06. НУЗ Нефть, уран, золото роман. Криминальные Хр

06. «Нефть,  уран, золото»  Третий  роман цикла  «Криминальные Хроники». Продолжат  сюжетные  линии   романов  «Деньги  решают  все» и «Не в деньгах  счастье, а  в   их   количестве»  на  сайте  Проза  РУ опубликован, под  укороченном  названием «В денег  счастье». Третья часть  цикла  написана в  городе Харбине  с  2017 по 2020 годы.  В романе 15  глав,  которые  разделены  30  публикуемых  частей. Роман полностью  публикуется впервые.  Отрывки  из 1-4 глав  публиковались  на «Самиздате». С учетом  правил   сайта Поза  РУ.  Все  иллюстрации  из  текста удалены.

                3. глава.

3.3.
          Пак Чанманн, шеф-повар ресторана «Интерклуб» в городе Даляне, славился тем, что совершенно не умел готовить мясные блюда. За почти сорок лет, проведенных на кухне, так и не освоил приготовление мяса. Любая рыба или экзотический морепродукт становился  в его руках кулинарной сказкой. Любой плод, выросший в земле или на ней, превращался в деликатес. Особенно хорошо получались блюда из грибов. Для Пака не существовало несъедобных даров земли. Все шло в кастрюлю.
             Начинал он подсобным рабочим при кухне городского «Интерклуба». Эта государственная организация в 60-х,70-х,80-х и 90-х годах ХХ века работала под полным контролем Гунанбу - провинциального управления общественной безопасности Китая. Это была уникальная в своем роде специальная служба, объединявшая все силовые ведомства  Китая, кроме вооруженных сил. После подавления народного восстания в Пекине на площади  Тяньаньмэнь, специальные службы Китая стали интенсивно меняться. С 2000 годов началось  их разделение по специфике занятий. Ранее полиция отвечала за все, от организации  велосипедного движения на улицах до борьбы с контрреволюцией и шпионажем. Отдельно функционировала служба контроля над эфиром и радиоперехватом переговоров зарубежных соседей. Слухачи подчинялись Народно-освободительной армии Китая, НОАК, и её генеральному штабу.
        Когда Китай начал строить капитализм, и коммунистические власти страны разрешили заниматься частным бизнесом  жителям  страны, повар и пара его друзей арендовала полуподвал в доме напротив Интерклуба, в самом центре города. Более удачного места для ресторана в   восьмидесятых-девяностых годах найти было трудно. 
       Пак родился на границе между КНР и КНДР на западном берегу реки Ялу.  С детства одинаково хорошо знал китайский и корейский языки, кроме того, немного владел японским. При учете этих его знаний, его привлек к сотрудничеству один из отделов полиции КНДР.  Сорок лет назад, будучи по легенде деревенским парнем, подписал кучу обязательств о сотрудничестве с общественной безопасностью и без проблем и каких бы то ни было вопросов попал работать на кухню самого элитного, единственного в те годы «Интерклуба» для иностранцев. Честно доносил на коллег по части контактов с иностранцами. С работой,  по   порученной Гунанбу, справлялся хорошо, но мог еще лучше. Мешало отсутствие знания английского языка. Поэтому его отправили на полгода учить язык в специальную школу. Там он выучил разговорный английский настолько, что смог понимать беглый разговор клиентов.  Постепенно он рос по служебной линии, пока не вырос до шеф-повара ресторана   «Интерклуба».
           Двадцать лет назад Китай открылся для иностранцев. Статус «Интерклуба» упал до уровня  заурядной старой гостиницы  тройки. Потребность  в персонале бывшего шпионского гнезда исчезла. Часть людей перешла в частные новые  отели, которые  стали   селить иностранцев. Перестал быть  востребован и  Пак Чан Ман , его перевели в резерв и почти  перестали  беспокоить.   
