Маленькое Небесное Приключение н

Москва. Национальный Космический Центр. Новостная Информационная Структура (НИС Роскосмоса):

    Авария! Это случилось, когда в Национальном Космическом Центре происходила вечерняя пересмена дежурного персонала, а носитель под их контролем, выводивший челночный грузовик к перевалочной орбитальной станции LavCorner-blits-4 ни с того, ни с сего умолк. Никаких аварийных сигналов не пришло, но вскоре с СКН (Службы Контроля Неба) трассы вывода над Тихим океаном поступило сообщение:
    «На высоте 90+ растекается серебристое облако, совпадавшее с положением носителя над транзитным районом».
    Телеметрия выводимого челнока засвидетельствовала удар и последовавшую невесомость с потерей контроля ориентации. Сцепка обездвижена и судно получило прецессию. По-видимому что-то аварийное произошло с носителем и это повлияло на грузовик.
    ЦУП выпустил в свет давно забытый стандартный пресс-релиз:
    «В 21.18 Москвы. 26.05 2075 г. на 23-ей минуте вывода на орбиту челнока «Аватар-13-65» на высоте 119 км. произошёл отказ носителя. Причина отказа не установлена. До разделения и отхода грузового челнока «Аватар-13-65» на высшей точке подъёма оставалось 77 секунд. Для челнока, недополучившего значительную долю стартового импульса ожидался возврат в точку, где дежурит мобильный плавучий космодром.»
    И появились новые подробности:
    «Но возвращения в плотную атмосферу не произошло, беспилотный челнок совершил нештатный манёвр: запустил ходовой импульс, продлившийся до полного израсходования топлива 227 секунд. Продолжая подъём, корабль достиг высоты 124 км. И, набрав первую космическую около 8-ми километров в секунду, вышел на временную орбиту.
    После остановки двигателя телеметрическая информация с челнока, как и с носителя пятью минутами ранее поступать перестала.»
    И снова стандартное:
    «Всем службам спасения по трассе передан оранжевый уровень опасности. В НКЦ создана комиссия, которой предстоит рассмотреть причины и возможные последствия аварии».
    Это официальное сообщение. Когда ЦУП оценил происходящее, специалисты вынуждены были признать, что грузовик, не достигший низкой опорной орбиты, задержится в промежуточном положении в верхних слоях атмосферы ещё некоторое время, сделав один-два витка вокруг Земли.
    При аварии беспилотного носителя предусмотрен только спуск с посадкой в Тихом океане. Произошедшее оценено как ограниченно опасная ситуация. Непредусмотренный маневр челнок совершил без согласования с ЦУПом.
    Такое не случалось больше 25-ти лет, когда один из первых универсальных космических беспилотников «Аватар-19» после отделения носителя запустил двигатель в неположенный момент и, израсходовав топливо, достиг высоты 700 километров. После, войдя в плотную атмосферу под нерасчётным углом со скоростью выше первой космической, сгорел, не долетев до поверхности. Подвела ошибка программного обеспечения.
    Оценить происходящее связь не помогла. Вся телеметрия грузовика, после отработки двигателем импульса разгона, отказала полностью. Неопределённое состояние и непредсказуемый полёт внушали тревогу. Грузовик не достиг промежуточной орбиты и не вернулся. По-видимому авария носителя, отказавшего первым, коснулась и его. Единственное, что поддерживало уверенность в нормальном исходе, топливные баки пусты, сойти с трассы аппарат не в состоянии, а трасса пролегает в контролируемом службами ближнем космическом пространстве, орбитальные маневры челнока землянам не грозят.

Игорь, курсант:

