4. Хранители тайных знаний

Авторитет жрецов

Эрих Фромм* считал, что социальная история человека началась с того, как он стал вырастать из состояния единства с природой. Человек был тесно связан с природным миром, а в принадлежности к социальной общности он начинал обретать уверенность и жизненную ориентацию.
Люди искали единства, которое пряталось за множественностью проявлений природы, поэтому они объединялись, и таким путём образовывались социальные группы, в которых осуществлялось взаимодействие между людьми, удовлетворялись их потребности в общении, предпринимались совместные действия.
Житейские правила, поучения, заповеди и заветы передавались одним поколением другому через повествования. Адаптация имела важную роль в объединении первобытной группы. Если сообщество было хорошо организовано, шансы на выживание у составляющих его индивидов соответственно возрастали. Чем больше люди отождествляли себя со своими вождями, тем более сплочённой становилась группа, тем успешней шла борьба за выживание.
В далёкие времена авторитет жрецов был высок и неоспорим. Жрецы являлись хранителями неких тайных знаний и традиций и, благодаря этим знаниям, влияние, оказываемое ими на жителей, было велико. Со стороны народа по отношению к жрецам и старейшинам проявлялись элементы восхищения и благодарности за научение.  Мудрецы демонстрировали не только власть, но и пример, которому люди желали подражать, с которым хотели, хотя бы и частично, себя отождествлять. Жрецы наделялись высшей мудростью и считались посредниками между людьми и высшими силами.
Важным способом общения людей с богами являлось жертвоприношение, во время которого что-либо ценное освящалось, а затем уничтожалось как символический дар. Домашние животные дорого ценились, поэтому считались богатым жертвоприношением. Поводами для жертвоприношений были как ритуалы искупления грехов и очищение, так и благодарность за какие-либо благие события: урожай, хорошие погодные условия, а также мольба о предоставлении благ.
Культ имел свою идеологию – представления, единые для сообщества; внутри культа вырабатывался ритуал – система действий. Человек становился причастным к таинству посредством посвящения. Места проведения ритуалов стали капищами, святилищами, храмами. Там человек ощущал присутствие божества. В честь божества слагались гимны, устраивались празднества.   
Культовый центр язычества в Литве находился в Ромуве (или Ромове). Жрецами устраивались специальные трапезы. После пира участники исповедовались жрецу в грехах и рассказывали о бедах, а тот, держа в руках ужей или змей, производил заклятие или призывал к исполнению желаний.
В сословии языческих священников существовала определённая иерархия.
Vaidila лит. – священник древней религии балтов, знахарь, провидец; языческий пастор древних литовцев и пруссов. Вайдила имел право интерпретировать формы обрядов, однако должен был следовать религиозной идеологии.
Krivis лит. – жрец, хранитель священного огня, руководивший и проводивший религиозные обряды, похороны; кривис являлся также и знахарем.
Krivis krivaitis или Krivi; krivis лит. – Верховный жрец, его помощником считался вайдила.
Кривис и Лиздейка являлись основателями новой жреческой традиции.
Швенторог – основатель новой ритуальной традиции.
 

*Эрих Зелигманн Фромм – (нем. Erich Seligmann Fromm, 1900 – 1980); — немецкий социолог, философ, социальный психолог, психоаналитик, представитель Франкфуртской школы, один из основателей неофрейдизма.

