Мармыли

Как-то выставила в «Одноклассниках» фотографию наших родственников -  дедушки и бабушки Мармылёвых. На фотографию сразу же отозвалась Вера Гаевская – «одноклассница», родители которой были соседями и друзьями наших родных. Попереписывались с ней какое-то время.  И решила я эту переписку представить в виде рассказа, поскольку переписка  наша почему-то стала состоять из бесконечных повторений, читать которые просто невозможно.

-Это же наши соседи Мармули, а рядом, слева – тёть Наташа Гладилина – воскликнула Вера.   Мы все тогда жили в Бахте, напротив ж.д. вокзала. Мармули были колоритными людьми! Мармулиха, простите, так по уличному её звали, высокая, шумная, весёлая.  Какое-то время часто бывала у нас на семейных событиях

- Вера, не Мармули они, а МармЫли! Сын ваших соседей – Михаил – наш дядя.  У нас сохранилось свидетельство о его рождении.
Но сначала расскажу немного о семье бабушки и дедушки Мармылёвых. У них было много детей. На конец 30-х годов осталось всего три сына – Лев Демидович, Тимофей Демидович и Михаил Демидович Мармылёвы – наши дяди.  Лев умер от ран, полученных на Финской войне. Похоронен на Погран-Орловском кладбище. Это между посёлками Велико-Алексеевский (ныне – Бахт) и Погран-Орловский (Погранка).  Там же похоронены дедушка с бабушкой.

Тиму – Тимофея, погибшего на Войне, поисковики записали как МармИлёва. Наверное, написано в документе было нечётко. Спасибо им, что нашли. Низкий поклон, до самой земли. Сколько слёз бабушка пролила. Два сына погибли. А у Лёвы фамилия написана правильно.

И Гладилиных помню. И дом бабушкин-дедушкин на берегу Шурузяка помню. Однажды даже приснился мне. Мы у них часто бывали, по крайней мере, раз в месяц. После базара обязательно заходили к ним. Бабушка Шура – родная, сестра нашей бабушки.

В свидетельстве о рождении нашего дядь Миши написано – МармЫлёв Михаил Демидович. А потом его "переделали" в МармУлёва Михаила Дмитриевича. Как и когда это произошло – даже не представляю. Страна в те годы просто «кишела» безграмотными работниками, «вышедшими из народа» ,во многих советских учреждениях. И несчастный наш дядя так и остался под этой фамилией и с этим отчеством. Как он сам-то не обратил на это внимания? Так, что, по вине "высокобразованных "работников всех этих «контор», наш дядя остался без пенсии. Потому, что Михаила Дмитриевича МармУлёва просто не существовало на свете. Жил-был Мармылёв Михаил Демидович, который по чьей-то воле, превратился в совершенно другого человека. Спасибо "родной коммунистической партии" за то, что породила чиновчиков-неучей.. Спасибо второй семье дядь Миши, что не оставили его в беде.

 Но главное здесь, пожалуй, не в этом, а в том, что Валерка почему-то не обратил на это никакого внимания? Маленьким был? А потом, когда повзрослел и ему самому пришла пора получать паспорт!? А ведь он закончил «Школу милиции» и был далеко не последним человеком в отделении милиции в их посёлке «Бахт».  Никогда не пойму такого его наплевательского отношения к судьбе отца. Да и к своей фамилии. Ведь и сам Валерка, и вся его семья и сейчас живут под этой, несуществующей в природе, фамилией. Возьмись, он сейчас, скажем, восстанавливать свою родословную, сразу же и получит «отворот-поворот».  И Серёжа умер под этой фамилией. И сын Серёжин Денис и его дети тоже носят эту фамилию. И никому нет никакого дела до этого.


