Бесконечное дежурство. Глава Третья

(начало см. http://proza.ru/2024/08/01/1674)

(предыдущая глава см. http://proza.ru/2024/08/03/868 )


БЕСКОНЕЧНОЕ ДЕЖУРСТВО    (16+)

ГЛАВА ТРЕТЬЯ,
в которой брезжит робкая надежда, портье говорит по-японски, японцы оккупируют нигерийскую территорию, кто-то громко дышит в трубку, портье планирует танцы с бубнами и устраивает пирамиду, а охранник покупает не толерантный хлеб

Одного взгляда на вошедшего через вращающуюся дверь человека с чемоданом хватило Альберту, чтобы понять, что перед ним самый настоящий, что ни на есть, японец: цвет кожи, цвет волос, овал лица, форма носа, разрез глаз и фотоаппарат на груди, какие могут быть сомнения!

Японцев, как и представителей прочих государств, Альберт научился распознавать на глаз уже на второй месяц работы портье. Видишь лица гостей, видишь их паспорта, указывающие из какой они страны, и постепенно у тебя в мозгу вырабатывается устойчивая корреляция одного с другим. Альберт называл это «Система распознавания страны». Работала она ничуть не хуже системы распознавания лиц, но в отличии от неё, не требовала развешанных на каждом углу видеокамер, компьютеров, смартфонов или искусственного интеллекта. Достаточно было интеллекта обычного, человеческого, и наблюдательности. Когда Альберт поделился своим наблюдением с Алисой Витальевной, она впервые его похвалила, сказав, что он, кажется, понемногу становится профессионалом. Если верить Алисе, подобная система вырабатывается в мозгу у каждого профессионала. Так гаишник издалека распознаёт в потоке автомобилей машину с пьяным водителем, контролёр в автобусе – безбилетника, а учитель – школьника, не выучившего урок. Сама Алиса могла, ещё в дверях завидев туристов из Африки, причём, одетых в самую обычную европейскую одежду, а не в национальные костюмы своей страны, даже не заглянув в их паспорта, сказать, кто из них прибыл, скажем, из Мали, а кто – из Чада. Согласитесь, для непрофессионала это непосильная задача, многие из нас не знают даже, что такие страны существуют, и тем более, как найти их на карте.

Входные двери закрутились и из них, как фарш из мясорубки, стали один за другим появляться всё новые японцы. Второй. Третий... Четвёртой из дверей появилась женщина и сразу же вслед за ней – мужчина. Итак, последние два туриста зашли парой, и перед Альбертом забрезжила ещё неясная робкая надежда. «Уже легче. Может быть, ещё всё образуется» – подумал Альберт, но уверенности в том, что ему удастся выпутаться из бедственного положения, в которое его вверг Валерий, не было.

Стараясь выиграть время, необходимое ему для решения нелёгкой задачи с расселением японцев, Альберт придумал заговорить с гостями на их родном языке. Доброе слово и кошке приятно, тем более, если оно сказано на родном языке. Каждому нравится, когда к нему проявляют уважение. Одна беда, японского он ещё не выучил, хотя и имел твёрдое намерение когда-нибудь им овладеть. Увы, нескольких занятий для такого экзотического языка явно недостаточно.

– Коничива! Ваташи ва Арберт дэс, – поприветствовал подошедших к стойке гостей и представился им по имени, исчерпав при этом свои познания японского языка примерно на треть.

Кажется, японцы поняли его и выразили своё одобрение. Самый главный японец, зашедший в отель первым, очень обрадовался и сказал по-русски: «О!», а его глаза даже на секунду приобрели форму этой буквы. Он начал с энтузиазмом заливать Альберта потоком японских слов, из которых знакомыми портье были лишь числительное «пять», топоним «Токио» и имя собственное «Тардычев-сан».
 
