Дело было в Заполицах

                Тумановой Матрёне Пантелеевне,
                добрейшей, мудрейшей
                и вездесущей старушке,
                посвящается.


                Бабка Матрёна была не в духе. Чтобы выйти на улицу, она с размаху ударила ногой в дверь, которая истошно вскрипнула и резко распахнулась, придавив кота Тихона, дремавшего на крыльце.
                Обиженная дверь, ощетинившийся Тихон и присоединившийся к ним в знак солидарности пёс Цезарь минорным трёхголосьем заскулили от боли и возмущения.
                - А ну, захлопнуться! – цыкнула на них хозяйка. – Депрессия у меня!
                Трио смолкло, но метла, стоявшая в углу, отреагировала на дверетрясение и вой домочадцев: в отместку за «друзей» она начала медленно падать, аккуратно прицеливаясь палкой в затылок бабки Матрёны. Но именно этим затылком бабка Матрёна молниеносно разгадала преступный замысел метлы и, обернувшись, разгневанным взглядом остановила падение.
                - На место! – рявкнула старушка. – Помело драное!
                Метла ретировалась, недовольно проскрипев что-то ехидное в адрес своей начальницы.
                - Пошурши у меня ещё! – пригрозила Матрёна. – Накажу… неквалифицированной работой! Вон двор давно неметёный!
                Бабка челноком забегала по крыльцу, срывая зло на своих приближённых и причитая:
                – Развинтились! Дармоядцы! Тунееды! Тьфу!
                Набегавшись вволю и немножко успокоившись, бабка Матрёна присела на ступеньку крыльца, тяжело вздохнула и, окинув взглядом исподлобья деревенскую улицу, погрузившуюся в летние вечерние сумерки, грустно произнесла:
                - Неужели пора на пенсию?!

                Дело в том, что бабка Матрёна Пантелеевна работала в своём крае «тайным агентом по поддержанию порядка». Её должность была узаконена несколько веков назад и передавалась по наследству по женской линии, от бабки внучке, причём, вместе с должностью передавались «подручные» средства: магический инвентарь и специальные способности, не свойственные обычным гражданам и предназначенные только для выполнения благородной миссии.
                «Матрёша! Доброе дело тайком делай. Смотри, чтобы никто тебя не заподозрил и не рассекретил. Иначе: и дар потеряешь, и деревню проморгаешь», - передавая своё мастерство, напутствовала молоденькую внучку бабка Пелагея.
                И Матрёша, приняв эстафету, творчески взялась за дело. Пошли десятилетия кропотливой работы.
                Она, например, не без труда, конечно, довела до конца «запойное дело», начатое бабкой Пелагеей, для чего, проведя серию оперативных нетрадиционных мероприятий, вернула в название деревни букву «л», выпавшую из-за беспробудного пьянства, вследствие которого деревня стала называться позорно: Запоицы вместо Заполицы.
                Волна необъяснимых явлений, прокатившаяся в то время по деревне, настолько потрясла местных алкоголиков, что большинство из них покончило с пьянством в кратчайшие сроки.
                Например, Гришке Мохову было видение: зелёное, рыхлое, дурно пахнущее существо с жёлтыми выпученными глазами и фиолетовым языком.
                - Эта сволочь, - рассказывал Гришка, - разбудила меня среди ночи и потребовала интимной связи. Да ещё и кричала: «Ты мой муж!». А когда я отказал, эта паскуда обгадилась в моей кровати и ушла на раскладушку.
                После этого случая любая жидкость с градусом, которую пытался принять Гришка, стала испускать такую нечеловеческую вонь, что создавалась угроза извержения кишечника.
                Вконец обессилев, Гришка прекратил мучительные бессмысленные эксперименты над своим организмом и учредил в деревне «Открытое Общество Откровенно Анонимных Алкоголиков» с явочной квартирой в собственной избе. За столь героический поступок Гришку пропечатали в районной газете, где он обратился к согражданам с пламенным призывом «Делай, как я, и выходи на поля», после чего произошёл рекордный скачок в развитии сельского хозяйства края.
