Народное ополчение и рыночные отношения

Филиппо Казавеккиа - современник Никколо Макиавелли (1469-1527), величайшего теоретика государственного управления и военного дела писал: 
«Я не верю, что идиоты постигнут ход ваших мыслей, тогда как мудрых мало, и встречаются они нечасто»...

Правление заключается главным образом в том, чтобы все твои подданные не могли и не желали причинить тебе вред, а это достигается тогда, когда ты лишишь их любой возможности как-нибудь тебе навредить или осыплешь их такими милостями, что с их стороны будет неразумием желать перемены участи.

«Тот, кто не владеет военным ремеслом, навлекает на себя много бед, и в частности презрение окружающих…

.... все вооруженные пророки побеждали, а все безоружные гибли, ибо, в добавление к сказанному, следует иметь в виду, что нрав людей непостоянен, и если обратить их в свою веру легко, то удержать в ней трудно. Поэтому нужно быть готовым силой заставить верить тех, кто потерял веру.

.... государь, не сведущий в военном деле, терпит много бед, и одна из них та, что он не пользуется уважением войска и, в свою очередь, не может на него положиться…».

«…Наёмные войска бесполезны и опасны… Объясняется это тем, что не страсть и не какое-либо другое побуждение удерживает их в бою, а только скудное жалование… Им весьма по душе служить тебе в мирное время, но стоит начаться войне, как они показывают тыл и бегут».
        (Никколо Макиавелли, «Государь»)

«…долг каждого честного человека — учить других тому добру, которое из-за тяжелых времён и коварства судьбы ему не удалось осуществить в жизни, с надеждой на то, что они будут более способными в этом».
         (Никколо Макиавелли, «Государь»)

С военным ремеслом я был связан с самого момента своего рождения, потому как родился я в семье старшего преподавателя огневой подготовки Ташкентского высшего общевойскового училища им. В.И. Ленина, созданного в столице Туркестанского военного округа Российской империи как Наследника Цесаревича кадетский корпус, открытый в 1900 году как приготовительная школа 2-го Оренбургского кадетского корпуса, преобразованный в кадетский корпус в 1904 году. Поэтому толстые кирпичные стены нашего дома были насквозь пропитаны разнообразными военными знаниями и боевым опытом курсантов и выпускников прославленного училища, с честью носящего имя Вождя мирового пролетариата и создателя первого в мире государства рабочих и крестьян.

В 1978 году, я проходил войсковую стажировку в должности командира мотострелкового взвода в 369 гвардейском мотострелковом полку, располагавшемся на самом важном участке неспокойной тогда советско - китайской границы - у Джунгарских ворот, так называется горный проход между Джунгарским и Заилийским Алатау, в июле 1979 года я с отличием окончил Алма - Атинское ВОКУ имени Маршала И.С. Конева и в числе прочих выпускников был направлен для прохождения службы в Прикарпатье, в 66ю гвардейскую Краснознаменную Полтавскую учебную мотострелковую дивизию, готовившую младших командиров и специалистов военного дела, которых хорошо знали и на Кубе и в Восточной Европе и Закавказье со Средней Азией.

Прослужив в родной дивизии более 11 лет и в порядке самообразования окончив заочно три высших учебных заведения, включая московский патентный институт и адъюнктуру при Пензенском высшем артиллерийском инженерном училище,  в октябре 1990 года я был уволен в запас по сокращению штатов. В мае 1992 года дивизия, как не внушавшая доверия новым, "незалежным" властям Украины, была расформирована.

Вопрос о том, когда давать солдату в руки винтовку (автомат) был больным для России и в 1914 и в 1941 и даже в 1994 году.

В Первую мировую в атаку ходили с топорами, в начале Отечественной с "одной винтовкой на троих".....

В этом отношении более выгодно выглядели белорусские партизаны - без оружия в отряд обычно не принимали. Некоторые предприимчивые селяне приходили даже со станковыми с пулеметами - выменивали у полицаев (стандартная цена такого пулемета - 1 кабан)

За время службы мне довелось участвовать в мобилизационных учениях больше 20 раз (каждые полгода).