- Я таких историй знаю миллион – ответила Вера. Писарчуками в Сельсоветах были обычно девочки после школы. Опыта жизни ноль, да и образованность хромала. Моя мама несколько городов объехала, собирая справки о стаже, о годе и месте рождения. Русское имя Прасковия в некоторых документах написано было как Прасковья, по-советски. Только через суд всё решилось! Она получила пенсию.


-Ну, а Валерке, судя по всему, было просто наплевать на всё. А мы даже не знали ничего об их "фамильной проблеме". Для нас они были и остаются Мармылями: дед Мармыль (для нас), дядько Дёмка (Демид) Мармыль (для мамы), Мармылята (Валера и Серёжа).  Моя сестра быстро расставила бы всё по местам. Знаний и опыта в этом деле у неё достаточно. Уж постаралась бы для братика. И для них всех. Когда Валерка был маленьким (до школы) она иногда летом жила у них, присматривала за Валеркой – младшим братиком. А Серёжа тогда ещё не родился. А Валерке всё оказалось по фигу. Как можно было так отнестись к своему происхождению!?


-Я хорошо помню стариков Мармулей – добавила Вера. Мы были соседями, жили напротив ж.д. вокзала. А слева жила тётя Наташа Гладилина. Мармули были колоритными людьми. Вечерами летом на завалинках пели песни, чаще всего украинские. Тётя Шура, по-моему, даже разговаривала с украинским акцентом. Грубовато, громко, шумно, с юмором. Было у них два взрослых сына.


- Мне кажется, что фамилию этой Гладилиной я знаю чуть ли не с самого рождения. Только и слышно было от бабы Шуры: Гладилиха, Гладилиха….
-Такая вот она, наша баба Щура, баба Саня, тётка Санька, средняя сестра нашей бабушки. А зато, как они (все наши) пели украинские песни! Весь посёлок заслушивался! И мама наша, и дядь Миша тоже пели, когда Мармыли приезжали к нам.

 
Да ,да, именно такой я её и помню. Вечерами летом на завалинках пели песни, чаще всего украинские.
- Ещё у неё родинка на губе была. Сейчас вспомнила.
-Да, родинка была заметная. Я не знаю ничего об этой родинке. Бабушка – она и есть бабушка. Хоть какая. А разговаривала баба Шура не с украинским акцентом, а именно по-украински, пытаясь иногда произносить некоторые слова по-русски. А наша бабушка даже не пыталась говорить  не по-украински. Они обе до конца говорили по-своему. А их младшая сестра Татьяна (наша баба Таня) была у нас "городская", жила с дочерью и внучкой в Саратове. Говорила по-русски. Но при старших сёстрах - только "по-своему". И даже «пикнуть» лишнего, не смела. Такие у них были семейные устои. Баба Таня подолгу (годами) жила у нас. Думаю, она там, в Саратове, не очень – то и нужна была. У тётки появился новый муж, на девять лет моложе неё. Вот и мешали ей все. Да, впрочем, не наше с тобой это дело.


- По-моему, Миша в Бахте работал шофером.  Аня была очень хорошая, спокойная женщина. Неожиданно умерла. Совсем не старая ещё. Замуж так и не вышла.


-Да, дядь Миша был шофёром. Два взрослых сына Мармылей, о которых ты говоришь, это их внуки, сыновья нашего дядь Миши и тёть Ани - Валера и Серёжа.

- Да, живой только Валера.


- Я знаю. Серёжа умер в Кемерово, точнее - в Ленинске-Кузнецком Кемеровской области. Подробно о его смерти не стану писать. Там вообще всё  чень трагично. У Серёжи остался сын Денис.  С дочерью жены Серёжи они росли вместе с самого раннего возраста и считают себя родными  братом и сестрой. В Ленинске-Кузнецком и сейчас живёт его жена, её дети и внуки. Мы роднимся и общаемся с ними.

А Валера, Валерий Михайлович, старший сын нашего дядь Миши, живёт в Германии. Жена у него немка, вот и увезла его туда.

