Рыжая Ксанка

   Этот рассказ был напечатан в Альманахе посвященном творчеству Геннадию Николаевичу Хлебникову "Хлебниковские чтения"

    Управившись с весенними хлопотами по даче, Петрович в первый летний день отправился к себе на заимку. Нельзя было сказать, что он был заядлый охотник и рыбак. Просто он любил природу во всем ее многообразии и разноцветье. В его уликах с ранней весны до осени трудились пчелки, рыбалка радовала уловом.
    Приезжали друзья на охоту на диких кабанов. И тогда у костра под шашлык и домашнюю медовуху до самого утра звучали песни под гитару. Друзья писатели называли заимку Петровича отличной творческой мастерской, художники устраивали пленэры.
    Вадиму Петровичу Нестерову от природы было дано немало талантов. В районе его знали как самобытного художника, он был успешным преподавателем в музыкальной школе по классу скрипка. А в последнее время свои наблюдения стал записывать в заветную синюю тетрадь. Оказалось это дело увлекательным. Своим друзьям он еще не решался вслух прочитать, что увидел, услышал. Но приезжая в город набегами, он знакомил жену Марию с новым увлечением – писательством. Ей нравилось. Вадим видел, что его настроение передается и жене. Когда у нее на щеке появлялась слезинка, он понимал, что эмоционально попал в точку.
    Все в природе гармонично, она живет по своим законам. Вот и лето отшумело, появились первые янтарные листья, пурпурны кленовый лист придал лесу торжественность. И в альбоме Петровича появилась серия набросков для будущих картин, а в синей тетрадке записаны новые мысли и впечатления.
    На даче к этому времени все было убрано, заготовлено, можно было с легким сердцем отправиться на заимку, побродить по лесу с ружьем. Ружье, подаренное друзьями, он чаще всего использовал как антураж. Чтобы пойти застрелить волка, лисицу, у него и в голове не укладывалось. Только иногда с друзьями выбирался пострелять уток на озере.
    И сейчас, когда Петрович наслаждался ранней утренней прохладой, он услышал тонкий писк. Накануне выпал первый снежок и Петрович не сразу определил, откуда раздается призыв о помощи. Но то, что это был призыв, он почувствовал сразу.
    Писк был жалобный, протяжный. Оглядевшись, увидел, что совсем рядом у небольшого куста шевелиться что-то рыжее. Присмотрелся: да это белка попала в капкан и просит помощи. Вадим осторожно стал освобождать лапку из капкана. Белка притихла. Освободив ее, он бережно закутал ее в шкаф. Удивительно, рыжая белка даже не думала убегать, она как будто чувствовала надежность своего спасителя.
    Ранка была глубокой, она кровоточила. Обработав рану перекисью, Петрович решил возвратиться в город показать ветеринару калеченую белку.
    Ветеринар успокоил, но сказал, что в лес ее в таком состоянии выпускать нельзя: впереди зима, запасов она не приготовила, может попросту погибнуть.
    Определив белку в клетку, Петрович с другом на его грузовой машине отправился в лес. Еще с весны он заметил, сколько поваленных добротных деревьев при строительстве дороги осталось лежать у обочины.
    Подобрав подходящее дерево с дуплом, с другом отправились домой. Мария подобрала фотообои с изображением осеннего леса, и они с мужем наклеили обои на всю стену просторной кухни. В угол они поместили дерево. Оно было раскидистое, до потолка. Весь вечер Петрович с внучкой Аней и Марией вырезали листочки, раскрашивали их, крепили на дерево. За всеми этими действиями внимательно следила белка. Ее глаза, черные бусинки, тревожно наблюдали, как преображалось дерево. В дупло ей положили сухариков, насыпали кедровых орешек, а рядом укрепили миску, налив туда молока. Открыли клетку, и белка, не раздумывая, юркнула в дупло и затихла.
    Внучка предложила назвать белочку Ксаной. У нее была подружка Оксана, но недавно ее семья уехала на Север, куда перевели отца. Аня очень скучала по подружке, и ей казалось, что, назвав белку ее именем, она как будто будет рядом.
    Все согласились.
    Рыжая Ксанка два дня сидела тихо в дупле и было не понятно, чем она там занимается. Надо было перевязывать лапку, а как вынимать белку из дупла?
