Абсурд побеждает

Ссылка на предыдущую главу http://proza.ru/2024/08/04/1306

Два мужика тормознули машину и приказали Пульхерии возвращаться под домашний арест. Эти красавцы не состояли на службе у Спиридона, когда она жила с мужем. Может, новенькие? Впрочем, такие же бандиты, как старенькие. У обоих кобура выпирает из-под мышки и карманы оттянуты. Пулька пожала плечами и попросила симпатичного брюнета помочь ей с разворотом автомобиля. Молодчик так ослепительно сверкнул выбеленными зубами, что в голову мадам полезли фривольные мысли. Какой контраст со смугловатой кожей и блестящими маслинами глаз!

– У меня проблемы с навыками вождения, дорогой.

– Вы, женщины, все такие. Опасны за рулем, - добродушно засмеялся телохранитель, уступая ей водительское место после выполнения маневра.

– Ты тоже опасен, с такой гранатой в ширинке, - с придыханием проворковала Пулька, ощупывая пряжку на его ремне. - Можно вырвать чеку?

– Я не храню боеприпасы рядом с природными дарами, - расплылся от удовольствия пес Спиридона, убирая ее руку от сокровенного. «Да уж, повезло. Не каждый день с тобой флиртует невестка босса», - подумала женщина, показав ему кончик языка.

– Берегись леди Оливии. Она обожает белозубых и чернявых. Без спросу засовывает высохшую титьку в рот часовому, а потом прибегает ее муж с бритвой и кастрирует несчастного, - мрачно пошутила блондинка, еле сдерживая смех.

Мужик не оценил ее юмора и застыл с приоткрытым ртом. От тычка напарника сзади  он едва не упал на дорогу.

– Нашел, кого соблазнять, мудила, - прошипел старший.

– Это я ее соблазнял? - изумился брюнет.

На обратном пути Пульхерия вспомнила о страданиях своего любовника и запоздало пожалела, что сдалась без боя. Как обойтись без доктора? Может, компресс положить на пылающие чресла любимого? Задумавшись, Пульхерия медленно поехала по грунтовой дороге обратно. Недалеко журчала река Лигонди, впадающая в озеро Лазурное, и возбужденно чирикали голодные пичужки в придорожных кустах.

– Женщины опасны, ха, – проскрипел Мо на заднем сидении. - Нет существа более отсталого и гнусного, чем женщина. В тридцать лет вы становитесь старухами, а в сорок уже разлагаетесь и воняете затхлой старостью и инфекциями. Пока мы с меценатом любили друг друга, мой хозяйство было абсолютно здорово! Даже после операции ничего не загноилось. А стоило связаться с тобой, разбитым корытом с помоями, как мой дружок опух и стал плеваться гноем вместо семени!

– Погоди-ка, - остановила тачку мадам Моммзен, - ты хочешь сказать, что задница низкого растлителя детишек чище моего розового лона?

– Вот именно. Поехали дальше. Чего остановилась, коза?

Пулька сорвала шляпку с головы и распустила выбеленные косички по плечам. Глубокая складка залегла между ее крашеными бровями. Чужим голосом молвила:

– Так-так, леди Хер не понимает, на что ей сдалась говорящая тряпочка, которую вряд ли заштопаешь.

– Прекрати корчить из себя идиотку, - продолжал изобличать хозяйку Мо Чон тоном моралиста. На лице проступила гримаса брезгливости, во взгляде неприступность и осознание собственной непогрешимости. - Ты не спрячешься под этой маской от старости и отвращения мужчин к твоей сухой дыре и сморщенной коже, седым патлам и вони старой бабы. Ты прекрасно осознаешь действительность. Тебе никуда не деться от чувства собственной никчемности. Ты родилась на этом острове в семье состоятельных этли. Могла поступить в университет и сделать карьеру, найти мужа по душе и родить множество детишек. Но ты упустила все возможности по собственной тупости. Погляди на себя, образина, и содрогнись: теперь ты нищая стареющая калоша, которая даже единственному сыну не нужна! Родственники стесняются тебя и скрывают от общества. Ты отвратительна для всех, кто знает тебя, –  нарывался Мо Чон, словно никогда не куролесил с одним из самых дурных извращенцев острова. Когда отказывает интимный агрегат, праведность начинает гейзером бить… собеседнику в харюшку!

