Первый командующий Черноморским флотом

Колыбелью Отечественного флота стали воды Балтики, где под руководством Петра Великого и его сподвижников строились мощные боевые корабли и были одержаны первые победы в морских сражениях. Днем рождения Балтийского флота стало 18 мая 1703 года, когда российская флотилия под личным командованием Петра одержала первую победу над шведами в устье Невы. В период правления царя-реформатора появились также первые соединения флота на Азовском море и Каспии и русские корабли впервые вышли на просторы Черного моря. Но неудачный Прутский поход 1711 года в ходе русско-турецкой войны 1710–1713 годов привел к потере Россией выхода к Азовскому морю и находившихся там кораблей. Лишь в царствование императрицы Екатерины II Россия обрела на Черном море свой флот, первым командующим которого стал адмирал Федот Алексеевич Клокачёв (1732–1783).
В отличие от своих предшественников на престоле, Екатерина не на словах, а на деле следовала заветам Петра Великого. Правление императрицы, длившееся 34 года, выдвинуло на арену истории плеяду крупных государственных деятелей и военачальников, одержавших множество блистательных побед на суше и на море. Среди тех, кто снискал уважение и признание современников и потомков, можно назвать известных флотоводцев – В. Я. Чичагова, А. Н. Сенявина, Ф. Ф. Ушакова, Г. А. Спиридова, З. Д. Мишукова, А. В. Елманова. В этом ряду особое место занимает адмирал Федот Алексеевич Клокачёв.
Осиротевший в 9 лет подросток уже в 12 лет выбрал для себя путь морского офицера. К этому времени, при наследниках Петра Великого, морская служба утратила былую привлекательность для дворянской молодежи, поскольку флот пребывал в полном расстройстве. В 1741 году, когда российский престол занимала императрица Елизавета, в Академии морской гвардии, куда поступил Федот, вместо 150 учеников по штату, набиралось менее половины, из них продолжить службу на флоте вызвались только 47 человек. Тем большее уважение может вызвать стремление юноши в таких условиях стать морским офицером. Федоту Клокачёву повезло: в первое учебное плавание он отправился на корабле под командованием одного из лучших капитанов петровского флота – Алексея Ивановича Нагаева, перед выпуском успел пройти практику под началом будущего адмирала Григория Андреевича Спиридова, а офицерскую службу начал на 66-пушечном линейном корабле «Святой Александр Невский», капитанский мостик которого занимал еще один будущий легендарный адмирал – Алексей Наумович Сенявин.
Молодого офицера отличало необыкновенное рвение к службе. Даже к рутинным поручениям он относился со всей серьезностью, вникая в особенности артиллерийского дела, сложного корабельного хозяйства и тонкости ухода за рангоутом и такелажем. Вскоре Федот Клокачёв впервые вступил в командование кораблем, им оказался военный транспорт «Лебедь», который он дважды провел от Кронштадта до Данцига. Молодому капитану хотелось командовать боевым кораблем, но таких в эпоху правления императрицы Елизаветы было немного. По счастью, о толковом офицере вспомнил А. Н. Сенявин и взял его на свой линейный корабль «Святой Павел» вахтенным офицером первой смены.
Отношение к флоту заставила изменить начавшаяся Семилетняя война, которую историки называют иногда первой мировой войной, поскольку в нее было вовлечено 17 государств. Русскому Балтийскому флоту предстояло оборонять Датские проливы, не допуская британский флот на Балтику, осуществлять блокаду побережья Пруссии, участвовать в осаде и взятии приморских крепостей, поставке войскам вооружения и подкрепления. Тем не менее основные боевые действия разворачивались на суше, а на корабли флота возлагалась задача снабжения русской армии и блокада приморских крепостей. В этой кампании Клокачёв принял участие в качестве старшего офицера бомбардирского корабля «Юпитер» в составе Кронштадтской эскадры адмирала Захара Даниловича Мишукова. Боевым крещением для него стало участие в четырехдневной дуэли морских артиллерийских батарей и крепостных орудий Мемеля, итогом которой стала капитуляция приморской крепости. Действия эскадры получили высокую оценку командования, а Федот Клокачёв был отмечен лейтенантским чином. Осенью 1759 года капитан 2 ранга А. Н. Сенявин вновь попросил назначить его вахтенным офицером на свой линейный корабль «Шлиссельбург», выделенный для доставки в Данциг солдат и военных грузов. Сенявин не ошибся в своем выборе. В августе 1761 года, в боях за приморскую крепость Кольберг, защищавшую Померанию от вторжения с моря, Клокачёв возглавил гренадерскую роту десанта, захватил береговую батарею, которая обстреливала российские корабли, развернул орудия и открыл огонь по противнику. Вскоре Кольберг пал, но взошедший на престол после смерти Елизаветы Петровны Петр III, поклонник прусского короля, поспешил заключить с ним мир «на вечные времена», закончив войну отказом от каких-то преимуществ для России.

