Человеческий фактор

     — Датчик трупного запаха сработал. Ну, знаешь, этот, на биогенные диамины.
     Рус кивнул — услышал. Задрал голову и смерил взглядом уходящую в утреннее небо высотку, придержав на затылке фуражку.
     — Небось по закону подлости на самом последнем этаже?
     — Почти. — Горб вытаскивал из машины все положенное для работы, рядом со свистом крутился вокруг своей оси Наблюдатель. — На предпоследнем.
     — Ну, что в квартире покойник — к гадалке не ходи, мы-то здесь на кой черт?
Горб свистнул — Наблюдатель сел ему на плечо, как вороны в древности сидели на плечах у вещих старцев.
     — Эвтаназийная игла не использовалась, — пояснил он. — Иначе провели бы удаленное генетическое опознание и утилизацию. Без этого либо несчастный случай, либо внезапная смерть от естественных причин.
     — А вдруг все-таки убийство?
     — Ну ты даешь. Сюда нам-то непросто войти, а убийце и подавно. Да и не открывают они никому.
     Горб показал обе полицейские карточки домовому сканеру, тот сравнил с базой, открыл им подъезд и активировал лифты. Лифтов было четыре штуки, по одному в каждом углу холла.
     — Никогда в таком не бывал, — Рус оглядел безлюдный вестибюль, светящийся разнокалиберными диодными панелями, как космический корабль. — Сколько тут всего этажей?
     — Сто сорок шесть. Нам на сто сорок пятый.
Горб дождался открытия дверей, вошел, набрал нужную комбинацию цифр — кабина понеслась вверх, плавно набирая скорость.
     — Нахрена столько? – спросил Рус, глядя на свое отражение в стекле. — Все равно ведь из дома не выходят. Все автоматическое, уборка, очистка воздуха, датчики эти.
     — Наверное, иногда выходят все-таки.
     — Да ладно, ты видел, во что у них детская площадка превратилась? Руины. Там сроду никого не бывало. Чтобы детей делать, надо лицом к лицу с другим человеком в постели оказаться, а они это как сделают?
     — Я откуда знаю? — начал заводиться Горб. — Что ты ко мне прицепился-то?
     — Да я так, — смутился Рус. — Интересно просто. Свидетелей, как я понимаю, опрашивать смысла нет?
     — Они понятия не имеют, кто за стенкой живет. Да и не хотят знать. Для того тут и селятся.
     — Что еще Наблюдатель говорит?
     Горб стряхнул Наблюдателя с плеча и заставил его повиснуть в воздухе перед собой. Маленький двухцветный шар начал вращаться, ускоряясь с каждым витком, пока вокруг него не образовалось поле для лазерной проекции. На проекции отобразились строчки из служебного задания.
     — Тело в поле зрения камер не попадает, — прочел Рус. — Подтвердить личность и факт смерти. А, ну понятно. Либо в ванне окочурился, либо на толчке. Только там камер нет. Мечта, а не задание. Хорошо хоть выносить не просят. Раньше вроде как спецслужба вывозила тела, теперь проще. Как в песне: нажми на кнопку — получишь результат. Надомная кремация.
     — Олл инклюзив, — хохотнул Горб.
     Лифт остановился, раскрыл двери. От площадки в обе стороны простирались рукава коридора с одинаковыми дверями и электронными замками. Светильники на потолке горели беззвучно, система очистки воздуха жужжала где-то вдалеке, никаких других звуков слышно не было.
     — Бабка говорила, они в детстве по таким коридорам на великах гоняли, — зачем-то сказал Рус, разглядывая первую из дверей, чтобы прочесть номер. — Ну, когда дождь на улице или там родители не велели из дома уходить. И половики от дверей стаскивали в кучу. Знаешь, на которых «хоум, свит хоум» писали раньше. Под лестницей себе из них гнездо делали.
      Горб не стал отвечать, поскольку Рус ничего не спрашивал. Он пошел по коридорному ответвлению туда, где номера квартир возрастали. Рус затопал следом и успел как раз к моменту, когда нужная дверь отыскалась. Горб запустил Наблюдателя, тот покрутился возле замка — и дверь слегка отошла в сторону. Он толкнул ее пятерней и вошел, заранее морщась от невообразимой вони. Но, как ни странно, ее тут не было, так, душно и затхловато.
     — Есть кто дома? — громко крикнул он на всякий случай. — Полиция!
     Ответа не последовало. Горб вытащил из кармана перчатки и с раздражением натянул на свою ручищу — опять размер не его, закупают вечно какие-то средние. Русу нормально — пальцы маленькие, сам тоже щуплый, а ему что прикажете делать? Перчатка в подтверждение его слов треснула возле большого пальца, в синей резине показалась веснушчатая прореха.
