Наш князюшка - это да!

Наш князюшка – это да!
Рассказ

- Заходи, Ваня, заходи, - встречал в своём доме внука Анатолий Фёдорович, - жду тебя.
- Здравствуй, дед! - вошёл, пригнувшись в дверях, русый парень в белой футболке, с чёрной дорожной сумкой. – Я бы раньше, автобус задержали на полчаса.
- Да ничего, - приобнял дед внука, - не заблудился же, доехал. Дай-ка посмотрю на тебя, распрямись. Ууу, да ты ещё за год подрос, дуешь и дуешь. Сколько, метр девяносто?
- Девяносто один.
- Даа, вымахал. И бицепсы у тебя, и плечи округлились. Богатырь!
- А мы в качалку ходим, с пацанами там.
- Эк, смешной, ей Богу! Вы по габаритам уж мужики здоровенные, а всё – пацаны, пацаны..
- Да это так просто, по привычке.
У Вани зазвонил телефон.
- Да, мам, доехал, нормально всё. В доме уже, с дедом вот стою… Ладно, пока.
- Мать звонила?
- Ага.
- Она и мне уж звонила, пока ты ехал, беспокоится. Ну, пошли к столу, мужик, - засмеялся дед. - Держу тебя у порога, дурень старый. Голодный, поди, после дороги?
- Есть немного.
- Баба Маша-то твоя в Снегири укатила, на помощь. Сестра там у неё ногу чего-то вывихнула.
- А я знаю, она же звонила нам. Они с мамкой разговаривали.
- Ну, а мы и сами с усами – я вон котлет нажарил с картошкой, солонины полно. А ещё вот, - Анатолий Фёдорович достал из холодильника бутылку водки, - выпьем по рюмашке за твои двадцать, посидим, поговорим. Или тебе лимонаду?
- Да нет, нормально, дед, выпьем.
- Ага, ну, давай тогда, мой руки, усаживайся.
Налили водки.
- Ну, за твой прошедший юбилей! - поднял Анатолий Фёдорович рюмку. - Ты, конечно, ещё молодой совсем, здоровый, но здоровья пожелать – всегда не лишнее. И успехов тебе в твоём обучении! Давай!
- Спасибо, дед!
Чокнулись, выпили.
- Ты не закусывай, ты ешь. Котлету бери порумяней, картошку поподжаристей. Помидорину вон бери.
- Я беру, дед, беру.
- Ага, вот. Ну, а мы с бабой Машей тебе на юбилей двадцать тысяч подсобрали. Вот, на, бери. Баба маша-то, жалко, уехала…
- Спасибо, дед! Спасибо большое!
- Ну, давай по второй? Закрепим пожелания!
- А я за вас с бабой хочу выпить. Здоровья вам на много лет! – поднял Ваня рюмку.
- Что ж, это тоже не помешает, - довольно кивнул Анатолий
 Фёдорович, - будем здоровы!
И по второй выпили.
- Так ты, значит, Вань, уже на четвёртый курс перебрался? – то ли спросил, то ли подтвердил известное дед.
- Ну да, на четвёртый.
- И как успехи? Отлично всё?
- Да нормально, хвостов нет. Стипендию получаю.
- Это молодец, - снова довольно кивнул Анатолий Фёдорович, - это ты молодец. Ну, а в науке своей исторической чем больше всего интересуешься?
- У меня, дед, тема супер интересная, - усердно поедал Ваня третью котлету кряду. – Если вкратце: определяющее влияние завоеваний великих полководцев на развитие их стран. Это за всю историю человечества.
- Ого! – вскинул брови Анатолий Фёдорович. - Размахнулся ты! Сложная тема. Давай-ка мы ещё по одной, за успехи твои научные.
Выпили по третьей.
- С котлетами, гляжу, угодил тебе, нравятся…
- Обалденные!
- Поджарку тоже подгребай, любишь же. Для тебя старался.
- Я ем, ем…
- А скажи мне, Ваня, каких же полководцев в мировой истории ты особенно выделяешь?
- Тут, дед, ничего нового нет, они все известны: Александр Македонский, Юлий Цезарь, Чингисхан, Фридрих второй Прусский, Наполеон Бонапарт… Важно исследовать, как их завоевания на исторических процессах отразились.
- Что же ты одних иноземцев называешь? А Наполеону-то твоему наш Кутузов накостылял. А? Как же так?
- Так речь-то тут о другом, дед, - с трудом осилил четвёртую котлету и поджарку внук. - Наш Кутузов свою родину, Россию защищал. А я говорю о великих полководцах, которые для развития своего государства завоёвывали другие государства. И самым первым среди великих считается Александр Македонский. Его так и зовут, Александр Великий.