– Ваташи вакари масэн, ваташи ва нихон го скошь-скошь варикари мас, – Альберт развёл руками, признавая, что ничего из речи японца не понял, так как знает по-японски совсем чуть-чуть. На этом его запас японских выражений было исчерпан уже на 60 процентов. В голове у Альберта, начавшего изучать японский онлайн лишь два месяца назад вертелись фразы из учебника японского для начинающих типа «Бан гохан о табе нагора раджио кикимас» (Поедая утренний рис, слушаю радио), но их совершенно некуда было вставить. Оставались только «аригато годзаимас» и «саё нара» (большое спасибо и до свидания), но их Альберт решил приберечь на случай получения чаевых при чек-ауте.

Однако, судя по всему, даже несколько слов, сказанные им как-бы по-японски, произвели на гостей хорошее впечатление. По крайней мере, они улыбались. Хотя некоторые утверждают, что японцы всегда улыбаются.
Тем временем, не давая им опомниться, Альберт перешёл на английский, который они, как порядочные японские туристы, обязаны были знать:
– Рады приветствовать вас в лучшем отеле нашего замечательного города Замозжайска. Насколько я понимаю, ваш рейс был задержан, и вам, наверное, очень хочется поскорее устроиться на ночлег в наших комфортабельных номерах. Я постараюсь дать вам самые тихие комнаты, чтобы вы смогли как следует выспаться. Мне, однако, потребуются ваши паспорта. Не могли бы вы передать мне их на время, пожалуйста, если вас это не слишком затруднит.

Если первая фраза на английском была сказана им в очень энергичной манере, то начиная со второй, Альберт старался говорить всё медленнее и медленнее. Со стороны его речь могла показаться записанной на пластинку, прокручиваемую на граммофоне, у которого вот-вот кончится завод. Альберту хотелось, чтобы японцы не слишком торопились, подавая ему свои паспорта. Ему нужно было выиграть время. Пока японцы рылись у себя в карманах и сумках, он лихорадочно щёлкал курсором по экрану программы «Контур.Отель», выискивая подходящие свободные номера.

«Итак, нам нужно всего-то пять номеров категории «Стандарт». Годятся и Дабл, и Твин. Алиса велела, чтобы номера были с видом на Восток. Но про эту рекомендацию начальства, похоже, придётся забыть. Не до жиру. К тому же, по любому, Страну восходящего солнца в окошко не разглядишь, далековато от Замозжайска до Японии, несколько тысяч километров. Сойдёт и вид на газгольдер, лишь бы номер был подходящей категории и с горячей водой. На третьем, после заселения якутов остался только один такой, номер 314. Число пи. К чему это я математику вспомнил? Вот ведь к чему ведёт излишняя образованность – всякая ерунда в голову лезет» – Альберт вздохнул, но тут же улыбнулся до ушей, чтобы японцы не заподозрили, насколько реальна для них угроза провести ночь на чемоданах в фойе лучшего отеля хлебосольного Замозжайска.

«Итак, осталось найти ещё четыре номера. Вот если бы у нигерийцев, которые приедут не раньше четырёх, было забронировано не три, а четыре номера, то можно было бы их номера отдать японцам, а за пару часов придумать что-нибудь и для нигерийцев. Но, думай, не думай, а одного номера по любому не хватает. Разве что…» – та робкая надежда, которая забрезжила перед Альбертом, когда он увидел среди приезжих женское лицо, заставила его оторваться от экрана компьютера и начать листать паспорта. Он нашёл паспорт, в котором в графе пол было проставлено «Mrs.» и прочёл имя женщины.

– Мидори-сан, подойдите пожалуйста, – сказал он громко, чтобы обладательница женского паспорта его услышала.
Услышав своё имя, женщина подошла к стойке, но, судя по тому, как она стала перепугано озираться, ища поддержки, она не была уверена в своих познаниях английского. Тот самый мужчина, который зашёл в отель одновременно с ней, отставил в сторону свой чемодан и тоже подошёл к стойке.
 
