Просто караул

     Ночь была тёмной, как на картине Малевича «Чёрный квадрат». Посреди глухой тайги, скрытой мраком, прятался секретный военный объект, который охранялся часовым. К нему сейчас брели два человека. Один был разводящим, а второй - караульным, которому предстояло сменить  часового и  заступить на пост.
Идущий впереди сержант освещал путь фонариком, который высвечивал тропу, петляющую среди елей. Вокруг царила гнетущая тишина. Слышно было только сопение  за спиной караульного, ещё не совсем проснувшегося.
     Когда до места, где их должен был ждать часовой, осталось метров двадцать, послышалась короткая автоматная очередь. Но звук был какой-то приглушённый. Как будто автомат был с глушителем. 
    -Что за чертовщина? – удивился сержант и на всякий случай приказал лечь на землю и выключил фонарик.
    Неужели это нападение на объект. Похоже, что напали диверсанты. Только они могут использовать глушители.  Раз часовой не стреляет, значит - его уже убили. Нужно отправить солдата за подкреплением, а самому продолжить наблюдение. Эти мысли крутились в голове сержанта.
   Вновь послышался приглушённый звук, но уже не напоминающий выстрелы, а какой-то странный. Похожий на тот, который издаёт рвущаяся тряпка.
   Сержанту вновь пришлось задуматься: что делать?
   Проникнуть на охраняемый объект без разрешения часового было невозможно. По Уставу он мог открыть огонь на поражение. Окликнуть часового было опасно. Это могло привлечь внимание диверсантов. Если они действительно там были. Но если часовой уже погиб, то следует всё-таки попробовать пройти на объект и осмотреться. А вдруг он лежит где-то раненый?
 - За мной! – приказал сержант караульному,  и, передёрнув затвор автомата, пригнувшись, пересёк ограждение.
 В нескольких местах на столбах светились лампочки, благодаря их тусклому свету, в полумраке можно было разглядеть, что часового и диверсантов нигде нет.
    - Может быть, они уже проникли в помещение? Тогда сначала нужно обойти строения и найти часового, решил сержант.
     Крадущейся походкой караульные прошли мимо  корпуса, повернули за угол и остановились, услышав команду:
   - Стой! Кто идёт?
    Голос был приглушённый и какой-то странный. Как будто говоривший стонал. Самого его видно не было.
   Вновь послышался звук рвущейся бумаги, и караульные,  наконец, увидели часового.
   Он сидел на корточках в двадцати метрах  у пожарной бочки  и целился в них из автомата.
   Странное дело. Брюки  у него были спущены, и была видна деликатная часть тела.
  - Да он же ранен – догадался сержант, и собрался было кинуться на помощь, но был остановлен очередной командой часового:
  - Стой! С  т  р  е  л  я  т  ь буду! Произнесено это было почти плачущим голосом и протяжно. Вновь послышался звук рвущейся бумаги.
  - Да это же я! Разводящий. Что с тобой? - прокричал ошеломлённый сержант.
  В ответ прозвучало протяжное: - П  о  м  о  г  и  т  е  ! ! !
  То, что увидели караульные, подойдя к часовому, всё прояснило.
  Всё пространство вокруг бочки было «заминировано» продуктами жизнедеятельности человеческого организма, отвергнутого им за ненадобностью и в очень большом объёме.
    Как вскоре выяснилось, причина этого страшного события крылась в том, что накануне караула к солдату приехали папа с мамой и накормили его всевозможными  вкусняшками. Это были: домашняя колбаса, сало, ватрушки с творогом, сгущённое молоко, вареные яйца и прочая прелесть.
   Солдатский желудок, отвыкший от этих изысков и привыкший переваривать только грубые солдатские каши из пшеницы, прозванные в армии «кирза», «картечь» и «шрапнель», с  радостью принял эти угощения и двое суток не желал с ними расставаться. Однако, на третий день, осознав, что ему не справиться со всей этой благодатью, вынужден был с сожалением  избавиться от  неё в самой категоричной форме и в самый  неподходящий момент -  на посту.
 А ведь согласно Уставу караульной службы часовому запрещено есть, пить, курить и справлять естественные надобности. Но ведь эти самые коварные надобности никогда не вступают в переговоры и поступают так, как им захочется и где захочется. Как настоящие диверсанты. Хоть кричи караул! Да только кто в тайге услышит! К тому же солдат должен беречь военное имущество и нести за него ответственность. Сложная ситуация. Справлять нужду нельзя и портит имущество тоже.
   Ну, просто караул! Да и только!