Рассказывают
Видевутис и Прутянис*

Давным-давно, когда своими листьями шелестел во всей красе священный дуб, жили два мудрых брата. По многим землям распространилась слава об их мудрости, справедливости и смелости. Сообщали, что замок Видевутиса был в Неринге, а он был избран королём айстисов, и мудро правил страной. Он учил свой народ взаимопониманию, призывал разумно жить, глядя как живут пчёлы. Земли Айстувы простирались от Вислы далеко за Даугаву. И эсты тоже ему подчинялись.
Прутянис был верховным жрецом и судьёй и жил в Ромове, усадьбе, во дворе которой рос священный дуб, у которого приносились жертвы богам. Люди без указаний жреца ничего не предпринимали, почитая его как Бога.
Когда Видевутису исполнилось 116 лет, а Прутянису 132 года, они решили совершить жертвоприношения и созвали свой народ.
Верховный жрец во искупление людских грехов под священным дубом зарезал козла. Мясо козла пожарили на дубовых листьях, разделили среди собравшихся людей. Все насытились мясом и запили его мёдом.
Утром следующего дня Видевутис и Прутянис появились перед своим народом и уселись под священным дубом. Поочерёдно двенадцать сыновей Видевутиса дали клятву верховному жрецу и каждый получил право на свою долю территориального наследства. Вся Айстува была разделена на двенадцать частей. Старшему сыну Видевутиса досталось владение Литвой. Прутянис и Видевутис после своей смерти поручили наследникам избрать верховного жреца и короля и завещали жить в мире и единстве.
Мудрые братья решили принести себя в жертву богам, чтобы у них испросить милость к своему народу. У священного дуба был разожжён большой костёр. Люди принесли жертвы богам. И тогда Видевутис и Прутянис, одетые в праздничные одежды, предстали у костра перед народом. Толпа стихла, все ждали чего-то необычного. Видевутис начал речь:
— Вы, боги земли, неба и моря, примите нас в своё царство радости! В этом святом месте через огонь мы приносим себя в жертву во имя свободы и победы нашего народа. Нашлите врагам страх и ужас, чтобы в битве враги были слабы и обратились в бегство. 
И оба брата, взявшись за руки, вступили в горящий костёр. Видевутис держал в руках меч, а голову Прутяниса украшал венок из листьев священного дуба.
Взвилось яркое пламя, а в середине костра стояли два белых как снег старца и исполняли восславляющий богов гимн. Внезапно запылали их белые одежды. Тела братьев, объятые пламенем, скрылись и вместе с чёрным дымом вознеслись вверх. Толпа заголосила.
В мгновение небо заволокло грозными тучами, засверкали молнии, от грома содрогнулась земля. Люди поняли, что таким образом боги проявляют свою волю. Их сердца наполнились смелостью, а в души вселилась уверенность.
Мужчины три раза скрестили мечи, и эхо от звука оружия разнеслось далеко за пределы своих земель.
И стар и млад вскричали:
— На битву! На битву с невиданным врагом! (13)

*Видевут и Брутен – у пруссов родоначальники светской и духовной власти.

Княжение Швентарагиса

Когда крестоносцы, воспользовавшись беспорядками, охватившими Литву после смерти короля Миндаугаса, несколько раз уничтожали римлян под Невежисом и Дубисой, князь Швентарагис на месте слияния Нерис и Вильняле задумал построить огромный храм в честь бога-громовержца Перкунаса. Эти места были известны князю с юных лет, потому что он охотился там, когда был молод. Князь Швентарагис построил в долине Тауракальниса (ныне Пилес калнас) храм, поставил в нём привезённую из Паланги статую разгневанного бога Перкунаса и разжёг перед ней священный огонь, который охраняли вайдилы и святые девы вайделутес. После он назначил место для сожжения тел князей вне храма.
После смерти князя Швентарагиса его сын Геримантас, следуя завещанию отца, вырубил столетнюю дубовую рощу, сделал большую площадь, принёс в жертву богам множество животных и сжёг тело своего отца, князя Швентарагиса, на гигантском костре в присутствии литовских дворян. Следуя обычаям предков, князя сожгли в лучших доспехах и с оружием, в самой красивой одежде. Вместе с князем были сожжены его охотничьи собаки, ястреб, сокол, лошадь и слуга.
Перед храмом построили невысокую круглую башню, с которой возвещали людям волю богов и следовали путями солнца и звёзд.
Будучи идолопоклонниками, древние литовцы были суеверны, верили в колдовство и ничего не начинали, не посоветовавшись с волхвами, чародеями, знахарями и прорицателями, которых в то время в Литве было немало. Одни из них гадали на морской пене, другие по движению дыма, на соли, по воску, по полёту птиц, по направлению ветра и по другим явлениям природы.
Князь Швентарагис, старик девяноста шести лет, благочестивый и верящий в заклинания, когда начал строить Храм Перкунаса, решил посоветоваться с ведьмой. Князь знал ведьму Буринимэ, которая жила в Жемайтии, в низовьях Нямунаса. Князь Швентарагис, желая узнать, каким будет будущее строящегося храма, прислал к ней шестерых серьёзных старейшин с обильными и дорогими дарами.
Умная волшебница, наложившая несколько заклинаний, напророчила, что храм простоит, пока литовцы будут идолопоклонниками. Волшебница приказала изготовить и отнести князю Швентарагису 122 кирпича с написанными на них разными знаками, которые должны были означать хорошие и плохие годы. В последнем кирпиче был высечен крест с двумя перекладинами. Это было предсказание о том, что когда придёт черёд того знамения, христиане искоренят идолопоклонство и разрушат сам храм. Князь приказал заложить эти кирпичи с южной стороны храма.
Пророчества волхвицы сбылись, ведь 122 года назад Ягайла, сдавшись полякам, сам крестился и повелел крестить всех литовцев, разрушил храм, а на его фундаменте построил соборную церковь. С тех пор крест с двумя перекладинами используется на щите всадника Витиса, означая, что христиане победили идолопоклонников. (30)
 