«Надеюсь, что он всё-таки её законный муж, а не просто переводчик» – подумал Альберт и обратился к мужчине:
– Вы супруг Мидори-сан? У вас обоих были забронированы номера класса «Стандарт». Но, к счастью, совсем недавно у нас раньше срока освободился номер для новобрачных. Правда, этот номер категории «Люкс» и стоит он в три раза дороже номера «Стандарт», но я готов предложить его вам с супругой со значительной скидкой в качестве подарка от нашего отеля.

– А сколько мы должны будем доплатить? – настороженно спросил японец.
– Доплата носит чисто символический характер. Считайте, что скидка это подарок от нашего отеля, – улыбаясь во весь рот сказал Альберт, – Скажу вам по секрету, что на этом вы сэкономите около 87 долларов.
Японец что-то сказал по-японски своей жене, она его о чём-то спросила, он ответил, и она радостно закивала.

– Итак, если вы согласны, я сейчас выдам вам ключ от номера 401. Пусть вас не смущает, что в этот номер декорирован разноцветными шарами и цветами.
Судя по выражениям лиц, супруги настолько обрадовались свалившейся на них удаче, что даже не спросили у Альберта пароль от сети Wi-Fi, а сразу потащили свои чемоданы в сторону лифта. Сложно сказать, что их обрадовало больше – возможность освежить свои чувства после нескольких лет унылых супружеских буден или сэкономленные 87 долларов США. Скорее всего первое, раз они не вспомнили про интернет. Впрочем, портье ответ на этот вопрос не очень волновал, главное, он сэкономил один номер. А что касается 87 долларов, то это было небольшое преувеличение, о котором гостям знать не обязательно.  Дело в том, что такой тариф действовал только по субботам, а в будни «Свадебный люкс» был лишь на 10 долларов дороже двух Стандартов.

Теперь Альберту осталось найти не четыре, а всего три свободных номера категории Стандарт. Но таких номеров, да ещё с горячей водой уже не осталось, если не считать трёх номеров, забронированных для нигерийских учёных. А до их приезда оставалось чуть менее двух часов.
 
Трое оставшихся японцев, с трудом подавляя зевоту, поглядывали в сторону Альберта, ожидая, когда портье наконец примет судьбоносное решение.
Альберт ощутил себя принцем Гамлетом из одноимённой пьесы, стоящим над могилой бедного Йорика. «Была не была!» – промелькнуло в голове у портье слова датского престолонаследника, и он решился отдать японцам номера двух нигерийцев на четвёртом этаже.
 
Сказано – сделано. Альберт выдал японцам ключи от триста четырнадцатого, четыреста седьмого и четыреста десятого, и те довольные пошли заселяться. А портье поглядел на стену у себя за спиной. Там висело восемь одинаковых круглых циферблатов с табличками, на которых по-английски было написано: Токио, Новосибирск, Замозжайск, Москва, Берлин, Лондон, Нью-Йорк, Лос-Анжелес. Было 02:15 по местному времени. Вот-вот должна была прибыть какая-то голливудская знаменитость со своим сопровождающим, но это не казалось Альберту проблемой. За знаменитость не следовало переживать, для неё был приготовлен Президентский Люкс со смежным номером. А вот два из трёх нигерийца, похоже, остались без номеров, и с этим нужно было что-то делать. Вот только что?..

Из раздумья Альберта вывел звонок стилизованного под старину телефона.
– Отель Орион, Замозжайск, – сказал Альберт и привычно спросил, – чем могу вам помочь?
Вместо ответа в трубке раздалось какое-то невнятное сопение и потом глубокий и, вздох, кажется, очень печальный.
– Отель Орион, слушаю вас, – повторил Альберт.

Ответом ему была полуминутная тишина, а потом ещё один печальный вздох. Понять по звуку, кто дышит, мужчина или женщина, было невозможно.
«Вряд ли это кто-то из гостей или потенциальных клиентов – подумал Альберт – они бы уже хоть что-нибудь да сказали или спросили. Скорее всего, это Тина. Успокоилась и решила проверить, не наврал ли я ей, что остался на работе на ещё одну смену. При этом она явно не собирается извиняться, что спустила на меня собаку. Она даже признаваться не хочет, что её волнует, где я и что делаю. Ну и ладно, ну и пусть дышит. Мне сейчас не до неё, мне нигерийцев нужно пристраивать».