        В  восьмидесятые он женился на кореянке Пак Ун Хе из Даляня, худощавой, очень подвижной и энергичной женщине. Она, как и он, принадлежала к народности Да Хей Яйлу, с внешностью, типичной для Да Хей Яйлу. Сначала Ун Хе работала медицинской сестрой в районной больнице, через 10 лет окончила медицинский университет, получила диплом врача физиотерапевта,  работала по специальности в санатории в пригороде Даляня. Ун Хе была выше Пака на 15 сантиметров, имела прекрасные черные кудри, которые в юности пыталась распрямлять, чтобы походить на настоящих китаянок, ведь у них вьющиеся волосы почти не встречаются, и длинные, стройные ноги, казавшиеся еще длиннее, с учетом её роста. Её внешность отличалась от внешности китаянок, поэтому её родители, да и она сама, беспокоились о перспективах замужества. Но как только она удачно вышла замуж за  престижного, обеспеченного земляка, товарки стали ей откровенно завидовать, она изжила свои комплексы. «Маленького медвежонка», как она его называла, Пака она искренне любила  и ценила их брак. Она знала, что муж тесно по работе связан со службой общественной  безопасности КНР.  Все непонятные вещи, подозрительные знакомства мужа, странности в  его образе жизни списывала на них, гордилась мужем  и его сотрудничеством с Гунанбу, считая его настоящим патриотом родины.
       Они родили двух сыновей. Им, как семье из национального меньшинства, заводить второго и третьего ребенка по  закону, было разрешено всегда. Сыновья пошли в мать: высокие, стройные, с волнистыми волосами, склонные к изучению точных наук и иностранных языков. Отец сам учил их с детства корейскому и японскому языку, а как только подросли, стал учить их английскому. Старший сын поступил в Пекинский университет на математический  факультет, после окончания поехал учиться в США.  Младший - в «Думбейском» (Северо -  Восточном) Финансово-Экономический Университете, семья планировала продолжать его обучение в Гонконге.
       Сам Пак, по документам он был записан, как чистокровный «хань» - китаец.  Если говорить серьезно, не был ни корейцем, ни китайцем. Их  семья происходила  из знатного чжуличжэньского рода. Их родовые земли  располагались вокруг столицы  Манжурии  и лежали по берегам рек Су Чан и Май Хе. Жили они на этих землях 1000 лет. Их народ назывался чжуличжэнями (джудженями)  Они создали  могучее государство, которое покорило Китай южнее Великой китайской стены. Род Паков был в числе правителей маньчжуро-китайского  государства. Через 700 лет пришли орды Чингизхана. Они обрушились на Китай, покорили его, попытались в циновке вывезти всю Японию на материк. Из этого дерзкого плана ничего не вышло. Затем пришельцы разрушили государство Маньчжуров  и только потом отправились на другой конец мира воевать с Киевской Русью. В  результате этих войн и переселения народов семья Паков потеряла свои родовые земли. Их род оказался на 500 километров южнее, на берегах реки Ялу. Новые земли были богаты лесом и рыбой, редко заселены. Находились не в Китае или Корее, а как бы между ними, на границе, на берегах  реки Ялу. Еще через 600 лет, в начале ХХ века, их семья продолжала жить на берегах полноводной реки, ловили рыбу, перевозили грузы, рубили лес. Он и был главным богатством их новой родины. От былого величия их рода, богатства и амбиций, вплоть до притязаний на императорский трон в Запретном городе в Пекине, не осталось и следа. Обо всем этом подросток знал из семейных преданий, услышанных от бабушки. Внук был пионером и, согласно принципам Чуч Хе  и наставлениям вождей из клана Кимов,  строил светлое будущее для всего корейского народа. Паки давно превратились   из  аристократов  в пролетариев и лесорубов. Они валили вековые деревья и вывозили их из тайги.
       Постепенно изолированная группа маньчжуров переродилась в отдельный, никем  не признаваемый и неизвестный в большом мире этнос, со своим диалектом, родственным мандаринскому варианту китайского языка. Народность пользовалась китайской письменностью с традиционными иероглифами, тогда как последние пятьдесят лет в КНР применялись упрощенные. Хоть и монголоиды, маньчжуры отличались внешним видом и от корейцев, и от китайцев. В большинстве своем были темноволосыми, не с прямыми, а  волнистыми, переходящими в кудри волосами. Северным корейцам не было никакого дела до маленькой группы лесорубов, большинство родственников которых погибли в борьбе с  американскими империалистами, безоговорочно приняли власть коммунистов и не возражали против политики властей. Так как этот этнос жил на очень ограниченной территории, 250х20 километров, в основном, в лесной и горной местности, сепаратизмом не увлекались,  чуждые учения не знали, соблюдения прав человека не требовали, даже не подозревали, что они существуют, они никому не мешали и интереса не представляли ни для КНДР, ни для КНР.  Себя они называли великим народом реки Ялу, «Да Хей Яйлу». За свой тяжелый труд получали скудное питание. Кормить их приходилось всем владельцам лесных угодий, хотя это им и не нравилось. Русские лесопромышленники в  самом  начале ХХ века давали чашку риса, китайские мандарины в 20-30-е годы - полчашки, японцы с 30 по 45 годы  - четверть чашки. А вот коммунисты попытались проверить утверждение, что если работников вообще не кормить, они не смогут работать. Но маленький народ опроверг это утверждение, приспособился и выжил. Их кормил лес.
