Один день с Родоманом

В жизни каждого человека есть дни, которые запоминаются на всю жизнь. Для меня один из таких дней 30 июня 2017 года. В этот день состоялась защита моей докторской диссертации в Российском государственном педагогическом университете имени А. И. Герцена (г. Санкт-Петербург). Утром, когда я в гостинице настраивался на защиту, мне позвонил учёный секретарь диссертационного совета. Она сообщила, что все члены совета в добром здравии и никто из них не отказался от участия в работе. Кворум есть! Я очень переживал по этому поводу, ведь возраст у многих из них уже почтенный и самочувствие очень нестабильное. Как бы между прочим секретарь сообщила, что из Москвы специально на защиту прибыл Борис Борисович Родоман, не член совета, он приехал по собственной инициативе. Эта новость меня очень обрадовала. О приезде именно Родомана я и мечтать не мог! Лично с Борисом Борисовичем мы не были знакомы. Стоит ли говорить о том, что Родоман – это признанный ещё при жизни классик теоретической географии? В своей диссертации я использовал множество его теоретических наработок: позиционный принцип; позиционную редукцию, схему поляризованного ландшафта, метод картографической дисторсии. Естественно, мне было очень интересно узнать его мнение, увидеть реакцию на мои исследования.
Вспоминается афоризм Ф. М. Достоевского: все мы вышли из «Шинели» Гоголя, ; высказанный им в беседе с французским критиком М. де Вогюэ. Про географов, находящихся в средней возрастной группе, можно сказать, что все мы вышли из поляризованной биосферы Родомана. Кроме научных работ Бориса Борисовича нам хорошо известно его литературное творчество, именно Родоман показал нам своим примером, как можно схемы и картоиды доводить до красивых произведений концептуального искусства. Он стёр грань между географической наукой и искусством.
Отмечу, что в 2017 году Борису Борисовичу было 86 лет. Возраст очень почтенный. Однако он нашёл в себе силы, нашёл время и деньги, чтобы приехать ко мне на защиту. Сейчас я понимаю, что это был подвиг с его стороны.
Войдя в кабинет председателя совета Ю. Н. Гладкого, я увидел собравшихся членов совета ; в хорошем настроении от встречи друг с другом и о чём-то оживлённо беседовавших. Родоман скромно сидел на стуле, он был задумчив и выглядел отстранённым. Я уже знал об особенностях его характера, меня его вид не удивил. Приблизившись к нему, я поздоровался и сказал, что я Новиков. Борис Борисович поднялся и протянул мне руку. Конечно, я выразил ему благодарность за то, что он приехал. Однако поговорить не удалось. Борис Борисович только сказал мне, что сегодня он выступать не будет. Меня это немного огорчило. Только после я понял, что Родоман продемонстрировал всем на защите свою молчаливую поддержку в мой адрес. Во время доклада он сел на первый ряд, за ним ещё ряда два оставались свободными, а когда некоторые члены совета начали что-то громко обсуждать, Борис Борисович повернулся и сделал им замечание. «Тихо, я хочу его послушать!» – сказал классик и приложил ладонь к уху, развернувшись ко мне в пол-оборота. В зале установилась абсолютная тишина! Я физически почувствовал авторитет Родомана.
Признаюсь, во время доклада я внимательно наблюдал за аудиторией и даже слышал критические отзывы одного из членов совета моему официальному оппоненту. Такой концентрации внимания и сил я никогда не испытывал в своей жизни. Родоман внимательно прослушал доклад и пролистал автореферат. Собственно к защите, то есть к вопросам из зала и замечаниям, которые пришли в отзывах, как и к моим ответам, он не проявлял никакого интереса. Профессор демонстративно достал какую-то книгу и начал читать, тем самым показав всем, что ему уже всё ясно и в исходе защиты он не сомневается. Вот такая молчаливая поддержка! Отмечу, что члены совета внимательно наблюдали за поведением Родомана. Защита началась в 12.00, когда прогремел полуденный выстрел сигнального орудия с Нарышкина бастиона Петропавловской крепости. 3 часа 20 минут пролетели как один миг. В конце я всех поблагодарил и должен был пригласить на фуршет, но тут вдруг внезапно оживился Родоман. Он сказал: «Все на банкет!». Я от удивления не мог ничего сказать ; по сценарию это же мои слова! Родоман вышел первым, а за ним потянулись члены совета и гости. В аудитории остались только мы с профессором В. Л. Мартыновым. Я убирал технику и складывал документы. Василий Львович выдохнул и произнёс: «Я всю защиту сидел в напряжении – опасался, что Родоман встанет и скажет, что работа ему не понравилась». Тут впервые за всё время я почувствовал беспокойство, спросив профессора: «А такое бывало?». Мартынов рассмеялся в ответ. Скорее всего, Василий Львович просто пошутил. Уж очень самоуверенный я был на защите, а члену совета хотелось убедиться, что опасение и осознание серьёзности происходящего у меня есть.
