Часть первая. узкая специализация

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. Узкая специализация
Специалист подобен флюсу – полнота его односторонняя…
Козьма Прутков

Глава 1.
Андрей заглянул в архив посмотреть материалы по тем невозбужденным делам, которые показались ему слишком тривиальными, чтобы быть совсем некриминальными. Все эти случаи были, в общем, очень правдоподобными. И лишь одно дело, совсем недавнее, было, пожалуй, чрезмерно правдоподобным - цветущая одинокая женщина среднего возраста внезапно на себя ручки наложила, якобы по причине безответной любви. Одинокая в самом прямом смысле – ни мужей, ни детей, ни другой родни у нее не было, поскольку была бывшей детдомовкой. Владела довольно крепким и почти монопольным бизнесом: женщина была хозяйкой лучшей в области, а, по сути, единственной клиникой пластической хирургии столь высокого, практически столичного, уровня. Ее клиника славилась тем, что вмешательства там осуществляли очень деликатно и в крайних случаях, ибо основных положительных изменений старались добиваться методами терапии, ароматерапии, траволечения, физкультурой разной. Собственно, поэтому клиника и не имела практически ни одного серьезного конкурента, что не могло вечно оставаться без последствий. Ей было слегка за пятьдесят. Выглядела она, впрочем, лет на тридцать пять-тридцать семь, ибо не зря добилась успехов в своем бизнесе: мало того, что она имела московский диплом хирурга и, отдельно, пластического хирурга, так еще и кончила полный курс диетологии. То есть, лично для себя тоже не доводила ситуацию до необходимости ложиться под нож. И питалась правильно, и фитнесом занималась по расписанию, и не имела никаких вредных привычек.
Ага: тётка выпила целую банку таблеток снотворного, налила полную ванну теплой воды, легла, заснула, сползла, нахлебалась водички и – не проснулась. Крантик, естественно, не закрыла. Вроде все стыкуется стопроцентно: по порядку ее действий, по  позе и состоянию тела, по химическому составу крови…Посмотрел все заключения, потом пошел в морг тело посмотреть. Как раз вовремя: на завтра назначили уже и похороны за счет клиники… Следов борьбы или насильственных действий никаких, ножки-ручки чистенькие, нигде ни царапинки, ни синячка, ни даже прыщика. Только вот что странно: никакой предсмертной записочки она не оставила. Даже в ноутбуке ничего не написала. Разве что подругам своим задушевным в соцсетях последнюю неделю плакалась, что вот уж скоро вынужденно расстанется со своей поздней любовью. Можно, конечно, посчитать это обстоятельство мотивом к самоубийству, хотя слабовато это все, ой! – слабовато… Ну, это ладно – это еще полбеды, но вот о чем говорит эта м-а-а-ленькая, практически неприметная под родинкой дырочка? Патологоанатом при сем открытии немного поморщился, но отговорился тем, что, дескать, следак не сильно настаивал на осмотре каждого миллиметра тела. Ну, никто же и не упрекает, правда? Так о чем говорит-то? Правильно –  об укольчике. Тут уж и сам криминалист заинтересовался, взял соскоб с тканей чуть поглубже по каналу от инъекции – ага, следы того же препарата, что и в виде таблеток принимался. Вопрос: Она что – сначала для надежности себя уколола, а потом таблетки съела – на всякий случай? Ну, может, оно и так – инъекция действует быстрее и эффективнее. Тогда таблетки зачем? Причем идентичные, по составу активного вещества, уколам, но, естественно, более медленные по действию. Ну, и вишенка на торте: перед этим, с позволения сказать, самоубийством у дамочки случилась вполне добровольная и, судя по состоянию ее половых органов, взаимно приятная интимная близость. Тут убийце просто не повезло – причем не повезло дважды. Во-первых, он, явно не будучи гинекологом, не мог знать, что для сокрытия полового акта недостаточно только напялить презерватив. Надо было еще партнершу хорошенько подмыть!! Впрочем, убийца мог подумать, что все со временем смоется тепленькой водичкой. Ну, оно, может быть, так бы и случилось, если бы не роковое для него «во-вторых»: сосед-дальнобойщик, который должен был сесть в свою, припаркованную во дворе фуру, и надолго отбыть по разным своим дальнобойным делам. Ну, так, собственно, почти и произошло: он сел, поехал, но через полчаса вернулся. Да не просто вернулся, а в машине ГИБДДшника, поскольку впервые за тридцатилетнюю практику водилы-дальнобоя забыл документы на свой тягач и права дома. И был, по счастью, остановлен на перекрестке в паре километрах от дома. Сердобольный гаец (ну, за некоторую, весьма символичную, премию, конечно) согласился не ставить его сразу на штраф-стоянку, оставил машинку под присмотром своего напарника, да и проехался с водилой до его квартиры – чисто из уважения – они уж лет двадцать были знакомы, хоть и шапочно, но все же… Да и тормознул он его только по причине проверки свежеустановленной камеры на том самом перекресточке... А по месту жительства нашего забывчивого дальнобоя уже начинался небольшой всемирный потоп местного значения… Ну, дальше – по регламенту: участковый, слесарь, следственная группа... Такие вот забавные совпадения по грустному поводу…
После осмотра тела и после первого же, довольно поверхностного, прочтения материалов дознания Андрей окончательно убедился в том, что это убийство. Зайдя к начальнику областного ГУВД, кратко доложился. Большой радости этот его доклад генералу не принес, но он уже привык доверять чуйке подполковника в подобных делах. Предложил определить, кого из следователей надлежит «огорчить», да попросил по возможности  ускориться – конец квартала на носу, лишний «висяк» не только не добавит радости, но и сократит премии. 
- Ну, давай возбуждаться…. Но аккуратненько, потихоньку и без лишней помпы. А следователя тебе какого дать?
-  Товарищ генерал, - произнес Андрей, - следователь подойдет любой. Главное, чтобы товарищ, привыкший быть лицом процессуально независимым, не обижался, что будет на вторых ролях. Я попросил бы Вас лично подготовить следователя к непривычному для обычного расследования  алгоритму и слегка искаженной субординации.
Генерал усмехнулся.
- Есть у нас один такой следак, который пойдет на любые твои «алгоритмы», лишь бы дали от карманников да гопников отвлечься, да серьезным делом заняться. Точнее – одна такая… Правда, персонажик тоже… не крем-брюле, но уже не без опыта и с легким таким гонором. Так что…ежели что не по-твоему пойдет – не взыщи, сам напросился

Глава 2.

