Августина

Августина Александровна Маркова была литератором от Бога, но с характером. Её уроки напоминали сказку. Черные плотные шторы для создания камерной атмосферы, диафильмы о жизни писателей, регулярно менявшиеся портреты на стенах, аудиопластинки. Не стеснялась она и цитировать классиков без купюр: если декламировала «Облако в штанах», то обязательно с акцентом на слове «б…», если есенинские строчки «из окошка луну …», то до конца. Видимо, ее любовь к русскому языку не знала границ.
Было ей лет 55. Невысокая, плотная, аккуратно одетая. Полностью седая. Ученики за глаза звали её просто Августина. Глядя на её греческий профиль, я почему-то представлял его на какой-нибудь монете царских времен. 
Расположение Августины Александровны ко мне началось с сочинения по «Станционному смотрителю». Завершил я его четверостишием, чем приятно удивил литераторшу. Однако она присматривалась и не спешила баловать пятерками нового ученика, который был младше всех на 3 года и считался вундеркиндом. Как и тех, кто владел поставленной речью, но отвечал цитатами из брошюрок по литературе, выпускавшихся на невзрачной газетной бумаге. Историк называл такие издания странно: «порнографией».
Вечными активистами на занятиях были несколько будущих медалистов и пара-тройка девчонок, имевших подвешенный язык. Но и они иногда страдали от прямолинейности Августины Александровны.
Однажды Аня Цибульская нетерпеливо тянула руку уже минут пять как, на что услышала суровое:
- Сиди уже, опять что-нибудь из книжки!
От неожиданности у Ани навернулись слезы, лицо покраснело.
- Ладно тебе, не плачь … Знаешь ведь, какая я, – произнесла Августина вместо извинения.
Другой случай мне запомнился как «Ноль интеллекта». После тренировочного сочинения к экзамену следовал разбор полетов. Сперва хвалили будущих медалистов:
- Сочинения Миндалева и Вернич, конечно, солидные, очень солидные.
Однако, почему они солидные, аргументов не последовало. Поэтому эта похвала в моей голове заключилась в порочный круг: сочинения Миндалева и Вернич солидные только потому, что их написали Миндалев и Вернич.
После ход мыслей Августины изменился:
- А некоторые ученики просто упали в моих глазах. В особенности Чиглинская.
Будучи неконфликтной и скромной, Вера Чиглинская лишь подняла голову и растерянно глянула на учительницу. Я сидел по диагонали и из любопытства посмотрел в её тетрадь: за сочинение «4». 
Августина Александровна продолжала:
- Язык подвешен, а интеллекта ноль! Спишут из критики, тянут руку, выйдут отвечать – речь как ручеек льется. А как неоткуда списать – пару слов связать не могут. Ни логики, ни умения мыслить. Ноль интеллекта, ноль!   
Недоумение класса росло: ведь Вера никогда не тянула руку на уроках и красноречием не отличалась.
Наконец, Августина закончила. После непродолжительной паузы краска, прилившая к лицу от возмущения, стала спадать и литераторша, наконец, переключилась на новую тему.
Следующий урок был дня через два: все немного забыли про свои солидные или не очень сочинения. Как вдруг Августина Александровна нам об этом напомнила:
- Вера, хочу публично перед тобой извиниться. Я имела в виду не тебя, а Бастрыкину. 
Бастрыкина была высокомерной полухорошисткой-полуотличницей, перешедшей в лучший класс «А» из «Б» лишь в выпускной год. Язык за зубами она держала редко, особенно в общении с одноклассниками. Но тут промолчала, лишь буравя Августину сердитым взглядом.
***
Мои отношения с Марковой складывались непросто: чтобы доказать своё умение писать сочинения и рассуждать, потребовалось время. Тем не менее, ее расположение ко мне медленно, но верно росло. Когда осенью в 10 классе мне вдруг расхотелось учиться, «Литература» была единственным предметом, по которому я исправно успевал. Подростковая лень прошла быстро: уже зимой я снова вошел в колею и подтянулся везде, где было нужно. А летом во мне вдруг проснулась тяга к поэзии. Первая пьеса в стихах под названием «Клуб веселых находок» про жизнь публичного дома была посвящена девчонкам из соседнего двора. Написал я её буквально за час, сидя на корточках возле дивана, заменившего стол, в ответ на подобный пасквиль в адрес моих дворовых приятелей. Догадался оставить копию-черновик, сунув её в ящик письменного стола.
