Мы воевали не за награды

       В серое, холодное, мартовское утро 2019 года я спешила на встречу с героем, Ветераном Великой Отечественной Войны, Константином Ивановичем Глушенко. Он родом из моего родного села Семибалки — земляк.
       С нависающего хмурого неба сыпал мелкий снег.  Он падал на асфальт и таял, образуя небольшие лужицы.  Но, несмотря на непогоду, сердце моё замирало от восторга. Много добрых слов я слышала от своих родителей о Константине Ивановиче.  Хотя он давно уехал в город, но односельчане всегда с теплотой вспоминали об этом удивительном человеке. Несмотря на множество высоких наград, Константин Иванович всегда был скромен и учтив. Он говорил:
       — Мы воевали не за награды. Мы защищали отчий дом от ненасытного и хитрого врага.
       Меня приветливо встретил мужчина военной выправки, с седеющей шевелюрой, крупного телосложения, но с добрым открытым взглядом.  Так как я предварительно договорилась о нашей встрече (помогла мне в этом заведующая сельской библиотекой Валентина Сергеевна Лесниченко) меня ожидал накрытый стол с пирожками, шоколадными конфетами в хрустальной вазочке. Только мне не терпелось начать беседу.  Но Константин Иванович был непреклонен. Он добродушно твердил, наливая мне полную чашку душистого чая, и подкладывая в мою тарелку лакомства:
        — Погода сырая, твоя дорога дальняя, нужно подкрепиться и согреться, а потом можно и воспоминаниями потешиться.
       Он   рассматривал меня с удивлением и какой-то изумлённой улыбкой:
       — Я, конечно, часто провожу встречи с учащимися окрестных городских школ, несмотря на преклонный возраст, но чтобы меня просили провести беседу лично с начинающим писателем — это впервые. Поверишь, ждал с нетерпением, минуты считал.  Вот и кухарочка, моя помощница, подтвердит. Это она для тебя пирожки стряпала. Старалась! Надо же, ты — землячка, дочь Николая Королёва. Не думал и не гадал, что встречусь. Ведь он 1926 года, а я 1924, он младше меня, в армию его не взяли, молод, годами не вышел. А вот мать твою Веру помню хорошо. Красивая была дивчина, певунья. За ней многие наши парубки пытались ухаживать, но твой батько, всех желающих уму разуму поучил, у них и охота отпала. Я также решил приударить, а ростом-то мы одинаковые, но твой батько оказался сильнее. Ох, и получил я тогда тумаков! Вот сейчас вижу, есть что-то у тебя от неё. Но ты — это ты, другая, ещё интереснее. О тебе потом. Время-то у тебя есть? Рассказ мой долгий!
      Я разложила на столе тетрадь и приготовилась слушать и записывать.               

 Из воспоминаний Константина Ивановича Клименко:

        — Из скупых сводок мы узнали, что   20 ноября 1941 года наш город Ростов-на - Дону был захвачен в первый раз фашистами. В Таганроге с октября 1941года уже хозяйничали немцы. Морской порт и весь промышленный центр, просматривались ночами через залив.  Фашисты жёстко наводили порядок на свой лад. Неугодных расстреливали, не задумываясь. Некоторые смельчаки пытались убежать от немцев на лодках. Но оккупанты держали под контролем всю территорию, просвечивая прожекторами и простреливая фарватер. Наши люди гибли под пулями, но не сдавались, не желая работать на захватчиков. Тем, кому удавалась живыми приплыть в наше село, рассказывали об их зверствах.