- Здравия желаю, товарищ подполковник! Старший лейтенант Акимова в Ваше распоряжение…
- Отставить. – Ухмыльнулся Андрей. – Хотя, конечно, приятно, когда рядовому сотруднику про его высокое звание громко напоминают. Шлем положи на подоконник, садись за большой стол, думать будем. Возможно, вслух.
Барышня слегка смутилась, потом аккуратно пристроила свой мотоциклетный шлем, расстегнула косуху, присела деликатно к краешку стола.
- Хорош жеманничать, не к байкерам на пивко прикатила. – Андрей чуть не заржал в голос.  Знал он таких «смирненьких» девочек, которые на поверку оказывались такими оторвами, что просто ах!
– Давай-ка договоримся сразу. Со мной – или все прямо и по-честному, или никак. Тебя папаша не предупредил разве?
- А генерал и вовсе не «папаша» мне, а дядя. Правда, родной – он старший брат моего отца... покойного… Предупреждал, конечно. Это я так – по привычке, меня ещё мало кто всерьез воспринимает. А я вся в папку, он-то тоже следаком был, да еще каким! – И барышня натурально зарумянилась.
К слову, отец девушки действительно был известным и уважаемым человеком в следствии. Правда, сердце у него оказалось не очень готовым к серьезным профессиональным нагрузкам – умер в сорок семь лет от сердечного приступа во время дежурства прямо за рабочим столом. Его, значит, дочка – ну, есть в кого быть упорной…
- Ну, ладно, – смилостивился Андрей. – проехали, - а так-то похожа на генерала. Считаю, познакомились. Изучай пока материалы дознания, их немного. Прочитаешь, приступай к постановлению о возбуждении уголовного дела. Подумай, что считать наличием повода и основания для принятия решения о возбуждении. И уж давай, сама реши, по 140-й или по 146-й возбуждаемся. Потом план мероприятий… Ну, тебя учить -  только портить… А не в курсе, кого к нам из оперов прикрепили?
- Никак нет, товарищ подполковник… Товарищ генерал обещал решить с убойщиками, но приказал не прыгать через голову старшего по званию, пять раз повторил, чтобы без самодеятельности – типа, все важные решения принимаются товарищем подполковником….
- Значит так, товарищ следователь, давайте на берегу расставим все точки над ё: все формальности и процессуальности решает кто? Правильно – следователь! Все отношения, запросы письменные и устные, поручения  о произведении оперативно - розыскных мероприятий, постановления, протоколы – все это в компетенции старшего лейтенанта юстиции Акимовой. Я по форме всегда остаюсь в тени, в силу своей рядовой должности, но по делу мой слово и первое, и последнее, да и окончательное, ежели что. Но – только в таких делах. Обычные преступления я даже не возьмусь расследовать, а такие вот, как это… Меня для таких ребусов и держат, чтоб тебе было понятно… И вот что еще хотелось бы тебе сказать, как все же более молодому коллеге: всегда помни о непростой роли следователя. Следователь – это тот, кто принимает решение о виновности и невиновности, о наличии или отсутствии состава и события преступления. По своей сути, следователь это как бы «мини-судья», призванный упростить работу суда, отфильтровать его от лишней работы и несущественных деталей, тем самым, используя более упрощенную форму производства, экономить время и ресурсы суда. Ну, это я так думаю, а уж ты сама рассуждай, что и как… .А, кстати, у нашего старшего лейтенанта юстиции имя кое-какое имеется? А то я как-то уже подустал твои длинные титулы произносить…
- Анна Петровна, в смысле - Аня. А папка меня Анютой звал…
           - Ага. Ну, так и не будем рушить семейные традиции, старлеюшко Анюта!! Ты, давай, пока формально возбуждайся, пиши планы всякие, поручения операм и прочее. Например, поручения на осмотр места происшествия, поэтажный обход и опрос свидетелей (это с участковым, там вроде толковый капитан, новый у нас человек – заодно и познакомишься) и прочее. Ну, и, главное, -  назначение повторной судебно-медицинской экспертизы. Слава Богу, нет у покойной родни, которая нас бы сейчас осаждала с требованием отдать тело для похорон
А я еще ненадолго в морг наведаюсь, а потом к операм. Но их начальника ты сама в письменном виде озадачивай… как лицо, процессуально независимое! Хотя генерал уже с убойным отделом переговорил – вон у меня от их старшего опера пять неотвеченных звонков и сообщение в WhatsApp. Ты пиши давай – все, что положено, я пойду с начальником убойного переговорю. А, вот то еще: версии отработай в письменной форме – дядюшку твоего огорошим твоим внезапным профессионализмом. Составишь таблицу, в левом столбике  общие версии в таком ключе: убийства не было, а имело место самоубийство; убийства не было, имеет место естественная смерть; убийства не было, произошел несчастный случай; убийство было. А в правом столбце – аргументы в пользу той или иной версии. Кратко, с приложением всех документов, которые только могут быть представлены. Их пока много быть не может. Ну, сколько будет, столько и приложи. Вроде все, для начала. Дерзай, Анюта! Но – не дерзи! – хмыкнув на прощание и похлопав старлеюшку по крепкому плечику бывалой спортсменки, Андрей пошел отвечать на звонки старого знакомца - начальника убойного отдела, которого знал без малого четверть века, еще с самой первой своей стажировки в оперативно-следственной части тогдашнего областного главка. 
Выйдя во двор, Андрей замер, сбившись с шага… Суетимся, все, суетимся. А ведь в этом деле самое главное – личность потерпевшей. Неспроста эта одинокая, целеустремленная, талантливая и богатая женщина стало мишенью убийцы. Следует начинать с ее ближнего окружения: в клинике, во властных структурах типа губернского департамента здравоохранения, во всех этих благотворительных фондах, где к ней как к спонсору присосались давно и прочно… Ну, и конкурентов пощупать, хотя тут не было никого серьезного. Может быть, в этом и кроется мотив убийства? Ведь, и впрямь, - никто в области не был ее истинным конкурентом, а рыночек-то этот сладкий…
Надо было Анюте на это особо указать. Хотя, вспоминая блеск в глазах девушки, ее азартное и даже слегка хищное выражение хорошенького личика, сосредоточенность, с которой она изучала материалы дознания и результаты первичного осмотра места происшествия, вскрытия и первой судебно-медицинской экспертизы, - Андрей все больше укреплялся в уверенности, что от девушки будет толк. В конце концов, она уже не одну кражу раскрыла, несколько разбоев, и, еще в качестве стажера, принимала участие в расследовании убийства одного местного криминального авторитета – и как раз занималась всей бумажной работой, которую мало кто любит…

Глава 3.

- Приветствую грозу убивцев и разбойников!
- Ну, небо упало в Дунай! Сам Андрей Антоныч, евонная просветленная светлость снизошли-с до нас, недостойных! Чего трубу–то не брал? Небось, молодую поросль кадрил и клеил? – в трубке послышалось хмыканье, причем не одного Сергея, а и еще каких-то молодцев.
- Ну, от опера не скроешься, там более – от старшего по всем убийцам и злодеям… Был грех, он же еще есть и будет неопределенное время. Приклеил барышню намертво к служебному столу. Сидит, изучает, постановления строчит, то да се…
- Ага, она уж и нам поручений на электронную почту накидала, как не в себя, процессуально независимая сверх всякой меры, понимашь ли... И поэтажный обход, и опрос свидетелей, и выявление связей, и анализ обстановки в бизнесе  покойной, и... Где я столько народу на одну вашу суицидницу найду? У меня шесть разбоев со смертельным и два «чистых» убийства с отягчающими… Мне еще допрашивать и допрашивать, очных ставок три штуки запланировано, следственных экспериментов два - с выездом в карьер и в лес, а ты меня на какую-то рядовую несчастную любовь бросить хочешь… Не по понятиям чисто, Андрюха…
- Ну, хорош прибедняться, у тебя четыре дела уже в суд едут, а по остальным только бумаги подшить и прокурорским скинуть на проверку в  порядке надзора – не плети косых плетней, бездельник! Уже небось младшего в лабаз послал, а остальные колбасу с сыром режут? Чего молчишь? Жучки мои ищешь? Не старайся, не найдешь – они у меня на оконном стекле снаружи… в виде дождевых капель.. хе-хе-хе…
- Фу ты, я уж подумал, что ты тут у нас и впрямь камеру куда-нить в потолок что ль воткнул…  Ты как про колбасу-то узнал? Ну, про гонца в магазин – это дело нехитрое… Но вот, что прямо сейчас Леха сервелат режет – это… Но как, Холмс?!!
- Да ладно, Серег, это я так – по опыту общения, так сказать… К тому же один злодей у тебя в аккурат из той клиники, где моя убиенная хозяйкой была…
И оба дружно хохотнули – они знали привычки друг друга, как свои, да им и впрямь было, что вспомнить. И не только самое приятное, были и тяжелые воспоминания, и нагоняи от начальства, и угрозы в сторону их обоих снять погоны, и потери друзей, да мало ли… Но вот одного не было никогда – это недомолвок или какой-то утайки друг от друга, врать оба подпола не умели и обучаться этому не собирались.
- Ну, ладно, давай по делу. Дать вам больше, чем двоих оперов, прости – никак не могу. Оснований пока нет – а вот если на первичке что-то нароешь серьезное, тогда с дорогой душой.
- Да понятно. Но ты ж меня знаешь не первый десяток лет. Печенкой чую, Серега, – наемный убийца у нас появился, и неслабый. Хитрый, скрытный и безжалостный. Сейчас по этому делу основные моменты проясним, а потом я и другие непонятки подниму. А их уже не одно и не два, а несколько точно найдется. Пока не могу мотивировать, но доказуха точно будет. Но это потом, а сейчас нужно в хорошем темпе, аккуратненько, тихонечко и деликатненько, чтобы злодея не спугнуть, это убийство размотать. А для этого надо, чтобы инициатива как бы не от меня исходила.
- А вот с этим все не так просто – особо и некому шум поднимать и расследования потребовать, ведь родни-то у нее нет, совсем. Ну, то есть, мамаша у нее точно была, но отказалась от нее еще в роддоме. Жива ли, нет ли – кто знает? Имя-то дали как раз по просьбе маменьки – Ангелина.  Фамилия у нее была Егорьевская - по названию села, где этот детдом располагался, а отчество ей дали там же, в детдоме по имени директора Евгения Иваныча. У него все детки, про отцов которых сведений не было, его отчеством нарекались. Вот так совместными усилиями и изобрели Ангелину Евгеньевну Егорьевскую.
- Серег, а что, если кого из клиники подключить? Кто-нибудь к ней там, наверное, неравнодушен был – тетка она была интересная. 
- Андрюх, это как раз не в масть: неровно к ней все дышали, но не в этом смысле. Ее все боялись, как огня, и скорее трепетали, чем любили. Уважали – не без этого, но… Вот заказчика там поискать можно, хотя по вопросу наследства и наследников мне ничего не известно – ты уж сам давай. А придам я тебе Семенова и Крылова – они у меня по злодею в клинике уже работали, никто и внимания не обратит, зачем они опять пожаловали.
- Вот за это отдельное спасибо, Серег! Ты мне кинь основные материалы по этому делу на почту. Ну, посылай орлов к моей Анюте. Только предупреди, чтобы особо не облизывались, она все-таки генеральская племянница, ежели что.
 -  Д.г., брат! Давай, тогда часа через два к вам подойдут. Ну, извини, по рюмочке-то я им дозволю? 
- Ладно, но не более – им еще с Акимовой определяться. И кто там в следаках на клинике был?
 - Ну, лады – я им отдельный фуфырь на вечер выпишу… А в следаках там  Петрович (ты его знаешь, наш человек), дело касалось анестезиолога, который то ли сам тиснул обезболивающее, то ли у него украли, а его подставили. Скорее, второе. Он там еще одному охранничку мордень отрихтовал… Я больше разбоем был занят. Ну, Петрович вроде разобрался, ты его про подробности сам поспрошай.               
Посмеялись, отключились, и пошли каждый по своим делам. Сергей засел отписываться по оперативно-розыскным мероприятиям, а Андрей поехал к знакомому нотариусу, чтобы прояснить вопрос с наследством Ангелины. Надо бы, конечно, и основных получателей ее спонсорской помощи тоже навестить (два фонда и, кстати, тот же Егорьевский детдом), но это все потом.
По дороге он встал на обочину, почитал полученные по электронной почте материалы по делу о недостаче промедола в ампулах и метадона, которые относились к препаратам строгого учета. Их было очень немного в клинике, применялись они крайне редко и только в особых случаях. Поэтому их кража была делом крайне авантюрным, даже глупым. На такое мог бы решиться только человек, пребывающий в самой отчаянной и безвыходной ситуации. Набрал Петровича, тот был в недоступе. Ладно, попозже вечером перезвоню, решил Андрей. Сейчас важнее прояснить вопрос с наследниками, хотя и это дело с препаратами  показалось ему тоже почему-то уже не столь уж и пустяковым. Где-то совсем рядом протянулась ниточка, соединявшая эти два преступления. Только она, эта ниточка, была как-то витиевато завязана сложным узелком с двойным бантиком на кончике…