Флот снова остался прозябать в базах, а Клокачёва обрекли на «пушечные страдания», поручив заниматься приемкой корабельных орудий, которые отливали на Олонецком заводе. Наградой послужило возвращение на флот с присвоением чина капитана 2 ранга, минуя звание капитана 3 ранга. На протяжении нескольких последующих лет Ф. А. Клокачёву приходилось заниматься переводом вновь построенных кораблей из Архангельска в Кронштадт, доставкой немецких переселенцев в Россию и делами портового хозяйства. Тем не менее эти заслуги были отмечены присвоением ему звания капитана 1 ранга.
Усиление России в середине ХV;;; века вызвало сильное противодействие со стороны ряда западноевропейских государств, особенно Франции. Интересы же экономического развития России настоятельно требовали выхода к Черному морю и возврата издавна принадлежавших русским земель на его северном побережье. Вскоре началась русско-турецкая война 1768–1774 годов, в ходе которой Россия одержала ряд блистательных побед на суше. Для закрепления и развития успеха предполагалось отвлечь часть сил противника, развернув действия на Средиземном море, опираясь на поддержку народно-освободительного движения народов Балканского полуострова.
В декабре 1768 года императрица подписала секретный указ, потребовавший от Адмиралтейств-коллегии «подать нам рапорт: сколько она к будущей весне кораблей и прочих судов надежно в море нарядить может, какой бы им вояж ни был предписан». Многое указывало опытным капитанам, что вскоре им предстоит отправиться в дальнее плавание. В сухих доках Кронштадта вторым слоем лиственничных досок срочно обшивали корпуса 7 кораблей, фрегата, бомбардирского корабля, 4 пинков и 2 пакетботов. В их числе был и «Северный Орел», командование которым Клокачёв совмещал с выполнением должности помощника капитана порта. Куда направятся эти корабли, можно было легко догадаться, поскольку на Дунайском фронте уже начались боевые действия.
Вскоре капитаны получили новый секретный приказ: готовить корабли к дальнему плаванию. Самому Клокачёву, принимая его опыт, полученный при взятии Кольберга, поручили заняться подготовкой морских штурмовых батальонов. Одновременно он был привлечен к работам в Артиллерийской экспедиции, где оказались востребованы его опыт и знание артиллерийского дела. По настоянию Клокачёва на каждом корабле установили так называемые «шуваловские единороги», крупнокалиберные медные орудия, способные стрелять разрывными и зажигательными гранатами, бомбами и картечью и обладавшие повышенной дальностью стрельбы. Свое необычное название они получили за то, что их украшал герб командовавшего русской артиллерией графа П. И. Шувалова с изображением единорога. Из-за большой дороговизны производство таких орудий было прекращено, но теперь они оказались одним из важнейших преимуществ вооружения русских кораблей. Кроме того, Клокачёв озаботился тем, как повысить скорострельность стрельбы из «единорогов», и добился того, что при улучшенном способе заряжания она увеличилась в три раза. Результаты таких усилий Клокачёва сыграли большую роль в будущих победах русской эскадры.

18 июня 1769 года эскадра под командованием адмирала Г. А. Спиридова покинула Кронштадт и отправилась в Средиземное море. По пути следования начали проявляться недостатки в подготовке кораблей, и уже при подходе к Англии многие из них нуждались в серьезном ремонте. После жестокого шторма в Бискайском заливе потребовался он и «Северному Орлу». Клокачёв мог остаться капитаном без корабля и лишиться права участвовать в экспедиции, к которой он так долго готовился. Но судьба распорядилась иначе: у И. А. Корсакова, его товарища по учебе в Академии морской гвардии, командовавшего линейным кораблем «Европа», обострилась чахотка, и он не смог продолжить плавание. За день до своей смерти он простился со своим кораблем и передал командование над ним Федоту Клокачёву.