Девать двух нигерийцев, чьи номера были оккупированы не подозревающими об этом японцами, было решительно некуда. На экране компьютера не было ни одного свободного номера категории Стандарт.

Альберт решил проверить, не запланирован ли у кого-нибудь из гостей ранний выезд. Обычно гости не считают нужным сообщать портье, что намерены выписаться из гостиницы раньше стандартного чек-аута. Однако, иногда некоторые из них заранее заказывают такси, чтобы ехать на вокзал или в аэропорт, или просят разбудить их в каком-то раннем часу. Пока Альберт дежурил в дневную смену, таких просьб не было. Но он же не стоял весь день у телефона. Несколько раз днём ему приходилось отходить: сначала принимал доставку канцтоваров, потом разбирался на месте с гостем, разбившим светильник в номере на пятом этаже, ну и, конечно, ходил обедать. В это время на звонки отвечала Алиса Витальевна. У неё всё четко, если кто-то из гостей что-то попросил, она всегда это записывала. Альберт стал проверять записи.

Ему повезло. Нашлись две супружеские пары из Москвы, которые просили разбудить их в 03:50. «Завтракать посреди ночи они явно не станут, ресторан закрыт до семи утра, – прикинул в уме Альберт – умоются, подхватят свои собранные с вечера чемоданы и отправятся на вокзал. И хотя они и не стали заказывать такси заранее, скорее всего они выпишутся из гостиницы не позже 04:20, чтобы успеть на проходящий поезд в 04:55. Куда им ещё в такую рань, если не на этот поезд? Похоже, в половине пятого у нас освободится минимум два номера: 517 и 519. Но селить в них будет нельзя, пока горничные не приготовят номер. Блин, какие ночью горничные! Это утром горничных много будет, а ночью одна дежурная на весь отель. Значит, пока гости съедут, пока горничная успеет приготовить под заселение два номера… Как ни крути, раньше пяти-начала шестого нигерийцев селить некуда. Придётся мне устраивать вокруг них танцы с бубнами».

Альберт вышел из-за своей стойки и отправился в другой конец фойе. Там у стойки бара сидел на высоком барном табурете Валера и грустно смотрел в опустевшую чашку. Его снедала неясная тревога. Свой ромашковый чай он уже выпил, но окончательно успокоиться так и не смог. Сидевший по другую сторону барной стойки Иван с интересом читал какую-то книжку в замусоленной обложке, явно библиотечную.

– Что за чтиво? – спросил Альберт.
– Это не чтиво. Классная книжка, детектив, – ответил Иван, не отрывая глаз от страниц.
– Видно, что классная, раз обложка так затёрта, что названия не прочтёшь. Как называется-то? – спросил Альберт.
– Я же сказал, «Детектив», –ответил Иван, – так и называется.
 
– Кто автор? Хейли, что ли? – спросил Альберт.
– Ну да, Артур Хейли.
– Ты лучше «Отель» прочти, там про нашу работу.
– А я читал. Тоже классная книжка, хотя малость устарела. Чего тебе налить, эспрессо? Двойной? Тройной? Четверной?
– Давай, для начала двойной, – ответил Альберт.
– С сахаром, без?
– Без, – ответил Альберт, так, чтобы услышал охранник.
– Напрасно, сахар усиливает действие кофеина. Да и слаще, с сахаром, – сказал бармен.
– Так-то оно так, только накладно выходит. Ну да ладно, гулять так гулять, дай один пакетик.

