Военная кафедра. Подлог. Юля. Рассказы

Просторный светлый холл. Бело-голубые краски.
Студентки, оглядывая помещение входили в здание ожогового диспансера.
- Ну, и куда дальше? – крутили они головами.
- Наверное, сюда, - открыла одну из дверей староста группы Валентина.
Войдя в длинный коридор, она повернулась и махнула всем рукой. Девушки двинулись за ней.
- Здравствуйте, - вышел им навстречу средних лет, но ещё довольно молодой темноволосый завотделением. – Вы, я так понимаю, студенты.
- Да, - закивали девушки.
- Сейчас вам раздадут халаты, маски и шапочки, наденете и пройдёте за мной.
Он кивнул подошедшей следом медсестре, и та, нырнув в одну из дверей, вынесла всем указанное «обмундирование».
- Как тебе идёт белый халат, - улыбнулась медсестра Юле. – Тебе непременно надо работать врачом, - засмеялась она. 
Заведующий задержал на девушке взгляд, затем повернулся ко всем.
- Ничему не удивляться, - сказал он строго. – Ничего не говорить вслух. Только смотреть.
Студенты молча кивали.
Периодически оглядываясь, все ли следуют за ним, заведующий провёл всех по длинному коридору в детское отделение.

Студенты шли мимо палат с открытыми дверями, мимо рекреаций, и перед ними открывалась жуткая картина. Маленькие перебинтованные дети с измождёнными от болезненных процедур личиками, матери, качающие малюток на руках…
Девушки смотрели по сторонам, и сочувствия их не было предела.
- Боже мой, нам-то это зачем? - шепнула Юле Люська. - Я вот специально не пошла в мед, - сказала она погромче. -  Я крови боюсь.
- Мало ли, - повернулась к ней староста Валентина. - Я вот считаю, надо все знать. Как обеззараживать, как перевязки делать, как делать уколы. Мы ведь военнообязанные. Да, и в семье пригодится.
 - Ох, но не этот же кошмар, - с ужасом смотрела Люська на перебинтованных плачущих детей.
Заведующий повернулся и строго посмотрел на студентов. Разговоры стихли.
- Так. А сейчас все в перевязочную, – показал рукой направление заведующий.
Дружно, один за другим, студентки прошли в большой светлый кабинет.
- Стойте здесь, - кивнул на место вдоль стены заведующий. – И ещё раз повторяю: никаких вопросов, никаких звуков или возгласов.
Двери открылись, и в палату вошла средних лет медсестра. Она вела маленького мальчика лет пяти.
Ребёнок был практически весь покрыт бинтами. В глазах его был ужас.
Врач кивнул, и медсестра стала осторожно разматывать бинты.
Перед глазами студентов открылась страшная картина. По мере освобождения малыша от верхних белых бинтов открывались пропитанные кровью нижние, которые не хотели отцепляться от кожи, потому что прилипли к ней.
- Ай, - ребёнок, не выдержав боли, заплакал.
- Потерпи, - успокаивала его медсестра.
Но терпеть приходилось столько, что выдержать смог бы не каждый взрослый: по мере освобождения от бинтов, открывалась красная, практически без кожи, поверхность тела.
Начавшиеся тихие стоны ребёнка постепенно перерастали в завывания и громкий плач.
Помня наставления врача, девушки сдерживали себя, чтобы не заплакать вместе с ним, не посочувствовать вслух или не выбежать из процедурной.
Юля, так же как все, была не готова к такому испытанию. Глаза её расширились, она приложила все усилия, чтобы не закричать вместе с ним.
- Маленький, ну потерпи, потерпи! – говорила она ему мысленно. – Ну, всё, мой хороший! Ну, немножечко, ну, солнышко моё!
На глаза её навернулись слёзы, она едва сдерживала их пушистыми ресницами.
- Господи, ну как же мне тебе помочь?! Родной мой! Ну, как же ты так?! Как тебя угораздило?!
Ребёнок заливался криком. А медсестра, ловко обработав раны, уже забинтовывала их обратно.
Наконец, перевязка закончилась, медсестра увела маленького пациента, а будущие медсёстры запаса вздохнули свободно.
- Просто, удивительно, какие глаза! – не выдержал наблюдавший за студентами заведующий. - Я первый раз вижу такие! – воскликнул он. – Ведь это же надо, насколько выразительные! – смотрел он на Юлю. 
Студентки переглянулись. Юля молчала.
"Какой цинизм! - пронеслось в голове. - Неужели так замыливается чувство сострадания?"
- Я? – услышала она голос Ольги, стоявшей рядом.
- Да. Вы, – сказал заведующий.
Юля повернула голову и посмотрела снизу вверх на Ольгу: медицинская маска на лице и тёмно-карие, бархатные, очень красивые глаза. Но ничего по ним прочитать нельзя. 
Ольга засмущалась и улыбнулась.
- Итак, слушаем и запоминаем, - сказал заведующий. – Существует ряд правил, которые вы должны знать наизусть.
И он стал читать лекцию на тему обеззараживания, обработки ран и правил перевязки больных с ожогами, о специфике работы с детьми...
- Давайте свои зачётки, - закончив, сказал он.
Студентки достали свои зачётки, стали подходить, класть ему на стол.
Подошла и Юля. Заведующий взял зачётку, открыл её и внимательно посмотрел на девушку.
- Это Ваша зачётка?
- Да, - сказала она. – Просто, она другого цвета. Всем выдали синие, а мне рыжую.
- Понятно, - положил он её в общую пачку. - Подождите, - сказал он всем. И принялся расписываться.
Студенты стояли и ждали, когда на столе образуется стопка из подписанных зачёток, наблюдая за заведующим.
В какой-то момент Юле показалось, что заведующий как-то слишком быстро переложил рыжую зачётку в стопку с готовыми к выдаче.
- Разбирайте, - откинулся на спинку стула заведующий.
Студенты подошли к столу.
- А ты придёшь сюда ещё раз, - сказал он, глядя в глаза Юле, когда она протянула руку за своей зачёткой.
- Нет, - покачала она головой, схватила зачетку и поспешила выйти из процедурной.
Выйдя следом за студентками в коридор, заведующий проводил девушек до места, где их встретил.
- Ужас какой! – шепнула на ухо Юле Люська. – Упаси Бог ещё раз такое увидеть!
- Скажите, а нам зачёт надо получить только в ожоговом диспансере? И всё? – остановилась у его кабинета староста Валентина.
Студенты остановились рядом с ней.
- Да, - сказал заведующий. – Только в ожоговом.
Студенты по одному стали выходить.
- А ты ещё придёшь ко мне, - глядя с вожделением на девушку, задержал он Юлю за локоть.
- Нет, - выдернула она руку.
- Придёшь, - усмехнулся он. – Знаешь, где меня искать. Я в этом кабинете, - кивнул он на дверь. 