                Служба Матрёны увенчалась успехом: деревня превратилась в дивное местечко. Никто и не подозревал, под чьим руководством происходило это процветание; каждый считал свой успех исключительно своей заслугой, не ведая, кто на самом деле «держит ситуацию под контролем».
                Взять, к примеру, Мишку Колобанова, местного участкового. В районе он прославился необыкновенным чутьём на «готовящиеся противозаконные действия некоторых малосознательных граждан».
                - Нюх у Колобанова – дай, Бог, каждому! – ставило в пример другим милиционерам Мишкин нос районное начальство. – Развивайте этот орган, а то, кроме водки, ваши носы ничего не чуют!
                И вот, в знак подтверждения, случай.
                Однажды тракторист Петька Дырин, пребывая в «весёлом» состоянии, вспахивал поле трактором, который, стараясь угодить своему водителю, делал соответственно не менее «весёлые» борозды. До конца работы оставалось почти пять часов, когда на поле к Петьке прибежал его приятель, проживающий в соседней деревне Большое Гнидино.
                Запыхавшийся дружок попросил Дырина поехать к нему домой и совместными усилиями «прикончить» вредного гада, поселившегося в двадцатилитровой бутыли самогона.
                - Ты представляешь, Петь, - жаловался друг, - этот подонок ругается матом и угрожает расправой. Да ещё рожи корчит, кривляется и показывает язык! Но самое обидное: справляет нужду прямо в бутыль и портит ценный продукт!
                Петька отреагировал мгновенно:
                - Едем!
                А в это время… Недремлющая система видеонаблюдения бабки Матрёны зафиксировала готовящееся безобразие.
                Произведя необходимые математические расчёты, Матрёна Пантелеевна быстренько решила несложную задачку на движение, по которой выходило неминуемое столкновение трактора Петьки Дырина с автомобилем, выехавшим на десять минут раньше со двора Клашки Новосёловой.
                Экстренно переключив связь на кабинет Колобанова, где он проводил очередное профилактическое мероприятие, бабка Матрёна направила свой «сигнал» непосредственно в ухо участкового.
                Колобанов, услышав шифровку корой головного мозга, внезапно прервал совещание, оседлал свой мотоцикл и помчался «по вызову», ведомый необъяснимой силой.
                Бабка Матрёна тем временем взяла управление трактором на себя и, включив средства дистанционного воздействия, начала торможение, направив стального коня в ближайшую копну соломы.
                Увидев самопроизвольно выезжающую с поля копну соломы, Колобанов матюгнулся от неожиданности и насторожился, но, обнаружив, что копна издаёт тракторный звук, да ещё распевает пьяными голосами, успокоился и приступил к задержанию копны-нарушителя.
                - Ну, и нюх у меня! - восхитился собой Колобанов.
                Но однажды по ранней осени произошёл случай, который приструнил даже самого Колобанова… за безалаберность.
                В один из вечерних дозоров (а были ещё дневной, ночной и сумеречный дозоры) бабка Матрёна обнаружила в голове двоечника Витьки Перепёлкина преступный план по избиению отличника Борьки Круглова. К тому же в школьном рюкзаке злоумышленника видоискатель бабульки засёк рогатку и металлические пульки, а вместо учебников боксёрские перчатки.
                Бабка Матрёна начала оперативное расследование, для чего просканировала всю деревенскую шантрапу, за исключением жертвы, то есть Борьки Круглова, а также Кольки Колобанова, которого она вычеркнула из списка подозреваемых как сына участкового. Результат оказался шокирующим: все были вооружены.
                Обычно бабка Матрёна включала свои рычаги воздействия на детские «шалости», но в данном случае она решила подключить учительницу.
                Всевидящее око системы слежения бабки Матрёны застало Раису Ивановну Девяшову, классного руководителя оболтусов, в тот момент, когда она ставила огромную жирную двойку в тетрадь Витьки Перепёлкина.
                Бабка Матрёна перекачала собранные сведение в умную голову Раисы Ивановны и приложила личные рекомендации по устранению возможного мордобоя.
                После сеанса «сливания» информации Раиса Ивановна почувствовала внезапное непреодолимое желание выпороть добрую половину класса, начиная с Перепёлкина.
