Пленительная сладость его поцелуев... 15

“Я хотела понять, почему думая о нем, я представляла поцелуй с ним, а не секс. И внезапно я поняла, что люблю его”.
“Точка соблазна”

Он был молод и, подобный неведомому вирусу, заражал всех вокруг  жизнью, бурлящей в его крови.

-Он же совсем еще мальчик. - Говорили ее подруги, беззастенчиво поедая его взглядом. - Еще пару лет, а то и меньше и ты ему наскучишь, потянет к молодым, захочется свободы…

-Есть такая вероятность. - Спокойно отвечала она. Ее совсем не трогала эта тема. - Но ровно такая же доля вероятности, что мы не расстанемся никогда. Я собираю моменты, пока он мне интересен, пока я счастлива с ним…

Он был молод. Кровь кипела в его венах, выступая румянцем на белой коже.

Смотрел на нее своими бездонными голубыми глазами и, целуя ей пальцы, не слышал и не видел никого. Все, что их окружало, казалось размытым фоном.

Он был подобен спелому ароматному яблочку, которое, достигнув максимальной степени зрелости, благоухало медом своей нежной и сладкой сердцевины, покрытой тонкой и прозрачной, как тюль, нежной кожицей. Маленькое яблочко, идеально круглой формы, которое можно съесть за один укус. Оно ложится на язык, после раскусывается надвое зубами и мякоть, сочащаяся медом, возбуждает все вкусовые рецепторы. Нежная как пюре, она ласкает нёбо и язык, кисло-сладким соком, стекая по гортани и рождая при этом чувство непередаваемого эстетического наслаждения внешним видом, вкусом и запахом.

Иногда ей нравилось наблюдать, как он танцует один, всецело отдаваясь музыке. Он говорил, что в такие моменты, закрывая глаза, он отдается на волю ощущениям. Будто ноты, сливающиеся в музыкальные фразы, пишут на холсте горячего воздуха ее незримый силуэт. Она обнимает его в музыке, и он плавится от этого ощущения. Молодость отдает себя всецело, и он бросается в океан ее глаз, не думая о последствиях, хотя они оба понимают, что он не умеет плавать. Бережно поддерживая его толщей бирюзовой воды, укачивая его на белоснежных гребнях волн, она ни разу не задумывалась о том, что будет, если его больше не будет рядом. Зачем тратить на это драгоценное время, когда можно танцевать с ним, целуя его горячие сладкие губы.

Он любил ее горячо, страстно, пылко. Горя в ее объятиях, то раскаленной лавой, то ярким пламенем  лесного костра, то тихим огнем домашнего очага.

Нет, он никогда не танцевал один. Он всегда был с ней, целуя ее ладони, лежащие у него на щеках, тонкие хрупкие запястья. Обнимая ее так, словно не увидит больше никогда, словно им осталось жить минуту, словно бушующее в нем чувство разорвет его сердце, если он с нею им не поделится. Отдаваясь ее власти каждой клеточкой своего существа, однажды решив, что чтобы ни было в итоге, то, что между ними сейчас, этого стоит.

Находясь под властью чарующей атмосферы, пластичности его тела, она шла сквозь толпу танцующих людей, никого не замечая. Чувствуя себя так, если бы  на носочках шла по тонкому тросу натянутому над пропастью, но зная, что если она упадет, он ее поймает.

Она шла медленно, как волчица, выслеживающая свою жертву. Медленно переступая с ноги на ногу, будто идя по тонкому льду, затаив дыхание. Бедра слегка покачивались в такт ее шагам.

Даже не открывая глаз, он почувствовал то, что она рядом. И тут же эти бирюзовые бездны бесконечности освободились из под тонкого покрова век.

Он положил руки ей на поясницу, в то время как ее холодные и нежные, как китайский шелк ладони, погрузившись под его футболку, начали свое медленное движение от  живота к груди. А после,  как в замедленной съемке, она приподнялась на носочки и коснулась его губ своими.

Ее руки плавно переместились на его спину, в то время как он, смакуя каждый глоток, пил ее губы, как самое дорогое вино. Ее ладони скользили по его спине, плечам и груди, заставляя его вздрагивать, трепетать, плавиться.

Они двигались медленно, чтобы не упустить самой малейшей частицы удовольствия, которое им приносил этот долгий поцелуй. Легкий как перышко. Нежный, как лебяжий пух.

Он целовал ее плечи, шею, подбородок, неизменно возвращаясь к налившимся  кровью губам. Вынырнув из-под ворота, ее ладони легли на его шею. Кончиками пальцев она писала на его теле абстрактные картины, смысл которых был понятен лишь им двоим.

Он то наклонялся к ней, то слегка приподнимал. Вернувшись к его спине, ее ладони начали свое движение от плечей к пояснице. Слегка покусывая мочку уха и тонкую кожу на шее, она опаляла его своим горячим дыханием.

Скрестив руки на ее спине, он прижал ее к себе сильнее. Она же опустила руки ниже. Ладони остались лежать на пояснице, а первые фаланги пальцев скрылись под поясом брюк.

Он целовал ее неистово нежно, напрочь забыв о том, где они. Они больше не слышали музыку. Их окружала тишина. Кончики ее пальцев пробежали вверх по его позвоночнику.

Немного углубив поцелуй. Совсем чуть-чуть, чтобы кончики их языков могли коснуться друг друга, а после пархать, как бабочки над полевыми цветами.

Вернувшись к его пояснице, ее ладони спустились все ниже, насколько это могла позволить его одежда, после снова плавно и нежно поднялись наверх, образуя соединением пальцев на крестце своеобразный треугольник. После скользнули на бока, вернулись к животу и, снова скрылись под поясом брюк. Она лишь кончиками пальцев касалась головки, слегка поглаживая места, отвечающие наиболее яркими ощущениями на ее прикосновения. Чтобы ничего не было видно со стороны, она прижалась к нему сильнее, положив свободную руку ему на затылок.

Совсем забывшись, он опустил руки ниже ее поясницы, они продолжали двигаться в танце, но больше всего на свете ему хотелось поднять ее на руки. Невозможность осуществления желания пьянила еще больше.

Он обнял ее сильнее, положив ладони скрещенных рук ей на плечи, а ее пальцы продолжали играть с ним, находя нотки пронзающей чувствительности.

После и вторая рука легла на его затылок, не желая приводить к неприятным последствиям. Развернув ее спиной к себе, он положил руки ей на живот. Закинув голову назад, она положила ее ему на плечо, он целовал ее губы и нежную шею. Сжимая в кулаке подол ее платья, в то время как она продолжала вызывать в нем вспышки острого удовольствия, используя лишь пальцы, заведенной за спину руки.