     — Пошли, — сказал он через плечо назад. — Если надумаешь в обморок падать — предупреди.
     — Скажешь тоже, — сконфуженно откликнулся Рус. — Я в армии отслужил.
     — Это другое.
     Квартира начиналась с маленькой прихожей, в углу которой стояла одноногая вешалка на три крючка, дальше калошница у стены, зеркало и пуф с ящиком. Больше в прихожей ничего не помещалось, остальное пространство занимали двери. Две по правой стороне, две по левой, одна впереди — за ней в стекло просматривалась крошечная кухня.
     — Ну, готов? Тебе туалет, мне ванная, — распорядился Горб.
     — Погоди, — Рус просительно сморщил нос. — А можно, пока мы вонищу не выпустили, я посмотрю остальную квартиру? А то когда еще в такую попадешь, так хоть будет что рассказать.
     Горб посмотрел на часы и кивнул.
     — Смотри. Тут особо не разгуляешься, они живут в одиночестве.
     Рус тут же потянул на себя первую из двух дверей слева, за ней оказалась спальня, крошечный пустой квадрат с матрасом на полу, на матрасе было сморщенное несвежее белье и какая-то тряпка. Окно-щель над изголовьем (тем местом, где лежали подушки) выходило в серый воздух мегаполиса, им явно не пользовались, потому и не мыли лет двадцать уже, из-за этого казалось, что в клетушке вечные сумерки.
     Вторая комната в проекте явно претендовала на звание гостиной, но за отсутствием гостей как таковых стала чем-то средним между кабинетом и столовой — стол с клавиатурой, тройным игровым экраном и подушками под локти был завален банками из-под еды. Чего тут только не было — и доширак, и борщ, и хлопья геркулес, в каждой банке торчала пластиковая ложка или вилка, многое было недоеденным. Кофейные чашки стояли на всех свободных пространствах, углы были заняты упаковками, где-то еще не вскрытыми, где-то пустыми. Одежда лежала где угодно, поскольку единственный стул стоял перед компьютером, а шкафов не было. Полы не мыли примерно столько же, сколько и окно в спальне.
     — Почему они не убираются, Горб? — жалобно спросил Рус. — Ладно видеть никого не хотят, общаться не желают, но грязь разводить зачем?
     — Да они смысла не видят в уборке.
     — А в мусорных завалах видят смысл?
     — Слушай, ну ты про них как про нормальных говоришь, а они не такие.
     — Так зачем этим не таким квартиры дают в таких домах? Это же «Седьмое небо»? Дорогая штука, помню их рекламу. Одного обслуживания автоматики на две мои зарплаты в месяц.
     — Потому что у нас в стране обо всех заботятся в равной мере, — поучительно изрек Горб. — Всякие социопаты и социофобы тоже налогоплательщики. Они же работают, хоть и удаленно. Денежки в казну капают и от них.
     — А чем они вообще занимаются? Чтобы такую квартплату выдерживать?
     Горб посмотрел по сторонам и вернулся к компьютеру.
     — Игры, наверное, разрабатывают. Или там программы какие-то тестируют. Может, романы пишут. Не знаю я. Все, пошли работать.
     Рус натянул маску на лицо и тоже достал перчатки, в прихожей они одновременно взялись за ручки дверей.
     — Орел — труп в туалете, решка — в ванной, — сказал Горб, доставая монету и подбрасывая вверх. — Орел. Давай, на счет три одновременно. Раз, два…
     Они оба рванули двери на себя и отскочили — тело запросто могло упасть, если подпирало двери изнутри. Но оно не упало. Осталось кулем сидеть в ванне, уткнув лицо в колени. Рус нервно хихикнул.
     — Решка. Утопленница.
     У тела были рыжеватые волосы, прилипшие к кафельной стенке, но воды на дне не оказалось, зато валялась банка темного стекла с ватой на дне. В этой вате как яйцо в гнезде белел овал единственной таблетки.
     Прозалептин.
     Горб осторожно приподнял телу голову и взглянул в лицо, темное от гемостаза.
     — Не утопленница. На отравление похоже, экспертизу придется делать. Ты иди, ищи документы, будем личность устанавливать, — сказал он, опуская голову на место. — А я с Наблюдателем пока фиксацию сделаю для протокола. Поищи на кухне где-нибудь, в районе микроволновки или ящика в столе, можно в хлебнице, их часто используют для бумаг. Хорошо бы пенсионное свидетельство или паспорт, где генетический штрих-код есть.
