Помалюк Федор Сергеевич

Валаамские судьбы.
Возвращаясь вновь...

Помалюк Фёдор Сергеевич

###

"Белая берёза, я тебя люблю!
Протяни мне ветку нежную свою.
Без любви и ласки пропадаю я.
Белая берёза я люблю тебя! ..."

Эта песня почти из детства. Советского периода.
Пели мы её очень часто, собираясь на вечерние " мальчишники" или бренчали с Серегой Аксентьевым,  много лет моим товарищем по жизни, на гитарах, гуляя с новенькими медичками.  Молоденькие медсёстры почти каждый  год приезжали на практику в дом- интернат, и нам пацанам было трепетно  и просто необходимо влюбляться в таких красивых и нежных созданий.
Тогда  мне очень нравилась  невероятно красивая, стройная и немногословная карелочка, Лена из Ругозера. Да и ей я не был безразличен.(Почему она обратила внимание на меня, мне трудно сказать. Уж явно не за внешние данные...). Одно огорчало нас: поселили её во внутреннем каре в маленькой комнатушечке- клетушечке рядом с нынешними  "Царскими вратами"
 при входе  в Спасо-Преображенский собор. А через стенку жил тогдашний "гроза" всех валаамских парней и верный страж  и вдохновитель  островного порядка, Помалюк Фёдор Сергеевич.( Не знаю, когда и как он попал на остров. Когда в 1969 году я приехал сюда, он уже здесь жил...).
Приходилось иногда за полночь забираться, нам местным  "хулиганам"( так наверное думал в душе о нас, страж-сосед?..) к девушке через окно, что не всегда удавалось, ведь этаж - то второй... Слышимость -идеальная, такая же, как у нас  сейчас в Фанерном тупике города Сортавала,куда нас выселили по суду с острова... Мы и разговаривали всегда шёпотом. Тёзка, Серёжка, как всегда балагурил немножко а я исподтишка любовался Леной. Пили мы неспеша какое-нибудь винишко креплёное, и когда наши взгляды встречались, Ленка улыбалась и беззвучно звала к себе...( вскорости она покинет Валаам, придёт как-то ночью ко мне и скажет, что я очень хороший, а она смертельно больна. Мы просто побудем вместе до утра... Целовались и прощались. Через некоторое время придёт известие, что Лена умерла ... И эта весть никак не укладывалась в моей голове: Почему Бог попускает, чтобы умирали такие молодые и красивые, не успев родить детей и  продолжить жизнь?.. Но, нам неведомы замыслы Божьи...). Она навсегда остаётся в моём сердце, светлым лучиком из юности,  эталоном нежности и неземной красоты.
  Тогда мы, конечно, мстили Фёдору Сергеевичу, взрывая среди ночи под его окнами взрывпакеты, начиненные магнием и марганцовкой. Такие дерзкие безумные  валаамские  "добрые мальчики"...
А он утром как следователь- дознаватель  разглядывал следы марганцовки на снегу  и ещё усерднее караулил подступы к своему жилищу- крепости. Жил он тогда уже один, похоронив супругу, которую я едва помню, дружил с местными участковыми и помогал им в наведении порядка. Помниться мне, он был командиром местной  дружины помощников милиции. И даже  исполнял обязанности островного стража порядка, в отсутствии милиционера. Уже потом, немножко позже, когда мы будем вместе работать дежурными машинистами на островной дизельной электростанции, я пойму, что внешняя его суровость, это скорее маска. В душе он был человек добрый, ответственный и порядочный. Силушкой обладал немалой. Когда надо было помахать кувалдой, Федор Сергеевич - тут, как тут...
Были в его хозяйстве и мотоцикл "Ковровец" и  мотопила" Дружба"(продаст мне по дешёвке, когда заболеет), да и вообще он был " железячник", мимо железки не пройдёт...
Как и друг его давний, местный миллиционер Николай Тихонович.
 Сарай у электростанции полнился  всяким барахлом, так нужным, как нам кажется, при жизни...( Пока жив человек - всё ему надо, а умрёт и всё барахло его, на местной свалке окажется - никому не нужно...).
 На мотоцикле он почти не ездил. Выведет из сарая, запустит двигатель похвастает, что работает, как "часы", и обратно заведёт в сарай...
Иногда он мне казался "взрослым ребёнком". Был всегда очень словоохотлив  и доброжелателен. Федор Сергеевич прямо преображался, когда летом в гости приезжали дети и внуки. Куда девался его всегдашний грозный вид, маска которую он почти постоянно носил на лице перед местным поселковым людом. Становился он в такие моменты  улыбчивым, добрым - настоящим дедом, любвеобильным и щедрым...
Радовался  жизни,  как ребёнок...
Редкие мгновения, которые случаются иногда  в нашей небезоблачной жизни и вносят в души  любовь к человеку, Богу ко всему, с чем соприкасаются  наши сердца  в такие моменты...