И ведь крыть нечем - прав паршивец! Словно ножом по сердцу правда эта.

В понуром молчании, часто моргая, Пулька вышла из машины, подняла булыжник и открыла заднюю дверь. Мо Чон лягнул благодетельницу, едва не сбив ее с ног. Восстановив равновесие, она нанесла ему удар в больной пах, и китаец отключился от невыносимой боли. Второй удар пришелся на висок бывшего любовника. Кровь залила лицо, сидение, попала на одежду Пульки. Мадам Моммзен разделась до нижней сорочки и сложила шмотки на обмякшее тело. Оглядевшись по сторонам, приметила Араму, который только что зарезал охотничьим ножом длинногривого амбала. Михаил потерял бдительность, засмотревшись на расправу Пульки над хахалем. Уюба воспользовался этим и завладел обрезом.

– Привет, шпик. Так я и думала, что однажды Спиридоша решит нас всех зачистить. Те двое были с тобой? – спросила Пулька и проворно нырнула за ствол вяза. Совсем близко прогремели выстрелы, которые и были ответом на ее вопрос. Араму открыл ответный огонь, притаившись за тетушкиным автомобилем.

К месту происшествия подгребли два головореза Бротигана. Они пустились по следу мадам Моммзен, на некотором расстоянии, чтобы она не заметила их.

Перестрелка продолжалась несколько минут. Все это время леди сидела, скрючившись, под могучим деревом и ломала голову, как бы ей добраться до сумочки в машине.

Смазливого брюнета убило рикошетом, а его товарищ поймал пулю, перебегая из одного укрытия в другое. Зато ему удалось отстрелить пол-уха у противника и пробить бензобак тетушкиной машины. Раздался столь мощный хлопок, который и в поселке Озерном услышали. Араму успел передислоцироваться, иначе превратился бы в шашлык.

– Как поживает Дрюм? Она еще с вами? – морщась от боли, спросил Уюба. Он пытался привязать платок к ране, который тут же промок от крови.

– Конечно. Найдешь ее на чердаке, если поспешишь.

– Я должен тебя убить, - сказал Араму. Мадам Моммзен со странной улыбкой развела руками, не делая попыток удрать.

– Но я увольняюсь от злого шефа. Заберу с собой Дрюм, если она еще жива.

Араму схватил рацию напарника и доложил, что ликвидировал Пульку и Мо, а машину взорвал со всеми уликами.

– Я хочу услышать Михаила! - рявкнул маленький лидер.

– Он отошел отлить, - доверительным тоном сообщил Араму и прервал связь. Хорошо, хоть тачка бригады Спиридона уцелела. Он открыл багажник, разделся, натянул на себя подходящий по размеру бронежилет, пополнил запас патронов, присвоил револьвер.

Пулька подошла и заглянула в багажник.

– Не найдется ли здесь губной помады или пудреницы? Моя сумочка горит вместе с тряпочкой.

– Да нет, здесь только мужские запасы, - усмехнулся Уюба. – Кстати, твою сумочку взрывной волной занесло вон на то деревцо!

– Ого! Фортуна не оставила бедную старую клячу, – запрыгала от радости Пулька. Она встала на цыпочки и сняла с веток лакированную сумочку. Натрясла из нее целую кучу всякой всячины на опавшую листву.

– Теперь я не пропаду, мой милый шпик. Ведь со мной любимая помада и пудра, а также медальон с портретами родителей. Ух ты, я и флакон духов нашла! Да еще «Сады Армиды», ты представляешь! Ну, теперь все необходимое для выживания женщины у меня есть!

– А бумажник и документы в этот список не входят? И хоть какая-нибудь одежда?

Пулька с бесшабашной ухмылкой поправила кружевную бретельку полупрозрачной сорочки, едва достающей до половины бедра.

– Согласна, я одета слишком консервативно. Боди мне больше к лицу. Ладно, что о пустяках беспокоиться! Слишком опасно иметь документы на имя Пульхерии Моммзен. А бумажник мой пуст. Разве что счастливая ракушка снесет приз.

Женщина повесила медальон на шею и выудила пальчиками из раковины каури сложенную квадратиком купюру достоинством в 1000 шпулов.