    Ярко-жёлтый тяжёлый лунный скафандр, здесь и сейчас упираясь бронестеклом шлема в угол ячейки зарядки, казался ещё более громоздким и страшным, чем был на самом деле. Человек в нём приобретал вид ломового робота-монстра. Как в этих условиях его терпит эта странная девчонка?..
    Запас системы жизнеобеспечения скафандра, десять часов автономности, не израсходован и на четверть. Космический костюмчик Игорь закрепил на ячейке заправки просто чтобы бесхозно не плавал по кораблю.
    На правом плече синяя тканная полоска с вышитой серебром его академической синекурой и именем без буквы отчества: «Курсант ВКА Игорь Емельянов». Ниже имени небольшой, размером с рублёвый пятак, сканер отпечатка. Прижал палец, створка люка, приглашая, отошла, образовав зазор. Просунул ладонь и потянул.
    Его собственность, настроенная на неповторимую моторику Игоря. Защитный спецкостюм, изготовленный по заказу старыми мастерами. Планировалось побывать на урановом проекте кратера Архимеда, чтобы было чем по возвращении кичиться перед друзьями-курсантами, выглядеть героем в глазах курсанток. Теперь уже это не прокатит, Луна осталась далеко. Скафандр до самого конца будет трудиться только здесь.
    Несмотря на сказочную стоимость, даже однократное использование при чрезвычайных обстоятельствах ставит крест на дальнейшей пригодности к работе. Лучшее, что ждёт его после – какой-нибудь музей. И сейчас у скафандра последняя возможность проявить себя.
    Позже с друзьями Игорь будет хохотать над своей нерациональной наивностью, он подвёл и себя и мастеров, снизивших стоимость ради рекламы новых заказов от тех, кто с восхищением наблюдал бы его на Луне.
    Из-за скафандра и стал Игорь участвовать в конкурсе, в котором победил... А с полётом туда не успело всё как следует сложиться, как прервалось безо всякого звонка от всевышнего. Чик, и полёт отменили.
    Как положено, оторвались от политой дождём взлётной полосы Восточного космодрома в требуемый момент, выбрали направление на восток, разгонялись и поднимались всё выше. Скорость росла, высота только-только перевалила за сотню, они реально вышли в космос, когда что-то помешало полёту...
    Отчётливый звенящий удар, челнок закрутило, пассажиры в ложементах повисли в относительной невесомости, скис носитель. «Авария носителя» – подтвердила красная надпись на мониторе. Что делать, тут же  включился в голове автомат, потребовавший исполнения.
    Причин не подчиняться автопилоту было множество. И первое, что толкнуло – достоинство! Какой он пилот, если не сумеет довести эту тяжёлую клячу к орбитальной станции! Станция догоняла, но большой разрыв позволял подойти к ней даже с меньшей тягой. Надо начать движение пораньше...
    Игорь взялся за дело! Добрался до пульта первого пилота, переключился на ручное, активировал расстыковку с носителем, выправил положение в согласии с навигационными метками и запустил, оказавшийся рабочим, движок. Продолжение вывода! И лишь в конце, пришло запоздалое понимание бесполезности. Топлива на тяжело загруженном челноке хватало для сближения со станцией, только если они на одной орбите. Станция теперь выше на сто километров минимум. Челнок останется на низкой орбите с большим сопротивлением атмосферы, которое, конечно, не позволит лететь долго. Корабль обречён вернуться.
    Да, они пока летят. Набрать скорость, чтобы не шлёпнуться обратно в плотную атмосферу над океаном, удалось. Но работы по пилотированию растратили вместе с компонентами топлива почти весь заряд аварийного аккумулятора. Штатная энергетика корабля отказала от слова совсем!
    Повторного запуска двигателей не будет. Движки отработали честно, баки сухие и энергии на борту тоже нет. Единственное, что доступно – маневровое топливо. Им можно пользоваться для сближения, отхода и коррекций. Надежды, что это поможет челноку вскарабкаться до опорной орбиты, нет. Но маневровое топливо ещё будет полезным при входе в атмосферу, когда необходима строгая ориентация челнока к потоку огненной плазмы.
    Для возвращения необходим целый, исправный и способный летать во всём диапазоне скоростей, аппарат. Для этого придётся заняться осмотром. Датчики, работающие в разных частях корабля, сказать ничего не смогут о поверхности, которой предстояло входить в гиперпоток. Челнок войдёт туда в любом случае, но выйдет ли из него там внизу, уже неизвестно. Кроме обшивки следовало определить что с энергетикой. Грузовик общей энергетики лишён, лишь некоторые системы, обладающие собственным аварийным питанием, продолжают работать.
    Первый выход длился больше часа. Осмотр корпуса: крыльев и защитной керамики от носа до хвоста.
    Внешняя поверхность космического грузового автобуса рабочими поручнями обеспечена по минимуму, только для возможности работ вблизи станций обслуживания на орбите. Самая ответственная часть, «жаровня», как звали курсанты, была недоступной вообще и для осмотра её Игорю пришлось использовать слабые и ненадёжные магнитные липучки скафандра, которые предназначались для удержания инструмента и фиксации положения у стенок внутри корабля. Но это только для удобства внутри, а снаружи никакими удобствами не описать закрепление с последующим  разделением на магнитной обшивке, когда ломанными движениями медленно перебираешься к требуемой точке и при случайном отрыве тебя несёт в открытый космос и приходится начинать всё с начала. Обходных путей нет, возвращаешься к кислородному шлюзу с помощью фала и напарника и повторяешь про себя: «Дубль-два...».
    Чтобы сэкономить время, Игорь двигался не торопясь, стараясь обеспечить контакт не менее трёх точек магнитного сцепления. Отрывать их от обшивки даже поодиночке трудно, он, словно засыпающий таракан медленно двигался, щёлкая по металлу, пока не нашёл то, чего боялся найти – место ранения его корабля. Что-то мелкое на космической скорости пронзило челнок. Входного отверстия не видно, но плитки термоизоляции с лёгкой сотовой обшивкой вздыбились, открыв всем ветрам нутро корабля.
    До входа в атмосферу этот лист с керамикой надо прижать, чтобы укрыть от гиперпламени внутренности. Пламя, прорвавшееся под оболочку, станет гулять по отсекам, не пощадит и обитаемые.
    Загнуть, вскрытый взрывом лист обшивки, цепляясь магнитами за слабо магнитную обшивку не удалось. Нужны другие методы. К тому же у напарницы кончался  кислород, пришлось воленс-ноленс возвращаться обратно, на время оставив проблему неразрешённой.
    Пока Юля заряжала скафандр, он взялся восстановить отказавшую при ударе по челноку автоматику открытия выходного шлюза. Длительные кручения руками отнимали тот минимум времени, что у них оставался. Для тонкой работы пришлось снять лунный скафандр, электроника требовала тонких движений, перчатки с гидроусилителями пальцев не годились.
    Пятнадцать минут, и всё восстановлено. При аварии сработал предохранитель питания от борта, был всплеск напряжения и автоматика отказала. Так как бортовая сеть отсутствовала, перевёл на работу от аварийного источника. На десяток открытий-закрытий его должно хватить. И снова поплыл за скафандром. Пришло время повторного выхода.
    Невесомость очень неудобная штука, скафандр, закреплённый как сейчас на заправке, позволял войти внутрь за пару минут. Игорь взялся руками за верх рамы люка, занёс ноги внутрь, заправляя в брючины скафандра. Головой пронырнул в шлем. Руки ппросунул в перчатки, правой дотянулся до рычага у основания заднего люка и активировал закрытие.
    Люк за спиной затянулся и пошёл запуск систем жизнеобеспечения. Поднялось давление в промежуточных пазухах, ноги и руки у мест сгибания плотно охвачены манжетами, пояс и спина подтянулись, встали как предусмотрено, защитные шишки в шлеме подтолкнули голову в штатное положение у бронестекла. Дыхательная шторка с микрофоном охватила переносицу.
    И всё в костюмчике стало комфортным. На холодное стекло он не дышит, отвод отработанного влажного воздуха обеспечен и ещё пахнет ландышами всё ещё свежей дыхательной смеси.
    Отцепился от заправочного портала, зашторил контактную площадку, проверил автоматику, подвижность суставов и запустил гидравлику. То есть, сделал всё положенное перед выходом в пространство.
    Запушеная гидравлика экзоскелета помогала хвататься за поручни в проходе, он ловко поплыл в сторону выходного шлюза.
    Юлька зарядилась и ждала. Эффектно выглядела в своём нежно-голубом «гостевом» скафандре с тремя волнами полосок катафотов у локтей и на каблуках.
    — Ну что, вижу готов! – без улыбки встретила Игоря.
    — Ато ты сомневалась! – также ответил он.
    Серьёзные дела, не до шуток. Он ответил таким же тоном, чтобы не создавалось ощущение подчинённости. Это у них такая игра. Всё в шутку, конечно! Юля строжится, Игорь не даёт спуска.
    — Я только в себе не сомневаюсь! – заявила она и рукой показала на ручной механизм открытия шлюза. Мол, давай, крути вертушку, отворяй ворота.
    Игорь провокационно отпасовал Юльке этот молчаливый вызов:
    — А сама никак?
    И пока та искала слова для оценки его наглого заявления, произнёс для бортового модератора. – Два-тридцать семь, немедленно, открыть внутренний люк шлюза.
    Два-тридцать семь – имя модератора, любое обращение к нему должно начинаться именно с этого. Модератор, восприняв смысл, мгновенно оценил ситуацию и атмосферный шлюз зашипел и открылся полностью.
    — Оу! – Юля по-своему оценила произошедшее изменение, и подколола: – Всё у нас заработало само?
    — Ага, дождёшься, само... – серьёзно ответил.
    Внутри шлюза всё по-прежнему. Пульт на стенке светится разноцветно, показывая состояние разных мест: в отсеках корабля, в шлюзе и за бортом. Температура, влажность, состав и давление воздушной смеси. Вне обшивки челнока продолжался процесс падения вакуума, связанный с уменьшением высоты полёта.
    Корабль продолжал падение и пока им этого хотелось меньше всего. Ожидался ремонт, после которого, хочешь-не хочешь, предстояло возвращение на Землю!
    Проплыли люк и Игорь снова обратился к модератору:
    — Два-тридцать семь, задраить... – этот морской термин железный интеллект модератора понимал верно – …задраить люк шлюза внутренний, по окончании обеспечить разгерметизацию шлюза и открыть наружный люк.
    Целая программа действий из трёх пунктов.
    — Я бы и без тебя с этим справилась! – заявила Юлька. Она до сих пор продолжала играть в эти словесные игры, запущенные ещё перед стартом от скуки. Она словно ребёнок, по-наивности считающий себя взрослой женщиной.
