Школа. Школьные годы чудесные. ч. I

          «Давно, друзья веселые, простились мы со школою, но каждый год мы в свой приходим класс…».
           Да, проходит время, и я все чаще прихожу в свой класс, свою школу…мысленно, конечно, или, как говорят сейчас, виртуально. «И школьный вальс опять звучит для нас…».




          Для меня «школьный вальс» в средней железнодорожной школе № 29 города, а тогда ещё рабочего поселка Ершова, зазвучал в лютый декабрь 1956 года, когда мы с мамой прибыли из то ли прохладной осени, то ли теплой зимы военного городка в Восточной Германии.
         А мой папа остался там служить еще на год. Мы, беженцы «холодной войны», попали в холодную зиму Ершова.


         Природа и общество отнеслись к нежданным пришельцам неприветливо.
Здесь я пошел в школу 29. Низенькая, тесная, с темными классами, набитыми плохо одетыми учениками; разномастные, изрезанные и исписанные парты.
         Все это ввергло меня в состояние паники и настоящей депрессии. Я убегал из школы без пальто и шапки в жгучий мороз, к единственному знакомому и дорогому человеку для меня – маме, подбегал к ней, и от стоящего в горле кома не мог сказать ей ни слова. Да и что я мог ей сказать, она и так все понимала.
 
         Она старалась подружить меня с одноклассниками и родственниками, устраивала званые вечера, и я как-то сблизился с одной одноклассницей, соседкой Валей М., заходил за ней в школу, и мы шли обратно вместе. Потом она меня стала избегать, оказалось, что ее ближайшая подруга, одноклассница Валя Д., сказала ей, что нас все дразнят «женихом и невестой». Это оказалось достаточным, чтобы только возникшая ниточка дружбы порвалась.


        Так я и не подружился ни с кем из класса в этот период, а подружился с пацанами с нашей улицы.

       Но хотя дружбы особой у меня в классе не было, я как-то притерся, пообвык.


       
       У нас была очень интересная учительница начальной школы Екатерина Андреевна, маленькая, сухонькая, всегда в дешевом бумазейном коричневом платьице с белым воротничком и манжетами.
       Образование у нее было ниже среднего, но материал свой она знала прекрасно и дисциплина в классе была отменная. Если кто-то озоровал, вполне мог так получить по затылку костяшкой согнутого пальца, что мало, наверное, не казалось.
       Меня она не трогала. Кстати, все эти годы я был отличником, а на прощание удивил сам себя, став золотым медалистом.

       Голова у Екатерины Андреевны всегда была полна всякими задумками, и горе тому, кто им не подчинялся.
       На уроках труда мы лепили всякие фигуры из теста, глины, она научила нас,      как делать каркасы для всего этого, сушить, раскрашивать.
       Мне тоже пришлось с помощью женской половины семьи сделать какую-то тарелочку с фруктами. Все наши поделки показывались на периодических выставках, оттуда тарелочку и прихватили.
       Мы все, и мальчишки и девчонки, вышивали и всяческими крестиками, козликом, строчкой. Мне до сих пор не представляет труда починить, пусть неказисто, одежду.


       К празднику Октября она решила создать театрализованное шествие «Смело, товарищи, в ногу». Для этого мы сделали себе деревянные ружья, кто во что горазд, (один товарищ, не мудрствуя лукаво, сделал ППШ) и, распевая во все горло эту песню, мы, маршируя, делали всякие пассы с оружием, согласно тексту.
       Так, при словах «к ружьям привинтим штыки» мы со зверскими лицами кололи воображаемого супостата, а при словах «грудью проложим себе» – гордо выпячивали цыплячьи мальчишеские грудные клетки.