Вингибарк
 
Много лет назад, когда финикийские торговые суда бороздили моря, а римские орлы облетали земли, Куршского залива не существовало. Только колыхались гордые волны Балтики. Когда весенние и осенние бури приносили воду с самого дна, они выбрасывали на берег множество драгоценной окаменевшей смолы, которую жители дальних стран ценили дороже золота. В то время к нашим берегам приплывали купцы, привозили из южных областей золото, драгоценные камни, оружие и другие богатства и обменивали их на жёлтый янтарь.
Был здесь большой, известный город. Его улицы простирались далеко и широко, его великолепные дворцы сверкали мраморными колоннами и золотыми башнями. А рядом с городом вырос большой лес. Высокие ели и сосны величественно тянулись в голубое небо, зловеще вглядываясь в город. Жители со страхом смотрели на тёмный лес и избегали приближаться к нему.
Всякий, кто входил в лес, погибал. Это было место куршского бога. Дуб, в котором жил бог, рос посреди леса, на широкой площади. Кривисы говорили, что его корни достигают дна моря. Дуб мог бы накрыть своей тенью самый большой город. К храму вела узкая, обманчиво извилистая тропинка. Только кривисы знали, как по ней ходить.
  Раз в году случалось что-то ужасное. Бог требовал человеческой жертвы, которую нужно было принести в первую ночь мая. Если бы люди не приносили жертв, на город обрушилось бы великое бедствие, и никто не смог бы отвратить город от разрушения. В прошлом всегда приносились жертвы, ибо молва о великолепии и величии Вингибарка была широко распространена, и многие тянулись в этот город в поисках богатства и почестей. Но всякого, кто входил в лес, хватали и удерживали как жертву.
Первый день мая был большим праздником. Когда наступал этот день, в городе царила радость. Дома были украшены, люди с кривисами впереди шествовали улицей в сторону берега. Один кривис срывал с жертвы одежду и бросал её в бушующее море. День торжественного празднования заканчивался играми и богатыми пирами, ведь на весь год город был освобождён от грядущих бедствий.
  В один год кривисы никого не могли схватить в священном лесу. Приближался первый день мая, а жертвы всё не было. Все ждали торжества с большим страхом. По предложению старшего кривиса народу предстояло выбрать жертву из числа своих горожан способом жеребьёвки. И было решено, что юная девушка, дочь богатого купца, должна принести себя в жертву во славу богов и ради счастья людей. Отец предложил горы серебра и золота, всё имеющееся у него имущество, чтобы уберечь свою дочь от страшной участи. Но тщетно. Кривисы и народ подчинились воле богов, и принесли девушку в жертву.
  Снова пришла весна. Дикие гуси летели на север. Освободившиеся ото льда реки забурлили, а солнечный свет и тёплый дождь помогли появиться первой зелени. Море выбросило на берег такие горы янтаря, что даже самые древние люди не могли вспомнить, когда они видели столько драгоценной смолы. Но в городе не было ликования, ибо близился первый день мая, а жертвы ещё не было. Все были расстроены и думали о завтрашнем дне, все дрожали за свою жизнь и жизнь своих близких.
  В это время с юга в город приехал седовласый мужчина с девушкой. Его внешность и одежда выдавали чужеземца. Его белые волосы доходили до плеч, а длинная каштановая борода достигала пояса. Он смело шагал по городу, его тёмные глаза полыхали огнем.
Рядом с ним шла девушка, волшебным образом украшавшая эту пару. Её глаза сияли, как солнце. Через плечи у неё был подвешен музыкальный инструмент, блестевший как золото. И у замков богатых, и возле хижин бедняков она пела свои волшебные песни. Люди награждали её обильными дарами.
  Они подошли к берегу. Волны плескались у их ног. Старик сказал: «Приветствую вас, катящиеся волны! Пусть бесцветное и бледное ваше сияние будет вечным, унесите нас на нашу солнечную южную родину». Потом он сел и, мечтательно глядя на бескрайнее море, заснул. Увидев, что отец отдыхает, девушка пошла вдоль берега. Дорога её не интересовала, поэтому она выбрала неприметную тропу подальше от моря.
Девушка оказалась в тёмном и жутком лесу. Она ничего не знала о тайне, которая приводит к смерти. Извилистая тропа исчезла, и густая тень от крон сосен лежала на земле, предвещая беду. Дрожь прошла по всему её телу. Девушка повернула назад, но узкой тропинки уже не было. Она шла, пока не дошла до пустой площади, посреди которой стояло такое толстое дерево, какого она ещё никогда не видела. С восточной стороны ствола находилось четырехугольное каменное сооружение. Уставшая девушка присела на него отдохнуть. Внезапно её схватили сильные руки, и, прежде чем она успела закричать, ей на лицо надели повязку.   
Старик проснулся. Не найдя на берегу дочери, он ходил из стороны в сторону по берегу моря и громко звал её по имени, но ответа не было. Он пошёл в город. Угнетённый заботами и грустными предчувствиями, он всю ночь бродил по улицам, стуча в двери то одного дома, то другого, но нигде не мог найти свою дочь. Измученный, он под утро опустился на колени у порога одного из домов и заснул.
  Шум и весёлый гам разбудили его ото сна. Приближалось праздничное шествие. Раздавались звуки свирели и флейты, звучали песнопения. Впереди шёл кривис, неся в руках женскую одежду. Старик сразу узнал наряд дочери. Он подбежал к мужчине, бросил его на землю и, сорвав с него облачение, закричал: «Где мой ребёнок?!»
 Тут раздался голос старшего кривиса: «Схватить богохульника! Он осквернил святое шествие бога и обречён на смерть». К нему потянулись сотни рук. Старик защищался изо всех сил. Вскоре он уже был связан и лежал на земле.
 — Знаешь, — сказал старейшина кривисов, — а твоя дочь нарушила покой бога. Она была принесена в жертву, чтобы умилостивить его гнев.
  Тогда старик начал произносить свои проклятия. Они были такие страшные, и такие жестокие, что люди в страхе убегали от него. Старший кривис организовал процессию и приказал играть на свистульках и флейтах. Однако, как бы люди ни старались, инструменты не издавали ни звука. И песнопения прекратились. Слышался только плеск морских волн. Было тихо в течение часа. Потом случилось ужасное. Море вышло из своих берегов. Гигантские волны покатились вперёд, накрыли и берег, и город, и лес, и поглотили всю местность, убив всё живое.
  Таков был конец Вингибарка. Корабли, пришедшие за сверкающим камнем, обнаружили, что дорога закрыта. Гора песка высоко поднималась, блокируя вход в проклятую гавань. Великий город погиб навсегда.
Но несметные богатства лежат в глубинах. Янтарь находят там и сегодня. В ночь на первое мая вода здесь становится настолько прозрачной, что сквозь неё, как сквозь стекло, видно дно. Тогда вы сможете увидеть великий город. Праздничное шествие проходит по улицам. Песнопения, свистки и флейты эхом доносятся из глубин, как жалобы и вопль о спасении. Рыбаки избегают появляться в эту ночь в море, потому что того, кто видел Вингибарк, в этом году выбирают волны лагуны. Люди теперь называют это место Куршским Маре. (http)


