Влазины
Не верил Федор в Бога, не стал традиции соблюдать. С друзьями распили бутылочку коньяка на работе и все. Живет себе и жизни радуется, над старушкой подтрунивает, насмехается над ее набожностью. Замолчала старушка, обедать с ними не стала, дочка в комнату покушать носит.
Только Федор стал замечать, что зря купил дом: то труба на крыше прогорит, то кран потечет. Мелочь, а неприятно! Обвинил во всех неприятностях тещу, она мол виновата, наколдовала. А неприятности не кончаются: котельная вышла из строя в середине зимы!
Осерчал Федор на тещу, велел ей вещи собирать, заплакала старушка, собрала с собой даже смертное. Подивился зять, откуда столько вещей у тещи? Не прихватила ли чего-нибудь из его накопленного добра? Отвез тещу в хоспис, аж за тыщу верст. Думает, теперь уж заживет без тещиных козней! А жене сказал, уехала мамаша родных навестить.
Однако стало еще хуже: завелись в его доме крысы, целые полчища, прогрызли пол, в квартире сквозняком повеяло, в кладовке ларь с мукой прогрызли, в подполе овощи попортили. Схватился Федор за голову, а жена в ухо поет: загостилась матушка по дальним родственникам, пора бы уж домой ворочаться.
Сосед опомнился, сел в машину и поехал за тещей. Дурак, казнит себя, зачем Марию Ивановну не послушался? Приехал в хоспис, а ему говорят: слегла Мария Ивановна, от слез ослепла совсем, память терять начала, да и слышит плохо.
Заплакал Федор, в ноги к теще кинулся, прости, говорит, виноват. Хоть и лежачую, а увез домой, влазины сделал, как полагается, Марию Ивановну на почетное место усадил.
С тех пор не нарадуется Зинка на мужа своего: Марию Ивановну матушкой зовет, то по отчеству кличет, ножки ей моет, с ложечки кормит, сам кашку сварит и в баньке сам помоет.
А в доме у Федора все в порядке, оставили его напасти, живет припеваючи, да Марию Ивановну нахваливает за набожность и науку древнюю почитает, традиции соблюдает.
Свидетельство о публикации №224080500609