Девчонки шедевр не оценили:
- Ты не сам писал эту дурацкую пьесу!
Зато оценила мама, когда случайно наткнулась на неё, наводя порядок:
- Илья, это ты написал?
- Я, - последовал неуверенный ответ.
- Да у тебя талант!
И побежала обзванивать подруг, зачитывая пьесу. Отзывы были разные, но в основном положительные. На то, что подросток пишет «взрослые» пьесы, мало кто обращал внимание. Потом последовали «Мечты Софьи Скворец» про усатую мужеподобную одноклассницу моего отца и её сестру, благополучно уехавшую в Америку. Следом еще несколько комичных опусов по мотивам маминых рассказов про её подруг и родственниц. Так, в течение лета мои пьесы успели прочитать все знакомые семьи, соседи и даже знакомые знакомых.
Папа умудрился отнести одну из них вахтеру местного профилактория, бывшей учительнице литературы, которая была в ужасе от прочитанного:
- Ты ребенок с такой ангельской внешностью. И пишешь такую скверну! Я проработала в школе 40 лет, мои ученики часто писали стихи: про природу, животных, друзей. Но ни с чем подобным я даже близко не сталкивалась. Сложно даже представить, что мальчик в 13 лет может думать о таких ужасных вещах!
К её отзыву я отнесся философски. А мама прокомментировала коротко: «Ограниченная».
Лето подходило к концу, и я теперь уже точно решил, куда пойти учиться: на филфак. Выбор этого факультета в те годы воспринимался как безумие. Особенно для парня. Но мама не стала возражать.
***
Теперь уже стало ясно, что с Августиной Александровной нужно общаться не просто как с учительницей, а как с наставницей. Осенью я выбрал пьесу покороче и поприличнее. «Мечты Софьи Скворец». И зачитал её литераторше как-то после уроков. Немного подумав, она дала взвешенную оценку:
- Слог хороший, рифмовать у тебя получается. Скажу честно: я так не напишу. Конечно, Пушкин писал лучше и в твоем возрасте… Но ты молодец: чувствуешь этот мир. Правда, неясно, что ты хотел сказать в пьесе: то ли то, как все мечтают удрать за границу, то ли просто высмеять некрасивых тщеславных коротышек.
После ей пришла идея:
- Знаешь, поучаствуй в конкурсе сочинений. К 30-летию Свердловского района. У тебя есть время. Весь семестр и зимние каникулы. Займешь место – выведу «5».
Писать на заказ я ненавидел. И про Свердловский район, в котором жил, не знал почти ничего. Кроме названий автобусных остановок. Ни поход в заводскую библиотеку по читательскому билету отца, ни расспросы соседей – «аборигенов» района – мне не помогли. Сроки сочинения горели. И тут мама подала идею:
- Напиши о тете Варе, моей землячке, простой труженице. Она всю жизнь проработала на заводе крановщицей. И прожила тоже здесь. В соседнем доме.
Брать интервью у тети Вари мы пошли второго или третьего января, когда хотелось только спать и есть под тускло, но уютно мигающую гирлянду елки и ежегодно повторяющиеся шедевры советского кино. Тетя Варя разложила черно-белые фотографии, на столе стояли соленья и варенья. Я добросовестно записывал за ней каждое слово и пытался проникнуться атмосферой её жизненного пути, будто глядя снизу вверх на совершенно незнакомую Стену памяти.
Оставался последний день новогодних каникул. Завтра нужно было нести сочинение на проверку. Рассказ тети Вари никак не  вписывался в моей голове в стройную картину панегирика Свердловскому району. И тут озарение: благодаря таким, как она, простым, незаметным со стороны людям, процветают районы, города и целые государства. Сочинение пошло как по маслу. Под утро я уже переписывал черновик на чистовик в отдельную 12-тистраничную тетрадь в линеечку.