Глава 4.
Одна деталь в деле о хищении показалась Андрею особо примечательной: эти два, по сути, наркотических, препарата не очень вписывались в обычный для таких клиник перечень лекарств. В клинике пластической хирургии обычно применялись простые обезболивающие типа кетанола или, например, найза в таблетках. А тут вдруг… Ну, обдумаем, поговорим с операми, со следователем Смирновым (в просторечии – Петровичем, потому что сей опытный и основательный дядька лет пятидесяти пяти невольно внушал уважение даже своим солидным и мощным внешним видом и спокойным, сдержанным поведением). Телефон Петровича был все еще в недоступе, сам он не перезванивал – значит, занят. Ну, наберемся терпения и пойдем пока по  первоначальному плану – к нотариусу. 
Нотариус, хитрый лис Залкинд Борис Моисеевич, встретил Андрея, как самого уважаемого и драгоценного гостя: радушной улыбкой во все свои тридцать два фарфоровых имплантата, широко расставленными ручками и легким подшаркиванием левой ножкой. Несмотря на свою сугубую известность, высокие заработки и заслуженный авторитет, Борис Моисеевич не строил из себя звезду юриспруденции (коей он, безусловно, фактически и являлся), не шиковал и не стремился произвести впечатление на состоятельных клиентов богатством обстановки: его нотариальная контора с отдельным входом и собственной стоянкой во дворе, занимала половину старинного двухэтажного купеческого особняка постройки начала 20-го века, расположенного в тихом зеленом уголке в старой части города. Свой кабинет он устроил во втором этаже, на первом располагались все его помощники, архив и приемная, где его сотрудники (весьма опытные юристы) осуществляли первичный прием клиентов, определяли их важность, приоритетность, формировали расписание личного приема нотариуса и прочее. Возглавляла всю эту команду Наталья Иосифовна, супруга Бориса Моисеевича (сама в прошлом федеральный судья). Именно она определяла, к кому из помощников направить того или иного клиента, вела каждого до момента подписания документов, избавляя нотариуса от необходимости вникать в детали дела. А сам Борис Моисеевич только подписывал подготовленные его юристами документы, но исключительно лично занимался ВИП-клиентами, регулировал взаимоотношения с властными и фискальными структурами, полицией, прокуратурой и т.п. Помимо своего просторного кабинета, на «его» этаже была еще комнатка его личной секретарши-помощницы и, пардон, туалет… 
Борис Моисеевич опять всплеснул ручками – он был весь такой уютненький, миниатюрный (метр шестьдесят, с широкими плечами и тонкой талией - совсем непохожий на образ стареющего еврейчика, а больше смахивающий на гимнаста, коим он, собственно, и был в молодости). Кто бы сказал, что этот милый и изящный улыбчивый дядюшка целые двадцать лет наводил ужас на криминальный элемент области, будучи сначала следаком, а затем крайне жестким в отношении преступников прокурором. В отставку он ушел только по настоянию супруги - после полученного им пять лет назад ножевого ранения от одного из мстительных «крестников», отправленного им на пожизненное, но ухитрившегося сбежать в надежде свести счеты с  непреклонным прокурором - любые попытки подкупить его или хотя бы смягчить приговор заканчивались, как правило, только увеличением срока. Рана была тяжелой, но сам бандит был уничтожен в схватке этим милым и улыбчивым седеющим дядечкой. Другу-хирургу Лёвушке он признался, что, обозлившись из-за нанесенной ему бандитом исподтишка раны в область сердца, решил (в личном и исключительном порядке) отменить введенный в России мораторий на смертную казнь, из последних сил выхватил из наружного кармана пиджака подарочный «Паркер» с золотым пером и всадил бандиту в глаз. Он тут же потерял сознание и уже не увидел, как злодей мгновенно испустил дух, а то порадовался бы... От фатальной потери крови его спасло только то счастливое обстоятельство, что в туалет ресторана «Русь», где происходил их внезапный для прокурора поединок, ввалился напившийся пивка на рабочем месте швейцар Ерёма. Мгновенно сориентировавшись, он вызвал «Скорую», потом выбежал на улицу и остановил проезжавших мимо ППС-ников. Ну, и завертелось… В горячке Ерёма даже не заметил, что вульгарно обмочился, но эту неприятность вполне компенсировал его оглушительный успех в сети и двести тысяч просмотров ролика местного криминального репортера, где он был изображен спасителем легендарного прокурора…  Что, по большому счету, было истинной правдой.
Вот такой милый нотариус почти объятиями встречал Андрея на пороге своего кабинета. Он и впрямь был рад ему, потому что глубоко уважал его за принципиальность и непреклонность по отношению к преступному миру. Ну, и, конечно же, как и многие, даже слегка завидовал его легендарной и малопонятной «чуйке». После крепкого рукопожатия, мужчины сели в старомодные, а потому очень удобные, кожаные кресла. Секретарь Светочка внесла подносик с дымящимися чашечками кофе.
- Вам ведь, как всегда, Андрей Антонович, двойной и без сахара? – полувопросительно произнес хозяин кабинета.
- Да, спасибо, Борис Моисеевич, память у Вас, как всегда, отменная.
- Ну, постановления у Вас пока, конечно, нет, я правильно понял?
- Увы и ах, Борис Моисеевич, но оно в пути, скоро прибудет.
- Я так понимаю, что решения суда по всем этим вопросам (и по наследству тоже) пока не ожидается, приходиться ограничиваться постановлениями следователя?
- Точно так, дело возбудили очень недавно – практически полдня назад. Поэтому идем по срочному регламенту. Время дорого, не хочется спугнуть злодея.
- Хорошо, Андрей Антонович. Сейчас принесут завещание Ангелины Евгеньевны. Почитаем вместе. А пока пейте кофеек. Не просветите, что натолкнуло на мысль об убийстве? Или это, как обычно, тайна следствия…
  - Ну, конечно, не хотелось бы пока распространяться широко – но Вы-то человек системы, умеете и промолчать, да кстати можете и подсказать что-то, помимо собственно наследного дела. Могу я сразу задать несколько вопросов?
- Не томи, Андрюша! – резко отойдя от формальностей, почти воскликнул Борис Моисеевич, сделавший стойку, как хорошая гончая. – Сгораю от любопытства, ты ж знаешь, у нас бывших не бывает…
- Лучше и не скажешь. Ну, тогда начну не сначала, а с середины…