    — Отлично! Флаг в руку, иди, справляйся! – решительно вышел из игры Игорь.
    На игру времени не осталось, похоже, предстоят уже не детские сражения. Сказать об этом напрямую язык не повернётся. И Игорь, как мог решительно, стал играть уже в свои игры. Юля, доставшаяся ему в напарницы, давненько не ругалась. Это – плохой признак, разрядка могла наступить в самый неподходящий для этого момент. Пора отпустить натянутую пружину.
    Игорь подталкивал к разрядке, пусть выскажет всё и успокоится. Но не сработало. Напарница только презрительно хмыкнула и, ухватившись за поручень вверху, подчёркнуто оттеснила  пилота от наружного люка.
    Модератор выполнял программу, на пульте красный сигнал сменился жёлтым, означающим вторую фазу подготовки выхода, разгерметизацию шлюза. При этом от уходящего воздуха появился туман. Двадцать секунд, шипение стихло и сигнал на пульте стал зелёным. Наружный люк провалился внутрь и заскользил вдоль стены, открывая проход. На старых челноках люк не распахивался наружу, он проваливался и сдвигался. Игорь ухватился за поручень и придержал за пояс скафандр Юльки, чтобы случайно та не двинулась вперёд.
    За проёмом светился бело-голубой бок шара освещённой солнцем Земли. Теперь такой вид – дело случая, корабль во вращении и Земля медленно уплывает из проёма.
    На поясе тяжёлого скафандра Игоря две свёрнутые петлями надёжные стальные фалы в мягкой оболочке с красными надёжными карабинами из титана на концах. Лёгкий скаф Юлии подобными устройствами не оборудован, его приходится цеплять стандартными шлюзовыми системами лебёдочной швартовки, которые годилась для удержания-подтягивания любых орбитальных грузов.
    Фалы своего скафандра пилот использовать не стал, в них не было силовой лебёдки. Основной фал шлюза зацепил карабином на своём поясе, мало ли что, другой защёлкнул на поясе Юли. Контролировать безопасность всегда обязанность второго, во время первого выхода с этим великолепно справилась напарница, сейчас вторым стал он. Их великие наставники в Академии должны гордиться: они делают всё как учили, даже несмотря на глупую ситуацию на корабле!
    Выход в вакуум всегда непрост, повторяем в деталях с инструкторами весь первый курс. Важно выполнять его всегда в определённом порядке: закрепил карабин на поясе – проверил, выглянул, увидел поручень, взялся за него рукой, огляделся куда приведёт.
    Поначалу готовили курсантов к этому в камерах виртуальной реальности. Такие серьёзные игры, где качество оценивалось не очками, заработанными в процессе, а мягким: ПРОДОЛЖЕНИЕ, если без ошибок. Даже при маленькой неточности, курсант погиб, оценивать некого. Курсанты играли и обучались действовать верно вне зависимости от мешающих сосредоточиться побочных звуковых, световых или иных факторов.
    Потом им дали уже реальные скафандры, настоящие, космические, бывшие ранее в пространстве, на плечах прежних своих владельцев Их скафандры своё уже отлетали, но для обучения курсантов по-прежнему годились.
    Следующий этап – работа в скафандре при имитации невесомости в бассейне. Инструкторы объясняли задание, курсанты умело обувались в скафы, их сперва развешивали, добавляя груз, и на лебёдке медленно опускали в воду производить операции с макетами в виртуальной невесомости.
    Люк шлюза дошёл до ограничителя и встал, шлюз открылся полностью. Размытый, туманный край Земли едва заметно утекал вверх, исчезая за краем люка, его место занимала поднимающаяся межзвёздная чернота.
    Верх и низ на челноке определялись конструкторами летающей техники, все таблички на стенах должны обеспечивать вертикализацию экипажа корабля, попеременно летающего в нормальном гравитационном поле и вне его.
    Космос снаружи двигался, жил своей жизнью. Челнок в полёте не зафиксирован системой ориентации, его может крутить вокруг любой из осей. Вероятно теперь вращение задавалось редкой атмосферой, сквозь которую летел корабль.
    Это плохо, высота сокращается, челнок падает! На высоте прежнего выхода с той же скоростью полёта даже листок бумаги остаётся неподвижным, а здесь крылатый «Аватар» стало закручивать. Высота по приборам восемьдесят девять. Они валятся серьёзно!
    Южная Америка над... точнее сказать, под ними, но пока ещё движутся, континент не станет местом посадки. Сможет «Аватар» перелететь Атлантику – серьёзный вопрос! Солнечная активность высокая, высота быстро падает!
    Небольшой газовый резак для разогрева фрагмента обшивки Игорь успел пристегнуть к ноге. Надо передать Юльке, ей придётся самой разогреть сгиб и вернуть на место отогнутый взрывом лист. В прошлый выход Игорю казалось, у них для ремонта будет ещё виток, теперь понятно, этот оборот – последний. Им стоит спешить.
    — Последний виток. – сообщил Юле.
    — Пугаешь? – с улыбкой повернулась она.
    — Следующего не будет. Сходим с орбиты.
    Мудро употребил более мягкий синоним слова «валимся». Так что «сходим с орбиты». И стоит не успеть хоть как-то залатать дефект корпуса, случится неизбежное.
    Юля вставила своё:
    — Шутишь? Там и за час не справиться. – она ориентировалась по прежнему выходу, когда пришлось безуспешно пытаться выгнуть лист. С резаком хватило бы пяти минут.
    — Всё всерьёз! – ответил Игорь. И пояснил: – В прошлый раз высота была под 120, уже меньше 90. Ты готова это сделать?
    Спросил, ожидая реального ответа.
    — Пошёл ты со своими приколами... – принцесса не желала так легко сдаваться, но всё-таки была готова разрядиться бранью.
    — Так ты идёшь?.. Если нет, отойди, не мешай! – он сказал это без тени усмешки.
    — Идиот, б…, п… придурошный! – Игорь был доволен, она наконец выплеснула негатив, открылась. Выплеснув, быстро перешла на деловой тон: – Ты вообще не справишься без меня.
    — Идёшь? – толкнул последний раз. В крайнем случае, решил, он пойдёт, сделает сам, Юля отлично справляется с фалом на катушке.
    Но она, не спросив даже про газовый резак, пошла. Легко и красиво толкнулась ногой, как только она одна это умела, поплыла наружу, нацеливаясь ухватиться за выдвинутый из корпуса продольный поручень перед люком. Но, то ли от вращения корабля, поручень в руку не попал. Пальцы скользнули, не зацепившись. Поняв что промахнулась, Юля стала кричать. Что именно кричит, Игорь не понимал, звон в наушниках стоял невообразимый, система прояснения речи не помогала сделать смысл понятным. Напарница уплывала от люка вдоль корпуса. Второй сообразил и попытался ухватить фал.
    Тот скользил с порядочным ускорением, Юльку уносило потоком. Когда ухватился обоими руками, упёрся, расставив ноги в края люка, скольжение удалось остановить.
    Поток, уносивший напарницу, был огненным, шёл вдоль корпуса, Игорь не выполнил один из пунктов своих обязанностей: не проверил безопасность выхода простым выносом своей руки за люк. Поэтому тоже стал бормотать ругательства, направленные на себя. В радиоэфире звучало что-то несусветное. Крики, неясное бормотание  вперемешку с пыхтением и ударами. Напарницу стало закручивать, постукивая в корпус. Усилие, с которым тащил поток, было невозможным для человека, без активного экзоскелета лунного скафандра. Руки вместе с гидроприводом хватали и тащили фал, вытягивали обратно половину его прекрасного, первого в жизни экипажа. Игорь теперь не просто пилот, он – капитан!
    Пламя порывами несло со стороны носа корабля. При яркой Земле оно было незаметным, но теперь на фоне чёрного неба лёгкий красный налёт скользил по рукам, тросу, шлему нежно-голубого скафандра. Гостевой скафандр не рассчитан на такое воздействие. Капитан прилагал неимоверные усилия, чтобы поскорей вернуть весь экипаж в шлюз.
    На перегруженный акустический канал он уже не обращал внимания, как на природный неинформационный шум. Главным было делать всё правильно. Работа по вытягиванию принцессы заняла минуту. Когда замутнённый багровым пламенем шлем показался над левым срезом люка, ухватился, рванул что есть силы, втащил в шлюз покоробленный от температуры гостевой скафандр половины своего экипажа. Принцесса Юля ухватилась за руку Игоря и забилась подальше в шлюз.
    Он постарался успокоить:
    — Ну что ты? Всё нормально... Всё уже кончилось и я рядом. Теперь всё хорошо, – и  добавил, – принцесса!
    Юля какое-то время не обращала на его слова внимания, опасаясь закрыть глаза и чего-то не увидеть, потом выдохнула, спокойно произнесла:
    — Пожалуйста, закрой люк сам.
    Люк до сих пор демонстрировал красное мерцание. Юля умела держать себя. Капитан вздохнул облегчённо и обратился к модератору:
    — Два-тридцать семь, задраить наружный люк!
    Модератор, задраив люк, проверив герметичность, заполнил шлюз кислородом и отворил внутренний люк. Они снова оказались на своём надёжном борту терпящего бедствие корабля.
    А крик, что был раньше... Это Юлькин бзик, Игорь к нему почти привык. Ругалась принцесса редко, но всегда виртуозно, могла выдать такое, что специально не придумаешь!
    В первый раз это было ещё на первом курсе, когда они пришли в бассейн, испытывать работу в мнимой невесомости. Юльке достался скафандр с высохшим уплотнителем люка. Очень старый скаф, доживавший в Академии свои последние дни. Спуск на первых метрах прошёл в тишине, всё остальное время Юля ругалась далеко за красными линиями приличий. Даже руководитель центра подготовки, человек весьма опытный, привыкший к общению с разными людьми, в тот момент, по случаю, присутствовавший на занятии, ещё до подъёма Юльки из воды, покинул свою генеральскую наблюдательную площадку, куда громкой связью транслировались переговоры. Сбежал.
    Не то чтобы ненормативная лексика дамы показалась Игорю привлекательной. Просто решил присматриваться к этой, хоть и очаровательная, но по-видимому, сквернословка. Понять, что она такое, что в ней главное: зло под ширмой добра или же добро, скрывающее былое. Проявись другие отрицательные отклонения, пометил бы её жирным крестом и игнорировал навсегда. Сам Игорь был воспитан иначе, в его семье такого себе никто не позволял и в красоте видели только добро.
    Но крест не вышел, Юля была доброй, умной и отзывчивой. Она старалась держать себя в руках, что без сомнения было положительным. А за случай в бассейне извинилась. Игорь смотрел на неё с возраставшим интересом. Плюсом сыграло и лунное поощрение принцессы. Заработать такое могла только сильная, волевая натура.
    Да, она ему нравилась. В последнее время Игорь даже ждал этих её взрывных вспышек. Ну, раз она такая необычная!