Начинал я начальником отделения явки и приема команд, окончил комендантом объединенного пункта приема личного состава дивизии.

Если противогазы выдавались всем и сразу (еще до переодевания в военную форму), то вопрос выдачи личного оружия вообще не отрабатывался.  Начальник службы ракетно - артиллерийского вооружения на этих учениях присутствовал и не более того...

По идее оружие должно было выдаваться в подразделениях,  но на учениях это не отрабатывалось.

В 1985 году в ходе внепланового учения на базе приписников нашей 66 гвардейской Полтавской учебной мотострелковой  дивизии был сформировано несколько маршевых батальонов, один из которых был отправлен в Чехословакию, я в этом батальоне комплектовал взвод стрелков-зенитчиков (ПЗРК Стрела, Игла).

Для того чтобы скомплектовать один  этот взвод, пришлось оставить без зенитчиков все полки дивизии, так как эти специалисты должны были иметь подтвержденную ВУС (военно-учетную специальность).

Мобилизация проводилась в расположении танкового полка дивизии при активном участии руководства области и заняла 60 часов - с 0 часов субботы, до 12 часов понедельника, после чего батальон был погружен на транспортные самолеты и отправлен в Центральную Группу Войск, где его в течение двух суток возили по частям и знакомили с "достопримечательностями" согласно мобилизационных предписаний.

Я свою мобзадачу выполнил, единственное что не успел, так это выдать сержантские лычки, на складе НЗ их просто не было, видимо сержанты в Главном оргмобуправлении Генерального штаба в отдельную категорию не выделялись...

По итогам того мобилизационного учения дивизия и область получили высокую оценку. Но всего через несколько месяцев, на осенней итоговой проверке дивизия едва не схлопотала двояка по мобилизационной готовности.

Почему так получилось?
- Дело в том, что подготовленные специалисты, в том числе и мои зенитчики, были приписаны к воинским частям Центральной группы войск, а на их замену других специалистов можно было ожидать только после увольнения в запас осеннего призыва, да и то, не факт, что нужное количество было бы собрано. Дивизия была учебной, в ее составе был учебный зенитный дивизион, где этих самых зенитчиков готовили, имелась и соответствующая учебно - материальная база, однако за три месяца, прошедших между мобилизационным учением и осенней итоговой проверкой, сборы по обучению приписного состава, с присвоением нужной ВУС не были проведены.

Личное  оружие приписникам не выдавалось ни в Союзе, ни в Чехословакии.

Вспоминаются документальные кадры Первой Чеченской войны.
Боец в окопе, во время стрелкового боя трясущимися руками снаряжает автоматный магазин патронами, естественно ему в это время ни до чего дела нет, в нормативное время (10-15 секунд) он даже близко не укладывается...

А в это же время где нибудь на тыловом складе десятилетиями пылятся и патроны в обоймах по 15 штук и переходники для их быстрого (всего за 3-5 секунд) снаряжания  магазинов.

Артвооруженцам и почим тыловикам это не надо, они это "не понимают", а в окопе половина бойцов небоеспособна, потому как занята снаряжанием магазинов, а между тем исход боя сегодня зачастую  решают даже не минуты, а секунды...

Вот такая война, такая вот мобилизационная готовность...

Почему я в начале своей статьи вспомнил Макиавелли, умершего почти пятьсот лет назад?
- Все дело в том, что нынешняя, постсоветская  военно - политическая ситуация очень сильно похожа на реалии того далекого времени, с его постоянными междоусобными войнами, политическими заговорами и убийствами.

С недавних пор, когда на смену "железным наркомам" сталинской закалки, которые всего за три десятилетия смогли  не только вывести на орбиту первый в мире искусственный спутник земли и перекрыть Енисей, но и обеспечить весь советский народ жильем, повсеместной квалифицированной и бесплатной медициной и лучшим в мире средним и высшим образованием, пришли "эффективные менеджеры" - бизнесмены, которые за такое же время успели не только все это приватизировать, продать и вывести выручку в зарубежные банки, но и развязать "на ровном месте" полномасштабную войну
Бизнес от слова бизи - быть занятым.

