Жареная рыба, или Чёрный кот - к удаче

         

- Мужчина – добытчик, - уверенно сказал папа. – Он ловит акул и охотится на мамонтов.
Они сидели вдвоём на замшелых брёвнах, сложенных перед палисадником. Солнце, покраснев как помидор, висело над горизонтом и никак за него не падало. В воздухе толклись мошки и ночные мотыльки. От летней кухни пахло мятой и пирогом с ревенем. Мама и бабушка зазывали чаёвничать, но мужчины, одинаково сдвинув светлые, почти неразличимые, брови, упорно не откликались, решая наиважнейшие дела.
- Наши-то, - прошептала бабушка, - рыбалить, что ль, собрались? Ишь, секреты развели, мазурики.
- Надо им «тормозок» на завтра собрать, - ответила мама и постучала ложечкой о гранёный стакан. – Эй, большой и малый, хватит ворон считать! Айда к нам, а то пирог застудится – будет на вас чихать и полотенцем утираться.
Мужчины решили не доводить выпечку до ангины и умяли кисло-сладкие ломти, запивая их крепким чаем. Но суровая мужская тайна осталась за семью печатями.
В пять часов утра папа растормошил Лина:
- Сынок, вставай.
Полумрак ещё наполнял комнату. Заспанный малыш надел клетчатую рубашку, такую же, как у отца, натянул шорты и красный кепарик с эмблемой известной футбольной команды. Уронил фонарик и, пыхтя, полез за ним под шкаф.
- Тшшш, - шикнул на него папа. – Женщин разбудишь. Чтоб рыбалка задалась, надобно бабьего глазу избежать.
Мама улыбнулась и повернулась на другой бок. Бабушка фыркнула и прикрыла рот уголком одеяла.
Прихватив рюкзаки, сложенные с вечера, рыбаки вышли во двор. Навстречу метнулся Моряк, радостно повизгивая.
- Нет, брат, - сказал папа, погладив собаку. – Мы идём нынче одни. А ты остаёшься за главного! Охраняй самое дорогое – хозяек!
За воротами обнаружилось, что рубашка на Лине надета наизнанку.
- Хорошая примета! – придумал на ходу отец. – Ежели в начале всё шиворот-навыворот, потом как по маслу покатится.
Рубашку всё же переодели и двинулись дальше. Тропинка виляла по задам, где местные из года в год высаживали картошку. По краю бесконечного поля росли подсолнухи и укроп, оплетённые розовой повителью. Трава, покрытая густой росой, переливалась сотнями малюсеньких радуг.
- Хорошо-то как! – выдохнул старший. – Славно денёк начался. Эх, чтоб тебя! Стой, сынок.
Из куста крапивы выбрался чёрный кот и уселся посреди тропинки. Зевнул и, задрав заднюю лапу, стал её вылизывать.
- Кыш! – крикнул папа и топнул ногой.
Кот нехотя приподнялся и лениво посмотрел на людей. В его взгляде читалось: «Что пристали? Сижу, никого не трогаю, мышей чужих не гоняю.»
- Брысь! – ещё суровее возгласил папа, порылся в рюкзаке и запустил в кота фляжкой.
Черныш увернулся, отбежал на несколько шагов и распушил усы.
- Мяяяяяууууууу! – заорал грозно. – Мрэээээу!!
Выгнул спину, зашипел, как спущенное велосипедное колесо, и замахал лапами.
- Опсель, - пробормотал папа. – Нарвались на неприятности. Придётся возвращаться и топать на реку кружной дорогой.
Лин тоже порылся в своём рюкзачке, обнаружил там бутерброды с колбасой и сыром, отщипнул кусочек и бросил противнику. Кот обнюхал колбасу, опустил шерсть на спине и уволок добычу в междурядье.
- Чтоб тебя черти за я…, - в сердцах выпалил папа, - за хвост драли!
- Челти? – заинтересовался сын.
- Черти – лохматые, чёрные, с рогами и копытами, - объяснил старший. – Посылаются в наказание. Понял?
- Поняр, - подтвердил Лин, живо представив себе соседского барана Митрия и его страшное «беееее».
- Тьфу, тьфу, тьфу, - поплевал папа через левое плечо и храбро шагнул вперёд. – Я, конечно, не верю, что чёрные кошки приносят несчастье, но народ тоже врать не станет.
Они миновали овражек, продрались сквозь заросли дикой малины, съехали по песчаному склону и чуток прогулялись по берегу. У серого валуна скинули рюкзаки, нашли пеньки, оставленные другими рыбаками, и закинули удочки в реку.
- Есть хочешь? – спросил старший спустя полчаса.
За это время ни одна рыба не соблазнилась хлебным мякишем, насаженным на крючок.
- Ага, - ответил Лин и сглотнул слюнку.
Они воткнули удочки в плотный песок и углубились в содержимое рюкзаков. Выяснилось, что кроме бутербродов – истинной пищи добытчиков, там лежал пакет с капустными пирожками, бутылка с молоком и термос с кофе. Лин на самом дне нащупал шоколадку – обожаемый им «Сникерс» с орехами. 
- И когда успели? – то ли с досадой, то ли с удовольствием сказал папа. – Вот уж женщины – ничего от них не утаишь!
И улыбнулся.
Словно в ответ зазвенел колокольчик, прикреплённый к удочке. По воде побежали круги. Рыба пошла!!!! Забыв о завтраке, мужчины страстно подсекали, вытаскивали и вновь забрасывали уду в воду. Вскоре в ведре пучили глаза четыре рыбины: лещ и подлещик, плотва и подкаменщик.
- Почему подрещик? – спросил Лин, когда наступило затишье.
- Потому, что на леща похож да росточком маловат, - ответил папа и отхлебнул кофе из кружки.
- А подкаменщик, - сообразил мальчуган, - выластет и станет камнем?
Отец ухнул и расхохотался:
- Нет, сынок! Рыбка эта под камнями прячется. Потому и прозвали её подкаменщиком.
В ведро попали ещё две рыбы – небольшой окушок и крупный лещ.
- Пожалуй, хватит на сегодня, - подытожил старший. – Жадничать нельзя – иначе река в следующий раз поскупится.
На прощание Лин погладил мелкую волну у берега и – тайком – подарил реке шоколадку.
Возвращались прежней дорогой, и опять из-за крапивы высунулся чёрный кот.
- Дожидаешься, негритёнок? – покачал головой папа. – А мы тебя не боимся. На-ка тебе рыбку за то, что принёс нам удачу.
И положил окушка на траву. Они неторопливо прошли мимо и оглянулись. Черныш, вцепившись в рыбу лапами, громко мурчал. У ворот их встретил Моряк, принюхался к ведру с уловом и чихнул. Из дома вышла мама и, упреждая рыбаков, сказала:
- Кто ловил, тот пусть рыбу и чистит. А я так и быть – пожарю.