы хорошо наслаждаться этой эрой лености и безраздельной власти ИИ, которому мы с удовольствием отдадим свои обязанности. Ведь зачем нам тратить свою ценную энергию, когда можно полностью положиться на технологии? Как было бы здорово, если бы на ИИ можно было спихнуть нашу работу, а мы бы распланировали [и наверняка попросили бы сделать это ИИ] свои выходные где-нибудь на пляже, ведь в конце концов, мы заслужили это!..
     Наверное, что-то такое думал про себя и Темнейший. Ведь даже он, несмотря на свою могущественную власть, тоже перед кем-то отчитывался. И, к сожалению для себя, он не мог увильнуть от этой обязанности. Он не мог делегировать это кому-то из Канцелярии. Потому что никому не доверял. Он знал, что никто, кроме него, не справится с этим заданием. Другие только всё испортят. Поэтому ему приходилось собираться с силами, мыслями – и отчитываться. А как бы было бы хорошо, если бы он у него был помощник? Но ту силу, которой докладывал Темнейший, невозможно было обмануть. Нельзя было ей пустить пыли в глаза, запутать формулировками и цифрами. Нет. Эта сила была слишком большой, чтобы её можно было провести правильным отчётом или красивой презентацией. Тут Темнейшему не позавидуешь…
     Глава Зенарии оказался в том зале, где принимал в начале Гагарина. И там же стояло большое чёрное зеркало, в котором он мог рассматривать своё отражение (к слову, только он и мог). Но, кажется, это было не совсем обычное зеркало. Похоже, это было какое-то устройство связи, через которое он мог общаться с кем-то или чем-то…
     – Мой господин, – с придыханием в голосе произнёс Темнейший, глядя на самого себя.
     И отражение ответило:
     – Ты разобрался?
     – Да, мой лорд, я его встретил. И он больше не представляет опасности.
     – Ты ликвидировал его?
     – Я стёр ему память. Думаю, он нам ещё пригодится.
     Отражение задумалось:
     – Хм, наверное, ты прав… Что ж, превосходно. Отныне наш путь к завоеванию Вселенной станет свободнее. Никто не сможет помешать нам, и нет сомнений в нашей непобедимости.
     Темнейший поклонился перед зеркалом, его глаза при этом сверкали преданностью и жаждой власти. Он знал, что план по завоеванию Вселенной совершенен и вот-вот будет реализован. Но тот господин, с которым он контактировал через зеркало, был неустанен, а амбиции его не знали берегов…
     – Скоро все галактики склонятся пред нами, а миры, не принявшие нашей власти, будут уничтожены. Их звёзды погаснут, небеса падут, а планеты расколются, и никто не сможет противиться нашей мощи!
     Темнейший сжал кулаки и стиснул зубы – уж так он был заряжен на результат.
      – Нет силы, которая сможет остановить нас, – сказано было из отражения. – Мы будем править этой Вселенной. И завоёванное нами останется нашим навечно!..
     – Да, хозяин, – ответил Темнейший, его голос прозвучал покорно и преданно. – Мы продвинемся за пределы галактики, покорим все планеты. Ни один мир не останется непокорённым перед нами.
     – И правильно, – произнесло отражение правителя Зенарии – и глаза его сверкали от страсти и алчности. – Мы создадим новый порядок, где власть будет принадлежать только нам. Никто не посмеет нарушить наши законы и вызвать наш гнев.
     – Будьте уверены, мой лорд, – сказал Темнейший, испытывая большую нагрузку. – Я буду служить вам до последнего дыхания, – еле стоя на ногах, добавил он, – и помогу… воплотить ваши самые дерзновенные планы.
     Темнейший упал.
     Отражение с презрением посмотрело на обессилевшее тело.
     – Что-то маловато сил в тебе сегодня…
     – Всё из-за пришельца… Я почему-то хотел с ним поговорить, – встав на колени, промолвил правитель. – А потом эта процедура стирания… Не думал, что это отнимет столько сил… Этот землянин…
     – Что? – был прерван Темнейший. – Землянин? Он с Земли?
     – Ну… Да… Вы знаете, где это?..
     – О, я не просто знаю… Проклятая маленькая планетка, из-за которой мне пришлось претерпеть много бед… Где он?
     – Его забрали учёные, эти глупые старцы, в свой Центр… Хотят изучать…
     – Болван! Немедленно его верни! Немедленно!..
     Вдруг отражение пропало – и зеркало стало чёрным-пречёрным…
     Темнейший с трудом поднялся с пола, отряхнулся и проговорил:
     – Вот только понадеялся, что всё… Но нет…

     ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВОСЬМАЯ: Авиакатастрофа

     Планета Зенария из далёкой галактики была прекрасна. Она чем-то даже походила на Землю, ведь Юрия Алексеевич чувствовал здесь себя вполне хорошо. Он свободно дышал – а значит, состав атмосферы был привычным для него. Он пил воду – и она ему очень нравилась. Он ел зенарийскую пищу – и не находил в ней каких-то неприятных вкусовых особенностей. И небо тут было таким же, однако отличалось большей голубизной и чистотой: редко можно было заметить на нём облачка… И, наверное, поэтому местное солнце светило ярче и вообще висело выше. И как будто и садиться-то и не собиралось…
     На планете были моря, океаны, континенты. И если кому-то могло показаться, что исследовательская башня Гирэла, Центр научного совета и Канцелярия Темнейшего находятся где-то в одном регионе Зенарии, то такое мнение было бы ошибочным. Все эти места были расположены в разных частях планеты. И лишь ЦНС и Канцелярия на одном участке суши, но далеко друг от друга. А башня вообще стояла на противоположной стороне планеты. На Земле расстояние между ними было бы существенным. Но мы же уже знаем, что транспортные средства на Зенарии отличались повышенными скоростными характеристиками, поэтому из точки «А» в точку «Б» можно было долететь быстро…
    Пока Темнейший докладывал куда-то и кому-то, Гагарина уже должны были доставить в ЦНС. Но… Мудрейший Гирэл не сидел сложа руки, хоть и выглядел удручённым. У него это хорошо, кстати, получилось, потому что Пропорцион, подозревавший коллегу в симпатиях к землянину, держал в уме вариант, что Гирэл попробует как-то пришельцу помочь. Может быть, старец хотел испортить мнемонический инвертер, но Пропорцион ему помешал…
     Больше каких-то активностей Гирэл не проявлял, что тоже смотрелось подозрительно. Пропорцион всё ждал какого-то подвоха, но при этом настолько был увлечён своим влиянием и положением, что печальный вид напарника по Высшему совету усыпил его бдительность. И Пропорцион не заметил кое-чего важного…
     Накануне процедуры стирания памяти Гирэл ещё раз встретился с Канутом и обменялся с ним парой фраз…
     – Я узнал, что сразу по завершении операции Юрия Алексеевича отправят в ЦНС, – сообщил Гирэл.
     – И как же мне его перехватить? На транспорте будет охрана…
     – Я кое-что придумал. Вам нужно просто попасть в группу транспортировки.
     – Ну, с этим проблем не будет: я отвечаю за охрану узника. И пока он не будет передан под другую опеку, я не имею права оставить его без присмотра…
     – И сколько вас таких? – задал вопрос Гирэл.
     – Думаю, четверо или пятеро.
     – Вам нужно о них избавиться.
     – Как? – с удивлением спросил Канут.
     – Я поколдую над погодой, а вы уж сообразите… Будьте готовы…
     Вот так задачку подкинул Кануту этот безумный старик. Попасть на один борт с Гагариным – это была самая лёгкая её часть…
     Когда Юрия Алексеевича, пристёгнутого к столу, со стёртой памятью, повезли на взлётную полосу, Канут был рядом. Их ждал транспорт. Тот самый, у которого нет ни винта, ни хвоста, ни крыльев, но который всё равно летает быстро. Гагарина уже хотели грузить в одну из машин, но вдруг кто-то из служащих прибежал и передал погодные показания…
     – И что? – с недоумением и агрессией спросил Пропорцион, стоявший подле инопланетянина.
     – Возможны аномалии, лететь опасно…
     – Это какой-то бред! Сейчас не тот сезон, чтобы какие-то вихри… – вглядываясь в данные о погоде, промолвил Пропорцион.
     – Всегда есть исключения, вы же учёный – и должны о них знать, – промолвил подошедший к нему Канут.
     – Что-то я о таком не слышал… – язвительно сказал ему старец. – А вы кто, собственно, будете?
     – Не узнаёте? – посмотрев в глаза собеседнику, проговорил офицер. – Я младший помощник секретариата Канут. Я забирал его из башни, – указав на лежащего в беспамятстве Гагарина, добавил он.
     – Ах, у меня плохая память на лица, – несколько снисходительно произнёс Пропорцион. – А что вам тут надо? Младший…
     – Я вхожу в группу конвоирования и сопровождения. Всё по протоколу. Можете убедиться…
     Канут протянул старцу свой коммуникатор, на котором отображалась нужная информация. И она была достоверной. Соответствующей. Канцелярской. Спорить тут было бессмысленно…
     – Это не имеет значения, мы вылететь не можем… – пожаловался глава Высшего научного совета (ну, один из).
     – Если только вы не доверите управление летательным аппаратом профессионалу, – загадочно сказал Канут.
     Пропорцион осмотрел его с ног до головы. После оглядел других – и промолвил:
     – Что-то я не наблюдаю таких…
     – Я бывший пилот, – сообщил Канут. – Командовал целой эскадрильей. Участвовал в покорении трёх планет. И могу высказать своё экспертное мнение по поводу погоды…
     – Ну, – Пропорцион с подозрительностью на него посмотрел…
     – Вы сомневаетесь? Что вас смущает? – спросил Канут.
     – Я о вас слишком мало знаю, чтобы вам доверять…
     – Полностью с вами согласен, я бы тоже не питал большого доверия к тому, кого плохо знаю… При этом в мою пользу говорит мой большой лётный опыт. Я много раз проходил через атмосферные аномалии – и знаю каждую из них. Мне не составит труда проделать путь до ЦНС прямо сейчас – и тем самым сэкономить и вам, и нам время. Не думаю, что кто-то из моих помощников хочет возиться с землянином. Да и погода не позволит гружёному транспорту лететь ровно. При этом если я буду на борту один и только он, – Канут ткнул Гагарина в бок, – то мы сможем маневрировать – и…
     – Хорошо, я вас услышал, – прервал его Пропорцион.
     Сомнительное решение навязывал старцу этот офицер. Надо же – взялся так вовремя. Что-то тут не так… Но… Любое промедление – это козырь в руках Гирэла. Он сможет что-то придумать. Нет, тормозить нельзя. Надо рисковать…
     – Вы отвечаете головой за Гагарина… – нахмурившись, промолвил старец.
     – Я буду беречь его, – с улыбкой проговорил Канут.
     Решено. Раз такое дело, то… Не так, как планировалось, но, наверное, такой вариант приемлемый. Пропорциону, конечно, не нравилось, что он должен оставить Гагарина с этим офицером низкого канцелярского ранга…
     Канут сообщил всем, с кем должен был конвоировать пленника, что летит один из-за непогоды. Все только обрадовались – меньше ответственности, больше свободного времени…
     – Только как доставите его – сразу доложите, – суетясь возле Канута, проверяющего внешнее состояние летательного аппарата, промолвил Пропорцион.
     – Безусловно, – не глядя на старца, ответил офицер.
     – И не забудьте, что…
     – Отвечаю за него – я помню, – перебил старца Канут. – Всё. Я всё сделаю. До встречи…
     Юрия Алексеевича загрузили на борт. Канут вошёл в транспорт, закрыл двери, сел на место рулевого.
     К старту всё было готово. Ещё пара мгновений – и Гагарин с Канутом взмыли ввысь…
     – Ох, не нравится мне это, – промолвил Пропорцион, провожая их взглядом. – Ох не нравится… Кстати, а где Гирэл?.. Куда этот пройдоха запропастился?..
     Его напарник по управлению ЦНС и Высшим советом вдруг появился перед ним.
     – Вы меня напугали!.. Где вы были?
     – Я хотел улететь в наш Центр, – проговорил Гирэл устало. – Но из-за аномалий в небе решил вернуться… Совсем нелётная погода. Вы тоже отменили вылет?..
     – Я?.. Мы как-то несинхронно действуем, напарник… – с упрёком проговорил Пропорцион. – Вы не говорите, что делаете…
     – Это же такая мелочь… Давайте переждём – и вместе… Но кто-то только что вылетел…
     – Да, наш мир не без добрых ответственных людей, служащих высшим идеалам…
     – Доброволец? – с сомнением спросил Гирэл.
     – Настоящий профессионал, пилот, участвовавший в покорении трёх планет! Достойный сын Зенарии!
     – О… Ну… Да… Надеюсь, с ним всё будет в порядке, – несколько безучастно проговорил Гирэл и хотел уже уходить…
     Вдруг к ним подбежало несколько вооружённых офицеров Канцелярии с требованием Темнейшего вернуть землянина…
     – Но… – Пропорцион показал в небо. – Он улетел… Не понимаю этой перемены, правитель же нас отпустил…
     – Что-то изменилось, – сказал Гирэл, тоже озадаченный известием.
     С транспортом Канута попытались связаться, но из-за атмосферной бури, этого не вышло. А потом он и вовсе пропал с радаров…
     Да. Именно такого и хотел Гирэл. Мудрость его была широка и объёмна. И знаний в его голове имелось предостаточно. И он знал, как создать имитацию погодной аномалии, которая бы выглядела, как настоящая буря. И никаких сложных и больших приборов не нужно ему для этого было. Он просто сел в одну из лётных машин, настроил автоматическое управление, поднялся повыше и при помощи своей пирамидки сумел синхронизировать тёплые потоки воздуха и разбалансировать холодные (либо наоборот). Его действия были похожи на настоящее волшебство. Это была какая-то научная магия…
     Обладая глубокими знаниями и мудростью, старец знал, что создание иллюзии погодной аномалии требует не только научного мастерства, но и тонкой художественной души. И того, и другого в нём было в достатке. С удивительной лёгкостью и точностью Гирэл смешивал потоки воздуха, словно художник, наносящий кистью мазки на пустой холст. Он руководствовался интуицией и чувством идеального, создавая непогоду…
     Тёплый воздух смешивался с холодным – и получался некий танцующий пар, который при помощи ветра закручивался и завивался, подобно волосам кружащейся красавицы, радующейся жизни. Будучи мастером сотворения ветров и гроз, он словно владыка природы, стал повелевать стихией…
     Мы бы с вами посчитали его всесильным чародеем, но сам он хорошо знал, что его уровень не выше обычного фокусника. Гирэл сделал всё настолько хорошо, что антенны Канцелярии уловили погодную аномалию – и выглядела она очень натурально…
     Но мы же говорили, что этот старец был не просто умным… Он чуть-чуть перебрал с творчеством – и его буря вышла действительно сильной…
     Когда Канут удалился от Канцелярии, то получил послание от Гирэла, в котором старец пояснил, что ничего серьёзного в небе нет, ему просто надо пролететь мимо…
     – «Корпус будет поляризирован – и это позволит вам скрыться из виду», – закончил своё сообщение старец.
     – Ну, Юрий Алексеевич, приготовься! – весело крикнул Канут.
     Гагарин плохо соображал. Он не мог вспомнить, кто он. Ему было страшно.
     – Подлетаем к зоне… – взглянув на экран приборной панели, проговорил Канут.
     А затем он посмотрел вперёд – и сильно удивился:
     – Вот тебе и иллюзия… Юра, держись!
     Офицер, задав траекторию движения машины, бросился к пассажиру, быстро отстегнул его от стола, усадил в кресло и закрепил ремнями.
     – Что такое? – с непониманием спросил Гагарин. – Кто вы?
     – Я Канут… Буря! Сейчас будет…
     Летательный аппарат попал в сильный воздушный поток…
     Атмосферная аномалия у Гирэла получилась настолько хорошей, что разразилась настоящей бурей, нарушавшей привычный порядок природы. Простой перелёт превратился вдруг в сложнейшее испытание. Тёмные тучи, казалось, были наполнены страхом и яростью. Ветры воющими вихрями трепали лётную машину из стороны в сторону, что только усложняло управление ею. Но Канут не в первый раз сталкивался с ревнивыми духами, испытывающими гнев и зависть ко всем, кто смел тягаться с ними в скорости и свободе. И всё бы ничего, но молнии начали пронизывать небо, как мечи божественной кары, ослепляя яркими вспышками…
     – Вот проклятье! – изрёк Канут. – Алексеич! Держись крепче!
     Они попали в самое сердце бури. Душа пилота наполнилась ужасом. Он ощутил, как его летательный аппарат трясётся и колеблется под напором ветра. Но младший сотрудник секретариата Канцелярии не врал, когда говорил, что он пилот с большим опытом. Он в разных условиях летал. Может, в этот раз было действительно трудно и страшно, но никакой паники и отчаяния в нём не наблюдалось. Он смело принялся вести свою машину сквозь этот бушующий хаос.
     Словно воин, сражающийся с неуправляемой силой, он крепко держал штурвал. Его глаза сверкали решимостью и отвагой, несмотря на опасность, которая скрывалась за каждым молниеносным ударом. Он знал, что только его навыки помогут вывести их из этой бездны мрака атмосферной бури…
     И вы знаете… У него получилось.
     – Мы вышли! Юрий, мы вышли! – обрадовался Канут.
     – Вы мне? – спросил Гагарин.
     Канут повернулся к нему – и он был счастлив. Как будто взялся за любимое дело через много лет – и понял, как же он скучал по нему: по полётам, по небу, по парению, свободе и борьбе…
     И всё бы хорошо, но последняя молния, ударившая из иссякающей в силе стихии, поразила их двигатель…
     – Как не кстати! – чувствуя, что теряет управление, сказал Канут. – Посадка будет жёсткой!..
     Они упали посреди густого лесного массива в горной местности… А ведь до башни было буквально рукой подать…

     ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ: Природа

     Природа – великое творение, бесконечный источник вдохновения и радости. В ней всё неповторимо, всё исполнено красоты и уникальности. Даже самая крошечная песчинка – и та содержит в себе всё великолепие природы. Мы часто не замечаем этого, воспринимая свой окружающий мир как должное, но, между тем, в кажущемся бесконечном однообразии наших дней рисуются удивительные образы и узоры, меняющиеся с каждым взглядом и каждым вдохом…
     В разнообразии природы заключается её сила и богатство. От бескрайних лесов и гор до мельчайших цветочных лепестков и капель росы на траве – в каждом уголке мира проступает удивительное разнообразие форм, цветов, звуков и ароматов. Это многогранное богатство создаёт нечто совершенное и единое. И даже неказистый пень, обросший грибами, – это тоже шедевр, в котором заключена красота…
     Природа – это синоним жизни и обновления. Она поддерживает каждое живое существо. Она предоставляет пищу, воздух, воду и укрытие, обеспечивая условия для роста, развития и выживания всех форм жизни. В её объятиях все существа находят утешение, исцеление и силу.
     Созерцание природы наполняет душу умиротворением и благодарностью за великолепие мира, в котором мы живём. В каждом листочке, в каждой птичьей песне, в каждом взгляде на закат просыпается чувство восхищения перед величием и красотой природы. Она учит нас ценить простоту и истину, быть в ладу с собой и окружающим миром. Она наш наставник, учитель и защитник. Её красота, уникальность и важность не поддаются словесному описанию, они ощущаются в мгновениях единения с ней. Она наделена идеалом, в котором заключены истинное счастье и покой.
     Но среди великолепной красоты и умиротворения, природа также хранит в себе таинственные и могущественные опасности. Она является воплощением силы и внезапности, способной принести разрушение и гибель. В гневе своих стихийных проявлений природа не смотрит на лица и не знает пощады…
     Наводнения, словно неукротимые потоки ярости, сметают всё на своем пути. Они распространяются с беспощадной силой, наносящей удар за ударом. Водные стихии затопляют земли, уничтожают жилища и лишают людей всего, что им дорого. Человек, столкнувшийся с мощью природы, оказывается маленьким и беззащитным перед её необузданным исступлением…
     Но есть и куда более страшное явление, способное превратить жизнь в кошмар. Это цунами, величественные волны, поднимающиеся с глубин океана. Они наступают неожиданно и неумолимо, обрушиваясь высоченной стеною. И нет от них спасения. Властвующие над побережьем гордо и беспредельно, они оставляют после себя разрушение и печаль…
     Землетрясения, затаившие свою силу в недрах, также внезапно проявляют свою ярость. Земля дрожит, здания рушатся, а люди оказываются в ловушке могущественных сил природы. Неистовство землетрясений способно стереть целые города в считанные мгновения…
     А пожары, эти языки ада, проглатывают всё, что не может выдержать их пламени. Они охватывают леса, дома, жизни, оставляя после себя опустошённые пепелища. Пламя, неуправляемое и непредсказуемое, пожирает всё, что поддаётся его воле, и не щадит ничего и никого…
     Вот то яркое и немногое, что мы упомянули. И как же это странно, что величие и красота природы тесно переплетается с её опасностью и гневом. Она приносит и радость, и трагедию, и властвует над судьбами всех, напоминая о своей суровости и могуществе. Всё, что мы можем сделать, это уважать и беречь природу, зная о её двойственности и сохраняя смирение перед её силой…
     Величие природы молчаливо, но смысл его громогласен и неоспорим. Оно напоминает нам о важности бережного отношения к этому удивительному творению. В природе заключено бесценное богатство, которое требует нашего покровительства и заботы. В непрерывном ходе времён, природа раскрывает свои сокровища перед нами. Каждый лепесток цветка, каждый листок на дереве, каждая капля росы – это маленькие чудеса, подаренные нам природой. Они наполняют наши сердца детской радостью, воодушевлением и благодарностью. Однако величие природы берёт своё начало в хрупкости. Она требует нашего уважения и понимания, ведь наш долг – сохранить её красоту и богатство для будущих поколений. Бережное отношение к природе – это наша ответственность и неотъемлемая часть нашей жизни.
     Природа – это живой организм, дышащий и пульсирующий в гармонии со всем, что нас окружает. Каждое дыхание, каждое движение, каждое творение природы – это проявление её величия и красоты. Мы лишь гости в этом мире, и наша задача – бережно ходить по той земле, что подарила нам Вселенная. И мы должны с искренним благоговением стоять на страже природной чистоты. Может быть, не всем суждено покорить звёзды, увидеть другие миры и иные культуры, но в бережном отношении к природе мы можем найти настоящее понимание Вселенского замысла и воссоединиться с ним…
     И, скорее всего, это касается любой планеты, где есть жизнь. Будь то Земля, Зенария или какая-то ещё. Везде есть природа, которая полна загадок, тайн, опасности, красоты и чудес. Порождение совершенной мысли высших неведомых сил, она является связующим звеном между нами и Вселенной, пронизанной невероятной энергией и жизненной силой. Когда мы воссоединяемся с природой, мы прикасаемся к бесконечности и мудрости мироздания. Через природу мы понимаем, что существует гармония во всём, что каждый элемент, каждое создание пришли в эту реальность не просто так. Среди лесов, полей и гор, мы осознаём, что мы лишь маленькая частичка этой великой жизни, и наше существование взаимосвязано с каждым дыханием природы…
     Природа – это учитель, открывающий нам великие тайны и дарящий нам уроки смирения и уважения. Она учит нас беречь и охранять, ибо в каждом листочке, в каждом капле росы пребывает неповторимая красота и сила, которые требуют нашей заботы и благодарности. Но никогда не стоит забывать, что природа скрывает в себе испытания, с которыми не все могут справиться. От наводнений до бушующих лесных пожаров, она напоминает нам о том, что с ней шутки плохи. Не надо играть с природой. Надо уважать её и быть бдительным, если уж выпала доля попасть куда-то, подальше от цивилизации, поближе с естественному и настоящему…
     Вот, например, нашим двум героям, Кануту и Юрию Алексеевичу в награду за побег от старцев ЦНС и всяких канцелярских крыс досталась честь насладиться красотами зенарийской природы – и, поверьте, там было, на что взглянуть…
     Казалось бы, неужели где-то во Вселенной есть ещё одна такая же планета, как Земля?.. По незнанию своему, мы уверены, что только у нас есть горы, пески, луга, озёра, реки и прочее… А между тем, и на далёкой от нас Зенарии, в совсем другой галактике, имелось всё тоже самое… Ну, может, быть со своими особенностями…
     Свет дневной здесь, кажется, длится вечно. Уж точно дольше нам привычного срока. Возможно, это обилие тёплого света и стало тем катализатором распространения удивительных изящных картин местной природы. Зенария, обладая неповторимым оттенком загадочности, была миром, чем-то похожим на земной. Но всё же он был другим…
     Зенарийские леса были полны деревьев, чьи кроны были словно сотканы из звёздного света и багряного сумрака. Их листвой шумели звуки космических ветров, создавая мелодию небесных сфер. А поляны, которые так часто попадались посреди леса, были усеяны разноцветными цветами, сияющими яркими оттенками, словно пламя звёзд в ночном небе…
     В лесах Зенарии обитали удивительные существа: крылатые горны, птицы с перьями, переливающимися всеми цветами радуги, и древние звери, умные и грациозные. Они, пробегая среди деревьев, оставляли за собой следы света и тени, словно духи ночи и дня.
     Зенария была полна красок, звуков, чудес и загадок. Её природа удивляла и восхищала. Любой мечтатель бы с удовольствием окунулся в этот мир, попытав счастья постичь глубину его тайн. Но даже и без цели каких-то больших открытий – природой Зенарии просто приятно было наслаждаться…
     Ах, как жаль, что нет времени подольше послушать лесную тишину Зенарии, потрогать её травинки, подышать свежим воздухом, увидеть её птиц и животных…
     Жаль, времени нет, надо спешить в башню…