Зачем в России занимаются бизнесом?
- Да хрен поймешь....

Поначалу вроде хотят разбогатеть...

А потом.....

.......

В общем сидеть на печи и то выгоднее....
Тепло, сухо и абсолютно безопасно во всех отношениях.....

А  как же долг перед обществом, перед Отечеством?
- Не надо путать Божий дар с яичницей.

Служить Отечеству это одно, от этого всем польза, почет и уважение служивому....

А бизнес это узаконенное воровство до той поры, пока не поймают и не осудят....

Вот что такое "русский бизнес" и "рыночные отношения".....

Ровно год назад в Республике Беларусь был принят Закон "О народном ополчении".

Закон, безусловно правильный, а учитывая сегодняшние реалии весьма своевременный, вот только выполнять его никто не торопится.

Почему?
- Потому что приобретенные ценой большой крови советские военные и политические знания утрачены, а новых взять пока негде.

Поэтому и сидят все определенные Законом должностные лица от Министра Обороны до председателя райисполкома в ожидании "указаний" и введения военного положения...

Вести военное положение недолго, недолго провести и мобилизацию призывников, как минимум с переодеванием в форму проблем не будет точно, но как поведут себя срочно мобилизованные вчерашние "тунеядцы", которых в Беларуси насчитали недавно 450000, обложив их поначалу "тунеядским налогом" и не повторятся ли события 1912 года, произошедшие в одном из саперных батальонов Туркестанского военного округа?

Описание событий изложенное в газете "Новое время" я привожу ниже.

«Все квартирующие в Ташкенте войска, в том числе и 1–й Туркестанский саперный батальон, ежегодно выходят в лагери под село Троицкое, отстоящее от Ташкента на 30 верст. Сюда же ежегодно прибывают некоторые части из других гарнизонов Туркестана. В этом году, между прочим, в лагерях находится постоянно квартирующий в г. Мерве 2–й Туркестанский саперный батальон. Троицкие лагери растянулись на много верст вдоль глубокого, быстрого и широкого Зах–арыка, на другом берегу которого находится несколько туземных кишлаков и огороды села Троицкого. Из последнего в лагери можно попасть только через мост, постоянно охраняемый караулом от артиллерии. На карауле лежит обязанность не допускать в село нижних чинов, не имеющих на то письменного разрешения от начальства. Сейчас же за мостом начинается артиллерийский лагерь. За ним расположены казаки, затем правильной линией идут лагери стрелков, и на расстоянии полутора–двух верст стоят саперы. С другой стороны лагеря сапер, на расстоянии тоже около полутора верст, находится лагерь крепостной артиллерии.

