Из истории села Покровка, когда стреляет Кочерга

   В Одноклассниках у меня, знакомая по Атбасару, (живёт сейчас в Орске), коснулась темы односельчан наших Покровских.   Говорит, что её мама была из семьи Лысенко, в  нашем селе. Спросила меня --- знал ли я таких там односельчан.
   Тут то и повспоминал я малость, своё детство в селе и рассказал ей о таком вот печальном происшествии!
  Как оказалось, что это --- семьи её родной мамы, коснулась тогда, страшная беда!

.               
                **********

        ОДИН РАЗ И КОЧЕРГА МОЖЕТ ВЫСТРЕЛИТЬ.
                (гласит народная поговорка).

.  Помню, что одна женщина односельчанка, с фамилией Лысенко, небольшого росточка и худенькая такая, жила у нас с сыном, в небольшом саманном домике, прямо в центре  села, примерно --- возле  конторы колхоза Новая Жизнь.
   А через грейдерную улицу, по которой шла дорога на Балкашино и Кокчетав --- располагались здания ремонтной мастерской (МТМ) и Автогаражи, а ещё и колхозная общая Баня, да дизельная Электростанция, дававшая свет на село, только до двенадцати часов ночи.
   Ровно в полночь, дежуривший на ней по смене моторист, три раза подряд выключал-включал рубильником свет, информируя всех о полночи.
  Мне запомнился дядя Яша Вундер, кажется это был, ибо он дежурил в ту самую памятную до сих пор ночь --- Выпускного Бала из школы, по окончании 11-го класса в 1966 году).
   Мы тогда, с Андреем Гельвих, на Жигулях его отца, подаренных колхозом как <передовому чабану> --- поехали просить электрика, чтобы свет он не гасил до рассвета. А за лояльность к нашей просьбе --- отдали ему поллитровку водки, так что празднование прошло с электричеством до самого рассвета.
   Но тут извиняюсь, мы малость оторвались от нашей темы рассказа.

   Так вот, младший сынок у этой женщины, был мой ровесник Толик, такой конопатенький --- т.е. с веснушками обильно усыпавшими его курносенькое детское личико, и мы с ним дружили даже!   
  .
   Однажды осенью, или в начале зимы, как мне помнится, из Атбасара приехал поохотиться на дичь старший сын, вроде бы Николай его звали, с друзьями своими.
  Они, поставили свои ружья и рюкзаки с припасами, у стенки кухоньки и принялись шустро поедать приготовленный хозяйкой горячий борщ, да чаи гонять, предвкушая процесс задуманного мероприятия. Активно обсуждали меж собою, предстоящий выход в урочище, богатое дичью.
  Никто, не думал, не гадал и  совершенно не представлял себе, что надвигающаяся неминуемая не просто Беда, но даже настоящая трагедия, уже вошла в подворье и стучится конкретно в двери, этой небогатенькой избенки саманной, с тихо проживающей в ней матерью одиночкой и её несовершенно летним сынишкой моего возраста, т.е. лет тринадцати отроду.
   Мамка, заботливая и радостная такому редкому приезду сына, да ещё и с гостями,  стала хлопотать у маленькой Русской печки, чтобы покормить обедом приехавших.
   В тогдашние, <совковые времена>, эти <русские печки>, были важным обязательным предметом в каждой деревенской избе, так как хлеб для семьи, наши колхозники выпекали дома свой.
   Каждая хозяйка,выпекала его из муки грубого помола, в нашей же колхозной мельнице-ветрянке, стоявшей на самом высоком над домами месте, за поскотиной села, как говорится --- на Семи Ветрах!
   Возле этого старого <ветряка>, с четырмя огромными решётчатыми и тяжеленными крылами пропеллера, установленного на специально выполненном фундаменте, с массивным <поворотным> дышлом> из цельного ствола берёзы, жители села по вечерам, приходили встречать наше стадо коров, идущее с пастбища с полным выменем вкусного домашнего молочка.
   Дети непоседы, всегда бегали и резвились тут же между взрослых, ну а мы пацаны постарше которые, не преминули однажды залезть на крылья пропеллера повыше и обозревать с высоты, всю панораму округи --- вместе с селом, речкой Жабайкой, а за ней --- зданиями овчарен и коровников, птичника с белым островком из гуляющих на улице курей, а за ними далее и сеновала со скирдами заготовленного сена.
   Между Жабайкой и птичником, стояло полузаброшенное, из горбыля построенное сооружение, типа сарая, в нём когда-то колхоз давил из выращиваемых на полях подсолнухов, собственное подсолнечное масло. Потом это занятие, почему-то забросили, а этот цех так и сохранился, закрытый на амбарный замок.
   Так вот, макуху мы пару раз тырили, в этой не работавшей уже тогда маслобойке с Мищенко Васей, Уховым Витей, Згуровец Вовой и Мотковым.
   Там ещё, стояло не разворованное (попозже) оборудование --- сам пресс винтового образца и сильный, сохранявшийся ещё долго, запах подсолнечного масла!
  Чем, у нас Он именно привлекал внимание, и прямо манил к себе, заставляя снова пролезать в дыру под крышей, да набрать обломков макухи на рыбалку и для ловли раков!
  Которых тогда в Жабайке водилось великое множество, в береговых норках, напротив дома Чепель Михаила.
               ********