     ГЛАВА СОРОКОВАЯ: Разбор полёта

     Темнейшего не обрадовала пропажа Гагарина без вести. Не просто где-то затерялся, попытался скрыться… Каких активных действий от него можно было ожидать?! Он ж без памяти! Погрузили в транспорт и что?..
     – Он исчез с наших локаторов, – объяснил специалист Канцелярии по лётной программе.
     – То есть мы не просто этого человека потеряли, мы ещё и технику где-то посеяли… – промолвил Темнейший, глядя в аналитические данные, которые ему были предоставлены.
     В зале приёма перед правителем Зенарии стоял большой монитор, на котором отображалась информация по инциденту.
     Дуэт Пропорциона и Гирэла, глав Высшего научного совета, также присутствовали при этом. Они, собственно, сами решили, что лучше немедленно доложить Темнейшему и лично. Ну, и заодно одного из сотрудников Канцелярии прихватили, чтоб тот отчитывался и было на кого всех собак спустить, если что…
     – Так-так, – присматриваясь к схеме полёта и показателям объективного контроля, промолвил Темнейший. – А почему на борту был всего один пилот? Где была группа сопровождения? Почему вас на нём не было? – задал он в конце вопрос, уставившись на Пропорциона.
     – О, это счастливая случайность, мой господин, – промолвил заискивающе старец. – Если бы я был там – я бы тоже погиб…
     – А они что, погибли? – возмутился глава инопланетного государства.
     – Мы этого точно не знаем, – взял слово Гирэл. – Всё-таки погодная аномалия возникла…
     – Гори она пропадом! Наши летательные машины всякое выдерживали! Техника была исправна? – обратился Темнейший к специалисту по лётной программе.
     – Так точно, повелитель! – рапортовал тот.
     – Тогда где они?! Найдите мне их! И я так и не получил ответа, почему пилот был один…
     Испугавшийся хмурости повелителя работник Канцелярии дрожащим голосом сказал:
     – Он сам вызвался… Из-за непогоды… По нормативам полёт надо было отменить, но…
     – Темнейший, давайте отпустим специалиста работать дальше, – предложил Гирэл. – Его вины нет в том…
     – Тогда кто виноват?
     Взгляды Гирэла и Темнейшего упали на Пропорциона, почувствовавшего себя неловко…
     – Может, позовём Магистра и префектов?.. – проговорил он.
     – Этих болванов? – усомнился правитель. – Не думаю, что они нам чем-то помогут…
     – Ваше великолепие, – проговорил Гирэл, – это всё из-за аномалии… Мой коллега спешил доставить пришельца в ЦНС, но возникла задержка… Однако офицер Канут пришёл на выручку, во имя благих целей! Но… Не совладал, видимо…
     – Поторопились вы, – сделал вывод Темнейший. – Из-за вашей суетливой поспешности – проблемы теперь и у меня… И кто-то виновен. Кто-то должен понести наказание… Но я не знаю, кто… – Он посмотрел на бледного специалиста Канцелярии и промолвил небрежно: – Вернитесь к своим служебным обязанностям…
     – Д-д-да, мой повелитель… – преодолевая чувство страха за свою жизнь, произнёс тот и поспешил удалиться.
     Он также хотел и монитор забрать, но Темнейший велел его оставить…
     – Старцы, – когда они остались только втроём, сказал правитель Зенарии, – мудрейшие… Главы Высшего совета… Вы… Вот вы стоите тут и говорите сущую чепуху… Вы заставляете меня жалеть о вашем назначении…
     Гирэл проявил смелость, заявив:
     – Я никаких повышений не просил. Если будет угодно, я вернусь в башню к своим исследованиям. Я слагаю с себя…
     – Я запрещаю вам! – крикнул Темнейший. – Не позволяю, не принимаю, – уже спокойно добавил он.
     – О! Как вы великодушны! – упав на колени, проговорил Пропорцион.
     – Ох! – прикрыв лицо ладонью и покачав головой, проговорил правитель. – Что за клоунада, сейчас же встаньте… И объясните, что произошло!..
     – Позвольте мне, – выдвинувшись вперёд и ближе к монитору, сказал Гирэл. – В общем, такие погодные явления имели место в истории метеонаблюдений нашей планеты. Они редки, природа их до сих пор не изучена, периодичность проявления тоже не поддаётся алгоритмическому моделированию, но… Вот видите эту область… – Он указал на мониторе на большое серое пятно. – Именно тут возникло нетипичное движение воздушных масс, которые и вызвали дальнейшую непогоду… Плюсом ко всему произошло волновое смещение в магнитных полях планеты – и из-за этого мы потеряли летательный аппарат из виду… И… Если они упали, то дело осложняется тем, что в той стороне как раз находятся горы и наши уникальные леса, которые наделены свойством мгновенной регенерации. А крона деревьев отражает излучения любого характера – и из-за этого мы не сможем отсканировать местность, чтобы разыскать их…
     – Проклятые леса… Давно говорил, что их срубить надо, – промолвил Темнейший. – Но наши спутники! Они же мониторят планету постоянно!
     – Они не видят этот участок из-за деревьев и их волшебной кроны, я же пояснил, – улыбаясь, произнёс Гирэл. – И влияние гасящего эффекта кроны настолько сильно, что всё, что попадает в радиус её воздействия, тоже пропадает с приборов слежения…
     – Прям удачно так совпало… – скептически промолвил Темнейший. 
     – Гирэл сам из-за этой аномалии вернулся, – вставил реплику Пропорцион – и тут же задумался о сказанном.
     – Что с вами, мудрейший? – забеспокоившись о здоровье старца, спросил правитель.
     – Нет-нет, всё хорошо со мной… Я просто… – Пропорцион посмотрел на Гирэла. – Просто я… Действительно всё это странно… Канут почему-то настоял на своём единоличном участии в перевозке…
     – Вы подозреваете, что он это подстроил? – задал вопрос Гирэл.
     – Ему бы ума не хватило… Максимум, на что он способен, это на угон транспорта… Но буря… Вы летали сегодня там… Вы могли…
     – Ваши обвинения смешны, напарник! Без погодной установки из башни, я бы не…
     – Довольно пререкаться! – повысил голос Темнейший. – Требую начать поиски. Найдите мне Гагарина. И молите Вселенную, чтобы он был жив…
     – Нужно задействовать все ресурсы Центра научного совета, – предложил Гирэл.
     – О, да! Да-да-да! – тут же стал приплясывать Пропорцион.
     – Вам, коллега, стоит заняться этим лично! Возглавить операцию, – подбодрил Гирэл того.
     – А вы?
     – Я думаю, мне надо вернуться всё-таки в башню. Там тоже есть оборудование, которое можно использовать в наших целях…
     – Что ж, мудрейшие, тогда отправляйтесь, – велел им Темнейший. – Будем работать сообща… Жду от вас результата.
     Старцы откланялись. А правитель Зенарии задумался, рассматривая карту местности, над которой пропал летательный аппарат:
     – Летал, значит… А потом началась буря, значит… И в башню зачем-то хочет вернуться… Ах, учитель, лучше мне ошибаться на ваш счёт… Доверяй, но…

     ГЛАВА СОРОК ПЕРВАЯ: Потерпевшие крушение

     Если бы нечто подобное произошло на Земле, то в какой бы труднодоступной местности планеты это ни случилось, всё равно бы были известны приблизительные координаты, можно было бы с воздуха осмотреть участок аварии и даже со спутника зафиксировать какие-то температурные вспышки или изменения… Но мы на Зенарии, где действительно существовали чудесные леса, которые гасили активность магнитных полей – и из-за этого некоторые участки планеты были абсолютно не просматриваемы. Хотя, казалось, бы развитое общество, летают в космос, имеют продвинутые технологии – а до конца понять силу природы собственной планеты ещё не смогли. Ну, может, это и было к лучшему. Всё-таки Канут не был просто пилотом, потерпевшим крушение и которого надо спасать. Нет, не надо. Он ведь нарушил присягу, устав, закон и прочее тому подобное. Он хотел скрыться с Гагариным, помочь ему…
     Их довольно сильно ударило. Они буквально провалились в лесную чащу – и грохнулись на твёрдые камни. Кроны деревьев тут же скрыли место их не самого удачного приземления. Однако опыт Канута помог вырулить машину так, что он и Гагарин отделались всего лишь лёгкими ушибами. Да и сам транспорт, несмотря на свою неказистость, обладал хорошей прочностью конструкции – и, по сути, остался целым…
     – Юрий Алексеич, ты как? – спросил Канут, отстёгивая полуобморочного Гагарина от кресла.
     – Мне немножко плоховато, – промолвил космонавт.
     – Ну, ничего страшного, жить будешь… Идём…
     Канут подхватил землянина и помог тому выбраться наружу…
     Удивительна сила первозданной природы. Вот только что ты был слаб, но стоит хоть на мгновение с ней соприкоснуться – и жизненная сила вновь наполняет тебя энергией. Воздух, пропитанный ароматами цветов и травы, журчание ручья, которое приносит успокоение и обновление, зелень лесов, окутывающая тебя своим целительным эффектом – всё это великолепие природы не только восстанавливает наши силы, но и меняет наше восприятие мира…
     Сближение с силами природы пробуждает в нас утраченные согласие с миром и душевное равновесие. Мы словно становимся частью какого великого замысла, словно находим своё место и начинаем понимать смысл своего бытия. Когда мы становимся частью природы, мы возвращаемся к своим корням, к истокам, откуда мы родом. Мы понимаем, что вся наша судьба взаимосвязана с природными циклами и законами. Если природа в целом не враждебна, то благотворное влияние её сил непостижимо и велико. Оно меняет наше восприятие мира, открывает новые горизонты и наполняет нас желанием созидать…
     Гагарин просто на мгновение попал в объятие незнакомой ему природы – но сразу же ощутил своё преображение. Ему стало радостно от того, что он увидел…
     – Здесь не видно… – проговорил он, указав наверх.
     – Что не видно? – спросил Канут, вытаскивая какие-то вещи из летательного аппарата. – А, да… Небо закрыто плотно. Нас тоже никто не увидит. Вот ведь неудача, – посетовал он. – Гирэл, конечно, перестарался… Нам ведь чуть-чуть не хватило…
     – Но почему тут так светло? – спросил Гагарин.
     Действительно, место, в котором они упали, было буквально залито светом…
     – А это особенности… У нас небесное светило очень большое – и световой день долгий. А у листьев этих деревьев есть такое особенное качество: они умеют пропускать и отражать свет… Поэтому вот… Но я бы тебе и больше рассказал, но нам пора идти… Дня два-три на дорогу уйдёт… Проклятье, ничего полезного не нашёл… Вот, хоть пара бутылок воды… Но с ней у нас проблем не будет…
     Канут одну ёмкость потянул Гагарину, который поинтересовался с улыбкой:
     – А с чем будет?..
     Младший помощник секретариата Канцелярии как-то тревожно оглянулся и ответил:
     – Надеюсь, что ни с чем…
     После он стал присматриваться к камням, траве и деревьям. Потрогал некоторые из них.
     – Так, мы на склоне… Машину я держал прямо, ориентация по листьям… Так, нам туда… Идём…
     Гагарин, не задавая лишних вопросов, вновь улыбнулся – и двинулся в путь вместе с Канутом. Дорогу их ничто не омрачало. Они шли через густой лес, который радовал взор своим разнообразием. Землянин, хоть и ничего не помнил о себе, испытывал удивительное чувство счастья, когда встречал что-то незнакомое, и при этом казавшееся чем-то, что ему известно…
     На планете Зенария светило яркое солнце, словно величественный маяк, освещающий огромную широту этого мира. Его пронзительные лучи, похоже, могли проникнуть сквозь что угодно и тем самым согреть каждый уголок этой загадочной планеты. Под властью этого яркого светила расцветали растения Зенарии, обладающие неповторимой красотой и пленительным очарованием. Они были похожи на земные, но их формы и оттенки были причудливыми и удивительными. В лесах Зенарии величественно вздымались деревья с листьями, которые переливались всеми оттенками не только зелёного, но и других цветов радуги, что только дарило положительные эмоции…
     Среди необычных зарослей и световых прогалин лесов Зенарии бродили удивительные животные. Они были похожи на земных собратьев своими формами, но их окраска и размеры были каким-то непостижимыми…
     – Что это?! – громко спросил Юрий Алексеевич, когда мимо него в два прыжка промелькнул какой-то громадный зверь.
     Его крик спугнул стаю небольших золотистых птичек, пискливо чирикающих в полёте…
     – Это? Это заяц, – сказал Канут.
     Да-да, и на Зенарии жили зайцы, только размером они были с крупного кабана. По деревьям прыгали зверьки, похожие на белок. Они были пушистыми и любопытными, не покидая наших путешественников ни на минуту. А ещё они восхищали своей величиной, сравнимой с собакой. Их шерсть имела разнообразный градиент преломления света, что иногда делало этих белок совершенно незаметными…
     – А куда они пропали? – спросил космонавт.
     – Притаились… Вон, присмотрись, сидят в кроне деревьев, прячутся…
     Гагарин последовал совету – и действительно заметил диковинных белок…
     – Я вижу, тебе нравится за животными наблюдать… – подметил Канут, когда они пошли дальше.
     – Я никогда такого не видел… Они так прекрасны… И такие милые…
     – О, дружище, ты ещё не видел наших фелид…
     – Фелид? Это кто?
     – Это наши летающие кошки… У них такие прозрачные крылья… Они свободно парят в воздухе, играя лучами и тенью облаков. Их шерсть переливается разноцветными оттенками Вселенной…
     Канут, дабы скоротать время, стал рассказывать о животном мире Зенарии. Он не был хорошим натуралистом, но всё-таки знал больше землянина о местной фауне…
     Например, в лесах Зенарии обитали древние земноводные, напоминающие земных лягушек, но с изумительными и яркими узорами на их коже. Они были более грациозными и размером больше, чем их сородичи на Земле. Их звонкое кваканье проникало сквозь гущу леса – и было полно какой-то загадочности…
     – Вот, прислушайся, – сказал Канут. – Слышишь?
     – Да, кажется, да…
     – Это они. Значит, озеро поблизости… Дойдём до него – а там и до башни доберёмся…
     – До башни? – задумался Гагарин. – А зачем нам туда? Что это за башня? И почему мы туда идём?
     – Так сказал Гирэл…
     – Гирэл? А кто это?
     – Это старец, мудрец… Самый мудрый на планете. Он сказал, что поможет тебе всё вспомнить…
     – Вспомнить что? – не унимался Гагарин.
     – Вспомнить всё, – оглянувшись на шедшего позади землянина, весело промолвил Канут, но выражение лица его тут же изменилось… – Стой! – тихо велел он Гагарину.
     Юрий Алексеевич подчинился, но не понял причину столь резкой перемены.
     – Не дёргайся, – попросил Канут, медленно подходя к космонавту.
     – Что там? Что? Что такое? – стал спрашивать Гагарин.
     – Я же говорил, что с водой у нас проблем не будет…
     Канут схватил Юрия Алексеевича за руку и дёрнул на себя. И очень вовремя, потому что позади ничего не подозревавшего землянина зависло большущее насекомое, внешне напоминающее комара, которое, несмотря на свою величину, умело двигаться в воздухе бесшумно…
     – Вот наша проблема! – прокричал Канут. – Бежим!
     Они ломанулись изо всех сил. Гнусное насекомое стало их преследовать. Да к тому же и не одно… 
     – Что это?! – спросил Гагарин на бегу, подстегиваемый страхом.
     – Ядовитые мокары! – прокричал Канут. – Они кусают небольно, но их яд очень вреден!.. Может даже убить!..
     – И как нам спастись?!
     – Они боятся… Воды!
     Канут остановился, достал свою бутылку – и разбрызгал её на насекомых. И эта мера подействовала: они разлетелись…
     – Отделались… – выдохнув, промолвил Канут… – Алексеич, что с тобой?
     – Вас задело… – ответил Гагарин, указав на плечо офицера.
     – Вот ведь…
     Полив на рану остатками воды, Канут присел на большой камень и сказал Юрию Алексеевичу:
     – Это плохо… Это очень нехорошо… Они могут учуять яд – и тогда нам точно конец… Ха-ха, а ведь думал, что надо взять средство от мокаров… Но… Юра… Тебе надо найти гриб…
     – Гриб?
     – Это такое… не растение и не дерево… Гриб… Они у нас воооот такие… – Канут руками показал размер.
     – Большие, – с пониманием проговорил Гагарин. – Но как он выглядит?
     – Ты увидишь его, они тут растут… Нам надо там под него спрятаться, а потом…
     Канут стал терять сознание…
     Гагарин придержал его, чтобы тот не упал.
     – Быстрее, Юра… Идём… – слабым голосом промолвил Канут.
     Юрий Алексеевич испугался. Он ничего не знал. Он ничего не помнил. Единственный, кто ему помогал, пострадал от какого-то неприятного насекомого. А теперь ещё и грибы искать…
     Ну, что за беды!? Почему нельзя просто спокойно прогуляться по лесу? Почему эти сложности с риском для жизни? Да ещё и на неизвестной планете…