Через Зах–арык, кроме моста у села Троицкого, имеется еще мост в самом саперном лагере. За мостом находится большой кишлак Ниязбек, в котором разные темные личности занимаются корчемною продажею нижним чинам водки и содержат заведения дешевого разврата. Часовые саперы, строго исполняя свои обязанности по отношению к солдатам посторонних частей, часто нарушают долг службы по отношению к «своим» — к саперам. Как результат этого, Ниязбек почти каждую ночь переполнен саперами. Здесь они находятся вне наблюдения начальства. Этим пользуются туркестанские «товарищи», которые, после отставки генерала Субботича, перенесли из Ташкента свою штаб–квартиру в его окрестности; между прочим — в село Троицкое. Частью в Ниязбеке, частью зазывая сапер в село, туркестанские товарищи усиленно вели революционную пропаганду. За несколько недель до бунта в лагерях усиленно поговаривали, что среди сапер «неблагополучно». Утверждали, что в степи, верстах в трех от лагерей, состоялось несколько сходок, участие в которых принимали нижние чины. Заметно усилилось подкидывание прокламаций, было несколько случаев демонстративного неповиновения отдельных сапер. В одной из рот был заявлен протест против будто бы дурной пищи и т. д.
1 июля около 9 ч. веч. толпа нижних чинов 1–го Туркестанского саперного батальона с диким криком «ура», с боевыми выстрелами и с оркестром музыки из музыкантских учеников, под звуки марша «Привет родине», бросилась на рядом расположенный 2–й Туркестанский саперный батальон.
По–видимому, первой целью толпы было овладеть знаменами и денежными ящиками у переднего караула, но не растерявшийся караул от 3–й роты 2–го Туркестанского саперного батальона отбил бунтовщиков огнем, причем часовой успел произвести 6 выстрелов. Караул был усилен, и войсковые святыни не были отданы бунтовщикам. Толпа отхлынула.
В это время из собрания 1–го Туркестанского саперного батальона выскочили штабс–капитан Похвиснев и подпоручик Шадский и бросились к своим ротам (2–й и 3–й 1–го Туркестанского саперного батальона) с криками: «Что вы делаете, подлецы?» Подпоручик Шадский, с шашкой в руках защищая ружейную пирамиду, был изрешечен штыками (около 10 ран), но пока еще жив. Штабс–капитан Похвиснев, останавливая толпу от безумства, был заколот, прострелен, обезображен и ограблен!
Толпа бунтовщиков–сапер 1–го батальона, разделавшись с двумя офицерами и потерпев неудачу у переднего караула, бросилась разом по нескольким направлениям на 2–й Туркестанский саперный батальон, причем были слышны крики: «Товарищи, присоединяйтесь к нам»!
Заслышав это, офицеры 2–го Туркестанского саперного батальона кинулись к своим ротам и командам, причем командир 2–й саперной роты капитан Жильцов с младшими офицерами, сгруппировав в темноте вокруг себя 25–30 человек своей роты и части остальных рот, открыл пальбу по наступавшей толпе бунтовщиков. Почти одновременно со 2–й ротой выбежали все остальные ротные командиры и младшие офицеры с нижними чинами и присоединились ко 2–й роте. Присутствовавший здесь 2–го батальона полковник Табарэ собрал резерв и роздал патроны. Был открыть огонь по бунтовщикам. В первый момент замешательства был смертельно ранен на линейке своей роты младший офицер 1–й саперной роты 2–го Туркестанского саперного батальона подпоручик Красовский, выбежавший со своим братом кадетом и сыном подполковника Табарэ, тоже кадетом (оба Ташкентского корпуса).
В третью роту 2–го батальона первым вбежал подпоручик Кощенец и, видя людей, хватающих оружие из пирамид и разбивающих ящики с тревожными боевыми патронами, выхватил револьвер и закричал: «Что вы делаете, братцы, не сметь трогать винтовки и патроны!»
В эту же минуту вбежал в роту и фельдфебель Филоненко и, став рядом со своим юным начальником, скомандовал: «В ружье! стройся на линейке для защиты от бунтующих!»
В ответ грянул оглушительный залп. Филоненко пал мертвым, Кощенец был тяжело ранен в живот навылет, пуля вошла в правую полость живота, пробила печень, почку и вышла в левой стороне поясницы.
Сначала, как будто, положение больного не предвещало кровавого конца. Командир 3 роты, посетивший раненого в околодке в 11 часов вечера, нашел его в сравнительно хорошем состоянии. Перевязка врачом была сделана, больной был в памяти, на боли не жаловался. В час ночи Кощемца отвезли в сводный лазарет при лагере. В лазарете на другой день, 2–го июля, в 2 часа, Кощенец потерял сознание и, не приходя в себя, в 4; ч. пополудни отошел в вечность. По словам находившегося при раненом офицере денщика, Кощенец перед самой смертью перекрестился.
На следующий день 3 июля, в 5 ч. вечера, из лагеря в Ташкент двинулся печальный кортеж. На 5 лафетах везли 5 гробов — 3 с останками офицеров и 2 с нижними чинами. Провожал на протяжении 5 верст весь лагерь, а далее до Ташкента, 25 в., 3 роты — две саперных и одна стрелковая, а также половина офицеров лагеря. В Ташкент прибыли утром. В начале восьмого часа утра улицы были переполнены публикой, пожелавшей отдать последний долг. Пять лафетов при общем безмолвии и в сопровождении военных частей проследовали в Военный собор, переполненный народом; все духовенство Ташкента присутствовало при отпевании. По провозглашении вечной памяти, при колокольном звоне и печальных звуках военного оркестра, двинулись к кладбищу; впереди процессии шли нижние чины с 30 венками; при выносе гробов из Военного собора публика осыпала их цветами.
Так кончилась ташкентская трагедия 1–го июля 1912 г. Потом начался суд, потом процесс саперных офицеров, и, наконец, на днях, газеты разнесли последний отзвук кровавого дела. Вот что говорится в этих сообщениях:
«В Ташкентском кадетском корпусе состоялось редкое торжество возложения серебряных медалей на георгиевской ленте с надписью «за храбрость» на кадетов шестого класса Витольда Красовского и Бориса Авдеева. Награды Высочайше пожалованы юным героям за проявленное ими мужество и самоотверженные действия во время вооруженного восстания сапер и нижних чинов 1 июля 1912 года, в лагере под селом Троицким. Возложение медалей произведено лично командующим войсками ген. Самсоновым. На торжестве присутствовали высшие военные чины, много офицеров и родители. Вечером, по случаю редкого торжества, в корпусе состоялся бал.
Мужество и самоотверженные действия кадет, награжденных георгиевскими медалями, заключались в следующем. Кадет Красовский при первых выстрелах прибежал на место бунта и тут же принял от командира роты, тяжело раненого бунтовщиками, истекавшего кровью подпоручика Кощенца, чтобы отвести его в околоток. Вскоре Кощенец потерял сознание, и кадет Красовский, несмотря на раздававшиеся ему вслед выстрелы и возгласы бунтовщиков: «Кадет ведет офицера, бей их!» — принес на себе раненого в околоток и сдал его врачу, а сам опять бросился под выстрелами на помощь брату–офицеру, который в это время был уже смертельно ранен. Кадет Авдеев последовал за отчимом в лагерь, причем по дороге, услыхав щелкание затвора и увидев, что один из бунтовщиков целится в подполковника Табарэ, криком: «Папа, в вас!» предупредил последнего и дал ему возможность броситься на бунтовщика. Когда же оставшиеся верными присяге нижние чины 2–й роты 2–го Туркестанского саперного батальона, под командою капитана, ныне подполковника, Жильцова открыли стрельбу по бунтовщикам и сами подверглись с их стороны убийственному огню, то находившиеся при второй роте подполковники Жильцов, Табарэ и кадет Авдеев успокаивали нижних чинов, благодаря чему последние остались на месте и выполнили свой долг до конца. Кадет Авдеев, невзирая на явную опасность и уговоры, оставался под выстрелами вместе с отчимом, подполковником Табарэ, до момента, когда бунт был совершенно подавлен».