На этом корабле ему было суждено отличиться в легендарных Хиосском и Чесменском сражениях. В воспоминаниях капитан-командора С. К. Грейга можно было прочитать: «В третьей четверти двенадцатого часа передовой корабль “Европа” подошел на пушечный выстрел, и неприятель открыл чрезвычайно сильный огонь по нему и другим, близко следующим за ним кораблям. Они выдерживали неприятельский огонь, не отвечая, пока не подошли на пистолетный выстрел; тогда поворотясь бортом к неприятелю, авангард открыл весьма сильную пальбу». Клокачёв приказал снарядить орудия двойным зарядом «картузов» и двумя ядрами для первого залпа, который оказался сокрушительным для турок. Два часа продолжался ожесточенный бой, после чего корабли турок, получившие серьезные повреждения, начали рубить канаты и отходить в Чесменскую бухту, опасаясь, что пожары, вспыхнувшие на многих кораблях, перекинутся на соседние. В Чесменском сражении «Европа» снова оказалась в авангарде, и около получаса одна вела бой со всем турецким флотом, пока не подошли другие корабли авангарда. От залпов «Европы» вспыхнул пожар на 80-пушечном турецком флагмане, вскоре открыли огонь по противнику подоспевшие и вставшие на свои позиции другие линейные корабли русской эскадры. «Европа», сковавшая в начале боя основные силы противника, получила серьезные повреждения. Четырнадцать попаданий разворотили борт корабля, появились две большие подводные пробоины, оказались разбитыми орудийные порты нижнего дека, но корабль продолжал сражаться, пока не последовал приказ выйти из боя. Турецкий флот перестал существовать.
За бой в Хиосском проливе Федот Алексеевич удостоился ордена Св. Георгия IV степени. Уже после окончания боевых действий вышел указ Екатерины: «Нашему флота капитану Клокачёву. Храбрые и мужественные военные подвиги впоследованные минувшей с Портой Оттомановской войной вами оказанные супротив турецкого флота, находившегося в гавани Чесменской, учинить вас достойным исполнителем отличной чести и нашей монаршей милости представили. Согласно конфирмованному нами статусу военного ордена Святого великомученика и Победоносца Георгия, мы вас в третий класс сего ордена жалуем, и знак оного повелеваем носить каждодневно».
После Чесменского сражения Клокачёва все чаще стали мучить приступы язвенной болезни, но он продолжал командовать кораблем, исполняя обязанности флаг-капитана эскадры. Его «Европа» вновь отличилась в бою при городе Митилена, но обострение болезни требовало неотложного лечения. Адмирал Спиридов своим приказом отправил Клокачёва лечиться в Россию. Наверное, это спасло жизнь отважного капитана. Из почтовой кареты, доставившей его в Морской госпиталь, в палату его уже несли на руках. Как только позволило здоровье, капитан 1 ранга Клокачёв возвратился в строй и вскоре получил назначение на должность флагмана резервной эскадры Балтийского флота. Вместе с вице-адмиралом С. К. Грейгом, вступившим в командование Кронштадтской эскадрой, Федот Алексеевич занимается мероприятиями «приведения кораблей до желательной степени исправности и совершенства через искусство всех офицеров и матросов, составляющих их команды». Неутомимыми ревнителями нужд флота разрабатываются меры укрепления боевой готовности Балтийского флота и предложения занимавшему пост генерал-адмирала великому князю Павлу Петровичу по реорганизации штатов всего Российского флота. Таланты военачальника и государственного администратора оказались востребованы, и в июле 1776 года только что получивший чин контр-адмирала Ф. А. Клокачёв становится командующим Азовской флотилией со штаб-квартирой в Таганроге. Предшественнику Клокачёва в должности командующего флотилией вице-адмиралу А. Н. Сенявину ценой огромных усилий удалось за три года, начиная с 1768-го, построить десять плоскодонных кораблей, которые впервые после 70-летнего перерыва вышли в море под Андреевским флагом для защиты интересов империи на юге.
После окончания войны Екатерина повелела строить новые верфи на Азовском море, в устье Дона и Днепровском лимане, так, чтобы в ближайшее время на них были построены 20 кораблей. Все эти предначертания императрицы предстояло осуществить Ф. А. Клокачёву. На месте контр-адмиралу открылась удручающая картина запустения и небрежения. Морские служители месяцами не получали жалованья, спущенные в конце войны на Новохоперской верфи фрегаты гнили у причалов, так как не поступал лес для их ремонта. Клокачёву вопреки тяжелейшим обстоятельствам и обострению болезни, отнимавшей последние силы, удалось справиться с труднейшей задачей. Уже к концу лета в строй флотилии вступили два 42-пушечных фрегата. Вместе с другими имеющимися в наличии судами они могли нести крейсерскую службу и защищать крымское побережье.
В сентябре 1778 г. вместе с войсками генерал-поручика А. В. Суворова корабли Азовской флотилии во главе с Ф. А. Клокачёвым без применения оружия не допустили высадки в Феодосийском заливе крупного турецкого десанта и вынудили более 170 турецких кораблей и судов покинуть залив.