     Люди  народности  Да Хей Яйлу по менталитету отличались от китайцев. Настоящие Хань боятся  леса и  гор, как и любых открытых пространств. А корейцы и маньчжуры, наоборот, чувствуют себя, на природе, как дома. Они всегда смогут найти себе пропитание в таежных дебрях. Могли,  из любых даров тайги приготовить хорошую еду. Бабушка обучила внука секретам фамильной кулинарии, это очень пригодилось, когда он пришел работать в ресторан.
        Их многочисленная семья сильно сократилась в 1953 году. Половина семьи погибла во время жутких бомбежек переправ через реку Ялу. В те годы американцы бомбили переправы, по которым в Корею переходили китайские добровольцы. Бомбы сметали все мосты  и паромы, фанзы крестьян и их утлые плоскодонки. Выжившие мужчин пошли в армию и погибли, пытаясь винтовками остановить американские танки. Погибло очень много людей, но танки они изумлению  американцев  остановили.
           Пока Пак Чан Ман жил в КНДР, он числился корейцем. В начале восьмидесятых, 15-летнего мальчика, сына героев войны, власти Кореи взяли из семьи и поместили в специальный интернат на полное государственное обеспечение. Три года его учили в специальной школе разведчиков, а когда ему исполнилось 18, выпустили из школы в звании  старшего сержанта особого назначения. Очень мелкий, худощавый от природы, он быстро накачал мышцы рук, научился отлично стрелять и виртуозно работать ножом. За ростом массы тела внимательно следили его  воспитатели и не допускали её роста. Уже в ХХ1 веке он догадался, что его воспитатели умышлено сдерживали его рост гормонами, чтобы он как можно дольше походил на ребенка. После окончания школы он выглядел лет на 14-16, весил не более сорока килограмм, и был не выше 148 сантиметров, с детской прической и одежде с чужого плеча, без малейшего следа растительности на лице. Она появилась лишь к тридцати годам. Работая на кухне, он начал хорошо питаться, фигура приобрела форму квадрата, появился  живот, он отрастил прическу ежик, в иссиня черной шевелюре стали видны ранние седые пряди. Но в 18 он выглядел просто подростком. Его воспитатели прекрасно справились с поставленными перед ними задачами. Его перевезли на правый китайский берег, где с 53 года постоянно жила его бабушка и многие его родственники. Все они были Паки.  Некоторые чуть младше или немного старше его. Разобраться в их родственных связях и возрасте могла только патриарх их семьи, бабушка Соня. Как можно разобраться в куче мальчишек примерно одного возраста, одинаково худых, плохо одетых, очень  шумных? Пак Чан Ман отличался от всех родственником маленьким даже для корейцев и китайцев ростом. Всю эту кучу мальчишек, он знал с раннего детства,  а они его. Их поселок стоял на двух противоположных берегах реки. Сплавать на  плоскодонной лодке к родне на другой берег было обычным  делом, которое житель деревни совершал ежедневно, иногда по несколько раз в день. Кто из них родился на восточном берегу, а кто на противоположном западном, в те годы никто не учитывал и не помнил.
       Осенью приходили тропические тайфуны. Река меняла русло. Часть западного берега  превращалась в остров, а через год русло опять сдвигалось. Новый остров становился  полуостровом левого берега. И так происходило из года в год. Все знали, что Пак Да Ялуй Хе - наш человек. Ребенком он часто плавал к бабушке, жил у неё по полгода. Самое важное - его с детства очень хорошо помнил поселковый  сотрудник Гунанбу. Тоже Пак и  тоже близкий родственник. Он помог подростку пройти проверку в общественной безопасности, потом содействовал в устройстве на работу в «Интерклуб».   