Глава 5.
Посланные к Акимовой опера переминались с ноги на ногу, не решаясь помешать генеральской племяннице, которая лихо клацала по клавиатуре ноутбука, не отрываясь от экрана.
              - Э-э-хм… Разрешите обратиться, товарищ следователь? – не выдержал Леха Крылов, рыжий капитан с нагловатым выражением приблатненной физиономии. Ну, местных гопников и прочих бандюганов вид его мордени уже давно не вводил в заблуждение, и никто из них его за «своего» не принимал, а оперативник он был опытный, хитрый и с хорошей реакцией: на любые якобы хитрые увертки уголовного элемента следовала мгновенная жесткая ответочка, если требовалось – то и в виде удара по отзывчивым элементам злодейских организмов. Впрочем, в зверствах он замечен не был, меру знал, а оружие доставал только в самых крайних случаях. В силу уже серьезного опыта, Леха имел неплохую агентуру в местных криминальных кругах, людей своих не засвечивал, понапрасну не дергал, подкармливал, как мог. Короче – опер он был толковый, вдумчивый, цепкий и в меру жесткий.
               Иное дело – старший лейтенант Игорь Семенов. Высокий жгучий брюнет с широкими плечами, тонкой талией танцора лезгинки и романтичным разрезом карих глаз, укрывающихся под громадными ресницами – предметом зависти его сокурсниц по Университету МВД. Всегда элегантно одет, гладко выбрит, пахнет мужественным Dior Fahrenheit 32, умеет поддержать беседу на темы поэзии Серебряного века или загадок светотени старых голландских мастеров. От такого никто и не ожидает резкого хука в голову или апперкота по печени, которыми этот  явный интеллектуал огорошил уже не одного, не в меру самоуверенного и озадаченного таким поворотом, злодея. Такие вот, внешне очень разные, но давно отлично сработавшиеся и понимающие друг друга по легкому движению левой брови, оперативники были приданы маленькой следственной группе Андрея для расследования дела об убийстве хозяйки клиники пластической хирургии.
 Анна слегка вздрогнула, хотя боковым зрением, конечно, заметила оперативников, прекратила стучать по клавиатуре и, встав со стула, молча протянула руку сначала капитану, потом старлею, которые машинально ответили на ее крепкое, почти мужское, рукопожатие.
- Здравствуйте, товарищи офицеры! – звонко и в меру официально произнесла Анна. – Прошу садиться. – Широким жестом хозяйки кабинета пригласила за длинный офисный стол, во главе которого располагалась магнитная доска с фотографией убиенной Ангелины Егорьевской и начертанными фломастером именем и фамилией потерпевшей. Подойдя к доске, Анна подчеркнула их двойной чертой и нарисовала стрелку вниз от фото, рядом поставила вопросительный знак.
- Начнем с поиска заказчика убийства. Вы ведь общались с потерпевшей по делу о хищении наркотических средств и, наверное, имеете какое-то представление о ее личности и окружении. Что скажете, есть какие-то соображения?   
  Опера переглянулись и почти синхронно пожали плечами. Потом Леха толкнул Игоря в бок и кивнул, как бы давая ему слово. Игорь откашлялся и осторожно, медленно и якобы подбирая слова, начал:
- Товарищ следователь, мы ведь общались с потерпевшей непосредственно, когда она была не такой окончательной потерпевшей, как сейчас, а потерпевшей по делу о хищении препаратов строгой отчетности. То есть, когда она была лицом заинтересованным в нахождении злоумышленника или группы оных и нам добросовестно помогала в поисках. А сейчас потерпевшая настолько сильно потерпела, что оказать нам помощь непосредственно в форме дачи показаний не в состоянии, только через судмедэксперта, так сказать, а судмедэксперты, они ведь, сами знаете, тоже туману напускают. Так что про непосредственную потерпевшую мы сейчас…
- Может, хватит, а?! – Анна страдальчески поморщилась. – Я, конечно, по убойным делам пока не такой маэстро, как некоторые, но уже третий год в следствии, чего вы?
- И правда, Игорь, чё ты? -  Леха простецки шмыгнул носом и, как бы оправдываясь за них обоих, быстро проговорил: - По тому делу, товарищ следователь, интересная картина вырисовывалась. Хищение, безусловно, в наличии было. И анестезиолог тамошний, он вроде и без нас справился, нашел и, так сказать, покарал злодея путем нанесения последнему легких телесных или, по-простому, дал ему по ребрам да в нос разок добавил… Это понятно, ведь анестезиолог и был лицом, ответственным за сохранность и неприкосновенность данных тяжелых препаратов. И в случае чего он-то и огреб бы «по самое не могу». И все, казалось бы, разрешилось ко всеобщему удовольствию. Но тут вмешалась наша потерпевшая, которая сейчас непосредственная потерпевшая. Она о чем-то вдумчиво переговорила со следаком Петровичем – и после этой беседы товарищ следователь нас с Гариком из этого дела аккуратненько, но твердо и непреклонно изъял…
- Не понимаю, как это  - «изъял»? – Анна нахмурилась и вопросительно посмотрела на явно развлекающихся оперов. – Хватит из меня дурочку строить, прорабы недоделанные, блин!
Леха откровенно заржал, а Игорь деликатно прыснул в свой пудовый кулачок. Они переглянулись.
- Это было сильно, от души! – одобрил Леха. – Наш человек, а, Гарик?
Игорь утвердительно кивнул и уже серьезно проговорил:
- Ань, в том деле в какой-то момент все как-то пошло… скрытно, что ли. Петрович нас от дела аккуратно, то есть по прокурорской бумажке, отстранил, поскольку розыскные задачи были нами выполнены, все фигуранты по делу были установлены, опросы и допросы Петрович, ясное дело, сам производил, ну и… Ты лучше сама с ним поговори, так сказать, как коллега с коллегой. Он дядька правильный, ничего не стал бы подтасовывать, просто как-то там все оказалось непростым и запутанным. Я, может, чего и попутал, но вроде как затесался в ту тему какой-то сугубо личной интерес со стороны нашей потерпевшей. Но, опять же, официально мне про это ничего и никогда…
Анна поняла, что оперативники на этот раз, и впрямь, выложили всю подноготную. По крайней мере, в пределах того, что сами знали. Или того, чем им дозволено было поделиться с Анной. В  любом случае, надлежит: а) дождаться старшего по званию и б) с его разрешения, поговорить с легендарным Петровичем. А Петрович или все расскажет, или ничего, То есть - совсем ничего, ибо имеет полное право без соответствующей санкции прокурора не разглашать. Если только эти дела не объединят в одно. А оно может и так, и этак обернуться. Только Анна стала что-то соображать, как дверь, словно от порыва ветра, распахнулась, и  на пороге появился сам генерал, при мундире и в раздражении.

Глава 6.
Народ подобрался, Анна вскочила, опера вытянулись в струнку.
- Товарищ генерал, проводим совещание по делу…- начала было Анна.
Но генерал явно не был настроен на служебный формализм.
- Вольно, разойдись… Можно покурить…- в стиле советского армейского кино  проговорил он вроде бы шутейно, но было ему явно совсем не до шуток.
Генерал определенно пребывал в невеселом настроении после очень непростого разговора с кем-то из вышестоящих. Обычно он так тепло и «непринужденно» общался, когда хотел показать, что он большой демократ и, так сказать, «свой в доску», несмотря на свои лампасы и выволочки, которым он подвергал личный состав Управления - не по злобе или нелюбви, а только и исключительно в целях профилактики и недопущения расхолаживания молодых сотрудников.
Короче, начальник был в настроении, свидетельствовавшем о том, что он остро нуждается в полной мобилизации всех сил, средств и умственных способностей коллектива. И вот, только он явно собрался было что-то суровое прогромыхать, да, видать, не судьба:  дверь опять распахнулась до упора.  На пороге показался Андрей, а рядом, переминаясь с ноги на ногу и сдержанно улыбаясь, возвышался легендарный Петрович, он же старший следователь по особо важным делам Смирнов Алексей Петрович – здоровенный, почти под два метра ростом и полтора в ширину, пятидесятипятилетний дядька. Видимо, они уже успели обсудить все важные вопросы по обоим делам, которые интересовали Андрея, и явно готовились чем-то огорошить коллектив. Ну, и генерал был тоже, судя по довольным физиономиям обоих подполковников, очень кстати.
- Здравия желаем, товарищ генерал! – хорошо отрепетированным дуэтом громогласно поприветствовали начальство подполковники. – И остальным товарищам – здорово, - добавил Андрей.
Народ растерянно и вразнобой пробормотал что-то- вроде «здравия и вам тоже… наше вам с кисточкой…». Генерал слегка оторопел от напора, но потом быстро пришел в себя и попытался перехватить инициативу, однако Андрей не дал ему и слова сказать.
- Товарищ генерал, разрешите доложить относительно вновь открывшихся обстоятельств по обоим делам, где потерпевшей признана гражданка Егорьевская?
Генерал уразумел, наконец, что сегодня не его день, ослабил воротничок мундира, плюхнулся в кресло, которое обычно занимал Андрей, и жестом пригласил офицеров располагаться за длинным столом. Пока молодежь рассаживалась, Андрей и Петрович, переглянувшись, дружно прошли к доске в торце стола, следователь сел на стул, а Андрей, раскрыв папку, с которой вошел, и, обращаясь к генералу, начал:
- Докладываю по вновь открывшимся обстоятельствам, товарищ генерал. Изучив имеющиеся материалы по делу об убийстве гражданки Егорьевской, 1972 года рождения, а также сопоставив их с делом о хищении препаратов строгой отчетности в клинике, владелицей которой была потерпевшая,  - тут они с Петровичем опять переглянулись и следователь еле заметно кивнул, - мы пришли к выводу, что эти два дела надлежит объединить. На то есть веские снования, а именно: после проведения надлежащих розыскных и доследственных действий по делу о хищении, первоначально было установлено. Первое: хищение указанных препаратов из охраняемого, стоящего на сигнализации помещения и бронированного шкафа с кодовым замком и специальным ключом совершил дежурный охранник клиники гражданин Самошкин А.Н., 1987 года рождения, имеющий постоянную регистрацию - Андрей сделал многозначительную паузу - по адресу постоянной регистрации потерпевшей. Однако, согласно информации, полученной оперативными методами (Андрей кивнул на Леху с Игорем, оба привстали в ожидании вопросов), по данному адресу не проживал, а снимал комнату в нескольких кварталах от клиники, в общежитии областного полиграфического колледжа. Думаю, следует заслушать оперативных работников по выясненным ими обстоятельствам по делу.
Опера переглянулись, и Леха кивнул Игорю, а сам уселся на свое место.
- Товарищ генерал, по результатам проведенных опросов граждан, проживающих в доме по месту регистрации потерпевшей Егорьевской и подозреваемого Самошкина, а также по информации местного участкового уполномоченного, установлено: ни потерпевшая, ни подозреваемый по данному адресу постоянно не проживали. Потерпевшая бывала в указанном адресе периодически, но не регулярно, а проживала в собственном доме в известном всем нам месте под названием «Поле чудес» в пяти км от губернского города. Подозреваемый был замечен в адресе не более двух раз, причем в последний раз он был там в день, предшествующий убийству потерпевшей. Свидетели показали, что они вышли вместе с потерпевшей из подъезда, попрощались и подозреваемый ушел в сторону автобусной остановки, а потерпевшая вернулась в адрес. Причем опрошенные лица отметили, что они прощались, как близкие люди (обнявшись). Доклад окончил. Разрешите вернуться на свое место?
- Валяй, присаживайся, - великодушно разрешил генерал и вопросительно взглянул на Андрея.
- Разрешите продолжить мне? – мягко спросил Петрович. – Генерал кивнул.
- Сначала по делу о хищении. В юридическом разрезе, событие преступления, безусловно, было. Ответственный за хранение препаратов строгого учета, сотрудник клиники анестезиолог Давыдов Илья Григорьевич, не превысив пределы, - тут Петрович усмехнулся, - нанес легкие телесные подозреваемому. Ну, или почти средние, ибо одно ребрышко он ему таки поломал. Но его можно понять – гражданин Самошкин, пользуясь служебным положением, проник в охраняемое помещение, снял оное с сигнализации, затем прошел к несгораемому бронированному шкафу и, открыв последний, осуществил хищение всех хранившихся в нем препаратов строгой отчетности. Препараты эти, кстати, были получены и надлежащим образом оприходованы упомянутым материально ответственным лицом (а именно - гражданином Давыдовым И.Г.) в предшествовавший хищению день, о чем и была произведена соответствующая запись в журнале учета. Относительно факта задержания подозреваемого с поличным со слов свидетеля гражданина Давыдова известно следующее: в тот вечер, в который произошло хищение, свидетель покинул клинику сразу после 18.00 и проследовал до места постоянного проживания на личном автомобиле. Спустя около часа по приезде в адрес, свидетель обнаружил отсутствие мобильного телефона. Предположив, что мог забыть его в своем служебном кабинете, свидетель проследовал в клинику, проник в здание через въезд в подземный гараж-стоянку, затем поднялся в служебный кабинет и обнаружил подозреваемого с препаратами строгой отчетности в руках. На автомате (сказалась служба в армейском спецназе) нанес подозреваемому два удара – один в корпус, второй в голову, - отправив его в глубокий нокаут.