     ГЛАВА СОРОК ВТОРАЯ: Спасение и откровение 

     Мы бы сказали, что им пришлось углубиться в лесную чащу, но… Они и так были в ней. В самой её гуще. И, в общем-то, ничего не мешало им двигаться к своей цели. Растения не пытались опутать их ноги. Звери и птицы не посягали на них. Кажется, хищников тут не было. Ну, или они не встретились… И всё шло идеально, но надо было этим насекомым появиться…
     Мокары. Насекомые, устрашающие одним своим видом. Но на самом-то деле не такие уж они и страшные были. Да, они нападали на разных зверей, кусали их, пили их кровь. Однако это несильно и опасно было для их жертв. Да, при укусе мокары вспрыскивали некий яд в тело того, кто подвергся их атаке, чтобы обездвижить. Но эффект этот длился недолго – и любой мокар, хоть и был насекомым, обладал кое-каким пониманием, что в своём деле ему надо торопиться, иначе можно пострадать. Инстинкт самосохранения и им подсказывал, что не стоит злоупотреблять беспомощностью жертвы. К тому же поведение насекомых можно объяснить и определённым расчётом: ведь им не нужно много от того, на кого они напали. Им нужен постоянный надёжный источник питания. А если учесть тот факт, что за время формирования животного мира Зенарии, у некоторых из них выработалась устойчивость яду мокаров, то не на всех они могли нападать…
     Они редко нападали на зенарийцев. Потому что обитали в тех краях, где люди появлялись нечасто. Ну, а уж если не повезло – то укуса мокара стоило опасаться. Ведь ферменты насекомого могли парализовать человека очень сильно. И он мог умереть, не потому что его искусал целый рой мокаров и высосал из него много крови. Мог возникнуть анафилактический шок, из-за которого могла отказать нервная система целиком. Да и в целом воздействие яда на обычного зенарийца было куда более сильным, чем на любого из зверей, которого успел увидеть Юрий Алексеевич. Но теперь не об этих милых животных надо думать…
     Гагарину было сложно. Если бы он хоть что-то о себе помнил, то мог бы применить все свои навыки в непростой ситуации. Всё-таки он был военным, имел хорошую советскую подготовку. И всегда был готов к трудностям. Но сейчас, когда ему стёрли память, ему не на что было положиться. Лишь надежда на какие-то рефлексы оставалась, но сам он, конечно, не мог себе хоть что-то объяснить. А действовать нужно быстро, ведь Канут вот-вот отключится…
     – Куда мне идти? – часто стал спрашивать Гагарин. – Куда идти?..
     – Туда… – слабым голосом, еле подняв руку и указав направление, отвечал Канут.
     Космонавту было тяжело. И не потому, что его спутник был мужчиной большой. Беспокойство и тревога окутывали землянина тонким покрывалом неопределенности
     – Я же ничего не знаю… Ничего не помню…
     Слова звучали как приговор, обрушиваясь на Гагарина громом неведомого. Он двигался в тишине леса, окруженный разноцветными стенами, которые казались непроницаемыми…
     Сердце его билось сильнее, словно тысяча барабанщиков ударяли в нём одновременно.            
     – Как же сложно... Что мне делать?..
     Вопросы так и кружились в его голове, словно стая голодных ворон, готовых заклевать и Гагарина, и Канута. Космонавт ощущал пустоту в своей памяти, ведь большая часть его личности была утрачена и окутана тьмой забвения.
     – Где я найду эти ваши грибы?..
     Этот вопрос стал точкой невозврата, напоминая о задаче, которая стала камнем преткновения на его пути. Лес, до этого такой яркий и добрый, вдруг стал жутким лабиринтом, а Гагарин в нём – потерянным путником, бродящим по нему без ориентира и хоть маленькой подсказки.
     – Боже, и помощи ждать неоткуда… Как же мне быть?..
     Мольба его, если бы могла, коснулась бы небес, но вряд ли бы имела результат. Он был один среди инопланетной чащи леса, лишённый поддержки и понимания. И только эхо его собственных мыслей отражалось в ответ на тревоги Гагарина…
     Канут уже совершенно лишился чувств. Лишь изредка он что-то невнятное бормотал. Юрий Алексеевич не понимал его. Он отчаянно хотел спасти этого незнакомца, но был абсолютно растерян. Ему постоянно мерещилось, что за ними следит чей-то злобный взгляд, а над ухом жужжат эти ужасные насекомые…
     Выбившись из сил, Гагарин остановился, облокотившись о какой-то липкий ствол неизвестного дерева. Космонавт не стал присматриваться, что это за слизь. Ему не было до неё никакого интереса. Он тут же усадил Канута, который, ещё не полностью отключившись, стал улыбаться… 
     Юрий Алексеевич стоял среди молчаливых громадных деревьев, среди шёпота листьев, среди непостижимого мира природы, борясь с собой и своими страхами – и в этом безмолвии он не мог понять, что же с ними будет дальше…
     – Неужели это конец? – спросил он сам у себя.
     – Обмажь… – тихо проговорил Канут.
     – Что? – присев быстро спросил космонавт.
     – Обмажь нас слизью…
     – Какой? – не понял Гагарин, волнуясь.
     – Грибной… Ты нашёл гриб…
     Канут поднял указательный палец вверх, сидя с закрытыми глазами. Гагарин взглянул туда – и увидел, что они находятся под огромной грибной шляпкой. Он вдруг подумал, что ему этот вид знаком. Вдруг в мозгу промелькнуло что-то… Он увидел маленького смеющегося мальчика и ещё двух ребят постарше. У них были корзинки, в которых лежали разные грибы. И дети смеялись…
     – Грибы… – промолвил Гагарин.
     – Да-да, дружище… Они тут растут, – немного оживился Канут. – Мокары не любят грибной запах. Намажь нас…
     – Как?
     – Полностью, прям с головы…
     Юрий Алексеевич прислонил руки к грибной ножке, а потом ими прикоснулся к лицу Канута.
     – Больше, – потребовал тот.
     Гагарин принялся старательно смазывать и себя, и Канута. Зенарийцу, кажется, полегчало. 
     – Но это ещё не всё, – сказал офицер Канцелярии. – Надо обработать рану, а то я не очухаюсь и вообще могу околеть… Найди семицветную траву, она растёт у ручья…
     – Семицветную? Да тут всё такое! – бросил замечание землянин. – Как я её отличу?..
     – Она выделяется… Найди её… И воды набери… Ручей… Он там…
     Канут повернул голову влево.
     – Точно там? – решил уточнить Гагарин.
     – Точно… Только со стороны ручья растут…
     Он не договорил, потеряв сознание.
     – Канут! Канут! – стал дозываться его Юрий Алексеевич. – Канут, не молчите! Канут!.. Что же?.. Я же… Трава! – вспомнил он. – Семицветная!
     Космонавт помчался в указанном направлении. Он спешил, чтобы найти искомое и помощь тому, кого он и не знал вовсе. Но ближе сейчас у Гагарина никого не было…
     Удивительно, но через крону деревьев блеснуло зарево заката, сквозь который космонавт мчался, словно стрела, пронзающая мрак неизвестности. Опять сердце его стучало интенсивно и в такт с его шагами. Он словно странник, направленный из исходной точки, двигался по тонкому канату таинственного послания. Спеша, он стремился найти то, что сама Судьба требовала от него, чтобы он спас того, кого он видел, как он думал, впервые, но в глубинах своего сознания ощущал, что знает лично…
      Как же это необъяснимо… Он ничего не может вспомнить о себе. Для него всё незнакомо, всё ново. И странный Канут, посланный ему самой Вселенной, был сейчас единственным, о ком Гагарин мог сказать хоть что-то. И только шуршание ветра, играющего с листьями, и камушки, мерцающие в лучах угасающего небесного светила, были его самыми надёжными помощниками в данный миг…
    Он устал бежать. Остановившись, взгляд его скользнул по молчаливым просторам, словно ища ответы на вопросы, что витали в воздухе, как пыль в лучах заката. Вдруг, немного поодаль от себя, в большой расщелине, проступила тень, словно какой-то призрак. Космонавт решил посторониться. Он ощущал, как воздух наполняется магией и тайнами – и это ему не нравилось…
    Но опасения Юрия Алексеевича были напрасны. Тенью оказалась фигура некоей сущности, окруженной необычным светом. Это было какое-то животное, смотрящее на Гагарина с пониманием и мудростью, словно старый дух, проживший века и знающий всё о Вселенной. Гагарин хотел подойти ближе, но животное спокойно отвернулось от него. Оно пошло вперёд…
     – Но мне туда же…
     Проследовав за чудесным зверем, он вышел к ручью. И увидел многих различных обитателей леса. Все пили воду и ели…
     – Семицветная трава! – крикнул Гагарин.
     Спугнув нескольких животных, человек почувствовал себя виноватым. И даже стал просить прощения, но звери не поняли его порывов…
     Набрав воды и нарвав травы, Гагарин решил возвращаться.
     – Но…
     Он смотрел на высокие деревья, чьи ветви тянулись к небу, и стоял недвижно.
     – Как же мне найти дорогу назад? Я не заблужусь… Я не найду, я не смогу, – начал он вдруг сомневаться в себе. – Нет, всё же должно быть близко… Я же недалеко… Я же…
     Одинокий и немощный перед природой, он замер на месте, не смея сделать шага. Тяжким бременем на его плечи стала оседать тревога из-за того, что он не ведал, как должен действовать. Он боялся не столько за себя, сколько за товарища, оставленного где-то в лесу. Он не хотел потерять его. Но он был таким маленьким и уязвимым на фоне представшей ему природной стихии, что даже стал ощущать её дыхание, её движения, которые были полны неимоверной мощи – и это даже пугало. Клубок из неуверенности и переживаний стал закручиваться в его мозгу и становился всё больше и больше. Он был заблудшим чужаком здесь – и он не видел выхода. Но идти нужно. Необходимо вернуться…
     И вот только он собрался с духом, как вдруг зенарийское солнце село. Вдруг стало темно. Юрий Алексеевич растерялся. Но долго горевать у него не вышло, потому что слизь, которой его заставил обмазаться Канут, начала светиться… А ещё он увидел свои следы, которые сияли сине-сиреневым…
     Так он и вернулся к Кануту, который продолжал сидеть подле гриба.
     – Вот вода, вот трава… Обработать рану… Кому? Мне?.. Я не умею… Ладно… Я… Водой полить… Травы приложить… Вот так… Точно?..
    Юрий Алексеевич оглянулся – посоветоваться было не с кем. Мелкие ночные жучки только летали поблизости…
     Присев рядом с Канутом, Гагарин тоже закрыл глаза. Уповать больше не на что. Сил уже не осталось. Вся надежда на чудо природы…
     Когда космонавт очнулся – было уже утро. Канут выглядел совершенно здоровым. Он что-то приготовил из лесных растений, ел это и смотрел в одну точку…
     – Канут… – позвал его Гагарин.
     – А, Юра, проснулся? На, отведай чистую пищу леса.
     Канут протянул землянину в куске древесной коры какую-то смесь трав и ягод.
     Зенариец пояснил:
     – Питательно и полезно. Ешь, нам ещё прилично топать…
     Юрий Алексеевич принялся за еду – и ему понравилось. А Канут, всё так же всматриваясь вдаль, вдруг начал говорить:
     – Ты знаешь, ты первый инопланетянин, который спас мне жизнь. Если бы не ты, я бы околел от яда мокара, но ты… Ты даже без моих подсказок сделал всё правильно. Будто знал, что траву над приложить к ране… А вообще… Ещё ни разу мне вообще никто жизнь не спасал. В основном только убить хотели… Я же был пилотом штурмовой эскадрильи. Когда технологии на планете стали развиваться, я был одним из первых, кто сел в новые летальные машины… Я участвовал в покорении первых трёх планет нашей галактики, которые ближе всего к Зенарии… И на первых двух мы не встретили разумной жизни… Только звери, птицы… Первозданный мир… Но третья… Третья планета от нас оказалась населена… Ты же слышал про нашу Доктрину исключительности? В ней записано, что это мы – самые умные, короче. И только мы существуем, а других никого нет… Но мы оказались неправы. Другие есть. И их много… Когда я сел на своём штурмовике на той планете, то меня встретили люди… Они были точно такие же, как я… Как ты, Юра! Мы были одинаковы! Они смотрели на меня своими доверчивыми наивными глазами, словно увидели родича, которого всегда ждали… Я! Я увидел в них братьев!.. Да, у них не было наших технологий, не было прогресса, они жили просто, они были частью природы своей планеты, но тут явились мы… Проклятье, я никогда не смогу простить себя… – Канут вдруг заплакал.
    Юрий Алексеевич смутился.
    – Не обращай внимания, – промолвил Канут, успокоившись. – Мне объясняли, что это травма… Из-за… Из-за… Когда моё командование узнало, что мы нашли жителей планеты и что они похожи на нас – вот тут всё и началось… По Доктрине, других не должно существовать. Если кто-то есть, то это кто-то недоразвитый. А тут получалось, что есть и такие, как мы, но отсталые в развитии. А это непорядок… Такого не должно быть… И знаешь, какой приказ мне дали? Мне велели всех уничтожить! Всех!.. Всех этих беззащитных добрых людей…
     – И что вы сделали? – спросил Гагарин.
     – Я отказался… Я сказал, что не стану поднимать оружия на тех, кто не в состоянии постоять за себя… Я увёл тех, кем командовал, с орбиты планеты… Но вместо нас прислали других… А меня разжаловали, лишили права летать и отправили на унизительную работу в секретариат Канцелярии…
     – Так что же случилось с теми людьми? Их всех убили? – взволнованно поинтересовался Гагарин.
     – Нет… Нет, Юра, что ты… Обдумав всё, начальство пришло к выводу, что незачем растрачивать ресурс… Всех, кого поймали, подвергли процедуре стирания памяти… Их поработили… Некоторые сопротивлялись – их… Их… Но… Хуже пришлось тем, кто выжил… Им стирали память грубо, без предварительной обработки, небрежно, спешно… А потом им переписывали личность… И из-за непроработанных побочных эффектов люди стали сходить с ума… Этот мнемонический инвертер – я вообще не знаю, как он появился… Темнейший быстро понял, что его нельзя использовать… Я думал, прибор уничтожили и забыли, а они его просто прятали… И вот, – Канут посмотрел на Гагарина, – они стёрли тебе память. Но, Юра, знай: я не дам тебе свихнуться. Это тогда мне не хватило духу встать на защиту несчастных, но сегодня… Нет того Канута, что слепо исполняет указания бездарей! Есть я, зенариец свободной воли! И кем я буду, если оставлю в беде одинокого космического путника из далёкой галактики!? Гирэл сказал, что знает, как тебе помощь! Так что – всё у нас получится! – громко прокричал Канут в конце.
     Юрий Алексеевич, почесав затылок, произнёс:
     – Так я из какой-то галактики? Мне память стёрли?.. А я-то думаю, чего я ничего не помню…

     ГЛАВА СОРОК ТРЕТЬЯ: Поиски пропавших

     Если бы не было никаких усложнений в происходящем, то всё бы уже закончилось и приняло привычный вид. Но в это малопонятное уравнение влезла непредсказуемая переменная, которая никак не позволяла найти решение, которое бы устроило всех. Так уж случается, что в жизни всё идёт своим чередом, пока не вмешивается непредсказуемый элемент, который меняет ход событий. Если бы этого не происходило, всё было бы просто и понятно, как привычный рисунок, где все краски на своих местах. Однако в этот гармоничный мир врывается переменная, которая разрушает стандартный порядок и заставляет всех пересматривать свои убеждения и действия.
     Непредсказуемость переменной создаёт сложную динамику, где каждый шаг становится испытанием, а каждое решение – вызовом. Она как загадочный пазл, который нельзя сложить по обычным правилам, и каждая новая деталь только усложняет картину. Поиск решения становится задачей непростой, требующей смелости и творческого мышления.
     Эта переменная, как вихрь в океане, создаёт волну неопределённости и неуверенности. Она заставляет нас смотреть на ситуацию с новой перспективы, искать нетрадиционные решения и быть готовыми к любым переменам. Вообще любым, даже к тем, которые мы не способны представить в виду собственной интеллектуальной ограниченности. Вмешательство непредсказуемого фактора заставляет нас выйти за пределы привычного, отказаться от шаблонов и открыться новым возможностям.
     Мы бы, конечно, хотели жить в мире последовательности и системности, но жизненный опыт говорит, что всегда нужно тренировать навыки гибкости и адаптивности. Ведь никогда не знаешь, какое уравнение тебе подкинет Вселенная…
     Темнейший стоял перед картой Зенарии и внимательно всматривался в неё. Он разглядывал континенты, моря, океаны. Всё на его планете выглядело так, словно прагматичный и умелый мастер занимался устроительством пространства. Вот реки, озёра, леса, горы. Вот города, дороги, соединяющие их. Вот острова… На одном из них находится башня Гирэла. А вот здесь расположен ЦНС. А вот тут упал транспорт…
     – Горы и лес… И точная близость к башне… В любом случае, где бы они не разбились…
     Правитель поставил маленькие треугольные фигурки на карту и провёл линии: от Канцелярии к ЦНС и башне…
     – Хм, есть ли здесь какая-то закономерность? – задумался он.
     Поиск пропавшего заключённого и его конвоира шёл второй день по местному времени. А дни здесь длятся дольше обычного нам понимания. Темнейший испытывал двоякие чувства. Вроде бы он избавился от инородного элемента, который бы мог смутить подчиняющееся ему общество своими инопланетными идеями и словами. Но… Он русский, славянин, землянин – и сила, которой служит Темнейший, требует…
     Государь побаивался устраивать новый сеанс связи с… Он не знал, что сказать. Он должен был доставить землянина, но не мог его найти. Темнейший вообще не знал, какова судьба Гагарина. Жив ли пришелец?.. И не лучший ли вариант, если его вообще не найти?..
     – Но что скажет Оно?.. – спрашивал он, поглядывая на зеркало, через которое общался с чем-то мистическим и жутким.
     Темнейший с некоторой озабоченностью ожидал известий, отдав приказ всем имеющимся в арсенале летательным аппаратам патрулировать предполагаемую зону падения. Она, конечно, была очень широкой – и никакого бы количества служащих не хватило, для полевого обследования очерченной зоны. Но, в общем-то, много людей и не требовалось. В ЦНС и башне занимались оптимизацией поисковых ресурсов. С научной точки зрения…
    Пропорцион, став единоличным управляющим Центра и Высшего совета, поднял все имеющиеся в закромах средства. Всякие сканнеры, лидары, датчики тонкой настройки, высокочастотные и низкочастотные улавливатели вибраций, сейсмографы, термографы, излучатели невидимого спектра. И многое-многое другое. Пропорцион проявил хорошие организаторские способности. Он привлёк к работам со всем этим оборудованием всех секретарей и научных сотрудников ЦНС. Ведь нужно было хорошенько потрудиться при изучении намеченного сектора, который почти никогда не интересовал исследователей, потому что не поддавался описанию с помощью техники. Да, когда-то давно по этим лесам бродили энтузиасты, записывали каждую мелочь, зарисовывали каждую травинку и камушек, составляли карты, фиксировали животных, растения. Всё. Ничего не ускользнуло от внимания первопроходцев. Они составили множество каталогов, в которых рассказали об этом чудесном лесе и его свойствах. И даже сумели объяснить, почему тут всё такое большое. Типа энергетика у места была особенная, благоприятная. Но понять, как именно оказывается такой хороший эффект на живые организмы, так никто и не сумел. А когда начались полёты в космос и экспансия на другие пригодные к жизни планеты, то подтвердился ранее открытый феномен лесов, который не имел точного подтверждения тогда. Учёные давно предполагали, что каким-то особенным образом листва высоченных деревьев умеет гасить любое волновое воздействие. И из космоса в этом смогли убедиться достоверно: местность совершенно не просматривалась и на радарах отмечалась серым пятном. Из-за этого была даже мысль вырубить тут всё под корень, но от этого быстро отказались. Всё-таки заповедная зона, с большим потенциалом. Нужно просто придумать, как… А пока… Пока мы покоряем галактику…
     Давно тут никто не появлялся с исследовательскими целями. А уж тем более с поисковыми. Пропорцион поставил задачу: найти место падения летательного аппарата. А он умел добиваться своего. Он мог решить эту задачу. И вот шанс предоставился. Все показатели надо было привести в соответствие со свойствами кроны деревьев…
     Когда первые данные были пересланы в ЦНС с места исследования, Пропорцион посмотрел на них и с грустью промолвил:
     – Н-да, сплошная пустота… И как с этим работать?..
     Возможно, что-то полезное мог бы подсказать Гирэл, его напарник по руководству ЦНС. Но мудрый старец вёл двойную игру. Он не собирался помогать кому бы то ни было искать Гагарина и Канута. Он, наоборот, хотел, чтобы их никто не нашёл, а они бы без помех добрались до него. Кажется, он что-то такое знал. И может быть, у него имелась возможность отыскать беглецов. Хотя таковыми они официально не считались (но являлись, о чём догадывался Темнейший).
     Наверное, Гирэл знал, где находятся те, кого все ищут. И старцу надо было сделать так, чтобы все думали, что он помогает в их поимке. Но цели у него при этом совершенно иные. Собрав свою команду старцев, он попросил их направить все сканеры в область поиска и «выкрутить отрицательный параметр анализируемой области». Коллеги не сразу поняли, что он имеет в виду…    
     Тельзегейбе, погладив свои волосы, промолвил:
     – От лица команды, и от себя лично выражу общее смятение. Мы все, конечно, понимаем, что ваша мудрость проникает глубже корней деревьев древнего из известных нам лесов Зенарии. Но что это значит? Что за отрицательные параметры? 
     – Простите мою невнимательность, – извинился перед коллегами Гирэл. – Это моя оплошность, что я не ознакомил вас всех со своей новой наработкой, над которой работал ещё давно, но она всё не пригождалась… Но вот этот день пришёл. Давайте так… Отрицательный параметр – это ключ к пониманию скрытых тайн, таинственных смыслов, который открывает двери в новые измерения и потенциалы. Как же установить его на наших сканерах, спросите вы? О, это искусство, достойное великих магов времён древних… Помните, други мои, что отрицательный параметр – это не просто цифры на дисплее, это энергия, которая плавно течёт сквозь наши аппараты, словно река проницательности и благоразумия. Для установки его необходимо открыть двери своего воображения, сливаясь с потоком космических волн, и взглянуть в глубины неведомого, где скрыты ответы на ваши вопросы…
     Старцы в лёгком недоумении переглянулись. Они не были готовы к подобным поэтическим метафорам, которые употребил их лидер, но не хотели показаться друг перед другом какими-то узкомыслящими.
     – Вы говорите загадочно… – промолвил Римац.
     – Да всё элементарно! Установите частоты на отрицательное значение, – простым языком объяснил Гирэл. – Леса в том районе не пропускают излучения…
     – А! Дошло! – сказал Туркар. – Вы хотите попробовать в отрицательных значениях…
     – Вот! Вот! Об этом я и говорю! – обрадовался Гирэл, что хоть кто-то его понял.
     Такраль ничего не сказал, лишь покачав неоднозначно своей седой головой.
     Старцы с умным видом принялись за работу. И, естественно, ничего полезного в ней не было, потому что Гирэл запудрил им мозги.
     – Данные пересылайте в мою лабораторию! – проговорил он, отправившись туда.
     Вроде бы всё логично. Без каких-то подозрений. Идёт к себе, чтобы обрабатывать информацию… Но мы-то знаем, что ему было нужно…
     Гирэл первым делом стал собирать все важные и нужные ему данные, а также всё, что успел собрать во время обследования Гагарина, воедино – к себе в пирамидку. Что-то он нашёл легко и быстро перенёс, а что-то… Торакс умел хорошо шифровать – и без его помощи не обойтись…
     – А, кстати, где он? – подумал старец о своём ученике.
     Тот всё ещё прятался в комнате Скипы, боясь, что его схватят. На самом деле молодые люди хорошо проводили время. Им никто не мешал узнавать друг друга лучше с близкого расстояния. Они бы так долго могли, но, чтобы не заставлять беспокоиться родителей, девушке нужно было, хотя бы для приличия, выйти из своей комнаты хотя бы раз. И если отцу, у которого было и так полно забот, было достаточно увидеть старшую дочь за день – и на этом всё, то мать так просто нельзя было провести…
     Мудрая Гева обо всём догадалась ранее. И она не хотела бы, чтобы соседи узнали, что в их доме в комнате Скипы ночь провёл молодой человек – это ж какой позор для всей семьи!
     Торакс тоже понимал, что должен уйти, но незаметно. И опасался, что его кто-нибудь увидит. Он весь изволновался на этот счёт, когда его вызвал Гирэл и спросил, где он…
     – Я прячусь, как вы и велели… В доме у Таресана…
     – Таресан надёжный товарищ, я ему доверяю, – проговорил старец.
     – Нет, вы не поняли… Я у него дома… Я… Он не знает… Я в комнате Скипы…
     – А вот это уже не слишком хорошо, – проговорил Гирэл. – Не высовывайся, я сейчас…
     Гева в это время вела серьёзную беседу с дочерью:
     – Что скажет отец? Что скажет община, когда узнает о твоём бесстыдстве?
     – Ничего подобного! Он женится на мне! – встала в позу Скипа.
     – Да уж… Папа не слишком рад такой партии… Но я с ним обсудила и этот вопрос. Теперь как нам его из дома спровадить – вот над чем подумать надо, пока отца нет…
     – Как? – удивилась дочка. – Ты знаешь?..
     – На то я и мама, чтобы знать…
     Они стали шептаться, думать, как помочь Тораксу. Даже хотели его в женское платье переодеть и платок намотать, чтобы никто не понял, что он мужчина. Но вовремя прибыл Гирэл. На особой повозке. С высокой кибиткой, у которой была широкая крыша. Старец специально изменил внешний вид своего личного транспорта, чтобы можно было скрыть какую-то часть небольшой территории. Например, порог дома Таресана, к которому он специально близко подъехал.
     Гева сразу всё поняла и велела дочери вести своего ухажёра.
     – Вы буквально спасаете честь Скипы! Ваш Торакс просто…
     – Он теперь должен жениться, – пожал плечами Гирэл.
     Виноватый ученик с полупустой корзиной в руках извинился перед хозяйкой дома и перед учителем.
     – Быстрее прыгай, – приказал старец. – Таресану нижайший поклон! – громко прокричал он, отъезжая от дома деревенского старосты.
     – Твои любовные похождения совсем неуместны, – пожурил Торакса Гирэл, когда они отдалились от поселения. – У нас весьма деликатное дело…
     – Я прятался, – оправдался ученик.
     – Ты забыл в лаборатории очень важные данные. Если бы они были при тебе – мне не пришлось бы устраивать этот цирк… И закодировал ты слишком сложно всё…
     – Вы же учили, – улыбнулся Торакс.
     По возвращении в башню они занялись расшифровкой информации и переброской её на другой носитель.
     Всё шло хорошо…
     Но в пылу энтузиазма мудрейший забыл о другом своём ученике – о Темнейшем, который о старце помнил постоянно. И имел возможность вести слежку…
     – Ах, Гирэл, Гирэл, я так и знал, что ты попытаешься… Я так и знал, – промолвил правитель Зенарии, получив некоторые сведения.
     Поразмыслив недолго, он велел упаковать своё любимое зеркало, организовать транспорт и собрать отряд вооружённой охраны…