     Пак Чан Манн, кадровый офицер разведки КНДР, был внедрен в корейскую диаспору китайского города Далянь. Легально работая шеф-поваром ресторана, успешно возглавлял  разведывательную президентуру Северной Кореи на северо-востоке материкового Китая. Он стал большим профессионалом. За все годы он потерял трех агентов: двух из них успел в последний момент вытащить из лап полиции и спрятать за границей, а один покончил жизнь самоубийством в момент ареста. Так что работать он умел очень хорошо.
        На первом этапе перед ним была поставлена задача - отслеживать деловые и торговые контакты КНР с Республикой Корея, для этого работа в «Интерклубе» годилась прекрасно. Он отлично справлялся с ней с помощью пары болтливых официанток. Через десять лет,  его положение в Китае укрепилось. К первоначальным задачам  прибавилась  новые. Организация наблюдения за активностью ВМС КНР на военно-морской базе в городе Ляошунь (бывшем русском Порт-Артуре). В  соседнем городе с  Далянем на его   военно  морской  базе. Здесь ему потребовалось  целых три агента, пока простых наблюдателей за акваторией порта с прилегающих  гор. Дальше больше: сбор данных о ремонтах и анализах  причин аварий  происходящих на подводных лодках тех же типов,  которые КНДР купила или собиралась купить в КНР. Здесь уже требовались агенты с хорошей профессиональной подготовкой. Сапожник, наблюдающий за внутренним рейдом с Электрического Утеса, был уже непригоден. Пак стал опираться на сбор  компромата   последующий шантаж потенциальных агентов. Успешно справился с этой задачей. Но пришлось заводить агентуру среди уголовников и полиции, которая стала снабжать его компроматом. В ХХ1 веке, при сохранении предыдущих задач, появились новые. На таможне в порту Даляня надо было постоянно получать информацию о транзитных грузах, их стоимости и контрагентах южно- корейских компаний, работающих через порт Даляня,  с  компаниями  КНР. Чтобы найти пути для обхода международных санкций против КНДР. Требовалось получить информацию о производителях и поставщиках за пределы Китая и об обороте товаров дойного назначения, поступающих южанам. Пришлось искать подходы к высокопоставленным чиновникам в  Шэньяне (столица провинции  Ляонин), а тут основную роль уже играли деньги, и очень большие. С нулевых годов денег через его руки стало проходить так много, что и ему начало хватать и на шикарные машины, и обучение сыновей за границей.  На покупку для них квартир.  На уютный домик в два этажа на острове Хайнань, где семья Паков надеялась окончить свой земной путь. Нашлись средства и на молодую наложницу-содержанку, не от любви к молодому мясу или потому, что надоела стареющая жена.  Полковник продолжал её любить и уважать, просто в кругу его общения было положено иметь молодую любовницу. Чтобы не выделяться, он вынужден был завести её. Жена все знала, восторга не выражала, делала вид, что ничего не происходит.  За, что муж был ей благодарен.
     В 2015 году ему присвоили звание полковника Сил особого назначении вооруженных сил КНДР. Наградили боевым орденом. Его разведывательная сеть работала, как  швейцарские часы. На полковника трудились почти три десятка информаторов и столько же связанных с ними курьеров.                Все было просто замечательно, пока не появились двое его коллег из Управления научной разведки: майор Хун Чен Ван и старший половник Пак Ман Сик, с парой русских  агентов. Одновременно воров и контрразведчиков в придачу. В игру вступили такие силы и деньги, о существовании которых ранее разведчик и представлении не имел. Теперь ему казалось, что все, чем он занимался сорок лет, было детской игрой с кучкой речного песка. Коллеги прокручивали сотни миллионов наличных долларов, примерно четверть из них  прилипала к их рукам. Не забывали и его. Чтобы помогал воровать, на все закрывал глаза, ему давали процент от сделок с русскими. Деньги он брал, молчал и помогал  коллегам.

3.4.

       Александр Березин дремал в просторном кресле бизнес - класса аэробуса, летевшего  из Белграда в Москву. В соседнем кресле у иллюминатора сидела его жена Ольга и смотрела на удаляющуюся внизу землю. Они летели в Россию, как граждане Словенской республики. Березин опасался, что власти России могут попытаться отследить перемещения сотрудников  беглого олигарха при пересечении границы РФ на паспортном контроле. Это было маловероятно, но теоретически возможно. Власти не могли ничего им предъявить, но рисковать не хотелось. Две недели назад, когда решение о поездке на родину было окончательно принято, Александр сдал  паспорта в посольство РФ  в Любляне. Через три дня они получили туристические визы для посещения  России. В Москве его ждала большая работа. Вторая проблема - таможня. У них с Ольгой было три больших чемодана с подарками, в основном, старинные иконы и книги, и просто сувениры. Они предназначались для друзей и  соратников Лысова. Содержание чемоданов могло вызвать вопросы у таможни  в Шереметьево. Он гнал от себя тревожные  мысли. 
