Преемник Спиридона Кишу

Ссылка на предыдущую главу http://proza.ru/2024/08/04/1350

Министр Спорта скукожился у камина на даче правителя. Витражи сотрясались от зимней грозы. Из-за непогоды у Адерфи болела голова, и простужался бок. Гостиная в средневековом стиле с рыцарскими доспехами и гобеленами не защищена от сквозняков. Ведь сквознячки тоже были приметой времени, как щиты и мечи на стенах, полки с бретонскими блюдами за сутулой спиной Андре. Правитель и его гость облачились в римские тоги и лавровые венки. Слуги подали им горячий глинтвейн. Врач запретил господину Дерши этот пряный напиток. У него пошаливает желудок после деликатесов последней зазнобы.

Старец припомнил свидание с ней, вглядываясь в колеблющееся пламя свечей. Где ты теперь, Леди Озера? Все же главная примета юности – озорство. А рассудительна только зрелость.

– Мой милый Адерфи, не мерзнете ли вы в одежде Цицерона? – жеманно спросил Андре, вылавливая пальцем звездочку бадьяна в своем стакане.

– Не мерзну, мой повелитель, - кисло улыбнулся министр, размечтавшись о чем-то порочном. При случае он все еще может порадовать даму, если она не слишком скучна. Кларисса и в молодости была чересчур серьезной. – Благодарю вас за заботу.
 
«Пулька не могла это сыграть, ей понравилось», - подумал он и распрямился.

– В таком случае, признаюсь вам: я обожаю счастливые концовки. Я враг трагедий и всяческой чернухи. Мой великий отчим устраивал так, чтобы из самого дурного дела в конце получалось что-нибудь годное. Даже штурм Мозаичного дворца! О да, это преступление государственного масштаба обратилось в короткую вспышку… м-м-м народного благоденствия.

– Вы должны простить мою робость. Не смею иметь мнение о вашем выдающемся отчиме, - промямлил министр.

– И не надо! Это он, разгильдяй, позволил людишкам иметь свое мнение. Ничего хорошего из этого не вышло. Память о его правлении – потенциальный источник смуты. Плохой народ, дрянная страна. Джулиано приструнил хунту, но распоясался криминалитет… после его смерти, согласен! Я не знал, что делать, и пристроил лояльных братков на государственную службу. Они не допустят к кормушке неблагонадежные элементы, Дерши. А главное, отчиму это не понравилось бы, верно? Я ревновал Джулиано к матушке, а теперь я хочу Чучо!

– Что? Кого?! – опешил несчастный старец. Ашь сердце ёкнуло, не вполне оправившееся после операции!

Андре сухо засмеялся, положив свою руку на его сморщенную ладонь.

– Вы прошли проверку! Прогнивший Спиридон Кишу ничуть не удивился бы, услышав столь крамольное заявление, явно противоречащее нашим идеалам. Еще бы и совет дал, в какой позе слаще иметь собственного сына. А вы порядочный человек, Адерфи, ну прямо как я. У вас чистая душа, да и патриотизм налицо. Ведь вы решились на операцию в Миндальном Королевстве, а могли бы пойти на поклон к подземным этли.

– Ну что вы, - непритворно покраснел министр, - я оступился, изменил жене. Мне очень стыдно за свое поведение.

– Но вы не бросили ее, хотя Кларисса явно пренебрегает процедурами красоты и, как следствие, выглядит на свой возраст! Фи! Она виновата не меньше вас в том неприятном инциденте! Сколько раз вы взяли Пульку Моммзен, если не секрет?

– От моего властелина у меня секретов нет. Один раз, а потом до самой операции не покидал больничную койку, - опустил бесстыжие глазки Адерфи.

– Я тоже целомудрен. Мне даже эротические сны не снятся. И в юности не снились. Зачал Чучо – как отрезало. А поллюции… увы. Вы приоткрыли рот от удивления? Я тоже не понимаю, за что мне эта напасть. У меня даже сексуальных фантазий нет, и в юности не было. Надо строже пробирать народ за порнографию, не находите ли?

– Это не по моей части, повелитель. Я Министр Спорта.

– А вы что-нибудь смыслите в спорте, мой славный Адерфи?

– Ну, иногда футбол смотрю.

– Ах, не сбивайте меня своим футболом! – отмахнулся Коралья, нервно вскакивая с кресла. Он прошелся по комнате и снова вернулся к камину. – Я хотел рассказать вам сновидение, которое вызывает у меня поллюции, как у подростка. Оно о том, как я выбрасываю мусор. Точнее, отколупываю тело отчима из ледяного плена. Затем я выношу его на руках из Мавзолея, словно невесту, и направляю свои стопы к мусорным бакам. По дороге из оттаявшей ладони Джулиано выскальзывает золотая ветвь. Я могу забрать ее себе, но жертвую приюту. До баков идти долго, и когда я, наконец, выкидываю тело, оно с чавканьем размякшего фарша падает на дно истории! А я кончаю, как конь, - правитель зачерпнул обеими руками крекеры из вазочки и показал их оторопевшему чиновнику. – Ты не поверишь, Дерши, я просыпаюсь с ладонями полными семени. Хочешь печенюшку? Бери, не стесняйся.
 
– Мне вредно, господин.

– Чепуха! Если съешь все, я сделаю ротацию кадров. Ты будешь назначен на пост Председателя Комитета Морали, Хранителя Наших Ценностей. А Спиридон пойдет к черту!

Адерфи Дерши со страдальческой миной на маленьком личике с могучим носом взял крекер из ладони правителя. Осторожно разгрыз его, представляя себе выражение лица Спиридона, когда ему сообщат!

– А что случилось с Мавзолеем, после того, как вы вынесли Джулиано?

– Его основательно перестроили, чтобы к скорбному часу моей кончины никто не ассоциировал это здание с высокочтимым отчимом. Во сне, разумеется.

– Какие у вас схематичные… э-э-э, я хотел сказать, мудреные сновидения, мой господин.

– Я с детства был основателен во всем, Дерши. Даже в подходе ко снам, занимающим треть нашей жизни.

Когда пригрело весеннее солнце, на трибуну кряхтя поднялся новый Председатель и призвал народ совокупляться только по гетеросексуальному сценарию, чтобы в Миндальном Королевстве родилось как можно больше детей. Сексуальные фантазии и сновидения на вольную тему он бичевал наравне с гомосексуализмом. А когда Адерфи спросили, что делать с вандалом, который уронил помидор около морозильной камеры с телом Джулиано, он призвал посадить его в тюрьму на пятнадцать лет!

Продолжение следует