     Рус с облегчением удалился из ванной, стараясь пореже дышать. Наблюдатель взмыл к потолку и расправил в стороны крылья, оснащенные камерами. Горб забубнил положенные пункты для протокола — место, поза, пол, возраст, предположительное время смерти, собрался уже запускать анализ тканей, когда Рус сорвал процесс, пролезая в ванную с пластиковыми картами.
     — Горб, тут что-то странное! — напряженно произнес он. — Знаешь, кто она по паспорту? Зоя Бреннер!
     Несколько секунд стояла тишина, потом Горб отмахнулся.
     — Однофамилица.
     — Смотри сюда, — Рус сунул ему под нос права, потом паспорт. — На фотку смотри! И на год рождения!
     Горб взял у него из рук паспорт, прочел страницу с именем, полистал до прописки, сравнил с правами.
     — Черт… Бред какой-то. Фотка настоящей Бреннер, я вчера ее влог смотрел, но в ванне-то не она. На кой черт красть паспорт у живого человека и подкидывать мертвецу, особенно если они только цветом волос похожи? Если уж предполагать, что Бреннер свою смерть решила имитировать?
     — Логики нет только в том случае, если в ванне не Бреннер. А если она — она? — Рус запутался в словах и выражался коряво, искупая это горящими глазами.
     — Да какая она, мать твою, Бреннер! — психанул Горб — Только что рыжая, да, а так у Бреннер пятый размер, ноги от ушей, грива как у льва! А это тело в ванне центнер весит. Так разожраться нужно полжизни фастфудом питаться и дальше сортира никуда не ходить.
     — В сети могут быть фильтры, ретушь и вообще макияжа полтонны, — не сдавался Рус, которому очень хотелось, чтобы банальное дело оказалось громким скандалом. — А вдруг она в жизни так выглядит? То есть выглядела?
     — Квартиру свою Бреннер через раз на заднем фоне показывает, там ультрамодерн, а не эта берлога.
     — Накладной фон!
     Они сердито уставились друг на друга, Наблюдатель прервал их, демонстрируя первичные данные экспресс-анализа, которые оба внимательно прочитали.
     —  Клозапин в тканях органов, в волосах чисто. Значит, единовременный прием препарата. Тогда самоубийство, потому что следов насилия нет. Хотя могла и случайно дозу превысить. Лежала в ванне, вода постепенно ушла в слив, запах пошел, ну и вот. Наблюдатель, что по генетике?
     Он подставил сканирующему лучу генетический штрих-код с паспорта.
     — Личность установлена, — вывел в строку Наблюдатель, планируя на плечо Горбу. — Зоя Юсуфовна Бреннер.
     Рус сосредоточенно потер лоб.
     — Так. Значит, стрим «На волне» сегодня выйти не должен, правильно? Она же его ведет! Вроде как прямой эфир, пусть и с фильтрами. Годится как доказательство?
     — Иди, включай, — сдался Горб. — Проверим.
     Рус метнулся на крошечную кухню и активировал огромную панель на стене. На экране уже размахивали прожекторами мультяшные герои заставки влога Зои Бреннер «На волне» — пес и кот, отдаленно напоминавшие Матроскина и Шарика из Простоквашино. Хотя сейчас у детей другие герои, но Рус еще помнил этих.
     — … и с вами, мои котятки, снова я! — услышал Горб со стороны кухни. — Ваша Зоечка, которая ищет и находит для вас уникальных людей, способных на то, что вам и во сне не привидится. Всем интересно, мои ягняточки? Тогда не отключайтесь!
     Рус завороженно следил за тем, как рыжая грива Зои Бреннер мечется в солнечных лучах, пока ее обладательница идет спиной вперед по центральной улице города, обращаясь к летающей камере. По найденному паспорту Зое Бреннер было тридцать семь лет, по походке на экране — не больше двадцати пяти.
     — Может, запись? — неуверенно предположил он. — На пару выкладок заранее?
     — … Только обязательно напишите, что вы думаете по поводу прошлого стрима! — рыжая ведущая тем временем обратилась к зрителям, указывая на выскочившую внизу экрана ссылку. — Лучшие комментарии я прочту и сразу отвечу на них!
     Горб вместо ответа решительно достал телефон, потыкал пальцем в клавиатуру и в теснящихся вопросах на черном поле рядом с изображением появились его строки: «Это полиция. Что вы делали прошлой ночью?»
     — Что я делала прошлой ночью? — тут же прочла Зоя вопрос Горба в эфире. — Ого! Господин полицейский, это отличный вопрос, слышите меня? Я к вам обращаюсь — придите и арестуйте меня, только, чур, с наручниками, вам я признаюсь во всем! И даже покажу, что именно я делала прошлой ночью, без свидетелей!