- А кто же это считает его самым великим?
- Да все, мировая наука. Ты как будто сам не знаешь! Знаешь же!
- Знать-то я знаю, не велика тайна. Только не согласен я с таким мнением в этом вопросе.
- Почему?
- Да потому, Ваня, что не по-нашему у них всё считается.
- Но весь же мир так считает, дед!
- Ну и что! - повысил голос Анатолий Фёдорович. - Весь мир ему! А у тебя свой-то ум есть, студент?! Ты сам-то порассуждай!
- А я сам и рассуждаю, только опираюсь на известные исторические факты, - не унимался внук.
- Ага, вот я твоим фактам сейчас изнанку и выверну. Налей-ка нам ещё.
Выпили, взяли по хрустящему огурцу.
- По твоим иноземным фактам, внук дорогой, получается, что чем больше чужих стран полководец завоевал, тем он более великий.
- Ну да, тем больше он расширил своё государство.
- Другими словами, чем больше чужих земель присвоил, чем больше ограбил и убил на этих землях людей, тем его больше почитать надо.
- Но Македонский не только завоёвывал другие страны, он нёс в них прогрессивную греческую культуру.
- Ага, такая, значит, картина получается, - Анатолий Фёдорович отодвинул в сторону рюмку. - Сидит себе какая-нибудь женщина в далёкой дикой стране, качает люльку со своим дитём, колыбельную ему свою поёт. Муж её какое-нибудь зерно выращивает. Священник тамошний своим богам свои молитвы читает. Живут себе и живут дикари отсталые. Но тут появляется великий Александр Македонский. Прискакал со своим войском, отрубил голову отсталому мужу, жену его дикарку солдатам отдал, дитя их в рабство забрал, всё золото из их страны вывез, а священника заставил своим греческим богам молиться. «Вот вам, - говорит, - дикари, прогрессивная культура, и сам я для вас – бог!»
- Дед, но вся история человечества – это история войн. Всегда кто-нибудь кого-нибудь завоёвывал.
- Вот именно. Получается, что ни душегуб, то великий. И чем больше надушегубил, чем больше напоганил на чужой земле, тем он больше великий.
- Но нельзя же так прямолинейно, дед. Это сложный и многовековой процесс. В современной мировой науке есть мнение…
- В современной мировой науке, - перебил дед, - есть мнение, что мужики должны женские трусы носить и губы красить. Как по мне, так такое мнение надо не на корню, а с корнем выдирать ещё до прорастания, -  Анатолий Фёдорович вернул назад рюмку. - Разлей, Ваня, последнюю.
Допили водку, хрустнули огурцами.
- Знаешь, внук мой, чем больше я сейчас слушаю это самое мировое мнение, тем больше чувствую, как веет от нашей России здоровьем. И не в том даже дело, что у них там мужики в женских трусах и тётки бородатые кучкуются и маршируют. Меняют пол, как пуговицу на ширинке, гермафродиты несчастные. От этой кучки земля с орбиты не сойдёт. Не  в том дело, это так я, к слову. Их распоясали – они и распоясались.
- Дед, я…
- Не перебивай, а слушай, студент, - Анатолий Фёдорович для продолжения разговора упёрся локтями в стол. - Ты вот говоришь, вся история людей из войн состоит. Да, к сожалению, войн так много, что для мирной истории места мало. Но ведь и войны, внук мой дорогой, бывают разные. Ты вот всё твердишь про великих завоевателей, про Македонского Александра. А по мне, если уж кто из Александров велик, так это наш Невский.
- Дед, так Невского-то в честь Македонского Александром назвали.
- В честь-то в честь, да только честь у них совсем разная. Один – убийца, грабитель, поганец несусветный. Другой – защитник земли русской, освободитель. Чужих земель не грабил, жителей тамошних не убивал, со своим уставом к ним не лез, а вот для нас веру православную сохранил. Ему и честь.
- Ну, это же совсем другой подход к изучению, дед!
- А для меня только такой подход и важный. Все эти Македонские, Фридрихи, Наполеоны – грядка сдобренная для выращивания Гитлеров. А наш князюшка – это да! Он и есть Александр великий.
- С такой точки зрения ты, дед, прав, конечно, - захмелевшему Ване трудно было дальше находить аргументы в пользу своей научной теории. - Но вот про женские трусы ты зря, у нас пацаны нормальные. 