Советская историография трактует это событие как восстание солдат сапёрных батальонов Туркестанского военного округа против царского самодержавия. Подготовку к восстанию осуществляла Ташкентская межпартийная военная организация (социал-демократы и эсеры), существовавшая в ряде гарнизонов округа. В связи с тем, что о подготовке к восстанию стало известно командованию, большинство членов организации сочло необходимым ускорить выступление. После схватки с офицерами восставшие (7 рот 1-го и 2-го саперных батальонов) направились к лагерю стрелковой бригады, надеясь на поддержку, но были встречены огнём учебно-пулеметной команды, а затем оцеплены солдатами стрелковых полков и сотнями 5-го Оренбургского казачьего полка. Бой продолжался до утра 2 (15) июля. Израсходовав патроны, восставшие прекратили сопротивление. Все они были преданы суду, по приговору которого 14 человек повешены в Ташкентской крепости. 220 человек приговорены к каторжным работам, отправлены в дисциплинарные роты. Туркестанское восстание саперов, по мнению советских историков, явилось одним из героических выступлений солдат против самодержавия, проявлением нового революционного подъёма в России.

История знает немало бунтов, некоторые из них, Минские события 2020 года, Казахстанские января 2022 года, марш на Москву под предводительством Пригожина произошел совсем недавно.

Главная причина всех подобных эксцессов, и об этом писал еще Макиавелли, в недоработке руководства, будь то воинское подразделение, феодальная республика или даже социальное государство.