Прелюдия

Его звали Андрей. И был он самым молодым подполковником полиции в области. Дали бы и полковника – да не нашлось подходящей должности. Хотя и эта его должность вызывала у некоторых проверяющих из новичков лёгкое недоумение: не в каждом областном ГУВД встретишь старшего эксперта-криминалиста в звании подполковника.
В начале работы в убойном отделе областного управления полиции его даже хотели перевести из оперативно-следственной группы куда-нибудь на кабинетную работу. Какой-то он был слишком тормозной для опера… Но однажды его вместе с криминалистами, следователем и операми направили на вроде некриминальный труп – мужик всем показался очевидным самоубийцей. Всем, только не ему – у него каким-то непонятным образом включились дремавшие ранее способности, какое-то особое чутье, что ли… Тогда он еще многое делал неосознанно, по наитию – но всегда попадал в точку. И только года через три он набрал необходимый оперативный и теоретический опыт (много читал, рыскал по всевозможным архивам, беседовал со специалистами-психологами и психиатрами, с опытными следаками и операми) и как-то незаметно для всех - кроме начальства - стал очень узким специалистом: теперь его привлекали к расследованию только самоубийств и несчастных случаев и только тогда, если возникали хоть малейшие сомнения насчет того, а было ли это самоубийством или несчастным случаем. Конечно, и в расследовании других дел он участвовал – но так, чисто технически: поэтажный обход, опрос соседей сделать, протокол написать, понятых найти, вещдоки собрать в кучу и в отдел приволочь. Все удивлялись, отчего это целый подполковник выполняет работу, на которую и летюхи без удовольствия соглашаются. А он только ухмылялся – это, говорил, чтобы к земле поближе быть… Но в сомнительных случаях он становился главным – то есть практически единственным, расследователем. И тогда все остальные просто молча делали все, что он говорил. Даже начальник отдела и шеф криминальной полиции. Даже генерал – начальник областного ГУВД. Спорить с ним все отучились после первых же трех-четырех подобных дел. Иногда его «сдавали в аренду» в соседние города и области, где не было таких сильно узких спецов. Раньше его привлекали, когда у кого-то из оперов или следаков возникали конкретные подозрения, но теперь он сам просматривал сводки и соображал, его ли это дело.
Такая вот узкая специализация…
И хотя и у него, пусть крайне редко, но все же случались и «глухари»-«висяки», он пользовался большим уважением и среди своих коллег, и среди начальства. Зато в уголовной среде его стали крепко недолюбливать. Несколько раз криминал пытался его ликвидировать, но впрямую нападать не решились, а инсценировки «несчастных случаев» с ним, понятное дело,  не удавались. Через пару лет его деятельности, в области резко уменьшилось количество «несчастных случаев» со смертельным исходом, а «суицид» и вовсе почти сошел на нет.
Но занят он был целыми днями – если не расследованием, то анализом сводок, протоколов дознаний и прочей исходной информации.
Только вот в последнее время он почувствовал, что что-то не так, и после третьего подряд, проходящего в сводках управления криминальной полиции, абсолютно чистого  - даже в его понимании - несчастного случая, он понял, что эти «несчастные случаи» как-то уж слишком явно указывают на то, что они просто несчастные случаи. В какой-то момент Андрей понял: в области появился еще один узкий специалист - киллер, который очень убедительно, можно сказать, блистательно маскирует свою работу под самоубийства и несчастные случаи. Иногда даже как-то уж, пожалуй, чересчур убедительно.
Но он не стал ни с кем делиться своими подозрениями. Решил вычислить спеца самостоятельно. Уж очень гордый он был, очень…