    То, что сейчас происходило, в науке было новым и до сих пор неизведанным. Только если, он, Игорь, вернётся в Академию, будет настаивать на расширении дисциплин связанных с внекорабельной деятельностью на орбите. Новая дисциплина будет называться ВКД ВАП, то есть Вне Корабельная Деятельность при Входе в Атмосферу Планет. И он будет настаивать на обязательности такого расширения учебной программы.
    Челнок покачивался. Когда двигались по проходу к жилому отсеку, стала проявляться гравитация. Ноги всё чаще касались пола. Будто медленно скользишь по крутым горкам: качнёт и неторопливо выправляет, потом то же самое в обратную сторону, вправо-влево. Плыть как раньше стало трудно, их бросало от одной стенки к другой. При входе происходит внешняя ориентация к потоку, связанная с совершенной аэродинамической формой аппарата. Корабль сам сориентируется и войдёт в поток только носом и колёсами к Земле даже без маневровых двигателей. Запустить их было некому, автопилот отключен, пульт управления обесточен. И капитан ничем не поможет.
    Появился гул, скользящий шорох, известный всем, возвращавшимся на этих кораблях на Землю. Сперва гул был такой же, как при нормальном входе, только сейчас в нём слышался посторонний звон. На высокой ноте пела прощальную песню израненная обшивка на носу грузовика.
    Сказал для принцессы:
    — Входим в атмосферу!
    Впрочем, это для неё было ясно и так. Просто вслух, чтобы не молчать, констатировал факт.
    В жилом отсеке их кресла-ложементы среди двенадцати остальных были пассажирскими. На орбиту их поднимали туристами при беспилотном грузовом рейсе. По крайней мере, именно так считалось до аварии.
    Но теперь они реальный экипаж корабля... без возможности управления им!