Обострение язвенной болезни и подхваченная лихорадка свалили контр-адмирала Клокачёва с ног, но он продолжал заниматься делами, принимая доклады и отдавая приказания у себя на квартире, лежа в постели. На время передав командование флотилией и текущие дела капитану 1 ранга А. И. Крузу, Федот Алексеевич отправился на лечение в столицу, но стоило поправить здоровье, как он вернулся в Таганрог. Болезнь по-прежнему валила с ног, и Клокачёв обратился к генерал-адмиралу с просьбой об отставке, но тот попросил его не оставлять свой пост хотя бы год для завершения успешно начатой работы. К этому времени в состав Азовской флотилии уже вошли 28 боевых судов и 16 транспортов, с 1778 по 1780 год заложены одна за другой три верфи, на которых строились 6 фрегатов, бомбардирский корабль и галиот. Наконец-то у Клокачёва появился помощник в лице генерал-поручика И. А. Ганнибала, назначенного в марте 1780 года главным строителем Херсонской верфи, где началось строительство первых линейных кораблей. Но в преддверии новой русско-турецкой войны работа на износ продолжалась. Видимо, великий князь Павел Петрович все же услышал о тяжелом состоянии здоровья командующего Азовской флотилией и издал указ: «Нашего контр-адмирала Федота Клокачёва всемилостивейше увольняем на два года для излечения болезненных припадков». Лечение и отдых помогли ему вернуться в строй. Весной 1782 года императрица Екатерина причислила Ф. А. Клокачёва ко 2-й флотской дивизии и определила в «присутствие» в Адмиралтейств-коллегию, где он по-прежнему занимался делами Азовской флотилии. В июле Клокачёв был произведен в вице-адмиралы и назначен членом коллегии, но задержался в столице ненадолго. 11 января 1783 года императрица подписала указ: «Для командования заводимым флотом нашим на Черном и Азовском морях повелеваем тотчас отправить нашего вице-адмирала Клокачёва».
Командующий безотлагательно направился к месту назначения. Ему предстояло сформировать боевую эскадру из отрядов судов, базировавшихся в Керчи, Таганроге и Херсоне. Местом для ее базирования им уже давно была выбрана Ахтиарская бухта.
Весной этого же года крымский хан Шагин-Гирей сложил с себя ханство. Екатерина II незамедлительно воспользовалась этим моментом и 19 апреля 1783 г. подписала манифест о присоединении Крымского полуострова, Тамани и всей Кубанской стороны к России. Крым вошел в состав России.
Клокачёв поторопился перевести часть судов Азовской флотилии в Ахтиарскую бухту до возможного вмешательства Турции. 2 (13) мая 1783 года кильватерная колонна кораблей во главе с фрегатом «№ 13» под флагом Клокачёва вошла в бухту, и этот день принято считать днем создания Черноморского флота. Вскоре контр-адмирал Ф. Ф. Мекензи, руководствуясь указаниями Клокачёва, приступил к закладке на западном побережье Южной бухты первых строений будущего Севастополя.

Одновременно нужно было навести порядок на Херсонской верфи, оставшейся без должного попечения, где из-за этого практически остановилась постройка заложенных кораблей. Клокачёв перебрался в Херсон и своей властью учредил интендантский, артиллерийский, экипажный и комиссариатский отделы, с личной ответственностью лиц, назначенных ими управлять. В короткое время был положен конец бесхозяйственности и хищениям материалов. То, что не смог сделать И. А. Ганнибал за пять лет, вице-адмирал Клокачёв одолел за полгода. Уже 16 сентября 1783 года сошел со стапеля долгожданный князем Потёмкиным корабль «Слава Екатерины», позднее по просьбе императрицы Екатерины переименованный в «Преображение Господне».
Вспыхнувшая в Херсоне эпидемия бубонной чумы заставила приостановить все работы на верфи, и заботой командующего стала борьба с моровым поветрием. Многие чиновники бежали в это время из города, но командующий счел для себя зазорным последовать их примеру и до конца выполнял свой долг. 27 октября 1783 года командующий Черноморским флотом погиб на своем посту, сраженный смертельной болезнью. Похоронили вице-адмирала строго по «чумной инструкции», в общей могиле рядом с умершими матросами и кораблестроителями. В последний путь вице-адмирала провожал сын, лейтенант А. Ф. Клокачев, капитан 2 ранга Ф. Ф. Ушаков, слуга адмирала, флотский священник и два морских служителя.
Первому командующему Черноморским флотом не суждено было возглавить боевые действия в начавшейся новой русско-турецкой войне, но построенные под его руководством корабли, объединенные в эскадры, внесли свой вклад в достижение победы. Достойными преемниками и продолжателями дел, начатых Ф. А. Клокачёвым, стали Ф. Ф. Ушаков, А. С. Грейг, М. П. Лазарев, П. С. Нахимов, А. А. Эбергард, С. Г. Горшков, И. В. Касатонов и другие выдающиеся флотоводцы и военачальники России. А заложенный по предначертаниям Ф. А. Клокачёва Севастополь вошел в историю России как город-герой, символ мужества и доблести русских моряков, проявленных ими в годы Крымской войны, а затем во время Великой Отечественной войны.