Остров

 На даче в беседке за круглым столом сидели три друга.
  — Нет, мужики, я больше не пью, — отнекивался худощавый Павел с гипсом на ноге.
  — Да, ладно, мы проследим, чтобы ты никуда не влез, — хлопал друга по плечу, сказал Шурик.
  — Мужики, да расскажите вы мне, я прошлый раз с вами на рыбалке не был, — держа стопку в руке, умоляюще смотрел на друзей Влад.

  Павел переложил ногу с пола на маленькую лавочку, отпил из кружки горячего чая и начал рассказ.
  — На рыбалку мы съездили, киляка наловили, больше сами наловились, и затеяли спор. Нет, не об уважении, а спрыгну ли я с парашютом или нет? Влад, а ты ведь знаешь меня, на понт не бери. Пьяный я совсем дурной, как жена терпит?
  Поспорили, Шурик вон разбивал, тоже лыка не вязал. Мы с рыбалки, в чем были и айда на самолет, где парашютисты прыгают.
  Пацанам деньги нужны были, они и согласились меня на борт взять, а чтобы не отказался, я попросил меня выкинуть.

  Поднялись над лесом, над рекой пролетели, они махнули, чтобы готовился к прыжку, и начали отсчет. Землю увидел, машинки маленькие, люди как спички стоят, сразу, куда хмель делся и запаниковал я.
  — Мужики заруливайте на посадку! — кричу им.
  Какое приземление, один–то у штурвала сидит, а другой так молодцеватый встал, не поленился и стал меня выпихивать, я ж сопротивляться. Я ему и денег предложил, не согласился. А чтобы я не дрался, стукнул меня легонько и выпихнул с самолета.
  Пока мы боролись, летчик завел на новый круг летательный аппарат, над рекой меня и выкинули.
  Парашют раскрылся, я очухался, когда елки перед лицом замелькали. Повис на стропах над землей, как шишка. Тишина в лесу, только комариный писк раздавался по сторонам, да дятел в чащи стучал. Зубы отбивая чечетку, так я отходняк поймал.

  Решил я подняться по стропам наверх, поглядеть с елки, где я?
  Потянул за лямку, да путевого ничего из этого не вышло, и свалился на муравейник, от падения ногу повредил, от боли отключился.
  Пришел в себя, комашки по мне как по асфальту пешком ходят, кто нашел куда залезть, кусаются суки, терпения нет. Попытался встать, понял, что нога моя изменила, как первая жена.

  Отполз подальше, сел, муравьев отряхнул. Отсоединил парашют, огляделся.
  Деревья стоят все как на подбор ельник, ветки до самой земли, под ними и грибы увидел, предположил, что попал в заповедник. А здесь и медведи ходят, и лоси.
  Достал телефон, связи нет, труба — дело. Хоть бы мужики с самолета искать пошли, пусть не меня парашют им нужнее,  — думаю. — Шурик и не вспомнит, в машине дрыхнуть будет сутки. После таких мыслей напала на меня тоска зеленая, стал прощаться с жизнью.

  Прислонился к стволу дерева, слышно, как дятел застучал, видел на ветках, белка прыгала, мхом и гнилушками пахло. Дотянулся до гриба, но не сорвал его. Показалось мне, что ветка сломалась, повернулся на звук, нет никого, а хруст с другой стороны. Я туда посмотрел, опять никого.
  По спине холодок пробежался, и волосы стали потихоньку вставать. Они-то у меня недлинные, сами видите, а там заколосились. Мужик-то я не робкий, да и смерти в глаза смотрел, Шурик, помнишь Цхинвали? Вместе жизнью рисковали. А голова-то болит, и нога ноет, стоит пошевелить, как боль аж в сердце заходит.

  Закрыл глаза, сколько времени прошло, не знаю, пролупался, а передо мной существо.
  — Сгинь, нечистая!  — перекрестился я, а страхолюдина ко мне подходит. Кричу. — Я крещеный!
  За крестом под рубашку полез, а это существо еще ближе подошло и наступило мне на ногу. Я только крикнул и сознание потерял. Долго ли я был в отключке, приходил периодически, а может, это мне привиделось, пока я бредил.
  Меня по лесу тянули, на лапах еловых, все кочки пятой точкой собрал, в больнице лежать на спине не мог.

  Наконец, Павел замолчал, допил чай, тяжело вздохнул и посмотрел поверх своих друзей в сторону реки.
  — Погоди, Паш, а кто это был? — остался заинтересованный Влад. — Как ты до машины добрался? Как тебя спасли?
  — Погоди,— перебил его Шурик.  — Мы его два дня искали, прикинь, я тоже на самолет полез, когда утром проснулся. Помню же, что садил Пашку с парашютом. А они мне, он передумал и домой поехал на такси. Я звонить, а Ленка отвечает, что не приезжал. Я опять до мужиков, достал пистолет, решил припугнуть. Сдались, взлетели, увидели, парашют белый в елках зацепился. Тебя ветром отнесло на остров. Мы с лесником его там искали, парашют нашли, а Пашки не было. Пришлось этот квадрат прочесывать.
  — И где он оказался? Вы пока расскажите, я и пить расхочу с вами, — буркнул Влад.
  — На другой стороне снимали фильм-сказку, там тебе и кикимора, Баба-яга, и леший с русалками. В общем, весь бомонд нечистой силы, а те место-того, чтобы привести в чувства, да пояснить, кто они такие, так в роли вжились, и его в утопленника нарядили. Труп-то не говорит, платить не надо, лежит себе в сторонке.
  — А нога, перелом же? — со смешанными чувствами то ли смеяться, то ли сочувствовать другу, спросил Влад.
  — Вывих там у меня, они ее вернули на место, мене обезболивающее вкололи и снотворного по ходу влили, вот я и спал. Теперь прославился в кино, скоро на большой экран выйдет.
  На улице загудел сигнал машины, и в калитку вошли актеры проведать больного.