Со второй семьёй дядь Миши мы роднимся и дружим. Они жили через улицу от нас.
Дядя, незадолго до своей смерти, очень просил меня найти Серёжиного  сына Дениса. Я подавала в розыск. И нашла! Звонила ему несколько раз, потом, обменялись двумя-тремя письмами, наконец, перешли на Интернет-связь. Представь себе, он даже не знал, что у него есть две тётки, две родные души. Когда я позвонила ему первый раз, он не сразу понял, что, оказывается, не круглый сирота, что не один на белом свете. Валерка же отрёкся от него. Подробно не стану рассказывать.  Не наше с сестрой это дело. Такие вот дела, неожиданная моя подруга.
Ещё скажу, что Денис очень похож на деда. Не столько лицом, сколько какими-то повадками, жестами, даже тем, как сидит на корточках. Это ведь  тоже характерная особенность!

Я позвонила дядь Мише  8 декабря, чтобы сообщить о том, что нашла Дениса, а Валя, дочь тёть Юли, сказала, что сейчас ему не до этого, что он умирает. И через три часа умер. Так и не узнал дядя, что внук нашёлся.  Я признаю свою вину в этом. Надо было хотя бы дня на два раньше позвонить и рассказать об этом.  Но что-то очень серьёзное не позволило мне это сделать. Конечно, приехали к ним только в день похорон, 10 декабря. А вообще-то мы ездили к ним несколько раз. Последний раз – в октябре. В следующий раз собирались съездить ближе к Новому году.

 - Они живут в Тульской области, недалеко от Орловщины. Дядь Мишина жена – теть Юля или кто-то из них откуда-то оттуда. Там много их родственников. Понятно, что мы побывали и в Орле, и в Мценске.  Помнишь, конечно, Лескова, его «Леди Макбет Мценского уезда».
-А до декабря мы были у них в октябре и тогда, в свои 82 года, он ещё не выглядел больным, «уходящим». Что-то случилось с ним Может быть, разволновался от ожидания встречи с внуком.  Я ведь говорила ему, что ищу Дениса. Он очень ждал его. А, может быть, просто время пришло.

А тёть Аню мы тоже любили. Добрая, приветливая женщина. Она по рождению Загирная. Раньше-раньше Мармыли, Загирные и все другие «наши» жили на нашей улице, растянувшейся километра на четыре, аж до самой Погранки. Потом многие переехали на Великую (Бахт), некоторые уехали в Алмалык и в другие промышленные города, где не было никаких проблем с трудоустройством. Я бывала там, у Ротенок. Они тоже украинцы. Тёть Вера Ротенко – подруга юности нашей мамы и Крёстная моей сестры. А когда я искала Серёжиного сына Дениса, случайно встретилась в Интернете с родным братом нашей тёть Ани, из Томска, совсем не последним человеком в правоохранительных органах Томска. Он-то и помог найти Дениса. И уж, конечно, помог бы восстановить настоящую фамилию Мармылей. Почему Валера не воспользовался помощью родного дяди? А теперь уже совсем поздно заниматься этим.

-А жили Мармыли за Шурузяком, недалеко от моста, в предпоследнем доме в сторону Гулистана.
 - Вера, баба Шура умерла ведь очень давно, ещё в 1963 году. А дед ещё раньше, в 1959 году.  Вот ты и помнишь, где находился их дом только со слов своих родителей.


- Мои родители были помладше, - сказала Вера. Они построили дом по этой же центральной улице, но в сторону Сырдарьи, на въезде в Бахт. Мы уехали с любимого места. Это было в 1960 году. Я как-то сразу повзрослела. Много читала, помогала маме по дому, в огороде.  И дом, и огород были большими, много сил и времени уходило на всё это. И совсем не оставалось времени на друзей. Да и не с кем уже было дружить. Вокруг одни местные остались.


- Все это пережили, добавила я.   


А по рождению все наши бабушки - Лобановы (Лобани).