– На ней стоит дата, когда мы со Спиридоном впервые зажигали. Урожайная выдалась ночь, ха-ха! Помню, он кончал до рассвета и клялся в вечной любви, а спустя двадцать лет решил завалить меня! И все это называется «заботой о репутации»! А ты чем займешься?

– Попробую спасти Дрюм и создать с ней семью. Может быть, мы найдем ребенка от моего первого, так сказать, брака. Я не уверен, что он существует, но…

Пулька положила выбранные вещицы на шейный платок и завязала узелок. Помахав рукой Араму, она легкой походкой двинулась через лес на шум бегущей воды. Среди высокого аира и цикуты мадам Моммзен отыскала пришвартованную лодку с веслом, столкнула ее на воду и поплыла туда, куда стремилась река, к крупнейшему водоему Шеола. На озере Лазурном есть несколько островов. Может, на одном из них завалялись старые любовники, как стратегический запас консервов на заброшенной базе. Не исключено, что Пульку нигде никто не ждет. Скорее всего, узкопленочный ворон каркал верно, но это не повод руки опускать. Чудом избегнув смерти, женщина с интересом озиралась по сторонам и лучилась жизнелюбием, не думая о том, что готовит ей неизвестность. Ее сопровождал тяжелый волнующий аромат «Садов Армиды» с амброй.

Первая победа подбодрила Араму. Мысли о Дрюм придали сил, как и пример этой странной женщины, которая когда-то носила имя Пульхерия Моммзен. Он умел передвигаться лисьим шагом и атаковал внезапно. Зарядив пушки, он разрядил обойму в лысого и одного из ребят Бротигана, осаждавшего дачу. Последний немного ослабил бдительность, добиваясь по рации ответа убитых на дороге товарищей. Удачно метнул нож в рыжего пацифиста, и убил его на месте. Сошелся в бою с мелким и злым, как тюремная собака, предводителем, получил от противника шрамы на всю жизнь, но все же одолел его.

Амбалы успели подпалить дом. Задавив на машине последнего из своры Бротигана, у которого был «неуд» по стрельбе, Араму ворвался дом и практически в последнюю минуту спас Дрюм, которая уже потеряла сознание от дыма. Оба получили ожоги, выбираясь из пылающего ада. На тачке, похожей на дуршлаг, они могли передвигаться только по дикой местности. В городе их сразу же поймают.

К счастью, по пути им попался ручеек, берущий начало из ключа. Закопченная Дрюм никак не могла напиться. Наполнили фляжку Михаила, в которой закончился ром. Кругом ночь, тишина, какое-то печальное безвременье поглотило их. Вдали ухает филин, а темные силуэты деревьев раскачиваются на ветру, который все еще доносил запах гари. Утолив жажду, мулатка и браво долго молчали. У Араму плетью висела прострелянная в двух места левая рука, саднило и кровило обезображенное ухо.

– Много ли тебе заплатили за наши жизни? – спросила Дрюм, устало вглядываясь в ночь через разбитое стекло.

– Мне посулили милосердную смерть в конце операции, - разбитыми губами прошептал Уюба.

– Выходит, наши жизни гроша ломаного не стоят. Почему ты не свалил от этих козлов?

– Я устал убегать в одиночестве, Дрюм.

– Но и я тебе не компания. Ты никогда не нравился мне, Араму. Есть ли смысл в этой жизни? И неважно, один тянешь лямку или с кем-то еще.

– Такие, как Пулька, живут просто так, не теряя оптимизма.

– Мою мать казнили, и старая бабуля умерла. У меня, возможно, есть отец. А пока продержусь на плаву. Сдам мамину безделушку и… не знаю, что буду делать, я в полном смятении.

– Я думал, все твои вещи сгорели.

– Я спрятала в топ брошку из серебра, которое стоит дороже золота.

– У тебя есть украшение из платины? – удивился Араму. Дрюм достала брошку и показала ее товарищу. У того дыхание перехватило, в глазах потемнело. Ну, почему злые боги устроили так, что из многочисленных мулаток Миндальной Подковы Атлантики именно Дрюм оказалась владелицей белочки в корзине с незабудками, выточенными из бирюзы!

Все-таки надо было грохнуть леди Хер за то, что заставила Дрюм отдаться ему за красивый отчет Спиридону Кишу!

Дрюм все поняла по его лицу, до того, как Араму достал свою половину ювелирного изделия, и лишилась чувств.

Продолжение следует