Глава 5

       В ресторане за белым роялем громоздился кофейной окраски  парень, которого в России непременно бы назвали неполиткорректно – черный. Он тренькал что-то блюзово-эвергриновое, легко рассыпая заученные раз и навсегда пассажи и впечатывая затверженные аккорды. Кроме того, он еще и пел – под Луи Армстронга, разумеется. Под Рэя Чарльза у него не получалось. Да и до Сачмо, естественно, ему было – как до Луны. Однако публике нравилось. Отчего бы и нет? Ресторан – уютный, вечер – теплый, мелодии –  известные. Из приоткрытой  широкой двери струятся запахи осенних цветов, туи и моря, а из кухни долетают умопомрачительные ароматы провансальского колдовства. От них кружится голова.
       На широкой тележке во льду, под общим наркозом, ждет своего часа свежевыловленная рыба, а пока что можно размяться чем-нибудь остреньким – под шабли или, если угодно, под сансер.
       Полковник учил деликатному обращению с устрицами.
        - Да ты её не жуй, ей же больно. Положи на язык, отпей из бокала и в этом вине её искупай, пусть поплавает.  Можешь покусать... только нежно. Умеешь – нежно?
А уж потом – глотай. Очень просто.
       Симона согласно кивала – она, видимо, всё это давно проходила под руководством своего друга. Марцела ела с таким видом, что, казалось, вот-вот потеряет сознание. Отхлебывала вина, купала бедную устрицу, закатывала глаза.
       - Что, нравится? – спрашивал Полковник.
       Марцела торопливо глотала, давилась.
       - Не спеши. Нравится?
       - Так, – отвечала Марцела. – Так, нормальне.
       - Вот и отлично. Ну, что, друзья, выпьем... за меня. Правда, я не вижу подарков... Шучу, шучу.
       - Показать не обещаю, - сказал я. – А вот услышать – можно.
       Как раз в этот момент негр замолчал – решил взять тайм-аут. Я встал из-за стола, подошел к роялю.
       - Good evening. May I sing one song for my friend? He has a birthday…
       - Would you like me to accompany you? – он чарующе улыбался, сразу видно было, что это исключительно добрый, душевный человек. Просто Анкл Бен – потомок дядюшки Тома.
       - No, thanks. I’ll do it myself. *
       - O.K. –  и он уступил мне место и ушел в служебную каморку за баром.
       Я сел на табурет, подкрутил колесико высоты, чтобы было удобнее, и оглянулся на нашу компанию. Полковник благодушно кивал, мол, выдай что-нибудь этакое. Наше, родное.
       Родными в этой ситуации могли быть только очи. В смысле – «Очи чёрные».  Русский хит номер два – после «Калинки». Конечно, я бы мог врезать и «Калинку», no problem. Но для неё все-таки нужен хор как сопровождение. А «Очи» в случае чего можно петь даже «a capella». Рояль был хорош – полуконцертный «Ямаха». Приличной акустики, правда, здесь не доставало, ну, да ничего, справлюсь. Когда умеешь петь в зале на две тысячи мест без микрофона,  отсутствие желательного резонанса в помещении не страшно.
       Врезал. Публика вздрогнула и зашевелилась. Из каморки выскочил big brown boy. Вид – напуганный.  Крикнули «браво» и «ankor». Я, было, положил руки на клавиатуру, но мой коллега решительно остановил меня:
       - No, no, no. It’s prohibited by my traid union. This place is only for me. No, no, no, Sir. *
       Я поднялся и уступил ему место – ясно, это его работа, и конкурент ему не нужен.
       Негр сел и сразу же нервно заиграл мелодию из «Доктора Живаго».

----------------------

       *  - Добрый вечер. Могу я спеть песню для моего
           друга? У него день рождения…
           - Хотите, я вам подыграю?
           …………
           - Нет, спасибо. Я сам.

       *  - Нет, нет, нет.  Это запрещено моим профсоюзом.
           Это место только мое. Нет, нет, нет, сэр. (англ.)


