Жизнь, как она есть продолжение

И так, учеба проходила своим чередом и не особо утруждала меня, поскольку я оказался на редкость смышлёным парнем, успешно усваивающим науки.


Советская система обучения была интересна обязательным средним образованием, но не все были готовы к ней, и школа предпринимала титанические усилия для выполнения неподъемных установок партии и правительства.


Отчаявшись добиться знаний у некоторых представителей подрастающего поколения будущих строителей коммунизма, она стоически терпела их, годами оставляя их на повторный курс обучения, с тем, чтобы не портить статистику тогда еще не в ногу шагающего Азербайджана.


И вот в нашем классе эпизодически появлялись такие бронеподростки, с тем, чтобы провести с нами очередной учебный год, и благополучно остаться, чтобы повторить его еще раз.


Некоторые из них были уже готовыми нарушителями социалистической законности и в школе их удерживал лишь инстинкт самосохранения, поскольку, отказавшись продолжать учебу она автоматически попадали на учет милиции. Были и откровенные идиоты, выражение лица которых не давало повода для сомнений в этом.


Эти ученики были трагедией для преподавателей, особенно для тех, кто всерьез принимал просьбы дирекции и не терял надежду довести их до восьмого класса, а потом благополучно сплавить в профтехучилище.


Надо было видеть, как они упрашивали такого ученика:
«Аракелов, я с тобой, встань пожалуйста!»


Аракелов медленно поднимался и с недовольным выражением лица6
«Ара, что-е надо?»


«Аракелов, скажи, ты знаешь, ты же слушал про Чацкого, кем он был?»


«Ара, Галина Сергеевна, откуда-е я знаю!»


«Аракелов, ну вспомни, скоро же конец четверти, ведь будем подводить итого!»


«Ара, Галина Сергеевна, ставьте сразу да свою двойку!»


Но были учителя, которые просто не обращали внимание на галерку, будто ее вообще не существует, и это сидящих там, очень обижало.


Учитель географии, старый фронтовик, тщедушный мужчина, в скромном стареньком сером костюме, с орденскими планками на пиджаке, был необычайно добрым и просто не замечал эту шушеру, и они в отместку вытворяли, что вздумается, то переговариваясь через весь класс, а то открыв окно, начинали курить.


«Ара, Вагаршак Айрапетович, анаша – моя душа»


Преподаватель, не оборачиваясь, парировал: «Потому ты и не знаешь ни шиша!», и продолжал урок.


И была учительница азербайджанского языка, Сона ханум, старенькая женщина с покрытой платком головой, которая также не обращала внимания на дисциплину и на ее уроке стоял ужасный гвалт. Она проводила отведенное ей время урока, и не спрашивая, ставила всем отличные оценки. Лишь однажды она мне сказала: «Сынок, учи родной язык, придет время, он тебе понадобится»