Слюбился и жил он потом  с местной одинокой женщиной, Хорошутиной Марией, которая работала почтальоном на почте.
Одному- то трудно на такой сменной работе - и постирать надо и поесть приготовить.  Да и тепла человеческого рядом хочется, заботы и понимания...
Для протирки дизелей нам часто поставляли ветошь из дома- интерната, использованные простыни, одеяла, фуфайки, нижнее бельё...
Как-то раз мы и подложили Сергеичу в сумку из- под еды женские  панталоны соответствующего размера (шутки у нас такие, недобрые, среди мужиков случаются). Марьюшка стала дома вынимать посуду из сумки и увидела их. Вот был скандал, "концерт" не на один день, и Фёдор Сергеевич ходил сам не свой, злой и грустный, постепенно оттаивая, пока не пришёл в норму... Мы и сами не рады были своей шутке. Любил и он пошутить, зайдет тихонечко в дежурку и врежет своим кулачищем по щитам приборным. Такой грохот стоит, что ты невольно подпрыгиваешь на своём стуле, рискуя обратно не приземлиться.
Что мне нравилось, так это его забота об ушедшей  безвременно жене и других знакомых и близких людях.
Регулярно ходил " проведать" на кладбище. Всегда чистота и порядок на могилках. ( сейчас-то всё заросло. Некому ухаживать). Насколько я помню, Федор Сергеевич всегда носил на работу очень широкие штаны - словно казак запорожский.Частенько немножко опаздывал, так как считал себя  старичком , и пытался " строить нас," молодёжь", чтобы не борзели с малолетства...
Очень любил рассказывать разные истории из своей жизни. И где он только не бывал, и на чём только не работал, даже самолётом управлял и с парашюта прыгал.(?) Выдумщик -сказочник. Мы слушали и поддакивали, будто не понимая, что это, в большинстве случаев его безудержные фантазии.
  Вскоре отошла ко Господу и вторая его женщина. Стал и её могилку содержать и навещать...
И вдруг, совсем неожиданно, Фёдор Сергеевич, такой здоровяк с виду, сам заболел и был отправлен в Петрозаводскую онкологическую больницу.  Я тогда, как раз  зимой, по делам ехал в столицу нашу карельскую, и ребята- коллеги собрали передачку- гостинец для болящего товарища. Повстречались, передал. Тут же Фёдор Сергеевич меня начал угощать апельсинами, говоря, что его друзья и родные просто завалили передачками. Выглядел он вполне молодцом, только бледный весь. Я тогда и не знал, что за болезнь и никак не связывал это с раком. Непросвящён был. Видел много молодых ребят лежащих на больничных койках, их лица излучали  страдание и отрешённость - они знали свою судьбу. Встретил ещё одного валаамца, дядю Васю Кузнецова, пожелал ему скорейшего выздоровления, не зная что его дни тоже уже сочтены.
Сергеич на остров  вернулся ближе к весне ( так мне запомнилось....).
Встретились, попросил зайти к нему домой.
При встрече показал он мне, как исполосовали его желудок - шрам тянулся по всему животу. Попросил только об одном : приносить через день ему дрова из сарая и воду из колонки.  Он был бодр и полон надежд. Видимо сам он тоже не очень предполагал о своей дальнейшей судьбе. Думал - выдюжит, переборет болезнь.
Просился обратно на работу. Не взяли ...
Устроился электриком в местную больницу, стал потихоньку работать. (Местный доктор, взял, скорее из жалости...).
Я носил ему дрова и воду и мы пили вкусный кофе с молоком. Каким  всё-таки оптимистом был Федор Сергеевич! ..Никогда не говорил о своих болячках. Общаясь с ним и подумать я не мог, что Федор Сергеевич, как бы уже "приговорённый"...
Наступило лето, а болезнь прогрессировала и его положили в больницу. На какое-то время я отошёл от общения с ним. Появились в жизни другие проблемы что ли?.. Однажды, в конце лета, я пришёл в поселковую баню помыться.
Вижу в раздевалке стоит исхудавший, полуживой скелет. Он поздоровался со мною и я машинально ответил, хотя ещё не признал, кто это?.. Потом уже в парилке я вдруг понял, что это Фёдор Сергеевич. Рванул в раздевалку, а  его уже там не было.
На утро, как я узнал позже, он уехал в больницу г. Сортавала. Навсегда...
Мало кто из нынешних валаамцев вспомнит о нём... Но он жил, радовался, любил, страдал... Любил Валаам, как дай Бог любить каждому.   Истинные валаамцы -мы все любим свой остров до конца и несём эту любовь в своих сердцах, покуда живы(надеюсь и дальше, но о том не ведаю...).