Иван сделал в кофемашине двойной эспрессо и пододвинул чашку Альберту, а потом подал ему трубчатый пакетик сахара и что-то записал в своей тетрадке. Альберт надломил трубочку с сахаром пополам, высыпал сахар из обеих половинок в чашку и не спеша размешал ложечкой.  Заметив исполненный тоски взгляд охранника Валеры, Альберт спросил:
– А ты слышал, Валера, что человек, который изобрел трубчатые пакетики с сахаром вместо обычных квадратных, покончил жизнь самоубийством?
– Не слыхал. Кто же его до такого довёл? – поинтересовался охранник.

– Да вот такие же любители чая, как ты. Бедняга не смог вынести, что находятся люди, которые надрывают трубочку с краю и потом с трудом вытряхивают из неё сахар, вместо того, чтобы просто сломать её посредине, чтобы сахар сам высыпался. Человек изобретал, старался, а они, знай себе, рвут по старинке, с краю. Вот как ты, например.

Валерий недоверчиво посмотрел на Альберта, не шутит ли он. Альберт был совершенно серьёзен. Валерий посмотрел на Ивана, но тот, как и обычно, улыбался во все тридцать два. Это не означало ровным счётом ничего, кроме того, что у бармена были здоровые зубы и обычное для него хорошее настроение.

– Ну и к чему ты мне всё это рассказываешь? – спросил охранник у Альберта.
– А к тому, что ты, дорогой друг, наворотил дел и спокойненько тут чаи гоняешь. Да не просто, а с сахаром! А мне приходится выворачиваться, из кожи вон лезть. Ты хоть бы поинтересовался, как я умудрился заселить японцев. Тех, что настоящие. Или работа портье тебя больше не интересует?
– Ну и как? – Валера кинул на Альберта виноватый мимолетный взгляд и тут же отвел глаза.

– Пришлось мне, Валера, залезть, так сказать, в кредит. Устроить своего рода пирамиду, вроде «МММ». Японцам я отдал номера нигерийцев. А вот куда теперь африканцев девать, пока не знаю. Есть надежда, что пара номеров к их приезду освободится. Но пока там приберутся, нам с тобой придётся устраивать вокруг африканцев танцы с бубнами. Будешь плясать? Ты ведь теперь мой должник.
– А я что? Я могу! Могу цыганочку сбацать, с выходом! – охранник немного взбодрился.

– Вот-вот, Валера. Именно, что с выходом. Это именно то, что от тебя требуется. Придётся тебе, Валера, на некоторое время оставить свой пост номер один и сбегать до ближайшего круглосуточного магазина.
– Ты что? Разве можно пост оставить?
– Легко. Магазин же в соседнем доме. До него от твоего поста у дверей ближе, чем от дверей до этого бара. Выйдешь на улицу, как бы покурить, пройдёшь пятьдесят шагов, купишь, что я скажу, и сразу обратно. Чем заниматься вредным курением, займёшься полезным спортом, бегом. Бег, как ни крути, лучше, чем бокс, который ты устроил на прошлом перекуре. А я, так и быть, не стану на этот раз записывать, что ты курить выходил.

– А что купить-то нужно? – спросил Валера, вставая.
– Хлеба нужно купить.
– Ты чего? Зачем за хлебом так далеко ходить?  Ивана попроси сходить на кухню, там наверняка хлеба полно.
– Мне простой батон или кирпичик не годится, нужен круглый, паляница.
– Это каравай что-ли? – уточнил охранник.
– Ну да.

– А... Много нужно? Если много, дай денег. У меня с собой только мелочь, в обрез на сигареты.
– Мне много не нужно. Нужна одна штука. Главное, чтобы круглая.
– Ладно, тогда я пошёл, – сказал Валерий, – только ты тут приглядывай, чтоб посторонние не шлялись.
– Кто ж тут будет шляться? Третий час ночи, а всех, кого не следовало пускать, ты уже запустил. Иди уже, одна нога здесь, другая там.
Охранник положил свой ручной металлодетектор на пустующее кресло и быстрым шагом вышел за вертящуюся дверь.