Глава 7.

- Петрович, - почти разраженно перебил следователя генерал. – Ты это кому докладываешь? Все, кроме, пожалуй, твоей юной коллеги, - он кивнул на племянницу, - все это уже и слушали, и читали. Злодей установлен, факт хищения не отрицал (правда, и не подтверждал), сопротивления прибывшему по вызову свидетеля наряду не оказывал, был помещен в СИЗО, где ему оказали необходимую неотложную медицинскую помощь. Препараты изъяты и хранятся у нас как вещдоки. Следственные действия были тобою же соответственным образом совершены и завершены. Можно передавать дело в суд. Так?
Петрович почти нежно улыбнулся начальству, и, сделав истинно МХАТовскую паузу, во время которой окинул всех присутствующих загадочно-многозначительным взглядом, почти торжествующе продолжил:
- Так. Да не совсем так. То есть – внешне обстоятельства были именно таковы. Но вот при внимательном рассмотрении наблюдаются несколько нюансов. Нюанс первый. Ключей от бронированного шкафа было три: один хранился у потерпевшей, гражданки Егорьевской, два других – у свидетеля  гражданина Давыдова. Причем один из них был у него всегда при себе на общей связке, второй – дома в запираемом ящике письменного стола. В результате следственных действий установлено, что подозреваемый открыл упомянутый шкаф ключом, переданным ему лично потерпевшей, гражданкой Егорьевской, код доступа к сейфовой части шкафа был написан ее же рукой (почерковедческая экспертиза прилагается) на листочке бумаги, каковой и обнаружен в кармане форменной куртки подозреваемого. – На последних словах следователя генерал крякнул, побагровел и вопросительно приподнял брови. - Нюанс второй, - успокаивающим жестом погасив разгоравшуюся было вспышку генеральского гнева, невозмутимо продолжал Петрович. – Опрос потерпевшей, проведенный мною на следующий после указанных событий день, позволил сделать вывод о том, что события преступления, как такового, фактически не было, в то же время, в юридическом разрезе все признаки его были налицо. Оказывается, вся эта история с закупкой впоследствии похищенных препаратов строгого учета (которые, кстати, обычно не применялись в данной клинике), была придумана самой потерпевшей для их экстренного получения и последующей передачи близкой родственнице потерпевшей. А именно – ее матери, которая находилась в хосписе по адресу ул. Весенняя, д. 6/11. При опросе потерпевшая утверждала, что иным путем не удавалось срочно получить данные препараты, и выразила готовность лично разрешить возникшее недоразумение на любом, доступном ей уровне – вплоть до губернатора. Впрочем, теперь этот вопрос более не стоит столь остро, ввиду того, что обе женщины - и потерпевшая, и ее мать – на данный момент являются умершими. Впрочем, если мать потерпевшей скончалась по естественной причине (крайне запущенное онкологическое заболевание грудной железы), то потерпевшая была убита, причем способ убийства указывает на его заказной характер… 
Генерал страдальчески поморщился и прокомментировал:
- Ну, помесь Санта-Барбары с Агатой Кристи…   
- Разрешите продолжить, товарищ генерал? – получив одобрительный начальственный кивок, сопровождавшийся страдальческим вздохом, Петрович отложил одну папочку и взял другую. – Прилагаемые объяснения потерпевшей считаю убедительными, о чем зафиксировано в письменном виде мое особое мнение. Свидетель Давыдов также показал, что подозреваемый явно не ожидал агрессии с его стороны и, видимо, хотел пояснить ситуацию, но… - Петрович картинно развел руками, - боевая выучка опередила и разум, и логику. Впрочем, собственно свидетель, еще до приезда наряда пепсов, лично оказал необходимую помощь подозреваемому. Вроде бы даже извинился. В ходе допроса выразил сожаление в отношении своих действий. Говорит, что если бы сначала оповестил потерпевшую, можно было бы избежать возбуждения уголовного преследования подозреваемого. Впрочем, - Петрович хитро прищурился, - мы пока на стадии дознания и думаем обратиться к Вам, товарищ генерал и к прокурору с ходатайством о прекращении, ввиду отсутствия события преступления и об освобождения подозреваемого Самошкина из-под стражи, хотя первоначально имелось мнение об объединении данных дел по признаку единой потерпевшей. Но теперь, с учетом вновь открывшихся… Еще одна деталь, товарищ генерал. Результаты проведенных анализов ДНК фигурантов выявили близкое родство потерпевшей и подозреваемого. Анализ ДНК умершей в вышеозначенном хосписе гражданки Самошкиной Елены Васильевны также показал ее близкое родство с потерпевшей Егорьевской. Сопоставив известные следствию факты, можем сделать вывод о том, что гражданка Егорьевская и гражданин Самошкин могут являться единоутробными братом и сестрой. Ждем Вашего решения по делу о хищении препаратов строгой отчетности, товарищ генерал.
 Генерал потер лоб своей лопатообразной ладонью и хмуро спросил: - Как считаешь, прокурор поддержит? – Петрович кивнул. – А наркоконтроль не станет возбухать? Народ у них там все больше вредный. 
Петрович покачал головой: - Есть все основания полагать, что прокурор их «тормознет». Да и им-то самим это дело (если даже и возбудятся) ничего положительного не принесет и даже оснований для «палочки» не даст. С прокурором я кратко переговорил, дал объяснения и отправил копии всех имеющихся материалов нарочным – прокурор у нас консерватор, электронную почту не жалует… Ждем день-два, а потом надеюсь вскорости выйти в суд прекращаться. Но это по первому вопросу. А вот по убийству все пока очень туманно, хотя есть и кое-какие просветы. – Петрович бросил выразительный взгляд на Андрея, как бы предлагая ему продолжить.
Андрей откашлялся и, периодически заглядывая в свои заметки, тезисно изложил информацию по делу. Он кратко описал личность потерпевшей, особо подчеркнув ее трудолюбие, честность, но и упорство в достижении поставленных целей. Попытка замаскировать убийство под суицид либо под несчастный случай была очень основательно продумана и, в целом, совсем неплохо исполнена. Но, как известно, вмешался его величество Случай в виде рассеянного дальнобоя.  Андрей остановился на роли водителя в деле, доложил генералу о результатах повторного осмотра места преступления, опроса свидетелей (которых было очень немного), а главное – о результатах повторных и новых экспертиз. Многое становится понятным, но неясно главное – мотив, заказчик и исполнитель преступления. Сведения о наследниках потерпевшей, полученные от нотариуса, не прояснили в этом отношении ничего: Егорьевская завещала личное имущество в пользу детского дома в Егорьевском (денежные средства на личных счетах и свой дом в пригороде), известную квартиру в городе и некоторые денежные средства – своему единоутробному брату. А свой главный актив – клинику – в пользу ее же благотворительного фонда, где у Департамента здравоохранения была доля в 50%+1 акция, остальное у коллектива.