Москва. НИС Роскосмоса:

    Через пятьдесят минут после аварии со спутника георазведки, с расстояния 496 километров, сделан снимок низкого разрешения. Аватар-13-65 над северо-восточным побережьем Африки на высоте 109 километров. Внешне челнок не повреждён, положение в пространстве держит устойчиво, но работы корректирующих двигателей наблюдение не выявило.
    Попытки связаться, не прекращавшиеся с момента аварии, результатов не имели. Челнок виделся мёртвым.

Принцесса Юлия (через 5 минут после аварии):

    Ещё когда про Луну в Академии никто не слыхал, у неё был сон. Снилось, что вдвоём бродят они в высокой-превысокой траве, пытаясь отыскать друг друга. В небе утреннее солнце, поют птицы, стрекочут кузнечики, а она и Игорь зовут друг друга, на слух пробираясь в зарослях и ожидая желанной встречи. И сверху звучит незнакомый голос: «Луна... Вы никогда там не встретитесь!». В это время Юля увидала Игоря, засмеялась, побежала навстречу своему парню и... проснулась!
    Видеть сны источником пророчества – детский лепет, но ведь как совпало: на следующий день полёт на Луну стал желанным для всех курсантов без исключения. Инструкторы на сайте Академии описали требования к победителям и все просто сошли с ума от доступности столь близкой победы. Такую возможность желали все: оставить свой след на поверхности Селены, просто победив в конкурсе!
    Было трудно, но Юле удалось невозможное, вместе с подругой Лизой Лученок они остались единственными представительницами своего факультета. Правда Юля чувствовала, что в очном противостоянии проиграет, когда побеждённость стала довлеющей, в комиссии внезапно назвали её имя. Оказалось, Лизу завалила медицина. Что-то там с горлом. Для Лизы это стало катастрофой!
    Другими победителями были объявлены: навигатор Вадим Поперечный и пилот Игорь Емельянов, по которому тащились все девчонки. Парни не спорили так жёстко с конкурентами, им просто везло. Игорь сразу стал единственным победителем, Юля в этом никогда не сомневалась.
    Уже в феврале их троих объявили окончательными победителями. В Академии имена победителей не знали только слепые и глухие. Юлю поздравляли все, даже подруга-соперница Лиза. Пришла к ней и больше часа они распахивали друг перед другом душу. Оказалось, Лиза тоже неровно дышит к Емельянову. Когда она, уходя, сказала: «Счастливая ты, Юлька!» и не попрощавшись ушла, стало жалко подругу. Так уйти могла только лучшая из подруг.
    Полёт на Луну всю весну казался волшебным сном, до самого дня старта. Даже когда их с Игорем нарядили в похожие скафандры и усадили, как в лифт, в кабину звёздного челнока, она не могла до конца поверить в реальность происходящего. Всё это было выдающимся событием и настоящим-пренастояшим приключением, от которого уже не уйти. Попасть на небесное тело вместе с любимым, ах как же романтично!
    Впереди старт, все перегоны по порядку, потом лунная посадка, гостиница, поездки и полёты над Луной, посещение уникальных исторических объектов, съёмка всего, что попадётся на глаза, собирание камней и прочее-прочее-прочее... Две недели они будут рядом!
    Но сон волшебный не кончился даже когда путешествие на Луну задержалось на неопределённый срок через двадцать минут после отрыва от Восточного космодрома. Когда челнок, набирая скорость, поднимался в чёрном небе над Тихим океаном, всё прервалось.
    Пока напряжённо, но ровно и привычно ревели двигатели, прессуя пассажиров к ложементам, всё было спокойно, нормально, они летели. Вдруг толчок и треск, испуг и невесомость... Сразу и неожиданно пришла тишина. Пока Юля отдувалась и соображала что бы это могло быть, Игорь, который был лучше знаком с правилами, отстегнулся и кинулся вперёд… Хорошо, что он сразу понял что надо делать. Перебрался на место пилота и, отстранив автопилот, включился в процесс принятия решений. Хотя на третьем курсе даже не допускалось чтобы курсант садился за штурвал реального корабля. Тем более, во время взлёта. Но он, её герой, такой смелый и решительный...
    Игорь, устроившись на месте первого пилота, сразу отстегнул и сбросил, потерявшую ход первую ступень, называемую крылатым носителем, и запустил двигатели корабля, чтобы выйти на орбиту, на 290 километровой высоте ожидающей станции, для доставки туда необходимых 16-ти тонн грузов первой необходимости вместе с ещё одной тонной, не предусмотренной каботажным договором: туристов, вместе с их багажом.
    Тогда Юля вместе с Игорем тоже посчитала, что выход на орбиту является лучшим вариантом. По крайней мере они продолжали полёт к Луне. Но высоты станции не достигли, и всё топливо ушло на разгон до скорости сохранения, чтобы только не рухнуть в океан.
    Теперь они и без топлива, и, значит, без Луны.  Но всё-таки по-прежнему вместе.