За столом Борис Борисович пребывал в хорошем настроении, поддерживал дружескую беседу с коллегами и был в центре внимания. Однако мои первые слова его огорчили. Я предложил, не чокаясь, выпить за людей, которые вложили в меня свои силы и время. За моих ушедших учителей. Вспомнив профессора Владимира Михайловича Булаева – своего руководителя по кандидатской диссертации, я заметил, как Родоман досадно опустил голову вниз. Я понял, что он не знал о смерти Булаева. Дело в том, что Булаев и Родоман учились в одно время в МГУ имени М. В. Ломоносова на географическом факультете. Когда все выпили, Родоман сказал: «Я помню Володю».
Когда дошло до благодарностей, я ещё раз поблагодарил Бориса Борисовича. Рассказал, как впервые, когда был студентом, открыл для себя его работы. Родоман ответил, что сейчас его никто не читает. «Чита читает Родомана!» – возразил я в шуточной форме. Борис Борисович хитро улыбнулся и пояснил, что он иногда специально начинает жаловаться, рассчитывая на сочувствие. Я видел эту улыбку несколько раз, когда смотрел «Беседы с Родоманом» на Ютубе. В этих передачах есть эпизоды, когда Родоман начинал монотонно что-то рассказывать, наблюдая за реакцией собеседника: «Хватит ли ему чувства такта и терпения дослушать до конца и не прервать его?». Конечно, говорил он всё по делу, немного изображая ворчливого старика. А я, просматривая эти фрагменты, видел его еле уловимую улыбку и мимолётный хитрый взгляд. «Хулиган!», – с восхищением думал я. Эти короткие видео мне всегда поднимали настроение. Ай да Борис Борисович!
В конце вечера Борис Борисович засобирался в путь. Я подошёл и попросил: «Давайте сфотографируемся». Классик на выдохе, тихо и снисходительно ответил: «Ну, сфотографируйся с ещё живым Родоманом».
Отмечу, что после моей защиты лично с Борисом Борисовичем мы больше нигде, ни разу не встречались.
В последующие годы я звонил Борису Борисовичу каждый год 29 мая в его день рождения, предварительно списываясь с Татьяной Ильиничной Герасименко, моим официальным оппонентом на защите докторской. С Татьяной Ильиничной мы поддерживаем теплые отношения. Это человек, который притягивает меня и моих коллег магией своей харизмы. Она формирует эмоциональный фон в нашем сообществе географов-обществоведов. У неё я интересовался самочувствием дорогого мне классика и получал негласное разрешение на звонок. Здоровьем Родомана я интересовался периодически не только перед 29 мая. Герасименко – родной человек в его жизни. Она проявляла внимание и заботу о нём: привозила на конференции, помогала. Многие её усилия остаются в тени, о них мы никогда не узнаем, но мы догадываемся.
А однажды я не смог связаться с Татьяной Ильиничной и решил звонить без её разрешения. Каково же было моё удивление, когда с телефона Родомана ответила мне Татьяна Ильинична!
Мы всегда коротко, но очень тепло беседовали с Борисом Борисовичем по телефону.
29 мая 2023 года я первый написал поздравление классику в чате географов-обществоведов. Из-за разницы во времени Дальний Восток и Забайкалье просыпаются раньше и у меня был шанс поздравить нашего гуру географии первым. Чат тогда «взорвался», не осталось ни одного региона России, географы которого не поздравили бы дорогого нам Бориса Борисовича!
В одну из бесед, когда я позвонил, поздоровался и сказал, что это Новиков из Забайкалья, Борис Борисович сказал, что в названии «Забайкалье», как и во многих других, присутствует европейский центрированный взгляд на географию. Мы вспомнили много таких названий: Ближний Восток, Дальний Восток, Зауралье, Предбайкалье. Родоман был озабочен географической этикой по отношению к людям, проживающим за пределами Европы. Миллионы людей употребляют эти названия. Мы все привыкли к ним и не видим в них каких-то этических противоречий. Ну, на то он и Родоман ; проницательный, тонкий и изящный в своих мыслях!