Альтруистка Часть 1 Глава 9

Отец Филиппа, напуганный и раздавленный тремя одновременными потерями в своей семье, действовал стремительно. Во-первых, нельзя было быть уверенным, что он не заражен, а потому - нужно было торопиться уладить все формальности с похоронами сыновей и экономки, которая самоотверженно заменила хозяйку дома после смерти матери Филиппа и Феликса.

Со стороны могло показаться, что гибель дорогих людей он воспринял не слишком болезненно и был способен держать удар. Никто не знал, что лишь дела, взваливание на себя как самых крупных, так и самых ничтожных обязанностей, помогли ему не свихнуться в данных обстоятельствах и не отрешиться от реальности. Гибель любимой супруги была репетицией следующего масштабного горя. Потеряв её, отец тоже был на грани, но присутствие двух сыновей, один из которых был ещё совсем маленьким, заставило его утереть слёзы отчаяния, подняться и снова расправить крылья.

Они были изранены настолько, что не могло быть и речи о том, чтобы когда-нибудь снова взлететь, и он начал ходить по земле, волоча их за плечами, как какой-то странный, обременительный груз, - пока ни заметил, что именно эти безжизненные крылья служат ему источником равновесия. Горевание, наравне с радостью, является надёжным крючком, которым люди могут зацепиться за жизнь. Конечно, они делают это уже не во имя любви, но во имя памяти о любви. Филипп, глядя на то, как отец переживает свою утрату, был счастлив оттого, что родитель настолько любил мать, - и себе самому дал обещание, что у него тоже будет любовь сродни этой: единственная, пылкая и незаменимая.

Теперь все данные себе обещания в прямом смысле слова обратились в прах земной. Отец Филиппа принял решение кремировать тела, и на это у него было несколько причин. Самая главная: возможность подхоронить урну с прахом в могилу к матери мальчиков, - пусть лежат вместе.

В складывающихся обстоятельствах он не намеревался дольше оставаться в Китае. Возможно, тягостным стал внезапно опустевший дом, - а, возможно, отец решил, что это не просто какая-то заразная болезнь, но вспышка серьёзного заболевания, которое не лечится в одночасье и будет забирать всё больше и больше жертв. Он предвидел, что на эту землю надвигается какая-то мощная эпидемия.

Наскоро завершив дела в Кантоне, он, ничем больше не удерживаемый, снялся с места, прихватив с собой только самое необходимое и урны с прахом, - и исчез в неизвестном направлении, никого не ставя в известность. С подругой своего старшего сына он даже не распрощался. Сколько родителей считают увлечения в этом возрасте чем-то мимолётным и недостойным внимания.

Таким образом, Оля находилась в полном неведении ни о том, как прошли похороны, ни о местонахождении могилы Филиппа. В день «похорон» у неё до того понизилось давление, что она упала в обморок прямо на пороге своего дома. Её унесли в кровать, и она, едва возвращённая в себя с помощью нашатыря, провалилась в долгий сон, из-за которого всё пропустила. Впоследствии Оля не могла найти никого, кто хоть сколько-нибудь мог пролить свет на то, как распорядились телом Филиппа. Обратиться же напрямую к отцу Филиппа она постеснялась.

Многие порядочные жители Кантона начали карантин не дожидаясь приглашения ответственных инстанций. Не только отцу Филиппа стало понятно, что число заболевших увеличивается с каждым днём, и пока врачи делали своё дело, пытаясь изучить и объяснить новую болезнь с биологической точки зрения, благоразумные граждане, по большей части европейцы, минимизировали контакты с внешним миром, без особой нужды не покидая своих домов. Простым китайцам, а особенно обитателям самых бедных районов, где не слышали про водопровод и системы вентилирования жилищ, сложно было объяснить, что необходимо соблюдать правила гигиены и изолировать от здоровых тех, кто уже заболел. В таких семьях продолжали существовать бок о бок в состоянии жуткой скученности, спать штабелями, пользоваться общей посудой и позволять крысам свободно ходить у себя по головам. Суеверные китайцы окуривали свои дома какими-то травами, наивно полагая, что эти благовония помогут им справиться с наступающим бедствием.