Москва. НИС Роскосмоса:

    22.37. Прошёл час, челнок сделал больше витка и над Атлантикой приближался к побережью Мавритании на высоте 101 километр. И место, и время предстоящего падения пока не определялись.
    Связь не восстановилась, челнок на вызовы не отвечал, но двигался по красивой траектории, что говорит об отработке программного обеспечения типа «Дракон» или, как считают шутники, выведен классным пилотом. Орбита уже не круговая, Аватар-13-65 теряет высоту по спирали.

Принцесса Юлия:

    У них с Игорем специализация разная. Парни в Академии выбирали небесную сборку, навигацию и пилотирование. А девушки, по-крайней мере большинство, обучалась на продвинутом факультете связи, и в частности на ДКС (дальняя космическая связь), где Юля успешно закончила третий курс.
    При аварии она решила, нужно показать, что сможет быть полезной по своей специальности. Ситуация требовала передачи информации об аварии корабля и просьбу о помощи. Как всё работает на этих старых грузовиках она знала ещё на первом курсе.
    Когда, отработав, двигатели челнока стихли, Игорь сказал:
    — Вот так! Мы почти там где хотели, но больше топлива нет...
    Юля тут же отстегнулась и перебралась к пульту бортинженера, справа от Игоря. Там у бортинженера основные программные ресурсы, в которые входит и связь. Необходимо связаться с Центром Управления, сообщить об инциденте.
    Но бортинженерский пульт, когда она попыталась заставить его работать, не включился, связь не получилась. Питание всех пультов грузовика, кроме пульта перед Игорем, отсутствовало. И освещение в кабине стало тусклым. По-видимому авария как-то затронула общее питание корабля. В этих условиях основным считается рабочее место пилота, туда стало уходить всё аварийное питание, прочие ресурсы оказались вторичными. Юля разобралась и махнула рукой,  независимая телеметрия корабля должна работать и за всеми их неприятностями внимательно наблюдают на Земле. Плохо, что подсказать и помочь не могут!
    Авария... какое глупое слово! Про надёжность «Аватаров» у старых пилотов ходили легенды. И вопрос о безопасности доставки грузов этими кораблями на экзамене в Академии достался Юле. Подобного этой аварии не случалось никогда! Были и столкновения, и отказы, но за годы экспуатации был потерян только один корабль из сотен.
    Челнок тогда дёрнулся, что-то зазвенело, гул двигателей стих, наступила невесомость. Произошло это перед самой разделением с носителем. Совсем чуть-чуть не дотянули. Остались где-то между Землёй и небом. Последнего не достигли, не хватило чуть-чуть до низкой орбиты. Долго здесь не продержаться, а помощь до этих мест никогда не доберётся. И просить о помощи некого, челнок без связи, справляться со всем придётся самим.
    Не то, чтобы её интересовал ответ, просто чтобы Игорь не заскучал, Юля спросила:
    — Что всё-таки происходит, почему мы избавились от носителя и не летим?
    Игорь, как у него принято, начал отвечать издалека, с самого начала:
    — Мы летим! – как отрезал, – Но был взрыв, носитель накрылся, пришлось отстыковать уже мёртвого…
    Ей это было и так понятно, она перебила, перенося акцент на другое:
    — А почему нет энергии? У нас же своя, независимая станция. Накрывшийся носитель в этом не виноват. И вообще... – тут её голову посетила шальная, но страшная до мурашечного ужаса мысль. – Надеюсь, такое испытание не заложено в программу Академии.
    По крайней мере, им с Игорем лучше будет такой вопрос обсудить. Если это придумано для проверки, то Юля, в отличие от Игоря, вела себя не лучшим образом. Не кинулась первой связаться с центром управления, вела себя как простой турист.
    А там в ЦУПе, вероятно, наблюдали за её реакцией, насколько быстро сможет включиться в ситуацию и попытается сделать что-то правильное. Юля представила, что корабль исправен, а ситуация срежессирована в ЦУПе...
    Стартовое ускорение было настоящим и невесомость смоделировать невозможно. Можно лишь моделировать программу полёта со спецэффектами отказов.
    Впрочем, пилот Игорь Емельянов сделал последующие эволюции корабля неэффективными. Если бы заказчики их испытания это предусмотрели, давно перевели бы ситуацию в режим спасательной. Обдумав, решила: нет, этого быть не могло, симулировать аварию не было никакого смысла, не предусмотрев для испытуемых спасения. И Юля вздохнула уже облегчённо.
    — Навряд ли! – хмуро взглянув на Юлю, подтвердил её догадку Игорь. Он видел всё дальше и об этом наверняка подумал в первую очередь, когда взялся пилотировать. – Академия не причём, это дело случая! Нам надо самим на всё посмотреть, тогда и определимся что к чему.
    Да, ситуация и без академической симуляции была страшной, и если б не Игорь, Юля считала бы что они обречены. Но программа спасения Игорем уже запущена, ей следует встать с ним плечом к плечу и пробежаться по отсекам.
    В скафандрах таскаться тяжело, Юля предложила:
    — Давай снимем!
    Но Игорь возразил:
    — Хочешь погибнуть, сними… Никто не знает что ждёт за закрытым люком, вакуум, пары водорода или гидразина. В скафандре лучше.
    Подчиняться было удобно, но Юля никогда не была мягкой и тут же попыталась найти нестыковку:
    — А если в нём невозможно?
    — Не лезь, если невозможно. Нам надо определиться с общим состоянием, а не проверять всё подряд. Поняла?
    Да, уже поняла. Они будут искать что где, прямо на виду, не в порядке. Только беспорядок будет проявлять себя не сразу, как взрыв носителя, а только в каких-то конкретных обстоятельствах. Этому её учила жизнь.
    Экипаж начал двигаться и проверять всё, что на глаза попадалось. Открывали запечатанные отсеки, просматривали внутренние пластиковые поверхности, проверяли доступное оборудование.
    Они изучали конструкцию, как проверять работоспособность, как обслуживать: работать и ремонтировать безопасно и надёжно.
    По ходу дела продолжали проявляться нарушения энергопитания. В большинстве отсеков была темнота, только в кабине и кое-где в проходе горел аварийный свет. В шлюзовую они не попали, но через стекло внутреннего люка видели, что там всё более-менее нормально.
    И грузовые отсеки, и приборно-агрегатные таились в темноте. Подсвечивать приходилось прожекторами скафандров.
    Кроме света, не работал кондиционер. Так в космосе называют систему регенерации воздуха. Дыхательная смесь сама обновлялась только для зарядки скафандров, кислород можно было заряжать, но воздух в челноке оставался без обновления и перемешивания. Хотя общий объём отсеков больше восьмидесяти кубов, и попавшие в аварию могли бы надолго снять защиту и часами плавать по кораблю в комбинезонах. Но авария, так авария. Игорь решил, что лучше не снимать, и Юля согласилась: они не будут снимать скафандры до конца...
    Страшное слово «конец» не пугает Юлю, с ними ничего плохого не случиться. Немножко пугает только предстоящая неизвестность.
    Плотно забитые грузовые отсеки остались неповреждёнными, давление в них было на уровне штатного. Пострадала только общая энергетика и, как следствие – большая часть электроники корабля. А для установления первичной причины, как решил Игорь, предстояло выйти и осмотреть корабль снаружи. Трудное в исполнении, но верное решение. Их к этому и готовили.
    Механика открытия шлюза, настроенная на голосовое управление, отказала вместе со всей электроникой. И они с Игорем застряли у шлюза. Он пытался открыть вручную, но что-то мешало, пришлось снова лезть в грузовой отсек за его скафандром для Луны и открывать уже с помощью гидравлики экзоскелета.
    Заряжать этот скафандр не надо, тот перед упаковкой полностью заправлен. Игорь вошёл, поменяв имидж на более брутальный, и, с помощью экзоскелета открыл и после прохода закрыл внутренний люк, потом также открыл внешний. За бортом ничего не должно быть нового, мысленно Юля это видела много раз, но открывшийся в сияющую бесконечность люк снова вызвал мурашки...
    Выйти в этот свет она не решилась. Обучающие макеты и учебное оборудование это одно, в жизни всё выглядит страшнее из-за чувства реальности, от которого по коже спины снова забегали мураши. Держась за поручень, осталась в шлюзе страховать лучшего пилота, сматывала и разматывала по требованию тонкий фал. А Игорь ползал по обшивке и описывал для неё что видит. Наконец нашёл:
    — О! А здесь на фюзеляже под левым крылом повреждение… Сейчас подберусь поближе, загляну внутрь… Не помнишь что там должно быть?
    Юля удивилась: она что, должна ещё консультировать пилота?.. Пошутила:
    — Гидразин наверное!
    Он, добравшись до места повреждения, ответил:
    — Вот и не угадала! Там у нас был водородный бак с энергоустановкой безо всякого гидразина. Эта гадость врезалась, взорвала там всё и выгнула наружу обшивку. Так что у нас теперь ни энергии, ни аэроплана, чтобы вернуться. При входе в атмосферу эта дырка не даст ни устойчивой ориентации, ни огнезащиты. И мы… – он умел затягивать паузы в ответственных местах, нервировать и придавать значимость, на первый взгляд, малозначительным вещам. – … можем сгореть, если не вернём этот лист на место. Сейчас... попробую...
    Он там пыхтел долго, пытаясь выпрямить, прижать лист. И так, и эдак пробовал, рассказывая для Юли подробности, но композитный лист играл, как Ванька-встанька, легко возвращался в разогнутое состояние.
    — Может лучше взять резак и спилить его? – пыталась помочь Юля, но сама понимала бесполезность. Пламя при входе в атмосферу проникнет через пробоину внутрь и сожжёт там всё вместе с ними.
    — А ведь идея! – отозвался Игорь с того конца фала. – Возьму резак, разогрею и согну! Давай, подтягивай потихоньку! Я за оборудованием.
    Когда они были уже в закрытом шлюзе, пришёл сигнал, что у Юли в скафандре, давно не подключенном к системам корабля, кончается кислород, пришло время залить. Из шлюза проплыла в кабину, устроилась на своём месте и, подключившись, стала ждать сигнала зарядки.
    Пока ждала, пришли в голову разные шальные мысли. У Юли всегда так, голова не может сачковать, обязательно находит чем заняться.
    Итак, поощрительный приз Академии заработали трое: она, Игорь Емельянов и курсант с факультета космонавигации Вадим Поперечный. Он, также как и они, после третьего курса. Умный парень, и просто так вряд ли мог отказаться лететь. Но за сутки до старта всё-таки сообщил о своём отказе. Игорь попытался выяснить причину, но связи с Поперечным не было до самого старта. Быть может просто струсил и ушёл в отказ?
    Вообще-то он, по слухам, был супер рисковым. Строил карьеру, как говорили другие парни, всегда рассчитывая на какую-то удачную случайность. И ему везло исключительно и во всём! И вот, надо же, везёт попасть в список призёров и лететь, а он отказывается.  Чего, казалось бы, ещё желать курсанту на третьем курсе.
    Всё могла объяснить его авантюрная личность, но не отказ же от полёта. Он просто обязан был лететь! Юля, обсудив это перед стартом с Игорем, объяснения не нашла.
    Сегодня днём сотрудники космопорта, в связи с создавшимся дисбалансом, подготавливая корабль, внесли поправки в расположение и комплектацию груза. В состав его внесли и тяжёлый скафандр Игоря, не помещавшийся прежде. Пассажиров в нужное время провели в головной отсек, проверили, одобрили и перекрестили. Люки корабля, как сказал Игорь, задраили, Корабль с носителем полчаса ждал момент запуска, пока орбитальный порт наконец не вышел из-за юго-западного горизонта. Везунчик Вадим Поперечный, если бы и появился, ничего изменить уже не смог.
    Юля тогда посчитала это хорошим знаком, теперь же, когда авария... Вадим был из тех, кто способен рисковать предвидя все грядущие опасности. Остановить такого могла только абсолютно непреодолимая преграда. Стенка бетонная, железная решётка, броня... Или непреодолимая опасность, ведущая к гибели.
    Три часа полёта, и нет знания что будет дальше. Остались без связи и помощи. Теперь уходит и надежда. Почему же Юле, как Вадиму Поперечному, не пришла идея остаться и не лететь?
    Даже если бы это было известно с самого начала, с Игорем она полетела бы всё равно и куда угодно. Просто так случилось... Они летят вдвоём и Юле в этот раз повезло так, как никому!
    Хотя, сразу после аварии над океаном, вернуться тут же в нижнюю атмосферу было более рациональным и не таким рисковым. Даже несмотря на опасность остаться без гарантированной посадочной площадки в океане, они выпрыгнули бы в воду и плавали там в скафандрах до прилёта спасателей. С таким дефектом корпуса теперь, когда они на орбите, даже такой простой трюк стал невыполнимым. Хотя, ой, как хочется Юле реально быть в состоянии что-то изменить в недавнем прошлом. Исправить. Чик, и всё по-другому!..
    Ещё она успела подумать вот о чём: взрыв газового баллона почти на самом носу корабля говорил о многом. Такая авария связана со столкновением с каким-то блуждающим телом, и не зависит от взрыва носителя. А раз они случились одновременно, предположила следы какой-то предшествующей орбитальной катастрофы, осколки которой не успели далеко разлететься.