Маркова внесла кое-какие правки и дала, как обычно, сдержанную, но честную оценку:
- Интересно мне было почитать, интересно.   
Сочинение напечатали на компьютере, классуха написала на меня характеристику, не преминув задеть за важное даже здесь: «… опережает сверстников на 2 года», прекрасно зная, что на три. Увидев это, мама аккуратно исправила черной пастой двойку на тройку. И опус отправили на конкурс. Прошло месяца четыре. Все были погружены в подготовку к выпускным. Как вдруг Августина заглянула на урок алгебры и радостно сообщила результат: II место.
Сочинение было зачитано на очередном занятии по литературе. Одноклассникам больше всего запомнилось имя и отчество тети Вари: Варвара Затеевна. Дима Серов потом долго подходил ко мне и шутил:
- Игорь, ну скажи не в падлу, где живет Варвара Затеевна?
Призовое место, однако, не сильно изменило отношения Августины Александровны ко мне. Она продолжала ставить вперемешку четверки и пятерки, подчеркивая, что пишу я хорошо, но прочитал в жизни недостаточно книг. Наступили выпускные экзамены. Сочинение по поэме Блока «Двенадцать» я написал согласно всем правилам, без единой ошибки. Получил в итоге «4/5». Объяснение получил такое:
- Сочинение хорошее, придраться не к чему. Но я не увидела ни одной оригинальной мысли. Поэтому склоняюсь к тому, чтобы вывести тебе «4».
Должно ли быть оригинальным отличное сочинение, вопрос спорный. Но вывела Августина мне в итоге всё-таки «отлично». Тем же летом я благополучно поступил на филфак.
***
Прошла пара-тройка лет. Заходил я в школу редко, но метко. Как-то раз мне пришлось обратиться к Августине по одному учебному вопросу, но поздравить с 8 марта, последовавшим через месяц, по юношеской невнимательности не догадался. Простить Августина Александровна этого не смогла. Случай для реванша выдался неожиданно скоро. На выпускном курсе папа оказал мне медвежью услугу: пришел в редакцию одной из местных газет и предложил написать обо мне статью, напомнив о заслугах раннего детства. По его мнению, это должно было помочь мне устроиться на работу.
Приехала журналистка с дежурной улыбкой, расспрашивала о том, кто я сейчас и чем славен. Из достижений ей запомнилось только то, что я начал курить и хожу в спортзал. Уходя, попросила фамилии учителей, не отказавшихся бы побольше обо мне рассказать. Первым, кто пришел в голову, была, конечно, Маркова. Однако результат неприятно удивил: Августина охарактеризовала меня как невоспитанного молодого человека, пишущего спорные вещи, ни одна строчка из которых не попала в школьные стенгазеты. 
А после интервью заявила журналистке:
- Если Вы хоть строчку напишете из того, что было сказано, я подам на Вас в суд за клевету.
Мама назвала её поступок «женской местью». А статья получилась серой о том, как бывшие вундеркинды превращаются в обычных ребят, и слава богу. Конечно, помочь мне на будущем трудовом поприще публикации никак не светило.
Прошли еще годы. Я защитил кандидатскую диссертацию, давно работал в должности доцента и был доволен почти всем, что происходило в моей жизни. Как-то в троллейбусе мне встретилась маленькая сухонькая старушка с очень знакомым лицом. Маркова! Как изменилась! Я поздоровался. Августина внимательно остановила на мне взгляд на несколько секунд, после чего улыбнулась:
- Я тебя помню.
Иногда мне снится коридор на втором этаже, пол с непритязательными узорами, белая, неаккуратно покрашенная дверь, приоткрыв которую, ты погружаешься в уютный, неповторимый антураж кабинета русского языка и литературы. Моя память навсегда сохранит образ талантливой, требовательной, хоть и не всегда тактичной и справедливой учительницы литературы, поддержавшей, как оказалось, правильный выбор моего профессионального и, надеюсь, творческого пути.

2023