     Тряхнув рыжей копной, она дьявольски захохотала. Рус отключил звук панели и сказал окаменевшему Горбу:
     — Не запись, значит. Но все равно она не настоящая.
     — А какая?
     — Дип-фейк.
     Горб поморщился.
     — Вечно у тебя какая-то фантастика в голове.
     — Почему фантастика? У нее знаешь сколько подписчиков? Четырнадцать миллионов! Это же такие деньги, даже если каждый по рублю задонатит, а есть ведь еще реклама, коллаборации всякие… Ну сам подумай, паспорт настоящий, сама она настоящая, фотография тоже ее, с экранной один в один. Значит, где подделка? Не у нас в ванне же! Она что-то вроде Лил Маркел, помнишь, я рассказывал? Полностью компьютерная девка с баранками на голове? Но там было заметно, что неживая, а сейчас техника вперед далеко ушла.
     Рус сунул ему под нос телефон с найденным на скорую руку изображением упомянутой Лил, Горб оттолкнул его в сторону.
     — Пошли посмотрим историю ее браузера, — велел он. — Если ты прав, она могла не знать, что ее лицо используют. Если вдруг увидела, то это вполне причина для депрессии у интроверта, придется возбуждать уголовку.
     — Нарушение чужих прав на личность и репутацию — это не УК, а ГК.
     Горб подумал.
     — Выдача себя за другого человека с целью незаконного обогащения — уголовно наказуемое деяние. Кто-то же эту, экранную, сделал. Четырнадцать миллионов!
     Рус пробрался в заваленную вещами комнату, тронул моноблок, тот ожил и мигнул. Пароля на вход не стояло, логично для человека, который не покидает свое жилище и не впускает в него посторонних. Горб тоже подошел и уставился на экран из-за спины.
     — Ну да, — наконец сказал Рус. — Посмотрела это шоу дня три назад. До того, судя по истории, не смотрела.
     Горб почесал затылок, подкинул плечом вверх Наблюдателя, тот снова раскинул крылья и повис в воздухе, мерцая туманным полем для лазерной проекции.
     — Найди мне в сети создателей видеопроекта «На волне» с ведущей Зоей Бреннер, — распорядился он. — Наверняка какие-то упоминания есть, крутят же там рекламу, значит, кто-то договоры на нее подписывает.
     — Акционерное общество «Седьмое небо» является исключительным правообладателем формата шоу «На волне», — бесстрастно ответил всезнающий Наблюдатель.
     — Так, — сказал Горб. — Уже интереснее. Дом — «Небо» и шоу — «Небо»? Совпадение?
     — Не думаю, — машинально закончил фразу Рус. — Скорее всего, это группа компаний с общим названием. Одна дома строит, вторая компьютерных человечков рисует. Не запрещено.
     — Я не об этом.
     — А о чем?
     — Ну смотри сам: есть дом, в котором самоизолируются социофобы, он принадлежит компании, которая использует лицо одного из жильцов для своего шоу. Причем лицо десятилетней давности, потому что нынешний ее фейс ни для какого шоу не подойдет. Не верю я в такие совпадения. Кстати, а когда настоящая Бреннер здесь прописалась?
     — Да как раз десять лет назад, — Рус ткнул пальцем в строку паспорта. — Сканирование лица, наверное, делалось для входных датчиков. А база компании доступна головному офису. Только почему именно она? В доме-то…
     Он запнулся и округлил глаза, а потом присвистнул.
     — Сто сорок шесть этажей, — подтвердил Горб. — Куча жильцов, которые никогда не выходят на улицу и ни с кем не общаются. У этого «Неба» ведь и игры выходят, не только шоу. Между прочим, они лидеры игрового рынка.
     — Матерь Божья, — пробормотал Рус, невольно глядя в потолок. — Только знаешь, Горб, странно, что она наглоталась таблеток, когда узнала о своей славе. Логичнее было бы позвонить их юристам, закатить скандал, потребовать компенсации…
     — Для тебя логичнее, делай поправку, что они не такие, понимаешь? Помнишь, как этот дом рекламировали? «Твоя квартира на другой планете!» Последнее слово техники и возможность никогда больше не контактировать с живыми людьми.
     — Ради такого случая можно и выйти.
     — Если она могла.
     — Что могла?