          Ему очень хорошо жилось в Любляне. Английский язык ему пришлось освоить еще в России, работая с Геннадием Ивановичем, на Балканах он неплохо выучил сербский, а вот итальянский ему не пошел. Рабочим языком в «Святом Хлебе» был русский. Все ведущие работники в фирме были выходцами из России, а немногочисленным местным жителям пришлось его выучить. На работе и в семье хватало общения на русском. Русские телевизионные каналы обеспечивала спутниковая тарелка. Перекинуться парой слов с приятелями-сербами в пивной или в супермаркете при покупках мелочей его сербского хватало. В отпуск по Европе они ездили всегда втроем: он, Ольга и дочка Светлана. Дочка свободно трещала на итальянском и английском, сербском и русском. Совсем немножко на немецком. Светлана была главным толмачом семьи.
Как понял, Александр был  космополитом. Его волновала только семья и её благополучие. Ради семьи он был готов на многое. Семье на Балканах было хорошо, а значит и ему. Прожив с Ольгой почти семнадцать лет, он сохранил к ней нежные чувства.  Не думал о других женщинах. Почти никогда не жалел, что выбрал её себе в спутницы жизни. Когда бывал в длительных командировках в КНР, иногда пользовался услугами проституток. Не из-за,  острой физической необходимость, а за компанию с другими мужчинами из их делегации.   Когда он выступал в роли проводника и главного специалиста в чужой стране, для  тех,  кто приехал   впервые в КНР. Работая в женском коллективе, никогда не заводил ни длительных связей  с коллегами по работе, ни интрижек с женщинами-смежниками, переговоры с которыми входили в его обязанности, хотя многие из них были готовы и сами  предлагали  интим. Не  из  любви, ради продвижения  своих бизнес - проектов.
    На Балканах у него была отличная работа, с очень хорошей зарплатой. Денег хватало, чтобы жена не работала. Они даже могли откладывать на черный день.
     Ольге за границей нравилось намного меньше, чем мужу. Она была эмоционально  связана с матерью, разлука с ней давалась очень тяжело. Кроме того, у неё были близкие  подружки, которых впервые годы ей сильно не хватало, хотя они переписывалась и общалась в Скайпе. Сидеть дома ей расхотелось.  Через год  жизни в Словении,  когда семья  решила проблемы  с документами  и  решились. Кончили ремонт  квартиры. Она начала искать работу. По специальности  Ольга была технологом пищевого и кондитерского производства. Полгода она искала работу, за это время заговорила на сербском  языке. Так как их дочь Светлана училась в частной элитной школе, где, кроме сербского и английского, преподавали еще и итальянский язык. Ольга помогала дочке в школе и вместе с ней освоила разговорный  итальянский, подтянула английский, и, в итоге, нашла работу по специальности  в небольшой итальянской частной компании, производящей в Любляне торты и пирожные. Супруги решили всю зарплату Ольги откладывать, а на жизнь расходовать средства, заработанные   Александром.  Благо   того   то    зарабатывал  на  все  хватало.
       Их дочка, 13-летняя Светлана, росла человеком мира. Совершено освоилась в Европе,  по России не скучала, завела массу друзей, была не последней ученицей в классе. Березины понимали, еще 3-4 года, дочь окончательно вырастет и покинет семью. Ждать внуков от современной молодежи не стоит. Березины стали задумываться, а не пора ли им завести еще одного ребенка, пока Ольга может рожать самостоятельно, чтобы успеть поставить ребенка  на ноги, ведь старость не за горами. В этом вопросе у Ольги с Александром было полное согласие. Решили на этот раз завести мальчика. В течение года Светлану нужно отвезти  в Россию, во Владивосток, она должна получить гражданский паспорт России по месту регистрации. Когда ей исполнится 14 лет, пока заграничный русский паспорт действует, получить новый заграничный паспорт. Не стоит ребенку терять российское гражданство.  Ни  кто  не знает,  как  жизнь  семьи  сложится  дальше,  когда  Геннадий  Иванович  умрет.