     ГЛАВА СОРОК ЧЕТВЁРТАЯ: Космические коровы

     После случая с ядовитыми мокарами Канут стал более острожным и внимательным. Он теперь старался отыскивать грибы, у которых мог позаимствовать немного свежей природной смазки. Она перебивала и его запах, и Гагарина – и оба скитальца могли спокойно идти своей дорогой, не привлекая опасных насекомых. Да и прочую живность.
     Путь их не был каким-то сложным. Деревья хорошо укрывали их от жары. Избыточная влажность в лесу отсутствовала. Шли они вполне с комфортом. Канут хорошо разбирался в растущих тут травах, ягодах и других растениях, поэтому они не испытывали щемящего чувства голода. Да особо ни он, ни землянин есть и не хотели. И усталости они не испытывали. Словно какой-то невидимый родник энергии питал их силы. И дышалось легко. И тяжести в ногах не было. Они шли днём, а на ночь делали привал. Они ложились возле большого гриба или какого-нибудь дерева без опаски. Душа леса будто бы оберегала этих заблудших детей Вселенной. А они, расслабившись, вдыхали ночной воздух, который в темноте почему-то менял свой запах, становясь каким-то пленительно-ароматным. Волнения отступали. Ночь околдовывала их загадочным шёпотом леса, успокаивала, словно путники испили древний магический эликсир, чтобы побыстрее уснуть.
     Для кого-то это покажется странным, но Канут и Гагарин хорошо поладили. Зенариец и землянин даже с полуслова стали понимать друг друга. Они были счастливы идти вдвоём по этому лесу. Их глаза ярко сияли от воодушевления. Канут не был многословен, но когда Юрий Алексеевич спрашивал о чём-то, что он увидел и что его заинтересовало, то тот ему всё хорошо объяснял. И весь путь, по которому они шли, был окутан чем-то невыразимым и восхитительным, исполняющим нежный танец под лёгкий ветерок. Чудесные бабочки, напоминающие распустившиеся бумажные цветы, порхали вокруг них, придавая их путешествию оттенок упоительной фантазии.
     Каждый шаг путников отдавался мелодией в их сердцах, словно на тонких струнах арфы играла незримая рука Судьбы. Диковинные птицы, будто бы сказочные существа, воспевали свои таинственные гимны, пролетая над ними, и в каждом звуке мерцала вечность.
     Они шли вперёд, не подозревая, что находятся на грани возможного и невозможного, где переход от реальности к мечте размыт до состояния невесомого синего тумана. Будто само время приостановило свой бег, любопытно наблюдая за ними. В этот миг они чувствовали себя не просто какими-то странниками, а хранителями одной непостижимой тайны, к которой они прикоснулись, но всё же до конца не поняли. И это приводило обоих мужчин в восторг…
     Но вот приблизительно на четвёртые зенарийские сутки Канут и Гагарин подошли к концу склона горы. Величавые деревья постепенно редели, освобождая им дорогу. Когда спуск был завершён, эти свидетели древности, склонили свои увесистые кроны, словно даря двум путникам своё безмолвное благословение. Земля под ногами отзывалась тихим урчанием, провожая зенарийца и землянина.
     Они вышли к широкому полю, на котором пасся какой-то крупнорогатый домашний скот.
     Юрий Алексеевич присмотрелся к животным, улыбнулся и проговорил:
     – Коровы…
     – Как ты сказал? – не расслышал Канут.
     – Это… коровы? – посмотрев на спутника, задал вопрос Гагарин.
     – Ну, да… Так-так, похоже, память-то тебе не так уж и хорошо стёрли, – схватив землянина за голову, промолвил Канут, немного покрутив ею.
     Гагарин не сопротивлялся. Ему почему-то радостно было увидеть этих космических коров, которые казались ему такими знакомыми… А те, безучастно поглядев на двух мужчин, продолжили жевать травку и плавно ходить по полю, погружённые в свой неторопливый, медитативный ритм…
     Они были спокойными, здоровыми, ухоженными. Они с большой грациозностью мирно паслись на изумрудном ковре инопланетного луга, словно сошедшие с полотен древних мастеров. Их белоснежные шелковистые шкуры отливали перламутровым сиянием, будто покрытые тончайшей вуалью космической пыли. Движения их были исполнены неземной плавности, словно они парили над землёй, подчиняясь невидимым законам иной гравитации. Мощные, но изящные рога, устремленные к звёздам, придавали им неописуемый мифический облик священных животных далёких галактик.
    Их глаза, немного грустные и бездонные, как какая-нибудь космическая туманность, излучали умиротворение и древнюю мудрость, будто они знали секреты мироздания, недоступные простым двуногим. Им не были ведомы суета, мелочность, рвение к чему-то недостойному. Они просто с пониманием бытия наслаждались своей прогулкой по полю…
     Юрий Алексеевич шёл среди космических коров и радовался. Он гладил их, улыбался им. Он даже говорил с животными – и те лёгким мычанием отвечали землянину, будто он общался с ними на одном языке. Гагарин почему-то ощущал какое-то родство, какую-то близость к ним. Они казались ему чем-то знакомым всю жизнь, с самого детства, о котором он сейчас ничего не мог вспомнить. Но эти коровы… Они словно из самых дальних уголков памяти что-то хотели ему сказать…
     – Да тебе бы пастухом у нас быть, – пошутил Канут. – Вон как ты им нравишься…
     Коровы подошли к Юрию Алексеевичу – и каждая хотела, чтобы он её погладил.
     Гагарин, находясь в окружении животных, вдруг стал говорить:
     – Я не знаю, где это и с кем было… Я почему-то вижу мальчишку. Нет, это не я, это кто-то другой… Он гуляет с собакой, а у одного дома пасётся бычок ещё маленький… Чтобы он никуда не ушёл, его привязали к колышку, который вбили в землю… А мальчик с собакой бежит и играет. И пёс видит бычка – и начинает на него лаять. А бычок испугался и замычал… А из-за сарая выходит мама бычка – большая корова, только без рогов… И на эту собаку как пойдёт… А пёс, поджав хвост, бегом от неё… Ха-ха, откуда это в моей голове?..
     – Говорю же, не смогли они в мозги к тебе залезть. Надо быстрее к Гирэлу, чтоб он всё восстановил, – проговорил Канут. – Вон там ангар какой-то, может, найдём транспорт…
     Да, поодаль находилась постройка. Скорее всего, это был коровник. Но, вполне возможно, там действительно можно было найти что-то полезное, что помогло бы им сократить путь, который и так затянулся…
     Они быстро дошли до постройки. Внутри ничего интересного, по крайней мере, Канут не нашёл…
     – Далековато нас с тобой отбросило, – проговорил он. – Башня-то уже близко, но пешком мы туда не дойдём…
     Юрий Алексеевич зашёл за строение и прокричал:
     – Трактор! Это же трактор!
     – Что за трактор? – спросил подбежавший Канут. – А… Это тягач… Мощная машина… когда-то была. Их использовали для переработки астероидов и для работ на других планетах. Но сейчас техника усовершенствована. Хотя для сельских нужд он годится… Но не думаю, что этот ветеран труда вообще может двигаться…
     – А это ты зря так про моего малыша, – послышался крепкий мужской голос.
     Это был тот самый водила, что подвозил Пропорциона до Канцелярии. Он был суровым на вид, но глаза при этом смотрели добро, без агрессии. Руки у него были в какой-то смазке, он отирал их тряпкой…
     – На ходу, говоришь, папаша? – спросил Канут, похлопав по тягачу.
     – А то… Я недавно старца одного до столицы подкинул… Не грохнулись чуть пару раз, но ничего… Правда, я еле обратно дотянул… Сейчас вот ремонтирую, летать пока не может, но едет будь здоров…
     – А что, отец, может докинешь до башни, где мудрейший Гирэл дела свои ведёт? – задал Канут новый вопрос.
     – А что, у конторских служак своих машин нет? – с подозрительностью, глядя на офицерскую форму Канута, поинтересовался водила. – Кто вы такие?
     – Да мы так… Нам к старцу надо… – нехотя ответит Канут.
     – А то тут ищут кого-то… Даже моих коров побеспокоили вчера, техники всякой привезли, напугали только…
     Юрий Алексеевич стоял в молчании. Вдруг к нему подошла одна из коров.
     Водила засмеялся:
     – Понравился ты им… Странные вы, ребята… Впервые вижу, чтобы коровы так к кому-то льнули…
     – Да я их помню почему-то… – поглаживая животное, сказал Гагарин.
     – Хм, это ж надо… Пролететь через Вселенную, чтобы корову погладить, – усмехнулся Канут.
     – Вижу, вы парни нормальные, – сделал вывод водила. – Давайте подброшу. К вечеру будем там. Мне всё равно до деревни надо. Садитесь…
    
     ГЛАВА СОРОК ПЯТАЯ: Визит неожиданности

     В окрестных деревнях, расположившихся поблизости от башни старцев-мудрецов, по большому счёту всё шло своим чередом. Жители занимались привычными делами: возделывали поля, ухаживали за скотом, чинили дома. Но иногда в этот размеренный ритм вторгалось нечто необычное, заставляя людей с любопытством поглядывать в сторону таинственной башни. И всё – из-за сканеров, работающих в отрицательном диапазоне частот. Иногда, обычно когда небесное светило клонилось к закату, с вершины башни раздавался громкий, пронзительный звук, похожий на зов рога. Может быть, в прошлые времена, когда такое происходило, крестьяне и прерывали свои занятия, замирали и прислушивались. А потом из дверей башни выходило двое старцев (а может, и больше) в своих длинных одеждах, неторопливо спускались по ступеням, чтобы потом собрать всех жителей и возвестить им что-то важное. Но такого давно уже не было. Все привыкли, что в башне идут научные изыскания, там что-то исследуют, что-то ищут глобальное, а им, простым крестьянам, некогда по пустякам отвлекаться. Хотя старцы всё-таки занимались важным делом…
     Гирэл с Тораксом осматривали окрестности через устройство дальнего видения – и никак не могли засечь появление Гагарина и Канута…
     – Их всё нет… – промолвил ученик.
     – Четвёртые сутки, – сказал учитель. – Эх, что за времена настали… – вдруг проговорил старец. – Не так уж и много лет прошло – и что мы имеем, Торакс? Ты, конечно, не можешь помнить ту атмосферу свободы, в которой творил и созидал ещё мой учитель. Он был не просто учёным, не просто мудрецом и уважаемым старцем… Это был настоящий художник! Он был творцом своих открытий! Он по-настоящему созидал наше будущее… А что сейчас? Что сейчас делаем мы? – с досадой в голосе задался вопросами Гирэл.
     Торакс хотел приободрить его:
     – Но вы и сегодня делаете то же самое…
     – Ах, если бы… Ты просто молод и не всего понимаешь… Когда мой учитель делал что-то важное, он не прятался в башне! Он шёл к людям, чтобы сообщить об этом. Когда он совершал открытия – он выходил и говорил, что у него есть важная весть. Он без всяких сомнений говорил, грядут великие перемены, которые изменят жизнь всех, кто населяет эти края! Он не стеснялся своего пророческого пафоса, хоть и знал, что его практически никто не поймёт. Но ему не нужно было понимание. Он просто хотел поделиться своей радостью. Он искренне желал, чтобы каждый мог увидеть небывалые чудеса, способные преобразить привычный всем мир… Да, простые земледельцы не знали, что и думать, когда он пытался донести до них что-то важное. Кто-то пугался, глядя на учителя с тревогой, другие, наоборот, смотрели с любопытством… Но… Факт в том, что он имел смелость рассказать о любом своём открытии, а нам же… Нам приходится всё держать в тайне…
     – Ну, мы хотим помочь Юрию Алексеевичу… – выражая сочувствие учителю, промолвил Торакс.
     – Да-да, да-да… – продолжая рассматривать округу, произнёс Гирэл.
     И что же видел он там? Да всё то же, что и вчера. Ничего нового. Дома стояли на своих местах. Жители занимались своими делами. Никто никуда не спешил. Да и зачем? Ведь деревенский быт, хоть и инопланетный, не отличается какими-то выдающимися особенностями. Да, Зенария в техническом плане была более продвинутой планетой, чем та же Земля. Может, поэтому сельское хозяйство тут было развито практически до совершенства. И климат на планете отличался большей мягкостью. И земли были плодороднее. И воды больше. Поэтому урожаи тут собирались хорошие. И, надо полагать, переработка продуктов шла в промышленных масштабах. И способы хранения продуктов были такими, что те не портились. Наверное, одна эта планета могла бы обеспечить пищей пол своей галактики. С другой стороны, понятно, почему у них всё это было. Ведь они осваивали космос. И не на каждой планете можно было наладить собственное производство продуктов. Где-то вообще для такого и условий-то не имелось. Так что, пока одни служат великим целям где-то в космосе, тут крестьяне пашут и выращивают урожаи. И всё во имя чего-то такого, о чём не каждый и задумывался-то…
     – Вы же не думаете, что они погибли? – спросил вдруг Торакс.
     – Нет… Конечно, они попали в волшебный лес, где всё сокрыто… Но нет, там слишком велика жизненная сила, чтобы позволить кому-то погибнуть. Да и поиски бы прекратились. Темнейший что-то знает… Что-то его заставляет продолжать… Да и знания математического анализа подсказывают, что уже пришло время, когда что-то должно произойти…
     И надо ж было Гирэлу так сказать, как Торакс в удивлении и смятении позвал учителя взглянуть на кое-что…
     – Что там?.. Вот так сюрприз… – промолвил старец, посмотрев в прибор дальнего видения. – Но мой расчёт верен. Пора бы было уже чему-то произойти.
     Гирэл взял в руки свою пирамидку…
     Так что же они увидели? А просто к деревне подлетело три больших корабля, которые бесцеремонно сели прямо на поля, которые обрабатывали крестьяне. Те спешно вынуждены были уносить ноги. Некоторые не успели забрать оборудование, которое, к сожалению, была раздавлено…
     То, что описывал ученику Гирэл, случилось сегодня. Жители застыли, открыли рты и обомлели, когда увидели самого правителя Зенарии…
     Таресан, закончив с повседневными распоряжениями, шёл домой, где его уже ждали жена и дети. Он представлял, как сядет за стол – и наконец-то поест нормально. Работа главой деревенских поселений отнимала у него много времени и сил. Но он не жаловался. Он справлялся. И вполне успешно. А после недавнего разговора с Тораксом, он решил стараться лучше, чтобы не уронить показателей и избежать аудита со стороны Канцелярии. Там могли придраться к любой мелочи. К любому незначительному недочёту, не влияющему на общую картину результата. Там, если хотели кого-то сместить с должности, докапывались до всех показателей, даже если общий план ты всё равно сделал. Претензии могли посыпаться по любому поводу…
     Только при одной мысли, что к нему на проверку прибудет какой-то следователь из Канцелярии, сердце Таресана начинало наполняться тревожным предчувствием, словно грозовые тучи сгущались на горизонте. Он представлял, как холодные, острые взгляды чиновников будут скрупулёзно изучать каждую строчку в его отчётах, высматривая малейшие огрехи. Они будут копаться, как стервятники, рассекающие плоть павшей добычи, не гнушаясь ни одной детали, ни одной запятой… Нервно сжимая кулаки, Таресан готовился к интеллектуальной схватке.
     «Нет, у них не будет повода, чтобы избавиться от меня. Моя работа безупречна, как отполированный клинок. Ни пылинки, ни царапинки. Им не сломить меня…»
     – Какой-то ты задумчивый сегодня, – подшучивали над ним другие жители деревни.
     – Да так… Думаю просто… – оправдывался он. – Думаю, нам надо усилить…
     Таресан скрывал своё волнение профессиональными указаниями. Но мысли о том, как его карьера, его жизнь, могут рухнуть в одночасье, если он допустит хоть малейшую ошибку, не отставали от него. Сердце гулко билось, а ладони покрылись испариной. Нет, он не может этого допустить. Он должен быть идеальным, безукоризненным. Только так он сможет устоять перед натиском беспощадной Канцелярии.
    – У нас нет права на ошибку. Ставки слишком высоки, – как-то неуместно проговорил он, стоя в каком-то курятнике.
     Естественно, его никто не воспринял всерьёз. Кто был рядом, лишь согласно кивнули…
     Но всё шло хорошо. Он справлялся. Люди справлялись. Дома дети и жена. Дочь вот старшая, пора бы её замуж выдать…
     – Таресан! – крикнул кто-то, но он не услышал.
     Призыв повторился:
     – Таресан! Таресан!
     – Что такое?
     Он посмотрел на кричащего – и только сейчас увидел корабли…
     – Быть не может… – удивился Таресан. – Что такое? Кто это?
     – Говорят, сам Темнейший, – ответил один из крестьян, подошедших к нему.
     – И что делать? – удивился деревенский глава. – За что такая честь?
     К нему уже успело подбежать полдеревни…
     – Надо… Надо встретить, – сообразил Таресан. – Идёмте…
     Темнейший меж тем сидел в особом лётном кресле. Не касаясь земли, которая для него была слишком грязной, он парил над ней, в окружении своей свиты. Все жители, которые увидели его, пали ниц, а он, благосклонно взирал на подданных и ничего не говорил…
     При заходе в деревню, Темнейшего встретила делегация во главе с Таресаном. И вновь простые граждане пали на колени…
     – Ох, что же это за обычай такой… – устало произнёс правитель Зенарии. – Кто тут главный?
     – Я, о Великий, – не смея поднять головы, ответил Таресан.
     – Встань, друг мой. Ну же… Как же неудобно, – немного поворочавшись, проговорил Темнейший. – Помогите ему встать.
     Двое стражников подняли Таресана и подвели к правителю.
     – Кто ты? – спросил государь.
     – Я глава поселений, председатель, староста и…
     – Всё-всё, я понял, хватит, – прервал Темнейший Таресана. – Вот что, друг мой, ты же не откажешь своему повелителю в гостеприимстве…
     – О… Это же честь для меня и всех поселений, которыми я руковожу… Но мой дом слишком скромен для ваших нужд. Там нет ничего, что может вам…
     – Откуда ты знаешь, что мне может?.. – опять прервал Темнейший подданного. – И что это такое: «может»?..
     – Но, может, вам лучше остановиться в башне? – выкрутился Таресан. – Там условия лучше…
     – В башне? Башня – это хорошо, но рано туда ещё… Рановато… Да и темнеть скоро начнёт. Так что веди меня в свой дом…
     Мог ли Таресан хотя бы во сне такое увидеть, что сам государь останавливается у него дома? Торакс про такое не говорил. Такого даже предположить было невозможно, однако оно случилось…
     В башне Гирэл напряжённо произнёс:
     – Мой бывший ученик тоже хорошо знает математические алгоритмы… А ещё…
     Вдруг на вершине его пирамидки промелькнул еле заметный красный огонёк.
     – Они здесь, – сказал старец и лицо его выражало радость и решительность в тот миг.
     Он был прав. Канут и Гагарин заехали в деревню, но не с той стороны, с которой заходил в неё Темнейший.
     Крестьяне, которых они видели, почему-то все выглядели какими-то нервными…
     – Вам куда, парни? – спросил водила.
     – Нам бы к башне, но… – Канут заметил стражников. – Отвези-ка нас туда же, куда сам едешь…
     Они добрались до какого-то сарая на окраине деревни. Около него проходил мимо один из местных жителей.
     – Эй, милый господин, чего стряслось у вас? – не выходя из тягача, спросил Канут.
     – Господин? Это ты мне? Ну, насмешил…
     – Так что?
     – Говорят, сам правитель к нам пожаловал… Вот радость-то какая! Бегу посмотреть на него.
     – Это плохо… Это очень плохо, – заключил Канут.
     Стражники заполонили деревню, перекрыв все входы и выходы из неё. Теперь и не скрыться. Попали в западню…
     Водила завёз свою машину под крышу постройки и распрощался с пассажирами, которые сделали вид, что идут к башне, но быстро развернулись…
      – Спрячемся в сарае, – проговорил Канут. – Может, не найдут…
      Много ль надежды было на то, что они останутся незамеченными?..
     ГЛАВА СОРОК ШЕСТАЯ: Выход из положения   