– Зачем тебе паляница понадобилась? – поинтересовался у Альберта Иван.
– Я придумал нигерийцев хлебом-солью встречать. Устроим им торжественную встречу, пока горничная будет номера готовить. Кстати, с тебя солонка. И не такая, из которой соль сыплется через дырки в крышке, если потрясти, а отрытая. Такая, про которую пишут «Пальцы и яйца в солонку не совать».
– В нашем ресторане отродясь таких не было, – ответил Иван.

– Ну, тогда возьми в ресторане соусник какой-нибудь маленький, да соли туда насыпь. И салфетку какую-нибудь льняную прихвати, будет вместо рушника.

– Ничего у тебя, Альберт, с хлеб-солью не выйдет. По обычаю нужно, что бы хлеб-соль какая-нибудь гарна дивчина вручала, желательно, в национальном костюме, – сказал Иван.
– Придумаем что-нибудь, – ответил Альберт, – ты бы, Ваня, пока сходил за солонкой и салфеткой. А то скоро к нам какая-то голливудская звезда должна залететь. Вдруг звезде кофейку захочется или «ночной колпак», а в баре никого.

– У звезды должен быть райдер. А в нём должно быть написано, что она будет пить, – заявил бармен.

– Райдер бывает на гастролях, – парировал Альберт, – а наша звезда прилетает по каким-то личным делам. Будет пить, что есть в баре.
 
Иван отложил книгу и пошел на кухню, а Альберт вернулся за свою стойку.
И вовремя. Снова зазвонил телефон. Снова кто-то на другом конце линии молчал и тяжело дышал в трубку.
«Тина…– подумал Альберт – вот ведь, Тина – Скарлатина! Не спит… Переживает… Меня мучает, себя мучает, а признаваться, что переживает, не хочет».
– Тина? – решился спросить он.
На том конце с секунду помолчали, вздохнули ещё глубже и повесили трубку.

В этот момент из ночного магазина вернулся Валерий и протянул Альберту чёрный пластиковый пакет-майку с хлебом.
– Вот это другое дело! Кажется, Валерий, ты становишься на путь исправления! – Альберт похвалил охранника и, заулыбавшись, полез в пакет.

Однако, тут же улыбка на лице портье угасла. Он достал из чёрного пакета одну за другой две половинки паляницы.
– Что это? – спросил он срывающимся голосом.
– Как что? Паляница, – ответил Валерий.
– Так она же разрезана? Я же просил тебя каравай купить. Круглый! Целый! А ты что принёс? Два полукруга…

– Учи арифметику, Альберт! Две половинки – как раз будет одна целая. Какая тебе разница, всё равно резать будешь. К тому же, у них в магазине целых паляниц не было. Продавщица сказала, что целиковую у них редко покупают, мол, слишком большая и дорогая. Вот они сразу и режут их пополам. А половинки народ охотно раскупает. Кстати, нам ещё повезло. Там ещё только одна половинка осталось, а следующий завоз только утром.
 
– А почему обе половинки с козырьком? Надрез же делают только с одной стороны. Выходит, это половинки от двух разных паляниц. Ты не мог, что ли взять половинки от одной паляницы?
– Что за предъявы? Чудной ты человек, Альберт! Это, наверное, потому что у тебя папа армянин. У армян что лаваш, что матнакаш, не имеют такой вкусной корочки. А козырёк у паляницы – это самое вкусное, хрустящее. Я поэтому обе половинки взял с козырьком, специально, чтобы вкуснее было.
 
– Оставь моего папу в покое. Папа у меня русский. Это дедушка по материнской линии был армянин, – Альберт вздохнул и взяв в каждую руку по половине паляницы, попытался сложить из них один каравай.
В этот момент из кухни вернулся Иван с никелированным соусником, доверху наполненным крупной розовой гималайской солью и белой льняной салфеткой.