       Ольга, в преддверии появления ребенка, загорелась идеей перевезти в Любляну свою мать. Березин относился к теще неплохо, как к неизбежному злу, но к появлению её в Любляне был не готов, хотя жилищные условия это позволяли, и финансовое положение семьи тоже. Ольга надеялась, что постепенно она сломит пассивное  сопротивление мужа. Он   согласится  к  её  идее отнестись  с энтузиазмом. Остается уговорить мать. Предстоящая поездка домой была очень кстати.
       В Шереметьево у Березиных не возникло проблем ни у пограничников, ни у таможни. Прошли по зеленому коридору без единого вопроса. На выходе из аэропорта стояла очередь из такси, дожидавшихся пассажиров. Их довезли до гостиницы «Космос» за 40 минут. Александру, который раньше часто бывал в Москве, бросилось в глаза качество дорог. Много лучше, чем в Любляне. Большое количество новых развязок, построенных за последнее 10 лет. Новых домов, наверное, тоже построили много, но приезжему они в глаза не бросались,  поэтому сравнивать было сложно.
     Впереди показалась громада «Космоса» с легко узнаваемой статуей Гагарина перед ней. Ольга с интересом разглядывала устремившуюся ввысь ракету.
В отеле им предоставили очень комфортабельный люкс.               
- Саша, сколько дней мы пробудем в Москве? Мне надо предупредить маму, когда поедем во Владик.
    - Пока не знаю. Мне надо сначала встретиться с Ивановым, после этого все станет ясно. Я сегодня созвонюсь с ним и договорюсь о встрече. Не знаю, будет ли он помогать мне, захочет или нет?
     - Хорошо, тогда еще раз, с кем ты хочешь встретиться и зачем?
     - Оля, мы все это уже раз десять обговаривали!
    - Да, но как-то неясно, чисто теоретически.
     - На вопрос «зачем?» ответить легче всего. Я должен передать бывшим друзьям подарки от Геннадия Ивановича, выяснить, насколько реально можно и дальше иметь с ними дела,  вообще разговаривать. Непонятно, сегодня их группа распалась и  каждый сам за себя, или они продолжают держаться друг друга.
    - Что затевает Лысов? Не выпадет ли оно нам боком?
    - Его реальных планов я не знаю. Он мне об этом не говорит!
    - Он больной старик. Что мы будем делать, когда он неизбежно скоро умрет? Вернемся во Владивосток?
    - Возвращаться в Россию не хочется.  Квартиру в Любляне я переоформлю с компании на нас. Я все подготовил. Светлана категорически не хочет переезжать во Владивосток, а ты пытаешься  заманить Клавдию Ивановну на Балканы.
     - Оставь маму в покое, речь не о ней. Что собираешься делать ты?
    - Не ясно, кто будет наследником капиталов шефа. Если все заберет кто-то один,    работа будет продолжаться, и жить мы будем очень хорошо. Любому новому хозяину мы будем нужны, менять нас никто не станет. А если наследство порвут в клочья, нам с тобой полный каюк придет. Будет большая драка, которая без крови не обойдется. Драка за наследство уже началась, поэтому мы едем во Владивосток, я должен поддержать сторонников  шефа. Надеюсь, после этой поездки что-то станет ясно.
     - Ты так и не сказал, с кем ты будешь встречаться.
    - Первый  Иванов, без него я не смогу прорваться  к Патриарху. Потом мне нужно встретиться с Мироновым, тут без Иванова тоже не обойдешься. К Дарькину я могу пойти и сам. Вот примерная программа по Москве. Есть еще несколько человек, с кем надо по возможности увидеться.
    - Поняла, звони Иванову. Программа большая.
     - Не знаю, надо брать машину на прокат?
    - Бери, хочу Москву посмотреть, я здесь никогда не была. Жаль, что Светочки с нами нет. Мне с тобой ходить надо?
    -Нет, Оля, мне одному будет проще. При тебе люди не будут говорить откровенно.