       - Слушай, я опять вспотел, – сказал Полковник. – У тебя не голос, а какая-то... сауна.  Ха-ха-ха!
       Он повернулся к Симоне:
       - Закажи еще бутылочку шабли, этого... как его...  «Кран Гру».
       - «Гран Кру», - улыбнулась Симона.
       - А, да – «Гран Кру». Вечно я все перевру.
       «Да ты ещё и Пушкин, - подумал я. – Впрочем – ему положено, он же из артиллерии. Или все-таки из ГРУ?..».
       Симона обернулась к официанту, выпустила в него грассирующую фразу, словно трассирующую очередь. Официант полетел в закрома.
       - Я заодно распорядилась, чтобы горячее подавали.
       - Хорошо, - одобрил Полковник. – А что мы заказали?
       - Рыбу «sol», запеченную в соли.
       - «Соль» в соли? Это остроумно и даже, я бы сказал, музыкально…  Ах, как смотрит, как она смотрит!
       - Кто? – спросил я.
       - Да эта дама за крайним справа столом. Не надо, не надо сразу поворачиваться, это по отношению к ней негуманно.
       Я поерзал на стуле для приличия и посмотрел как бы случайно, от нечего делать.
       На первый взгляд, она показалась мне горбатой. Черные пылающие глаза явно глядели в мою сторону. Немолода, породиста, одета так, словно только что вышла из самого дорогого бутика Монте-Карло. Похоже, аристократка. Итальянка? Француженка? Довольно откровенный вырез платья – для её-то лет. Но шея, как ни странно, вполне молодая. Большой кулон с камнем травяного цвета... Неужели – изумруд? Пожалуй, великоват. Наверное, бижутерия.
       - Она похожа на героиню Тулуз-Лотрека, - тихо сказала Симона.
       И впрямь похожа. (Ай да Симона – все замечает!). И не горбунья  вовсе – просто сидит в такой странной позе.
       - Она в тебя влюбилась, – сказал Полковник. – Когда ты пел, она чуть со стула не свалилась, я видел. Миллиардерша, между прочим.
       - Ты с ней знаком?
       - Нет, не знаком. Я её тут постоянно встречаю, она всегда за этим столом сидит со своей секретаршей.
       - Но почему ты решил, что она непременно миллиардерша?
       - А сразу видно. У меня на них глаз наметанный. Смотрю – и вижу. Как сквозь ночной прицел. Тебе приходилось стрелять ночью?
       - Н-нет...
       - Ну, вот. А мне – приходилось. Так что – не сомневайся. Миллиардерша. Правда, похоже, чокнутая.
       - Почему?
       - Отчего да почему – не знаю. Но – с тараканом. Точно. Так что, я тебя поздравляю.
       - А я привык к тому, что ко мне вяжутся такие... неадекватные.
       - И по какой же причине, как думаешь?
       - Без причины. Чуют хорошего человека, как собака печенку. Вот ты, говоришь, милиардеров видишь сразу. А эти, то есть неадекватные, меня вычисляют моментально. Если стою, к примеру, на остановке трамвая, то бомж, бредущий по улице, непременно подвалит ко мне – денег попросить на билет до дома, или на лекарство для больной бабушки, или на хлеб, или...
      - Или на масло, – Полковник понимающе покивал головой. – У меня тоже просят – на ремонт школы, на балетный фестиваль, на строительство храма, на какой-нибудь грандиозный проект, на фильм века, на перпетуум мобиле... Иногда я даю, иногда – нет. А вот ты, друг мой, как мне кажется, даешь всегда, без разбору. Конечно, масштабы твоих возможностей, в финансовом смысле, с моими несопоставимы, не обижайся… Пусть понемногу, но не отказываешь.
       - Почти...
       - Вот поэтому у тебя и денег нет... почти. Они ведь за того держатся, кто их уважает. Как и Госпожа Удача. Кстати, сегодня мы с тобой наведаемся к ней в гости.
       - К Госпоже Удаче?
       - Ну да, в казино сходим. Быть в Монте-Карло и не похаживать в игорный дом – абсурд. Федор Михайлович нас бы не понял.