КАК В ПОКРОВКЕ ВЫМЕРЛИ ВСЕ РАКИ.
     (Реально было в начале 60 годов.)

      =Случай был --- в село под воскресение,
      Привезли машин пять удобрений.
      Выше борта горкою лежали,
      И на солнце белизной сверкали.

Кто с конторой рядом жил,
Груз отведать тот решил.
На подножку сиганул,
Тыкнул пальцем и лизнул.

         Кисло-горький, такой гадкий,
         На вид сахар, но не сладкий.
         Что за диво?! В изумленье,
         Пришло наше населенье.

    Притащил один сельчанин фляжку,
    Наберу себе, поставлю бражку.
    Десять дней в тепле пусть постоит,
    Кум придёт, его он угостит.

 Агроном затылок почесал,
 Нафига район нам их прислал?
 Берегись!  Инструкция гласит,
 Под дождём селитра --- динамит!

    Рисковать  "котом в мешке"  не стал,
    Выгружать послал на сеновал.
    Крытых ведь складов в колхозе нет,
    А коли так, какой с него ответ!

Как на зло, прошёл сильнейший ливень,
В речку эту кучу махом смыло.
Яда отравляющие знаки,
Первыми почувствовали Раки.

     Задний ход, форсаж свой повключали,
      Бросив норки, массово бежали.
      Но куда там, силы растерялись,
      В тальниках клешнями зацеплялись.

У запруды много накопилось,
Так сказать, там пробка получилась.
Через сутки стали гибнуть РАКИ,
Что за пошесть, удивлялся всякий!

      Но спастись, однако же пытались,
     Сбок плотины по ручью сплавлялись.
     Солнце жгло дней пять, или неделю,
     Берега от панцирей краснели.

          Выяснилось быстро к удивлению,
          Раки гибли строго по течению.
          Выше, до Полтавки, народ знал,
          Карась и пескарь не пострадал.

За село водичка утекала,
Яда концентрация терялась.
Почти весь очистился поток,
Там, где Палестиновский бродок.