     Деревня замерла в тревожном ожидании. Явление самого Темнейшего – это и неслыханная для обычных сельских жителей благая весть, сулящая процветание и счастье, и в то же время – это не вписывающееся в уклад событие. Правитель Зенарии редко спускается до низов. А если и делает это – так в виде представления, где принимает вид гиганта пред толпою. Но вот он тут, собственной персоной. И чего ждать от дива такого?..
     Поселение оккупировали стражники Темнейшего. Они вообще под свой контроль взяли обширную область вокруг башни Гирэла. Всех местных заставили не высовываться из домов и сидеть там тихо. Их господин не испытывал острого желания, чтобы толпа бедняков начала лезть к нему со своими проблемами. Но не только для своей защиты Темнейший взял побольше охраны. Мы же уже знаем, что он был когда-то учеником Гирэла. И раз он стал главой всей планеты – наверное, он был хорошим учеником. Есть основания полагать, что лучшим…
     Темнейший обладал отличным навыком сопоставления фактов и их интерпретации. И знания математического анализа подсказывали и ему, что время для чего-то важного уже пришло. И он не связывал это с Пропорционом. Тот был карьеристом, которому важно было лишь продемонстрировать свои успехи и получить за это похвалу. Да, старец старался, но результата не давал. А вот Гирэл, мудрейший, старый учитель… Он скрылся у себя в башне – и затих, присылая какие-то непонятные отчёты. Темнейший понял, что Гирэл путает следы, мешает поискам. Используя полноту своей власти, правитель Зенарии мог бы уже разоблачить непокорного мудреца. Но это был бы вариант для такого, как Пропорцион, не слишком дальновидного, торопящегося за заслугами. А Темнейшему хорошо было ясно, что Гирэл просто так ничего не делает. И раз старец притаился – значит, он чего-то ждёт, что-то знает, что-то у него есть, что он хочет сокрыть. И нужно просто поймать момент, когда он ошибётся. Да и время уже поджимало – важно было не пропустить события самому…
     Но не только Гирэл получил оповещение, что Гагарин в деревне. Его коллега Пропорцион не смыкал глаз с той минуты, как был дан приказ разыскать Канута и Гагарина. Он был весь на нервах, весь издёргался из-за непродуктивных показателей, получаемых от поисковых групп. Ничего стоящего не появлялось, что бы он с честью мог презентовать своему государю. Зачастую он получал совершенно нулевые показатели – и это никак не радовало. А ведь сколько оборудования было задействовано! Какие технологии использовались!.. Но этот мистический лес в горах никак не поддавался исследованиям… Он не хотел открывать того, что таил в себе. Он моментально забирал в себя всё, что в него попадало. Лес присваивал себе всё. И при этом бережно оберегал и хранил. Если бы у нас было больше времени покопаться в зенарийских архивах, то мы обязательно нашли там документы с описаниями волшебного леса. И оттуда бы узнали, что очень многие виды живых существ планеты сменил ареал своего обитания. Потому что в том лесу хорошо было всем… Но Пропорциону данное замечание совершенно было не интересно!.. 
     – Но ведь хоть что-то же должно было уже появиться! – начал негодовать он. – Любые прогнозы хоть что-то должны показать, а тут ничего…
     И только он это проговорил, как один из работников ЦНС принёс ему информацию, распечатанную на длинном листе бумаги…
     – Что здесь? – всматриваясь, спросил старец.
     – Один из фиксаторов сработал вот в этом районе… – был дан ответ. – Из леса вышли двое…
     – Что?! – встрепенулся Пропорцион. – Карта! Где карта?!
     На большом экране отобразилась карта местности.
     – Да тут же до башни – по прямой… – промолвил, улыбаясь, старец. – Но это больше двух дней… Нужно доложить Темнейшему! – радостно прокричал он.
     Из Канцелярии Пропорцион узнал, что правитель улетел к башне Гирэла…
     – Проклятье! Опять этот дед меня опережает! – со злостью сказал он про коллегу. – Свяжитесь с башней!
     Какие-то помехи мешали установить устойчивый канал связи. Это крайне нервировало Пропорциона.
     – Я не могу сидеть и ждать! Что это за помехи?! Почему вы ничего не знаете?! Что за бездарности меня окружают! – свирепствовал глава Высшего совета. – Я сам туда полечу! Немедленно!
     – Но… Ваше мудрейшество, все средства передвижения задействованы в поисках, – чуть отойдя подальше от него, сказал какой-то сотрудник.
     – Что за несусветная глупость! Кто дал такое распоряжение?! – не унимал своего пыла Пропорцион.
     – Это сделали вы, господин…
     – Я?! Это сделал?! Неужели меня трудно было остановить?! Почему нельзя дать дельный совет руководителю, когда этого требует ситуация?!
     – Простите, но вы принимали решения единолично – и устав запрещает их оспаривать, если не созван совет…
     – А вы, бездельники, и рады… – не найдя, в чём ещё обвинить работников ЦНС, сказал Пропорцион.
     Он понял, что сам виновен в том, что транспорта нет – и он никуда не может отсюда улететь…
     – Отзывайте всех, кто поблизости! Мне нужно туда! – крикнул он, ткнув в карту и сломав монитор…
     В общем, быстро добраться к башне у Пропорциона не получилось. Он это сделал уже после того, как там оказались и Темнейший, и Гагарин с Канутом. Хоть Пропорцион и не знал, что разыскиваемые индивиды уже тут, и его появление здесь оказалось весьма подходящим, с определённой точки зрения…
     Все постепенно собирались тут. Словно это место притягивало к себе…
     – Здесь всё началось, – проговорил Гирэл. – Здесь всё и закончится. Нам нужно спешить, Торакс…
     Старец готовился к чему-то важному вместе с учеником. Он уже знал, что Гагарин близко. И он знал, где именно…
     – Нам надо выйти, – сказал Гирэл ученику.
     – Но башню окружили солдаты… – глядя из окна вниз, проговорил Торакс.
     – А мы потребуем встречи с Темнейшим… Я глава Высшего научного совета – мне не посмеют перечить!
     Оказался ли прав старец или у вооружённой охраны изначально был приказ сопроводить его к правителю, но тем не менее всё получилось: Гирэл и Торакс покинули башню…
     – Он остановился в доме Таресана! – заволновался Торакс.
     – Ну и что? – с лёгким недоумение задал вопрос Гирэл.
     – Но там Скипа… И я как бы… Если придём вместе, то её родители… Особенно матушка… Они решат, что мы пришли просить руки дочери…
     – А что? Почему бы и нет?.. – хитро промолвил Гирэл.
     А тем временем Таресан и Гева принимали у себя правителя Зенарии. Он прошёлся по их дому, с некоторой высокомерной благосклонностью отнёсся к скромности жилища, велел в главной комнате дома, где стоял обеденный стол, разместить своё зеркало.
     – У вас тут вполне уютно, – похвалил он хозяев дома, усевшись за стол на место главы семейства. – Это не апартаменты Канцелярии, конечно, но, думаю, и здесь мне найдётся местечко…
     Темнейший уставился на Таресана с Гевой.
     – Безусловно, абсолютно точно, – промолвил председатель деревенского поселения. – Мы уступим вам свою спальню…
     – Ох, можно ли? Это такое неудобство для вас, – заскромничал Темнейший. – Где же вы спать ляжете? Что я буду за государь, если оставлю вас…
     – Ничего-ничего, мы так делаем, когда гостей принимаем, – ответила Гева, когда правитель замолчал. – Мы уйдём в комнату старшей дочери…
     – У вас есть старшая дочь? А значит, и младшая есть? – подивился Темнейший.
     – У нас четверо, два мальчика и две девочки. Ну, одна уже девушка… Взрослая уже… – добавил женщина.
     – Но будет ли вам удобно втроём? – продолжил выражать беспокойство высокий гость.
     – Мы её в комнату к младшим детям отправим, она большая, места им хватит… – развеяла его сомнения Гева.
     Тогда Темнейший снял с себя свою живую мантию, накрыл ею стол, а после резко сдернул – и на нём появились разнообразные блюда.
     – Это мой любимый фокус, – сказал правитель, довольный собой. – Ну, раз всё устроилось – давайте отмечать, – проговорил он как-то ехидно. – Я же ваш гость, вы же вот стол накрыли, ха-ха-ха… И детей зовите… Да-да… Мои люди вам помогут…
     В доме от охраны уже было не протолкнуться. Таресан и Гева не имели никаких возможностей отказать правителю. Раз он просит – надо исполнять. И, в общем-то, ничего обременительного в том, что он всех зовёт к столу, нет. Младшие дети были только рады. Вот Скипа, конечно, насупилась, когда мать ей сказала, где та будет спать…
     – Я так не хочу! – стала противиться дочь.
     – Государю это скажешь! – ответила ей мать, выводя из комнаты.
     – Вот и скажу, – топнула та ногой.
     – Не сметь! – приказал отец.
     Темнейший немного заждался хозяев и велел охране поторопить их там. Они бы быстро вернулись к столу, но старшая дочь вздумала характер показывать. Но солдаты с оружием заставили всю семью пошевеливаться…
     – Ах, какие вы все милые и прекрасные, – промолвил Темнейший, когда увидел детей. – Садитесь. Садитесь, угощайтесь, прошу вас…
     Родители проконтролировали, чтобы дети поклонились правителю и только после этого садились…
     – Ах, какие умные детишки, – похвалил их Темнейший. – И вы…
     Он посмотрел на Скипу, которая приняла вид гордый и неприступный.
     – Это наша старшенькая, – проговорила Гева.
     – Красавица. Вся в маму, – произнёс государь. – Наверное, скоро замуж? Вы садитесь, уже… Таресан, что ты там будто в пол врос? Давай к нам…
     Так, все заняли места за столом.
     Темнейший велел всем есть.
     – Когда же дочку замуж выдаёте? – вновь поинтересовался он. – Уже пора…
     – Я не… – хотела что-то сказать Скипа, но мать её одёрнула.
     – Да есть тут женихи… Есть… – сказала Гева, глядя на мужа.
     – Есть? – произнёс он.
     Вдруг с улицы пришёл один их охранников и проговорил:
     – Государь, мудрейший Гирэл с учеником прибыли засвидетельствовать своё почтение…
     Темнейший заулыбался.
     – А вот и тот самый момент, – промолвил он. – Впускайте. Конечно, впускайте! Тут такое дело… – Правитель Зенарии лукаво посмотрел на Таресана, Геву и их старшую дочь.
     Гирэл и Торакс до конца не согласовали, как будут себя вести. Старец лишь решил использовать сватовство как манёвр отвлечения. Ученик не был этому рад, но готов был потерпеть. Ведь вряд ли в присутствии Темнейшего он получит отказ…
     – Ох, мой старый учитель! – изобразил притворную радость глава планеты. – Как же я рад каждой нашей встрече!
     – О, Великий! Это такая честь вспоминать, как я был твоим учителем! Да продлит Вселенная лета твоего святого правления!
     Торакс поклонился.
     – А это, я погляжу, ваш новенький? – спросил Темнейший. – Похвально, молодой человек. Гирэл всему меня научил. Только благодаря ему я стал тем, кем вы все меня знаете… Но… Друзья мои, неужели вы пришли просто поклониться? Неужели нет иного повода находиться в этом славном доме деревенского старосты?..
     В вопросе Темнейшего содержался подвох, который был понятен только Гирэлу. Между ними начиналась интеллектуальная партия, в которой каждый ход был полон многогранных смыслов…
     Гирэл выпрямился и взглянул вперёд. Туманный свет ламп омывал стены этого жилища, словно нарочно подчёркивая сложность происходящего…
     Темнейший, облачённый в свои тёмные одежды, с глазами чёрными, как ночь, сделал первый ход. Это был намёк, скользкий и опасный, скрывающий за собой несколько слоёв подтекста.
     – Верно ли, что свет звёзд меркнет перед мощью мудрейшего знания? – холодным, почти шепчущим голосом проговорил он, следя за реакцией Гирэла.
     Старец знал, что его ответ станет ключом к раскрытию дальнейших шагов. Мысли вихрем проносились в его голове, анализируя каждое слово, каждую интонацию бывшего ученика.
     После краткого раздумья, наконец, он ответил, тщательно подобрав слова:
     – Свет звёзд лишь указывает дорогу тем, кто жаждет знаний. Но смелость и разум – вот те факелы, что искрят в сердцах исследователей.
     Гирэл почувствовал, как невидимая волна напряжения пробежала по комнате. Темнейший же не желал упускать и доли секунды, перейдя к следующей попытке загнать своего оппонента в ловушку…
     – Тогда почему те, кто ищут истину, всегда идут в одиночку? Неужели свет коллективного разума слишком тускл для этой задачи?..
     Для сидящих за столом обычных сельчан в словах Темнейшего не было какого-то особого содержания. Они просто следили за общением двух умнейших людей планеты. Дети – так и вовсе ничего не понимали. Он ели вкусности. Таресан не хотел вникать в их беседу. Вот женщины, мать и дочь, интуитивно чувствовали, кинжальную остроту слов государя, который целил ими точно в самое сердце противника…
     Но Гирэл был не из тех, кто поддаётся страху. Ему вспомнились далёкие дни обучения в Храме мудрости, где он постигал древние искусства риторики. Словно по мановению волшебного жезла, он разобрал вопрос на части, подобно тому, как алхимик препарирует редкие элементы и дал ответ:
     – Одинокий путник не боится мрака ночи, ибо знает, что его путь освещается не только звёздами, но и внутренним светом. Истина принадлежит тем, кто не боится тьмы, но и не прячется от света других.
     Темнейший замолчал, его острый профиль стоически замер, когда он повернул голову. Минута тишины растянулась, заполняя пространство между оппонентами густым накалённым воздухом. Гирэл понял, что его слова оказали эффект. Ещё одно мгновение, и он почувствовал, как невольных зрителей их схватки, окутывает предвкушение исхода этой умопомрачительной словесной дуэли…
     Правитель Зенарии рассмеялся и сказал:
     – Ах, хвала Вселенной!.. Дети, вы только что стали свидетелями уникальных дебатов! Ваш государь и мудрейший старец планеты искали путь к истине через хрупкие мостки своих словесных конструкций! Ах, где-то же она сокрыта, в каких-то тёмных глубинах…
     Он посмотрел в зеркало, стоящее рядом.
     – Но что мы всё умничаем! – решил сменить тему Темнейший. – Вы так и не сказали, по какому поводу пожаловали…
     Гирэл, кашлянув, подошёл к Скипе, которая, сдерживая нервы, вцепилась в стол…
     – Государь, ты прав… Наш визит не был связан с твоим появлением, но раз такое произошло, то стань свидетелем. Моего прошения к родителям этой достойной девушки, полной чести отца и мудрости матери… Мой ученик, Торакс, во всём хорош. Он скоро закончит обучение и отправится на важные исследовательские работы, которые прославят имя Зенарии на всю галактику. И даже дальше…
     – Ого! – удивился Темнейший. – Даже я на такое не был способен, когда учился… Простите, учитель, продолжайте…
     – Премного благодарен. У Торакса нет родни, он сирота. Он находится на моём попечении с самого детства, когда я нашёл его в одной из школ. Там скромный мальчик показывал отличные результаты – и я увидел в нём будущее планеты… За ним – наше светлое будущее! – объявил старец. – Таресан и Гева, мы пришли просить руки вашей Скипы! – закончил он.
     Девушка тут же закричала и заплакала, что повергло Темнейшего в некоторый шок:
     – Я не понимаю… Почему она плачет?
     – Это от счастья, – обнимая дочь, ответила мать.
     Отец поднялся с места. Он старался держаться достойно. Такого поворота он не ждал так быстро. И уж точно не думал отдавать старшую дочурку за какого-то учёного из башни. Он думал, что это будет кто-то из его лихих парней, работающих в полях, а тут… Темнейший сидит и смотрит…
     – Ну, благородный отец семейства, что вы ответите? – задал вопрос государь. – Это такой миг, который нельзя упускать…
     – Волею вашей, о, Великий… – промолвил Таресан. – Я должен узнать мнение жены и дочери…
     – Да-да, мы согласны, – продолжая успокаивать Скипу, ответила Гева.
     – А невеста? – заинтересовался государь.
     – Да! – сквозь слёзы крикнула та.
     – Ну, тогда мне нечего добавить… – промолвил Таресан.
     – Вот и счастливый конец! – обрадовался Темнейший. – Порадовали вы меня своим представлением! У вас будет лучшая свадьба! Все расходы за счёт Канцелярии. Раз уж я попал на такой банкет – подарки будут лучшие, что есть! Как же здорово, что я к вам заехал!
     Правитель Зенарии подошёл к Скипе, взял её за руки и подвёл к Тораксу, заставив их стоять рядом.
     – Ну, я прям умилён, – промолвил он. – Завтра же…
     Он хотел сказать, что свадьба будет завтра, но не успел: в дом буквально ворвался Пропорцион…
     – Они живы! Они вышли из леса! Они близко! – стал быстро говорить он.
     – Что за привычка у вас появляться так неожиданно каждый раз? – с гримасой неприязненности сказал Темнейший. – Кто они?
     – Гагарин и Канут! – ответил Пропорцион, налив себе какого-то напитка и залпом осушив стакан. – Как же я долго до вас добирался…
     – Но это же хорошие вести! – проговорил правитель.
     – Надо немедленно отправляться их искать! – сделал предложение Гирэл. – Сейчас же!
     – Да-да-да, давайте, – согласился Темнейший. – Я выделю свою охрану… Идёмте, старцы, ученик – все за мной!
     Гости удалились, и ошарашенные хозяева дома остались с детьми. Скипа утёрла слёзы. Таресан почесал лоб, раздумывая над тем, что произошло.
     – Что ж, пожалуй, это лучший вариант… – промолвил он, обняв жену и дочь.