                - Ну, Витёк, держись! – возмущённо произнесла она, глядя на поставленную двойку, и кровожадно добавила: – Скорей бы утро!
                Наутро Раиса Ивановна вместе со звонком целеустремлённо вошла в класс.
                - Перепёлкин! Оружие на стол! – с порога приказала она.
                - Какое оружие?! – невинно удивился Витька, уверенный в том, что обыскивать его без санкции прокурора не будут.
                - А я и не собираюсь тебя обыскивать, тем более без санкции прокурора, просвещённый ты мой! - Раиса Ивановна дословно прочитала мысли Перепёлкина, чем повергла его в шок. - Выкладывай на стол рогатку (она у тебя в правом кармане рюкзака) и боксёрские перчатки, да… пульки металлические не забудь: они у тебя в левом кармане рюкзака.
                С выпученными от удивления глазами (всё перечисленное было укомплектовано втайне, без свидетелей) Витька дрожащими руками вытряхнул содержимое рюкзака на учительский стол.
                А тем временем рентгеновский взгляд Раисы Ивановны уже просвечивал Стёпку Баранчикова:
                - Ну, что, Стёпа! Доставай… из широких штанин… свою дубину…
                Баранчиков покраснел, смущённо заёрзал и под хихиканье девчонок извлёк из штанов… резиновую дубинку.
                - Ух, ты! Где достал? – завистливо воскликнул Перепёлкин.
                С видом триумфатора Раиса Ивановна обвела раздевающим взглядом притихший класс:
                - Ну! Сами сдадитесь? Или мне продолжить? У двоих оружие спрятано в местах, более неприличных, чем у Баранчикова. Считаю до трёх и называю.
                Класс зашевелился, зашуршал и начал разоружаться.
                Наблюдая за процессом, Раиса Ивановна не переставала спрашивать себя, откуда в её голове вся эта информация. «Неужели я становлюсь ясновидящей?!» - думала она.
                Каково же было её удивление, когда примерная ученица Валя Тихонова (данных о вооружённости девочек в голове учительницы не было) положила на стол… гранату, хладнокровно пояснив:
                - Спокойно! Она беззубая.
                Всё происходящее в классе находилось под внимательным наблюдением бабки Матрёны, которая, выждав подходящий момент, «запустила» в школу участкового, чтобы тот взял всех с поличным.
                Участковый вошёл в класс в тот момент, когда его собственный сын Колька под восхищённые взгляды товарищей сдавал… табельное оружие отца!!!               
                Колобанов схватился за кобуру – она была пуста.
                Сёк участковый милиционер Колобанов Михаил своего сына в тот день нещадно! Чтобы не оставлять следов, которые могли бы засвидетельствовать превышение полномочий, он воспользовался отборной крапивой, которую ему услужливо нарвала тёща, считающая, что крапива не изувечит.
                - Пожгёт, пожгёт и заживёт, - успокаивала она любимого внука в перерывах между воплями.
                ...Итак: изо дня в день, из года в год добросовестно и умело творила свои чудные дела мудрая Матрёна Пантелеевна.

                Однако вернёмся к ней на крыльцо, где мы оставили её на произвол депрессии.
                - Неужели скоро деревня станет беспризорной?! Ведь мне некому передать свою должность! - причитала бабка Матрёна. – Ну, где я возьму внучку?
                Дело в том, что с юности бабка Матрёна страдала неизлечимой болезнью, однолюбством, и по этой причине стала старой девой, так как предмет её хронического заболевания, именуемый Тимофеем, женился не на ней. Тимофей в молодости почему-то шарахался от Матрёны, едва завидев.
                - А ведь я красивая была! – с обидой вспомнила бабка Матрёна.
                Давно овдовевший дед Тимофей, опекаемый любимой и единственной внучкой, жил в соседней деревне.
                Неудача в личной жизни не сломила Матрёну, и она, с головой уйдя в работу, нашла в ней и радость, и утешение.