       Многие ребята из нашего села уже давно сражались на фронтах. В 1942 году мне исполнилось 18 лет, и в дом принесли повестку явиться в Азовский военкомат. Всех призывников собирали в городском саду. Нас построили в шеренги и приказали пешком идти до станицы Староминской. Командир предупредил, при малейшей воздушной атаке надо прятаться в лесополосах. Недавно в г. Батайске разбомбили состав с призывниками, многие погибли, а остальные просто разбежались. Из Самарской строем пошли в с. Прохладное.   Когда мы прибыли туда, нас построили, всем кто окончил 8 классов, приказали сделать шаг вперёд.  Образовалась группа новобранцев — шестьдесят три человека, в том строю был и я.  Мы были направлены в военное офицерское училище, в город Орджоникидзе. Но учеба была прервана, потому что в конце 1942 года несостоявшихся офицеров отправили на фронт. Разведка предупредила о высадке немецкого десанта в районах Чечни и Ингушетии. Там постоянное патрулирование вёл 77 отдельный истребительный противотанковый батальон Закавказского фронта, 58, 18 армий.  Летом 1942 г. немецко-фашистские войска развернули мощное наступление в направлении Волги и Северного Кавказа. На Кавказском направлении их стратегической задачей был захват нефтяных центров СССР — Грозного и Баку. Осенью 1942 г. фронт вплотную приблизился к границам Чечено-Ингушетии. В республике было объявлено военное положение и началось строительство оборонительных сооружений, на которое мобилизовали местное население.
      В конце января 1943 года в Сталинграде немцев окружили, и мы тоже пошли в наступление. Дошли до г. Тихорецка. В этом городе в течение семи суток были доукомплектованы части, проводились санитарные обработки. Мы мылись в банях, и вещи наши пропаривались. Позже нас направили в Крым.  На марше я заболел тифом. Меня госпитализировали в гражданскую больницу, где и пролежал почти полтора месяца. Очень хорошо помню имя и отчество лечащего врача — Евгения Матвеевна — интеллигентная женщина и удивительно красивая, сестрички Шурочка и Лора, нянечка тётя Дуся. Медсестра Шурочка — моя одногодка. Эта болезнь выкачала из меня все соки, выздоровление проходило медленно, осложнение дало на ноги и на уши. Я плохо кушал, и Евгения Матвеевна назначила мне пешие прогулки. Шурочка меня везде сопровождала и часто приглашала к себе домой. У неё была очень своеобразная мама. Она не терпела возражений, когда я отказывался от приглашения с ними пообедать. Её решение было, словно приказ, и ослушаться я не мог. Она, напевно приговаривая ласковые слова, угощала меня пампушками. После выздоровления вернулся в Тихорецк, и там, в военном госпитале долечивался.
       Меня решили отправить учиться в военное училище в город Гори — это Грузия.   Ещё до болезни я мечтал учиться, а теперь хотелось на фронт, чтобы и дальше бить этих гадов.
       В городе Орджоникидзе мне присвоили звание сержанта, и там я был командиром отделения. Из г. Гори направили в г. Сталинск, в 220 запасной полк помощником командира взвода и сформировали маршевую роту, затем отправили на фронт в г. Мариуполь. Там уже шли ожесточённые бои. Когда мы на построении стояли с другом Мишей Митрохиным, к нам подошёл начальник штаба разведки и спросил:
       — Вы хотите служить в разведке? — мы согласились и   нас записали в 221 дивизию, 625 полк. Меня назначили помощником командира взвода разведки.
       Однажды наш полк стоял на передовой, и я предложил старшему лейтенанту сделать вылазку на рассвете за языком, к немецкой пулемётной точке. Этот пулемёт не давал нашим солдатам головы поднять. Многие ребята получили ранения, и даже были убитые. Старший лейтенант сомневался в успехе операции. Он переживал, что мы можем заблудиться, потерять ориентир и попасть на немецкую территорию, так как туман белым маревом покрывал всё пространство, и моросил мелкий противный дождь. Мы смогли его убедить и вышли на задание. Группа состояла из трёх человек — это я, Копылов и ещё один боец, к сожалению, фамилию подзабыл. Вылазка удалась, привели трёх немцев, а батарею уничтожили. Об этом ещё писали в «Дивизионной газете» от 31 декабря 1943г. Через неделю нас приказом наградили орденами Славы третей степени. Когда нашу дивизию отвели на отдых в село Самарское и расквартировали, я заболел малярией. Странная это была болезнь: с 16 ,00 меня начинало трусить и всю ночь колотило, утром всё прекращалось, а вечером другого дня начиналось сначала. Я не мог согреться под шинелью. Нужно было ехать в госпиталь и долечиваться.   До сих пор помню название препарата (акрихин). Меня расквартировали в одну хату. Хозяева были замечательные. Они меня уложили в кровать и стали лечить мою болячку народным способом. В стакан самогона бросили один стручковый перец и настояли немного эту ядреную смесь, я и выпил. Ночью так пропотел, что моя малярия вышла с потом.  С водкой произошёл ещё один казус. У нас был такой политработник — Костров, комиссар полка, вот он и пришёл в дом к старикам, а там наши ребята от простуды лечились фронтовым способом. Он их за столом со стаканами в руках и застал. Меня в тот вечер с ними не было, я был на задании.  Но Костров не стал разбираться, и всех разведчиков, в том числе и меня, отправил в роты. Во время наступления наш батальон попал в окружение, а командира роты Лопатина М. И. ранило в ногу. Но уже на второй день нам удалось прорваться к своим.  Я на себе нёс М. И.  Лопатина, и его отправили в медчасть.