О весталке Милде

Давным-давно в храме Перкунаса служила весталка Милда. Весталки должны были соблюдать обет целомудрия и безбрачия. Милда выполняла священные обряды, поддерживала священный огонь. Она часто видела молодого рыбака, который прекрасно пел, подыгрывая себе на канклес. Жрица влюбилась в красивого парня. Молодые люди полюбили друг друга и стали встречаться.
Мачеха Милды, проведав о встречах влюблённых, рассказала правящим жрецам о поведении юной весталки. Старший жрец заточил юношу в тёмный склеп, но позволил Милде навещать любимого. Однако вскоре секрет влюблённой пары был раскрыт. Молодых, как и полагалось за такое поведение, приговорили к казни. Им назначили сожжение. Старший жрец и на этот раз осмелился помочь влюблённым. Под местом для костра он вырыл яму и, когда дым скрыл пару, молодые люди провалились вглубь и спаслись от неминуемой смерти.  Через некоторое время молодые поженились. Однажды Милда увидела чудесный сон: перед её взором явился бык в доспехах, а между рогов у него выделялся крест. Тогда будущие родители поняли, что их сын будет непростым человеком. Сын родился здоровым и крепким, вырос и стал основателем города.
Его назвали Кунас. Впоследствии он действительно стал основателем города. Кстати, его сын Кернас считается основателем другого литовского города – Кернаве. (http)