     ГЛАВА СОРОК СЕДЬМАЯ: Поимка

     На фоне напряжённой драмы этот процесс выглядит как настоящая театральная постановка. Мы говорим о погоне, о ловле, о поимке беглецов, этих призраков свободы, стремящихся вырваться из сетей, которые сужают их жизнь и ограничивают мечты. Их шаги порой легки, как ветер, шуршащий в листве, но за этим движением притаилось смелое сердце, полное отчаяния и надежды…
     Когда на горизонте появляется охота, это напоминает начало поединка, где каждая сторона готовится к решающей схватке. Для охотников поимка преступников – это задача, полная вызовов и риска. Они вступают в эту игру, напрягая свои мускулы, ощущая прилив адреналина, словно в предвкушении грозы. Их тактика порой изощрённа, как кружево, сплетённое из осторожности и опыта. Они используют улики, подобно внимательным следопытам, высматривающим трещины на мостовой, рассыпающейся от ноши времени.
     Каждый шаг беглецов можно сравнить с хождением по лезвию бритвы. Они знают, что на каждом повороте, среди теней зданий или в извивающихся рощах, их могут поджидать ловцы, готовые схватить несчастных цепкими руками. Когда задумываешься о свободе, о её значимости, смысле, мелькают мысли о том, что значит быть на краю. Ведь беглецы живут в постоянном ожидании, их сердца бьются в такт с морем возможностей. Но также они понимают: за ними охотятся, и эта атака на свободу может начаться в любой момент.
     Операции по их поимке – это настоящая симфония экспрессии и эмоций, где каждая нота звучит остро и сильно. Усложняет ситуацию и тот факт, что каждый беглец – это отдельная жизнь с уникальной историей, и за ними стоит не только простое желание избавиться от уз. Зачастую это усталость от бесправия, стремление к переменам. Но в этой метафорической игре острого ума и ловкости есть и другой момент: поимка беглецов не всегда означает победу. Иногда лучшее, что может сделать общество – не возводить стены и преграды, но стремиться к пониманию, предоставляя выходы на свет для тех, кто запутался в темноте. Способность услышать и понять беглецов – вот что действительно имеет значение. Ведь в конце концов они тоже ищут свою истину, путеводную звезду в бескрайних небесах. И где-то есть общество наивысшей справедливости, где-то оно существует. Но, похоже, не в этой галактике…
     Юрий Алексеевич и Канут притаились в одном из сараев на окраине деревни. Они никуда не высовывались, таясь за корпусом большого тягача. Стражники даже тут околачивались – до того много их здесь было…
    – Влипли мы с тобой, Алексеич, – промолвил Канут, всматриваясь в щель между сарайных досок, из которых он был сколочен.
     – Всё плохо? – спросил Гагарин.
     – Если нас тут поймают – несдобровать нам. Мне уж точно. Это ж я тебя…Нет, не похитил, но…
     – Это из-за меня? – Гагарин посмотрел в глаза Кануту. – Это я создаю проблемы?..
     – Я бы не стал обвинять напрямую тебя, – ответил зенариец. – Это всё игры Темнейшего. Иногда мне кажется, что он сам не знает, чего хочет. Поэтому и выдумывает всякое… В общем, может, они тут недолго пробудут… Будем надеяться, Гирэл нас найдёт первым…
     Собственно, старец именно это и собирался сделать. Он знал, где находились беглецы. И практично умалчивал об этом. Даже Торакс был поставлен в известность. Юноша пребывал совсем в беспамятстве из-за сватовства, которое вдруг случилось…
     – Это я женюсь, значит? – спросил он учителя, когда они вышли из дома Таресана.
     – Женишься, обязательно женишься, – оглядываясь по сторонам, проговорил старец.
     – А когда?
     – Тебе нужен точный ответ?
     – Хотелось бы…
     – Могу сказать точно: точного ответа дать пока не могу, – проговорил Гирэл.
     – Мудрейший! – позвал его Темнейший. – Что же вы сторонитесь нас? У вашего напарника готов целый план по поимке преступников… Излагайте давайте, – попросил он Пропорциона.
     – В общем, пока я к вам летел… Проклятье, семь раз из-за помех с навигацией садиться пришлось! И чем ближе к башне – тем сильнее… Ерунда какая-то… Но зато я успел продумать всё… Мы засекли двоих… И я полагаю, что они идут к нам пешком, чтобы быть незаметными вот с этой стороны…
     Пропорцион включил голографическую карту и указал на точку.
     – Нам надо выдвигаться им навстречу, – добавил он.
     – Полностью согласен с коллегой, – сказал Гирэл. – Надо сформировать несколько групп… Но есть замечание: что мешаем им сделать где-нибудь поворот? И вообще почему вы решили, что они идут сюда?
     – А это у вас надо спросить! – перешёл к нападению Пропорцион. – Вы опекали тут Гагарина. Вот он по старой памяти и тащится… И этот Канут, мошенник, негодяй, я ему поверил, ведь так убедительно говорил, гад… Вздумал героя из себя строить… Наверное, думает, что сможет найти в башне что-то, что поможет Гагарину…
     – Полагаете? – задумался Темнейший.
     – Все предпосылки для этого! – ответил Пропорцион, разведя руками.
     – А вы, что скажете, учитель? – спросил правитель Зенарии. – Есть в башне что-то, что может помочь Юрию Алексеевичу?
     – Ну, что вы… Мы до сих пор не поняли, как он к нам прилететь смог… – иронично промолвил Гирэл.
     – Но они идут сюда… – произнёс Темнейший, пристально посмотрев на бывшего учителя.
     – Поэтому надо их остановить, пока беды не случилось… Юрий Алексеевич ничего не помнит. Канут зачем-то ему помогает! Надо задержать их…
     Гирэл запнулся. Врать он, конечно, не умел. Ему это с трудом давалось. Он начинал торопиться в речи, повышал голос, вдыхал лишнего воздуха – и из-за этого сбивался. Но поскольку уже темнело и Пропорцион всех подгонял с началом поисков, то никто не придал поведению Гирэла какого-то значения. Ну, может быть, Темнейший что-то такое уловил. Если бы он попросил мудреца ещё раз повторить свои слова… Однако правитель ничего не сказал. Он дал команду своим стражникам следовать указаниям старцев.
     – А одну группу возглавлю я, – произнёс правитель.
     – Это такая честь для нас, – не забыл проявить низкопоклонной лояльности Пропорцион.
     – Давайте я возьму себе самое неочевидное направление, – предложил Темнейший. – А вы уже будете отрабатывать… Я не хочу забирать у вас минуты славы… – добавил он.
     – Я тогда пойду тут – тут прямое направление, – радостно промолвил Пропорцион.
     – Хм, ну, хорошо, а мы с Тораксом вот здесь проверим, – сказал Гирэл, указав на ту самую окраину деревни, где прятались Гагарин и Канут.
     Группы распределились. И все приготовились идти. Но Темнейший задал ещё один вопрос:
     – О, мудрейший Гирэл, а чем ваши коллеги из башни занимаются?
     – Ну, они сканируют… Проверяют…
     – И они ничего не смогли засечь? А люди из ЦНС смогли?.. Не странно ли это?.. – задумался правитель.
     – В этот раз нам не повезло, – ответил Гирэл. – Мы идём?
     – Да-да, идём! – громко объявил Темнейший. – А кстати, когда я сюда подлетал, мне тоже докладывали о помехах в навигации… Что-то тут не так…
     – Займёмся этим потом, – в нетерпении проговорил Пропорцион. – Идём ловить их!
     – Хорошо, воля ваша, – согласился глава планеты.
     Как только все разошлись по разным сторонам, Гирэл и Торакс немного отстали от своей группы выделенных им солдат.
     – Легко выкрутились, – тихо промолвил Торакс.
     – Слишком легко, очень подозрительно это. Надо поторопиться… Нужно дать им ложный след… Ребята! – позвал он солдат. – Я улавливаю сигналы… Откуда-то с полей…
     Старец показал им свою пирамидку, которая сверкала разными огоньками.
     – Мы проверим, стойте тут, – велел один из вооружённых людей.
     – Быстрее, – позвал Гирэл Торакса, когда их оставили вдвоём. – Нам сюда…
     Темень ночная уже нависла над древней. Лишь звёзды сияли в небе. Но старец точно знал, куда ему направить стопы свои. Он спешил, потому что боялся не успеть помочь Юрию Алексеевичу. Гирэл чувствовал, что бывший ученик не поверил ни одному его слову. И есть угрозы. Но на них надо пойти, ведь хороший человек пострадал в том числе и из-за него…
     – Сюда, – дойдя до сарая, прошептал Гирэл. – Канут, Юрий Алексеевич, вы тут? – спросил он, войдя внутрь.
     Старец своей пирамидкой осветил пространство.
     – Тут только тягач, – с расстройством промолвил Торакс.
     – Они должны быть…
     На них кто-то накинулся…
     – Перестаньте! – чуть повысив голос, сказал Гирэл.
     – Это вы! – обрадовался Канут. – А вас зашибить хотел… 
     – Где Гагарин?
     – Уснул. Долго не хотел, но…
     – Так даже лучше, – проговорил старец. – Идёмте к нему.   
     Юрий Алексеевич спал сном младенца. Так не хотелось его тревожить, но для восстановления памяти нужно было вывести его из определённой фазы сна. Гирэл не сразу это проделал. Он сначала высчитал с помощью пирамидки, когда это лучше сделать. И только потом пробудил Гагарина…
     – Кто вы? – спросил космонавт.
     – Я Гирэл…
     – Ваше лицо мне знакомо…
     – Не удивительно… Микрочип сохранил большую часть вашей памяти…
     – Микрочип? – не понял Гагарин.
     – Я прошу у вас прощения, что сделал это без вашего разрешения. Но я опасался, что вас могут подвергнуть чему-то такому. Я установил вам чип, а также скопировал ваше сознание, когда вы были в состоянии анабиоза. И чип синхронизировал со своей пирамидкой. Я в неё загрузил всё, что вы помнили. В чипе сохранилась основа вашей личности, поэтому вы умеете говорить, думать, что-то делать. Я сейчас совмещу весь ваш предыдущий опыт и тот, что вы приобрели после стирания памяти. И вы будете помнить всё. Вы готовы?
     Гагарин засмущался:
     – Ну, раз вы так говорите – значит, так надо…
     Гирэл поколдовал над пирамидкой. Она стала отсвечивать фиолетово-голубым. Старец прикоснулся ей к виску космонавта – и процесс восстановления памяти запустился…
     – Я пока не ощущаю никаких изменений, – дал комментарий землянин.
     – Сейчас, подождите…
     Юрий Алексеевич улыбнулся – и вдруг в мозгу его словно произошёл взрыв. Вся жизнь промелькнула у него перед глазами за пару секунд. Он вспомнил всё: и детство, и учёбу в школе, семью, родных, друзей, службу, первый полёт, поездки, интервью, и, конечно, то, как он попал на Зенарию…
     Гагарина передёрнуло. Тело его судорожно начало трястись. Канут испугался за землянина, но Гирэл и Торакс придержали Юрия Алексеевича, уложив на сено, на котором он до этого спал. Уже через мгновение космонавт поднялся самостоятельно, проговорив:
     – Как же кружится и трещит моя голова… Так вы вживили мне тот самый микрочип?
     – Иначе я бы не смог вам помочь. С его помощью я и нашёл вас тут.
     – Спасибо, но вы всегда, не получив согласия, ставите опыты над человеком? – спросил с каким-то укором в голосе Гагарин.
     – Трудные обстоятельства требуют трудных решений. Зато ваша память теперь стала шире. Я в ваш чип загрузил много полезной вам информации о космосе, которая известна нам. Это вам пригодится, когда вы будете возвращаться домой…
     – А вы можете меня вернуть? – с большой надеждой спросил Гагарин.
     – Могу, – заверил его старец.
     Канут обнял землянина за плечи и проговорил:
     – Ну, я же говорил! Память вернули – теперь и домой вернём!
     Вот вроде бы всё и хорошо. Сейчас они выйдут из сарая, незаметно вернутся башню – и там Гирэл сделает то, что поможет Юрию Алексеевичу. Как было бы идеально, если бы всё так легко получалось…
     Пока старец восстанавливал Гагарину память, Пропорцион вышел в поле и готовился к поимке. Он уже представлял, как схватит землянина и отведёт его к Темнейшему…
     – Это я! Я всё придумал! Я всё контролирую! А не этот глупый Гирэл, который только и возился с пришельцем и…
     И тут старец что-то припомнил…
     – Он же его память копировал… Так вот зачем они в башню… Это сговор… Это предательство! – Пропорцион побежал обратно, чем удивил сопровождавших его солдат, с криком: – О, Великий! О, Великий! Это заговор! Это предательство!
     Он нашёл Темнейшего возле какого-то сарая…
     – Я всё понял, мой господин, – отдышавшись, промолвил Пропорцион. – Это Гирэл придумал… Он же при мне копию долговременной памяти землянина собирался сделать…
     – Я уж думал, вы не догадаетесь, – произнёс Темнейший, не глядя на собеседника.
     – А что вы здесь делаете? – вдруг спросил старец.
     – Как что, ловлю преступников… Вперёд! – приказал он своим стражникам.
     Солдаты с оружием ворвались в сарай. Канут попытался оказать сопротивление, но его подавили числом. Гирэл и Торакс и не пытались бежать. Юрий Алексеевич как был в сидячем положении, так и остался…
     Темнейший с Пропорционом зашли к ним.
     – Вот именно чего-то такого я от вас и ожидал, – проговорил правитель Зенарии бывшему учителю. – И вы не подвели… В башню всех… – велел он.