Москва. НИС Роскосмоса:

    «Комиссия озвучила предположительную причину аварии грузового корабля «Аватар-13-65», произошедшей сегодня. В предшествующие перед стартом челнока сутки, на высоте около 180 километров над Африкой произошла авария завершившего 7 лет назад космическую работу метеоспутника Республики Казахстан «DM-62е17». Предположительно, при взрыве спутник рассыпался сотнями достаточно опасных осколков, часть которых в 20.18 Москвы. пересекала траекторию движения «Аватар-13-65» на высоте 119 километров. Сумма скоростей в момент пересечения была около десяти километров в секунду, комбинированная обшивка крылатого носителя не смогла выдержать удара, что и вызвало катастрофу. Скорость тандема челнок-носитель была около 7 километров в секунду, скорость осколков около 8-ми, так что встреча произошла почти на встречных курсах. В этих условиях результат предсказать невозможно, но заставить грузовой челнок произвольно запустить программу выхода на орбиту столкновение не могло. Эксперты свои выводы пока скрывают, но уверенно отрицают сбой программы»
    Челнок постепенно снижался. Запас высоты пока не позволяет определить координаты, где он прекратит свой полёт. Эта опасная территория могла растянуться до 30 000 километров. Продолжал сохраняться оранжевый уровень опасности по всей траектории челнока. Опасность оставалась действительной. С десяток городов под трассой могли столкнуться с последствиями аварии.

Игорь, курсант:

    Результат не оправдал ожиданий. И каяться в ошибках поздно. Что cделал, то сделал, а что не успел, то не успел. А как хорошо начиналось! Улыбнулась мечта детства, и наплевав на все запреты он смог красиво вывести на орбиту настоящий тяжёлый корабль.
    Почти вывел. Топлива для подхода к станции не хватило. Красиво и честно они поработали вместе с кораблём. Стоит содеянным гордиться. И это не виртуальный, красиво оформленный «подвиг», а реальный полёт в реальном космосе.
    Теперь близится миг расплаты.
    Они с Юлей, не вылезая из скафандров, снова пристегнулись к ложементам экипажа с таким видом, будто собираются сесть на каком-то космодроме. Автопилот, которого уже нет, доведёт их до стоянки и они выйдут, будут ходить по земле, разговаривать, глядеть в ясное голубое небо... Чёрт побери! Тяжело травмированный аппарат всё что мог, уже сделал. Большего от него требовать невозможно. По крайней мере, ничего из требований он выполнить не сможет при всём желании. Он обречён.
    Все земные космодромы для этого Аватара закрыты по той причине, что его приближающийся вход в атмосферу становится всё менее управляемым. Если совершенная форма аппарата ещё позволяет держаться в потоке в определённом положении носом вперёд, то при снижении скорости потока неуправляемый корабль станет обязательно клевать и соприкоснётся с поверхностью тем же самым носом, только со сверхзвуковой скоростью. И это легко отличить от мягкой посадки.
    Но это, опять же, если корабль не рассыпется ещё в верхних слоях от прогорания корпуса в точке взрывного дефекта. Да, так оно скорее всего и будет, прогорит корпус, пламя сжигая всё на своём пути, будет гулять по всем отсекам от носа и до хвоста, что сделает конструкцию слабой и она разлетится на пылающие кусочки при дальнейшем полёте.
    Оптимизма много, ещё десять-пятнадцать минут они будут живыми, а потом их...
    Так думал Игорь, но это у него только для себя, не для Юли! Сказать такое вряд ли он сможет. Хорошо, что Юлечка тему окончания полёта не поднимает.
    Покачивания челнока превращаются в грохочущую тряску, подступавшую наплывами.
    — Что, Игорь, надо прощаться? – сквозь грохот слышен голос Юли.
    Такого откровения Игорь не ожидал, поэтому вздрогнул. Юлька отлично понимала что их ждёт.
    Ну что ж, это в конце-концов последнее... Оправдываться не перед кем. Он тут же перестроился:
    — Да, милая, мы больше никогда не увидимся. Но это же не трагедия...
    — А что?.. – Юля смотрела на него без удивления, по-свойски, даже с любовью.
    — Это последнее приключение в жизни!
    Он сам не понял, откуда на него такое снизошло. Сказал, не задумавшись.
    Какое-то время грохот не давал различить что Юлька сказала, но в затишье она смеялась:
    — Пусть так и будет! Это наше главное приключение...
    Помолчав очередную волну перехода, уже без тени улыбки спросила:
    — Как ты ко мне относишься, напарник?
    Придумывать, врать теперь не надо, не та ситуация, и Игорь ответил честно:
    — Ты самое большое моё приключение! Мне без тебя теперь будет одиноко и скучно!
    Юлька, делящая с ним всё на этом последнем отрезке, сейчас стала всем! В том, что он сказал было то, что надо знать любимой. Как жаль, что ничего у них теперь не будет. Прожить жизнь с таким человеком было теперь недостижимой наградой.
    — А я летела на Луну только из-за того, что ты будешь рядом. Обними!
    Игорь в тяжёлом скафандре с мощным гидравлическим экзоскелетом, способным раздавить или разорвать, а сама Юля такая нежная, хрупкая...
    — Нет!

Москва. НИС Роскосмоса:

    Сообщение об обитаемости беспилотного челнока в центр пришло с большим опозданием. Тут же международная комиссия пилотируемой космонавтики выразила протест, что грузовым рейсом отправлены к Луне трое людей без отметки в декларации. Старший смены диспетчеров вслух приказал на протест «наплевать и быстро придумать что можно сделать для спасения людей», оказавшихся в столь непростой ситуации.
    Сделали запрос, получили ответ: на борту беспилотного челнока туристы, летевшие на Луну, что было худшим вариантом из возможных. Туристы! Люди, которые сами себе помочь не могут, а службам необходимо постараться во что бы то ни стало сохранить их здоровье.
    Для всех служб уровень опасности автоматически поднялся до красного. На неуправляемом корабле гибнут люди.
    Специалист службы носителей заявил, что разделение челнока с носителем произошло до момента разведения, у челнока при этом программа выхода на орбиту не предусмотрена. Должно было происходить совместное падение с разделением на высоте около 60, чтобы челнок мог выйти к ближайшему космопорту и приземлиться. Когда челнок отстыковался, потом разогнался до первой космической, им управлял не самоучка. Так что слово турист – это не характеристика, а только временное состояние. Такое мог сделать только высокий профессионал.
    Когда челнок вышел на временную круговую орбиту, профессиональный пилот должен был связаться с Национальным Космическим Центром, сообщить о положении на борту. Почему он этого не сделал?
    Так что комиссия признала, столкновение с обломком вывело за рамки всю электронику терпящего бедствие корабля, к этому могло привести только разрушение основного генератора на борту. И запуск двигателей, и передача телеметрии в начальный момент происходили только на остатках энергии. Двигатель отработал, пришло сообщение о нулевых запасах топлива, связь кончилась.
    На виртуальном 3д челноке при определённых углах встречи было сымитировано попадание в генератор. И только одно из сотни аналогичных вызвало такой отказ: попадание в водородный бак, что кроме прочего должно было вскрыть обшивку с термоизоляцией и в конце привести к роковому прогоранию корпуса. Точно такое случилось при возвращении с орбиты тяжёлого пассажирского челнока «Коламбия» 72 года назад, для экипажа тот полёт стал последним.
    Трассу прохождения аварийного челнока контролировали на всех материках. При прохождении над южноамериканским континентом уже были рассчитаны время и точка входа в плотные слои атмосферы. Это ожидалось за пять минут до полуночи по Москве 26 мая 2075 года посреди Атлантики в девятистах километрах юго-западнее острова Исландия, на котором своего космопорта нет. Ближайший плавучий космодром из Галифвкса /Новая Шотландия/ сможет выйти в точку только 31 мая, значит осуществить приём челнока уже не в состоянии. Касание поверхности посреди Атлантики звучало приговором!
    Но запущенный спасателями порядок продолжал работать. Службы Роскосмоса готовились к переброске на место вероятного падения. Набирались экипажи, подвозилось спасательное оборудование. Для всех судов, находящихся в прилегающих водах слались запросы с просьбой оказать возможное содействие спасению экипажа.
    Две российские атомные подлодки, ведущие дежурное присутствие в прилегающем районе, выходили к трассе полёта для поддержки спасателей. Других отечественных кораблей и судов там больше не было.
    После прохождения над Венесуэлой в 23 ч 40 м, высота полёта обитаемого челнока снизилась до 65 и стал заметен шлейф дыма, говорящий о том, что расчёты с виртуальным кораблём подтверждаются.