       Мне потом батальонный писарь Сергей по секрету доложил, что нас всех представили к наградам — «Орденам славы второй степени».  В тот день, когда я отправлял командира роты М. И. Лопатина в госпиталь, увидел начальника штаба батальона Якимчук. Ему не повезло, он тоже где-то получил ранение. Наша дивизия уже тогда шла с боями по Украине, и я там встретил дивизионных разведчиков, они узнали, что я в пехоте и позвали снова к себе. Ведь это было в одной части 221 дивизии. Майор Радченко поинтересовался, кто это меня, опытного разведчика, отправил к пехотинцам? Когда он узнал, что это был Якимчук — очень разозлился.  Майор добился, и меня вновь перевели к разведчикам и после этого я в разведке был до конца войны. Ходил языков брать два раза, забрасывали в тыл к немцам с особым заданием, с группой. Два задания не смогли выполнить, были обнаружены и обстреляны немцами. В то время подобные задания приравнивались к подвигу и награждались медалями за отвагу. Но мы воевали не за награды, я уже об этом говорил.
       С этой дивизией я дошёл до Кёнигсберга,10 апреля 1945г был награждён медалью «За взятие г. Кёнигсберга». Через месяц война закончилась. Нашу дивизию расформировали и отвели на отдых. А затем поступил приказ готовиться к отъезду. Подали эшелоны-товарняки. Мы грузили доски, железо и не знали, что с нами будет, куда пошлют дальше. Ехали очень долго и прибыли в Монголию — в город Баян-Туннель. Вот теперь стало ясно — это была война с Японией. Японцы 9 сентября 1945 года перешли границу, но когда мы туда прибыли,  япошки уже убежали. Боевых действий не было. На заставе японцы оставили нам одного верблюда, барана и собаку. Мы верблюда отдали в пехоту, а сами ездили на лошадях, и с ними прошли всю Манчжурию. Боевых сильных действий не было, небольшие стычки с разведчиками частенько были.  Война с Японией закончилась 3 сентября 1945 года.
      Константин Иванович вдруг замолчал. Внимательно, изучающе посмотрел на меня.
       — Ну, что землячка, рука-то не устала писать? Сразу видно, в институтах училась! Скорописью владеешь? А потом разберёшь свои каракули?  Может, чуть отдохнём, пообедаем и потом продолжим?
       — Мне бы не хотелось прерывать нашу беседу! — воскликнула я. Очень интересные и захватывающие ваши жизненные истории. Если можно, продолжим.
       Я по его оживлённому взгляду поняла, что он удовлетворён моим ответом. Он медленно провёл рукой по голове, словно собираясь с мыслями:
       — Нас вначале передали в  Салун-Оршанскую группировку.  А потом позже всех перевели в забайкальскую дивизию. Единственной связью с миром Засуланьской области была только узкоколейка. Но мы ездили в Борзянь на товарных поездах в самоволку. Затем дивизию расформировали. Я уже был старшим лейтенантом, под моим подчинением находилось 24 разведчика. Отобрали самых молодых 550 человек, погрузили в вагоны и повезли по Маньчжурии, привезли в Порт-Артур, Город  Русской Славы 1904 года. Там сформировали 16 бригаду морской пехоты и 6 отдельную разведроту. Меня назначили помощником командира первого взвода. Командиром второго взвода был назначен Лузин Юрий Иванович. Командиром роты — Свиной Семён Моисеевич.