       Через двое суток состоялась встреча с бывшим сенатором Совета Федерации России.  Иванов назначил встречу в модном мясном ресторане. Напротив Березина сидел молодой человек в элегантном светло-сером прекрасно пошитом костюме тонкого английского сукна. Березин неплохо знал собеседника, они много встречались, и даже здоровались при встречах. Но он терпеть не мог этого человека, можно сказать, ненавидел и  жутко ему завидовал, хотя такие сильные эмоции были ему не свойственны. Они были почти ровесники, работали на одного хозяина. Березин был прекрасным специалистом, а Иваном каталой и ломушником. Стоял рядом с обменщиками и менял валюту, доллары на рубли, при этом так мастерски складывал доллары, пряча среди сотенных купюр однодолларовые  банкноты, что терпила,  считая, принимал один доллар за сотку. Сначала стоял сам, затем завел помощников, наконец,  сколотил целую бригаду ломушников и работал сразу в десятках обменных пунктах.  От  разных  банков. И сегодня  перед Березиным,  сидел долларовый миллионер, а может быть и миллиардер. А Березин как был, так и остался  мальчиком на побегушках.
    - Ты на самом деле был с Лысовым все эти годы?
    - Да, Игорь Владимирович. Сначала шесть лет во Владивостоке, потом два года в Харбине и шестой год в Любляне.
    - Ты поразительно терпелив! Ну, и как там, в Любляне?
    - Геннадий Иванович создал большой и серьёзный бизнес, по масштабу даже больше, чем в «Хлебном Доме».
    - Ну, это же сущие копейки!
    - Это игрушка шефа, чтобы не скучать. На булавки хватает.
    - Может быть.  Лысов бизнесмен сильный, это я знаю давно. Как его самочувствие?
     - Не плохо. Спокойная жизнь без стрессов, отличная поддерживающая медицина, сбалансированное питание, диета. Словом, здоровый образ жизни.
    - Ты  хочешь сказать, что он может прожить еще лет десять?
    - Я не кардиолог. Не мне судить, но могу точно сказать одно: ни характер, ни работоспособность он не потерял. Надеюсь, что Геннадий Иванович будет жить много лет. Посмотрите на Америку и  Европу, на их политиков. Под восемьдесят лет, а они только начинают  политическую карьеру. Так что еще лет 10-15 полноценной жизни у него, надеюсь, есть.
    - Так это  в  США!   
    - Не знаю, как сейчас в России, но у нас в Любляне ничуть не хуже, чем в Штатах  с поддержанием здоровья.  До Кореи   самолетом полдня  лета.  Надо будет заменить сердце еще раз - без  проблем, любая лучшая  клиника Швейцарии  или Германии к его услугам. Денег у  Геннадия  Ивановича  намного больше, чем можно потратить  за  две  жизни.
    - Давай выпьем за здоровье Геннадия Ивановича. Чтобы он жил долго и счастливо!
    Старые знакомые, чокнувшись хрустальными рюмками с ледяной водкой, выпили и закусили  копченой севрюгой. Иванов спросил:
    - Александр, говори, чем я могу помочь тебе в Москве?               
- Геннадий Иванович попросил с вами встретиться, передать вам подарок - икону 10 века греческого писания, - Березин достал из дипломата икону, упакованную в пластик,  чтобы уберечь её от ударов при транспортировке, и отдал  сверсток собеседнику.
    - Спасибо, Саша. Этот подарок дорогого стоит. Передай мой низкий поклон Геннадию  Ивановичу.
  - Передам. Еще он просит вас помочь мне встретиться с Мироновым, Дарькиным и Патриархом. Я им тоже привез подарки.
    - С Сергеем Михайловичем встреча возможна и без моей помощи. Насчет Патриарха  и Миронова сразу сказать сложно. Узнаю обстановку, потом скажу. По Дарькину скажу сегодня, чуть позже.
    - Нескромный вопрос, Сергей Михайлович и Лариса Дмитриевна вместе?
    - Насколько я знаю, да. Для нее тоже подарок? - предположил бывший сенатор.
    - Геннадий Иванович друзей не забывает, - улыбнулся Александр.
Иванов достал смартфон и отошел к окну. Через несколько минут вернулся, сказал:
    - Сергей Михайлович может принять  тебя послезавтра в 15 часов. Годится?
     - Прекрасно. Большое спасибо! И ещё, Игорь Владимирович, Геннадий Иванович  просил вам передать, он принимает ваше предложение, которое вы делали ему полгода назад.
       Березины пробыли в Москве двенадцать дней вместо пяти, как рассчитывал  Александр. Намеченную программу Александр выполнил, но без помощи Иванова не справился бы. Все его встречали радушно.  Подарки  брали,  благодарили.  Но смотрели  со скрытой  тевогой.