– Вот посмотри, Ваня, что наш Валера учудил. Вместо одной паляницы принёс две половинки, причём обе с козырьком, – сказал Альберт, – и как теперь прикажешь из них сделать целый каравай? Как прикажешь встречать гостей хлебом-солью, если вместо каравая у нас две половинки?

– Странно, что они их в магазине режут вдоль козырька, а не поперёк, – удивился Иван.
– О таком даже не заикайся. Было бы ещё хуже. Если бы они резали поперёк козырька, можешь быть уверен, что наш доблестный охранник выбрал бы обе левых половинки или обе правых, – ответил ему Альберт.
– Хватит уже изгаляться. Я же тебе сказал, что остались только половинки с козырьками. Раз тебе целый круг нужен, давай лучше думать, как нам эти половинки как-нибудь склеить, – внёс конструктивное предложение Валерий.

– Чем? Клеем «Момент»? Или казеиновым? – портье посмотрел на охранника с укором.
– Был бы это не простой хлеб, а, скажем, торт, можно было бы шов замазать кремом, – сказал Иван, – у нас дома, было дело: бабуля испекла торт, а наш котяра противень на пол опрокинул. Так бабуля кусочки с полу подобрала, отряхнула, сложила на блюдо и так, знаешь ли, аккуратненько шоколадной глазурью залила и кремом замазала, что никто из гостей ничего не заметил. Съели за милую душу.
– Спасибо, Иван, что признался. Больше я у тебя пирожных покупать не буду, – проворчал Валерий.

– Скажи, Ваня, ты когда-нибудь видел каравай с шоколадной глазурью? – спросил Альберт. – Я не видел.
– И чего теперь будем делать? – спросил Валера.
– А делать нечего, – сказал Альберт, отломил корочку от одной половинки паляницы и положил её себе в рот, – придётся тебе Валера снова бежать в круглосуточный магазин. На-ка вот, отломи себе свою любимую корочку, похрусти, она и вправду вкусная. Съешь кусочек и беги.

– Зачем бежать? Я же сказал, целых паляниц у них нет, завоз будет только в шесть утра.
– А раз паляниц там нет, ты беги и купи у них «Столичного». Он же тоже круглый, правда без надреза. Не обратил внимание, был у них «Столичный»?
– Был.
– Я так понимаю, что имеет смысл задать тебе следующий уточняющий вопрос: «Столичный» у них целиковый или в нарезке? – продолжал допытываться Альберт.
– Целиковый! – обрадованно ответил Валерий.
 
– Ну, так чего стоишь? Беги скорее, тащи скорее целиковую ковригу «Столичного», – скомандовал Альберт.
– Альберт, ты чего? Совсем дурной? Тебе же вроде каравай был нужен, – Валерий пытливо посмотрел на Альберт и перевёл взгляд на Ивана, ища у того поддержки.
– И что? – спросил Альберт.
– «Столичный» же чёрный… – сказал охранник и осёкся, стараясь не глядеть в сторону Ивана.

– Во-первых, «Столичный» не чёрный, а серый, – сказал чернокожий бармен, – а, во вторых, кажется, ты, Валера, хочешь сказать, что раз чёрный, то, значит, заведомо хуже белого?
– Не-не! Ни в коем случае! Ничего такого! Ты мне, Иван, только толерантность не шей! Чёрный хлеб даже вкусней, если свежий. Короче, парни, я пошёл, пока оставшийся хлеб не расхватали. Вы мне только денег дайте, а то я последнюю мелочь за паляницу отдал.

Альберт протянул охраннику сторублёвку, и тот поспешил скрыться.
– Похоже, Валера с расстройства совсем забыл, что с Инги и Лолиты бабла срубил, – сказала Альберт.
– А может, он с них денег не брал. Может, они с ним натурой рассчитываются. Бартер. Услуга за услугу, – предположил Иван.

Портье и бармен рассмеялись. Но долго смеяться им не пришло.
Входная дверь снова завертелась и в отель зашли двое: мужчина и женщина.

(продолжение http://proza.ru/2024/08/06/1052 )