Экзамены проходили в присутствии большой комиссии врачей.
Юля вошла и протянула зачётку.
Председатель комиссии открыл её и полистал.
- А Вы к экзаменам не допускаетесь.
- Как, не допускаюсь? Почему? – распахнула Юля глаза. – Я всё выучила!
- У Вас нет зачёта по практике в ожоговом диспансере.
- Как, нет?! Есть! – Юля схватила зачётку. В ней действительно не было росписи заведующего отделением. – Но я была в ожоговом диспансере! Вместе со всеми!
- Если бы Вы там были, Вам бы поставили зачёт.
- Вы можете спросить кого угодно! Вот и староста здесь!
- Да, Мельникова была вместе со всеми, - подтвердила Валентина.
- Ну, тогда просто съездите и попросите заведующего расписаться, - пожал плечами председатель комиссии. – Прохождение практики в ожоговом диспансере – очень важно. Без этого мы не можем допустить Вас к экзаменам.
В прострации Юля вышла из кабинета.  Отличница и не допущена к экзаменам!
«Так вот, почему он так быстро переложил мою зачётку! – вернулась она мысленно в диспенсер. - Он и не собирался в ней расписываться!»
Она подошла к окну и заплакала.
- Ты чего, Юля? – подошла к ней стоявшая у соседнего окна однокурсница. – Тоже не сдала экзамен?
- Меня даже не допустили! А ведь я всё выучила!
- А я провалилась, - грустно сказала Светлана. – Конечно, их там так много! Один одно спросит, другой другое! – она прислонилась к подоконнику. – Да, честно говоря, мне и не до этого было. У меня свадьба на носу.
Юля кивала головой и смотрела в окно.
- А тебя почему не допустили?
- Заведующий не поставил свою подпись в зачётке.
- Правда? Ну, ты не расстраивайся. Это ведь не пересдача, - положила ей руку на плечо Светлана. – Ну, съездишь, поставишь там подпись, да и всё!
- Я не поеду туда! – воскликнула Юля.
- А, ну, да. Приятного там мало, - согласилась Паночкина. – Ещё заставит заново смотреть этот кошмар. Скажет, что не видел тебя в прошлый раз.
- Но что же делать?!
- А ты Лариску попроси. Она там рядом живёт. Пусть сходит отдаст зачётку, может, он распишется.
- Точно! – обрадовалась Юля. – Так и сделаю!