Глава 8.

Андрей минутку помедлил, заглянул в записи и продолжил.
- Про фонд, наследство и наследников, и вообще про активы потерпевшей. Здесь наблюдается, на первый взгляд, полная прозрачность: фонд, как и клиника, учрежден публичным акционерным обществом «Надежда», причем 50% +1 акция у областного Департамента здравоохранения, остальное - у коллектива. У председателя фонда и главврача клиники (это потерпевшая Егорьевская) – основной пакет в размере 40%. По 1% имеют зам. Главного врача, зав. Отделениями и главные специалисты (девять человек). Все прочие сотрудники и медперсонал работают в клинике, фонде и аппарате ПАО за вполне приличную зарплату.  Зная стоимость данного актива, получается, что и 1% представляет вполне себе неплохой куш. Последние данные по этому ПАО показали размер капитализации на ММВБ/РТСБ ок. 2,5 млрд. полновесных российских рублей.
Опера аж присвистнули дуэтом.
– Выходит, что даже всего 1% - это целых двадцать пять лимончиков? – не удержался Леха. – Мотив, как бы …
- Как говорится, есть, за что биться. – Более сдержанно прокомментировал Игорь. – Только вопрос: откуда бы вдруг такие цифры? Не нефть вроде качает данное сильно публичное АО, а всего лишь, извините, морды да попки с сиськами рихтует…
- Гм-м-м-м! – громко проревел генерал. – Капитан, ты что за выражения себе позволяешь? Тут вообще-то целый генерал и два подполковника присутствуют…, - он покосился на племянницу  и продолжил, - и это не говоря уж о даме, пусть даже юной и современной!..
Игорь смутился, ну, или, скорее, «сделал» внешне смущенное выражение лица. – Прошу прощения, товарищ генерал… И юная леди… Вырвалось от неожиданности. Уж как-то все неожиданно и поразительно. Больше не повторится…
Андрей подождал, пока все выговорятся, и продолжил.
- Замечание, по сути, верное, хотя и чрезмерно эмоциональное для опера по особо тяжким… Мы запросили срочную экспертизу в отделе ценных бумаг Управления по борьбе с экономическими преступлениями, ждем ответа - должен был бы уже подойти еще с утра, но… - ну, Вы ж знаете, товарищ генерал, как оно бывает, если на этих заносчивых тугодумов сверху начальственно не надавить…
Генерал давно изучил оттенки интонации своего, непредсказуемого для других, подчиненного и понял, что в этой оценке была просьба к нему, которую подполковник почему-то не хотел оформлять официальным рапортом. Он проворчал что-то вроде «ничего не могут без нянек», достал смартфон и, мазанув медвежьим своим пальцем по экрану, нашел нужный номер в быстром наборе. Почти синхронно с гудками вызова, но все же с секундной задержкой, в ноутбуке Андрея булькнул сигнал входящего сообщения электронной почты. Генерал, Андрей и Игорь хором хмыкнули – сработал эффект «административного восторга» на хитрых интеллектуалов из отдела ценных бумаг.
Андрей подошел к своему столу и кивнул вопросительно взглянувшему на него генералу, который даже не стал дожидаться, пока на том конце возьмут трубку, а просто прекратил дозвон и удовлетворительно хмыкнул.
Между тем, Андрей прочитал сопроводиловку и распечатал то самое заключение относительно стоимости активов Егорьевской. Взяв листки в руку, он, не хуже генерала, хмыкнул и озадаченно обвел взглядом всех сидящих за столом зала заседаний офицеров.
– Ну, не нефть, конечно, качает данное ПАО, а занимается тем, о чем остроумно заметил наш выдающийся убойных дел мастер, но, странным образом, капитализация сего актива действительно высока. Впрочем, специалисты не нашли ничего странного, - эксперты-борцы с экономическими преступлениями произвели собственный подсчет стоимости активов потерпевшей в соответствии с биржевыми котировками, в том числе, были учтены все дивиденды, полученные, но не снятые со счетов ПАО; также подсчитаны доходы от биржевых и внебиржевых операций с пакетами акций, в том числе - после размещения IP, в результате чего была выявлена следующая информация: публичному акционерному обществу «Надежда» принадлежит не только собственно клиника (здание, прилегающая территория и земельный участок как собственно под зданием, так и земельный участок от линии застройки до красной линии данного кадастрового квартала; все оборудование клиники; несколько патентов и авторских свидетельств об изобретениях, имеющих тоже серьезную стоимость как объекты интеллектуальной собственности), но и благотворительный фонд с тем же названием (которому эта клиника завещана, как установлено), а также около двух десятков объектов недвижимости в нашей области, в районе Южного Берега Крыма, плюс три квартиры в Центральном округе Москвы. Так что консолидированная рыночная стоимость всех этих активов на данный момент даже несколько выше озвученной цифры. Поясню по самому акционерному обществу: Публичное акционерное общество (ПАО) — форма организации акционерного общества в России, при которой акционеры пользуются правом отчуждать свои акции без необходимости согласования с другими акционерами. Есть и другие особенности ПАО, а именно: неограниченное число акционеров; свободное обращение акций на рынке; отсутствие необходимости внесения денежных средств в уставный капитал предприятия до его регистрации и открытия накопительного счёта. Так вот – на данный момент все руководящие сотрудники уже продали свои пакеты акций по рыночной стоимости. Кто-то на вырученные средства купил квартиры или домики в нашей губернии, некоторые пустили деньги на обучение своих чадушек, про остальных еще не посмотрел, но!! – Андрей многозначительно поднял вверх указательный палец  правой руки – все они продали свои доли именно потерпевшей, которая на момент своей преждевременной гибели сосредоточила в своих руках более 49% всех акций. Брокер, осуществлявший по ее поручению выкуп и консолидацию пакетов, сообщил, что она готовила продажу этого пакета неизвестному лицу. Вопрос – кому? Пока не установлено, но наметки есть.
Еще нюанс, связанный с наследством и наследниками. Наш великий нотариус (он же – железный прокурор Борис Моисеевич), выслушав наши соображения по делу, натолкнул меня на мысль о заказном характере убийства. И вот почему: несмотря на четко определенные в завещании условия наследования и прописанных наследников, есть закон, который определяет обязательное выделение доли наследства в пользу близких родственников, коими являются нетрудоспособные дети и/или родители наследователя, даже если они никак не упомянуты в завещании. Таким образом, несмотря на то, что все активы должны были бы остаться в собственности акционеров, получается, что некая доля должна будет в обязательном порядке отчуждена в пользу нетрудоспособных упомянутых близких родственников.
- Мало подходит этот младший брат, не знавший до последнего времени даже о существовании потерпевшей, на роль заказчика, хотя выходит, что он наследует от умершей матери ту самую, положенную по закону часть доли самой убитой потерпевшей, -  произнес генерал. – Что думаешь, Петрович?

Глава 9.