                Коллег по работе у бабки Матрёны в ближайшей округе не было, не считая Нечистой Силы, которая проживала в районе тёмного места, именуемого Холодной Струёй. Но Пантелеевна с Нечистой Силой не общалась, так как не приветствовала её пугательно-карательные методы, считая их нарушающими права человека и лишающими его возможности самому попытаться встать на путь истинный. К тому же, бабку Матрёну раздражала нечистоплотность Нечистой Силы.
                Поплакавшись самой себе на свою судьбу, бабка Матрёна вздохнула, оторвалась от крыльца и решила стряхнуть с себя депрессию, а для этого сделать что-нибудь полезное. Взор её упал на огород соседки бабки Варвары:
                - Опять не полила… Видать, совсем замучил ревматизм бедолагу!
                Матрёна поманила пальцем метлу, стоявшую в углу:
                - Ну-ка, иди сюда, вертихвостка!
                Метла недовольно шевельнулась и нехотя отправилась в руки хозяйки.
                Окинув зорким взглядом небосвод, бабка Матрёна засекла небольшую тучку, плетущуюся в хвосте вереницы дождевых облаков, убегающих в сторону деревни Сломатихи. Пантелеевна бровью притормозила отстающую тучку и метлой завернула её на соседский огород, где тщательно «выжала», обильно полив каждую грядку.
                ...Утром сплетница Клашка Безрукова обязательно ядовито спросит бабку Варвару:
                - Это почему во всей деревне только над твоим огородом дождик прошёл?
                Старушка, смущенно улыбаясь, виновато ответит:
                - Не знаю, родимая! Ты уж извини, что так получилось...
                Сделав доброе дело, бабка Матрёна окончательно сняла с себя напряжение и почувствовала приятное облегчение. В её душе вдруг ожили яркие картины юности, и ей так сильно захотелось увидеть свою первую и единственную любовь, что она решила сделать то, чего не позволяла себе никогда: полезла в печь, достала ухватом подсматривающее устройство (большой чугунок) и, настраивая его на флюиды Тимофея, начала ворожить:
                - Ряженый, суженый, сердцем присушенный, чтоб ни делал - появись, на меня оборотись!
                Помешав ложкой содержимое чугунка для улучшения резкости изображения, бабка Матрёна с волнением приготовилась к тайному «свиданию».
                В чугунке появился образ деда Тимофея. Тимофей парил ноги в тазу и что-то внимательно рассматривал, тяжело вздыхая и приговаривая:
                - Заразушка ты моя неподступная! Всю жизнь любил тебя одну! Ведь ты была такой красивой, что у меня от страха ноги подкашивались! Как же я боялся тебя… и женился-то на другой с горя.
                Бабка Матрёна заинтересовалась, кого это так сильно любил Тимофей? Она с любопытством, подогретым внезапной ревностью, осторожно заглянула деду через плечо и… обомлела, чуть не уронив ложку на «экран» чугунка. Матрёна увидела в руках Тимофея свою фотокарточку, которую он нежно гладил.
                Пантелеевна была потрясена! Такого она не ожидала!
                Дед Тимофей, почувствовав, что за ним наблюдают, оглянулся. И взгляды их встретились. Они долго смотрели друг на друга.
               
                Бабка Матрёна не спала всю ночь.
                - Дурёха ты, дурёха! - ругала она себя за прокол в профессиональной деятельности. – Ну, какая ты ведунья, если главное проглядела?! А, впрочем, и на старуху бывает проруха.
                И лишь под утро она погрузилась в сладкий сон с мыслью, что всё-таки любима.
                Разбудил её стук в дверь. На пороге стояли дед Тимофей и его внучка.
                - Матрён… эта… слышь… выходи за меня! – смущённо запинаясь, произнёс Тимофей. – Да и внучке бабушка нужна.
                «Вот оно, счастье! Пришло и на печи нашло! – радостно, с замиранием в сердце, подумала бабка Матрёна. - И родной край теперь без присмотра не останется. А там, глядишь, внучка не оплошает, как я. Так что, будет продолжение!»
                Конечно, эта история преувеличена, но только самую малость. Оглянитесь вокруг! И вы наверняка найдёте или «Матрёну Пантелеевну», или «Ивана Степановича», мудрых наставников наших.
                Не зря же говорят, что «мудрость да умение и чудо сотворят».
                ...