- А я про наших и не говорю. Я про ихних, про разномасть эту, которая от Фридрихов и Македонских пошла. Про этих, которые спереди с бородой, а со спины задницей в цветастой юбке виляют. Бесовщина чёртова! Жопошники!
- Дед, посмотри фотку, - Ваня повернул свой телефон экраном к Анатолию Фёдоровичу. - Друг мой, в одной качалке вместе занимаемся.
На фотографии на фоне строящегося дома очень мускулистый молодой человек с голым торсом висел на одной руке на стреле высоченного башенного крана. Парень широко улыбался и посылал приветы свободной рукой. Так мог бы выглядеть вертолёт, зависший в одной точке высоко в небе.
- Это чего он там делает?
- Да сфотаться же залез! Классная же фотка получилась?!
- А-а, сфотаться… Классная сопля с мускулами получилась.
- Да ты чего, дед?! Он один только из нас это сделал, никто больше не осмелился. И я тоже не осмелился…
- А что он сделал, ваш смельчак? Ребёнка с верхотуры снял? Людей на пожаре спас? Что он сделал? Висит там, как дурак, мать напугал. Лыбится, идиот бестолковый. А если судорога какая? Всё, полетел… Ради чего?
- Дед, сейчас время такое. Все хотят быть известными, хотят удивить, хотят прославиться. Поэтому и выставляют в интернете свои самые классные  фотографии или истории какие-нибудь, чтобы лайки ставили. Эта вот фотография всего неделю в интернете, а у неё уже несколько тысяч лайков. Время сейчас такое, дед.
- Время такое?… - Анатолий Фёдорович помолчал пару секунд. - Нет, Ваня, время – не этот твой друг и не те, кто лайки ему ставит. Время не с ними. С ними ветер над этим башенным краном и тщеславие глупое – пустышка.
- Но дед,…
- И нет тут никаких но, парень! Время сейчас с теми, кто Россию защищает, кто родине служит. И всегда время такое! А если время не такое, это значит, что Россию предали! - Анатолий Фёдорович повёл плечами. - Так что время сейчас на передовой, в окопах время, с теми нашими парнями, которые фашистские укрепления штурмуют. Я бы и сам, скажу тебе, на эту войну пошёл, да спина, мать её, спина моя уже не тянет, болит. Один снаряд до пушки донесу, а потом меня самого уносить придётся.
- Но не все же на Украине фашисты, дед.
- Конечно не все, слава богу, - Анатолий Фёдорович снова повёл плечами, словно действительно готов был прямо в ту же минуту встать из-за стола и отправиться на войну. - Да в том беда, что власть они в Украине захватили. Это ж голове немыслимо подумать! Дед мой Василий, твой прапрадед, в сорок третьем Киев от фашистов освобождал. Рассказывал мне, как они радио, Левитана, по рации про себя слушали: «Войска первого Украинского фронта освободили столицу Украины город Киев». А теперь там снова логово! Снова нашествие этой нечисти!
- Как же так вышло? - рассуждения о великих полководцах прошлого подвинулись и смолкли. Прозвучал самый болезненный сегодняшний вопрос.
- А споры фашистские, видать, остались, от Бандеры, от Шухевича. Знаешь, как споры язвы сибирской или чумы в могильниках столетиями могут таиться. Вроде, тихо всё, всё мирно, вроде, и заразы никакой нет. Но только отвернись, только забудься, оставь вопрос без присмотра, сразу вылезет из могильника эта смертоносная гадина. И сразу найдутся мерзавцы, которым это надо. Начнут долларами своими поливать, враньём и подлостью удобрять, как грядку огородную. Вот, гляди, и прёт чертополох фашистский.
- Но кто же виноват в этом? Кто всё это запустил?
- О-о, - вздохнул дед, - виноватых тут хватает. Начну хоть с наших деятелей: один Горбачёв незабвенный чего стоит. Перво-наперво надо же было страну единую на куски развалить. Никогда не забуду его болтовню: «Что такое перестройка? А это просто каждый на своём месте должен работать честно, по совести». Ну, просто гениально! Теоретик хренов! Пустозвон! Вот и наперестраивал. Ну, а потом Ельцин заявился. Иуда, добил, доразвалил страну. Каждый князёк по собственному княжеству отхватил. Это и из-за этих деятелей наши ребятушки сейчас кровь проливают, жизни свои отдают.
- Ну, Ельцин, наверное, как-то по-своему видел путь развития страны.
- Да-да, он видел… Видел, как страну растаскивают, грабят, присваивают! Видел, что у каждого нашего чиновника в кабинете по десять американских советников сидит! Видел… Преступник он государственный – вот путь его развития!