Петрович поднялся со стула, пожал плечами и скороговоркой проговорил:       
-  Думаю, что Вы правы, товарищ генерал. Ну, никак не похож этот фигурант на хладнокровного злодея, который, как говорится, за все хорошее решил вот так обойтись с сестрой. Тем более, что вряд ли он был осведомлен в части активов, акций, долей и прочего. Исходя из известных нам сведений о личности гражданина Самошкина и его предыдущей жизни, не думаю, что можно заподозрить его в таком изощренном и хитроумно спланированном, а также сыгранном, так сказать, в долгую, преступлении. Слишком он прост для этого. К тому же, с учетом его прежней, весьма незатейливой, хотя и нелегкой, жизни, нет оснований для подобных подозрений. Судите сами, товарищ генерал и дорогие соратники (Петрович дружески поклонился коллективу), Самошкин с трудом закончил 9 классов средней школы, не пошел доучиваться в 10-11 классы, поступил в училище, получил квалификацию слесаря. Затем отслужил в ВДВ, там получил некоторые навыки рукопашного боя, отучился на курсах, получил соответствующую лицензию в качестве частного охранника и до настоящего времени работал в различных частных охранных предприятиях рядовым сотрудником.
Петрович кивнул Андрею, как бы передавая ему эстафету.
- Да, простой и внешне спокойный, аккуратный мужчина. Вредных привычек не имеет. Закон не нарушал. Постоянно проживал с матерью, а в последнее время – в известном нам общежитии. Семьей пока не обзавелся, но есть информация, что второй год встречается с девушкой, они планируют пожениться, но пока не решили жилищный вопрос. Тем более, что Самошкин почти все свободное время уделял умирающей матери, к чему его девушка относилась вроде бы с пониманием. О том, что у него есть такая состоятельная сестра, узнал от матери же, незадолго до ее смерти. По ее просьбе разыскал сестру (сам не очень «горел», но сделал это ради матери, к которой относился, по информации от немногочисленных свидетелей, с трогательной заботой). Это оказалось нетрудно, потому что мать хорошо помнила все обстоятельства, связанные с ее отказом от дочери. В детском доме ему дали всю исходную информацию, а все дальнейшее было делом техники. При необходимости, можем восстановить всю хронологию его жизни, но такой необходимости пока не вижу. А вот попробовать найти биологического отца потерпевшей, гражданки Егорьевской, считаю важным для понимания обстоятельств дела…
- Чем вызвана такая убежденность, подполковник? – ворчливо вопросил генерал, хотя хорошо понимал, что именно ответит Андрей. Ему просто хотелось завершить свое присутствие на этом совещании, снять этот надоевший мундир, вернуться в свой кабинет в управлении и заняться своими обычными делами. Он уже понял, что Андрей вцепился в дело и не отступит, пока не найдет злодея…
Андрей, из вежливости и уважения к начальству, помедлил, изображая мыслительный процесс, а потом глубокомысленно сощурился и изрек:
- Плоды размышлений, серьезная первичная информация, и (совсем немного!) интуиция, товарищ генерал. Уж очень хотели скрыть эту «заказуху». Так хотели, что перестарались: должно было бы смахивать одновременно и на суицид, и на несчастный случай, а оно вон как вышло. Теперь первым делом надлежит определить персонажа, оставившего следы нежного полового акта. 
Генерал облегченно вздохнул, посмотрел на экран своего смартфона (25 пропущенных звонков, ладно – успеется…) и заключил:
- Ну, работайте, товарищи офицеры. – И отдельно Андрею – докладывай два раза в сутки лично. – Тяжело поднялся, чем вызвал резвое вскакивание всего личного состава. – Всем спасибо. Прошу не подвести меня, старого. А то мне уже третий год пенсией грозят…
Офицеры нестройным хором проговорили что-то вроде «да, обломаются они все, товарищ генерал… куда ж мы без Вас… не подведем, товарищ генерал…мы им всем покажем…» Ну, и все прочее, приличествующее случаю. Генерала-то они, хоть и побаивались, но любили – он был, что называется, свой!
Уходя от подчиненных и анализируя все услышанное и здесь, и раньше, в других, так сказать, сферах, генерал твердо решил организовать прикрытие для Андрея, не оповещая об этом никого, даже и самого подполковника. У него, старого волчары, тоже имелось оперативное чутье, выработанное десятками лет работы на «земле», руководством убойным отделом, управлением криминальной милиции/полиции, да и десятком «руководящих» лет на посту начальника ГУВД области. И чутье это кололо его прямо в мозг и говорило: Андрею грозит опасность, уж больно он бесстрашен. Видимо, действительно в области появился некий злодей-антипод Андрея… тоже такой узкий специалист, только преступник – хитрый, корыстный и абсолютно беспощадный. Генерал решил подпрячь на защиту подполковника управление собственной безопасности – для чего они вообще организованы? Ведь не для того же только, чтобы оборотней выявлять, но и своих защищать!  Не оставим нашего спеца один на один с… а кстати, с кем? Один ли это злодей, или, может быть, некое преступное сообщество? А что, если у него или у них и свое прикрытие есть, да не дай Боже, в наших рядах?  От этой простой мысли генерал чуть было не запнулся о ступеньку, спускаясь по короткой лестнице к выходу. А ведь это и впрямь, увы!, возможно. У людей ориентиры сильно поменялись за последние лет тридцать. Да и жилищный вопрос никуда не делся, и болезни стали дороже обходиться… В общем, крючков стало больше, на которые можно насадить людей, нужных преступникам для реализации своих поганых замыслов. С этими невеселыми мыслями генерал сел в служебный лимузин и, бросив водителю «в УСБ», взялся за смартфон…
А «молодежь» продолжала бурлить и пениться… Андрей с Петровичем снисходительно наблюдали за всплесками мозгового штурма. И юная следовательша, и уже более опытные и матерые оперативники увлеченно рисовали стрелки вправо, влево и вниз от фотографии потерпевшей, пришпиливая к их остриям фотографии руководства клиники, фонда и департамента, а также покойной матери и брата потерпевшей, меняя их местами, потом убирая в сторону и опять прикладывая уже к другим стрелкам. Но все это выглядело как-то неубедительно и немного бестолково… Похоже, никто из них не был еще готов выдвинуть какой-либо  серьезной версии – с мотивом было как-то еще не очень ясно.
- Смотри-ка, Андрюша, как наши желторотики пристрастились квадратики рисовать – вместо того, чтобы ножками, да по земельке походить…
- Ну, есть момент. Хотя и в этом тоже присутствует некоторый смысл. Эх, не остыл бы юный пыл… Да и быт может заесть. А так – тренируют мозг, набираются аналитического опыта. Хорошее же дело, а, Петрович?
- Да дело-то хорошее, спору нет. Только вот реальный выхлоп как-то не впечатляет… Хотя, с другой стороны – мы все пока топчемся в темной комнате, ища черную кошку. Что-то мы упускаем, Андрюша. Что-то очень важное…

Глава 10.

Андрей вздохнул, пожал плечами и подошел вплотную к доске с фотографиями, схемами и стрелками и решительно пресек прения:
- Так, молодежь! Закрываем клуб «Что? Где? Когда? Почём?!» Кто доложит по версиям?
Опера и Анна переглянулись, Игорь галантно указал на девушку, пробормотав что-то похожее на: «ну, за следователем-то как бы всегда последнее слово, вроде бы…»
Анна нахмурилась, но выглядело это скорее забавно, чем грозно. Мужчины отвернулись, пряча улыбки.
- Товарищ подпол… ой! Товарищи подполковники! – тут Анна сбилась с подготовленной было речи и попыталась изложить подряд все соображения, которыми они с операми только что поделились. Но получилось как-то отрывочно, неубедительно и путано. Окончательно смутившись и сбившись, она умолкла.
- Подведу итог, хмм.. доклада следователя Акимовой, - абсолютно серьезным тоном произнес Петрович. – на данный момент мы не располагаем ни одной сколько-нибудь внятной и обоснованной версией, а имеем только всхлипы и потуги. А, кстати, что у нас с установлением личности отца потерпевшей?
Опера напряглись было, но потом облегченно вздохнули и дружно пожали плечами: – Так а мы-то что? Это пока и не к нам вроде…, - неуверенно произнес Игорь. – Мы к этому делу еще официально и не пристегнуты – нас ведь шеф чисто по-человечески, а не приказом, попросил посодействовать. А без этого с нами никто и говорить-то не станет, поскольку не должен. Знаете ведь, какие нынче порядки – никто особо инициативы не проявляет, все тихо ждут начальственных указивок…Но, видно, приказ будет, раз уж сам Петрович тут заседает?
- Будет, то есть – есть уже, вот он. – Андрей вытащил листок из папочки и
сунул Лехе с Игорем под нос. – Вернее оно – постановление Прокурора области. Так что, теперь на самых что ни на есть законных основаниях  – вперед и с песней. Конечно, можно все и дистанционно порешать, но ты ж меня знаешь, мне руками все надо пощупать и глазами увидеть, да в прямом разговоре любой человек может много чего вспомнить, а на запросы у нас иной раз уж так казенно отвечают, что… - Андрей не закончил фразу, а только махнул рукой. Ну, народ собрался понятливый, никому ничего разжевывать не приходилось.
- С учетом общественной опасности и возможно заказного характера
данного преступления, - почти торжественно возгласил Андрей, - Прокурором области принято решение о создании усиленной следственной группы в составе старшего следователя Семенова, то есть - Петровича, а также следователя Акимовой и меня. Старшим назначен, естественно, Петрович, а для проведения оперативно-розыскных мероприятий нам приданы наши любимые опера Леха и Игорек, сиречь капитан Крылов и старший лейтенант Семенов. По безграничной прокурорской щедрости, нам также разрешено привлечь наружку в количестве двух экипажей, в составе по двое наблюдателей каждый. С минуты на минуту ожидаем прихода непосредственного руководителя наших суровых оперов, каковой должен привести и представить этих серьезных, но таинственных пока «топтунов». – Андрей перевел взгляд на Петровича, приглашая его взять слово.
Петрович обвел присутствующих хмурым и нелюбезным взором и скучным голосом как бы продолжил речь Андрея: - Мне добавить к уже сказанному подполковником Григорьевым особо и нечего. Разве что изложить некоторые свои соображения и предложения по дальнейшим следственным и оперативно-розыскным мероприятиям. Как уже было сказано, основная наша задача – выявление и нейтрализация заказчика убийства гражданки Егорьевской. Как мы все суть дипломированные юристы, то предлагаю за основу взять старый добрый принцип – qui prodis. Сомневаюсь, чтобы Департамент здравоохранения злодейски ускорил получение своей доли в активах гражданки Егорьевской таким экстремальным образом, хотя проверку всех должностных лиц, причастных к деятельности упомянутого фонда, прокурором инициирована, этим уже занимаются специально обученные люди. Напоминаю, что оставшиеся доли были приобретены потерпевшей незадолго до ее гибели, причем все физические лица продали ей свои пакеты практически одновременно или с очень небольшими временными интервалами. Сей факт не может не настораживать. Надлежит выявить побудительные мотивы каждого из них. Поэтому предлагаю вызвать на допрос всех бывших миноритариев одновременно, сосредоточив их на ограниченном пространстве, и не спускать с них глаз, предупреждая любые договоренности между ними в части согласования поведения на допросах. До их явки осуществлять прослушку и запись всех их аудио- и видео-контактов, особенно - между собой. Важно также установить общие для всех фигурантов контакты и определить их возможную причастность к расследуемому преступлению. Но и с другого конца возможной ниточки сего путаного клубочка тоже стоит слегка потянуть. Я имею в виду все еще пребывающего в нашем СИЗО и вскорости имеющего быть доставленным в нашу допросную гражданина Самошкина. И если обвинения в части хищения препаратов строгого учета с него
фактически как бы и сняты, а юридически сняты должны быть вскорости по суду, то как потенциальный наследник он тоже должен быть включен в круг подозреваемых. Так сказать, Heres heredis mei est meus heres.
- То есть, «наследник моего наследника есть мой наследник»? – негромко и слегка заискивающе проговорила Анюта. – Правильно я трактую, Алексей Петрович?
- Кристально мыслишь, детка милая… то есть, товарищ старший лейтенант юстиции. Получается, что после смерти потерпевшей Егорьевской наследниками по  закону являются ее нетрудоспособные дети и/или родители. А ввиду кончины ее матери, гражданки Самошкиной, наследником которой являлась она сама и ее брат, как раз наш сиделец и переходит в категорию наследника по закону. Хотя остается еще и таинственный пока отец потерпевшей, личность и местонахождение которого нам и надлежит прояснить. Что непросто, но вполне  возможно. В этой связи, считаю необходимым, помимо обычных в подобной ситуации следственных и розыскных мероприятий, подключить к активному содействию следствию нашего отважного прокурора, а ныне нотариуса Бориса Моисеевича. Ибо нам очень желательно немедленно быть извещенным, если к нему явится кто-нибудь с претензией на наследство потерпевшей Егорьевской по известному принципу  Qui prior est tempоre, potior est jure…
-  «Кто раньше по времени, тот прежде по праву»? - проявил свою ученость и Леха, чем вызвал удивленные поднятия бровей со стороны почти всех присутствующих, кроме Игоря (который давно успел устать от постоянно, к месту и не к месту изрекаемых Лехой древнеримских афоризмов – у того был преподаватель римского права, который в течение всего своего курса вколачивал все эти латинские изречения прямо в мозг своих студентов). 
- Именно, друг мой, именно, – довольным голосом произнес Петрович. - Как же приятно иметь в составе группы столь образованных оперов. Или…   