        Часто ситуации бывают,
         Когда ЛОХИ тупо управляют.
         Ведь колхоз наш, это ж не страна.
         Там могла другая быть цена!=
      


© Copyright: Валерий Чайко, 2020
Свидетельство о публикации №120121303597


   Отца нашего, район прислал ветврачом на вновь созданный вет участок, в связи с распространением ящура, бруцелёза и чесотки в трёх соседних колхозах.
   Справа от этого животноводческого городка, в сторону соседнего с нами села Борисовка, виднелась за каменной сопкой и свиноферма, а ещё дальше от неё и наша плотина на речке.
   С боку этой плотины, всегда журчал поток воды ручья, он позволял сбрасывать излишек уровня воды в речке, которая всегда с бурными паводками приходила от сопок в Балкашинских лесах.
   В этом ручье, да и в самой речке Жабайке, водилось великое множество раков, которых мы ловили и варили их на костре, в найденной около Спасской РТС бочке пустой от карбида, а потом делили на ровные кучки.
   Кто нибудь из пацанов садился спиной к кучкам, мы тыкали пальцем в одну любую  и спрашивали --- кому её отдать?
   Вот так примерно и соблюдалась справедливость при делёжке, ведь раки различались в своих размерах!

   Ветряная эта мельница, построена была аж --- при царе нашем батюшке, каким-то местным проворным торговым человеком, но позабытым напрочь земляками, по причине давности времени.
   Когда её запускали в работу, для помола зерна на муку, то сперва брались за это дышло поворотное и ловили <струю потока степного ветра>, постоянно меняющего своё направление.
   А уже потом --- засыпали зерно в приёмный короб, снимали с тормоза пропеллер и он начинал вращать вал привода двух каменных жерновов. Если ветер менял своё направление, то всю эту тяжёлую массу сооружения, даже не останавливая процесс помола, снова поворачивали с помощью дышла, куда было нужно.
   Постепенно при работе, жернова эти изнашивались от трения о зёрна, тогда их снимали и наносили зубилами Новую Специальную Насечку, с продольными желобками, идущими от центра круга и к его краям, по которым перемолотые зерна, превращались в муку и свободно ... от центробежной силы вращения, плавно смещались к краю, прямо в отверстие с подвешенным под ним Мешком.
   
  Уже попозже, полученную колхозниками по итогам года на трудодни пшеницу, стали молоть на бугре у конца улицы (как раз напротив домов Самойленко Степана и Ходыкиных), в заброшенном цехе Спаской МТМ, переехавшей за село на другую производственную площадку,
  А когда колхоз, по итогам пятилетнего Плана, разбогател на поставках государству --- зерна, молока, мяса и шерсти, то --- в заново отстроенной у самой асфальтовой автотрассы, на специальной мельнице, со всем комплектом мукомольного оборудования!
                ************
   Так вот, этот самый младший братишка, Толик помнится его звали, тоже был активено возбуждён в поведении и радовался гостям, оживлённо себе общавшимся за столом.
   Его внимание детское, привлекли ружья, стоявшие у входной двери в углу, вместе с вещмешками охотников.
  Сперва он, любознательно разглядывал их с расстояния, а потом потихоньку подобрался и взял в руки одностволку брата, взвёл курок и шутки ради, со словами --- руки вверх мама,  направил на неё у печки и нажал на спусковой крючок.
   Ружьё это, оказалось заряженным и тут же произошёл выстрел. Хоть заряд патрона был с мелкой дробью на дичь, но однако она попала в упор, в женщину с чашкой еды в руках.
   От произошедшего удара, тарелка вылетела из рук на пол, содержимое пролилось, а мать с застывшей улыбкой Радости на лице, завалилась тут же.
   Вот так и произошёл, по словам соседей, этот несчастный случай в семье моего друга детства, Анатолия Лысенко, которого скорее всего забрал потом в район брат.
   Однако впредь, больше я никогда его уже не встречал и не знаю, как сложилась дальнейшая Жизнь!
                **************

                ПОСТСКРИПТУМ

.    Да, это про нашу трагедию, подтвердили из Орска.

   Бабушке тогда было 46 лет. Я не знаю точно какой это год был, но Толик с 47 года рождения. Если  по 13 лет  вам было, то получается 1960 год.

   У нас и вторую бабушку цыгане убили. У них свадьба была, а бабушка напротив жила. Все на пасху собрались у нее, вышли после обеда на улицу подышать, а те пьяные драку затеяли, бабушка заступаться начала.
                ********