Нет-нет да и приходили Оле на память ужасающие картины, которые они вместе с Филиппом ходили смотреть в бедняцкие районы. Влекомые идеей как-то помочь обитателям фанз, юноша с девушкой несколько раз предпринимали вылазки то к рыбакам, то на окраины города, пытаясь понять, как облегчить жизнь малоимущим. Их встречали не так радушно, как им представлялось, что должны были встречать благодетелей. А теперь и вовсе, поговаривают, китайцы не жалуют визиты врачей, пытающимся им помочь, а, напротив, оказывают всяческое сопротивление и чинят вредительства.

Шишкины вели всё более затворнический образ жизни, и отец всё чаще говорил о необходимости уезжать из Китая. Домашние не удивились бы, узнав, что он тоже готовит их отъезд, втайне - чтобы не подвергать излишнему стрессу. Встретиться с кем-то с прежнего места службы в Кантонском госпитале не представлялось возможным. Мама считала, что больница сейчас - самое опасное место, где можно в два счёта что-нибудь подхватить. Запуганная этим, шестнадцатилетняя Оля вообще ничего не соображала. Отец был настроен более рационально, полагая, что как раз в больнице-то и принимаются должные меры для недопущения распространения эпидемии, - но дочь туда всё равно бы не пустил.

Насидевшись взаперти несколько дней кряду, однажды Оля сбежала. Пока все были заняты своими делами, она тихо оделась, обула самые мягкие туфли, прокралась в прихожую и легонько, словно пылинка, выскользнула за дверь. От всего пережитого и долгого сидения дома голова ничего не соображала, - необходимо было, по крайней мере, развеяться. По дороге Оля нарвала цветов: ей хотелось непременно пионов, но они ей не попались, пришлось довольствоваться теми, что встретились по пути, но девушка и тогда выбрала самые красивые. Где же Филипп смог отыскать свои прекрасные пионы с их огромными, прохладно-нежными розовыми и одной белой шапками? Вообще, пионы - цветы щедрые, решила про себя Оля, - с каким великодушием они несут на своём упругом стебле ароматные охапки лепестков, чтобы мы могли утопить в них кончик носа и счастливую улыбку! Будет ли она ещё когда-нибудь улыбаться по-настоящему счастливо?

Собрав букет, Оля отправилась на кладбище; она шла наобум, но с твёрдой уверенностью, что непременно отыщет могилу Филиппа. Она почувствует, куда направить свои стопы, невидимая связь, которая остаётся между влюблёнными, несмотря на разлуку, приведёт её в нужное место. Каково же было её разочарование, когда она начала буквально теряться в надгробиях, похожих одно на другое, испещрённых иероглифами, смысл которых девушка внезапно перестала понимать.

Перешагивать через надгробные плиты Оля считала кощунственным, а, обходя ряды захоронений, она совсем запуталась, то ли она здесь уже проходила, то ли ещё нет. Ей начало казаться, что она ходит заколдованными кругами, и нет выхода из этой круговерти. От плотно поставленных друг к другу одинаковых плит у Оли зарябило в глазах. Она металась среди моря колышков, вдруг поплывших пестрой волной и захлестнувших ноги по колено.

Не было ни тени, солнце потоком выпускало в землю свои раскалённые стрелы. Оле напекло голову, глаза увлажнялись то ли от пота, стекающего со лба, то ли от бессильных слёз. Она ощущала себя такой беспомощной и потерянной среди этого скопления старых и новых могил, - которые зияли своими открытыми земляными ртами в небо и только готовились принять в себя содержимое. Небольшие процессии, прощающиеся со своими родными, сменяли друг друга и исчезали так же быстро, как и появились. Люди инстинктивно избегали собираться вместе, но долг похоронить своих мертвецов был, казалось, превыше страха за собственную жизнь. На самом деле каждый внутренне отвергал ту мысль, что зараза может затронуть его.

Оля искала надгробие, надписанное по-русски. Семья Филиппа хоть и прожила долгие годы в Кантоне, но в общении между собой сохраняла удивительную русскость. Отец выписывал русские газеты, и, хоть они приходили с опозданием, он читал их с большим смаком и удовольствием. В доме была собрана небольшая, но ценная библиотека на русском языке. Надгробие своего сына отец не мог надписать иначе, как на русском. К тому же, рядом должно было, по идее, находиться захоронение Феликса и Марии Николаевны, - и Оля плутала в поисках этого скорбного триптиха, не имея ни малейшего представления о том, что отец Филиппа уже несколько дней назад пересёк китайскую границу, увозя свой печальный груз в чемодане.


Продолжить чтение http://proza.ru/2024/08/05/1253