     — Выйти, — Горб отправился к входной двери, благо, идти было два шага, и наклонился к замку. — Если бы ты украл чье-то лицо, то как постарался бы обезопасить себя от таких вот исков? Дом полностью автоматизированный, проще всего заблокировать замок. Доставка всего в квартиру идет, курьеры сюда не ходят. А на своем безлюдном квадрате бушуй — не хочу. Кстати, может поэтому и в банке прозалептин? Чтобы не буянила?
     — Целый дом бесправных заключенных? — Рус тоже посмотрел на замок, потом покрутил шеей по сторонам, даже зачем-то поковырял стену. — Прямо как в кино! Только не заметно, чтобы она тут бушевала. Хотя, если сидела на прозалептине… Стоп, она же не сидела, раз в структуре волос чисто, заказала и приняла один раз. Тогда законный вопрос — откуда он у нее? Рецептурный же препарат, его врач должен был выписать, а она для этого должна была обратиться к нему. Пожаловаться на что-то.
     — У них тут телемедицина подключена, входит в пакет домашнего онлайн обслуживания вместе с интернетом. Могла наврать что-нибудь, ей и прислали.
     — Не сходится, — Рус замотал головой. — Если она свободно могла к врачу обратиться, то могла и в прокуратуру написать заявление, пленницей не была. И сеть у нее без ограничений доступна, скоростная и защищенная, тут в доме с этим просто космос. Никакое «Небо» все ее контакты не отследит и не заблокирует.
Горб хмыкнул, но спорить не стал. Действительно, если права человека нарушены, и он лишен свободы перемещения, можно даже записку о помощи выбросить в окно, кто-нибудь подберет. Плюс замок в полной исправности.
     — Мистика какая-то, — буркнул Горб. — Давай хотя бы узнаем, выписывали ей такой препарат или нет. Если нет, значит, кто-то другой принес и заставил ее выпить, это уже другой коленкор будет. Как к этой телемедицине подключиться?
     — Да так же, как к кинотеатру, — Рус прошагал на кухню к панели. — Онлайн чат. История должна сохранять электронные рецепты.
     Значок телемедицинских услуг нашелся в углу экрана. Рус вошел на сайт и одновременно с этим на экране развернулся чат. Видимо, диалог был брошен на половине, последнее так и мигало ожиданием ответа. Зеленые диалоговые окна на синем фоне Рус прокрутил вниз, к началу разговора. Врач без имени имел в чате только статус личного консультанта.
     «…плохо сплю, — так начиналось первое доступное сообщение в чате. — Наверное, не следовало смотреть это шоу.»
     «Да, это было лишним.»
     «Знаете, любопытство кошку сгубило», — здесь в переписке последовал грустно улыбающийся смайлик. — Помню, что обещала, но мне стало интересно посмотреть на лучшую версию себя. Я ведь когда-то так себе и представляла свое будущее. Забавно, правда?»
     «Не нахожу ничего забавного. Вы поступили мудро, отказавшись от глупой траты сил на недостижимую цель, людям вообще свойственно искать путь наименьшего сопротивления. Кроме того, лучшая версия вас создана с использованием высоких технологий, она не имеет к вам никакого отношения.»
     «У нее мое лицо…»
     «Вы сами его уступили в обмен на проживание в «Небе», иначе жилье такого класса не стало бы вам доступно. Мы заключили договор на ваш образ и соблюдали его условия без нарушений. Никто никого не обманывал».
     «Да, десять лет назад, я помню. У меня нет претензий, просто… Она, ваша Зоя, не делает ничего такого, что не могла бы делать я, понимаете? Почему вы не предложили тогда это мне? Настоящей мне? Ведь и возраст, и профессия подходили! Скажите честно, я не обижусь».
     «Вы сами знаете ответ.»
     «Шоу маст го он?»
     «И это тоже. Человеческий фактор вещь непредсказуемая. Но если вы хотите правду, то давайте говорить откровенно — последние десять лет вы были на полном нашем содержании, ни в чем не ограничены все это время, могли заниматься чем угодно, так? Тогда вставайте перед зеркалом и скажите честно — прямо сейчас вы можете заменить ту Зою? Так, чтобы зрители не заметили подмены? Если ответите «да», то я вас тут же поменяю с ней местами.»
     Ответа не последовало, следующая реплика опять принадлежала консультанту.
     «Нормализовать сон помогают специальные препараты, я выпишу вам один, только ради бога, не злоупотребляйте. У вас остались еще вопросы?»
     На этом диалог обрывался, оставаясь мигать ожиданием ответа. 
     Рус выключил экран, посмотрел на документы мертвой Зои и вернул их обратно в ящик. Горб тоже молчал, щурясь на яркое солнце за грязным стеклом кухонного окна.
     Вопросов ни у кого не было.