     ГЛАВА СОРОК ВОСЬМАЯ: Герой Вселенной
    
     Часто ли кто-то представляет себя героем? И что это такое: быть героем? Что значит «проявить героизм»? Знаем ли мы их? О ком мы можем смело сказать – он герой? Ведь героизм – это не просто поступок, вырывающийся из серой повседневности. Это вспышка света, пронизывающая мрак, в который погружаются души людей, теряющиеся в мире обыденности. Настоящий герой – это тот, кто, движимый внутренним огнём, устремляется к делу, вдохновляя окружающих своей смелостью и решимостью. Чаще всего мы представляем героев в образах из книг или фильмов – могучими воинами, спасателями и защитниками. Но в реальной жизни героизм может выглядеть иначе: это может быть человек, который, не задумываясь о риске, вытаскивает другого из пылающего дома, или тот, ставит благополучие общества выше собственного, даже если это значит идти против толпы. Герой может быть обыкновенным человеком, с простыми достоинствами, но в нужный момент он совершает шаг в неизвестность, подобно тому, как лодка покидает гладь спокойного моря, бросаясь в бурю. Его сила не в физическом превосходстве, а в способности действовать, когда других охватывает страх. Это как мелодия, заигравшая на флейте во время шторма, излучающая уверенность и надежду.
     Мы знаем многих героев в истории: от великих полководцев до смелых революционеров. Но есть и менее заметные, скромные герои – учителя, которые вдохновляют и воспитывают личностей, врачи, сражающиеся за жизни своих пациентов, и просто добрые соседи, которые остаются рядом в трудные времена. Эти люди – незаметные звёзды, сверкающие даже в самые тёмные ночи.
     Героизм не всегда заявляет о себе громко, зачастую он тих и скромен, как ветер, который проносится мимо, оставляя лишь легкое прикосновение. Поэтому, когда мы задумываемся над вопросом, кто такой герой, мы должны помнить, что это не только тот, кто совершил подвиг на поле боя, но и тот, кто каждый день, шаг за шагом, помогает другим, и в этом непростом мире делает маленькие, но значимые дела.
     Возможно, каждый из нас таит в себе искру героизма, готовую вспыхнуть в нужный момент. Важно не бояться позволить ей загореться, идти на встречу обстоятельствам, бросая им вызов. Героизм – это путь, который мы выбираем. Каждый шаг на этом пути – это выбор, который ведёт нас к свету, и каждый из нас может стать героем. Поверьте, Вселенная даст и вам этот шанс, на любой планете, на которую Она занесёт вас согласно своему замыслу…
     Конечно же, визит правителя, нашествие людей в униформе с оружием, ночная погоня, поимка – всё это всколыхнуло деревенский быт. Жителям, хоть им и приказали сидеть по домам, было крайне интересно узнать, что же там такое происходит. Но у каждого дома стояло по несколько стражников – и они не собирались кого-то баловать сплетнями. Но всех любопытство так и распирало, что же там в доме председателя-старосты? Как там?..
     А там, после ухода Темнейшего со старцами, некоторое время ничего не происходило. Лишь двое солдат охраняли зеркало государя. Таресан был задумчив. Гева отвела младших детей спать, а потом вернулась к мужу и дочери, которые уже не сводили с друг друга глаз…
     – Ну, хватит пялиться уже! – прикрикнула на обоих жена и мать.
     – А чего он молчит? – стала защищаться дочь.
     – Значит, Торакс, – промолвил отец и муж. – А я его в дом пускал… А он… И недавний разговор, жена… – Он посмотрел на Геву с укором. – Вы как будто знали, а я… Как дурак!
     – Почему как… – проговорила жена, но тут же умолкла.
     – Вы в неловкое положение меня поставили перед правителем! – начал возмущаться Таресан. – Когда такое с кем-то из нашей округи было? Чтобы сам государь пожаловал!..
     – А чем ты не доволен? – спросил Гева. – Он вот…
     У неё опять не получилось закончить фразы, потому что в дом вошло ещё несколько стражников с длинным ящиком. В него они уложили зеркало Темнейшего и удалились без комментариев.
     – Он уезжает? – встревожилась Скипа. – А как же свадьба?
     – Что-то тут неладное… – сказал Таресан. – Сидите в доме…
     Он вышел на улицу и увидел, что все стражники направляются в сторону башни.
     Жена и дочь не послушали мужа-отца, выйдя следом за ним.
     – Идут к башне? – напряглась Скипа. – Папа! Они к башне идут!..
     – И что?
     – Что-то случилось! А там Торакс! – заволновалась дочь.
     – А что я могу сделать? – пожал плечами Таресан. – Остаётся только ждать…
     – Что-то изменилось… – промолвила жена-мать.
     И Гева была права. После задержания заговорщиков Темнейший приказал всей своей охране окружить башню, арестовать всех старцев, которые в ней работали, и принести его зеркало…
     Когда Темнейший поднялся в главный башенный зал, в котором осуществлялось управление и координация всех проводимых исследований в ней, а также проходили все совещания старцев, на которых они обсуждали свои идеи, результаты экспериментов и вырабатывали общие решения по сложным вопросам, – так вот, когда государь туда заявился, там никого не было. Старцы мирно спали по своим кельям. Возле каждой из них встали охранники, дабы не нарушать сон этих умнейших людей планеты. Оборудование при этом продолжало работать…
     – Это то, о чём я думаю? – строго спросил правитель у Гирэла.
     – Спорить бессмысленно, – ответил мудрец.
     Темнейший посмотрел на какие-то датчики – и всё понял:
     – Включили отрицательные параметры измерения – умно придумано, учитель, очень умно… Вот откуда все эти помехи…
     Он обесточил оборудование. Оно немного неприятно попискивало – а теперь стихло.
     – Я так и знал! Так и знал! – злорадно прохаживаясь перед задержанными, проговорил Пропорцион. – Гирэл задурманил мне голову своей покладистостью! У меня совершенно вылетело из головы, что он обладал всеми ресурсами для воздействия и…
     – Ну, перестаньте, пожалуйста, – попросил его Темнейший. – Охрана, усадите всех. Пропорцион, я разрешаю вам находиться подле меня.
     – Это честь…
     – И не сметь открывать рта, если я не позволю…
     Гирэла, Торакса, Гагарина и Канута поместили на стулья. Им связали руки. Пока их вели к башне, Канут пару раз порывался убежать, но мудрый старец его останавливал, говоря:
     – Не нужно. Это только нам помешает…
     Что ж, их схватили. Доказательства сговора – налицо. Незавидная их ждёт участь…
     Темнейший встал перед ними и промолвил:
     – В тюремной камере мы с Юрием Алексеевичем успели кое-что обсудить. Вы же помните?
     – Вы мне объяснили, что такое Вселенский замысел, который невозможно понять рационально… – дал ответ космонавт.
     – Браво! Это я вам, мудрейший. – Правитель сделал поклон. – Вы предугадали… Вы как будто знали…
     – Математический расчёт, аналогия и история, – кратко проговорил Гирэл.
     – Вообще я сомневался, что получится стереть память так, чтобы вы, Юрий Алексеевич, остались полноценным… человеком, а не каким-то умственно отсталым… Этот мнемонический инвертер не доказал своей состоятельности. Мы его как-то применяли…
     – Канут мне рассказал, – вставил реплику Гагарин.
     – О! Вы опять смело влезаете в речь владыки! – восхитился им Темнейший. – Скажите, это черта всех русских? Всех славян? Мы же и о них с вами беседовали…
     – За всех славян отвечать не могу. Да и за всех русских. – ответил космонавт. – Я не знаю второго такого, кто бы побывал в таком далёком космосе, как я…
     – Я тоже не знаю… Но мне достаточно вас одного. И если вы один в состоянии толкнуть целую планету на порог кризиса – что будет, появись ваших соплеменников больше? Десять? Сто? Тысяча?... Послушайте, Юрий Алексеевич, я не собираюсь терпеть беспечность и легкомысленность, с которыми вы относитесь к ситуации на Зенарии! Я не просто так подверг вас испытаниям. Мне не понятен ваш народ, о котором я знаю лишь из древних легенд. Я не понимаю вас, какие зловещие замыслы в вашей голове укрываются, на какие интриги вы способны… Гордыня, с которой вы заявляете, нет… Вы просто намекаете на величие своего рода – это смешно. Но я не собираюсь дожидаться, когда сами звёзды рухнут, чтобы убедиться в вашей правоте. Мне это не нужно. Это не в моих интересах. У меня есть видение, которое охватывает бескрайние горизонты Зенарии, и я не позволю никому – ни вам, ни вашим сотоварищам, ни тому, кто, возможно, заглянет из портала, если он вдруг откроется – подрывать основы моей власти. Я вижу миры, которые ждут своего часа, и в каждом из них таится угроза. Может быть, вам известно, что одна искра может разжечь пламя, которое способно сжечь целую цивилизацию дотла… И вы и есть эта искра!..  И что, если вас станет больше? Представьте, вот вы, но прирастающий тысячами гласов, мчитесь по улицам, разжигая умы, сея сомнения и страхи, и есть ли предел вашим стремлениям? Каких заоблачных высот вы будете пытаться достигнуть, и как высоко вы сможете вознести свои грозные крики мятежа? Этот мир слишком мягок, слишком доверчив, а ваши слова – слишком сладки для моих граждан. Но я, правитель Зенарии, трепетно защищаю своё царство от любых штормов…
     Гагарин хотел выразить протест стоя, но охрана не позволила. Поэтому он сказал, продолжая сидеть:
     – Я ничего не сделал вашей планете. Никому. И не мыслил посягать на ваше царство! Я просто невольный путешественник, заброшенный каким-то чудом на другой конец Вселенной. Хотя, думаю, вы знаете, что она бесконечна…
     Пропорцион усмехнулся.
     Юрий Алексеевич заметил его скользкую улыбку и промолвил:
     – Что вы смеётесь? Мы на Земле уверены в этом…
     Темнейший взглянул на Пропорциона и жестом позволил ответить землянину:
     – Наши исследования доказывают, что ничего вечного и бесконечного не существует. Но мы просто не знаем, где кончается вечность и бесконечность – а это уже другой вопрос исследования…
     – Вот! – изрёк Темнейший. – Слушайте мудреца – он говорит о том, что… Вы поняли, наверное…
     – Понял, что вы сами не знаете… Но почему-то обвиняете меня в каком-то кризисе…
     Гирэл решил успокоить Гагарина:
     – Тише, тише, Юрий Алексеевич…
     – Нет! – сказал землянин. – Я, русский человек, гражданин великой страны! Я честен перед собой и всеми! И я не готов мириться с беспочвенными обвинениями. Я ничего не сделал противоправного…
     – Юрий Алексеевич, вы мой герой, – иронично проговорил Темнейший. – Вы только что сами назвали причину ваших, а точнее – наших проблем. Вы здесь один, ничего не сделали – а видите какую суеты подняли? Вы бы промолчали, что вы славянин – и вас бы никто не тронул, но вы честно признались… А я повторю: для нас присутствие славян в нашем секторе нежелательно.
     – Но где вы их видите? – не останавливался Гагарин. – Откуда идёт угроза? Почему вы их так боитесь? Я всего лишь один – и вы уже…
     – Что «уже»? – поинтересовался Темнейший, когда космонавт прервался.
     – Вы боитесь.
     – Я? Боюсь? – правителю Зенарии не понравились слова Гагарина. – Я боюсь?.. Хм… Знаете, есть сила, которая и меня заставляет трепетать. Но это не вы… Вы лично – нет. Вы же тут один. Но я очень не хочу, чтобы получилось так, чтобы ваши соплеменники за вами сюда прилетели. Я вообще не хочу, чтобы на вашей планете хоть что-то о нас узнали. Вы ещё не доросли до нашего уровня. Вы своей честностью и открытостью только можете смутить моих подданных… Поэтому все, кто с вами общался, будут утилизированы…
     – Диктатор! – сказал Канут, не глядя на Темнейшего.
     – А как же моя свадьба? – задал вопрос Торакс.
     – Какие же вы все смешные… – промолвил Темнейший саркастически. – Но… Мой бывший учитель мудро молчит, потому что знает ответы…
     Все повернули головы в сторону Гирэла, который смотрел в пол. Он как будто изображал глубокомыслие, будто размышлял о чём-то сложном и настолько важном, что всецело поглотило его. И поэтому он молчал. Отчасти так оно и было. Но в основном причиной его немого поведения было то, что от переживал за судьбы своих друзей. Мудрый старец с момента появления на планете Гагарина знал, что Темнейший не упустит возможностей завладеть пришельцем, причём во всех смыслах этого слова. Но у него это не вышло. И не потому, что Гирэл помешал, а потому, что Гагарин оказался славянином. И, наверное, не сам факт принадлежности к этому народу имел важное значение. Большую роль играло отношение к этому властей Зенарии и то, что заявление пришельца стало неожиданным. Темнейший и без этого был настроен не самым добрым образом к гостю. Но хуже всего было то, что правитель долго выжидал. Гирэла это беспокоило. Да, он просил коллег не сообщать о пришельце. Но ничего не мешало Канцелярии сделать запрос по поводу пространственных возмущений в области башни. Но этого никто не делал – что уже наводило на подозрения.
     «Он обо всём знает», – думал, сидя со связанными руками, Гирэл.
     – Учитель, вы сами расскажете? Или вам помочь? – задал вопрос Темнейший.
     – Что вы должны рассказать? – спросил у старца Гагарин.
     Гирэл посмотрел землянину в глаза и сказал:
     – Юрий Алексеевич, вы должны меня понять. Времени было слишком мало, я не знал, в какой момент вас заберут. А вы всё-таки из другой галактики – и хотелось о вас узнать как можно больше. Мы с Тораксом (только не ругайте его – он лишь исполнял мои требования) подключили к вам датчики…
     – Вы же уже говорили: вы скопировали мою память. И поэтому смогли её восстановить – я вам благодарен… – поддержал старца космонавт.
     – Нет, вы не поняли. Я не только скопировал вашу память. Я с сознанием вашим поработал…
     На лице Гагарина изобразился немой вопрос с гримасой удивления…
     Гирэл продолжил:
     – Вы пробыли у нас несколько дней. Я спешил. Я не знал, сколько времени вам нужно на то, чтобы освоиться в нашем обществе, поэтому… Мы вас погрузили в состояние анабиоза и наблюдали за вами… Мы вас, как бы вам это сказать, чтоб вы поняли? Мы поместили ваше сознание в виртуальную реальность. Вы даже не заметили, как прожили в ней несколько дней…
     – Как дней? Я же к вам прибыл, а потом… – Гагарин задумался, вспоминая. – Торакс, мы же с вами были в деревне, вы меня туда водили…
     – Это была симуляция, Юрий Алексеевич, – извиняющимся тоном ответил юноша.
     – Мы же с вами… Нет, всё было… Так реально? Мы шли, я смотрел на звёзды, а потом…
     Темнейший закончил за него:
     – А потом вы очнулись в лаборатории, откуда вас забрал Канут, которому, как оказалось, ничего доверить нельзя…
     – Рад стараться, всё для вас, – иронично ответил тот.
     – Я вас разжалую, – пригрозил ему государь. – И за измену, за ослушание – я вас отправлю в такое пекло…
     Гагарин приложил руки ко лбу. Он никак не мог принять того, что какую-то часть времени провёл в симуляции. Он был уверен, что всё настоящее, но на деле это было не так…
     – Юрий Алексеевич, это помогло нам понять вас лучше… – сказал Гирэл.
     – Я даже вас несколько раз брил, – попытался пошутить Торакс.
     – Но почему вы раньше не сказали? – спросил Гагарин. – Вы… – Он посмотрел на Темнейшего и про чип решил промолчать. – Я вам не подопытный кролик… Так нельзя вести себя с теми, кто оказался у вас в гостях. Это неправильно. Я так считаю…
     Правитель Зенарии подошёл к землянину поближе и с пониманием промолвил:
     – Вот видите. Не только я… Ваши благодетели ничуть не лучше оказались…
     – Да, но они мне хоть чем-то помогли. Помогли более-менее влиться, понять, показали что-то, а вы? Вы только насмехаетесь. Но знаете, что я вижу за вашими ужимками?..
     Гагарин смело устремил взор на Темнейшего, который почувствовал себя неловко от такого внимания. Он оглянулся на Пропорциона, который отошёл подальше и не влезал в разговоры…
     – Что? Глава Высшего совета не даст никакого… совета? – задал ему Темнейший вопрос.
     – В данном случае я не могу ничего предложить. Но лучше не слушать пришельца…
     – Хм, может быть, но мне интересно, – проговорил правитель. – Так что же вы видите, Юрий Алексеевич?
     Гагарин улыбнулся, как он это делал обычно, и ответил:
     – Я вижу ваш страх. Вы боитесь. Вы, такой могучий повелитель! Ваша планета такая развитая, такая прогрессивная, такая… Во всех отношениях опережающая мою… Но это не вы прилетели к нам. Это я, человек с Земли, оказался у вас. Да, вы сильнее нас. Если бы вы до нас добрались – ни одна бы страна не смогла оказать вам достойного сопротивления. Но всё-таки это я у вас. Мы, земляне, отстаём, но у нас выше потенциал роста – и вы это прекрасно понимаете. Вы боитесь конкуренции. Вам на вашей планете уже некуда расти. Вы достигли пределов. И вас потянуло дальше, за горизонт. Вы осваиваете галактику. Вы, наверное, хотите пойти и дальше по всей Вселенной. Но тут появляюсь я – и как бы обозначаю, что у вас может быть соперник. Пусть не такой сильный. Но это только пока. На Земле не знают, где вы находитесь, но и вы не знаете, где моя планета…
     – Юрий Алексеевич… – решил вмешаться Гирэл.
     – Постойте, я закончу… Пока вы решите проблему перемещения в пространстве, пройдут года. И за это время на моей планете этот вопрос уже могут решить. Поверьте, у нас умные профессора и инженеры. У них, конечно, нет того, что я видел в башне. Надеюсь, это-то хоть было настоящим… Но они быстро учатся. Они поймут, что со мной случилось. И смогут повторить… И тогда…
     Темнейший слушал речь космонавта и радовался его энергичности. Его восхищало с каким рвением этот человек защищает то, что считает важным…
     – Я же говорил вам, Юрий Алексеевич… Мне бы таких людей в команду – я бы перевернул Вселенную… – проговорил правитель Зенарии. – Но, поверьте, я и без вас справлюсь. Видите это зеркало? Это не просто зеркало. Это средство связи с той силой, которая дала мне мою власть. Мудрейший Гирэл знает, о чём я…
     – Знаю…
     – Мы когда-то сделали открытие. Мы его сделали вместе, но учитель не пожелал участвовать в триумфе, который был дарован… А я… Я с достоинством принял эту силу – и теперь вы узрите лично, что это такое!.. – зловеще объявил он.
     Темнейший подошёл к зеркалу, в котором отобразилось его отражение – а после встал сбоку от него. Но отражение никуда не исчезло. Оно вызывающе смотрело на арестованных, стараясь притянуть их взгляды…
     – Не смотрите на него! – крикнул Гирэл, закрыв глаза.
     Торакс и Канут тут де отвернулись. Пропорцион из любопытства подбежал посмотреть, то не осмелился, заметив, как изменился взгляд Юрия Алексеевича…
     Гагарин не внял призыву старца – и не отвёл взора. Он смотрел на отражение Темнейшего, не моргая. Он встал. Охранники ему не стали мешать…
     В черноте зеркала мерцала бездонная пропасть. В ней закручивались вихри. Она притягивала к себе. Она хотела поглотить всё. Это зеркало было воплощением какого-то древнего и мощного ужаса. Оно было средоточием страха. Оно впитывало в себя всё негативное, все страдания, всю боль, отчаяние, несбыточные надежды. Оно словно высасывало через низкочастотные эмоции саму жизнь из пространства. На его гладкой поверхности мерцали тени потерянных душ, как блики света, отражающиеся на тёмной воде. Нам может показаться, что это лишь игра света, но на самом деле это были крики тех, кто оказался в плену этой бездны, их терзания и испуганные голоса, плывущие в пространстве, как дым от горящего костра. Их присутствие осязаемо пропитывало ауру вокруг, наводя холодный страх на тех, кто оказывался поблизости. А тот, кто осмеливался подойти слишком близко, мог не совладать с силой этого предмета…
     Движения и дыхание возле этого зеркала становились тяжёлыми и невыносимыми, как давящее бремя угрызений совести. Оно напоминало чёрную дыру, которая поглощала не только свет, но и все живые эмоции, оставляя после себя лишь немой оскал предательского молчания. Заглянувший в зеркало не мог утаить в себе больше ничего. Все тайны обнажались, все беспокойные мысли выплывали наружу…
     Гагарин всматривался в зеркало и ему казалось, что оно стонет. И в нём было не просто отражение. В этом была его истинная живая сущность, греющая свои ледяные пальцы на последних искрах надежды. Оно искушало, манило войти и узнать тайны, которые заключены в его мрачных недрах. Но каждый, кто поддавался и делал шаг вперёд, был обречён. Возможно, тысячи стали частью этого зеркала, лишив себя радости счастливых мгновений от солнца, тепла и любви.
     Это был омут всевозможных страхов, которые делали единым целым ключевые моменты человеческой жизни: отчаяние в разрыве отношений, беспокойство за будущее, горечь утрат и несбыточные мечты, которые никогда не реализуются. Каждое отражение, попавшее в эту пропасть, было мегафонным криком тех, кто столкнулся с жестокими истинами жизни.
     О, как маняще и обманчиво это зеркало! Оно может показывать красоту и совершенство, но лишь чтобы затем поглотить их, затащив в кручину своих тёмных вод. Замечая сполохи счастья или успеха, оно сжимает их до размеров мизинца, оставляя лишь тень того, чем они когда-то были. Оно обещает откровение, но вместо этого срывает накладку с осколков душ, обнажая их уязвимость и боязни.
     В этом царстве тьмы, где пространство искривилось, а время замедлилось, каждый, кто смотрел в зеркало, стал бы двойником собственной бездны. И лишь один вопрос оставляет беспокойство: кто сможет противостоять этому всепоглощающе-жаждущему зеркалу? Только ли тот, кто обладает настоящей смелостью, или же этот путь будет открыт лишь тем, кто сможет отстраниться от собственных страхов и прийти к его глубинным вопросам бытия с чистым сердцем?..
     – Ты нашёл его, – промолвило отражение.
     – Юрий Алексеевич, не надо, вернитесь на место! – кричал космонавту Гирэл.
     Вдруг из зеркала потянул сильный ветер – и началась какая-то нестабильность. Арестанты попадали со стульев. Охрана отступила, чтобы устоять на ногах. Даже Пропорцион схватился крепко за ближайшую стойку, потому что и его начало затягивать…
     – О, да! Сколько силы воли! Сколько эмоций! Какой характер! – с восторгом говорило отражение. – Именно таких душ мне не хватает! Настоящий славянин! Как давно вы мне не встречались… Иди же ко мне!..
     Юрий Алексеевич, казалось бы, попавший безнадёжно под влияние силы зеркала, вдруг остановился. Он несколько секунд стоял задумчиво, а потом сказал:
     – Это Вселенское Зло… Я знаю, что это Вселенское Зло… Гирэл, это вы мне в память загрузили информацию о нём?..
     – Я лишь хотел вас предупредить…
     Гагарин подошёл совсем близко, рассмотрел зеркало с близи.
     – Что ты творишь?! – возмутилось отражение, оно же – Вселенское Зло. – Ты мой! Я тебя порабощаю…
     – Э, нет… Я же славянин. А как сказал Темнейший, мои предки – герои Вселенной. Видимо, мне от них иммунитет достался к такому воздействию. Или всё дело в ваших технологиях, – почесав голову, проговорил Гагарин. – Наверное, ты можешь подчинять себе более слабовольных. – Он посмотрел на Темнейшего, который стоял в растерянности.
     Вселенское Зло вдруг начало соблазнять Гагарина посулами:
     – Я дам тебе богатство, могущество, власть, молодость и вечную жизнь. Я дам тебе силу, которой нет равных во Вселенной. Ты сможешь вернуться на свою планету. Я знаю, где находится Земля. Ты сможешь вернуться и свергнуть все продажные правительства и освободить народы от гнёта, в который вовлеки их ваши бездарные недоуправленцы…
     – Звучит, конечно, перспективно, но я откажусь, – ответил на предложение Гагарин. – Это не мой путь. Ты не говоришь, какую цену я должен буду заплатить за всё это. Если я должен стать таким, как Темнейший – то такой вариант мне совершенно не подходит…
     – Я правитель Зенарии! – закричал тот. – Ты не смеешь отказывать Владыке! Он хозяин…
     – Он ваш хозяин, но не мой, – отрезал Гагарин. – Если у вас воли не хватило ему противиться, то я могу.
     – Нет! Нет! Нет! Это я Его верный слуга! Я не отдам тебе того, что Оно даровало мне!
     Темнейший набросился на Юрия Алексеевича. Они начали бороться. В глазах зенарийского самодержца пылал гнев, которым он бы хотел уничтожить землянина. Но он не учёл, что космонавт – это человек физически крепкий, готовый к борьбе в любой ситуации. Гагарин ничуть не спасовал, тоже крепко схватив Темнейшего. А ветер из зеркала всё усиливался…
    Юрий Алексеевич хорошо держал оборону, но правитель Зенарии словно получил заряд энергии – и стал толкать землянина к зеркалу.
     – Юра, осторожнее! – крикнул Канут.
     Он хотел встать и помочь другу, но не смог преодолеть сопротивление ветра.
     Темнейший склонил Гагарина опасно к зеркалу, готовясь того втолкнуть туда. Но Юрий Алексеевич сумел занять правильную борцовскую стойку – и одним приёмом сам проделал то, что хотел осуществить с ним Темнейший…
     Падая в бездну зеркала, он прокричал:
     – Это я! Это я! Вы ничто без меня!
     После все увидели, как его разорвало на атомы… А потом они вновь собрались в отражение, которое проговорило:
     – У этого мелочного гадёныша всегда было мало духу…
     Всё успокоилось.
     Юрий Алексеевич помог освободиться своим друзьям.
     Канут, поднявшись и потирая запястья, спросил у космонавта:
     – Но как ты выстоял?..
     – Не знаю, думаю, микрочип помог избежать пагубного влияния…
     – Нет, Юрий Алексеевич, чип лишь улучшает когнитивные способности мозга… Это свойство вашей личности позволило вам оказаться сильнее… – пояснил Гирэл.
     – И что нам теперь с этим делать? – задал вопрос Торакс, сторонясь зеркала.
     Пропорцион еле встал на ноги и сказал:
     – Вы погубили государя! Это… Это… Вас надо…
     Солдаты не решались что-либо делать. Они стали свидетелями очень странных событий, на случай которых у них не было инструкций к действию. Чем воспользовался Канут, заявив:
     – Как офицер Канцелярии беру командование под своё начало. – Он указал на некий отличительный знак на своей форме. – Увидите мудрейшего старца в безопасное место и не выпускайте до особых распоряжений… Это приказ!
     Между прочим, Канут действовал по протоколу экстренного реагирования. И хоть он и был младшим сотрудником секретариата, звание его всё равно было выше, чем у любого из стражников Темнейшего. Поэтому они беспрекословно исполнили поручение. Пропорцион, конечно, попробовал противиться, но его слова о том, что он глава ЦНС и Высшего научного совета, никто не стал рассматривать как что-то весомое…
     Итак, в главном башенном зале остались только те, кто был на стороне Гагарина, он сам и зеркало с отражением правителя Зенарии…
     Юрий Алексеевич смело посмотрел на образ воплощения Вселенского Зла и промолвил:
     – Я знаю, чего вы хотели с ним… Вы жаждали всевластия. И поэтому заставили старцев решать проблему открытия межгалактических порталов, чтобы начать завоёвывать новые миры. И мой прилёт мог бы вам помочь. Но ничего у вас не выйдет. Зенарийцы не поддадутся на ваши уловки и не станут угнетателями Вселенной. Вы проиграли…
     Вселенское Зло рассмеялось:
     – Ха-ха-ха, наивный землянин. Ты думаешь, мне нужны какие-то порталы, чтобы завладеть всем сущим? Ты думаешь, если я живу в Тёмном секторе Вселенной, то не могу выбраться оттуда?.. Ха-ха, вы все ошибаетесь. У меня уже всё готово. Я начинаю свой завоевательный поход. И обойдусь без жалких марионеток. Мне они были нужны лишь для подпитки сил. Вы должны были стать охранителями моих миров. Но вы не смогли накопить ресурсов. Вы провалили программу пространственного туннелирования. И вы отказываетесь мне служить. И за это… Я покажу вам, что сделаю не только с вами… Мною уже выбрана планета, от которой не останется ничего, если они продолжат сопротивление! Ха-ха-ха, Юрий Алексеевич! Глупый Темнейший лишь играл по моим правилам, не понимая, что всё, что мне от него требовалось, – это то, чтобы он отвлекал вас. Мне было известно, что вы прибудете. Я не мог вас остановить. Но раз теперь все маски сброшены, знайте: я начну с небольшой планеты из ближайшей к Зенарии галактики. И постепенно доберусь до Земли! А вы… Вы даже предупредить своих не сможете! Ха-ха-ха!.. Вы просто по времени не успеете… Ха-ха-ха!..
     Вселенское Зло смеялось всё громче и злораднее. От его голоса начало звенеть стекло. И под конец – зеркало растрескалось и рассыпалось на мелкие кусочки…
     – О! – вскрикнул Торакс. – Не пораниться бы об осколки… Надо прибрать!
     – И аннигилировать этот мусор, – добавил Гирэл.
     – Я понял!
     Ученик вытащил из-под круглого стола, что стоял по центру, специальный прибор, типа пылесоса, и удалил все мелкие частички зеркала с пола, а затем ушёл в одну из лабораторий, где стоял аннигилятор материи…
     Канут, когда Торакс покинул зал, проговорил:
     – И как нам быть? Как помочь Юре? Эта сила знает его планету, а мы даже не можем отправить туда сообщения. Мы ничего не знаем…
     – Осознание беспомощности размером с Вселенную разрывает мне сердце, – произнёс Гагарин. – Но что мы можем? Вы не знаете, как открыть портал. На моей планете вряд ли поняли, что со мной случилось. К сожалению, я заперт на Зенарии – и никуда не могу податься… Осталось лишь ждать, когда вернётся Вселенское Зло…
     Гирэл по-отечески приобнял землянина и сообщил:
     – Мы не будем его ждать. Вы не будете. Вы его остановите…
     – Но как? – с удивлением спросил Гагарин.
     – Человек такой силы воли, такого ясного разума и такого доброго сердца не должен быть ограничен пространством. И временем тоже… Я вам объясню…
     Он позвал Юрия Алексеевича и Канута в свою лабораторию. Там он с помощью своей пирамидки включил некую проекцию, отображающей устройство Вселенной в нескольких измерениях.
     – Что это такое красивое? – с восхищение разглядывая изображение, спросил Канут.
     Старец, чувствуя небольшое волнение, присел и проговорил:
     – Друзья мои, когда-то давно, когда я был таким же молодым, как вы, мне открылась одна истина. И суть её в том, что когда для всего Мироздания намечается какое-то важное эпохальное событие, то все моменты пред его началом стекаются в одну точку пространства-времени… Я работал над этой проблематикой всю жизнь, собирая данные долгие годы. Сначала они выглядели совершенно бессвязными… Я не верил, что когда-то они кому-то послужат с пользой. Но в день вашего появления, Юрий Алексеевич, я понял, что Вселенная не просто так дала мне эти знания… Исследования дальних космических рубежей всегда интересовали нашу цивилизацию. Мы хотели знать, что там… И мой учитель. И его… И предыдущие поколения старцев… Мы хорошо изучили свою галактику, начали постигать и другие… Но наша мысль всегда стремилась дальше… Ах, если бы все мои учителя дожили до этого дня… – Гирэл слегка прослезился. – Юрий Алексеевич… Наши исследования не были столь ограниченными, как их попыталось преподнести Вселенское Зло. Оно само нас ограничивало, держа на коротком поводу. Оно не хотело нашего стремительного развития, потому что вы правильно сказали: Оно боится конкуренции. Когда мой ученик, ставший Темнейшим, поддался слабостям и уговорам неизвестной нам силы – я понял, что мы в беде. Он захватил власть молниеносно. Никто и опомниться не успел… Затем начались наши походы на другие планеты… Канут участвовал в них, он знает… А потом… Нам поставили задачу открыть порталы, чтобы мы могли… И мы смогли… Я смог, но я никому не сказал… Я скрыл эту информацию. Я не хотел, чтобы моё достижение кому-то навредило. Ещё мой учитель показал мне другие галактики, но он также не обнародовал открытие. Потому что предчувствовал худшее… А когда уже я перенял эстафету исследований – я их затягивал. Я сочинил теорию, что открыть портал нельзя только с одного края… И мне все поверили… В некоторых случаях так оно и есть… Но… На самом деле можно… Юрий Алексеевич… Мы можем это сделать… Но есть кое-что, что вам покажется странным…
     – И что же это? – спросил Гагарин, заинтригованный монологом старца.
     – Я знаю, где находится ваша планета, – сказал Гирэл. – Давно знаю. Меня крайне поразило, что именно оттуда сюда кто-то прибыл. И отправить вас назад не составит труда, но есть один нюанс… – Он указал на некую точку в проекционном изображении Вселенной. – Это временная вспышка. Она из другой вселенной, из другого мира. Но она случится на вашей планете в будущем, отличным от вашего…
     – Но какое это имеет отношение ко мне? – с непониманием задал новый вопрос космонавт.
     – Это напрямую связано с вами. И Вселенским Злом. И той планетой, на которую Оно нападёт… Я, наверное, не смогу вам объяснить, как так получилось, что мы смогли уловить изменения не только в пространстве, но и во времени. Это сделано моими предшественниками. Но они не поняли, что это значит. И я не понимал… А когда прибыли вы…
     – Так скажите уже, что это! – не вытерпел Канут.
     – Это всплеск колоссального объёма энергии, который сконцентрирован в очень узком пространстве. Это как целую чёрную дыру (вы же знаете о чёрных дырах?) поместить в чью-то голову… И это случится. Как? Я без понятия, но я знаю, что в будущем вашей планеты это произойдёт…
     – Это Вселенское Зло? – внимательно смотря на точку, спросил Гагарин.
     – Нет, Оно здесь… – Старец указал. – А это… Это та энергия, которая поможет вам с ним справиться… И вам придётся сделать этот прыжок через пространство и время, чтобы спасти Вселенную…
     – Но почему я? – удивился космонавт. – Я бы просто хотел вернуться в своё время, домой, к семье, родным, друзьям… С новыми знаниями я бы помог Родине и всей планете подготовиться, мы бы смогли… Я бы всё рассказал…
     Гирэл немного грустно улыбнулся и сказал:
     – Юрий Алексеевич, вы слишком быстро прошли период адаптации…
     – Хотите сказать, хорошо освоился в здешних условиях?
     – Именно. Вы стали одним из нас. Одним из тех, кто открыт просторам Вселенной. Кто не ограничен рамками одной планеты. И даже – целой галактики!.. И я не говорю уже об отдельно взятых странах или каких-либо мировоззренческих теориях и прочих учениях…
     – Что вы хотите сказать?
     – Вы изменились, Юрий Алексеевич. Вы не можете вернуться в тот миг, когда переместились к нам, чтобы остаться на родине… Даже если вы вернётесь, то с новыми знаниями вы не сможете войти в привычный ритм земной жизни. Общество не примет ваших перемен, потому что не готово к ним. А вы, как натура ищущая и стремящаяся, не сумеете больше мириться с косностью взглядов всех, кого вы знали и кто знал вас… Вы стали другим человеком. И ваше место теперь среди нас. Оно всегда было здесь. Вы дома, Юрий Алексеевич.
    Гагарин взглянул на старца, потом на Канута. Они кивнули друг другу. Космонавт внутренне согласился с доводами Гирэла. Похоже, этот мудрец был прав. Юрий Алексеевич представил, как он возвращается, как его встречают… Но он не смог увидеть того же счастья в глазах людей, как было после его первого полёта. Тогда все ждали, все надеялись – и чудо свершилось. А теперь – не было ничего масштабного. Да, сама затея превосходила 1961-ый год своею грандиозностью и перспективами. Но ведь всё было засекречено. О новых испытаниях знал лишь небольшой круг лиц… А он, обычный космонавт в Земли, побывал в иной галактике, увидел удивительную технику, познакомился с невообразимой технологией, столкнулся с диковинной природой Зенарии, нашёл настоящих друзей в этом красивом мире… И как ему передать весь свой восторг от радости общения с братьями по разуму, с которыми у него так много общего?..
     Да, в это на Земле будет трудно поверить…