       На праздничные дни полагалось украшать колонну. Тут я вполне ощутил на себе пословицу «кто везет, на том и едут». Мне однажды дали задание соорудить транспарант с соответствующей надписью – для этого разводился зубной порошок с водой и добавкой канцелярского клея – и с песней вперед.
       Надо сказать, что нести транспарант было нелегко, кумачовое полотнище билось на ветру, грозя унести нас с собой в ту самую прекрасную будущность, к которому звал текст лозунга.
       Мало того, что я нес это сооружение из дома, так еще надо было нести его домой после демонстрации, вместо того, чтобы со всеми нормальными ребятами идти в кино, шляться по праздничным улицам и вообще весело проводить время.
       После третьей демонстрации я наотрез отказался нести плакат, сделав взамен небольшой красный флаг, прикрепленный к тонкому сменному древку кнопками.  А когда я доходил до трибун – снимал полотнище,  клал его в карман, а палку выбрасывал.
       Но эта моя «патентована» конструкция не нашла понимания у Екатерины Андреевны, и наши, и так не слишком горячие, отношения, заметно охладились.


 
       Иногда инициативы Екатерины Андреевны принимали совершенно немыслимый формат. Так, когда была провозглашена компания по борьбе с грызунами, от нас, звеньевых, Екатерина Андреевна стала требовать еженедельного отчета по результатам упомянутой борьбы.
       Ни я, ни другие звеньевые, проводя опрос членов звена на этот предмет, не страдали излишней придирчивостью к сообщаемым цифрам. Так три суслика, вылитые водой компанией из шести человек из разных звеньев, превращались в общем зачете в сорок полноценных особей.
       Данные принимались молча, без всяких расспросов. Если бы компания не закончилась через месяц, наш класс виртуально уничтожил бы этих грызунов, как вид.

       Апофеозом ее задумок стал выпускной год. Мы сделали (школа была железнодорожная) целый состав с вагончиками и паровозом. А так как конструктором она была слабым, в её "Техническом задании" были приведены только размеры вагончиков, а вот колеса, крыша, буфера у каждого машиностроителя получились разными.
       Покрасили же вагончики, кто во что горазд.

       Получился довольно разномастный и смешной состав. И по высоте и по элементам конструкции унификации никакой не было. Но ничего, сошло, делалось ведь для снисходительных родителей, которые и были зачастую главными исполнителями проекта.



       Кроме того, было решено на выпускном утреннике, поставить пьесу С. Я. Маршака «Теремок». Я эту пьесу в стихах до сих пор почти всю помню наизусть. Разделили роли.
       Меня как ученика музыкальной школы заставили аккомпанировать всем на баяне.
       Тут вышла такая закавыка – стихи-то были, а музыку никто не знал. Тогда Люсю Черепанову назначили композитором. Люся, или "Чепа", как мы её называли, была из большой семьи, где, как рассказывала бабушка, народ был довольно раскрепощенный.

       При крещении, когда она уже была «большенькой», в момент окунании в купель она заорала на попа нечто подобное: «Куда, черт бородатый, пихаешь, ведь утопишь!».
       И вот, когда никто не знал, как сочинить музыку, Екатерина Андреевна сказала Люсе: «Пой, как можешь!» И Люся запела.
      
       Попутно войдя в раж, Люська сочинила музыку к переходной песне в пятый класс. Я помню примерное исполнение этой песни Люсей.
       Сначала мелодия шла круто вверх – «А учительница наша…», потом замирала в верхней точке, и, наконец, обрушивалась вниз – «Научила она нас!». Потом она разрешалась такой же ступенькой, только меньшей высоты – «Никогда мы ее не забудем,…. переходим в пятый класс».


       И,слава Богу, перешли!



       И если вы еще не утомились, мои дорогие читатели, вот еще одна история, связанная с постановкой пресловутого «Теремка».

       По замыслу главного режиссера, Екатерины Андреевны, возникла необходимость собственными силами построить макет «Теремка», где «мышь норушка там живет, а лягушка пироги печет, а петух на подоконнике им играет на гармонике…».

       А в этом месте я,  аккомпаниатор, должен был сыграть что-то бравурное.