Кривуле – скрюченная палка

Сегодня мало кто знает о кривой трости. Связанные с ней предания укрывает туманная древность. Время безжалостно, оно уносит много дорогих нам вещей, прекрасные обычаи, о которых уже не могут рассказать давно ушедшие люди.
В те времена, когда жрецы в святилищах разжигали и поддерживали священный огонь, верховный жрец в особых случаях посылал в окрестные веси скрюченную (изогнутую) трость. Это был священный знак. Он означал, что мужчины должны собираться на сход. С большим почётом, стоя, принимали посланника со скрюченной тростью. И мужчины, и женщины, и дети оставляли свои дела. Люди с серьёзным выражением лица с особым вниманием вслушивались в указания и оставались у домов с открытыми дверями, пока посланник с кривулей не удалялся.
В деревнях Малой Литвы долгое время ещё оставались старейшины, у которых были такие скрюченные палки. Люди верили, что эти трости оберегали от молний, болезней и других несчастий. Чем больше изогнутой и изрезанной была трость старейшины, тем больше гордилась деревня. Бывало, что на трости вырезали голову какого-то животного. В рощах для трости искали изогнутые деревья, чтобы из них изготовить трость. Для символической трости даже специально изгибали молодое деревце, его сажали между кольями изгороди и закручивали. И через несколько лет деревья вырастали искривлёнными.
Житель деревни Керкутвечяй, той, что стоит на реке, впадающей в море, рассказывал, что у старейшины деревни была в три изгиба согнутая трость с тремя отростками, и её можно было поставить как треножник. Трость висела у старейшины на стене. Когда старейшина созывал мужчин, он посылал скрюченную трость ближайшему жителю. Тот слал своему соседу, а тот передавал дальше. Таким образом трость обходила всю деревню, а последний, получивший трость, возвращал её старейшине. Так каждый получал знак, что надо прийти на собрание.
Такой способ оповещения существовал довольно долго. Позже, когда люди уже умели читать и писать, в трости проделывалась полость, куда и вкладывалась записка. И также, как и прежде, трость с посланием путешествовала из дома в дом.
В приморском крае таких символов уже давно не отыщешь. Однако кое-какие письменные послания пересылались от дома к дому, и эти записки назывались кривульками. В некоторых местах Малой Литвы кривулями называли пирушки, вечеринки, посиделки. (13)

Знахарь
Бабушки рассказывали своим внукам, что в деревнях в прошлые века были свои знахари. Рассказывают, что к такому знахарю со всех сторон сходились люди, чтобы спрашивать у него советов. Если случалось воровство, знахарь, только ему известным способом, раскрывал его. Если же кто-нибудь заболевал – знахарь вылечивал. Люди не знали, как объяснить такие необыкновенные способности и рассказывали, что будто бы знахарь всю ночь Йонаса пролежал в папоротнике, и поэтому всё знал. (24)

Швентакальнис – Священная гора

Недалеко от Моря, в деревне Свенцеляй есть Священная гора.
Рассказывают, что в седую старину на горе жил великан. Его имени уже давно никто не помнит. У него было семь соседей, тоже великанов. Один жил в лесу Кинта, второй – в Венте. У них был только один топор на всех, которым они рубили и тесали лес. Один, выполнив свою работу, перебрасывал топор своему соседу, а тот бросал следующему.
Великан с горы был большой бездельник и никого и ничего не боялся. За такое поведение Перкунас рассердился на великана и поразил его громом. Жил ли на этой горе после него другой великан, никто не знает.
Позже наши предки выбрали эту гору для поклонения богам. Может быть, потому что это место очень красивое, а может, потому что вокруг мало гор. Здесь горел священный огонь.  Весной и в середине лета к этому холму прибывали толпы людей.
Путь к святой горе назвали святой дорогой. Отсюда, как говорили люди, и появилось название деревни – Свенцеляй. На Священной горе было не только святилище, она служила и своеобразным маяком. Как только с горы замечали приближающихся по земле и приплывающих по морю врагов, тут же на горе разжигали огонь. Таким образом мужчины узнавали об опасности, быстро собирались в отряды и шли встречать врагов. А женщины с детьми и старики прятались в лесу. Если случалось побеждать врагов, часть завоёванной добычи жертвовали богам. (13)