- Он сказал, что не будет расписываться, - через несколько дней протянула Юле зачётку Лариса.
- Почему? – посмотрела на неё Юля.
- Не знаю. Принципиальный, видно, такой, – пожала плечами Лариса. – Сказал, чтобы ты сама к нему приехала.
- Гад!
- Ну, почему? Он ведь не может поставить не известно, кому. А тебя вспомнит. Надеюсь.
- Я не поеду к нему, - повторила Юля. – Неужели, нет другого способа? Что же теперь делать?!
- Сама поставь подпись, - подошла к ним Светлана.
- Сама?! Как это?! – вскинула на неё глаза Юля.
- Очень просто. Ты же была там, когда все ходили. Видела и ожоговый диспансер, и перевязку, и лекцию слушала. Так какая разница, кто поставит подпись? Он ведь просто забыл, пролистнул каким-то образом.
- Я не могу, - покачала Юля головой.
- Ну, хочешь, я поставлю, - усмехнулась Паночкина.
Раздумывая, Юля отвернулась к окну, затем с тревогой и страхом посмотрела на Светлану.
- Поставь, - решилась она.
Светлана открыла свою зачётку и перерисовала подпись.
«Какой кошмар! Из-за этого идиота приходится идти на подлог! – смотрела Юля на Светкины каракули. – Но уж лучше так. Пусть так! Не поеду! Я не поеду к нему!»


Неделя медленно тянулась. В страхе перед возможным разоблачением Юля сидела в комнате и листала билеты.
Систематизация лекарственных средств, классификация таблеток, побочные эффекты лекарств, переломы, шины, уколы, перевязки, обеззараживания, последствия, предотвращения, и т.д.
«Скорее бы уже экзамены. Уже второй раз учу всё от корки до корки. Скоро ночами будут сниться все эти антибиотики, капельницы, чума, карантины, гангрены… Только бы не заметили подлога», - думала она.


***

«Боже мой, а если они увидят, что подпись не настоящая», - открывала двери аудитории Юля.
За длинным столом, как и в прошлый раз, сидело множество людей в белых халатах.
«Вот позор-то будет!» – со страхом думала она.
- Тяните билет, - взяв зачётку и глянув мельком в неё, сказал высокий, очень интересный лет тридцати врач.
Юля вытянула билет.
«Гангрена. Классификация лекарственных средств. Оказание первой помощи», – прочитала она. 
«Ну, это легко», - села она за первую парту.
Быстро накидав короткий план ответа, она подняла руку.
- Вы уже готовы? – удивился председатель комиссии. – Ну, подходите, - пожал он плечами, кинув взгляд на короткую запись на листе.
Как из водопроводного крана с сорванным вентилем хлынула речь студентки: всё, что она дважды выучила наизусть.
Члены комиссии, принимающие экзамены, с удивлением переглядывались. Каждый задавал ей вопрос из разных областей пройденного на военной кафедре материала, на что моментально получал исчерпывающий ответ. В практической части шина была наложена в момент, внутримышечная инъекция в фантом сделана чётко и без заминок.
- Подождите, - сказал молодой председатель комиссии. Он вышел из-за стола и вместе с Юлей и её зачёткой прошёл вслед за ней в коридор.
- Вот, как надо учить! Вот такие должны быть студенты! Вот такие должны быть медсёстры запаса! – громко и восторженно, на весь коридор провозгласил он, демонстрируя Юлю всему факультету. Потом не удержав чувств, повернулся, взял её руку и демонстративно поцеловал.
Стоящие в рекреации студенты захлопали в ладоши.
«Наверное, он думает, что здесь мои одногруппники, - подумала Юля. – А ведь я здесь никого не знаю. И им всем абсолютно всё равно, как я сдала экзамен, и кто я такая»


***