 
       И вот на уроке труда нас послали заведомо на заклание: делать в школьных мастерских пресловутый «Терем». Ответственного руководителя назначено не было, для вида мы послонялись перед мастерской часа два. И потом, с чувством выполненного долга вернулись в класс и доложили, что ничего не получилось.

       Ошеломленная Екатерина Андреевна никак не ожидала подобного исхода и страшно разгневалась. И хотя мы что-то лепетали в свое оправдание, но катарсиса не произошло.
       Каждый открыл дневник, и туда она не дрогнувшей рукой вкатила по паре за «ударный» труд.
       Такая оценка нашего, пусть и «скромного» труда, никак не могла способствовать плодотворному диалогу с родителями. Поэтому я схитрил, с обиженным видом открыл дневник где-то в середине, куда и поставили заслуженную пару.
       А родители всегда смотрели только последнюю неделю дневника, поэтому неприятный разговор был отсрочен. Потом, конечно, все открылось, но острота преступления притупилась.

 

       Продолжение следует.




       Фото автора. На фото он стоит справа.
       В середине стоит Черепанова Люда,
       по прозвищу "Чепа".





      


Рецензии
Я удивляюсь подробностями воспоминаний автора о школьной жизни. Лично я редко обращаюсь к столь далёкому прошлому. Не знаю почему, но во сне я вижу себя только во врачебной работе. Видимо потому, что эта деятельность была связана с постоянным эмоциональным напряжением. По жизни, человек всегда помнит свои эмоциональные встряски. Конечно, приехать из Германии в провинциальное российское захолустье - это потрясение, и воспринималось оно достаточно остро. А я родился в Ершове. И меня ничто не удивляло. Сейчас, вспоминая те далёкие годы, я поражаюсь как мы жили... Керосиновые лампы по вечерам, отсутствие горячей воды, да, и холодную воду приходилось экономить, потому что за ней надо было ходить с коромыслом за 1 км. О какой гигиене можно было судить, особенно, женщинам. Но, мы, всей семьёй, регулярно, по пятницам, ходили в душевую купалку при паровозном ДЭПО, а кто-то в городскую баню. А туалеты на улице зимой, и дома, и в школе, и на работе... А рукомойники! Вот тогда все, действительно, экономили воду, электричество, хлеб и сахар. До 1-го класса все дети бегали босиком..., и не было никаких плоскостопий. Пассажирского транспорта, практически, никакого не было. Даже велосипеды были не у всех. Все пешком и пехом. Вроде-бы все двигались, работали физически, ели здоровую натуральную пищу, были закалёнными суровыми условиями жизни, быта и труда... Большинство из нас читали, взахлёб, художественные книги... Но, жили меньше, болели чаще, только в большинстве случаев, это не регистрировалось... Но всё равно радовались жизни, детям и своим достижениям... Но это всё в прошлом. И я бы не хотел возвратиться в это прошлое снова, поэтому не люблю фильмы про послевоенные годы. Большинство таких фильмов показывают прошлое с изуверской гиперболой такой жизненный "отстой", что смотреть не приятно... Вот так люди жили, тяжело трудились, чтобы сейчас мы могли жить в домашнем комфорте(но, к сожалению, не все), иметь автомобиль( сейчас этим ни кого не удивишь), ездить по разным странам и плавать по волнам Интернета. Спасибо за всё нашим предкам! Да, и мы, дети войны и послевоенные, тоже внесли не малый вклад, чтобы наши дети и внуки жили лучше нас!

Берёзкин Юрий Дмитриевич   19.10.2024 12:33     Заявить о нарушении
Спасибо, Юрий, за такую пространную замечательную рецензию!
А говорили, что не можете их писать.
Рекомендую этот отзыв отредактировать и сделать миниатюрой, которую Вы можете разместить на своей страничке.
Согласны?

Федоров Александр Георгиевич   19.10.2024 13:41   Заявить о нарушении
Делай, Саша, как считаешь нужным. Я не против.

Берёзкин Юрий Дмитриевич   19.10.2024 17:54   Заявить о нарушении
На это произведение написаны 34 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.