Глава 11.

- … или по-простому: кто первый встал, того и тапки? Ведь так,  Петрович?
                - Ну, если в общих чертах – то так, хотя тут много деталей и нюансов. – И подполковник кивнул Игорю – мол, говори дальше.
                - Так вот я и говорю: вполне возможно, хотя и не очевидно, что именно к нотариусу оперативно и прибежит наш главный и пока тайный претендент. Впрочем, не нужно исключать и того, что он тупо дождется, когда о себе, как о наследнике, заявит наш подозреваемый Самошкин. А потом у этого самого Самошкина случится несчастный случай. И тут-то на сцене появится или его безутешная уже вдовушка, или его таинственный папашка. – съерничал Игорь.
- Или ее (то есть – потерпевшей) совсем неизвестный отец, ведь вовсе не факт, что у Самошкина и потерпевшей Егорьевской был один и тот же отец. Возможно, а даже и, скорее всего, - это были разные люди. В общем, в этом деле много разных «или», да «возможно». А что? Все вполне возможно. Наш всегда великий и когда-то ужасный, а ныне любезный Борис Моисеевич уже рассказал обо всех возможных вариациях этого наследного дела, и разрисовал нам с Анд… подполковником Григорьевым такие перспективы и варианты развития событий, что нам обоим как-то слегка подурнело. Тем не менее, верхним начальством  принято решение не исключать никаких вариантов, а отработать по полной.      
                - Чтобы отработать, как Вы изволили обмолвиться, по полной, нам тупо не хватит людей, товарищ подполковник, Петрович наш родимый! – елейным голоском почти пропел Леха. – Мы еще ни одного фигуранта толком не допросили, а также не учли, с какими трудностями нам предстоит столкнуться только на попытке отработки, например, всех фигурантов из департамента здравоохранения. А ведь еще есть фигуранты, которые скоропалительно продали свои доли нашей потерпевшей. И как осуществлять эффективную наружку за всеми этими персонажами, имея в активе только два экипажа, пусть они и настоящие асы, но даже они неспособны разорваться на части.
На последнем слове, произнесенном оперативником, двери распахнулись, и на пороге показалась целая компания, возглавляемая руководителем отдела по особо тяжким преступлениям, непосредственным начальником наших бравых оперов. А на полшага сзади замерли, переминаясь с ноги на ногу, четверо спецов из отдела наружного наблюдения, в просторечии – «топтунов». Судя по довольным лицам, оценку своих профессиональных качеств они все же услышали. Они производили странное впечатление: несмотря на то, что одеты они были в гражданское и как бы по-разному, но все же было ощущение, что они носят какую-то форму. Одежда у всех была простая, добротная и неброская, близкая по стилю. И, при всей своей непохожести, они казались чуть ли не братьями: у всех было спокойное, даже какое-то безразлично-рассеянное  выражение лица, мимика практически отсутствовала, даже походки и повадки были схожими – мягкими и неспешными. Да уж! Таких увидишь и не сможешь потом даже описать их внешность, глазу не за что было зацепиться. Это был высочайший профессионализм…
                - Общий привет! – широко улыбаясь, произнес Сергей. – Его подчиненные опера, изображая служебное рвение, стали шумно придвигать стулья к большому столу и жестами пригласили спецов из наружного наблюдения принять участие в совещании. Мужчины компактно уселись в торце стола, противоположном расположению начальников и доске, на которой множились фотографии, стрелки и вопросительные знаки. Сергей присоединился к начальствующему составу и, подняв правую руку, попросил слова.
- Товарищи офицеры, думаю, что вновь прибывшие в представлении не нуждаются: все мы, так или иначе, пересекались между собою при выполнении оперативно-розыскных действий, а также на некоторых… хм … мероприятиях, посвященных дню милиции тире полиции…
Тут вся молодежь дружно заулыбалась, весело перемигиваясь.
- Ага. Согласно постановлению нашего щедрого прокурора, хозяйство товарища Сидорова, доброго начальника наших бравых… гм… наблюдателей, должно было бы выделить в наше полное распоряжение пять экипажей, но что-то пошло не так. А вот своими соображениями о том, какие подозрительные каверзы не позволили принять участие в работе нашей следственной группы всем выделенным для данного дела сотрудникам службы наблюдения, поделится их, так сказать, бригадир, капитан Васькин.   
Самый с виду старший «топтун» поднялся и негромко начал:
- Странная история, товарищи офицеры. Начну с конца. Три экипажа, выделенные вместе с нами для обслуживания инициатора, подполковника Семенова, вчера вечером, через два часа по получении нашим начальством постановления прокурора, попали в массовое ДТП на областной кольцевой автодороге, совершенном, по причине, как написано в протоколе ДТП, «внезапной утраты способности к управлению автотранспортным средством». Написано про каждого из наших ребят, как под копирку.- Капитан откашлялся и уже погромче продолжил. – Хочу обратить внимание присутствующих товарищей офицеров на одно странное обстоятельство. И наши коллеги, попавшие в ДТП и мы все, – он показал на своих товарищей, - вчера вечером обедали в нашем обычном месте, известном всем кафе «Незабудка», что расположено рядом с нашим отделом. Мы там, можно сказать, завсегдатаи. Так вот, все наши коллеги, попавшие в ДТП, пили клюквенный морс, входивший в состав комплексного обеда (или, как нынче модно говорить, бизнес-ланча), а мы не стали его пить, потому что немного замерзли на последнем объекте и взяли по кофейку из альтернативного источника (попросту - в баре). Теперь главное: у наших пострадавших ребят в крови обнаружили клофелин.
Офицеры отреагировали по-разному, но одинаково шумно и не без непечатных словечек.
- Товарищи, попрошу без…. латыни! – рявкнул Петрович. Но больше так, для порядку. Однако все притихли.
- Понимаю возмущение коллег, - продолжил старший «топтун», - нам тоже сильно поплохело. Давненько (то бишь – никогда) на наше подразделение так нагло и дерзко не нападали. Вот теперь для вас еще пища для размышления. Авто наши в сервисе, ребята в больничке, но ничего страшного, травмы легкие, однако пару дней они пролечатся, опять же с машинками тоже очень быстро не решить. Итого – задержка на недельку. Наш лидер, полковник Сидоров, полагает, что некие темные силы решили активно противодействовать расследованию. Вчера же Васильков из УСБ приходил и к начальству, и к ребятам в больничке, и в кафе, конечно. Опросил всех, кого застал. Не застал повариху и вторую девушку, которая в тот момент была на раздаче. Обе куда-то подевались. По месту регистрации не появлялись, родни у них в нашем городе нет, обе приезжие, обе (внимание!) работают третий день. Правда, оформлены по трудовой, копии паспортов в личных делах и все такое… Но ушлый наш «гестаповец» Васильков, видать, не только на оборотней заточен, раскопал-таки, что все их данные — липа.   
КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