      В составе этой бригады мы часто вместе с разведкой уходили на кораблях и подводных лодках на учёбу. В 1947 году бригаду полностью расформировали, а нас демобилизовали. В 1947 году меня отправили во Владивосток, в учебный центр. Оставаться жить во Владивостоке мне не хотелось, тянуло на родину, домой в Семибалки. Там после войны работы не было, конечно, мужских рук не хватало. Семья у нас большая. Отец рыбачил в колхозной артели, мать, сестра и брат работали в колхозе, а младший брат учился в Ростове в училище связи. Нужно было им помогать, искать работу в городе. Только с жильем было туго.  Мне помог мой сослуживец Гренков Георгий, тогда он работал на винзаводе токарем, и взял меня учеником. Позже мне дали и общежитие, я получил высокий разряд токаря. Однажды пришёл с работы и на подушке увидел письмо. Меня пригласили работать в речное училище «Водный отдел КГБАДВБ». Полгода проверяли родных и близких. Потом всё соединили с транспортным управлением Железной Дороги. Но через некоторое время прошли новые изменения, и меня перевели в Ростовское областное управление КГБ и я проработал там 24 года.
      Он развёл руками и улыбнулся:
       — Вот и всё. Ты припасла толстую тетрадь, а моя исповедь разместилась на пяти листах.
      В это время его   помощница принесла новую порцию пышущих жаром пирожков.
      — Ну, что землячка, по стопочке за знакомство?      
     Он протянул руку и взял с подоконника графин с тёмным искрящимся вином.
      — Из деревни передали. Ну, так что,  по маленькой?
      Я отрицательно покачала головой:
       —  Давайте в другой раз. Сумерки за окном сгущаются, а мне чтобы попасть домой, надо сделать две пересадки.
       Константин Иванович сожалел, что так быстро пролетело время нашей встречи. Но нахмурив брови и сделав строгими глаза, потребовал:   
      — Отредактируешь, перепишешь и мне принесёшь, если нужно, подправим. Всё должно быть выверено и подытожено.  Заведующая сельской библиотекой Валентина Сергеевна тебя хвалила. Вижу теперь и сам. Возьми пирожков в дорогу, для тебя пекли, грешно отказываться. Надолго не прощаюсь, звони, ждать буду. Он помог мне надеть куртку и уже у двери спросил, указывая на портрет молодой девушки, нарисованный на большом холсте карандашом.
      — Узнаёшь эту дамочку?  — я отрицательно пожала плечами.
      — Эх ты, селяночка! —  это же народная артистка Евгения Глушенко — моя дочь. Она 1952 года рождения. На два года старше тебя. Окончила высшее театральное училище им. М.С. Щепкина. Живёт в Москве, в Малом театре работает. От неожиданности я растерялась. Мне было очень неудобно, что как-то сразу не узнала хорошо знакомую актрису. Мне нравилась её роль в фильме «Влюблён по собственному желанию». Но как можно было мне догадаться, что это его дочь?
       Константин Иванович задорно рассмеялся.
       — Если бы сейчас ты видела выражение своих глаз, то наверное, сразу бы написала фельетон. Читал, читал твои рассказы про Любку.  Не тушуйся, всякое бывает.
       Я спешила через переходной мост к остановке автобуса. Горячие пирожки в пакете напоминали о гостеприимном доме.

  Константин Иванович принимал непосредственное участие в боевых действиях на 1-ом и 4- ом Украинских фронтах и 3- м Белорусском. Участвовал в битве за Кавказ.
 Награждён:
1. Орден Славы третьей степени;
2. Орден Славы Второй степени;
3. Орден красной звезды;
4. Орден ВОВ первой и второй степени;
5. Орден знак почёта.
 Медали:
1. Медаль за отвагу;
2. Медаль «За взятие г. Кёнигсберга»;
3. Медаль за победу над Германией;
4. Медаль за победу над Японией.


  Март 2019 года.  Записано Надеждой Жирковой при личной встречи