Над светлой рекой4

Очнулся я от того, что кто-то шлепал меня по щекам. Я открыл глаза — надо мной склонилось лицо Комиссара. Он улыбался.

-Ты что, старик? Только проснулись, а ты опять отдыхать приладился…

Я поднялся. В голове звенело. Бандиты лежали чурками в траве лицом к земле, руки и ноги у них были аккуратно связаны кусками репшнура. Поодаль, на дровах, тихие, с распахнутыми глазами, сидели воробьиной стайкой мальчишки.

-Как в кино, - произнес я наконец.

-Ерунда, - оглянувшись на ребят, сказал Комиссар. - Пара боевых приемов - и ваших нет.

Потом он поиграл тяжелой наборной ручкой финки и сказал вполголоса. Если бы не при пацанах, не знаю, смог ли бы…

Тут я заметил, что левая рука Комиссара наскоро перехвачена бинтом, уже набухшим от крови.

-Сильно задел?

Да пустяки… У меня в первый момент все приемы из головы вылетели, только ненависть к этой бандитской роже. Думает, если с ножом, то все перед ним лягут!..

Через четыре часа прибыла милиция: поджарый сероглазый капитан и трое солдат с автоматами. Солдаты были совсем молодые — двое русских, а третий то ли казах, то ли киргиз — деловые ребята с непроницаемыми лицами.

Капитан приказал солдатам развязать бандитов и надеть им наручники, а сам достал из полевой сумки фотографии, в профиль и анфас, и удовлетворенно хмыкнул:

Они самые.

На следующий день мы планировали провести соревнования по скалолазанию с вручением золотых, серебряных и бронзовых медалей, которые Толян мастерски наклепал из порожних консервных банок. Мы раньше обычного покончили с завтраком, и дежурные спешно мыли посуду, чтобы успеть выйти вместе со всеми. Как раз в этот момент появилась Нонна.

Чего-чего, а этого я не ожидал! Наверное, вторичное явление вчерашней парочки меня меньше бы изумило, чем ее приезд. Правда, когда Нонна выписывала мне в комитете комсомола путевку для работы в детском клубе, она посмотрела на меня очень странно, и я подумал тогда, что у нас с ней может что-нибудь получиться. А потом она случайно — случайно ли? - оказалась на вокзале, когда мы отъезжали со своими веселыми питомцами. И вот приехала.

-Привет, мальчики! - сказала Нонна, подходя к костру. — Как у вас тут красиво! - Она была изящна, как японская фарфоровая статуэтка, и я почувствовал, что спокойная мужская жизнь кончилась.

-Привет, - промямлил Колпаков. - Чем обязаны?

-Комиссар, - сказал я ему тихо. - Будь другом, оставь нас одних.

Он взглянул на меня так, словно в первый раз увидел, и, буркнув что-то, ушел к реке. А я предложил Нонне сходить в лес за земляникой.

Мальчишки, пять или шесть человек, глядели нам вслед, хотя я и грозил им за спиной кулаком, а Толян не удержался и свистнул, получив тут же от Ромки подзатыльник.

Земляника же отошла, и нам попалось только несколько завяленных на солнце ягод. Я все не знал, как мне себя вести с Нонной, а она молчала и только улыбалась, встречаясь со мной взглядом. Рассказывать о вчерашних подвигах мне почему-то не хотелось… Потом хлынул дождь, и мы спрятались под елью. Там пахло смолой и грибами.
 
Нонна была в светлых брюках и белой кофточке без рукавов. Плечи ее были мокры и холодны, а губы… - тут она резко отдернулась - … губы тоже были холодны и тверды, словно она на самом деле была из фарфора.

Ты что? - Она посмотрела на меня удивленными, чуточку раскосыми глазами.

-Ты извини, - сказал я и пожал плечами. - Я подумал…

-Ты когда уезжаешь? - перебила меня Нонна. - У тебя ведь путевка в альплагерь.
 
-Сегодня, - неожиданно для самого себя сказал я. Раньше чем дня через три мне уезжать было ни к чему, но я понял, что она хочет, чтобы я уехал. - А ты?

-Я остаюсь, - ответила Нонна. - Я ведь к Колпакову приехала. - Она ящеркой выскользнула из моих рук. - Пойдем! Дождь уже кончился.

Она шла прямо сквозь мокрые, ярко-зеленые кусты, бесстрашно стряхивая на себя воду, а я плелся следом. Я чувствовал себя обманутым, оскорбленным, униженным, я почти ненавидел в этот момент Колпакова. Ладно, с мальчишками он лучше ладит — это его профессия, бандитов вчера повязал — на то он и самбист, но Нонна-то почему? Что она в нем нашла? Он даже ростом ее ниже…

Конечно, мне было уже не до соревнований. После обеда я отвел Комиссара в сторону и сказал, что решил уехать сегодня вечерним поездом. Дескать, хочу пораньше прибыть в альплагерь, чтобы лучше акклиматизироваться.

Он посмотрел на меня каким-то новым взглядом, какого раньше я у него не замечал, - задумчивым и глубоким. Я думал, что он скажет, что до конца недели и осталось три дня, и тогда я скажу, что меня вполне может заменить Нонна. Но он сказал совсем другое:

-Лады, Командир! Это даже кстати, что ты надумал ехать. Я как раз хотел просить тебя проводить Нонну… А с пацанами я теперь и один справлюсь, не переживай.

-А разве она не останется?

-Нет, - сказал Колпаков. - Ей лучше уехать.

-Из педагогических соображений? - не удержался я.

Он посмотрел мне в глаза и не ответил. «Ай да Комиссар! - подумал я. - Железный мужик. Так обойтись с девушкой ради каких-то охламонов!»

Белесый туман валиком лежал на воде, скрадывал противоположный берег. Я долго кричал, прикладывая ладони рупором ко рту, пока неожиданно не услышал совсем рядом негромкое: «Будя орать-то, через пень твою колоду!» Вслед за этим скрежетнули уключины, и черная лодка выпрыгнула из небытия.