    Петрович решил сыграть на скрипке вальс № 2 Шостаковича. И, что удивительно, из дупла появилась любопытная мордашка Ксанки. Под музыку скрипки она попила молочка, огляделась, хотела юркнуть в дупло, но Мария быстро подхватила белку широким полотенцем. Так приловчились и раза в неделю обрабатывать и перевязывать поврежденную лапку Ксанки.
    Удивительные дела стали происходить в квартире Нестеровых: стали исчезать со стола из вазочки конфеты, печенья. Но однажды исчез любимый шарф Анечки.
    Накануне она забыла его у бабушки. Но самой большой неожиданностью стало исчезновение золотых часов. Их к золотой свадьбе подарил Валим любимой жене Марии. Долго их искали, но все безуспешно.
   Приближалась весна. Белка Ксанка уже вовсю освоилась за зиму. Ее рыжий хвостик мелькал по веткам дерева, под ее лапками шуршали искусственные листья.
     Но она была неусидчива. Петрович хотел сделать серию зарисовок, но непоседливость и суетливость белки мешали ему сосредоточиться.
    И вот наступил долгожданный день, когда всей семьей поехали на заимку, чтобы выпустить в лес Ксанку. Всё очень переживали за неё, привыкли наблюдать за ней.
    Она стала членом семьи. Но врач-ветеринар, осмотрев в последний раз лапку, сказал, что ее надо возвращать в привычные для неё условия обитания.
    Приехали, Петрович открыл скрипку, заиграл полюбивший белке вальс. Открыли клетку. Но белка никуда не убегала. Она суетилась около людей и не думала драпать в лес. Решили так: будут ее первое время подкармливать, а потом все равно надо приучать к самостоятельной жизни, чтобы за лето – осень обжилась, устроила себе жилище, сделала заготовки.
    Мария с внучкой вернулись в городскую квартиру, а Петрович решил поддержать белку своим присутствием и задержался. Приехав домой, Мария решила прибраться на кухне. Сын вынес ведро на улицу, крючком стал выгребать, что осталось лежать в дупле. Из дупла посыпались сухари, семечки, орешки. Появился ярко-розовый шарф дочери Ани. Вдруг что-то блеснуло: на земле лежали золотые часы Маруси. Вот кто оказался воровкой – рыжая бестия Ксанка.
    Уже и весна закончилась, лето было в разгаре, а белка далеко от заимки не убегала. Как услышит звук скрипки, так и мчится к Петровичу, послушать вальс Шостаковича.
    А потом, ближе к осени, Ксанка исчезла. Долго звал ее Петрович: на скрипке играл, бродил по лесу – не попала ли снова в беду?
    Наступила зима. Петрович, взял ружье, скрипку, снарядив рюкзак, отправился на заимку с надеждой увидеть Ксанку. Уже толстым слоем лежал белый нетронутый снег. Не было никаких беличьих следов. Петрович взошел со скрипкой на крыльцо и стал играть вальс Шостаковича. Расстроился Петрович, что, наверное, не уберегли белочку, что пропала она ни за что, ни про что. Он вернулся в дом, взял веник и принялся сметать снег с крыльца. Но что-то? Взмахнул веником, на снег что-то упало. Подошел, поднял. Оказалась кедровая большая шишка. «А, наверно, Ксанка, гостинец принесла»,  догадался Петрович и радостно засмеялся.
    Ближе к Новому году снега насыпало столько, что снегоуборные машины едва успели приборку на дорогах. А в лесу никого не прибирался, и попасть туда Петрович смог только ранним апрельским днем. Всю зиму от трудился: организовал персональную выставку, где среди живописных работ мелькала белка Оксанка: вот она на ветке, а здесь на плече внучки, а тут она пьет молоко, а тут, пристав на задние лапки слушает скрипку. А еще он впервые участвовал в литературном конкурсе «Осенние мотивы». И получил приз «Зрительских симпатий». Героиня рассказа была белка Ксанка.
    В этот весенний день у Петровича было чувство ожидания радости. Или чуда. Он присел на крыльцо, взял в руки скрипку и заиграл вальс № 2. Чудо случилось: на полянке появились четыре белки. Все рыженькие, с пушистыми хвостиками. Одна из них, видимо, самая отважная, смело запрыгала к крыльцу. «Ксанка, - ахнул Петрович.               
   – Ну, здравствуй, родная!». В это время неподалеку раздались выстрелы.
    Белки врассыпную торопливо разбежались. Убежала и Ксанка. «Господи,         
  - перекрестил лоб Петрович, - спаси и сохрани беззащитных зверюшек…»

    Светило солнце, а на душе у Петровича уже не было следов радости и чуда.
 
    Только тревога. Что же делаем мы, люди, с природой? Что!?

    И впервые ему не захотелось ни писать, ни рисовать, ни играть музыку.