       Тут официант подкатил передвижной столик с горячим. Он снял салфетку с большого блюда – в  панцире из соли томилась одноименная рыба. Орудуя специальным молоточком и ножом, официант освободил рыбу из заточения и стал раскладывать по тарелкам. Поднимался аппетитный пар, рыба вздыхала, разваливаясь на куски, истекали соком  розочки лимонов, зелень плавала в соусе тартар, потело во льду заветное шабли «Гран Кру»...
      - К нам гости, – сказал Полковник. – Вернее, к тебе.
К Госпоже Удаче наведаемся ночью. А пока что поприветствуем Его Величество Случай.
      К нашему столу подошла невысокая изящная женщина в светло-кофейном, английского стиля, костюме.
      - Buona sera. Parlo italiano?
      - Si, ma… inglese… per favore…
      - Exuse me, please. Signora Marisa sent to you her compliments. She likes your singing very much. She said you are better than Pavarotti. I’m her  secretary.
       Она разговаривала со мной и умудрялась улыбнуться и Полковнику, и Симоне, и Марцеле.
       - May she call you to-morrow morning?
       - Why not.
       - Oh, thank you very much. *
       Она ещё раз улыбнулась всем и каждому и пошла к своей синьоре. Склонилась над её ухом, та просияла и на мгновение потеряла свой тулуз-лотрековский вид, превратившись в нормальную миллиардершу, чьи прихоти и желания всегда выполняются моментально. Их, миллиардерш, сразу видно, особенно сквозь ночной прицел, собранный из бутылок шабли «Гран Кру»...
       Прощальный выстрел черных глаз. Синьора встает, движением бровей подзывает метрдотеля, что-то говорит ему – тот почтительно кланяется. Затем обе дамы идут к выходу. Королева и её фрейлина. Проходя мимо пианиста, синьора кладет на рояль узкий белый конверт. Tips или, как когда-то говорили в России незабвенные ресторанные лабухи, пАрнас.

-------------

     * - Добрый вечер. Вы говорите по-итальянски?
        - Да, но… лучше по-английски… (итал.)
        - Извините, пожалуйста. Синьора Мариза передает вам свои поздравления. Ей очень нравится ваше пение. Она  сказала, что вы лучше, чем Паваротти. Я ее секретарь.
        ……………
        - Можно позвонить вам завтра утром?
        - Почему бы и нет.
        - О, спасибо большое. (англ.)
 

       - Завтра она тебе предложит руку и сердце, эта синьора... как её... маркиза.
       - Не маркиза, а синьора Мариза.
       - Пусть Мариза, это неважно. Смотри, будь примерным семьянином и меньше, чем на шесть нулей, не соглашайся. После первой цифры, разумеется.
       - Десерт будем заказывать? -  неожиданно тонким дрожащим голосом спросила Симона.
       Она уже успела опустошить свою тарелку и с вожделением поглядывала на остатки рыбы и овощей на большом блюде.
        - Тю! – сказал Полковник. – А где же твоя рыба? «Соль» где?
        Симона растерянно хлопала ресницами.
        - Я... это... её... да, съела. И что?
        - Да ничего, на здоровье. Но когда же ты успела? Я, например, свою только пару раз ковырнуть сумел, а твоя уже уплыла. Нет, мы можем заказать еще, если хочешь. Рыбы в море навалом. Только другого платья у меня для тебя нет. Так что придется, мадам, обходиться без десерта. По крайней мере, до бала. Кажется, у Толстого есть такой рассказ. Так и называется – «До бала».
       - После, - автоматически поправил я.
       - Что после?
       - «После бала», говорю.
       - После бала мы будем водку пить. Ну, да это неважно…
       Симона надулась. Мне было смешно. Марцеле, как видно, всё равно. «Нормальне».
       В конце концов, Полковник сжалился и велел подать десерт – шоколадную пену и кофе по-турецки.
       Пианист наяривал джазовые стандарты,  приятственно хрипел в микрофон. Видимо, пАрнас Маризы привел его в состояние душевного подъема.
       Публика постепенно редела, кто-то перемещался в бар – выкурить сигару, потянуть коньячку, развалившись на мягком диване, кто-то шел к морю – подышать перед сном.
       Поднялись и мы. Марцела пошла спать, Симоне вызвали такси – ехать на виллу и тоже спать, набираться сил перед завтрашними трудами. А мы с Полковником отправились в гости к Госпоже Удаче.