     ГЛАВА СОРОК ДЕВЯТАЯ: Новый старт

     Что ж, постепенно страсти улеглись. Торакс избавился от осколков чёрного зеркала Темнейшего, наступило утро, и остальные старцы вышли из своих келий, готовые приступить к своим изысканиям. Пропорциона также освободили. Предстояло решить задачу отправки землянина восвояси с прыжком во времени…
     – Мне показалось, ночью был какой-то шум, – садясь в кресло перед круглым столом, промолвил Римац.
     – Может быть, шёл дождь? – предположил Туркар.
     – Я ничего не слышал, – сказал Такраль.
     – Я что-то слышал, но не стал вникать, – произнёс Тельзегейбе. – Думаю, мудрейший Гирэл нам всё разъяснит.
     Старец как раз вошёл к ним вместе с Канутом, Гагариным, Пропорционом и парой стражников.
     – О, к нам вернулся землянин! – обрадовался Такраль.
     Все старцы порадовались этому, не вставая со своих кресел.
     – Такое чувство, что тут всё-таки что-то произошло… – промолвил Римац.
     Гирэл попросил чуточку внимания:
     – Коллеги, да, кое-что случилось. Темнейшего больше нет. – Старцы не выразили и малейшего сожаления об утрате. – И теперь, по принятым законам, власть переходит к главе Высшего научного совета. А по последнему распоряжению в этой области нашего почившего государя – эту должность делим мы: я и мудрейший Пропорцион…
     – Ох, как я не ободряю это всё, – промолвил он. – Я любил… Ну, не сильно, но уважал… Хотя… Его больше нет… Я не потерплю узурпации власти! – объявил он с гордостью.
     – Ха-ха, а что вы сделаете, мудрейший? – спросил Канут. – Магистр и префекты не посмеют перечить Высшему совету.
     – Поскольку положение чрезвычайное и на созыв старого состава совета нет времени, то новым Высшим научным советом объявляются присутствующие старцы, – сделал заявление Гирэл.
     – Вот так карьерный рост на старости лет, – пошутил Такраль. – Наши коллеги не обрадуются…
     – Им будут оказаны все почести, – промолвил Гирэл. – Да и состав давно пора было обновить. И мы имеем на это право… Так что, дорогой Пропорцион, никакой узурпации. У нас есть Высший совет. И мы с вами делим полномочия. Хоть вы и не были на нашей стороне в спорных моментах, вы всё равно остаётесь при своих полномочиях. Нам нужно продолжить гармонично развивать общество, а не тот путь слепого подчинения, по которому нас вёл мой бывший ученик. Такого нельзя повторить. Наше правление должно быть мудрым, справедливым и открытым новым мирам… И первым делом, что мы должны сделать – это отправить Юрия Алексеевича домой…
    – Как, так скоро? – подивился Тельзегейбе. – Но мы его плохо изучили… Я хотел сказать, совсем не узнали…
     – Мы его хорошо узнали, – заверил всех Канут.
     Он проговорил слова очень твёрдо, что ни один из старцев не захотел продолжать данную тему.
     – Учитель, у башни какой-то шум… – промолвил Торакс, выглянув в окно.
     Действительно, жители окрестных деревень собрались у башни. Это Таресан собрал жителей. Он не знал, чего хочет. Но упрёки дочери, что он ничего не делает, не позволили ему остаться безучастным. Поэтому он позвал всех, чтобы узнать, что происходит…
     Старцы посмотрели вниз: да, народ собрался. Солдаты их не подпускали…
     – Я распорядился, чтобы нас охраняли, – пожав плечами, сказал Канут.
     – В таких случаях обычно делается заявление, – помолвил Гагарин. – Люди должны узнать правду…
     Старцы согласились. Даже Пропорцион, который редко присоединялся к общему мнению.
     И вот все они вышли к людям. Сначала думали, что лучше выступить с площадки из башни, но Юрий Алексеевич убедил старцев, что выход к народу создаст больше доверия к ним.
     – Вы точно космонавт? Политикой не занимались? – спросил Гагарина Пропорцион.
     – Ну, что вы, какая мне политика… – улыбнулся землянин.
     Канут велел стражникам построиться. Получилось даже торжественно как-то…
     Старцы предстали перед жителями деревень. Гирэл выступил вперёд, рядом с ним стоял Торакс, которого заметила Скипа. Юноша тоже увидел девушку – и глаза их сияли любовью…
     – Друзья мои! – начал Гирэл. – Произошла ужасная трагедия! Мы утратили нашего великого государя, могучего лидера, светлоликого правителя, которого вы все знали под именем Темнейший!.. Но не переживайте о потере. Никакого хаоса власти нет. Мы, я и Пропорцион, как главы Высшего совета принимает участь правления. Нас поддерживает наш новый научный совет из, всех вами уважаемых, старцев. На нашей стороне охранники-солдаты, которые поддержат порядок. Мы назначаем офицера Канута командующим Силами Обороны…
     – Приемлю с честью! – объявил Канут.
     Солдаты издали боевой приветственный клич.
     – Раз нашими общими усилиями эти вопросы решены, позвольте пригласить вас всех на проводы Юрия Алексеевича Гагарина, нашего гостя с Земли…
     Таресан, стоя в толпе, спросил у Гевы:
     – Гость откуда?..
     В знак дружбы и наилучших пожеланий для космического путешественника из далёкой галактики был устроен праздник. Заодно и свадьбу Торакса и Скипы сыграли. Молодой человек получил статус помощника руководителей Высшего совета, что делало его одним из самых влиятельных учёных Зенарии…
     – Ну, вот, а ты не хотел за него выдавать… – промолвила счастливая Гева Таресану.
     – Ну, откуда я мог знать…
     Этот праздничный день не стал каким-то фееричным. Больших торжеств в столице и по всей планете не было объявлено, хотя Юрию Алексеевичу предлагали такое. Он отказался из-за личной скромности советского космонавта.
     – А у вас разве не будет траура по усопшему планетарному лидеру? – спросил Гагарин.
     – В наших традиция при смене власти не принято устраивать какие-то церемонии. У нас есть чёткие инструкции на этот счёт, – ответил Канут, глава Сил Обороны Зенарии. – Но вот свадьбы мы отмечаем хорошо. И тебя проводить надо – а это тоже повод для праздника…
     – Ну, раз отнекаться нет шансов… Но я прошу: без пафоса, без вот этого всего…
     – Если это ваш выбор… – промолвил Гирэл.
     – Да, я вас очень прошу, – проговорил космонавт.
     И он был прав в своём выборе. Ведь не нужны ярко-раскрашенные флаги и шары, не нужно разноцветных вспышек в ясном небе, не нужно привлекать музыкальные коллективы, разных артистов и танцоров. Жителе окрестных деревень всё сделали просто, но и в этой простоте чувствовалось дыхание космоса, в котором были переплетены радость и гордость за происходящее. Появление землянина – это яркая страница в истории не только Зенарии, но и всей Вселенной. И это сыграет свою определяющую роль в судьбах миллиардов жизней…
     Ну, а что по поводу свадьбы Торакса и Скипы, то их союз был заключён согласно всем принятым традициям. Единение в семью мужчины и женщины законными узами на Зенарии выступало символом воплощения любви Вселеной. Свадебное торжество было полно космического веселья. Сияющие украшения и наряды гостей сверкали на обширных полях, где по всем канонам и проводили торжественные обряды.
     Столы горели яркими красками, огромные фрукты и многослойные пироги удивляли буйством своих форм и вкусов. На праздничном банкете звучала музыка, которая бросала вызов времени, заводила и воодушевляла всех, кто находился там. Сияющие огни играли различными красками над множеством танцующих пар, поражая своими рисунками и блеском.
     Молодожёны Торакс и Скипа, окруженные друзьями и родственниками, обменялись клятвами любви и верности уже под светом лунных лучей, что деликатно проникали сквозь кроны древних деревьев. Их сердца словно соединились со Вселенной – и узел этой связи был надёжно стянут между ними, даря им мир и счастье.
     Торжество в честь прощания с нашим первым космонавтом и свадьба Торакса и Скипы была полны радости и сближения не только на Зенарии, но и в бесконечной Вселенной. Ведь через огромное количество световых лет протянулось это дружеское рукопожатие между мирами. Тот вечер стал мемориалом и клятвенным договором продолжения жизни и космических приключений, которые хранятся в каждой искорке сердец тех, кто присутствовал на этих уникальных событиях…
     Но как бы долго праздник не длился – и он заканчивается. Минута прощания наступила. Юрий Алексеевич так всем полюбился, что его не хотели отпускать. Он словно стал частью души добрых зенарийцев, которые понимали, что потеряют частичку себя, как только он улетит. Даже Таресан, не подозревавший, что Гагарин уже с ним хорошо знаком, проникся уважением к этому пришельцу, которому откуда-то были известны деревенские традиции и обычаи. Юрий Алексеевич не хотел выдавать секрета старцев, что у них есть точная копия каждого жителя в цифровом формате. Но это уже их дело. Пришла пора прощаться…
     Люди собрались на полигоне для экспериментов у башни. Знакомый нам водила тягача с помощью своей машины вывез из подземного ангара довольно большой звездолёт…
     – Я давно его берёг, – промолвил Гирэл. – Думал, пригодится через портал пройти… Мой старый друг, Бедэн, бережно оберегал машину, заботился о ней, ремонтировал. А я снабжал её технологиями, чтобы на ней можно было мчать быстро и далеко…
     – Но справлюсь ли я? – усомнился Гагарин, глядя на корабль.
     – У вас же чип в голове – там вся информация. И управлять им просто, чем можно подумать, – уверил его старец.
     Канут обнял нашего космонавта и проговорил:
     – Юра, ты настоящий друг! Человечище! Ты вернул меня к жизни. Как только я увидел твои глаза – в моём сердце что-то защемило… Я сразу изменился, но отказывался, сопротивлялся… Но спасибо тебе за твою открытость и честность…
     Они крепко пожали руки.
     Пропорцион, весь праздник державшийся в тени, нашёл в себе силы принести извинения за своё поведение и враждебный настрой.
     Он проговорил:
     – Я понимаю, что ваша планета не может похвастаться достижениями в области освоения космоса. Но когда-нибудь ваши соплеменники смогут, как и вы, долететь до нас. Но до тех пор мы не станем искать с вами контактов, потому что не хотим нарушить естественный ход роста ваших возможностей на просторах Вселенной. Мы будем ждать вас, земляне, здесь. И когда настанет тот день, наступит тот час долгожданной встречи, мы скажем вашим людям: добро пожаловать, друзья!
     Слова старца были искренними и трогательными. Многие даже пустили слезу, когда слушали его. Гагарин принял их, также протянув руку тому, кто изначально не был ему рад…
     Он посмотрел на провожавших его – и вдруг увидел в них лицах своих земных друзей и коллег. Гирэл стал похожим на Германа Ивановича, Пропорцион – на Николая Владимировича, Канут – на Владимира Сергеевича. Торакс был похож на одного из ассистентов профессора… Гагарин даже вспомнил товарища Лаптева и усмехнулся его схожести с Темнейшим…
     Надо же, и на другом краю Вселенной можно встретить знакомые лица…
     Эта мысль пронзила сознание космонавта, подобно яркой звезде, вспыхнувшей в безразмерной тьме космоса. Миры, раскинутые по бескрайним просторам, миллиарды световых лет друг от друга, всё же сплетаются невидимыми нитями, соединяя судьбы, как это делают привычные улочки родного города. Мог ли землянин надеяться, что далеко-далеко, за горизонтом, где-то там, посреди неземного пейзажа, он встретит лица тех, кого знает? Это внезапное открытие поразило его, заставив улыбаться смотрящим на него зенарийцам. На этом далёком краю Вселенной, среди светил и прохладных комет, живущих на больших скоростях, заключалась истина: знакомые лица – это своеобразные маяки, которые помогают нам не сбиться с курса, даже когда навигация теряется в бесконечном космосе. Это и были те незримые связи, что соединяют нас, способные пересекать границы времени и пространства. В растерянности и восторге Гагарин узнал, что и в самых непривычных местах находится тот самый свет, который всегда тянет к себе, даже когда вокруг уже, казалось бы, нет надежды. И даже в бездне необъятной Вселенной есть наш дом, наш путеводный свет… 
     – Пора, Юрий Алексеевич, – сказал ему Гирэл.
     – Ваш шлем, Юрий Алексеевич, – промолвил Торакс, подав его космонавту.
     Он был в своём обычном костюме. Оглянувшись и окинув взором планету и её жителей, землянин взошёл на борт. Его удивила простота внутреннего убранства корабля. Его даже ничего не удивило. Ему всё уже было знакомо. Поэтому он просто сел за штурвал, готовый стартовать.
     В башне также подготовились к запуску. Старцы настроили оборудование, запустили генераторы полей, активировали тоннельную установку. Гирэл провёл расчёты и объяснил Гагарину, каким образом его отправят обратно на Землю, но в другое время…
     Вуаль света окутала комнату, пока старцы, закутанные в свои долгие мантии из материи, поглощавшей свет, медленно подходили к центральному пульту. Они уверенно управляли сложными механизмами, синхронизируя их работу с какими-то заклинаниями древних текстов…
     Гирэл, стоя в окружении мерцания контроллеров и пульсирующих дисплеев, наклонился ближе к микрофону и промолвил:
     – Мы создадим временной вихрь, – его голос звучал с нотками напряжения, – с помощью мультиполейной структуры, сгенерируемой магнитными резонаторами. В результате ваш космолёт прорвёт ткань реальности и выйдет в заданной точке!..
     Гагарин выслушал его и лишь добавил:
     – Я только надеюсь, что вы не ошиблись со своими показателями и уверены, что мне надо именно туда…
     – Юрий Алексеевич, мы используем абсолютные вселенские величины для измерений. Точнее быть просто не может, – послышался голос Пропорциона.
     – Ну, хорошо, – не стал спорить космонавт. – Вы только скажите, на сколько земных лет вперёд вы меня отправляете? На год? Два? Десять? – Ответа не последовало. – Двадцать? Тридцать? – уже с настороженным удивлением спросил он.
     – Здесь мы не можем дать точного ответа, потому что не знаем вашего летоисчисления. Но в абсолютных величинах, думаю, это… – Гирэл взял паузу. – Промежуток большой, но вы не заметите его… Но за время полёта у вас будет возможность наблюдать свою планету во временном преломлении. Вы узнаете, что там произошло, что это за энергия. Вы поймёте, как она вам поможет.
     – Конечно, не очень понятно… Надеюсь, успею всё осознать, пока лечу…
     – Успеете, Юрий Алексеевич. Вселенная поможет… Внимание! Остались считанные мгновения!..
     Секунды растянулись, ход времени замедлился. Из просторов тоннельной установки начал вырываться свет, искрящий как металлы, плавящиеся в неведомом жаре. Гирэл задействовал волшебные манипуляции, настраивая поля энергии на резонирование с моментом прилёта Гагарина. Бозонные колебания возрастали, создавая вихрь, который собрался в изумрудный портал, открывающийся прямо в будущее. Была ли это та самая эпоха, когда мечты о звёздах станут обычным делом?..
     Свет внутри портала начал притягивать корабль Гагарина, будто сам воздух стремился захватить его, наполняя ощущением невесомости. В этот момент времени пространство искривилось, и космонавт ощутил невиданную силу, словно пробирался через стаю трепетных метеоров, мчащихся мимо.
     И вот, когда секунды слепили время и пространство воедино, Гагарин оказался погружённым в вихрь, который, подобно звуковой волне, перенёс его на много лет вперёд. Эта неведомая сила, словно заботливая рука разумных старцев, удерживала его звездолёт, пока он исчезал в светлом морском гладком потоке будущего, где новые горизонты ожидали его полёта.
     Когда вихрь утих, прошлое и будущее свились в хороводе. Гагарин, с замиранием сердца, почувствовал пульсацию древних времён, но впереди его ждало новое время — время, где его имя будет живой легендой…
     Он исчез. Зенарийцы ещё долго всматривались в небо, надеясь хоть что-то увидеть. Но Юрия Гагарина и близко уже тут не было. Он отправился спасать Вселенную от огромного чудовищного Зла…
     А на Зенарии, надеемся, под мудрым правлением старцев наступило истинное время процветания и благополучия. Иначе ведь и быть не могло…

     ГЛАВА ПЯТИДЕСЯТАЯ: Земные последствия аварии

     Мы довольно подробно рассказали о происходящем на Зенарии. А что же на Земле? Как там дела обстояли после инцидента?..
    Экспериментальный самолёт разбился. Вдребезги. Ничего не осталось. С открытием порталов тоже ничего не получилось. Пилотов не нашли – и вывод был однозначным: они погибли.
     Товарищ Лаптев негодовал:
     – Это вы во всём виновны! Вы! – кричал он на Николая Владимировича и убитого горем Германа Ивановича. – Это результат вашей отвратительной работы! Столько труда! Столько времени потрачено! И всё – в пустоту! Я что должен на коллегии Государственной комиссии доложить? Что мы потеряли двух выдающих лётчиков и машину? И что? С меня спросят… Вот что будем делать, други мои… Всё прикрываем. Замораживаем. Консервируем. НИИ распускаем. Вы, Николай Владимирович, поедете куда-нибудь подальше, на Север. А вы, Герман Иванович, вам на пенсию пора…
     Они находились в кабинете директора НИИ.
     – Но как же?.. – хотел оспорить решение начальника Николай Владимирович.
     – Всё решено. Если не желаете сесть на длительный срок – то…
     – Я готов за всё ответить, – промолвил профессор.
     – Ох, не нужно героизма, – попросил товарищ Лаптев. – Это трагедия… Мы всё видели своими глазами… Место падения – жуть, просто жуть…
     – Но это ж Заморская держава с нами поделились… – хотел обвинить во всём заокеанских оппонентов директор НИИ.
     – Не сметь об этом вслух! Этого никто не должен больше знать… – потребовал товарищ Лаптев.
     – А как же обломки? – поинтересовался профессор. – Они будут изучены?
     – Будут, будут… – промолвил партийный функционер задумчиво.
     В общем, весь проект свернули, закрыли, забросили в долгий ящик и забыли. Однако заморские коллеги, с которыми по этой линии шло взаимодействие, попросили передать им все остатки летального аппарата для каких-то там исследований. С нашей стороны не увидели никакого умысла в просьбе – и передали всё, что было. У нас решили, что случай понятен, авария, ничего уже не поделаешь. А вот за океаном…
     В Заморской державе собралась команда учёных, которые стали копаться в обломках. И надо же, кто-то нашёл хорошо сохранившийся модуль, который по схемам не подходил ни к одному узлу самолёта. Над находкой стали работать. Оказалось, это какике-то микросхемы, технология которых ещё не была известна. Инженеры долго возились с модулем, но сообразили-таки, как его подключить к ЭВМ, чтобы просмотреть, что у него внутри, какой записан код и на каком языке программирования…
     Когда они подключили модуль, то глаза у них на лоб полезли…
     На компьютерном мониторе тех лет отобразилась некая информация. С ней стали разбираться, сравнивать с имеющимися данными – и оказалось, что сведения из модуля были о пролёте через пространственный тоннель, дан их анализ и прогноз. А ещё в этом модуль находился виртуальный помощник на базе искусственного интеллекта, который довольно быстро освоил язык общения заморских специалистов и вошёл с ними в контакт…

     ЗАКЛЮЧЕНИЕ

    Человечество – это удивительное, но противоречивое создание. Мы обладаем невероятным потенциалом: способны на научные открытия, творческое самовыражение, глубокие философские размышления и вдохновение. Однако, как показывает история, этот же потенциал часто уходит в накал страстей, эгоизма и разрушительных действий. Наша история полна войн, несправедливости, угнетения, экологических катастроф и безразличия к страданиям других.
     Человечество может быть великолепным: невероятные достижения в медицине, технологии, искусстве, спорте – всё это порой создает ощущение, что мы движемся к светлому будущему. Но, если взглянуть глубже, становится очевидно, что мы также уязвимы и склонны к саморазрушению. Мы изолируемся в своих мирках, увлечены потреблением и материальными благами, забывая о том, что на самом деле важно – о взаимопомощи, любви, эмпатии…
     Мы создаем технологии, которые могут соединять, но часто используем их для разделения. Социальные сети создают иллюзию общения, пока мы всё больше уходим в пустоту. Человек порой охвачен страхом перед другим, перед непохожим на себя, и это ведёт к предвзятости и ненависти. В конечном итоге, сам по себе страх является проявлением нашего несовершенства.
     Человечество стоит перед лицом множества глобальных вызовов: изменение климата, неравенство социального благополучия, голод, болезни, эпидемии, пандемии. И в каждом этом вызове виден не только кризис, но и возможность к улучшению нашей реальности. Мы храним в себе невероятную способность к адаптации и изменению, и порой именно в самые тёмные времена возникают самые светлые идеи и инициативы.
     Мы должны научиться принимать сложные истины о себе: о том, что мы одновременно и созидатели, и разрушители. Мы способны на величайшие поступки, но и на низменные деяния. Будущее человечества зависит от нашего выбора каждый день. Нельзя оставаться в стороне, наблюдая за трагедиями. И устраняя их, важно действие, истинное понимание и активное участие.
     В этом мире, где так много противоречий и сложностей, искренность и честность – наши лучшие союзники. Настало время осознания, что мы все связаны, и изменения могут начаться с каждого из нас. Это потребует смелости и готовности действовать, несмотря на страхи и сомнения. Человечество, в своём стремлении к прогрессу и эволюции, должно вновь открыть для себя подлинные ценности: гуманность, совместное существование и заботу о нашем общем доме – планете Земля.

     ЗАКЛЮЧЕНИЕ ОТ АВТОРА 

     Если бы это произведение пришло в мою голову первым, то всё бы ранее написанное мною вышло иным. Это двадцатое произведение в общем цикле, хотя могло бы быть и первым. Но начал я писать эту большую историю давно. И тогда я многого не знал, что открылось мне по мере прохождения жизненного пути. Что ж, надеюсь, тот, кто знаком с ранним творчеством, понял, что Юрий Алексеевич полетел навстречу к Людочке. И что вместе они уже встретят Владимира Ильича – и уже втроём дадут бой Вселенскому Злу, которое ещё не раз будет строить свои козни, но будет побеждено.
    Зло должно быть побеждено. Хотя бы на страницах литературных произведений, которые вдохновят читателей на подвиги.

                (20.05.24, пн – 28.07.24, вс)