Юлия (от первого лица):

    Болтанка скоро прекратилась и рёв сосредоточился под левым бортом, наверное там, где произошёл взрыв. Но на это мы перестали обращать внимание. Игорь сказал, что осталось минут семь, больше корпус не выдержит. Я посчитала, что и пяти минут он не протянет. Это был не спор, мы просто делились своим мнением.
    Сбросив скафандры, какое-то время сидели прижавшись друг к другу под пультом первого пилота. Пол всё больше поднимался к носу, газовый поток стал плотнее. Когда остались в комбинезонах, освещение на корабле погасло окончательно, тусклый малиновый свет гулял по потемневшим, обожжённым стёклам пилотского фонаря. Это было так романтично! Будто мы в большом зале перед пылающим камином, а за окнами свирепая гроза...
    Я прижималась к нему, Игорь нежно гладил, пытаясь уложить мои, растрёпанные в длительной невесомости волосы. Хотела спать, но боялась закрыть глаза и действительно уснуть в такой важный момент. Мы были сейчас самыми светлыми и счастливыми. И понимали, что счастливы навсегда. Я, чтобы Игорь за меня не волновался, сказала, точнее соврала:
    — Мы долетим, обязательно долетим, ты не сомневайся. А если хочешь поплакать – поплачь, я никому не скажу. – потому, что плакать хотелось самой. Вспомнила маму, которая в детстве успокаивала меня. Гладила по лохматушкам и говорила: «Успокойся, доченька. Всё пройдёт, заживёт. Если хочешь, погорюй, поплачь. Легче будет...»
    Игорь улыбнулся:
    — Ещё рано плакать. Потом когда-нибудь, в старости...
    Он вёл себя как и я, успокаивал, пытался обмануть. И я с ним согласилась, плакать рано. И внезапно внесла в сказочность беседы жёсткую струю реализма:
    — Мы оба знаем, это всё в последний раз!
    — Это не про нас. Всё всегда кончается, но это теперь навечно и уже никогда не кончится!
    Как здорово сказал! Мне стало неловко за своё нытьё.
    — Такая как есть, ты, Юлька, раньше мне не нравилась. – он тоже умел возвращать к реальности.
    Тут же с ним согласилась. Это не было плохим вариантом. Я себя ругала тогда, в большом бассейне, когда поняла как подвёл меня язык. Лучший парень всё слышал и неправильно поймёт.
    Что-то затрещало и корабль вздрогнул. Но оттого, что мы сейчас вместе, было так здорово в эти волшебные минуты! Плакать не хотела, но изображение моего парня в глазах затуманилось, глаза заполнились влагой. Не от боли, от счастья. Он навсегда мой!

Игорь (от первого лица):

    Вес от торможения рос, но мы сели не в кресло, а на пол спинами прижимаясь к гладкой стенке пульта. Огненный свет по интерьеру кабины гулял жаром раскалявшихся докрасна прозрачных поликристаллов фонаря кабины. тепло росло и дышать становилось всё тяжелее.
    Там внизу, под нами, была ночь. Но мы до момента входа были подсвечены солнцем, которое зашло для нас накануне и больше никогда взойти не сможет. Ещё минута и здесь в кабине станет всё пылать. Уже пламенем горит  незащищённый нос челнока, огонь пляшет по стёклам и в кабине от этого всё светлее. Юлечка не плачет, она у меня сильная. Мы продолжаем беседовать обо всём, и я говорю:
    — Закрой глаза – увидишь небо в алмазах с алыми рубинами.
    Она отрицательно покачала головой. Я сам понимал, что успокоить так просто не выйдет, хотел только чтобы она закрыла глаза и не видела того, что будет происходить в ожидающие нас страшные минуты.
    Под руку попался, закреплённый под пультом сигнальный пистолет.
    Вот! – сунул рукоятку ей в руку. – Помнишь, красная ракета – сигнал о помощи...
    Но Юлька всегда была непредсказуемой. Отбросила ракетницу и сказала:
    — Знаешь, как мне жалко Вадима Поперечного. – она вспомнила о третьем счастливчике, удачно избежавшем участи лететь с нами.
    — Почему жалко?
    Не понимал я этой жалости к человеку, избежавшему такого. Юля звонко рассмеялась:
    — Он пропустил такое приключение!!!
    Она была бесподобной, я уже не мог насмотреться в её прекрасные глаза. И был рад её внезапному юмору в эти трудные минуты. Легко подтвердил:
    — Да, маленькое небесное приключение...

Москва. НИС Роскосмоса:

    Момент прохода траектории над точкой прошёл. С подлодок сообщений по разным причинам не поступало. Самолёт со спасателями только-только выходил к атлантическому побережью Норвегии. Зато с катера, арендованного таблоидом Эль Паис и курсирующем южнее точки падения, пришла заметка на испанском:
    «El cielo estrellado del sur estaba trazado por un rayo de fuego salpicado de chispas. Un resplandor anaranjado brillante animo momentaneamente el paisaje marino inactivo. Las sombras de quienes contemplaban este espect;culo de luz flotaban sobre la cubierta, como las manecillas de un reloj. Que bellamente mueren estos rusos, victimas de una catastrofe cosmica. En un resplandor de fuego y sobre el mundo entero. Aun se desconocen sus nombres, pero no olvides lo que viste esa noche. Maria Hernandez para El Pais del Atlantico Medio. 26 de mayo de 2075 21.54 UTC»
   Вот перевод текста:
    Звёздное небо на юге прочертила рассыпающаяся искрами огненная полоса. Яркое оранжевое свечение на миг оживило засыпающий морской пейзаж. По палубе, словно стрелки на часах, проплыли тени наблюдающих за этой феерией света. Как красиво умирают эти русские, жертвы космической катастрофы, в огненном сиянии и выше всего мира. Их имена пока неизвестны, но не забыть, что видела этой ночью. Мария Эрнандес для Эль Паис из центра Атлантики. 26 мая 2075 г. 21.54 UTC (27.05.2075, 00.54 мск.)