- По-твоему выходит, американцы вообще никогда не стремились к честному содружеству и сотрудничеству.
- Какое честное сотрудничество?! Эти шельмы знают только собственную выгоду. Америкосы слабого превратят в своего раба и заберут у него всё. Сильного они сделают слабым и тоже превратят в раба. И тоже заберут у него всё. Это их суть, их нутро. Другой дружбы у них нет Ты думаешь, почему они сейчас так бесятся? Они же посчитали, что всё, дело сделано! Уничтожена Россия, обезглавлена! Бери её, кромсай, выгребай, тащи к себе в закрома! А она – нет! Жива, окрепла, сопротивляется! Вот они и не могут с этим смириться. Фашизм на Украине вырастили из тех самых спор, что из могильника достали. Трупный яд вёдрами хлебать готовы, лишь бы вспять повернуть, уничтожить и ограбить Россию. Вот такие нынче времена, Ваня. А ты говоришь, на башенном кране соплёй мускулистой висеть. Нет, внук, сегодня с врагами родины надо биться. А чтобы ты про это лучше понял, мы с тобой с утреца могилу деда моего навестим, твоего прапрадеда.
Утро пришло пасмурным, росным. Сельское кладбище от околицы в километре. Вдоль трассы к нему дорожка по травянистому лугу. По обочине идти – камешки, а по земле – хорошо, ровно, мягко. Дорожка никогда не затягивалась травой.
  На кладбище отправились рано – около девяти уже стояли перед двумя могилами в одной невысокой металлической оградке. Слева могила под крестом, с фотографией и табличкой. На могиле справа – памятник, треугольная пирамида. Высокая, выше метра. Тоже фотография, тоже табличка. На вершине пирамиды яркая красная звезда.
- Я прошлый год  и оградку, и крест, и дедов памятник серебрянкой прошёл, так хорошо ещё всё… Ты открывай калитку-то, заходи. Вон, ветку надо у бабы Софьи убрать, с черёмухи отломилась. Вот, а для звезды это я нынче краску на пристани взял, для бакенов краска. Там надо-то было чуть совсем – мазнуть два раза. Ну, мужики дали, теперь долго звезда яркой будет. Эх, спина моя… - Анатолий Фёдорович присел на лавочку. - Не поднимал же ничего сегодня, прошёлся только, а она болью гудит. Эх-х… Ты, Вань, вон там ещё, за памятником, ветку подними… ага… Ландыши, смотри, как расползлись, аж за ограду вышли. Другой траве не дают расти, а сами ковром – хорошо.
- Да, точно, как ковёр.
- Странная штука, Ваня, - Анатолий Фёдорович задумчиво смотрел на покрытые широкими листьями могилы. - Какими нитями невидимыми люди даже в вечности связаны? Я вот вспоминаю всё время: дед Иван же коммунистом настоящим был и в бога, сколько знаю, не верил. А после смерти бабы Софии, когда самому уже к концу жизни, всё об одном просил: «Вы меня только с Софьюшкой моей рядом похороните, чтобы в одной оградке. Чтобы мы рядышком навсегда были.» Что вот он чувствовал тогда, неверующий?
- Слушай, дед, а давай им памятник из чёрного гранита один на двоих в городе закажем. Чтобы с фотографией, где они вместе.
- А зачем? - пожал дед плечами. - Не в дороговизне же дело. Лежат они рядышком, на могилах порядок, памятники поставлены верно. Бабушка София в жизни помолиться любила… очень любила – вот над ней крест стоит. Дед Иван воином советским был – над ним звезда красная. Так что, внук, верно всё поставлено. А повёл я тебя сюда безотлагательно после вчерашнего разговора, чтобы у тебя в мозгу не замутилось и в сердце остыть не успело. Сказать тебе хочу возле этой звезды дедовой: та война ещё не закончена. Дед Иван в своё время свой бой выиграл. Второй мой дед, ты знаешь, из Чернигова родом, погиб в той войне. Он тоже свой бой выиграл. Они не лезли на пожарную каланчу, на корабельные сосны не карабкались. Они за родину дрались, такое им время выпало. Такое же и нам сегодня выпало. Ты, как в город вернёшься, растолкуй это доходчиво в качалке своей и дурню этому на кране. Что не надо на верхотуре болтаться и мамку пугать. Мамку защищать надо. А когда учёным станешь, напиши в книжках всю правду про историю. Потому что правда зверей этих со свастикой – ложь. А самые лживые из них – за океаном, в костюмчиках красивых с манжетами белыми. Ты напиши про это. Напиши, что… наш князюшка – это да!